Текст книги "Дорогами мечты"
Автор книги: Барбара Хэдворт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Фиона радостно подтвердила, что обожает паштет.
Фред же сказал себе, что становится слишком чувствительным. Когда принесли заказ, ему показалось, что его спутница слишком уж обильно расточает похвалы каждому блюду, а обычное столовое розовое вино даже объявила своим любимым. После чего стала весело болтать, демонстрируя, что вовсю наслаждается жизнью. Фред уже пожалел, что поддался сумасшедшему импульсу и пригласил ее в ресторан. Прежде всего, ему не стоило идти в «Ритц». Его мир был так далек от мира Фионы – они вряд ли могли найти общий язык. Тогда зачем он с ней связался?
Откровенно говоря, в какие-то моменты она ему почти нравилась. Но, может, из-за того, что так умно вела себя, делая вид, будто превосходно проводит время, искусно направляя свое очарование туда, где считала, оно произведет наибольший эффект.
Он не осознавал, как долго молчит, сердито уставясь на свою чашку кофе, пока она слегка не толкнула его в локоть.
– Проснитесь, Фред!
– Простите. Я самый скучный собеседник.
– Я уже стала бояться, что я самая скучная гостья. Я слишком много говорю, да? – спросила она с обезоруживающей откровенностью.
– Я так не считаю.
Он криво улыбнулся, удивляясь, с чего они вдруг стали так вежливы друг с другом. Он попросил счет и поинтересовался:
– Куда бы вы хотели поехать теперь? Для кино слишком поздно. Не станете возражать, если мы отправимся в маленький клуб, куда я хожу? Это не «La Vie en Rose», заметьте, но там вполне приличный пианист, если вам нравится такая музыка.
– Вижу, вам она не нравится, – проницательно заключила Фиона.
– Не особенно.
Она помолчала секунду-другую, потом заявила:
– Есть кое-что, чего мне всегда хотелось попробовать, – выпить в настоящем пабе.
Фред понимал, что несправедливо гневаться на нее, но ничего не мог с собой поделать. Фиона не выказывала снисходительности, но он уже представлял, как она рассказывает эту историю своим светским друзьям: «Вы ни за что не догадаетесь, но я действительно заходила в паб! Я пила пиво!»
Ну что ж, пусть развлекается! Быстро перебрав в уме, куда бы ее отвести, он решил остановиться на «Маррингтоне» – сплошном сверкающем махагоне и бронзе, с развешанными повсюду портретами королевы и ее мужа и неизменной пышногрудой барменшей с пергидрольными кудряшками.
Он оплатил счет и встал, грубо схватив Фиону за локоть:
– Пойдем, детка, мы обошли еще не все трущобы.
Все столики в салоне были заняты, и они втиснулись между посетителями, оккупировавшими стойку.
– Когда-нибудь пробовали пиво? – спросил он ворчливо.
– Никогда, – весело ответила женщина. – Но мне так хотелось попробовать!
Поймав взгляд барменши, Фред заказал две полпинты горького пива. Он пододвинул кружку Фионе и едко заметил:
– У него такой же вкус, как у шампанского, представьте себе.
Казалось, она не заметила сарказма. Отпив глоток, Фиона оценила:
– Оно гораздо вкуснее, чем я думала.
– Тогда выпейте и закажем еще, – великодушно предложил Фред, ненавидя себя за грубость, но не в силах исправить положение. Он не мог избавиться от подозрений, что она втайне потешается над ним – сначала за ужином, делая вид, что прекрасно проводит время и восторгаясь едой, а теперь притворяясь, что горькое пиво – нектар богов!
Вспомнив, как она упрекнула его в молчаливости за ужином, он начал рассказывать, что этот паб – излюбленное место одного из знаменитейших английских художников, а также других известных людей. Но вскоре заметил, что Фиона слушает вполуха, а напряженная морщинка снова появилась меж бровей.
– Снова головная боль? – забеспокоился Фред.
– Не совсем. Скорее болят глаза.
– Похоже на невралгию.
– Наверное, вы правы – мне следует носить очки.
Она открыла сумочку, вытащила очки и, к его удивлению, надела их. Очки были в прозрачной голубой оправе, и Фред с испугом заметил, что она еще больше стала походить на Лиз.
Фиона слегка вздохнула:
– Мне уже лучше.
– Отлично! Вы не должны бояться очков. Они даже идут вам, – искренне заявил Фред.
