Текст книги "Дитя Феникса. Часть 2"
Автор книги: Барбара Эрскин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 34 страниц)
Проскользнув за одну из куч, он открыл заслонку фонаря. Вытащив из снопа пучок соломы, он засунул его внутрь и поднес к фитилю. Солома занялась мгновенно; она горела с громким треском, но все равно никто не проснулся. Страх сдавил его горло. Хол быстро поднес горящий пук к ближайшей куче, наблюдая за хвостом пляшущих искр. Торопясь, он свернул к другой куче, затем к следующей, слыша, как треск у него за спиной становится все громче. Из дальнего конца зала послышалось бормотание, а затем возглас. Забросив фонарь на верх кучи мешков, он нырнул в открытую дверь. Кашляя, с глазами, слезящимися от дыма, он быстро удалялся от большого зала.
Окунувшись в темноту кузницы, он нагнулся и разбудил жену.
– Собирай детей! Поторапливайся, мы уходим!
– Что такое? Что случилось? – Она сидела сонная, в открытую дверь ей был виден занимающийся все ярче огонь.
– Что такое, Хол? Что случилось?
– На замок напали, но мы спасемся. Быстрее, иди за мной.
Он подхватил сонного мальчугана и метнулся к двери.
Когда он пересекал двор, послышался набат, раздались сердитые крики стражи. Кто-то бежал наперерез ему с ведрами в руках; он видел, как люди напрасно поливали водой сухую солому.
С ребенком на руках он проворно продвигался к главным воротам. Он чувствовал теперь запах дыма, слышал, как с громким треском загорелись зерно и корм для скотины. Шум нарастал, превращаясь в непрерывный рев.
Рядом возник силуэт мужчины: это был стражник из охраны башни над воротами. Он пробежал так близко, что Хол мог протянуть руку и дотронуться до него, он исчез в дыму, который вырывался из-за двойных дверей большого зала. Ворота остались без охраны.
Хол злобно улыбнулся. Поставив ребенка на ноги, он пошел вдоль стены на ощупь к узкой лестнице, которая вела в специальное помещение. В нем находился механизм, который поднимал решетку. Обычно требовалось несколько мужчин, чтобы привести его в движение. Отчаяние придало кузнецу силы. Поплевав на свои здоровенные ладони, он уперся в перекладину и начал толкать ее, чувствуя, как напряглись все мускулы. Довольно долго ничего не происходило; затем слегка поддался блок, который приводил в движение тяжелые противовесы на потолке. Пот заливал лицо кузнеца. Он закрыл глаза и стал толкать сильнее. Он слышал, как внизу хныкал ребенок и испуганный голос жены утешал его. Этот звук придал ему сил. Еще один нечеловеческий толчок – и лебедка начала вращаться. Снаружи стала подниматься решетка.
Стараясь не задеть острия, он поднырнул под нее и па ощупь нашел дверь с засовами. Стиснув зубы, он сдвинул первый из трех, засов застрял. Кузнец потянул сильнее, и тот наконец поддался и упал на землю. Со вторым и третьим было проще. Ухватившись за тяжелую ручку, он открыл дверь. За ней преграждала путь темная громада поднятого моста. Он слышал, как заплакал Нед; его тоненький голосок эхом отдавался в проеме ворот. Хол бросился к колесу, которое приводило мост в движение: так и есть, оно заперто клином. Нужен был какой-нибудь предмет, чтобы выбить клин и освободить механизм. В отчаянии он оглянулся вокруг – ничего подходящего не было.
Сзади уже стоял оглушающий грохот; часть крыши над главным залом обвалилась. Пламя взметнулось в ночное небо, заплясало и дьявольски взревело. На мгновение он остановился, оглянулся и застыл, пораженный тем, что он наделал. Вдруг его глаза заметили блики пламени на железе, и он увидел на стене около двери подставку для секир. Схватив одну из них, он размахнулся изо всех сил и одним ударом вышиб клин. С грохотом и скрежетом мост стал опускаться. Враг перебрасывал первые лестницы через беззащитные стены.
