Текст книги "Дом на краю прошлого"

Автор книги: Барбара Эрскин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

Дэвид робко присел на краешек стуяа, стоявшего напротив телевизора.

– Он умер.

– Умер? – повторил Джимбо, не веря своим ушам.

Дэвид скорбно склонил голову.

– Бог ты мой! – Джимбо сел и свесил ноги на пол.

– Вот. – Фред Коттинг протянул Дэвиду банку пива. – Мне кажется, что вам не помешает выпить.

– Вы не можете вернуться в дом. – Под густым загаром на лице Джимбо проступила мертвенная бледность. – Вы не сделаете этого!

– Мне надо. Я обещал. Потом я поеду в Лондон.

– Жалко, что нет сестры Джима, – растягивая слова заметил Фред Коттинг. Он сел за стол. – Она бы пошла с вами. Она никогда не боялась дома. Вот что я вам скажу: почему бы вам не заехать к викарию и не попросить его пойти с вами? Это же его работа – изгонять нечистую силу, правда?

– Мистер Вуд не верит в подобные дела, па, – неловко вставил свое слово Джимбо. – Я же говорил мистеру Трегаррону, что не надо этого делать. Сколько народу пыталось выгнать старого Ника из замка, и что толку? И никогда у них ничего не выйдет.

Дэвид поставил на стол так и не открытую банку.

– Простите, но я, кажется, не хочу пить. Если можно, дайте мне ключ…

Джимбо встал, показавшись гигантом в крошечной гостиной, и сунул руку в стенной шкаф. Достав оттуда ключ, он бросил его Дэвиду.

– Опустите его в почтовый ящик на обратном пути, дружище. Удачи вам.

Дэвид поморщился.

– Спасибо.

– На вашем месте я все же заехал бы к мистеру Вуду, – сказал Фред Коттинг, провожая гостя к выходу и открывая дверь. Он положил руку на плечо Дэвида. – Не надо вам ходить туда одному. Во всяком случае, сейчас.

Дэвид кивнул. Ему не надо было об этом напоминать.

– Езжайте. Дом священника вон там. Слева. За фонарем. Видите? – Фред вышел на дорогу в домашних туфлях.

Дэвид кивнул.

– Спасибо, наверное, я так и поступлю.

Дэвид видел, как отец Джимбо вошел в дом и закрыл за собой дверь, погрузив маленький садик в непроницаемую тьму.

Зажатый в руке ключ от Белхеддон-Холла показался Дэвиду страшно тяжелым. Он повертел ключ в руках, потом решительно вышел из машины и зашагал по улице. Фред прав. Это дело священника.

35

Из окна своего дома Мэри Саттон видела, как к замку подъехали сначала машина доктора, а потом автомобиль «скорой помощи». После того как они уехали, Мэри долго стояла у окна, внимательно глядя на Белхеддон-Холл сквозь стену деревьев. Отвернувшись, наконец, от окна, она встала, подошла к телефону, сняла трубку и набрала номер. Послушав бесконечные длинные гудки и не дождавшись ответа, Мэри положила трубку на рычаг и направилась на кухню. Выдвинув ящик стола и порывшись среди ножей, ложек, половников, терок, старых пробок, штопоров и картофелечисток, она нашла то, что искала. Ключ. Большой старинный ключ. Ключ от парадного входа в Белхеддон-Холл. Ключ был тяжел, как кусок свинца, и холоден, как лед. Несколько минут, глубоко задумавшись, Мэри держала его в руке, потом вздохнула, положила его в карман юбки и вышла в прихожую. Там она сняла с вешалки зимнюю куртку, шарф, оделась и вышла на улицу через переднюю дверь.

Замок заржавел, и ключ поворачивался в скважине с превеликим трудом, но в конце концов Мэри сумела обеими руками открыть замок и отворить массивную дубовую дверь.

В доме царила странная атмосфера. Мэри долго стояла в холле, по-собачьи принюхиваясь. Пахло серой и кровью. Казалось, воздух пропитан злом.

