Текст книги "Во власти мечты"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
– Все хорошо. Успокойся. Не бойся.
Так шептала река Салли, и она снова принималась за дела, ободренная и уверенная.
Но сейчас, взглянув на Энн и Мэриголд, она испугалась. Ее красавицы сестры показались ей такими уязвимыми и беспомощными. Смогут ли они бороться за место под солнцем в этом жестоком мире, где все покупается и продается? Но все-таки Салли надеялась, что для всех них найдется какое-нибудь дело.
– Ремонт закончен, – сказала она. – Завтра и я пойду, попробую подыскать себе что-нибудь. Не стоит унывать: мы всего две недели в Лондоне.
– А что ты хочешь найти? – спросила Энн.
Салли улыбнулась:
– У меня есть одна идея, но мне не хотелось бы рассказывать о ней раньше времени. Вдруг ничего не выйдет?
– Кажется, я растеряла всю свою гордость, – сказала Мэриголд. – Я согласна делать все, что угодно. – Девушка рассмеялась. – Да нет, я, конечно, просто пошутила. На самом деле я настроена очень решительно и не собираюсь сдаваться. Если другие девушки могут найти работу, значит, смогу и я.
– Вот это правильно, – одобрила Салли. – Кстати, Энн, ты принесла газету?
– Да. И еще не забыла купить хлеб и огурец. Надеюсь, это не слишком расточительно с моей стороны?
– Нет, вот и хорошо, – ответила Салли. – Сделаем сандвичи с огурцом к чаю. Чья очередь идти вниз? Впрочем, я лучше схожу сама. Вы и так очень устали.
Миссис Джарвис разрешила девушкам греть чайник для утреннего чая. Обедать и ужинать они ходили в один из маленьких ресторанчиков поблизости. Единственное неудобство домашних завтраков состояло в том, что приходилось спускаться на четыре этажа, чтобы добраться до кухни.
Салли поспешила вниз с большим чайником в одной руке, заварочным чайничком в другой и банкой с чайной заваркой под мышкой. Миссис Джарвис в кухне не было. Девушка налила воды в чайник и поставила на плиту. На столе лежала газета и, ожидая, когда закипит вода, Салли просмотрела ее. Это была «Дейли телеграф», и девушка внимательно изучила колонку «Вакансии». Одно объявление привлекло ее внимание. Прочитав его с начала до конца, Салли заварила чай и поспешила наверх с газетой под мышкой. Запыхавшись, она распахнула дверь.
– Послушай, Энн, я нашла кое-что в газете, и, по-моему, это заинтересует тебя.
Энн, сидя в кресле, повернулась к сестре:
– А что там?
– Вот, «Дейли телеграф», – сказала Салли, ставя чайник на стол.
– «Дейли телеграф»! – воскликнула Энн. – Но я же купила «Дейли скетч». Я обожаю Блонди.
– Я тоже, – ответила Салли. – Это не наша газета, а мистера Джарвиса. Яодолжила ее ненадолго. Посмотри сюда! – Она показала на маленькое объявление.
Энн прочитала вслух:
– «Титулованной особе требуется компаньонка. Молодая и образованная. Обращаться: почтовый ящик "X"».
– Ну вот! – воскликнула Мэриголд. – Титулованная особа – это как раз то, что тебе нужно, Энн. Возможно, ты там встретишь своего герцога.
– Молодая и образованная. Как вы думаете, я образованная? – спросила Энн с сомнением в голосе, но объявление ее очень взволновало.
– Конечно, – ответила Салли. – Садись и пиши. Полагаю, у них не будет недостатка в претендентах.
Энн подошла к столу с письменными принадлежностями.
– Пиши на бумаге с гербом викария, – посоветовала Салли. – Думаю, что адрес «Голова сарацина» звучит не очень хорошо.
– Может быть, просто указать номер и улицу? – предложила Мэриголд.
– Ну конечно! – воскликнула Салли. – Какая же я глупая! Хорошая идея, Энн… 92, Медуэй-стрит звучит гораздо лучше!
– Как мне начать? – спросила Энн.
Они долго спорили, как обратиться к подателю объявления. Минут через двадцать Салли спохватилась, что, возможно, мистеру Джарвису нужна его газета.
– Поторопись. Пиши адрес на конверте, – сказала Салли. – Я опущу письмо в почтовый ящик и верну газету.