X
Принц Эдвард, со сложенными на груди руками, наблюдал из шатра за пламенем над зубчатыми стенами. Пожар только что заметили, но уже отлично обученные воины колоннами ринулись вперед, чтобы воспользоваться случаем и подобраться к башням замка. Лестницы были подняты, и люди спешно взбирались по ним. Сопротивления не было. Он отчетливо видел англичан на стенах замка, когда мост стал опускаться.
Едва скрывая восторг, он повернулся к стоящему рядом сэру Джону.
– Итак, на вашу наживку клюнули!
Они одновременно увидели появившуюся на мосту фигуру мужчины с ребенком на руках.
– Я полагаю, это ваш человек, сэр Джон, спешит получить награду.
XI
Элейн почти час вглядывалась в пламя. Едкий запах трав висел в воздухе. Видения посетили ее: она видела Роберта в короне; рядом был его сын. Она увидела Марджори уже взрослой женщиной, та держала на руках своего ребенка. Элейн заплакала от радости. Но вот картины стали другими. Она увидела кровь, услышала скрежет стали. В углях ей явились решетки, за ними череда лиц, руки, протянутые в мольбе о спасении, и она почувствовала нарастающий холод смерти. Она снова заплакала.
Беток ходила по комнате на цыпочках. Не говоря ни слова, она набросила шаль на плечи старой женщины. Элейн не заметила этого. Опять явились лица из прошлого: ее отец и мать, Эинион с развевающимися на ветру волосами; Джон Честер, и Роберт де Куинси, и Малкольм. И дети. Дети, которые умерли. Хавиза, молодая женщина с двумя детьми, Колбан с сыном, Макдафф, близнецы, Изабелла. Слезы струились по щекам Элейн; она протянула руки к тлеющим углям. Оттуда улыбался Дональд – снова молодой и красивый. Он указывал куда-то вперед.
Она выпрямилась, с ее плеч упала шаль. Она прошептала:
– Дональд, подожди меня. Ты был прав. Мы снова встретимся…
Вокруг нее метались тени. Аромат трав заполнял комнату, и Беток, терпеливо сидящая в углу, почувствовала, что у нее кружится голова… Она закашлялась. Топот снаружи заставил ее подняться еще до того, как раздались удары колокола. Дверь распахнулась; Элейн, погруженная в свои видения, не почувствовала, как Найджел схватил ее за руку.
– Быстрее! Ради Христа! Наше единственное спасение – пробраться в Сторожевую башню. Нас предали! Помоги ей, Беток. – Он пытался поднять Элейн на ноги.
– Предали? – Ее взгляд по-прежнему был далеко. Вдруг все завертелось у нее перед глазами, и она оперлась на руку молодого мужчины.
– Предали, – мрачно повторил он. – Наш единственный шанс – удержать башню.
– Но Роберт идет сюда; с ним – победа. Он будет королем…
– Я уверен, что так и будет, но нам надо продержаться в башне до его прихода.
Найджел помогал ей спускаться по крутой лестнице и подгонял ее к выходу.
Они остановились в клубах дыма, уставившись на необъятное пламя, охватившее большой зал замка.
– Пресвятая Дева! – Элейн охватил ужас. Искры неслись к крыше часовни, она и несколько других построек уже были охвачены огнем. Жар наполнил помещение, дым клубился в дрожащем воздухе.
Перед ними возникла фигура с мечом в руке, на плечах был плащ с английскими леопардами. С яростным криком Найджел выхватил свой меч, стараясь прикрыть собой Элейн. Она замерла. Рядом появились вооруженные люди, потом еще. Подавшись в сторону от мечей, она пыталась разглядеть хоть что-то сквозь клубы дыма. Рядом с ней материализовалась высокая фигура, в которой она узнала сэра Джона Эпплби.
Опуская свой меч, он поклонился ей.
– Это бесполезно. У меня тысяча людей в замке, я пришел принять вашу сдачу, графиня Map.
Она собралась с силами, в голове у нее прояснилось.
