Текст книги "Дорогами мечты"

Автор книги: Барбара Хэдворт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Думаю, что лучше поговорить.

Фиона не пошевелилась, пока та не подошла к ней и не взяла за руку, чтобы отвести к телефону в холле.

Конни вложила трубку ей в руку:

– Говори, Фиона, дорогая.

– Фиона! – прогудел Фред своим низким голосом. – Как ты?

– О, отлично, просто отлично – как ты сам догадываешься. – Ее голос был донельзя саркастичен. Но Фред не обратил на это внимания.

– Я только что сообщил тете Розе, что получил отпуск на Пасху и приеду к вам в Кодлингшелл.

– Ты приезжаешь в Кодлингшелл? – тупо повторила она.

– Точно.

– Когда ты рассчитываешь добраться сюда?

– Я изо всех сил постараюсь закончить свои дела, чтобы успеть на поезд в среду вечером и не попасть в предпраздничную суету…

– Но, Фред, – вскричала Фиона, – тебе не следует беспокоиться из-за поездов. Позвони Финдену и попроси привезти тебя.

– Какая прекрасная мысль. Может, я тебя покатаю на машине. У меня только одно условие – я плачу за бензин.

Они оба рассмеялись, понимая, что Фред шутит. Затем Фиона произнесла немного церемонно:

– Буду ждать твоего приезда.

– Я тоже. Нам нужно поговорить. Наедине, – подчеркнул Фред и повесил трубку.

Пробираясь на ощупь назад в гостиную, Фиона, к своему удивлению, поняла, что не только из вежливости сказала этому ершистому журналисту, что будет ждать его приезда. Ей также пришло в голову, что ей бы не хотелось услышать от кого-то другого о Бобби и той девушке, которая стала его женой.

Но при этом никто не мог бы сказать, что Фред окружил ее сочувствием! Напротив, когда она стала изливать ему душу, рассказывая о своем несчастном детстве, полной разочарований молодости, о Поле и Пэдди, все, что он сделал, – прочел ей лекцию и обвинил в комплексе неполноценности! Хотя Фиона все это время сердилась на него, она не могла отрицать, что его критические выпады принесли ей больше пользы, чем если бы он попытался утешить ее обычным жалостливым способом.

Может, Фред обладал особым чутьем, которое позволило ему безошибочно понять, что больше всего на свете она не выносит жалости. Припоминая их короткий разговор по телефону, Фиона удивилась, что он так настаивал на их приватном разговоре. Возможно, имел в виду, что приготовил для нее очередную лекцию! Она улыбнулась.

Миссис Дюран вплыла в гостиную в самом счастливом расположении духа в предвкушении визита Фреда.

– Я должна составить особое меню для моего дорогого мальчика, – сказала она, всегда стремящаяся накормить мужчин и непреклонная в своем убеждении, что Фред в Лондоне ведет полуголодное существование.

– Слава богу, у Конни закончится ее пост. Знаешь, Фиона, я просто не представляю, Как я съем котлеты за ужином, пока она будет щипать свое несчастное печенье и заглядывать в мою тарелку, словно маленький ребенок без единого пенни в кармане, глазеющий на витрину кондитерской лавки.

– Конни, по крайней мере, голодает в силу благородных причин, – заметила Фиона, думая о тех женщинах, которые ограничивались лишь салатами, молоком и несладким чаем, чтобы уменьшить свою талию.

– Фред, как будто, в неплохом настроении, как ты думаешь? – Миссис Дюран переменила тему. – О, дорогая, как бы я хотела, чтобы он наконец осел с прекрасной женой, которая бы заботилась о нем. Он рассказывал тебе о Лиз, голубушка?

– Он сказал, что она погибла двенадцать лет назад.

– Да, такая утрата! – воскликнула миссис Дюран.

– А вы знали Лиз, миссис Дюран? – спросила Фиона.

– Фред привозил ее как-то раз, когда у него был короткий отпуск. Она показалась мне такой милой, к тому же очень хорошенькой. Ее волосы были почти такого же цвета, как у тебя, Фиона.

– Фред как-то сказал, что мои глаза похожи на глаза Лиз, – задумчиво произнесла Фиона. – Они долго были обручены, миссис Дюран?