– Ну вот, готово, – воскликнула Энн. – О, пусть мне повезет!
– Я чувствую, что из этого что-то получится, – горячо заверила ее Салли и, взяв конверт и газету, поспешила вниз.
В кухне никого не было, значит, газеты не хватились. Салли положила ее на место и вышла на улицу. Почтовый ящик стоял на углу. Опустив письмо, Салли вздохнула и попросила Господа помочь им. Обернувшись, она едва не столкнулась с высоким молодым человеком.
– Простите, – извинилась она.
Молодой человек улыбнулся в ответ.
– Все в порядке, – сказал он. – Это я виноват. Я стоял сзади вас.
Салли тоже улыбнулась в ответ и собралась уже идти, но молодой человек остановил ее:
– Простите, а вы остановились не в «Голове сарацина»?
– Да, – ответила Салли.
– Значит, вы одна из сестер Гранвилл, не так ли? Джарвис рассказывал о вас вчера, когда я вечером заходил пропустить стаканчик. Не сочтите за дерзость, я хотел бы спросить вас кое о чем.
– О чем же?
Салли окинула взглядом собеседника. Он был довольно привлекательной наружности, светловолосый, только волосы, пожалуй, были слишком длинны. Лицо чисто выбрито. Одет в свитер цвета красного вина и широкие вельветовые брюки.
– Я художник, – начал молодой человек.
– Ну конечно! – воскликнула Салли. Он с любопытством посмотрел на девушку, и та покраснела, смутившись собственной импульсивности. – Я только хотела сказать… – пробормотала она, – что вы очень похожи на художника.
– Это так заметно? – спросил молодой человек и тут же добавил: – Да, полагаю, что так оно и есть. Ну а теперь моя просьба. Не согласится ли ваша сестра, та, что с чудесными волосами, позировать мне?
– Вы имеете в виду Энн или Мэриголд?
– Уверен, Мэриголд. Имя весьма красноречивое.
– Я спрошу у нее, – пообещала Салли. – Но дело в том, что сейчас мы очень заняты поисками работы.
– Послушайте, я заплачу. Она именно то, что мне нужно для иллюстраций в одном журнале.
– О, а я думала, вы хотите написать ее портрет, – разочарованно ответила Салли.
Художник улыбнулся:
– Конечно, это тоже было бы хорошо, но обычно портреты заказывают. За иллюстрации неплохо платят, а портреты… Нет, я вовсе не против, если жена какого-нибудь финансового магната пообещает мне кругленькую сумму за то, чтобы я запечатлел ее образ на холсте.
Салли рассмеялась. Молодой человек ей понравился своей искренностью и остроумием. Поразмыслив, она предложила:
– Полагаю, вы не откажетесь подняться к нам и познакомиться с Мэриголд?
– С удовольствием, – сразу согласился художник. – Кстати, я еще не представился. Мое имя – Питер Эрд.
– Идемте, вы будете нашим первым гостем.
– Это стоит отметить, – заметил Питер. – Можно бы даже откупорить бутылочку шампанского по такому случаю, но я предлагаю другое. Что вы скажете о корзинке клубники?
Он махнул уличному торговцу, который катил перед собой тележку, не дожидаясь ответа Салли, быстро перешел улицу и минуты через две вернулся с полной корзинкой клубники.
– Самые крупные ягоды, как всегда, сверху, – сказал Питер. – Все торговцы – жулики, но по крайней мере я смогу поставить эту корзинку к ногам Мэриголд как дар ее красоте.
– Будет лучше, если вы поставите ее на стол и мы все вместе съедим ягоды, – сухо сказала Салли.
Она надеялась, что молодой человек не будет чересчур засыпать Мэриголд комплиментами. Салли немного пожалела, что так поспешно пригласила гостя. Художники обычно небогаты, и плата скорее всего не будет высокой. Когда она поворачивала ключ в замке входной двери, Питер робко произнес:
– Было очень любезно с вашей стороны, мисс Гранвилл, пригласить меня.
Девушка улыбнулась. Он довольно милый молодой человек, л, в конце концов, не так много у них друзей в городе.
– Придется подниматься по лестнице довольно высоко, – предупредила Салли. – Может быть, вы подождете минутку внизу, а я предупрежу сестру о вашем визите. Мы бы хотели подготовиться к приему первого гостя.
