Текст книги "Страх любви"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Герцог уловил нотку неподдельного восхищения в словах француза и добродушно улыбнулся в ответ. Он взял Фелицию под руку и повел в дом.

Они вошли в гостиную. Герцог отпустил руку девушки, подошел к початой бутылке шампанского и, вынимая ее из ведерка со льдом, сказал:

– Тебе не помешает глоток хорошего вина. Выпьем за счастливую судьбу и за удачу, которая помогла мне спасти тебя и воссоединить нас.

Герцог сделал ударение на слове «воссоединить». Глаза Фелиции радостно засветились, и она воскликнула:

– Чудесный тост! Нам так повезло. Я только сейчас начинаю понимать, что удача улыбается нам. Ведь Арлен мог увезти меня, а вы бы не знали куда.

– В следующий раз я буду внимательнее, – заверил герцог. – Постараюсь, чтоб подобные вещи никогда больше не повторились. Положись на меня и забудь о случившемся. Через несколько дней все это будет казаться нам забавным приключением. Мы еще посмеемся над этим.

Он наполнил бокал Фелиции шампанским.

– Я постараюсь… – отвечала Фелиция, – но ничего смешного в случившемся пока не нахожу. Мне каждый раз становится страшно при мысли о том, что он мог сделать. Я просто обезумела от страха, когда он схватил меня.

– Это немудрено. Любой бы испугался на твоем месте, – согласился герцог. – Но ты должна была верить в то, что я приду на помощь и выручу тебя.

– Я молилась об этом, – ответила Фелиция. – Когда я спросила Арлена, куда он меня увозит и что собирается сделать… он ответил, что хочет на мне ж-жениться.

Фелиция запнулась и с трудом выговорила последнее слово. Герцог понял, что ее снова охватил страх.

– Ничего удивительного, – успокаивал герцог. – А чего же ты ожидала? Ты не интересуешь его как женщина. Он просто охотится за твоими деньгами.

– Я ненавижу эти деньги!

– Деньги, конечно, могут доставлять неприятности и хлопоты, – согласился герцог. – Но без них гораздо хуже. И если у тебя будут деньги, ты сможешь купить мне обещанный подарок.

Герцог старался говорить непринужденно, но, когда Фелиция нежно взглянула на него, он с трудом сдержался, чтобы не поцеловать девушку, признаться ей в любви, крепко-накрепко обнять ее и никогда больше не отпускать. Он не мог устоять перед этим юным хрупким созданием.

Герцог сделал только первый шаг на этом долгом пути, но он уже знал нужное направление.

– Пора спать, Фелиция, слишком насыщенным на события выдался этот день, – сказал он. – Сейчас я отпущу тебя. Но позволь поднять бокал за тебя. Ты храбрая девушка, я горжусь и восхищаюсь тобой!

Фелиция не ожидала такого тоста, и ее глаза наполнились слезами благодарности. Она улыбнулась герцогу и торжественно произнесла:

– А я пью за вас, святой Георгий! Вы никогда, никогда не подводите меня.

Они долго смотрели друг на друга, и в ее глазах герцогу привиделась ответная нежность и любовь, но на это он не надеялся.

Фелиция радостно рассмеялась.

– Вы были просто великолепны, – воскликнула она. – Задали жару этому ужасному Арлену. Как вы ловко сбили его с ног! Все произошло так быстро, так неожиданно, что мне показалось, будто передо мной разыгралась сцена из спектакля.

В голосе Фелиции звучало искреннее восхищение, но совсем не это желал услышать герцог Дарлингтон из ее уст.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На следующее утро перед завтраком герцог отправился покататься верхом. Он не взял с собой Фелицию, решив, что ей надо выспаться.

Вернувшись с прогулки, он послал слугу сказать, что будет завтракать в саду и приглашает мадемуазель составить ему компанию.

Но Фелиция не спустилась к столу, и герцогу пришлось завтракать в одиночестве. Он остался в саду и принялся читать утреннюю газету. Дочитав до половины, он вдруг заметил Фелицию.

Она медленно шла по зеленой лужайке. У герцога при виде девушки перехватило дыхание. Этого воздушного чудесного платья он еще не видел на ней.