– Месяц или около того. Но знакомы были почти год. Кто-то пригласил ее на рождественскую вечеринку, которую устраивали офицеры – друзья Фреда. Они служили под Лондоном, неподалеку от того места, где жила Лиз. Потом он рассказывал мне: «Я просто посмотрел на Лиз, тетя Роза, и понял – это она».

– Должно быть, она была отличным человеком, – сказала Фиона, ее американская кровь всегда бунтовала при малейшем проявлении снобизма.

– Она была бы хорошей женой для моего мальчика, – вздохнула миссис Дюран. – Но подумать только, прошло двенадцать лет, а он все еще не может забыть ее… – Женщина печально покачала головой.

Фиона почувствовала странную зависть к Лиз, которая смогла пробудить в мужчине такую преданность.

– Фред всегда был предан людям до конца, – продолжала миссис Дюран. – Я помню, что, когда впервые привезла его к себе после того, как погибли моя бедная сестра и ее муж, и объявила, что это теперь его дом, он только посмотрел на меня своими косящими глазами и твердо сказал: «Это мой новый дом, тетя. Мой старый дом в Стритхэме с мамочкой и папочкой». После этого он больше никогда не упоминал о них, но я знала, что он их не забыл.

Она продолжала рассказывать различные истории из детства Фреда, вспоминая, как его любили в школе, как хорошо он учился. Наконец к ним присоединилась Конни, которая всегда гуляла после обеда.

– Я рассказывала Фионе, каким милым ребенком был Фред, – поведала ей миссис Дюран.

– Он по-прежнему один из самых замечательных мужчин на свете, – заявила Конни с такой страстью, что Фиона спросила себя, а не Фред ли причина того, что такая хорошенькая молодая женщина, как Конни, все еще одинока и ищет утешения в религии.

Ведь случаются и более странные вещи, чем любовь между кузенами!

Глава 14

Фред не воспользовался предложением Фионы взять ее шофера и машину, а сел на дневной поезд до Волверхэмптона. Он приехал в Кодлингшелл как раз перед ужином.

– Эй, что такое? – воскликнул Фред, увидев, как Конни несет для Фионы поднос с едой в гостиную, где они пили коктейли в честь его приезда. – Почему ты ешь в одиночестве?

– Фиона считает, так удобнее – просто на время, – виновато объясняла миссис Дюран, заметив угрожающий огонек в зеленых глазах племянника.

Но Фред не успокоился:

– Никогда не слышал о такой глупости! Ты идешь в столовую вместе с нами. А если тебе понадобится кто-нибудь порезать для тебя мясо, я к твоим услугам.

Он подошел к креслу Фионы, взяв ее за руку, потянул, чтобы она встала, в то время как тетушка умоляла:

– Оставь ее, Фред, дорогой, пусть она спокойно пообедает одна.

– Фред всегда нападает на меня, – вздохнула Фиона, но все же поднялась.

– Меня это трогает больше, чем тебя, дитя мое, – засмеялся Фред. – Но это для твоей же пользы. Есть в одиночестве – самое мрачное занятие, как я обнаружил самолично.

И он был прав, впрочем, как почти всегда! Фиона втайне признавалась себе, что уже устала есть с подносов. Просто тяжело думать, что кто-нибудь заметит, как она тычет вилкой мимо тарелки, пытаясь отыскать кусочек мяса. Она также не была уверена в себе, когда ела суп, боясь уронить хоть каплю.

Но уже до того, как Фред решительно потянул ее к двери, Фиона знала, что сделает так, как он сказал. Затем, вспомнив, что Конни уже принесла ее поднос, она извинилась:

– Я доставляю больше хлопот, чем обычно, – и вдруг засмеялась: – Но может, в этом стоит винить Фреда?

Конни стала уверять, что нет ничего легче, чем поставить еще один прибор на стол:

– Мы начнем с дыни, так что нам даже не придется еще раз возвращаться к плите.

Дыня! Сердце у Фионы словно ухнуло вниз. Даже если ты хорошо видишь, нет ничего проще, как обрызгать себя, погружая ложку в сочный плод.

– Мне не надо дыни, – в панике попросила она, опускаясь на стул, который отодвинул для нее Фред.

