Текст книги "Во власти мечты"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Мэриголд! Мисс Слоу снова требует «Тигровую лилию».

– Вот досада!

Мэриголд с раздражением встала. «Тигровую лилию», сложное вечернее платье, Майкл Соррель создал специально для нее. Золотистые переливы шелка идеально подходили к цвету волос Мэриголд. К платью были подобраны соответствующие украшения, а в руках нужно было обязательно держать букет тигровых лилий. Платье было очень красивое, и обычно Мэриголд с удовольствием надевала его, но сейчас она чертовски устала и мечтала только о чашке чая и о возможности положить ноги на спинку дивана.

– Не сомневаюсь, что Надин Слоу затребовала это платье нарочно, – ворчала Мэриголд. – Не верю, что остались желающие опять смотреть на это платье.

– Там были только три женщины, когда я выходила, – заметила одна из девушек.

– Она назло мне это делает, – не унималась Мэриголд. – Ладно, это последний выход, иначе я устрою забастовку!

Она взяла букет лилий и плавно прошествовала за серую бархатную портьеру, которая отделяла гримерную от салона. В зале действительно были только три женщины, а рядом с ними – Надин Слоу со списком в руках.

Мэриголд прошла через весь зал, повернулась, шурша роскошным шелком, и пошла обратно. Она не сомневалась, что выглядит чудесно. За ее спиной раздались возгласы восхищения на иностранном языке, но смысл их был абсолютно ясен. Мэриголд снова повернулась и медленно прошла на середину зала. Краем глаза она заметила какого-то мужчину, который пристально следил за ней взглядом. Сначала девушка не придала этому значения, но вдруг что-то в нем показалось ей очень знакомым, и она прямо взглянула в его сторону. Сердце у нее замерло, она продолжала автоматически переставлять ноги.

На краткий миг ей захотелось окликнуть его, броситься к нему, но усилием воли она взяла себя в руки. Мужчина тем временем подошел к Надин Слоу, и до слуха Мэриголд донесся изумленный возглас:

– Питер!

Теперь Мэриголд проходила совсем близко от них, но никто не обратил на нее внимания.

С большим трудом Мэриголд дошла до серого занавеса. В гримерной она прислонилась к стене и дотронулась до своих пылающих щек. Она чувствовала, что вся дрожит.

Он вернулся! После стольких недель молчания и безвестности! Он ни разу не написал ни строчки!

В другом конце комнаты весело переговаривались девушки, но Мэриголд их не слушала. Она только чувствовала, как кровь пульсировала в висках и стучало сердце.

Ах, Питер, Питер!

Вдруг портьеру отдернули, и прямо перед Мэриголд появилась Надин Слоу. Она держалась очень прямо и надменно.

– Мистер Эрд желает тебя видеть, Мэриголд.

– Сейчас?

Мэриголд не знала, как ей вообще удалось выговорить хоть что-нибудь.

– Нет. После закрытия. Я разрешила мистеру Эрду подождать внизу, пока ты переоденешься.

– Спасибо.

Мэриголд, стараясь держать себя в руках, дошла до костюмерной, сняла вечернее платье и переоделась. Взглянув на себя в зеркало, Мэриголд увидела, что, несмотря на озноб, щеки у нее горят. Она машинально взяла сумочку.

– Повезло тебе: рано уходишь, – заметила одна из манекенщиц.

– Да, в самом деле, – ответила Мэриголд так же машинально.

Она выбежала из гримерной и бросилась к лифту. Ей не хотелось проходить через салон: вдруг Надин Слоу все еще там. С большим разочарованием Мэриголд обнаружила, что в холле никого нет. Она оглядывалась по сторонам, испуганная и растерянная. Появилась дежурная девушка и сказала:

– Джентльмен, который ждет тебя, Мэриголд, на улице.

– О, спасибо!

Мэриголд вышла через главный вход. Питер стоял на тротуаре, спиной к Дому моделей и смотрел на проезжающие машины. Она подождала немного. То была минута раздумий и ожиданий, минута внезапного восторга…

– Здравствуй, Питер!

– Здравствуй, Мэриголд!

От взгляда Питера у Мэриголд перехватило дыхание.

– Где ты был так долго?

Голос ее дрожал. Она так обрадовалась встрече, что боялась, Питер услышит, как поет и ликует ее сердце.