Когда девушка подошла ближе, он увидел, что она действительно нуждается в отдыхе.

Фелиция была очень бледна, под глазами лежали темные тени. Ее душевное и физическое состояние обеспокоило герцога.

При одном взгляде на Фелицию его сердце переполнилось любовью. Он сам не мог заснуть полночи, размышляя о случившемся. Чувства, глубокие и сильные, овладели им. Он даже не представлял себе, что на свете существует такая любовь. Теперь его сердце начинало неистово биться при одной только мысли о Фелиции, а в груди рос страх за нее.

Герцог чувствовал себя восемнадцатилетним мальчишкой, встретившим свою первую любовь. И вдруг он понял, что Фелиция и была его первой настоящей любовью.

Ему захотелось побежать навстречу девушке, подхватить ее на руки, кружиться и целовать, но он заставил себя сдержаться.

Дарлингтон поднялся, когда она подошла, улыбнулся и учтиво сказал:

– Доброе утро, Фелиция. Надеюсь, ты хорошо спала.

– Доброе утро! Я хотела поехать с вами, – пожаловалась она, – но проспала, а меня никто не разбудил.

– Я сам велел не тревожить тебя, – объяснил герцог. – Тебе необходимо хорошо отдохнуть. Мы еще успеем покататься на лошадях в Англии.

Фелиция с удивлением посмотрела на него, и герцог добавил:

– Я решил не задерживаться во Франции и побыстрее отправиться домой. Чувствую, на этот раз нам не удастся как следует отдохнуть в Париже. Слишком многое здесь расстраивает и тревожит тебя, Фелиция. Но обещаю, что мы еще вернемся в Париж, и я научу тебя любить этот город.

Фелиция молчала. Она села рядом с герцогом, посмотрела ему прямо в глаза и очень серьезно сказала:

– Мне надо поговорить с вами.

– Только не о вчерашних событиях, умоляю, – воскликнул герцог. – Мы же договорились забыть о случившемся и не начинать разговоров на эту тему.

– Но это имеет непосредственное отношение к тому, что я хочу сказать.

– Ты же знаешь, Фелиция, что я всегда готов выслушать тебя, – ответил герцог. – Пойми только, что поведение Арлена необычно и ненормально. Он совершил позорный поступок, и я не допущу, чтобы подобное повторилось. Ничего этого не должно было случиться, я очень жалею, что не сумел предвидеть всего и остановить Арлена с самого начала.

– Но откуда же вам было знать? Вы не виноваты в том, что Арлен хотел завладеть моими деньгами.

– Он так прямо и сказал об этом? – спросил герцог.

– Я не помню, что он говорил. Не слышала. Он крепко держал меня, а я вырывалась и кричала… Я отбивалась изо всех сил, но так и… не смогла освободиться.

Фелиция вздрогнула при этих воспоминаниях. События прошедшей ночи слишком ясно стояли перед ее глазами.

– Забудь об этом! – сказал герцог твердо. – Перестань думать о нем. Обещаю заботиться о тебе, и в Англии мне будет легче за тобой следить. Я уже отдал необходимые распоряжения, мы отправляемся завтра утром.

Фелиция ничего не ответила, и герцог добавил:

– Ты получишь все платья, которые мы заказали. Я договорился, что их перешлют нам в Англию, как только они будут готовы.

– Я думала не о платьях, – сказала Фелиция, – а о другом.

Она запнулась и замолчала.

– О чем же? – спросил герцог. – Ты можешь мне рассказать?

Фелиция глубоко вздохнула:

– Вчера ночью я долго не могла уснуть и все думала о случившемся.

Герцог нахмурился, он представил, как тоскливо и страшно было Фелиции одной в темноте спальни.

– Я думала о том, – продолжала она, – о том, как вы добры и снисходительны ко мне, как терпите меня. Я, верно, ужасно вам наскучила. Я не даю вам бывать с вашими друзьями.

Она долго искала подходящее слово. Герцог прекрасно понял, что она имеет в виду графиню де Маргни. Фелиция решила, что он хотел провести время с графиней, а она помешала этому.