Но он не проявил жалости:

– Дыня тебе очень полезна. Но если боишься, что не справишься с ней…

– Дело не в этом. Я просто не люблю дыню.

– Значит, тебе ее не подадут, голубушка, – успокоила миссис Дюран.

Она, озадаченно нахмурившись, посмотрела на Фреда. Так не похоже на него быть таким резким, особенно по отношению к больным или несчастным.

Но миссис Дюран почувствовала облегчение, когда Фред выхватил у нее тарелку, в которую она положила для Фионы два кусочка грудки жареного цыпленка:

– Я все сделаю сам, тетя.

Миссис Дюран с еще большим удовлетворением заметила, что он не сводил с Фионы глаз, поливая взбитыми сливками ее яблочный пирог и придвигая бокал с вином, чтобы ей было удобно дотянуться.

Как только обед закончился, Фиона объявила, что устала и хочет лечь в кровать. Она просто решила, что миссис Дюран и Конни хотят побыть с Фредом наедине в первый вечер.

Но он прямо спросил ее:

– Почему, Фиона? У тебя болит голова? Ты плохо себя чувствуешь?

– С каких это пор я должна объяснять тебе каждый свой поступок? – Она уже жалела, что позволила Фреду убедить себя отобедать в столовой. Даже тетушка удивляется его командному тону. Наверное, они решили, что ее разум пострадал так же, как и ее глаза, если она позволяет ему распоряжаться собой.

Фред ответил с раздражающим дружелюбием:

– Я просто заботился о тебе, вот и все.

– Ну, тогда у меня немного болит голова, – придумала она оправдание, исполненная решимости не возвращаться в гостиную вместе со всеми.

– У тебя есть какие-нибудь лекарства? Если нет, я знаю, тетя Роза хранит аспирин или кодеин в медицинском шкафчике. – Он был само участие. Но Фиона, по-прежнему испытывая неуютное чувство оттого, что он одержал над ней победу, заставив выдумать головную боль в качестве оправдания, сердито заявила, что у нее свои таблетки в комнате, если вдруг они понадобятся.

Миссис Дюран, которая не подозревала о каком-то напряжении между ними, приказала Фреду:

– Отведи Фиону в ее комнату. Я зайду к тебе попозже, дорогая, и посмотрю, все ли в порядке. – Она нежно потрепала девушку по руке.

– В путь, Фиона, – жизнерадостно провозгласил Фред.

Они молча поднялись по ступенькам, но когда подошли к двери, Фред напомнил:

– Не забудь. Нам нужно поговорить.

– Мне бы хотелось, чтобы ты перестал обращаться со мной, как с недоразвитым ребенком, – вспыхнула Фиона.

– Тогда не нужно себя вести таким образом, – пробормотал он.

– Я понимаю, это твой дом и у тебя здесь больше прав, чем у меня. Но теперь я бы предпочла не видеть тебя. До твоего приезда все было так мирно. Твоя тетя и Конни вели себя как ангелы.

– Я так и знал. Именно поэтому я настаивал, чтобы ты приехала сюда, – примирительно сказал он. – Я хотел быть уверен, что ты в надежных руках, Фиона.

– Все это теряет всякий смысл, когда ты начинаешь ворчать на меня.

– Но признайся, ты заслужила. Вся эта чепуха насчет того, что ты слишком чувствительна, чтобы сидеть со всеми за столом, а теперь ты отправляешься спать в девять часов под предлогом головной боли, которой у тебя нет!

– Тебе, разумеется, не могло прийти в голову, что твои родственники хотят пообщаться с тобой без посторонних, – заявила она ледяным тоном.

– Так вот в чем дело! – К ее величайшему раздражению Фред расхохотался. Нескоро он смог взять себя в руки. – Прости, Фиона. Но мысль о том, как мы с тетей и Конни сидим в гостиной тесным семейным конклавом, разбудила мое чувство юмора. Какие секреты у нас могут быть от тебя, скажи на милость? Я полагаю, ты не станешь возражать, если мы опять спустимся вниз, когда ты полностью уверилась, что не будешь de trop [4]4
  Лишняя ( фр.).


[Закрыть]?

– Я не стану спускаться.

– Ну, как хочешь. Не обидишься, если я оставлю тебя сейчас?