– Но Дороти Паркер… – запротестовала Фиона.
– Как я недавно говорил своей тетушке, миссис Паркер могла и ошибаться. Если честно, – продолжал он, твердо смотря ей в глаза, – она была совершенно не права.
– Эта леди виновата во многих жертвах тщеславию со стороны женщин, как и та, что написала стихотворение о толстой белой даме, которую никто не любит, – заметила Фиона.
Хозяин выразительно глянул на часы и воскликнул:
– Время, джентльмены.
Фред ужасно не любил засиживаться до последнего момента, когда уже гаснут лампы, а тебя практически выставляют. Он буркнул:
– Допивайте свое пиво и тронемся.
Сначала Фред решил проводить ее домой на автобусе, но затем, решив, что это уж слишком, остановил такси.
– Даже не знаю, как благодарить вас за прелестный вечер, – вежливо произнесла Фиона, усаживаясь в машину.
– И не пытайтесь.
В душе Фреда опять все вскипело. Трудно поверить, что она действительно так наслаждалась, как пыталась показать. Поскольку Фред совершенно был лишен тщеславия, ему и в голову не приходило, что она на самом деле получала удовольствие от его общества. Что касается остального, то она съела простой, но вкусный ужин в маленьком запущенном ресторанчике, впервые заглянула в паб и первый раз в жизни попробовала пива. Ничего такого, что могло бы вызвать энтузиазм наследницы Бартона – кроме разве того – как он и предполагал раньше, – что у нее будет что рассказать своим светским друзьям. Он по-прежнему винил во всем себя. В первую очередь ему не следовало бы приглашать ее на ужин. Но уж если он это сделал, то надо было просто отвести дамочку в гриль-бар в Вест-Энде; как журналист, Фред был почетным членом нескольких известных ночных клубов, куда ее можно сводить.
Они подъехали к «Ритцу». Фред отпустил такси и зашел в отель, чтобы взять ее ключи от номера и посадить в лифт.
Портье протянул Фионе целый лист телефонных сообщений. Просмотрев список, она озабоченно воскликнула:
– О боже, Бобби звонил. Он так и не пошел ужинать со своей тетей. У нее разболелся желчный пузырь, и она осталась в постели.
– Не означает ли это, что он так и не поужинал сегодня вечером? – поинтересовался Фред, в насмешке приподняв бровь.
– У Бобби есть деньги. Вчера вечером я дала ему пятьсот фунтов, – спокойно ответила Фиона. – Я только подумала, жаль, что вечер для него испорчен.
– Какая трагедия, – фыркнул Фред, вновь начиная испытывать к ней антипатию. – Вы сами доберетесь до номера?
– Да, спасибо. Я пойду прямо к себе в номер. Еще раз спасибо за ужин и все остальное. Полагаю, что могу найти вас в «Морнинг сан». Я позвоню вам, как только устрою ту вечеринку, которую вам задолжала. – Фиона очаровательно улыбнулась.
Но Фред был непоколебим:
– Очень мило с вашей стороны, но я буду занят вечерами в ближайшее время.
– Ах да, вспомнила, вы не любите вечеринки. – Она весело засмеялась. – Значит, вы должны прийти на обед, или ужин, если не сможете освободиться раньше.
Подумав про себя: «Черт меня побери, если я это сделаю», он вежливо пожелал богачке спокойной ночи и вышел на улицу.
Глава 5
Две недели спустя, стоя в дальнем углу гостиной между двумя окнами, в сторонке от остальных, Фиона рассматривала гостей сквозь сигаретную дымку. Из пятидесяти приглашенных на вечеринку с коктейлями она была знакома меньше чем с половиной.
Взгляд близоруких глаз Фионы остановился на Бобби. Тот воодушевленно разговаривал с рыжеволосой девицей с пухлыми чувственными губами и вызывающе большим бюстом. Ее звали Линда Пейн, и последнее время критики хвалили ее за работу в британском фильме, где блистала специально приглашенная американская кинозвезда. Бобби, рассказывая Фионе, что встречался с Линдой несколько раз в различных ночных клубах, восторженно предсказывал: «Эта малышка станет второй Ритой Хейворт. Ей просто нужно почаще показываться в нужных местах с нужными людьми. Ты окажешь ей огромную услугу, если пригласишь на свою вечеринку».