Герцогу захотелось перебить ее и сказать, что в мире есть только одна женщина, рядом с которой он хотел бы провести всю жизнь, и эта женщина – она, Фелиция. Но он побоялся, что эти слова напугают девушку. Она может разочароваться в нем, перестанет доверять ему и замкнется в себе.

– Я боюсь избаловать тебя, а потому не скажу, что предпочитаю тебя всем своим друзьям, – начал он осторожно. – Позволь мне только заметить, что я с радостью проведу с тобой весь сегодняшний день.

Фелиция как-то неопределенно взмахнула руками. Герцог не понял ее жеста и в ожидании смотрел на девушку. Наконец она собралась духом и сказала:

– Вы очень добры ко мне… Я очень вам за все благодарна… Но я уже давно думала и решила уйти в монастырь.

Герцог вздрогнул; он хотел возразить Фелиции, но она опередила его и продолжала:

– Я уже знаю в какой. Недалеко от центра Парижа есть небольшой монастырь, того же ордена, что и монастырь Святой Терезы. Я встречалась с настоятельницей и уверена, она согласится принять меня послушницей.

Все время, пока Фелиция говорила, она не смотрела на герцога. Он понял, что девушка боится его гнева. Наконец Фелиция подняла голову и встретилась с ним взглядом.

Дарлингтон некоторое время решал, что ответить ей. Очень важно подобрать правильные слова, чтобы нечаянно не утвердить девушку в ее решении.

Он так долго обдумывал ответ, что Фелиция уже начала волноваться. Ему показалось, что она даже задрожала.

– Ты прекрасно знаешь, что твой опекун я, – начал герцог. – Тебе сперва надо получить мое разрешение, чтобы уйти в монастырь. Если ты искренне желаешь этого, я дам согласие. Я не в силах помешать тебе.

Фелиция вздохнула. Герцог не понял как: с облегчением или с грустью. Ведь жребий был брошен, а он даже не оспаривал его, как ожидала девушка.

– Я считаю своей обязанностью, – продолжал герцог, – думать в первую очередь о тебе и твоем счастье.

– Если я уйду в монастырь, я перестану всего бояться и не буду больше докучать вам, – не унималась Фелиция.

– Ты не докучаешь мне, – тихо ответил герцог. – Честно говоря, Фелиция, я даже был рад драться за тебя вчера вечером. Если бы ты знала, с каким удовольствием я боролся с этим проходимцем Арленом. И поверь, я готов побеждать его снова и снова.

– Сегодня Арлен, а завтра будет кто-нибудь еще, – сказала Фелиция обреченно.

– Я не боюсь встретиться с ними! – перебил ее герцог. – В конце концов, ты сама выбрала меня своим рыцарем. Без дела я, чего доброго, обленюсь и потолстею.

Фелиция слабо улыбнулась, но вид у нее был по-прежнему озабоченный, и Дарлингтон заговорил снова:

– Давай договоримся так, – сказал он. – Ты в течение шести месяцев живешь нормальной мирской жизнью у меня. Ты постараешься перебороть свои страхи, привыкнуть к мужчинам и радоваться жизни в замке. А там многое должно тебе понравиться.

Ему показалось, что в глазах ее мелькнула заинтересованность.

– Если по истечении этих шести месяцев ты поймешь, что несчастна и все еще хочешь стать монахиней, я дам свое согласие и отпущу тебя. Тогда ты сможешь оставить этот мир.

Герцог говорил так безнадежно, словно Фелиция и впрямь будет навсегда потеряна для мира, как только ворота монастыря закроются за ней.

Девушка в задумчивости теребила пальцами складки платья, ее взгляд блуждал по саду.

Герцог откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.

– По-моему, даже святые и рыцари достойны маленького вознаграждения за свои труды, – сказал он. – Поэтому я прошу тебя быть умницей и не отказать мне в своей компании: кататься со мной вместе верхом, а по вечерам беседовать о прочитанных книгах, которые ты найдешь в библиотеке замка.

– Вы, правда, просите меня об этом?

Теперь тон ее совершенно изменился. Она не решалась открыто радоваться словам герцога и с трудом верила в то, что он действительно не считает ее обузой и помехой.

Герцог чуть не сказал, что он не просит ее, а готов умолять на коленях, но он вовремя сдержался.