– Конечно, подожду, – сказал Питер. – Крикните мне сверху, когда все будет готово.
– Хорошо, – пообещала Салли.
Она поспешила наверх, перескакивая через две ступеньки, и, запыхавшись, влетела в комнату. Энн сидела у окна и смотрела на реку. Мэриголд расположилась на полу. Вокруг нее были разбросаны всевозможные лоскутки, ленты, катушки. Она, как и собиралась, отрезала несколько дюймов от подола юбки.
Салли захлопнула за собой дверь и задернула занавеску, чтобы скрыть кровати, напоминавшие ей о трех медведях.
– Скорее, – скомандовала она. – Приведите в порядок себя и комнату. У нас первый гость.
Мэриголд, держа несколько булавок во рту, посмотрела на сестру.
– Сплошное беспокойство, – пробормотала она. – Разве ты не видишь, что я занята?
На Мэриголд был старый зеленый халат, давно полинявший, но все еще прекрасно оттенявший нежную белую кожу и роскошные кудри девушки. Несмотря на нахмуренные брови, девушка выглядела прелестно.
Энн с интересом спросила:
– Гость? Кто он такой?
Сердце Салли невольно сжалось. Энн красивая, может быть, даже красивее младшей сестры, но Питера, как и Дэвида, сразу привлекла Мэриголд.
3
Мэриголд была не слишком приветлива с Питером Эрдом. Она определенно заявила молодому человеку, что вовсе не намерена позировать для каких-то иллюстраций и быть моделью для художников.
– На какое будущее я могу рассчитывать при таком занятии? – сердито спросила она Питера. Когда гость удалился, она сказала: – Художники всегда бедны. Уверена, папа не одобрил бы такое знакомство, хоть мы и живем теперь в Челси.
Салли чувствовала себя виноватой. Наверное, не следовало приглашать первого встречного и знакомить его с сестрами. Но, несмотря на недовольство Мэриголд, молодой человек Салли понравился. При более близком знакомстве Питер оказался именно таким, каким она и представляла себе художника из Челси. Его одежда слегка вводила в заблуждение, но в речи и манерах Питера Эрда не было ничего богемного, и Салли почувствовала, что ей хочется защитить нового знакомого от незаслуженных нападок Мэриголд.
Через два дня Питер зашел снова, совершенно неожиданно, и принес корзинку клубники и персиков. Мэриголд и Энн, потратив еще два дня на безуспешные поиски работы, были настроены более дружелюбно по отношению к возможным гостям, даже таким, как бедный художник. Мэриголд рассказала обо всех местах, какие обошла за эти два дня, и добавила:
– Странно, что мы так плохо приспособлены к жизни: не умеем даже обеспечить свое существование. Когда у меня будут дочери, я постараюсь воспитать их так, чтобы они были практичнее.
– А чего конкретно вы хотите? – спросил Питер.
– В данный момент, – ответила Мэриголд, – я хочу получить любую работу, которая приносила бы мне шесть-семь фунтов в неделю. Конечно, я бы предпочла работу манекенщицы или модели для художников, но если бы мне предложили подметать улицу за подходящую плату, я бы тоже не отказалась.
– Если вы хотите стать манекенщицей, – проговорил Питер, – я, пожалуй, могу помочь вам.
Мэриголд удивленно приподняла брови.
– Но почему вы не сказали об этом раньше?
– По одной простой причине: вы не изволили сказать мне раньше, чего вы хотите, а больше говорили о том, чего не желаете.
– Ну, ладно! Извините меня и будьте великодушны: помогите мне.
– Не могу обещать заранее, – сказал Питер, – но один мой друг работает у Майкла Сорреля. Вы, конечно, слышали о нем?
– Это знаменитый дизайнер одежды?
– Да.
– И вы рекомендуете меня?
– Конечно.
Мэриголд пришла в такое волнение, что вскочила со своего места.
– Но это просто чудесно! Подумать только, а я была так груба с вами, когда вы предложили мне позировать для иллюстраций! Если вы напишете рекомендательное письмо к вашему другу, я буду позировать вам, сколько потребуется.
– Спасибо, – ответил Питер, – но мне не нужна плата за великодушие. Мне будет приятно рекомендовать вас. Кстати, моего друга зовут Надин Слоу.