– Вот об этом я и пришел рассказать тебе, – сказал Питер серьезно.

Он подошел к своей машине и открыл дверцу. Автомобиль казался совсем маленьким после огромного «мерседеса» Бена, но для Мэриголд сейчас он был самым чудесным в мире. Садясь в него, Мэриголд подумала: а помнит ли Питер их последнюю встречу и те поцелуи?

Питер завел мотор, и они поехали в полном молчании. Через несколько минут Мэриголд взглянула на Питера. Он выглядел необычайно серьезным и стал как будто старше, солиднее.

Они свернули в парк и остановились в тихом уголке среди деревьев. Мэриголд крепко сжала руки. Она боялась, отчаянно боялась своего счастья. Питер медленно повернулся к ней.

– Я вернулся.

– Вижу.

– Хочешь знать почему?

– Конечно, хочу, если это не секрет.

– Никакого секрета нет. Я вернулся, чтобы жениться на тебе!

Какой-то миг она не решалась взглянуть на любимого. Все поплыло перед ее глазами. Мир словно пронизали золотые лучи радости. А затем их глаза встретились. Слова, готовые сорваться с губ, так и остались невысказанными. Она могла только смотреть на Питера и радоваться его возвращению. Больше ничто в мире не имело значения. Они были одни в целом мире. Так они просидели долго, глядя друг на друга. Оба знали, что в душе у каждого из них бушует пожар. Они пододвигались все ближе и ближе друг к другу, и наконец их тела сплелись в страстном объятии. Мэриголд искала губами его губы и шептала:

– О, Питер! Питер!

Слезы текли по ее щекам, но девушка не чувствовала их, слишком велико было ее счастье. Никогда еще она не была так счастлива. Тоска и одиночество последних недель ушли в прошлое. Теперь она принадлежала Питеру, а Питер – ей.

Время шло, а они не замечали ни людей, проходивших мимо, ни играющих детей, ни доносившегося с улицы шума автомобилей. Наконец-то они были вместе! Мужчина и женщина, одни в целой вселенной.

Первым заговорил Питер. Он смотрел на ее нежное бледное лицо, золотистую копну волос, блестящие следы слез на щеках.

– Так ты скучала по мне, моя дорогая?

Она взглянула на него, и он увидел в них ответ.

– Зачем ты уехал? – прошептала Мэриголд.

– Потому что люблю тебя.

– Я боялась, что потеряла тебя.

– Это невозможно.

– Но ты не писал! Ты ничего не сообщал!

Ее глаза снова наполнились слезами. Питер наклонился и очень нежно поцеловал ее.

– Это очень длинная история, моя милая. Мне нужно многое тебе рассказать. Лучше поедем домой.

Они поехали в Челси. Мэриголд, не стесняясь, прислонилась к плечу Питера. По дороге она думала: теперь ничто не имеет значения, кроме того, что он вернулся.

Ей хотелось услышать его рассказ, но самое главное – они снова вместе, и он любит ее! Теперь Мэриголд понимала, почему последнее время она была в таком отчаянии, почему жизнь казалась ей невыносимой. Она пыталась убежать от своих мыслей и чувств – и не смогла! Ни вечеринки, ни танцы не могли ни утешить, ни унять душевную боль.

Девушка знала теперь, почему отказала Бену, несмотря на все соблазны, которые деньги делают доступными. Ни на минуту она не усомнилась в том, что нельзя выходить замуж без любви, потому что она знала, что такое настоящая любовь.

– О, Питер! – прошептала Мэриголд.

– Если ты будешь так смотреть на меня, дорогая, я наеду на что-нибудь. Дай мне довезти тебя до дома целой и невредимой.

Мэриголд счастливо рассмеялась.

– О, Питер, я должна бы рассердиться на тебя.

– Я не позволю тебе сердиться на меня, – властно произнес Питер.

Они подъехали к «Голове сарацина».

– Мы рано, – сказала Мэриголд. – Вряд ли Салли уже вернулась.

Она взбежала по лестнице, чтобы убедиться, что не ошиблась. В маленькой гостиной никого не было. На столе посреди комнаты стояла ваза с розами.

Мэриголд бросила шляпу и перчатки в кресло и повернулась к Питеру, раскрыв ему объятия. На миг он остановился, глядя на нее, а потом подошел и крепко обнял.