– Мне бы очень не хотелось возвращаться в Англию одному.

– Тогда я, конечно, не могу отказать, – сказала Фелиция. – Ну а что, если я надоем вам раньше, чем пройдут эти полгода?

– Я честно скажу тебе об этом, – ответил герцог. – Мы же, кажется, договорились быть откровенными друг с другом. – Он улыбнулся и добавил: – Ты вправе сказать мне то же самое, если я наскучу тебе или буду действовать на нервы.

Фелиция рассмеялась:

– В это трудно поверить.

Ее глаза снова наполнилась прежним восхищением. Они открылись ему навстречу. Герцог облегченно вздохнул – он вышел победителем из этого изнурительного поединка.

– Итак, решено. Мы уезжаем в Лондон завтра утром, – объявил он. – Я велю своему секретарю отказаться от всех приглашений, принести извинения и объяснить наш отъезд срочными и важными делами в Англии.

– Для меня они действительно важны, – отвечала Фелиция. – Мне всегда хотелось… увидеть, какой замок внутри.

– А мне не терпится показать его тебе, – подхватил герцог. – Ну а теперь давай решим, чем мы займемся сегодня.

– А чем бы вы хотели? – с любопытством спросила Фелиция.

Герцог не мог признаться ей, что больше всего ему хотелось бы отвезти Фелицию в самый лучший ювелирный магазин Парижа и купить ей обручальное кольцо.

Наконец он придумал довольно милое занятие и не сомневался, что Фелиции оно придется по вкусу.

– А почему бы нам не покататься в новом фаэтоне, который я собираюсь купить? – предложил он. – Заодно испробуем его. Ты сама решишь, стоит покупать его или нет. Мне важно знать твое мнение.

– До чего вы замечательно придумали! – воскликнула девушка.

– Мне привезли фаэтон сегодня утром, чтоб я смог посмотреть его и принять окончательное решение, – объяснил герцог. – Иди надевай шляпку, а я тем временем прикажу запрягать лошадей. Мы поедем в Булонский лес.

– Чудесно!

Она вскочила, улыбнулась герцогу и заспешила к дому через лужайку. От ее прежней грусти не осталось и следа.

Герцог провожал ее взглядом и восхищался легкой походкой, плавными движениями девушки. Но в то же время у него возникло странное неприятное чувство, что Фелиция убегает от него. Сердце тоскливо защемило.

«Что делать? Как заставить ее полюбить меня?» – подумал он.

Впервые в жизни Дарлингтон не на шутку боялся испытать поражение. Он убеждал себя в том, что ему удавалось соблазнять самых неприступных женщин. Неужели он не сумеет завоевать любовь молодой неопытной девушки?

Но Фелиция отличалась от всех женщин: она боялась мужчин, их любви и брака.

Внутренний голос подсказывал ему, что у Фелиции иные идеалы, стремления и желания, чем у обычных людей.

Первый раз в жизни герцог задумался над тем, достоин ли он этой женщины. Раньше он смотрел, достаточно ли дама привлекательна для него.

Яркая и разгульная жизнь, снискавшая ему славу любвеобильного сердцееда, выставляла герцога в невыгодном свете перед Фелицией и не давала ему никаких преимуществ.

Девушку нельзя было завоевать ценными подарками или любовным опытом. Ее привлекало совсем другое, и вдруг, неожиданно для себя самого, герцог понял, что именно.

Фелиция, в отличие от других женщин, не придавала большого значения его титулу и состоянию, его многочисленным победам на скачках и славе великого спортсмена. Все это было бледным приложением к настоящему герцогу, к его многогранной личности. Для Фелиции был важен он сам и созданный ею образ святого Георгия.

В голову герцога вдруг пришла мысль о том, что ему до конца жизни придется подстраиваться под нее, жить согласно ее принципам и жизненным устоям. А что, если он обманет ее ожидания, что, если не справится с предназначенной для него ролью?

Но герцог отогнал прочь эти тревожные мысли. Он твердо знал, что, если только Фелиция полюбит его, он никогда не разочарует ее, никогда не подведет.

В ту минуту в маленьком саду, залитом утренним солнцем, герцог встретился со своим вторым «я», он смело и бесстрастно бросил вызов самому себе.