– О, так это женщина? Ваша подружка?
– Не совсем так, но мы знакомы уже много лет.
– Вы сейчас же напишете письмо? – спросила Мэриголд. – Могу я отнести его завтра утром? Я не в состоянии ждать.
– Не надо волноваться, – предостерег Питер. – У них может не быть вакансии, или вы им не подойдете. Мне бы ужасно не хотелось, чтобы вы разочаровывались.
– Мне бы не хотелось этого еще больше, чем вам!
– Тебе очень повезло, – с завистью сказала Энн. – Вот бы и мне кто-нибудь нашел работу.
– Вы еще не получили ответ на свое письмо? – спросил Питер.
Энн покачала головой:
– Надежда потихоньку начинает умирать.
– О, все еще переменится! – бодро сказал Питер. – У меня тоже часто бывает такое настроение, а потом что-нибудь происходит совсем неожиданно. Бывали дни, когда я заглядывал в почтовый ящик каждые пять минут.
– А вот, кстати, – отозвалась Салли, – сейчас уже должны бы принести почту. Пойду посмотрю, нет ли письма.
– Да-да, – сказала Энн. – Если я пойду сама, а письма не будет, я разрыдаюсь прямо на плече у мистера Джарвиса.
– Он не будет возражать, – ответила Салли, направляясь к выходу.
– Он-то не будет, а миссис Джарвис? – спросила Энн.
Уже выходя, Салли ответила:
– Ты себе льстишь. Старик Билл считает, что никто не может сравниться с «его хозяйкой», и, пожалуй, он прав.
Салли побежала вниз, надеясь, что ответ на их письмо пришел. Энн, обычно спокойная и невозмутимая, последнее время очень нервничала. Мэриголд тоже сдерживалась с трудом, и Салли чувствовала, что счастливое разрешение дела хотя бы для одной из них просто необходимо. Сама Салли переживала сильное разочарование, хотя и не говорила об этом. Сразу по приезде в Лондон она решила, что постарается найти место няни, помощницы в детском саду или что-нибудь в этом роде. Она обратилась по трем адресам, но помощницы были не нужны. Девушка мужественно утешала себя, что найдутся другие места, но все же немного пала духом: она была почти уверена, что ей удастся легко найти место, где надо присматривать за детьми.
Салли вошла в небольшой холл и увидела, что писем нет. Возвращаться наверх с печальной новостью ей не хотелось и, чтобы точно узнать, приходил ли почтальон, она заглянула в кухню.
Миссис Джарвис удобно расположилась в кресле, положив ноги на пуфик. На коленях у нее мурлыкал кот.
– Простите, почта была? – спросила Салли.
Миссис Джарвис быстро повернулась в ее сторону:
– О Господи! Как ты меня испугала! Я только собралась немного вздремнуть. Почта, говоришь? Нет, я не слышала, чтобы приходил почтальон. А который час?
– О, простите, если я вас разбудила! – воскликнула Салли. – Шесть часов.
– Обычно он приходит в это время, но я не слышала. А если есть письма, этот ящик гремит так, что разбудит и мертвого. Как у вас дела с работой?
– Надеемся получить новости, – ответила Салли. – Мы написали письмо по объявлению, и пора бы уж получить ответ. Это для Энн.
– Как бы я хотела помочь вам, – сказала миссис Джарвис, – но мне нужна женщина, которая умела бы как следует мыть посуду. Та девушка, что я взяла на прошлой неделе, безнадежна. У нее соображения не больше, чем у деревянной колоды. Я так и сказала Биллу сегодня утром: ей придется уйти. Из-за этой девицы у меня работы в два раза больше. Я и за ней все переделываю, и свою работу выполняю.
– Вы работаете слишком много, миссис Джарвис!
– Мы оба слишком много работаем, дорогая, – вздохнула миссис Джарвис. – Между нами говоря, я думаю, нам пора на покой. Я всегда мечтала о славном домике где-нибудь в деревне. И хорошо бы были курочки и небольшой садик. Это не так уж дорого, а у нас немного денег отложено.
– Я хорошо представляю, о чем вы говорите, – сказала Салли. – Одна наша знакомая живет в таком домике в деревне. Домик небольшой, с соломенной крышей, но там есть электричество. Ее сад – просто мечта летом. Она держит пчел, кур и козочку. В старости и я хотела бы жить так: свой домик и небольшой сад на берегу моря.