Наблюдая сейчас за ними, Фиона вдруг почувствовала внезапный укол зависти к этой девушке. Она часто думала, как было бы интересно заняться карьерой. Знать, что когда о тебе пишут в газетах и печатают твои фотографии в роскошных журналах, то это благодаря твоим собственным усилиям, а не потому, что чьи-то деньги сделали тебя знаменитой сразу после твоего рождения. Если верить Бобби, Линде всего двадцать лет. Родившись в бедной семье, где-то в провинции, ей пришлось самой завоевывать то, что она имела сейчас. Это, размышляла Фиона, должно быть так волнующе, ведь ей-то самой приходилось лишь отдавать приказания и выписывать чеки.
Но сколько бы она ни говорила другим, что ей хочется самой завоевывать этот мир, ответ был всегда один – путь наверх необыкновенно труден и только немногим удается достичь вершины. Зарабатывать на жизнь, особенно если ты девушка, занятие не из приятных. Так что ей просто повезло!
Фиона ловко пробралась по переполненной комнате к супружеской чете Сладен, направляющейся к дверям. Удостоверившись, что бридж у них по вторникам, Фиона еще раз близоруко оглядела собравшихся. Фред мог проскользнуть незаметно, пока она общалась с гостями. Но его не было видно. Уже половина девятого… Когда она позвонила, он предупредил, что вряд ли сможет попасть к ней, хотя она и уверяла его, что даже после девяти здесь еще будет полно народу.
Странный человек этот Фред! Он ей нравился, несмотря на то, что временами вел себя грубо. Но возможно, он просто до сих пор испытывал горечь – даже спустя столько лет – из-за трагической гибели невесты. Разумеется, именно поэтому он и не женился. Несмотря на подозрения Фреда, она совсем не разыгрывала его в тот вечер. Фиона получала удовольствие от каждой минуты их встречи, хотя действительно потом упомянула нескольким знакомым, что побывала в пабе, в Челси. Паб назывался «Маррингтон», и очевидно, вся интеллектуальная элита посещала его. Она получила такое наслаждение!
Богатая наследница уже несколько раз хотела пригласить Фреда на обед, чтобы отплатить ему за внимание. Но он был таким колючим… Она не хотела затронуть его самолюбие, приглашая в те несколько мест в Лондоне, которые ей были знакомы, после того как побывала с ним в том замечательном ресторанчике в Челси.
Поэтому ей так хотелось, чтобы Фред пришел сегодня вечером.
Как она и предполагала, около десяти толпа стала редеть, но Фред так и не появился. Бобби подошел к ней и спросил:
– Не возражаешь, если я отвезу Линду домой? Она живет в Хайгейте. Или кому-то еще нужна машина?
– Нет. Можешь взять автомобиль, дорогой. Но только возвращайся.
Она весело улыбнулась, но в ее голосе звучала паника. Фиона страшно боялась таких ситуаций, когда вечеринки заканчивались и она оставалась коротать ночь в одиночестве. Она облегчено вздохнула, когда Бобби пообещал:
– Я отвезу Линду и сразу вернусь к тебе.
Было около одиннадцати, когда ушел последний гость, но Бобби так и не вернулся. У Фионы разболелась голова, и она чувствовала, как ее снова затягивает старая черная депрессия.
Куда же подевался Бобби? И почему Фред так и не соизволил прийти? Она была уверена, что если бы он захотел, то смог бы выбраться. Почему окружающие так недобры к ней, ведь все, что она хочет, – это сделать их счастливыми?
Она сняла роскошное платье от Диора, тяжелый шелк с металлическим отливом, которым так восторгалась Синтия Вейн, и надела халат. Выключила все светильники, кроме одного рядом с кроватью, и легла в постель. Нужно посоветоваться с кем-нибудь об этой боли между глаз, подумала она, но тут зазвонил телефон. Фиона схватила трубку, надеясь услышать от портье, что к ней поднимается Бобби, но это оказался Фред.
– Я ужасно виноват. Я так и не смог освободиться. Только несколько минут назад вышел из офиса. Я звоню с Флит-стрит, между прочим.
– Уверена, что вы не ужинали. Приходите, Фред, и мы устроим что-нибудь веселое. – Она привстала на кровати, взволнованная, словно ребенок в предвкушении неожиданного развлечения.
– Я очень плотно перекусил в пабе. А позвонил только затем, чтобы объяснить, почему не смог прийти. Дело вовсе не в моей аллергии на вечеринки. – С того конца провода донесся его смех, глубокий и гулкий.