Он взглянул на свое прошлое. В его жизни не хватало всего того, что делает человека великим, но не в глазах общества, а перед Творцом.

Затем герцог представил свое будущее. Он понял, что без Фелиции, без ее любви он обречен на жалкое существование. Только она сможет придать новый смысл его жизни, дать ему настоящую любовь.

«Я должен добиться ее любви! Должен! – твердо решил он, и вдруг с его губ непроизвольно слетели слова: «Господи, помоги мне!»

Герцог и Фелиция долго катались по Булонскому лесу, они сошлись во мнении, что фаэтон хорош и его стоит купить. Он пригодится во время следующих поездок в Париж.

Потом они отправились обедать. Фелиция пришла в полный восторг от идеи герцога. Он, памятуя о чудном вчерашнем обеде на свежем воздухе, решил повторить его, только на этот раз в собственном саду.

Герцог не сразу выбрал в саду подходящее место. Он велел накрыть стол в тени огромного раскидистого платана. За ним не было видно дома, вокруг – только цветы, кустарник и зеленая трава.

Слуги принесли бесподобные блюда, приготовленные лучшим поваром герцога.

– А что же повар делает, когда вы не живете в Париже? – спросила Фелиция, похвалив одно из блюд.

Герцог улыбнулся:

– Я думаю, он целыми днями готовит сам для себя. Он был гораздо тоньше в талии, когда я в прошлый раз приезжал сюда.

– Ему, наверное, становится скучно, когда не для кого готовить.

– Мне кажется, ему все же есть кого накормить. Он ухаживает за местными красавицами.

– А что, так делают все мужчины? – поинтересовалась Фелиция.

Она неспроста задала этот вопрос, и герцог, тщательно подбирая слова, ответил:

– Для каждого мужчины вполне естественно добиваться расположения женщины, а любой женщине, в свою очередь, нужен мужчина.

– Почему же вы до сих пор не женились? – не унималась Фелиция.

– На этот вопрос легко ответить. Я просто еще не встретил своего идеала, – нашелся герцог, – ту, которая предназначена мне судьбой, мою половину.

Фелиция очень внимательно слушала его, она положила руки на стол и вся подалась вперед. Герцог продолжал:

– Я думаю, каждый верит, что он найдет совершенного человека, супруга, с которым будет счастлив всю оставшуюся жизнь. Честно говоря, все мы этого ждем.

– Вы всерьез так думаете, – сказала Фелиция после непродолжительной паузы, – что на свете есть мужчина, которого Господь создал специально для меня?

– Безусловно! – заверил ее герцог. – Я в этом нисколько не сомневаюсь.

– А что, если я никогда не встречу его?

– Обязательно встретишь. Об этом позаботится судьба. Это судьба находит людей, сводит их в нужное время в нужном месте, когда они уже отчаялись найти друг друга. И тогда поиск завершается.

– На словах все выходит так просто, – ответила Фелиция. – Мне кажется, что в жизни все обстоит гораздо сложнее. Люди часто ошибаются и выбирают не того, кого надо.

– Наверное, такое случается только в спешке, – рассуждал герцог. – Надо довериться судьбе, и она рано или поздно направит каждого из нас в нужную сторону. Но судьбу нельзя торопить. Поспешные решения, как и поспешные действия, часто приводят к ошибкам.

Фелиция лукаво взглянула на него. Герцог увидел, как на щеках ее заиграли очаровательные ямочки.

– Вы, похоже, читаете мне наставления, – укорила она герцога.

– Возможно, – признался он. – Но я говорю разумные вещи. Ты сама поймешь все это, когда повзрослеешь.

– Мне бы очень хотелось верить вам, – сказала Фелиция. – А что, если я встречу свою половинку, того единственного мужчину, который предназначен только для меня, и убегу от него? Испугаюсь и просто-напросто убегу?

– Я готов спорить, что этого не случится, – ответил герцог. – Ты согласна держать со мной пари?

– Вы что же, действительно подбиваете меня на спор? – спросила девушка с деланным негодованием. – Мать-настоятельница не одобрила бы этого.

– Я собираюсь взять тебя на скачки. Если ты не будешь играть и не поставишь на мою лошадь, я почту это за личное оскорбление.