На лице Салли появилось мечтательное выражение. Она представляла, как выглядит Сент-Читас в этот час, освещенный вечерним солнцем. Лодки уходят в море, темные силуэты парусов четко рисуются на фоне закатного неба. Раньше, бывало, они вместе с отцом сидели на скале. Это было их самое любимое время, если погода стояла хорошая. Иногда они просто сидели молча, а иногда говорили о жизни, о смерти и о прочих важных вещах. Салли вздохнула. Без отца ей было очень одиноко.
– Не понимаю, почему все стремятся в Лондон, – проговорила она.
– Ты тоскуешь по дому, – ответила миссис Джарвис, – но не грусти, дорогая, ты найдешь свою судьбу. Лондон – чудесный город для молодых. Готова поспорить, что через месяц ваша жизнь изменится.
Салли пожала плечами, будто отгоняя мечты.
– Надеюсь, так и будет, миссис Джарвис, – грустно улыбнулась девушка. – И нам не на что пока жаловаться. Вы и мистер Джарвис так добры к нам.
– Господь с тобой! С вами у меня никаких хлопот. Вы привели мансарду в полный порядок. Никогда бы не подумала, что она может стать такой очаровательной.
В эту секунду послышался грохот. Салли радостно воскликнула:
– Почтальон! – и бегом бросилась в холл. У двери девушка обнаружила три письма и журнал. Два письма были адресованы мистеру Джарвису, а третье – Энн. Почерк аккуратный и очень четкий, а конверт из хорошей бумаги и с гербом на обратной стороне.
Салли бросилась обратно в кухню.
– Оно пришло, миссис Джарвис! Письмо для Энн пришло!
– Ну, я рада, – ответила та, – надеюсь, там хорошие новости.
– О, я об этом даже не подумала. – Пораженная Салли остановилась как вкопанная. – Но мне очень хотелось бы, чтобы в письме сообщалось о том, что Энн им подходит, иначе, о, миссис Джарвис, она будет так огорчена!
– Я очень надеюсь, что ответ положительный, – подбодрила девушку миссис Джарвис. – Но в любом случае не забывай, что жизнь на этом письме не сошлась клином.
– Конечно, – прошептала Салли и быстро поднялась по лестнице, перешагивая через две ступеньки.
– Смотри, Энн! – объявила Салли, держа письмо в поднятой руке.
Энн соскочила с кресла, взяла конверт и некоторое время смотрела на него, не решаясь вскрыть конверт.
– Давай я! – предложила Мэриголд.
Она взяла ножницы из корзинки с рукоделием и аккуратно срезала верх конверта.
– Ну вот! – Театральным жестом Мэриголд достала листок бумаги. После секундного колебания она громко прочитала:
– «Дорогая мисс Гранвилл! Меня очень заинтересовало ваше письмо. Буду признательна, если вы придете завтра, в четверг, в 10.30. Искренне ваша, Кэтрин Барфилд».
Энн вскрикнула.
– И это все! О, как чудесно! Что мне надеть? И куда идти?
– Холстед-хаус, Баркли-сквер [3]3
Баркли-сквер – живописная площадь в центре Лондона, один из аристократических районов.
[Закрыть]! – ответила Салли, заглядывая через плечо Мэриголд.
– Баркли-сквер? Звучит роскошно! – заявила Мэриголд с ноткой зависти в голосе.
– А что за имя ты назвала? – переспросил Питер.
Мэриголд снова посмотрела на подпись.
– Барфилд или Берфилд.
– Берфилд. Леди Кэтрин Берфилд. Она замужем за полковником, командующим гренадерами.
Все три девушки взглянули на Питера.
– Ты уверен?
– Да, абсолютно.
– Она добрая? – спросила Энн.
– Не знаю, что ты называешь «добрая», – уклончиво ответил Питер.
Он произнес это неуверенно, будто не хотел продолжать разговор, но только Салли обратила внимание на его тон. Энн и Мэриголд были слишком заняты письмом.
– Уверена, они богаты, раз живут на Баркли-сквер, – сказала Мэриголд. – Не вздумай просить слишком мало.
– А как мне узнать, сколько вообще нужно просить? – спокойно возразила Энн.