– Джорджи, Сэм? – голос ее дрожал. – Роберт? Детки, вы здесь?

Ответная тишина была исполнена внимания и напряжения.

– Мальчики! Это Мэри. Защитите меня, мальчики.

Расправив плечи, она твердым шагом вошла в большой холл – маленькая фигурка в длинной, до щиколоток, юбке и толстых шерстяных чулках. В дверях она остановилась, включила свет и огляделась.

Итак, они предприняли новую попытку изгнать нечистую силу. Не священника ли увезла «скорая помощь»? Увезла умирать. Мэри не сомневалась, что он мертв. Мэри чуяла смерть. Ее миазмы висели в воздухе.

Мэри Саттон подошла к столу и, внимательно рассматривая крест, свечи, пятна голубого воска, медленно покачала головой. Сила была здесь, в этих священных предметах, но они не знали, как ею воспользоваться. Их Бог всемогущ, слабы его слуги.

Когда-то она взяла бы хлеб и вино, чтобы использовать в своих целях – нет, не во зло, – она никогда не взывала непосредственно к злу, просто применяла святые вещи для своих тихих заклинаний, но теперь другое дело. Она покончила с этим.

Оглянувшись, она внимательно прислушалась. В доме было тихо. Сейчас за ней внимательно наблюдают и ждут, что она будет делать дальше.

В бутылке осталось очень мало святой воды. Мэри взяла бутылку, покропила вокруг стола и встала в круг, здесь было надежно и безопасно как за каменной стеной. Раскрыв брошенный здесь же портфель, она торопливо положила туда крест, свечи и пустые горшочки. Облатки и соль Мэри завернула в чистые носовые платки и сунула в карман. Бутылку с вином она положила за пазуху, а пустой портфель сунула под комод. После этого Мэри выпрямилась.

– Итак, мадам, ты не будешь играть в эти игры! Сегодня ты и так содеяла достаточно зла, как мне кажется. – Твердый голос Мэри звонким эхом отдавался под сводами холла. – Оставь Грантов в покое. Они ничего не знают о прошлом!

Чувствуя себя в безопасности в круге святой воды, она снова огляделась, внимательно прислушиваясь.

Ответа на ее слова не было. Тряхнув головой, Мэри вышла из круга, предоставив воде высыхать на каменных плитах, и медленно пошла к двери.

Протянув руку к выключателю, она обернулась и вгляделась в холл. Ничто не изменилось; в холле стояла прежняя напряженная тишина.

Заперев входную дверь дома, Мэри включила карманный фонарик и пошла по засыпанной гравием дорожке. Свернув на тропинку, ведущую к церкви, она в последний раз обернулась, прислушалась и поспешила дальше.

Ключ от церкви находился на своем обычном месте – под площадкой крыльца. Вставив ключ в замочную скважину, она повернула его, открыла дверь и остановилась на пороге. Внутри было очень темно и очень холодно. Поколебавшись, Мэри пощупала вещи, завернутые в носовые платки, прикоснулась к бутылке с вином и быстрым шагом направилась в придел, освещая себе путь тусклым лучом фонарика.

Дойдя до ковра между столбами хоров, она остановилась. На лбу Мэри выступил холодный пот. Носовой платок, который она судорожно сжимала в руке, показался ей горячим, как огонь.

Последним усилием воли она заставила себя почти бегом приблизиться к алтарю. Там Мэри остановилась, наклонилась к маленькой дверце и нашла в узоре прихотливой резьбы потайной штырь. Вытащив его, она открыла алтарь и положила перед крестом хлеб и вино.

– Вот так! – Она задыхалась. – Все! Теперь ты до них не доберешься, миледи!

Она повернулась и, торжествуя, направилась к выходу.

Внезапно Мэри увидела, что у выхода начала расти какая-то тень; нечто преградило ей путь к двери. Она прищурила глаза, стараясь рассмотреть это нечто сквозь толстые стекла очков. Сердце ее сжалось от страха.