– Разумеется, нет, все отлично.

Она зашла в свою комнату. Фиона давно уже ориентировалась здесь. Точно помнила, где находятся кровать, стул, куда класть свою одежду. Но сегодня она не могла сконцентрироваться и врезалась прямо в стенной шкаф. Ударилась не сильно, но этот шок оказался последней каплей. Кое-как Фиона добралась до кровати и разрыдалась.

Все, все шло не так! Она так ждала приезда Фреда! Впервые ждала чего-то с тех пор, как ей объявили об операции. А он так груб с ней. Лучше бы он не приезжал. А теперь предстоит терпеть его командные замашки еще целых четыре дня, и она ничего не может поделать!

Самое ужасное, что он знает это. Знает, что в беспомощном состоянии она не может просто под каким-то незначащим предлогом извиниться перед миссис Дюран, вызвать Финдена и укатить назад в Лондон. Как он, наверное, рассчитал, она не может даже добраться до телефонного аппарата.

Фиона не представляла, как долго пролежала на кровати, рыдая так, что ее сердце разрывалось от жалости к себе. Вдруг, к своему ужасу, она услышала, как дверь тихо открылась. Наверное, миссис Дюран зашла, как и обещала. Фиона замерла. Фред не включил свет, так что если она будет молчать, то, может, добрая женщина решит, что она спит и оставит ее в покое.

Она уже поздравила себя с успехом, как вдруг раздался щелчок выключателя. В следующий миг руки, которые были так ей знакомы, руки Фреда, прикоснулись к ней. Фред прижал ее к себе так крепко, что Фиона услышала, как быстро бьется его сердце.

– Фиона, – произнес он с болью, – почему ты плачешь? Из-за меня?

– Из-за тебя, и из-за всего остального, – всхлипнула она.

Он вытер своим носовым платком ее заплаканные глаза:

– Может, нам поговорить прямо сейчас?

– Если ты снова собираешься довести меня… – напряглась женщина.

– Я не собираюсь поучать тебя, – она почувствовала напряжение в его голосе, которого никогда раньше не замечала. – Я хотел спросить, как ты относишься к идее выйти за меня замуж?

– Ты шутишь? – выпалила она.

– Даже я понимаю, когда можно шутить, а когда нет, – сердито возразил Фред. – Ты хочешь, чтобы я повторил? Я люблю тебя. И несмотря на все твои деньги, прошу стать моей женой.

– Прости, Фред, у меня нечаянно вырвалось. – Фиона все еще находилась в замешательстве. – Просто я не понимаю, почему ты хочешь это сделать.

– Опять твой комплекс неполноценности! Ведь я уже говорил, что ты очаровательная девушка и можешь быть чрезвычайно милой, когда захочешь, – ты умна, обаятельна… мне продолжать?..

– Ты забыл одну важную вещь. Я могу остаться слепой. На всю жизнь.

– Именно этого я и ожидал, – объявил Фред. – Помнишь, ты как-то спросила, женюсь ли я на слепой девушке, и я ответил – да, если полюблю ее?

– Теперь вспомнила. Но я никогда не предполагала, что буду служить проверкой этого предположения. – Ей удалось кое-как улыбнуться.

– Есть еще кое-что. Спорю, тебе не говорил этого ни один мужчина. – В его голосе вновь раздались ворчливые нотки, хотя он по-прежнему не выпускал ее из объятий. – Мне наплевать на твои деньги. Я бы предпочел, чтобы ты не имела гроша в кармане. Я люблю тебя. Я хочу посвятить остаток моей жизни заботе о тебе. Что касается остального, оно не имеет для меня значения.

Фиона заговорила не сразу. Предложение Фреда было не просто шоком для нее, но и совершенно сбило ее с толку. Ей трудно было поверить – только что она плакала из-за его жестокого с ней обращения. Фиона тщетно пыталась проанализировать, как на самом деле относится к Фреду, переходя от бурной ненависти к осознанию того, что он единственный человек, на кого она может положиться.

– Я очень хорошо отношусь к тебе, – наконец вымолвила женщина. – Даже когда ты рычишь на меня и приводишь меня в ярость. – Она неуверенно засмеялась. – Но я не люблю тебя.