– Сдачи не будет. Я удержу Килдрамми для моего короля и моего сына, графа. – Ее голос гордо разносился над звуками боя.
– Увы, миледи, но вы проиграли.
Он посмотрел вокруг. Осмотревшись тоже, Элейн заметила, как отступает Найджел. Он был без меча, с трех сторон его окружали противники, приставив мечи к его горлу. Все больше и больше англичан заполняло двор замка; обрушилась крыша кузницы, и столбы искр взметнулись к небу.
– Это поражение, миледи. Прикажите своим людям прекратить сопротивление, – призвал сэр Джон.
– Никогда!
Она отступила к часовне. Она видела, как волокли Найджела со связанными за спиной руками. Позади старый сэр Алан бросил меч. Кто-то пробежал с ребенком на руках. Элейн услышала тонкий крик, и сердце ее содрогнулось.
– Дональд! Пресвятая Дева, где мой внук?
– Граф Map – мой пленник, – вдруг совсем рядом раздался голос ее кузена Эдварда, – так же, как и вы. Мой отец будет счастлив увидеть вас наконец в цепях. – Он громко рассмеялся и с какой-то глумливой галантностью произнес: – Извольте пройти сюда. Часовня в огне, вам здесь нечего делать.
Жар от горящей соломы все нарастал.
Элейн тряхнула головой и оглянулась вокруг. Она была одна. Беток исчезла – ее уволокли солдаты, малышка Элли с няней тоже пропали, наверное, их, как и Дональда, переправили в лагерь принца, где под усиленной охраной собрали всех пленников.
Элейн повернулась.
– Кто предал нас? Кто?
– Ваш кузнец. Его соблазнило английское золото. – Эдвард расплылся в улыбке. – И он получил свою награду. Я не люблю предателей. Он предал вас, но он так же легко мог бы предать и меня, – добавил он, почти не раздумывая.
– Так вы убили его? – Элейн поймала себя на мысли, что смотрит ему в лицо почти с любопытством.
– О да, мы убили его и его отродье. Мы придумали для него нечто особенное. То самое золото, которое он так жаждал получить, расплавили и залили ему в глотку. Подходяще для кузнеца, не так ли?
Элейн вздрогнула.
– А что же вы припасли для меня? Что-нибудь столь же необычное?
– Вы по-прежнему желаете быть на главных ролях, леди Map? – Он рассмеялся. – Вам представится такая возможность. Как я понимаю, отец собирается посадить вас в клетку и держать в Тауэре, чтобы народ мог разглядывать до конца ваших дней. Дочь Ливелина, мужеубийца, дерзкая ведьма, теща так называемого короля Шотландии. – Он сложил руки. – Ваши цепи заждались вас.
Пляшущие языки пламени освещали его лицо. Крыша над ними скрипнула, и поток искр посыпался дождем. Эдвард вздрогнул, стряхнул с плаща тлеющий пепел.
Элейн собрала все силы. Ее страх и отвращение сменились жгучей яростью. Она взглянула ему в глаза.
– Вы бы посадили меня в клетку, как зверя? Как вы поступили, по рассказам, с моим племянником Оуэйном? Никогда. Передайте моему родственнику, своему отцу, что я отвергаю его приглашение. Я не поеду в Англию. Я никуда с вами не поеду.
Всего в нескольких шагах была распахнутая дверь часовни. Внутри нее было темно. Снова раздался скрип наверху, охваченная пламенем балка упала перед алтарем. Она осветила помещение изнутри, и перед алтарем, на фоне трехстворчатого окна, Элейн увидела силуэт мужчины. Он улыбался. И сердце ее забилось сильнее.
– Александр! – Ее рука потянулась к медальону на груди.
Эдвард посмотрел в ту же сторону и увидел мужчину: высокого, с огненно-рыжими волосами, в золотом венце и роскошном плаще с красным шотландским львом. Он раскрыл объятия и позвал Элейн.