За ее спиной был Бог, которого она отвергла в ранней юности. Не поздно ли молить Его о помощи? Впереди начала расти крутящаяся спираль света. Задыхаясь от ужаса, она сбежала вниз по ступеням алтаря и, не разбирая дороги, бросилась в боковой неф, надеясь все же добраться до выхода.

– Говорите прямо, чего вы хотите. – Джеймс Вуд, озабоченно сморщив лоб, посмотрел в глаза Дэвиду. – Вы и Эдгар Гоуэр пришли в замок, чтобы выполнить обряд изгнания нечистой силы?

Дэвид кивнул. В нем начинало подниматься глухое раздражение.

– Я хочу, чтобы вы пошли со мной и забрали вещи Эдгара – его святую воду и другие предметы. Он очень волновался… – Дэвид помолчал. – Волновался, что все это может попасть в нехорошие руки.

– Я полагаю, в руки призраков. – Вуд поджал губы. – Конечно, я пойду с вами. Бедный Эдгар! Мне так жаль его! – Он взглянул на Дэвида. – Вам не стоит винить себя, Дэвид. Вы же понимаете, что это не ваша вина.

– Как не моя?! Это же я привел его сюда. Если бы не я…

– Несчастья случаются. Никто не виноват. Эдгар всегда был одержим этим домом; ничто не смогло бы удержать его от посещения, а если у него были неприятности с сердцем, то…

– Этого никто не знает, – со вздохом произнес Дэвид.

– Вы говорили, что будет медицинское вскрытие? Думаю, что его уже произвели.

Грустно покачав головой, Джеймс Вуд снял с вешалки теплую куртку, надел ее, выдвинул ящик тумбочки и извлек оттуда вполне приличный фонарь.

– Надо будет навестить бедную Дот. Какое страшное потрясение для нее! Ладно, пойдемте. Мы направимся туда прямо сейчас. Дорогая, я вернусь через двадцать минут, – крикнул священник, обернувшись. С кухни до обоняния Дэвида донесся восхитительный аромат жареного чеснока и лука. Захлопнув дверь, Вуд пошел на дорогу.

– Я оставил машину у почты, – запротестовал Дэвид.

– Она нам не нужна. Пешком мы дойдем до замка через десять минут. – С этими словами он зашагал впереди Дэвида, освещая покрытый инеем гудрон лучом фонаря. – Кстати, пока дойдем, успокоимся.

Дэвид удивленно вскинул брови. Джеймс Вуд казался воплощением спокойствия и невозмутимости.

– Мне кажется, вы говорили, что не верите в привидения, – произнес он, когда они плечом к плечу зашагали по дороге к замку.

Вуд гортанно рассмеялся.

– Верю, когда речь идет о Белхеддон-Холле. Никогда в жизни не сталкивался с такими проявлениями массовой истерии. Все дело в доме. Старый, красивый, полный преданий и историй. Ему, конечно, не хватает современного лоска, он плохо освещается, и в нем очень холодно. Мне всегда говорят, что в доме есть очень холодные места. Неестественно холодные. Люди просто забыли, что привыкли к центральному отоплению и двойным стеклам в рамах. Малейший сквозняк – и они готовы приписать его происхождение нечистой силе. – Он тихо рассмеялся. – То, что произошло с Эдгаром, – это прискорбный, очень печальный, но все же случай. Не надо связывать его смерть с призраками и прочей чушью. Я знаю, что Эдгар очень переживал из-за дома, когда в нем еще жили Данканы. Он пытался вселить в них мужество. Бедняги, им жилось здесь очень плохо, но, мне кажется, Эдгар был тысячу раз не прав, принимая слишком всерьез эти разговоры о призраках.

– Мне кажется, что церковь вообще принимает всерьез этот предмет, – задумчиво произнес Дэвид. – Эдгар говорил мне, что в каждом приходе существует специальный отдел, занимающийся изгнанием нечистой силы.

Наступило недолгое молчание.

– В деятельности англиканской церкви вообще много анахронизмов. Мне кажется, что не все из них разумны.