– Но сейчас речь идет совсем о другом… Вы же просите меня поставить не на лошадь, а на мужчину? – возразила Фелиция.

– Но он ведь будет участвовать в точно таких же состязаниях, – отвечал герцог, – и так же бороться за приз, то есть за тебя.

Герцог подумал, что подобная мысль может рассердить девушку, но Фелиция лишь рассмеялась.

– И что тогда? Вы на золотой тарелочке преподнесете меня победителю? – спросила она.

Герцога насмешила такая мысль.

В то же время он был в отчаянии. Фелиции даже в голову не пришло, что это он участник состязаний, что он борется за нее. Она видела в герцоге только своего опекуна.

Обед закончился, но они еще долго сидели в саду и разговаривали. Через густую листву пробивался солнечный свет, его лучи играли в золотистых волосах Фелиции.

Герцог любовался девушкой. С каждым разом она казалась ему все прекраснее. Он думал, как невыносимо трудно будет ему проводить вместе с Фелицией целые дни и ничем не выдавать своих чувств, ни словом не обмолвиться о своей любви, не открыться ей.

Они говорили о том, что ждет их в Англии. Герцог представил, каких нечеловеческих усилий ему будет стоить притворяться заботливым опекуном, делать вид, что Фелиция интересует его не как женщина, а только как подопечная.

Между тем его любовь к ней все росла. Она не походила на прежние чувства, которые когда-либо испытывал герцог. Он уже не представлял себе жизни без Фелиции, а потому важнее всего было отговорить ее от безумной идеи уйти в монастырь, чтобы избежать мужского общества. Нельзя допустить, чтобы девушка испортила себе жизнь таким образом. Судьба монахини не для нее.

«И не только потому, что Фелиция красива, – подумал герцог, – но и потому, что она, как правильно заметила настоятельница, слишком умна и чувствительна для жизни в монастыре».

Герцог считал, что Фелиция может многое подарить миру. Для него она станет супругой, спутницей, другом. Наполнит все его существование особым смыслом, и ему больше не будет нужна никакая другая женщина. Она поможет ему. Ведь герцогу приходилось много делать на службе у короля. На нем, как на главе семейства, лежало множество забот и обязанностей.

«Я должен помочь ей перебороть этот страх», – повторял он снова и снова.

И каждый раз он молил Господа о помощи. Еще неделю назад ему бы не пришло это в голову, он скорее всего посмеялся бы над подобными молитвами.

Но сейчас герцог осознал, за какую серьезную и большую задачу он взялся. Он признавал, что без божьей помощи ему не справиться.

Пробило уже половина четвертого, когда слуга внес на серебряном подносе письмо и подал его герцогу. Сначала Дарлингтон нахмурился, предполагая, что ему написала графиня де Маргни или кто-нибудь из его друзей. Но на конверте он разглядел знакомый герб и поспешно вскрыл письмо. Внимательно прочитав его, герцог приказал слуге:

– Передай гонцу, что я буду у Его Величества в ближайшие полчаса.

Слуга поклонился и быстро ушел.

– От кого письмо? – полюбопытствовала Фелиция, указывая на конверт.

– От короля Луи-Филиппа, – ответил герцог. – Он принял правление страной в прошлом году, после революции. Я знаю его уже много лет, с тех пор, когда он был еще герцогом Орлеанским. Он просит меня нанести ему визит до того, как я покину Париж.

– Значит, вам придется поехать к нему прямо сейчас?

– Я не могу отказаться от приглашения Его Величества, мне надо ехать, – ответил он. – Но я отлучусь ненадолго.

– Могу я поехать с вами?

– Это будет не совсем удобно. Мне кажется, король хочет обсудить со мной некоторые политические вопросы. Если же со мной приедешь ты, он, как истинный француз, будет отвлекаться и осыпать тебя комплиментами.

Фелиция вздрогнула.

– Я лучше останусь здесь, – решила она.

– Хорошо, – сказал герцог. – А чтобы тебе не было так грустно, я обещаю выяснить, какой балет показывают сегодня вечером. Если что-нибудь хорошее, я закажу ложу. Тогда мы пораньше пообедаем и поедем смотреть спектакль.