– Вот такой встречи я и хотел, – сказал он. – Неужели это мое отсутствие заставило твое сердце биться сильнее?

– Не смейся надо мной, Питер.

– Я не смеюсь, клянусь, не смеюсь! Я тоже боялся потерять тебя! Ужасно боялся.

Она обвила его шею руками и прижалась к нему.

– Я была дурой, полной дурой! Я не понимала, что люблю тебя.

– О, моя дорогая!

Питер так крепко сжал девушку в объятиях, что она едва не задохнулась. Он целовал и целовал ее, пока комната не поплыла у нее перед глазами. Мэриголд отвечала ему с такой же страстью.

– Моя дорогая! Моя красавица! – все повторял Питер.

Мэриголд казалось, что она вот-вот потеряет сознание, таким мощным оказался накал их страстей. Но вот послышались чьи-то шаги на лестнице.

Они неохотно оторвались друг от друга. В комнату вошла Салли. Первой она увидела Мэриголд, улыбнулась ей и уже хотела что-то сказать, как неожиданно заметила и Питера. На секунду на ее лице появилось искреннее удивление, а потом она радостно воскликнула:

– Питер, когда ты вернулся?

– Сегодня.

Салли перевела взгляд на сестру. Лицо Мэриголд светилось от счастья. Она никогда еще не казалась такой прелестной.

– О, Салли! – Мэриголд подошла к сестре и поцеловала ее.

– Это значит?.. – вопросительно произнесла Салли.

– Что Мэриголд выходит за меня замуж! – закончил Питер. – Благослови нас, Салли. Мы не можем обойтись без твоего благословения.

– Дорогие мои, я так рада… очень-очень рада.

– Я безмерно счастлива! – прошептала Мэриголд.

– Только это и важно, – ответила Салли. – А ты, Питер, как раз тот человек, который мне очень нужен.

– А почему, интересно? – удивленно спросил Питер.

– А потому, – тихо ответила Салли, – что я узнала, кто ты такой на самом деле!

18

– Значит, ты превратилась в детектива? – с улыбкой спросил Питер. – Я-то думал, что меня скорее может разоблачить Энн, но никак не ты!

– О чем это вы говорите? – растерянно переводя взгляд с одного на другую, спросила Мэриголд.

Салли, глядя прямо в глаза Питеру, спросила:

– Ты сам ей скажешь или это сделаю я?

– Подожди минутку, – быстро произнесла Мэриголд. – Прежде чем Салли что-то расскажет, я хочу сама кое-что сказать. Если она узнала что-нибудь ужасное о тебе, Питер, для меня это не имеет значения, что бы это ни было. Я люблю тебя. Я всегда любила тебя, только была так глупа, что не понимала сама себя.

– Ты уверена? – переспросил Питер негромко.

– Уверена? Абсолютно уверена! О, мой дорогой, даже если весь мир будет против тебя, мне это будет безразлично!

– Даже если ты узнаешь, что я обманывал тебя?

– Это не важно. Ничто не имеет значения, раз я люблю тебя… и если ты будешь любить меня.

Питер взял Мэриголд за руку.

– Ты знаешь, я люблю тебя.

Он притянул девушку к себе и обнял за плечи.

– А теперь, Салли, делай свое черное дело! – весело распорядился Питер.

Салли рассмеялась и поцеловала обоих, сперва Мэриголд, затем Питера.

– О, если бы я знала, – воскликнула она. – Какое счастье слышать это от Мэриголд! Я так беспокоилась за нее. А теперь она так счастлива! Питер, ты ведь позаботишься о ней, правда?

– Обязательно. А теперь пора рассказать Мэриголд нашу страшную тайну.

– Рассказывай сам, Питер.

– Ладно. Мэриголд, дорогая, ты готова?

– Да, да!

Несмотря на смех Салли и иронию Питера, Мэриголд немного испугалась и невольно искала поддержку в глазах любимого.

– Ну что же, – начал Питер, – мое настоящее имя – Монтагью Питерфилд Себастьян Фенуик. Многовато для одного человека, не правда ли?

– Фенуик? – повторила Мэриголд, и вдруг догадка пронзила ее. – Но ведь это родовое имя Чейнов!

– Точно, – воскликнул Питер. – Она умница, не так ли? – обратился он к Салли.