– Понятно. – От удивления Дэвид опять вскинул брови. Впереди показалась подъездная дорожка к замку, окаймленная живой изгородью, и они свернули на нее. Кусты казались очень темными, от мороза гравий смерзся и не шуршал дружелюбно под ногами, когда священник и историк направились к парадному входу в замок.

– У меня ключ от черного хода, – прошептал Дэвид, когда они остановились перед фасадом и взглянули вверх. На фоне звездного света ясно выделялись зубцы стен и дымовая труба. Незанавешенные окна чернели, как пустые глазницы. Дэвид задрожал, вспомнив, что, когда он уезжал, – а было это всего двадцать четыре часа назад, – все окна замка были ярко освещены.

Обогнув угол дома, они вошли на хозяйственный двор и остановились, оглядываясь по сторонам. Двери гаража были заперты. Во дворе было тихо. Нащупав в кармане ключ, Дэвид медленно направился к черному входу.

Кухня все еще хранила тепло. Дэвид включил свет, огляделся и с чувством облегчения понял, что здесь ничего не изменилось. Он многозначительно улыбнулся Вуду, который выключил фонарь и сунул его в карман куртки.

– Нам сюда, в холл, – сказал Дэвид.

Открыв дверь в коридор, он остановился на пороге и прислушался. В доме было очень тихо. Подавив желание ступать на цыпочках, Дэвид твердым шагом направился в холл, мысленно поблагодарив Джеймса за то, что тот идет следом за ним. Пошарив рукой по стене, Дэвид повернул выключатель и оглядел холл. Все, как обычно. Похоже, что здесь тоже ничего не изменилось. Трегаррон пересек зал, остановился у дубового столика и в немом изумлении воззрился на него. На месте свечей осталась только лужа застывшего воска. Стол был пуст. Дэвид медленно обернулся. Когда они уезжали, портфель Эдгара лежал на стуле у камина, вода, масло и вино в бутылках были на столе. Там же стоял прикрытый серебряным колпачком горшочек с солью.

– Ничего не понимаю.

Он подошел к камину и ковырнул ногой золу.

– Все исчезло.

– Что исчезло? – Засунув руки в карманы, Джеймс рассматривал портрет над камином.

– Вещи Эдгара. Крест, свечи и прочие предметы культа. – Он провел пальцем по застывшему воску. – Видите? Здесь он работал. На стуле лежал его портфель. – Дэвид медленно обернулся, стараясь рассмотреть, что творится в тени.

Вуд нахмурился.

– Я уверен, что этому найдутся вполне разумные объяснения. Например, молодой Джимбо Коттинг. Может быть, он побывал здесь и все взял, когда вы уехали в госпиталь?

Дэвид отрицательно покачал головой.

– Я сам запер дверь. Он сюда не заходил; вообще, когда он бывает в доме, то не заглядывает дальше кухни. Я выключил свет и запер дверь, когда беднягу Эдгара грузили в машину «скорой помощи». Потом я отдал Джимбо ключ и поехал за «скорой» на своей машине. Я уверен, что он не вернулся в дом. Он приходит в ужас от одного упоминания о доме.

Вуд сжал губы.

– А вы не могли сами все прибрать? Для вас это был стресс, может быть, вы просто забыли, что делали?

– Нет, поверьте мне, нет. Я все отлично помню. – Дэвид почувствовал, как где-то в животе медленно начинают шевелиться злость и страх. – Наверное, нам надо осмотреть холл.

Он подошел к подножию лестницы. Он ясно помнил, что запер дверь, ведущую в погреб, и бросил ключ на стол в кабинете. Рывком распахнув дверь, он вошел в кабинет и посмотрел на письменный стол. Связка ключей лежала там, где он ее оставил, – рядом с аккуратно уложенными листами рукописи Джосс. Зная, что Вуд внимательно следит за его действиями, Дэвид медленно обернулся, ища глазами старый потертый портфель. Но его не было.

– Поднимемся наверх? – Он прикусил губу.

Вуд согласно кивнул.