На следующий день, сидя в огромной библиотеке Холстед-хаус и беседуя с леди Кэтрин Берфилд, Энн вспомнила совет сестры. С того самого момента, как она коснулась шнурка колокольчика на внушительной двери особняка, девушка все время дрожала от волнения. Дворецкий, открывший дверь, казалось, изучал чувство собственного достоинства, а великолепие библиотеки еще больше подавляло Энн. Но с приходом леди Кэтрин ей стало гораздо спокойнее. Леди Кэтрин была одета просто, но дорого и казалась красивой, хотя лицо ее было довольно обычным. Зато манеры отличались изяществом и грациозностью, а умение приветливо вести беседу располагало и успокаивало.
– Очень мило, что вы зашли, мисс Гранвилл, – сказала она. – Присаживайтесь.
Энн села, но чувствовала себя неловко, словно школьница, которую вызвали к директрисе.
– Давайте я сначала объясню, что нам нужно, – начала леди Кэтрин, – а потом вы скажете, подходит ли вам эта работа.
– Как пожелаете, – пробормотала Энн.
– Я дала объявление, – продолжала леди Кэтрин, – чтобы найти компаньонку для моей матери, герцогини Чейнской. Буду абсолютно откровенна с вами, мисс Гранвилл, с моей матерью нелегко поладить, хотя она в своем роде выдающаяся личность с очень живым умом. Ей почти восемьдесят лет, но старушкой ее не назовешь. Она любит молодежь и настаивает на том, чтобы ее компаньонкой была молодая девушка. Нам нужен кто-то, кто будет разговаривать с ней, читать и выполнять сотню мелких поручений, потому что она не выходит из своей комнаты.
У нее есть сиделка, конечно, и поэтому при ней не нужно быть все двадцать четыре часа в сутки. Нам необходима просто компаньонка на дневное время. У нас сейчас в доме достаточно народу, хотелось бы, чтобы это был кто-то приходящий.
– Мне это подходит, – быстро ответила Энн.
– Вот и прекрасно. Должна еще добавить, что вам придется писать письма по распоряжению моей матери. Она считает, что самой ей это делать трудно. Писать нужно от руки. Она старомодна и считает, что это грубо и невежливо печатать письма на машинке.
Энн едва сдержала вздох облегчения. По крайней мере ей не придется печатать.
– Трудно предвидеть все детали вашей работы, – продолжала леди Кэтрин. – У моей матери могут возникать разные идеи, и мы иногда шутим на этот счет. Она любит развлекаться, веселиться. Если у нее будут гости, она может попросить вас разливать чай и все такое прочее. Мама занимает несколько комнат на втором этаже, чтобы видеть как можно больше людей, когда пожелает и насколько ей позволит здоровье. – Леди Кэтрин сделала паузу. – Вроде бы все. Если наше предложение вас заинтересовало, вам надо встретиться с мамой. Окончательное решение принимает она. У нее бывают свои симпатии и антипатии, и никто не может повлиять на нее. Что вы думаете о такой работе?
– Постараюсь угодить герцогине, – спокойно ответила Энн.
– Прекрасно, – одобрила леди Кэтрин. – Ну что же, идемте знакомиться с мамой. О, еще один вопрос: какое жалованье вы бы хотели получать?
Энн вспомнила о наставлениях сестры.
– Может быть, вы назовете свою цену?
Леди Кэтрин колебалась.
– Мы надеялись нанять кого-нибудь за шесть фунтов в неделю, – осторожно сказала она. – Видите ли, в последнее время у нас были большие расходы и, боюсь, мы не можем позволить себе платить больше. Конечно, вы будете здесь обедать и пить чай.
– Очень хорошо, – согласилась Энн.
– Теперь все зависит от моей матери, – с улыбкой произнесла леди Кэтрин. – Идемте.
Пока они поднимались по широкой лестнице, Энн успела заметить парчовые шторы на окнах и семейные портреты в золоченых рамах.