– Мы могли бы пойти куда-нибудь потанцевать, если вы неголодны, – тоскливо протянула женщина, и Фред уже почти поддался, когда она раздраженно добавила: – Бобби повел себя просто отвратительно. Повез домой какую-то актриску. Прошло уже несколько часов, а он до сих пор не дал о себе знать.
Умеет же она разозлить!
– Какой ужас! – заворчал он. – Простите, но я не смогу заменить вам мистера Ивса.
– Фред! – закричала Фиона в отчаянии. – Вы же знаете, я не это имела в виду. Я только хотела сказать…
– Не теряйте надежды, милочка. Он позвонит, не беспокойтесь! Я уступаю ему телефонную линию.
Бросив трубку, он так сильно закусил губу, что из нее потекла кровь. Если наследница Бартон решила, что Фред Гардинер всегда на подхвате, чтобы таскать самонадеянную богачку по городу, когда ее постоянный кавалер куда-то пропадает, то ей стоит еще раз хорошенько подумать!
Однако какая удача, что она успела упомянуть о провинности Бобби! А то он уже готов был согласиться сопровождать ее по ночным клубам!
«Более того, эта чертова девица превратила меня в лгуна!» – негодовал Фред, выходя из телефонной будки.
Ведь на самом деле он ушел из офиса вскоре после половины седьмого, чтобы пропустить пару стаканчиков перед обедом. После этого отправился прямо домой. Немного почитал и позвонил Фионе – не с Флит-стрит, а из холла на Харлшоуп-Гарденс. Он не мог понять, почему вдруг стало так важно позвонить ей, извиниться за то, что так и не появился на приеме. Ведь он предупредил, что вряд ли сможет прийти. Но внезапно Фреда охватила тревога. Он не смог сосредоточиться на книге и понял, что не успокоится, пока не поговорит с ней. Разумеется, он не мог признаться, что провел вечер в одиночестве.
– Черт бы ее побрал, – ругался он, поднимаясь к себе наверх. – Бобби подвел меня, так как насчет встречи со старым дядюшкой Фредом! Предложу ему шампанского, и он примчится ко мне на крыльях!
Со злобой, столь ему несвойственной, Фред яростно желал, чтобы Бобби не позвонил ей и не пришел сегодня вечером в «Ритц».
Недружелюбным пожеланиям Фреда не суждено было осуществиться. Едва он повесил трубку, как тут же дозвонился Бобби, рассыпавшись в извинениях. Бедняга не мог найти слов, чтобы выразить, как ему жаль, что он заставил Фиону ждать его весь вечер. Но Линда поскользнулась, выходя из машины, – малышка, ты так щедро наливаешь всем шампанское – и вывихнула лодыжку. Никого из домашних не было, поэтому ему пришлось подождать, пока приедет доктор и кто-нибудь из родных вернется домой.
– Я не буду чувствовать, что ты простила меня, не важно, что ты скажешь, если ты не позволишь мне заехать – пусть на две крошечные минутки, – чтобы только поцеловать тебя перед сном, ангел, если ты устала, – заявил он.
– Я совершенно не устала, – с восторгом ответила Фиона. – Бобби, я так хочу поехать в «La Vie en Rose»!
– Дай мне двадцать минут, чтобы я переоделся, и я буду у тебя.
Какой он милый, подумала Фиона. Не то что этот колючий ежик Фред Гардинер, который только и делает, что обижается. Она знала – он уже был готов ехать с ней, пока она не упомянула, что ждет Бобби.
Фиона соскользнула с кровати, забыв о головной боли, и стала по привычке быстро одеваться. К тому времени, как ей сообщили, что Бобби ждет, она была само очарование и шик в ярко-розовом пышном платье из органзы, усыпанном розовыми бриллиантами, и белоснежной норковой накидке. Фиона попросила, чтобы Бобби поднялся к ней в номер, и заказала бутылку шампанского. Ее сердце переполнилось весельем, когда он вошел в номер – настоящий аристократ в своем потрепанном, но прекрасно сшитом смокинге. Бобби подошел к ней и, не говоря ни слова, заключил в объятия. Ее пульс участился, а по крови разлилось блаженное тепло, когда он прижал свои губы к ее губам.
– И мне все равно, если я испортил тебе макияж.
– Я просто старалась не запачкать твой воротничок, – засмеялась Фиона и, достав носовой платок из сумки, вытерла мазок алой помады с его щеки.