– Надо хорошенько осмотреть дом и убедиться, что здесь не побывали незваные гости. Такое случается – вы же знаете. Воры видят, что «скорая» уезжает, а члены семьи бросаются вслед, часто забывая как следует запереть дом. Тогда воры проникают в дом и обчищают его. – Он горестно покачал головой. – Какой печальный циничный мир!

Дэвид поморщился.

– Но в данном случае дверь была заперта.

– Конечно. – С этими словами Вуд выключил свет и закрыл дверь, обратив свое внимание на погреб. – Спустимся в подвал?

– Думаю, что нам надо осмотреть все. – Дэвид взял ключи. Бедный Эдгар! Открыв дверь и включив свет, Дэвид на секунду в нерешительности остановился, а потом стал спускаться вниз по выщербленным ступенькам. Остановившись внизу, он огляделся.

– Здесь не видно ничего необычного.

Оба молча прислушались.

– Мне непонятно, зачем он спустился в подвал, – произнес Джеймс Вуд, пройдя в дальнюю часть погреба. – Это очень странный поступок.

Голос его отдавался тихим эхом. Дэвид пожал плечами.

– Конечно, я припоминаю, именно в этом погребе погиб один из детей, – бестелесный голос Джеймса продолжал удаляться. – Такие погреба тянутся под землей на мили. Мне бы никогда не пришло в голову, что он такой большой.

Дэвид нахмурился.

– Не так уж он и велик! Мистер Вуд! Джеймс?!

Охваченный внезапной паникой, Дэвид бросился в дальний отсек подвала и нашел Вуда среди винных бочек. Священник задумчиво смотрел в темный угол.

– Кто-то оставил здесь игрушки. Какой стыд! Они же разрушаются в такой сырости. Смотрите. – С этими словами Джеймс поднял сплетенную из ивовых прутьев корзину, ручка которой была покрыта плесенью. В корзинке лежали повозки, похожие на ту, которую уже видел Дэвид, ржавое игрушечное ружье, а на дне перочинный нож и маленькая лошадка.

– Мне кажется, что это игрушки одного из умерших мальчиков, – медленно выдавил из себя Дэвид. – Это не игрушки Тома.

Его начал бить озноб, который он никак не мог унять.

– Здесь больше ничего нет. Давайте поднимемся наверх, – по крайней мере, наверху не такой лютый холод.

Единственное, чего сейчас хотел Дэвид, – это убраться отсюда как можно быстрее.

Джеймс кивнул и поставил корзинку на пол.

– Как это печально, – пробормотал он, – как печально. – Внезапно он встрепенулся. – Что это было?

Нервы Дэвида были напряжены до предела, он лихорадочно обернулся и прислушался.

– Что? – спросил он.

– Мне показалось, что я что-то услышал. Какой-то голос.

– Женский смех? – спросил Дэвид, в отчаянии глядя на спасительную лестницу.

– Нет. – На лице Джеймса отразилась растерянность. – Не уверен. Наверное, что-то загудело в водопроводных трубах.

– Давайте уносить отсюда ноги. – Дэвид быстрым шагом направился к лестнице. – Пойдемте, не люблю я эти погреба.

– Я тоже, – Джеймс печально улыбнулся и последовал за Дэвидом. – Должен признаться, что я начал разделять вашу тревогу относительно этого дома. Когда он пуст, атмосфера в нем оставляет желать много лучшего. Но рациональный ум говорит нам, что здесь нечего опасаться.

Выбравшись на лестничную площадку, они немного постояли, глядя в пустоту большого холла. Выключив свет в погребе, Дэвид закрыл дверь, запер ее, извлек из скважины ключ и направился в кабинет.

– Скажите мне, Джеймс, как мирится с верой в Бога ваш рациональный ум, если он не признает ничего сверхъестественного? – спросил Дэвид, на ходу обернувшись через плечо. Он был уже готов бросить ключи на стол, когда его взгляд вдруг уловил, что на стопке листов рукописи Джосс что-то лежит. Засушенный цветок… Он был уверен, что, когда они направлялись в погреб, цветка не было. Страдальчески наморщив лоб, он уронил ключи, наклонился и поднял их. Роза, старая засушенная роза. Ее некогда белые лепестки утратили цвет и текстуру мягкой замши. Дэвид задумчиво уставился на цветок, чувствуя, как зашевелились волосы у него на затылке.