– Все еще никак не забудешь своего Ивса? – огрызнулся Фред.

– Это неудивительно. Прошло всего два месяца с тех пор, как мы праздновали наше обручение, – оправдываясь, возразила она. – Но на самом деле я больше не хочу Бобби. Я могу честно сказать, что не слишком много думала о нем с тех пор, как очутилась здесь. Бобби – часть прошлого, – она прикрыла глаза руками, – того прошлого, в котором я видела.

Фред почувствовал, как бедная малышка дрожит в его руках.

– Если честно, только в эти минуты я поняла, что больше не люблю Бобби. А может, и никогда не любила. Наверное, это было просто повторением пройденного. Мне было так жаль, что он беден и что его семья несправедлива к нему. Он был тем, кто, как я считала, нуждался во мне, и я могла многое ему дать, поэтому я вообразила, что снова люблю…

– Помнишь тот вечер, когда я показывал тебе Челси? – прервал ее Фред. – И когда я сказал, куда мы собираемся, ты отбросила свое норковое манто и бриллианты, а надела свитер и белое шерстяное пальто. Я тогда сказал тебе: «Детка, ты быстро учишься». Теперь я говорю это снова. Только на этот раз ты стала понимать себя, что гораздо важнее, чем выбирать соответствующую случаю одежду.

– Ты так редко хвалишь меня. Хорошо, если бы ты записал эти слова, хотя, – у нее перехватило дыхание, – может, я не смогу их прочесть.

– Ты сможешь. Скоро наступит этот день.

– О, не надо. – Она теснее прижалась к нему. – С одной вещью я борюсь с тех пор, как вышла из приемной доктора Лоррингэма, – не давать воли ложному оптимизму.

– Святая надежда – это кое-что другое, нежели ложный оптимизм, – запротестовал он. – Но вернемся к нашему разговору. Ты выйдешь за меня?

– Я не знаю. Ведь я уже сказала, что не люблю тебя. Это было бы нечестно по отношению к тебе.

– Я сам решу, – резко отозвался Фред. – Если не Бобби, кого же ты любишь?

– Почему ты так уверен, что есть кто-то?

– У нас, у журналистов, отличный нюх. Вот и сейчас я чую.

Она произнесла мечтательно:

– Ну, тогда это Поль. Я никогда не переставала любить его. И не понимала этого до тех пор, пока ты не сделал мне предложение. Хотя я уже давно не вспоминала его, разве что когда на меня находили мои «настроения». Но мне становилось больно от этих мыслей, – ведь нам пришлось расстаться.

– Спасибо, что сказала, – хрипло произнес Фред. – Есть хоть маленький шанс для вашего воссоединения?

– Я не могу представить себе Поля со слепой женой. – Ее губы скривились в горькой усмешке. – Но кроме того, он не хочет, чтобы я вернулась к нему. Я не подошла к его стандартам, а это, видишь ли, Фред, по его понятиям, непростительный грех.

– Чем именно ты его не устраивала?

– Я хотела разрушить его драгоценное шато.

– Но он не возражал, когда тратил твои деньги на другие вещи?

– О нет! – мрачно ответила она. – Мне стоило целого состояния закупить современное оборудование на его ферму и поставить новую ограду. Как-то на Рождество я спросила, что он хочет получить в подарок. Как думаешь, что он ответил?

– Понятия не имею.

– Племенного быка. – За ее непринужденным смехом слышались слезы, и Фред напомнил:

– Мы снова отвлеклись. Так ты выйдешь за меня замуж?

– Я должна принять решение прямо сейчас?

– Разумеется, нет.

– Я постараюсь не слишком затягивать с ответом.

Она пошевелилась, отыскивая его губы. Когда Фиона поцеловала его, Фреду показалось, что все его тело словно наполнили светом.

Глава 15

В эту ночь он долго мерял шагами свою комнату. Поцелуй Фионы… Он испытал забытое чувство, вновь ощутил себя влюбленным. Это походило на то, словно он примерил чужой костюм.