Официант принес шампанское, но они едва успели выпить по бокалу, как Фиона стала торопить гостя. Бобби виновато признался, что отпустил шофера, но она весело поддразнила его:
– Ну так что? В твоем городе нет такси?
Фиона бросилась к телефону, отдавая тем самым властным тоном, который вызвал у Фреда непреодолимое желание сжать свои пальцы вокруг ее тонкой шеи, приказания: такси нужно немедленно и самый лучший столик в «La Vie en Rose».
– Все устроено, дорогой.
Казалось, прошло всего несколько секунд, как телефон зазвонил вновь. Бобби взял трубку. Такси их ждало, а столик для мисс Бартон заказан.
В «La Vie en Rose», выяснив, что Бобби не обедал, Фиона предложила ему огромные бифштексы. А может, он предпочитает мэрилендских цыплят? К ее удивлению, Бобби заявил:
– Я буду яичницу с ветчиной.
– Именно это я собиралась заказать для себя, – обрадовалась Фиона.
Последовала еще одна бутылка шампанского. Затем они танцевали, щека к щеке. Бледно-серый рассвет уже коснулся ночного неба цвета индиго, когда они покинули ресторан.
В такси Фиона неожиданно спросила, отдыхая от очередного поцелуя:
– Почему бы нам не пожениться?
Бобби убрал руки:
– Дело в том, что я не восстановленный в своих правах банкрот, а ты – миллионерша.
– Мы никогда раньше не позволяли моим деньгам вставать между нами, – расстроенно пробормотала Фиона, считая лишним добавлять, что впервые слышит о его банкротстве.
– Мы никогда раньше не разговаривали о женитьбе, – возразил Бобби. Он наклонился и поцеловал ее розовое ушко.
– Ты любишь меня или нет? – настаивала наследница.
– Глупый вопрос!
– Ну так о чем мы спорим?
Бобби пытался справиться с паникой: «Линда, вот я и попался». Но он тут же вспомнил о пачке неоплаченных счетов, украшающих его каминную полку, о своих родственниках, которые не торопились ему помогать…
Нельзя сказать, будто он не старался. Просто всю жизнь его преследовали неудачи. Ничего не получалось так, как он планировал. С самого рождения Бобби был поставлен в невыгодные условия, будучи лишь младшим братом красивого и блестящего Виктора Ивса, – маленький коротышка, который начал расти лишь после того, как ему исполнилось пятнадцать.
Ну а теперь настало время ему смеяться над теми, кто так охотно критиковал его, предсказывая, что «из молодого Бобби никогда не получится ничего путного». Он получит в жены самую богатую девушку в мире, к тому же красавицу!
– Здесь не о чем спорить. – Его голос был скрипучим. Он взял руку Фионы и слегка рассеянно поцеловал ее ладонь. – Если ты действительно хочешь меня…
– Ах, очень хочу, – выдохнула она. – Я хочу заботиться о тебе, Бобби, дорогой, – чтобы ты никогда больше не подвергал себя унижениям, вымаливая деньги у своих злобных родственников. Дорогой, у тебя снова будет собственная охота и гоночная машина. Но ты должен обещать мне, что не будешь участвовать в опасных гонках! В наш медовый месяц мы можем поехать на Бермуды. – Она спешила обрушить всю свою щедрость на любимого. – Ты как-то сказал, что именно это место ты хочешь увидеть больше всего.
– Правда, – кивнул Бобби. – Истинная правда.
Он чувствовал себя как трехлетний ребенок, который, раскрыв рот, слушает о том, какие сказочные подарки найдет в рождественском чулке.
– Я понимаю, что в Англии нельзя пожениться в церкви, если кто-то в разводе. Жаль. – Фиона печально вздохнула. – Мне кажется, белоснежная свадьба с маленькими хористами, поющими так трогательно, была бы просто чудесной. Мы можем это устроить где-нибудь на континенте?
– Нет необходимости! В Сити есть церковь, где венчают разведенных, – утешил ее Бобби.
– Чудесно! Дай мне подумать. Сейчас февраль. Что, если устроить свадьбу на Пасху? Мы не успеем раньше. Нужно купить новые вещи, да, кстати, я ведь обещала Синтии Вейн взглянуть на коллекцию дизайнера, которого она так восхваляет.
– Это, случайно, не Карлтон Грей? – поинтересовался Бобби.