Эдвард отшатнулся, его кожа покрылась мурашками от какого-то непередаваемого ужаса, когда мужчина шагнул вперед, окруженный языками пламени. Элейн замерла – радость ее была слишком сильной. Она видела его. Она ясно видела, что он ждет ее, и поспешно поднялась по ступеням к двери церкви. И не успел Эдвард двинуться с места, как она скрылась в объятом пламенем дверном проеме.
Всего лишь мгновение он видел сквозь дым, как она подошла к своему королю и они обняли друг друга. Затем объятая бушующим пламенем крыша рухнула, и все исчезло.
Послесловие
История об Изобел Бакан и о том, что последовало за осадой замка Килдрамми, рассказана в книге «Королевство теней».
Дональд, граф Map, был привезен пленником в Англию, и его держали в замке Бристоля, хотя хроники утверждают, что он не был в заточении из-за юного возраста. Позже он был привезен к английскому двору, где присягнул королю Эдварду II, и не возвращался в Шотландию до 1327 года, когда он получил свой титул. В 1331 году его сделали регентом Шотландии, пока его восьмилетний кузен, король Дэвид II, был несовершеннолетним.
Сестра Дональда, Элин (это другой вариант написания имени Элейн), вышла замуж за сэра Джона Ментиса. Их мать, Кристиан Брюс, пережила тюремное заключение и в третий раз вышла замуж за Эндрю Мюррея из Босуэлла. Она умерла около 1357 года и была похоронена в своей часовне Пресвятой Девы Гариока.
Хотя у короля Роберта и королевы Элизабет был сын, унаследовавший королевство отца в 1329 году под именем Дэвид II, он умер в забвении, а правнук Элейн, сын Марджори Брюс и Уолтера Стюарта Шотландского, который следующим унаследовал трон под именем Роберта II, стал первым в династии Стюартов и исполнил пророчество Эиниона.
От автора
Повествование об Элейн Map явилось результатом изучения древних семейных архивов; оно также является легендой, на которой я выросла. Эта легенда повествует о бурной жизни Шотландии во времена Изобел Бакан и Роберта Брюса, о которой я впервые написала в «Королевстве теней». Когда я искала исторические данные для романа, то поняла, как тесно Элейн (или Эллен, или Хелен), прабабушка Изобел и мать Изабеллы, первой жены Роберта, связана с их историей. Меня заинтересовало тогда, что же это была за женщина. Это и стало началом большого исследования, которое сопровождалось обилием интереснейших загадок и в итоге вылилось в новый роман.
Как всякий настоящий детектив, я начала свое исследование жизни Хелен с той части, которая была мне уже известна, когда та была уже графиней Map. Жизнь Шотландии XIII века хорошо отражена в документах. Существует множество хроник и записей, есть также чудесная поэма «Брюсы», написанная Джоном Барбуром, архиепископом Абердина, всего через семьдесят лет после осады Килдрамми. Я почувствовала, что мне будет просто разузнать все о Хелен и ее жизни.
Вот как о ней было записано в церковнойкниге: «Дональд, граф Map, женился на Хелен, вдове Малкольма, графа Файфа (умершего в 1266), и дочери Ливелина, принца Северного Уэльса. Она была жива в феврале 1294/5». Ее упоминание в связи с Файфом дало мне ее имя. Но вот слова «дочь Ливелина» заинтриговали меня. Как дочъ принца Уэльского оказалась прабабушкой короля Шотландии?
Однако, к моему сожалению, прижизненных записей об Элейн сохранилось очень мало. Одна из них найдена в архиве короля Эдварда и касается отчета Уолтера де Камбо о земельных владениях, принадлежавших Дункану, графу Файфу; есть еще список «приданого» Эллен (или Хелен) к последнему ее замужеству. Эти записи очень кратки, но без сомнения подтверждают существование моей героини. Так все начиналось. Но как эта дочь Уэльса попала на первые страницы истории Шотландии?