Леди Кэтрин открыла дверь, и Энн оказалась в самой необычной комнате, какую только можно было себе представить. Помещение было просторное, светлое, с высокими потолками, но казалось, что на каждом квадратном дюйме пространства стоял какой-нибудь столик. Там были фотографии, маленькие китайские шкатулки, серебряные статуэтки, какие-то чаши тончайшей работы, флакончики для духов, миниатюры, камеи, – всему этому не было конца. И повсюду фотографии: сотни фотографий в широких серебряных рамках, многие из которых увенчивала корона. Был там и рояль. На нем тоже стояли фотографии и лежала вышитая испанская шаль. Стены были увешаны картинами: акварели, работы маслом, гравюры. Старомодные кресла и диваны были обиты блестящей тканью с узором из крупных роз.
Леди Кэтрин прошла через комнату, Энн следовала за ней, с удивлением разглядывая это нагромождение вещей. Когда они подошли к следующей двери, леди Кэтрин сказала с улыбкой:
– Это драгоценная коллекция моей мамы. Боюсь, одной из ваших забот будет поиск какой-нибудь вещицы, переставленной служанкой на другое место. Мама прекрасно помнит, где какая вещь стоит.
Леди Кэтрин постучала в дверь и вошла. Солнечный свет лился через два высоких окна, и в первую секунду Энн показалось, что она ослепла. Послышался властный голос:
– Это ты, Кэтрин? Что тебе нужно?
– Я привела мисс Гранвилл познакомиться с тобой. Помнишь, я приглашала ее зайти сегодня утром.
Леди Кэтрин прошла вперед, и теперь Энн смогла оглядеться. Она увидела огромную кровать с четырьмя витыми столбиками по углам и узорчатым шелковым пологом. Посреди этого сооружения, окруженная подушками, возлежала герцогиня Чейнская.
Сначала Энн показалось, что это маленькая старушка, но, встретившись с ней взглядом, она поняла, что в герцогине не было ничего мелкого или незначительного. Когда-то она была, наверное, очень красивой женщиной, но сейчас лицо ее было покрыто морщинами, кожа стала желтой, как пергамент, волосы поседели. Однако и седые они оставались великолепными и были уложены в высокую прическу наподобие короны.
На кровати лежало старинное кружевное покрывало, обшитое темно-фиолетовым атласом. На герцогине был бархатный пеньюар такого же цвета, отороченный собольим мехом. Поверх покрывала лежали газеты, журналы и стопка писем. Энн отметила про себя, что герцогиня – отнюдь не немощная старуха, а очень живая и всем интересующаяся женщина.
– Как поживаете, мисс Гранвилл? – произнесла она, протягивая девушке тоненькую ручку с пальцами, унизанными бриллиантами.
– Я оставлю мисс Гранвилл поговорить с тобой, – сказала леди Кэтрин. – Позвонишь в колокольчик, когда захочешь позвать меня.
– Как же я позвоню, если колокольчик не работает!
– Как? Разве он не в порядке? – переспросила леди Кэтрин.
– Как всегда! Я звоню, звоню, но никто не приходит. Однажды вы найдете меня мертвой и будете очень сожалеть.
– Я разберусь с этим сейчас же, – пообещала леди Кэтрин, и Энн поняла, что это обычная ежедневная жалоба.
– Садитесь, мисс Гранвилл. – Герцогиня показала на стул у кровати.
Энн повиновалась.
– Итак, вы полагаете, что хотите стать моей компаньонкой? Почему?
Внезапный допрос застигнул Энн врасплох.
– Мне нужна работа, – просто ответила она.
– И это самое лучшее, что вы умеете?
– Боюсь, я не слишком хорошо подготовлена для многих других занятий.
– Почему? Где вы получили образование?
– Дома. У нас была гувернантка, а потом отец сам учил нас. Наверное, это было не очень практично.
– Звучит куда разумнее, чем многое из того, что я слышала прежде, – заметила герцогиня. – Кто был ваш отец и откуда вы?
– Мой отец был викарием в Сент-Читасе. Это небольшая деревня близ Сент-Айвса в Корнуолле.
– Он умер?
– Да. Поэтому нам пришлось переехать в Лондон.
– Кому «нам»?
– Мне и моим сестрам, Мэриголд и Салли. Я старшая.
– Значит, вы приехали в Лондоне искать свою судьбу, не так ли?
– Мы приехали искать работу, – с достоинством ответила Энн.