Фелиция радостно всплеснула руками.

– Мы, правда, можем поехать?

– Мы поедем.

Они вошли в дом. Герцог велел заложить экипаж, а сам поднялся наверх переодеться.

Когда он спустился вниз, Фелиция ждала его в гостиной.

– Я написал письмо мадам Гутье, – сказал герцог, – в котором поблагодарил ее за вчерашний прием.

– Мне тоже следовало написать записку? – поспешно спросила Фелиция.

– Я думаю, ей будет приятно, – кивнул Дарлингтон.

– Я тотчас же займусь этим.

К герцогу подошел слуга.

– Фаэтон запрягли, ваша светлость. Кучер ждет вас. Все готово.

Герцог передал слуге конверт, который держал в руке.

– Отправь это мадам Гутье, – приказал он, – после того, как мадемуазель Фелиция передаст тебе свое письмо.

В это время камердинер протянул герцогу его цилиндр, перчатки и трость из слоновой кости.

Герцог повернулся к Фелиции. Он улыбнулся девушке и ласково произнес:

– Я обещаю долго не задерживаться. Когда закончишь с письмом, посмотри мою библиотеку и выбери себе книги, которые ты хочешь взять с собой в Англию.

– Об этом меня и просить не надо, – оживилась Фелиция. – Могу я взять столько книг, сколько захочу?

– Можешь забрать хоть всю библиотеку, хотя в замке она гораздо богаче.

Фелиция засмеялась. Герцог подумал, что в жизни не слышал ничего более приятного для слуха, чем этот радостный смех.

Она проводила герцога до порога и смотрела, как он садится в фаэтон.

Кто-то говорил ей, что глядеть вслед уезжающему экипажу – плохая примета.

Фелиция вспомнила об этом и отвернулась от окна.

Фаэтон выехал через позолоченные ворота на широкую улицу.

Фелиция поднялась в библиотеку. Книги манили ее, но сперва надо было написать благодарственную записку мадам Гутье.

Девушка села за большой письменный стол и склонилась над листом бумаги.

В это время дверь открылась и вошел лакей.

– Прошу прощения, мадемуазель, – начал он. – Из монастыря Святой Терезы приехали две монахини, они хотят видеть вас. Прикажете пригласить их?

– Монахини! – воскликнула Фелиция. – Конечно, проси, я приму их.

– Я проводил их в гостиную, мадемуазель.

Фелиция отложила лист бумаги, поднялась и поспешила в гостиную. По пути она гадала, кто же это мог быть. Девушка надеялась, что это сестра Маргарита, которую она любила больше всех, или же сестра Мария, молодая общительная девушка.

Фелиции не терпелось показаться им в новом красивом платье и сообщить, что она уже завтра уезжает в Англию. Девушка поспешила по коридору, лакей открыл перед ней дверь в гостиную, и она вошла.

В дальнем углу комнаты лицом к окну действительно стояли две монахини. Фелиция бросилась им навстречу и громко воскликнула:

– Как я рада вас видеть! Как хорошо, что вы пришли именно сегодня, ведь завтра мы уже…

Она осеклась, когда монахини повернулись к ней. Их лица были незнакомы Фелиции, она никогда раньше не видела их. Девушка застыла в недоумении, она пригляделась, и лицо одной показалось ей знакомым.

Фелиция хотела выразить свое удивление и извиниться, что не знает посетительниц, но, прежде чем она успела вымолвить хоть слово, одна из монахинь, та, что была повыше ростом, приблизилась к ней. Фелиция различала явное сходство с кем-то, кого она уже встречала раньше.

– Ни звука, кузина Фелиция!

Девушка испуганно вскрикнула.

Это был Денис Арлен, переодетый в монахиню. В таком облачении он выглядел не только странно, но и устрашающе.

– Что вы здесь делаете? Что вам надо?

Фелиция не успела закончить, как он подскочил и схватил ее за руки.

– Молчи! – отрезал он. – Попробуй только пикнуть или подать знак слугам, и тебе не поздоровится.

Фелиция испугалась не столько его слов, сколько тона, которым он произнес свою угрозу. Ее язык онемел. Сердце неистово билось. И снова страх, словно змея, обвил ее всю, парализовал, не давая двигаться и даже дышать.