Мысль, что он любит Фиону, озарила его, словно вспышка молнии. Это случилось за день до того, как Фред позвонил ей и сказал, что собирается в Кодлингшелл на Пасху. Он стоял за стойкой бара на Глочестер-роуд, когда на него накатило одно из его беспокойных настроений. Фред знал, что ему нужно что-то сделать, как-то стабилизировать свою жизнь, пустить корни, как он надеялся сделать это с Джун. Он даже позвонил ей домой, подумав, что если предпримет еще одну попытку и постарается быть более убедительным, то она все-таки согласится выйти за него, несмотря на Ричарда Винтона. На звонок никто не ответил.

Глядя в свой стакан, он внезапно подумал о Фионе Бартон. Как она там устроилась в Кодлингшелле? Надо позвонить ей, подумал он, и тут без всякого предупреждения кровь словно вскипела, а сердце глухо забилось. Только в тот момент он признался себе, что с их первой встречи эта девушка с волосами, словно пронизанными лунными лучами, как у Лиз, притягивала против его воли, словно магнит.

Но Лиз… Фред застонал, как будто мог причинить ей боль. А потом вспомнил, как Джун надеялась, что он встретит девушку, которая станет продолжением его любви к Лиз.

Это правильный подход. Любовь не умерла. Она просто воплотилась в другом человеке. То, что он чувствовал к Фионе, было похоже на мечту, которую он лелеял все эти годы, – сладкую, печальную мечту о девушке, чьи глаза светились бы, словно крошечные фонарики. И мечта вдруг стала реальностью.

Фред не придавал значения богатству. Для него важна была сама любовь. Мог ли он надеяться, что небезразличен ей? Как и все влюбленные, Фред припомнил и проанализировал все, что знал о ней. Несмотря на все свои деньги, какой потерянной девочкой была Фиона даже до своей болезни! Он припомнил все, что она говорила ему в клинике о своем детстве, школьных днях, двух несчастливых браках.

Почему она до сих пор думает, будто ее первый муж намеренно покончил с собой? «Я ничуть не хуже, чем ее шофер или твердолобый французский граф», – подбадривал он себя.

Фред почувствовал яростное желание защитить маленькую несчастную миллионершу не только от других, но и от самой себя, сделать ее счастливой и никогда больше не страдающей от приступов меланхолии. Он желал стать ее глазами, если ей вдруг суждено остаться слепой.

Хотя он уже испытал муки отвергнутого жениха перед тем, как приехал в Кодлингшелл, но все же для него оказалось неприятным сюрпризом узнать, что Фиона все еще не забыла своего второго мужа. Какая же путаница царит в голове у этой девчонки, если она смогла разобраться в своих чувствах только сегодня вечером, когда другой мужчина предложил ей выйти за него замуж! Что, если зрение восстановится, – сможет ли она воссоединиться со своим французом? Одно очевидно – Фиона сильно изменилась. Несмотря на вспышки гнева, взрывы горького негодования о своей несчастной доле, она приобрела более широкое понимание жизни. Тут он вспоминал, кто она, и вскипал от злости.

«Я бы с радостью женился на Фионе Бартон, если бы не ее проклятые деньги!» Это всегда стояло для него на втором плане – как говорил он себе и сегодня пытался убедить в этом Фиону – по сравнению с человеческими эмоциями. Но как трудно заставить других поверить в это! У него была хорошо оплачиваемая работа, он жил в относительном комфорте. Но многие решили бы, что он просто гоняется за деньгами Фионы, искусно воспользовавшись ситуацией, когда ее бросил Бобби Ивс. В мире не так много благородства, чтобы надеяться, будто кто-то поймет, что он просто хочет взять на себя ответственность за молодую женщину, которая может остаться слепой до конца жизни.

Ведь даже тетя Роза, свидетельница зарождения их непростых отношений с Фионой, могла заподозрить, что он обхаживает наследницу, преследуя свои материальные цели? Женившись на Фионе, как легко будет распрощаться с «Морнинг сан», потребовать себе роскошные звуконепроницаемые апартаменты, где можно засесть за роман, превратившись во второго Сомерсета Моэма! А может, тетя Роза все-таки заметила, что когда Фиона снимает в ее присутствии свои темные очки, то, даже незрячие, ее глаза сияют тем же светом, что и у Лиз?