Розы. Он взял цветок в руку, бросил его и повернулся, чтобы выйти.

– Джеймс!

Ответа не было.

У Дэвида перехватило дыхание. Нет, только не это! Заставив себя идти медленно и спокойно, он вышел в холл и застыл на месте. Джеймс стоял у стола, недоверчиво разглядывая раскрытый портфель Эдгара.

Дэвид подошел к священнику и молча остановился у него за спиной.

– Они пусты, – помолчав несколько секунд, сказал Джеймс, кивнув на сосуды. – Все остальное цело. Крест, свечи. Портфель лежал под комодом – кто-то его туда спрятал.

Дэвид покачал головой.

– В доме никого нет, Джеймс.

– Кто-то должен быть. – В голосе священника послышалось отчаяние. – Должно же быть какое-то логическое объяснение. Может быть, дети; дети из деревни. Я помню, как Джосс рассказывала о детях, которые, по ее мнению, прячутся в доме.

– Здесь есть дети, – произнес Дэвид тусклым голосом. – Но это не деревенские дети.

Джеймс молча посмотрел на Трегаррона, потом также молча закрыл портфель. Никто из них не заметил едва различимый круг, который остался на плитах пола на месте высохшей соленой воды.

– Как вы думаете, где содержимое? – немного придя в чувство, спросил Дэвид.

– Эти вещи очень охотно используют в некоторых кругах. Например, для отправления сатанинских ритуалов, для колдовских действий. – Тон священника перестал быть сердечным. Иллюзий больше не было.

– Итак, мы опоздали.

Джеймс кивнул.

– Похоже, что так. – Он тяжко вздохнул. – Вы говорили, что Гранты уехали?

Дэвид кивнул.

– Значит, в ближайшем будущем семье ничто не угрожает. – Джеймс задумчиво оглядел помещение. – Я ничего не чувствую, понимаете. Вообще ничего. Хотелось бы мне знать: что надо со всем этим делать?

Дэвид покачал головой.

– Будьте благодарны, что вы ничего не чувствуете. В психопатиях вообще нет ничего хорошего. Совсем ничего.

Он не стал говорить о розе. Джеймс взял портфель, Дэвид выключил свет. Трегаррон был уверен, что на галерее кто-то есть, и этот кто-то с напряженным вниманием следит за их действиями. Дэвид даже чувствовал, как некто скрыто торжествует, празднуя свою победу.

Он не взглянул наверх. Вернувшись в комнату, он почти вытолкал Джеймса на улицу. Вслед им раздался смех, но не детский. Смеялась женщина.

Мэри лежала спиной на промерзшей траве церковного двора, глядя в небо. На небосвод наползали тучи, постепенно, одну за другой, проглатывая звезды. Вскоре наступила непроглядная чернота. Мэри закрыла глаза, чувствуя, как уходит боль. Ноги постепенно немели.

Ступня застряла в решетке могильной ограды, до которой она сумела добрести. В темноте Мэри не видела, как сквозь туфлю на траву безостановочно сочится кровь.

Где-то вдали хлопнула дверь.

– Я здесь! Здесь! – позвала она, но голос ее был не громче шепота, и его никто не услышал.

Мэри должна была понимать, что зло теперь проникло и в церковь; она должна была чувствовать это, осознать, что кто-то разбудил его, но она стала стара для этого. Слишком стара и слишком слаба. Она должна обо всем предупредить Джоселин. Мэри медленно прикрыла глаза, и голова ее бессильно упала на мерзлую жухлую траву. Она немного отдохнет, а потом постарается встать. Надо встать. Но как же она устала…

– Джорджи, Сэм? – Шепот ее превратился в едва слышный шелест. – Помогите мне, мальчики, вы так нужны мне.