– Но, Питер… – неуверенно проговорила Мэриголд, – значит, ты на самом деле…

– Внук старой герцогини Чейнской, – закончил он. – Мне было любопытно, как скоро Энн откроет мой секрет. Но как это сделала ты, Салли?

– Я увидела сегодня твою фотографию в одном из альбомов герцогини.

– О Господи! Она сохранила мои фотографии? А я-то думал, они уже давно порваны и преданы огню.

– Как раз наоборот! Думаю, ты будешь восстановлен в правах. Вот поэтому я очень хотела увидеть тебя. Герцогиня собирается написать тебе.

– Написать мне? – повторил Питер. – Что я сделал на этот раз?

– Дело не в том, что ты сделал, а в том, что она не успела сделать. Она очень сожалеет обо всем и хочет помириться с тобой.

– И кто же этому поспособствовал? Салли, это твоих рук дело?

– Возможно, я и имею к этому кое-какое отношение, – призналась Салли, – но, Питер, я хочу, чтобы ты был любезен с ней.

– Я не хочу любезничать ни с кем, кроме Мэриголд. Моя бабушка – властная особа, которая стремится вмешиваться во все. Я лебезить перед ней не собираюсь!

Салли молчала. Она слышала обиду в голосе Питера. Мэриголд посмотрела ему в глаза и сказала:

– Ты должен все мне объяснить, Питер. Я ничего не понимаю. Может, ты вовсе и не Питер Эрд?

– Меня крестили как Питерфилда и со всеми теми странными именами. Никогда не забуду, чего я натерпелся из-за них в школе. Между нами говоря, я рад, что могу позабыть о них.

– А фамилия Эрд?

– Это фамилия моей матери. Я чувствовал, что она предназначена для меня, особенно, когда дверь особняка Чейнов в последний раз закрылась за мной.

– Расскажи мне об этом, – попросила Мэриголд.

– Рано или поздно тебе придется узнать эту историю, – согласился Питер. – Отчего бы и не сейчас? Только позволь мне сначала закурить.

Он выпустил свою невесту из объятий, зажег сигарету. Мэриголд устроилась в кресле, Салли – в другом, рядом с ней. Питер остановился у камина и начал рассказывать.

– Когда мои родители погибли, я только что поступил на службу в гвардейский полк. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, каким потрясением для меня была их смерть. Я обожал обоих, а поскольку я был единственным ребенком в семье, можете себе представить, как они любили меня. Когда родителей не стало, я словно онемел от горя. Я пошел к бабушке и сказал ей, что намерен оставить службу в армии и заняться кораблестроением. У моего деда, Дугласа Эрда, был семейный судостроительный бизнес, Я подумал, что мне нужно найти себе какую-то очень тяжелую физическую работу, чтобы не оставалось сил на раздумья.

Сейчас я понимаю, что мое поведение в то время определялось потрясением, которое я пережил. Но бабушка не склонна была это понять. Она пришла в ярость и заявила мне, что в полку всегда служил кто-нибудь из членов семьи Чейн. Я пытался объяснить ей, что мир меняется и пришла пора для изменений в семье тоже. Мы спорили, и ни один из нас не уступал. В конце концов произошла ужасная ссора: я был дерзок, она не терпела возражений. В общем, я заявил, что буду жить так, как сочту нужным. Затем я отправился к деду по материнской линии и рассказал о том, что случилось. Наша ссора в некотором роде даже позабавила его.

Мой дед – суровый, очень умный шотландец, и уж он-то никак не видел вреда в том, чтобы я занялся физическим трудом для разнообразия. Он разрешил мне отправиться на верфь, но начинать мне пришлось с самых низов. А поскольку я очень рассердился на бабушку, то убедил и себя, и деда в необходимости сменить имя. Так я стал Питером Эрдом и пошел работать на верфь.

Я проработал год на севере, когда началась война. Я значился в резерве, был призван немедленно и вернулся в свой полк. Нас перебросили во Францию. Оттуда я возвратился целым и невредимым и был отправлен теперь на восток.

Мне невероятно везло. Я должен был погибнуть не единожды, но пули меня не задевали. Я был ранен только один раз, когда мы уже вступали в Италию.

– Ты был ранен? – воскликнула Мэриголд. – Ты никогда не рассказывал об этом.