Именно с этого все и началось, подытожил Фред, сминая только что закуренную сигарету и тут же зажигая новую. Он вспомнил день вскоре после своей демобилизации, когда, походя, взглянув на фотографии Фионы Бартон на редакторском столе, поразился ее неуловимому сходству с Лиз.

Но довольно вспоминать о прошлом. Собирается Фиона принять его предложение или нет? Не лучше ли было подождать, пока врачи вынесут окончательный вердикт? Нет, не лучше, решил Фред. Он не верил, что операция принесет положительный результат. И чтобы Фиона не подумала, будто он из сострадания предлагает ей руку и сердце, действовать нужно было сейчас, до того, как станет ясно, будет ли она видеть.

Ну, предположим, она согласится. Что дальше?

Фред уже согласовал с Хендерсоном свой отпуск на сентябрь. Но он может перенести его без серьезных последствий для работы своего отдела. Мало кто захочет уйти в отпуск в это время года. Резкий смешок вырвался из его груди. Для Фионы это что-то новенькое – выйти замуж за человека, который сам зарабатывает себе на жизнь! Но, хотя он находил в себе силы для иронии, в его душу закрался такой страх, какого не раз битый жизнью журналист не испытывал раньше. Фред вспомнил, что она еще не ответила ни «да» ни «нет». Если честно, он уже боялся заглядывать в будущее, где не было ее. Сильный мужчина, он не сможет пройти через это второй раз – снова потерять девушку, которую любит больше жизни.

Фред почти не спал в ту ночь и спустился к завтраку хмурый. Миссис Дюран озабочено оглядела его, заметив темные круги под глазами:

– Фред, дорогой, ты бледный как полотно. Ты слишком много работаешь.

– Только не я! – ухмыльнулся он. – Скажи, когда Фиона спускается?

– Не раньше ленча, – ответила Конни. – Бедняжка, ей все еще так тяжело самостоятельно умыться и одеться. Но она все делает сама, кроме разве выбора одежды. Ей приходится ждать, когда поднимется мама или я, чтобы сказать нам, что она хочет надеть.

– Никогда не видела девушки, у которой такое количество великолепных свитеров, – вмешалась миссис Дюран. Она повернулась к Фреду. – Что ты, дорогой, думаешь, у Фионы есть шанс вернуть зрение?

– Я знаю столько же, сколько и ты. Сами врачи мало в чем уверены. Неизвестно, окончательно погибли какие-то определенные зрительные нервы или же они заработают вновь, сейчас, когда с них снята нагрузка. Вот почему операция была необходима.

– Мне кажется, неведение страшнее, чем самый ужасный приговор, – вздохнула миссис Дюран.

– Я каждый день молюсь за Фиону, чтобы Господь дал ей сил, – вставила Конни благоговейным тоном.

– Ей они не повредят, – усмехнулся Фред.

Он перевел взгляд от своей тарелки с щедрой порцией яичницы с ветчиной на ее тарелку с двумя сухими печеньями. Что случилось с Конни? Она так переменилась. От веселой, жадной до удовольствий девчонки, которую он помнил в юношестве, не осталось и следа. Она превратилась в суровую, религиозную женщину, истязающую свою плоть с таким рвением, какое сыщешь не у каждой монашки.

Он не заметил, когда именно с ней произошла метаморфоза, но припомнил, что вскоре после того, как привез Лиз в Кодлингшелл, тетя написала ему, что Конни внезапно перестала пользоваться косметикой и стала проводить почти все время в церкви, выполняя благочестивые работы.

– У меня такое чувство, – грустно призналась Фреду тетушка, – что у бедняжки Конни была несчастная любовь. Но я представить не могу, кто это мог быть. Ведь она никого не приводила к нам в дом.

Но сейчас, исподтишка разглядывая выражение лица Конни, Фред увидел такую благостную безмятежность, что почти позавидовал ее несчастным галетам! Кто сказал, что она не нашла в этой жизни то значимое, что ускользнуло от остальных?

– Фред, дорогой, может, ты заскочишь к Фионе, как позавтракаешь? – вернула его на землю тетя. – Я обычно провожу с ней полчаса после завтрака. Но сегодня канун Пасхи, и мне хотелось бы съездить в город, чтобы успеть сделать покупки.

– С удовольствием, – согласился Фред.