– Признаюсь, – процедил сквозь зубы Денис Арлен, – твой опекун один раз уже нарушил мои планы и помешал мне жениться на тебе. Но я так легко не сдаюсь, я попробую еще раз. И теперь ничто не остановит меня. Удача улыбается мне, ты в моей власти.

– О чем вы говорите? Что… что это – значит? – с трудом прошептала Фелиция.

– Герцог уехал. Его не будет достаточно долго, – нагло ответил Арлен. – А когда он вернется, ты уже станешь моей женой, и он не в силах будет что-либо изменить. Ему придется смириться.

Фелиция сдавлено вскрикнула.

Вторая «монахиня» убрала с лица покрывало и белый плат. Фелиция увидела мужчину средних лет с седыми волосами.

Опережая ее вопрос, Денис Арлен сказал:

– Кузина Фелиция, позволь представить тебе преподобного Остина Джонсона. Он настоящий приходский священник, имеющий право совершать церемонию бракосочетания.

На это Фелиция ответила со смелостью, которую не ожидала от себя:

– Я никогда не выйду за вас замуж… Ничто меня не заставит…

Денис Арлен нехорошо улыбнулся. Это был знак верной беды.

– Можешь говорить что угодно. Я знаю, что заставит тебя передумать.

С этими словами он вынул из складок просторной одежды пистолет.

– Можете убить меня, – вскричала Фелиция. – Я скорее умру, чем выйду за в-вас замуж.

Она говорила отрывисто, потому что была сильно напугана. Но в то же время в ее голосе звучала отчаянная решимость.

Денис хмыкнул:

– Я не собираюсь убивать тебя, моя дорогая кузина. Нет! Ты слишком хорошенькая для этого. Я хотел застрелить герцога Дарлингтона!

Фелиция в ужасе вскрикнула. Арлен сильнее сжал ее руку, опасаясь, что девушка может привлечь внимание слуг.

– Да-да! Именно герцога, – повторил он. – Если ты немедленно не выйдешь за меня замуж, я дождусь его возвращения. Он войдет в гостиную, совершенно не подозревая о происходящем, и я убью его.

– Вы не посмеете! – прошептала Фелиция.

– Еще как посмею, – твердо заявил Арлен. – Я все предусмотрел. Снаружи меня ждут мои люди. Если они через двадцать минут не получат моего сигнала или ответа, то они пригрозят всем слугам, прежде чем вернется герцог. И слуги побоятся предупредить его.

Денис Арлен с большой гордостью пересказывал Фелиции свой хитроумный план.

– Никто не предупредит герцога, – продолжал Арлен, – и он, ничего не подозревая, войдет в гостиную и попадет в ловушку. Я убью его, выстрелю ему прямо в грудь, и пока он будет истекать кровью, я увезу тебя и заставлю выйти за меня замуж. Если на тебя не подействуют уговоры, я буду вынужден применить силу.

Он ощутил, как дрожь пробежала по всему ее телу.

– Ты ведь боишься мужской силы? Я знаю, как обращался с тобой отец и почему герцог отправил тебя в монастырь.

Арлен зло засмеялся:

– Я не ошибся, когда решил, что ты будешь рада повидать парочку монастырских подружек. И вот пришли мы – твой будущий муж и священник, который нас обвенчает.

Фелиция в ужасе смотрела на него и не могла ни сдвинуться с места, ни выговорить ни слова. Арлен будто загипнотизировал ее, как удав гипнотизирует кролика.

– Я даю тебе право выбирать, – сказал Денис. – Так что? Ты без лишних слов выходишь за меня замуж или я убиваю герцога прямо на твоих глазах? Выбирай!

Арлен ждал. Фелиция словно окаменела. Она не могла ничего сказать в ответ, даже не могла дышать. Девушка не верила в происходящее. Все это было похоже на страшный сон, на кошмар.

Денис Арлен крепко стиснул ее запястье, в другой руке он держал черный зловещий пистолет. Фелиция не сводила с него глаз. Вот из этого пистолета Арлен убьет человека, который был к ней так добр, которому она доверяла, который так заботился о ней и обещал защитить от всех бед.