– Но ведь вы все надеетесь выйти замуж, – с усмешкой сказала герцогиня. – Я не виню вас, замужество – лучшая карьера для женщины. Найдите мужчину, достаточно глупого, чтобы жениться, и ему придется содержать вас всю оставшуюся жизнь. Это лучше, чем работа машинисткой или продавщицей, от которой наживают варикоз вен и ничего больше. – Голос герцогини звучал слегка насмешливо, будто она все время подтрунивала над собой. Энн, не зная, должна ли она высказать свое мнение, промолчала. Герцогиня взглянула на девушку с улыбкой.
– Вы красивая, дитя мое, вы удачно выйдете замуж. Вы влюблены в кого-нибудь?
Энн покраснела.
– Нет, я никогда не была влюблена.
– Еще успеете. Не говорите, что мужчины не оборачиваются вам вслед. А ваши сестры так же хороши собой?
– Мэриголд – красавица, – с готовностью ответила Энн. – По крайней мере, мы так считаем. А Салли – самая младшая, но самая разумная в нашей семье. Она руководит всеми нами.
– А чем они собираются заняться?
– Мэриголд пытается найти место манекенщицы. Она пошла сегодня на просмотр. Один друг дал ей рекомендательное письмо к Майклу Соррелю.
– Майклу Соррелю? – переспросила герцогиня. – Я знаю, как он шьет. Он делает герцогинь похожими на актрисок, а актрисок – на герцогинь. Очень умный молодой человек, но цены у него смешные. А как насчет самой младшей сестры?
– У Салли есть какая-то идея, но она не хочет ничего рассказывать нам заранее. Она наверняка добьется успеха, потому что всегда добивается того, чего хочет.
Герцогиня ничего не сказала на это. Она молчала и внимательно разглядывала Энн, а затем спросила:
– Ну, пойдете ко мне в компаньонки или передумали, познакомившись поближе?
– Я буду вам признательна, если вы разрешите мне попробовать.
– Не думаю, что вам понравилось. Со мной нелегко ладить. Все компаньонки рано или поздно начинают раздражать меня. Они медлительны, тупы и действуют мне на нервы. «Ах, герцогиня!», «Ну как вы можете, герцогиня!» Так и хочется запустить в них чем-нибудь. А вы не глупы, не жеманны и не действуете мне на нервы.
– Надеюсь, что так, – серьезно ответила Энн.
– Ну что же, если хотите работать здесь, приходите, пока не выскочили замуж.
– Не думаю, что это произойдет в ближайшем будущем, – с улыбкой возразила Энн.
– Я бы не говорила это с такой уверенностью, – предостерегла герцогиня. – Как бы там ни было, попробуем!
Она позвонила в колокольчик, и через минуту в дверях появилась леди Кэтрин.
– Решено, Кэтрин, – сказала герцогиня. – Мисс Гранвилл попытается поладить со мной. На несколько месяцев можешь прекратить поиски компаньонки и заняться собственным мужем.
– Когда мисс Гранвилл приступить к работе? – спросила леди Кэтрин.
– Завтра. Как я уже ей сказала, ожиданием ничего не добьешься.
Она посмотрела на Энн и озорно улыбнулась.
– Во сколько мне прийти? – спросила будущая компаньонка.
– В девять тридцать. И не опаздывайте, – распорядилась герцогиня. – Я люблю покончить с письмами до прихода врачей. Никогда не знаешь, чем может закончиться их визит. Они всегда расстраивают меня по утрам.
– Я приду вовремя, – пообещала Энн и добавила: – Благодарю вас.
Герцогиня, казалось, удивилась.
– Вы не обязаны меня благодарить. Современные девушки считают, что это я должна быть им благодарна. Вы старомодны, дорогая, но скоро научитесь вести себя, как все в Лондоне. До свидания.
Энн попрощалась с леди Кэтрин и ушла с Баркли-сквер. Она чувствовала себя счастливой, получив это место. Старая герцогиня почему-то напоминала ей отца. Он тоже имел обыкновение прямо говорить то, что пришло на ум, и умел пошутить.
«Я вовсе не боюсь ее», – думала про себя Энн и надеялась, что так и есть на самом деле.
Она старалась представить, какими были ее предшественницы: робкие, маленькие женщины, на которых наводил ужас острый язычок герцогини и ее пронзительный взгляд?
– Думаю, мне понравится новая жизнь, – говорила себе Энн. – Компаньонка герцогини Чейнской… Интересно, а существует ли герцог?