– Ранение не было серьезным, но на некоторое время у меня была парализована левая нога, и после курса лечения меня комиссовали, к моему великому огорчению, даже ярости. Я бы еще больше рассердился, если бы война не кончилась через несколько месяцев после этого. Вот тогда я почувствовал себя измученным и уставшим.

Дальше последовали шесть очень напряженных лет. Мне нужен был отдых, но как раз этого не хотел мой дед. На верфи не хватало рабочих рук, и он требовал, чтобы я немедленно приступил к работе. А я не мог заставить себя начать все снова.

Годы службы в армии сильно повлияли на мои взгляды. Мне нужно было время, чтобы приспособиться ко всему, все обдумать, понять, чего я хочу от жизни. В юности я хотел просто работать, но теперь мне хотелось понять, почему и ради чего я должен работать. В армии у меня появилось много друзей. Многие из тех, кого я любил, погибли у меня на глазах. Я близко видел смерть, я видел невероятное мужество и самоотверженность обычных людей. Я чувствовал, что не могу работать только ради собственной выгоды. Я хотел трудиться во имя какого-то идеала, как я сражался во имя идеалов.

Мои раздумья и нерешительность стали раздражать дедушку Эрда. В этом смысле он не отличался от герцогини: не выносил, когда ему перечили. Он, можно сказать, приказал мне отправляться на север, а я ответил, что приеду, когда буду готов, или не приеду вообще. Дед ответил на это так же, как бабушка: пригрозил лишить меня финансовой поддержки. Но меня это не беспокоило. У меня еще оставались наградные деньги и некоторая сумма на счету в банке. Я всегда неплохо рисовал и решил попробовать жить на свои заработки, не прибегая к помощи богатых родственников.

Признаться, большого успеха я не добился, но и не голодал. Я снял студию в Челси и делал иллюстрации для всех, кто готов был заплатить за них. Не то чтобы я был счастлив, но у меня было время на размышления, на поиски собственного направления в жизни. А потом я встретил Мэриголд.

Питер погасил окурок в пепельнице, подошел к Мэриголд и взял ее за руку.

– Тогда я понял, чего хочу, – тихо сказал он. – Все эти годы я ждал. Я ждал ту, ради которой буду работать, с которой буду строить будущее.

– О, Питер! – У Мэриголд перехватило дыхание. – Так ты полюбил меня сразу, как только увидел?

– С самой первой секунды. Ты тот идеал женщины, что мне грезился.

Он глубоко вздохнул и, вспомнив, что здесь еще присутствует Салли, продолжил рассказ:

– Все то время, что меня не было, я провел на севере, боролся за кусок пирога, если можно так сказать. Потребовалось немало времени, чтобы помириться с дедом. Он не хотел легко сдаваться. Наконец мне удалось убедить его в том, что я раскаиваюсь в своих прошлых поступках, но у меня далеко идущие планы на будущее. Он взял меня на работу, и я много и усердно работал. Мне пришлось изрядно потрудиться, но это было очень интересно и стоило того. Корабли скоро всем понадобятся. Эти корабли принесут процветание Англии. Когда-нибудь и мы с тобой, дорогая, будем процветать благодаря кораблям, – добавил он, глядя на Мэриголд, – но только если ты поможешь мне сейчас пережить трудные времена.

– Я больше не боюсь бедности, – улыбнулась Мэриголд. – Ничего не боюсь, когда я рядом с тобой. Я наговорила много глупостей о деньгах, роскоши, дорогих нарядах, но теперь точно знаю, что мне нужен только ты. Я буду работать, сколько нужно. Я согласна делать все, что угодно, лишь бы мы были вместе.

– Мы всегда будем вместе, – нежно произнес Питер. – Вот и вся моя история. Так я прощен?

– Не мне тебя прощать, – сказала Салли, – но, Питер, я очень хочу, чтобы ты помирился с герцогиней.

– А с какой стати? Мы прекрасно обойдемся без нее.

– Но она не может обойтись без тебя. Видишь ли, Питер, герцогиня уже очень стара. Она может умереть в любую минуту, но она хочет успеть помириться с тобой.

– Что-то не похоже на мою бабулю. Насколько я ее знаю, она довольно упрямая леди, которая никогда не умрет.