– Да. По-моему, она называла это имя. Какой ты проницательный, милый.
– Да, я такой, – засмеялся Бобби.
Он не хотел рассказывать, что тоже заработал несколько гиней, отсылая своих знакомых и родственников к Карлтону, и уже сожалел, что Синтия оказалась проворнее его и первой отослала Фиону к этому дизайнеру.
– Так, значит, на Пасху? – настойчиво повторила Фиона.
– Естественно. Если ты хочешь.
– Думаю, это было бы хорошо. Бобби, милый, тебе бы понравился самолет в качестве свадебного подарка от меня?
– Не знаю, что я могу подарить тебе. У меня никогда не было счета у Картье.
Не заметив иронии в его словах, Фиона весело расхохоталась:
– Дорогой Бобби! У тебя божественное чувство юмора. Я знаю, нам будет ужасно весело вдвоем.
Бобби поцеловал ей руку. Фиона – очень милая девушка, и, если ее бравада деньгами иногда раздражала, как, например, сейчас, нужно было просто помнить, что она могла подарить любому из своих бойфрендов платиновые запонки или золотой портсигар с такой же легкостью, как они дарили ей коробку конфет или цветы.
Пока Бобби гладил ее пальчики, украшенные кольцами, вероломные мысли унесли его в крошечную квартирку на Слоун-сквер, где он провел сегодня наедине с Линдой чудесные час-полтора.
Как благоразумно они вели себя, он и Линда, с того самого дня, когда поняли, что любят друг друга. Это продолжалось уже три или четыре месяца.
– Я умираю от любви к тебе, Линда. Но ты ведь знаешь, у меня нет ни гроша, я по уши в долгах! А если ты осмелишься сказать, что зарабатываешь достаточно для нас обоих, я задушу тебя.
– Несмотря на мою любовь, Бобби, у меня нет намерения содержать тебя. Я рабочая лошадка, милый, и мужчина, за которого я выйду замуж, должен сам зарабатывать себе на жизнь, как и я. Меня никогда не привлекали бездельники-аристократы. Нет, мой милый, твоя американская наследница подходит тебе гораздо больше. И, если у тебя есть хоть капля здравого смысла, ты сделаешь ей предложение.
Милая Линда не могла дать лучшего совета! Но у него не хватало мужества сказать ей: «Очень хорошо. Если ты хочешь, чтобы я нашел себе работу и каждую неделю оплачивал твою ренту, а каждую пятницу давал тебе деньги на хозяйство, – я пойду работать».
Даже если он умудрится найти работу, все равно все пойдет не так – либо фирма вскоре обанкротится, либо шеф возненавидит, или он возненавидит начальника. Все-таки Линда мудрая женщина: «Мы любим друг друга, Боб, но не подходим друг другу. Я слишком жесткая, а ты слишком податливый, а все должно быть наоборот».
Что ж, Линда посоветовала ему жениться на Фионе – так он и сделает. Его не мучила совесть оттого, что хотя он нежно относился к Фионе, но совершенно не любил ее. Бобби встретился с ней пару раз и впервые ощутил, что кому-то нужен.
С Линдой все было иначе. Она любила его, бесспорно, но прекрасно справлялась без Бобби. Эта гордая, амбициозная девушка крепко стояла на своих стройных ножках начиная с того дня, когда заявила отцу, что не будет работать, как он решил, на молочной ферме, а настояла на карьере актрисы.
Линда – девушка с характером. А как иначе она смогла бы выжить в этом жестоком мире, покинув родной дом в шестнадцать лет с пятью фунтами в кармане, которые заработала, разнося газеты. Она долгое время питалась только чаем и хлебом, меняя одну унылую комнату за другой, так как нечем было платить за жилье.
И, хотя до родительского дома в Чепмене она могла дойти пешком, Линда не встречалась с семьей до тех пор, пока не заключила первый контракт.
Фионе же для полного счастья нужен был кто-то, о ком она могла заботиться, кто зависел бы от нее. Иначе с какой стати девушке с ее внешностью и состоянием убегать с шофером, а затем связывать себя с Полем де Мари, почти таким же бедняком, как и Бобби. Линда и Фиона – полные противоположности.
Такси въехало под аркаду, опоясывающую фасад отеля «Ритц». Фиона нежно погладила Бобби по щеке:
– Наш союз будет счастливым, я уверена.
В ответ он свирепо поцеловал ее в припухлые по-детски губы.