Миссис Дюран недавно приобрела новую машину, и Фред с Конни, которая служила матери вместо шофера, отравился в гараж посмотреть на нее. Он подождал, пока женщины отъедут, затем поднялся наверх и постучался в дверь комнаты Фионы:

– Это я, Фред.

– Входи, – вежливо отозвалась она.

Фиона привстала в кровати. Ее чудесные отливающие золотом волосы рассыпались по подушке. Она повернулась к двери, когда вошел Фред, с приветливой улыбкой на губах, и он подумал: «Эта девушка должно быть сумасшедшая, если решила, что мужчинам нужны лишь ее деньги».

Вслух же он сказал:

– Ты выглядишь прекрасно, Фиона.

– Я встала уже давно. И думала о тебе.

– Мне это нравится.

Затем она произнесла спокойно и решительно, отчего он почувствовал себя на седьмом небе.

– Я решила, если ты уверен, что хочешь меня, то я очень бы хотела выйти за тебя замуж…

– Если я хочу тебя… – Он схватил ее за руку и поцеловал ладошку.

– Но не забывай – я не люблю тебя. Ты мне очень нравишься, и я изо всех сил постараюсь, чтобы ты был счастлив, – торжественно пообещала Фиона. – Ты также не забывай, – быстро добавила она, словно у нее дыхание перехватило, – что, может, я навсегда останусь слепой.

– Для меня это не имеет значения. Важно, что у меня будет больше возможностей служить тебе, – ответил он взволнованным тоном.

– Тогда мы обручены. Нам следует это отпраздновать. Здесь возможно достать шампанского? Как думаешь, мы сможем убедить Конни сделать хоть маленький глоток?

– Сомневаюсь. Что касается остального, тетя Роза приобрела очень неплохой винный погреб после смерти дяди Тома. Я могу пообещать тебе очень даже неплохое шампанское.

Фред заметил, что впервые с того дня, как Фиона легла в клинику, она упомянула о своем любимом напитке. Его переполнила благодарность. Если ему суждено помочь ей вновь наслаждаться жизнью, значит, его существование приобретало какой-то смысл.

– У меня аллергия на длительные обручения, – громко заявил он. – Когда ты будешь готова отправиться со мной в регистрационную контору?

– О, Фред, я не знаю. – Фиона выглядела испуганной. – Думаю, нам надо подождать хотя бы до тех пор, пока я не встречусь еще раз с доктором Лоррингэмом.

– Зачем?

– Это было бы нечестно по отношению к тебе.

– Или к тебе! – пробурчал он. – Ведь если с твоими глазами все будет в порядке, то у тебя появится шанс вернуть графа де Мари.

– Эти слова, – Фиона надула губки, – и жестокие и несправедливые.

– Отлично. И пока ты не придумала другие препятствия, которые показались бы мне убедительными, я подам заявление, как только вернусь в Лондон.

– У меня встреча с доктором Лоррингэмом второго мая.

– Значит, мы поженимся первого.

– Фред… Фред, – она пыталась нащупать его руку, – не надо быть таким удивительным, а то я опять расплачусь.

– Удивительная ты. – Он наклонился и поцеловал любимую. – А теперь давай обсудим наше будущее.

– Я тоже думала об этом. У меня несколько идей…

– Здорово!

– Ты бы хотел жить в деревне?

– Всегда мечтал об этом!

– Мы купим один из прелестных старых английских домиков с красивыми каминами, окруженный огромным садом, – объявила Фиона. – Я хочу, чтобы там был пруд с лилиями. Только, может, это не очень хорошая мысль, ведь я должна точно знать, где он располагается… – Фред увидел, как напряглось ее лицо, как и всякий раз, когда она упоминала о своей слепоте. – У нас будут собаки и лошади. Ты ездишь верхом, Фред?

– Нет, я не ездил с самого детства, когда мы устраивали заезды на осликах на песках Богнора, куда возила нас тетя на летние каникулы, и я изображал из себя Гордона Ричардса. Мне кажется, тебе понравится жить вдали от больших городов. Только мы должны помнить, Фиона, что я должен буду работать, поэтому местечко надо выбрать недалеко от города.

– Сассекс, а может Суррей? – озадаченно спросила она.