– Герцогиня постарела с тех пор, как ты видел ее в последний раз. Она, конечно, потрясающе держится для своего возраста, но очень слаба. – Салли на секунду замолчала и добавила: – Не забывай, Питер, твой отец был ее любимым сыном. Любовь проявляется по-разному. Вы с Мэриголд уже столкнулись с этим и, думаю, узнаете еще немало, когда у вас появится собственный сын.

Мэриголд крепко сжала руку Питера.

– Салли права, Питер. Ты должен пойти на примирение.

– Ну, если ты этого хочешь, я помирюсь.

– Конечно, хочу. Кроме того, я хочу рассказать ей о нас.

– Пойдем к ней вместе. Я попрошу прощения, и меня снова примут в семью.

– Забавно думать, что и я стану членом этой семьи, – с улыбкой сказала Мэриголд. – Они все мне нравятся, а герцогиня особенно.

– А я ее боюсь, – с усмешкой заметил Питер. – Придется тебе защищать меня.

– Ты трус, – поддразнила Питера Мэриголд. – А герцог очень милый.

– Он очень обрадуется за вас, – сказала Салли. – Ведь это он изо всех сил старался прекратить ссору.

– О да, дядя Стебби – молодец! Никогда не забуду, как он был добр со мной после гибели родителей.

– Ну, разве не забавно, – вдруг воскликнула Салли, – ты станешь герцогиней, а ведь это Энн всегда мечтала выйти замуж за герцога.

– Герцогиней? Что ты хочешь этим сказать? – Мэриголд укоризненно взглянула на Питера. – Только не говори, что ты наследник герцогского титула. Я этого не вынесу! Это кошмар!

– Дорогая, ты будешь самой красивой герцогиней Чейнской.

Питер поцеловал ее в лоб, и она прижалась к его плечу.

– Мне безразлично, стану я герцогиней или поденщицей, раз я выхожу за тебя, – прошептала Мэриголд.

– Это единственное, в чем ты можешь быть абсолютно уверена: ты выйдешь за меня замуж.

– Когда же? – спросила Салли.

– Завтра или послезавтра.

Обе девушки вскрикнули от неожиданности.

– Так скоро! Это невозможно! Нам нужно время.

– Время? Для чего?

– А наряды? – напомнила Салли.

– Ерунда! У Мэриголд есть все, что нужно.

– Но она должна познакомиться с семьей.

– Это не займет много времени.

– У меня есть замечательная идея, – сказала Салли. – Почему бы вам обоим не поехать в Корнуолл? Сначала повидаетесь с герцогиней, навестите герцога, если он в Лондоне, а потом приезжайте в Корнуолл и обвенчайтесь там. Я найду, где вам остановиться. Вы сможете венчаться в церкви, где всех нас крестили и где столько лет проповедовал наш добрый отец.

– Мне кажется, это замечательная идея, если только Питер согласен, – обрадовалась Мэриголд.

– Отличная идея, – одобрил Питер. – Я так боялся, что ты захочешь какую-нибудь модную свадьбу.

– Значит, решено! – радостно подвела итог Салли. – Но завтра – это слишком скоро. Мне нужно сначала устроить Энн, а потом найти комнаты для вас. Кроме того, Питер, ты должен уделить внимание своей семье. Все будут очень рады увидеть тебя и Мэриголд.

– Значит, мы приедем послезавтра, – решил Питер. – Таким образом, у тебя и у моей семьи целых двадцать четыре часа. И ни часом больше.

– Мне не в чем замуж выходить, – воскликнула Мэриголд.

– Надин тебя принарядит, – заявил Питер.

– Надин? Думаю, она и пальцем не пошевелит ради меня! А что, собственно, она для тебя значит, Питер?

– Полагаю, лучше сказать тебе правду, хотя мне немного неловко. Надин – дочь лучшей подруги моей матери. В детстве мы много времени проводили вместе, и, думаю, втайне они надеялись, что мы поженимся. Когда мы повзрослели, само собой разумеется, я повсюду сопровождал Надин. Затем неожиданно отец Надин потерпел финансовый крах. Они потеряли все свои деньги. Надин переехала в Лондон и поступила на работу к Майклу Соррелю. Мне было очень ее жаль. Мы часто виделись, и, думаю, из-за чувства одиночества она испытывала ко мне все большую симпатию.

– Она любит тебя, – с укором произнесла Мэриголд.

– Я бы не стал это утверждать. Надин очень умна и всегда понимала что к чему. Кроме того, она намного старше меня. Я всегда был предан ей и относился как к старшей сестре. Она все знала обо мне, поэтому мне было нетрудно попросить ее взять тебя на работу, но не раскрывать мой секрет. А вот то, что Энн стала компаньонкой герцогини, – удивительное совпадение. Надин хорошо хранила мою тайну, не так ли, Мэриголд?

– Да, – ответила Мэриголд, – но не думаю, что я ей нравилась.

– Это сейчас не имеет никакого значения, – понизив голос, заметил Питер.

– Да, действительно, – согласилась Мэриголд. – Теперь ничто не имеет значения, кроме нас самих.

– Неужели мы такие эгоисты, Салли? – спросил Питер.

– Вы имеете на это полное право. А теперь прошу извинить меня. Я должна уложить вещи.

Она исчезла за занавеской и принялась собирать чемодан. Из гостиной доносились негромкие голоса. О чем говорили друг с другом Мэриголд и Питер, не было слышно, но каждое их слово дышало счастьем.

Салли вспомнила о бессонных ночах, о рыдающей в подушку Мэриголд. Как чудесно все закончилось! Салли поблагодарила Бога за эту удачу.

Когда все было собрано, Питер и Мэриголд отвезли ее к Элейн. Там Салли поцеловала на прощание их обоих и пообещала все устроить к их приезду в Сент-Читас.

– Позаботься о ней, Питер, – снова попросила Салли.

Мэриголд обняла сестру и сказала:

– Это я буду заботиться о нем! О, Салли, я счастлива до безумия!

Элейн ждала Салли в холле.

– О, мисс Гранвилл! Я так волнуюсь. Смотрите, папа купил специально для меня дорожный саквояж. – В руках у девочки была красивая сумка из розовой кожи с ее инициалами.

– Замечательный саквояж! – одобрила Салли. – Ты уже поела?

– Нет еще, – ответила Элейн. – В столовой накрыт стол для нас обеих! Папа просил сказать ему, когда вы придете.

В следующую секунду Роберт Данстен вышел из своего кабинета.

– Добрый вечер, мисс Гранвилл, – поздоровался он. – Билеты на поезд уже у меня, и я сам отвезу вас на вокзал, чтобы убедиться, все ли в порядке.

– Очень любезно с вашей стороны, – отозвалась Салли.

Все трое прошли в столовую, где их ждал великолепно накрытый стол.

– Могу ли я приехать в Сент-Читас послезавтра? – спросил мистер Данстен. – Полагаю, мне удастся вырваться из Сити.

– Этот день, похоже, будет очень насыщенным.

– А почему? Что будет? – заинтересовалась Элейн.

Салли рассказала мистеру Данстену и Элейн о венчании Мэриголд и Питера.

– Они поженятся, когда мы будем там? – радостно воскликнула Элейн. – Вот здорово! А можно я буду подружкой невесты? Пожалуйста, мисс Гранвилл, спросите у своей сестры, можно ли мне быть ее подружкой?

– Не думаю, что церемония будет особенно пышной, – ответила Салли, но, заметив разочарование в глазах девочки, добавила: – Но мы спросим. А ты беги, попроси няню уложить твое праздничное платье, то, из бело-голубого тюля. Я думала, оно не понадобится, но из него получится прекрасный наряд для подружки невесты.

– Сейчас же ей скажу, – сказала Элейн и тут же исчезла из столовой.

Салли и Роберт Данстен остались вдвоем. С минуту оба молчали, но Данстен заговорил первым.

– Думаете, у меня есть надежда?

– Хотела бы я сама знать ответ на этот вопрос! Но я не знаю, честное слово, не знаю.

– Вы не будете возражать, если я приеду в Корнуолл во время торжества?

– Конечно, нет. Мы очень хотим, чтобы вы приехали.

– Правда?

Этот взрослый мужчина вдруг стал похож на маленького мальчика, которому очень хочется, чтобы исполнилось его заветное желание.

– Надеюсь, Энн сумеет полюбить вас, – сказала Салли. – А я обещаю помочь вам всем, чем смогу.

Роберт Данстен взял девушку за руку, поднес ее к губам и поцеловал.

– Спасибо, Салли, – тихо произнес он. – Вы удивительный человек.