Я обратилась к истории Уэльса. Существовало два Ливелина, которых могли называть «принц Северного Уэльса», хотя этот титул необязательно употреблялся с именем каждого из них. Ливелин Йорверт, или Ливелин Великий, был принцем Аберфрау и лордом Сноудона. Он был также правителем Гвинеда, поэтому его можно считать принцем Северного Уэльса. Но был также и его внук, Ливелин ап Граффид, который во второй половине своего правления называл себя принцем Уэльским. Последний, скорее всего, и был отцом Хелен, так как во всех текстах и в генеалогическом древе есть сведения, что у Ливелина Йорверта и его жены, Джоанны, была дочь Эллен (или Хелен). Ее брат и две сестры вступили в брак с де Броузами. Я удивилась тому, что этот факт уже был мне известен, так как я очень хорошо познакомилась с этой семьей, собирая материалы для «Леди Хей». Сама Эллен вышла замуж за Джона Шотландца, графа Хантингтона и Честера. Здесь сразу же возникла связь с Шотландией, но я продолжала читать.
Хелен вышла замуж за Джона в 1222 году, а моя шотландская Хелен вышла замуж за графа Мара в 1266-м и родила ему пятерых детей. Если это одна и та же Хелен, то даты не совпадают, если только ее не выдали за Джона Хантингтона ребенком. О свадьбе дочери принца Уэльского и наследника великого графства Честер сохранилось немало данных. Мы знаем, где и когда это произошло, какие были подарки и кто был свидетелем. Но нигде не сказано, что невесте была ребенком, а свадьба – условной.
Теперь, усомнившись, что это была та самая Эллен, я стала читать о графине Хантингтон, ища разгадку. Предположим, этот брак был бездетным. Так могло бы быть, если большую часть замужества девочка росла. Если в 1222-м героиня была маленькой девочкой, а ее муж умер в 1237-м, ей тогда еще не было и девятнадцати. Конечно, могло быть много причин для бездетности. В частности, слабое здоровье графа, ведь он умер слишком рано. (Позже я обнаружила такую интригующую информацию: Эллен подозревали в отравлении своего первого мужа.)
Хроники говорят о переезде Эллен в замок Честер, где она жила в почете, пока Генрих не решил ее судьбу, то есть не выдал ее замуж за Роберта де Куинси. Из хроник Данстейбла мы узнаем о позорном для Ливелина браке его дочери с человеком более низкого ранга. Мы также узнаем о двух ее дочерях и можем определить их возраст. Мы знаем о замужестве Джоанны, но теряем след Хавизы после смерти ее отца. Мы знаем, что Роберт де Куинси стал крестоносцем (хотя нет указаний на то, ходил ли он в поход в Святую землю), и знаем, когда он умер.
Я допустила, что если это была та самая Эллен, то тогда она могла выйти в третий раз замуж за Малкольма, графа Файфа. Тогда у нее было достаточно времени, чтобы родить ему двух сыновей, прежде чем он умер в 1266 году.
Но не все так просто.
Изучая дальнейшие записи, я обнаружила, что в 1253 году история графини Хантингтона и Честера резко обрывается, когда ее земли перераспределяются между наследниками. Причина этого могла быть в том, что Эллен умерла. Должна признать, что я была очень разочарованна. Мне было очень интересно вести это исследование жизни Эллен Уэльской, и я чувствовала, себя так, будто расстаюсь сразу с обеими Эллен, жизни которых никак не могла сопоставить.
Как же быть дальше?
Нам покажется странным, что в средневековье в семьях часто были дети с одинаковыми именами, данными при крещении. Могло ли у Ливелина Йорверта быть две дочери, которых звали Эллен?
Ответ был снова найден в Северном Уэльсе: нет, хотя на этот раз обнаружилась еще и интересная информация о рождении Эллен Уэльской. Два источника, один из которых датируется XVI или XVII веком, утверждают, что она не была дочерью Джоанны, как говорят все современные книги по истории, а старшей дочерью Тангвистл, любовницы или первой жены Ливелина. (Если верить этому же источнику, Гвладус и Маргарет – тоже дочери Тангвистл.) Однако здесь есть сведения и о том, что Эллен была женой Джона Шотландца. Другие источники свидетельствуют, что у Джоанны было даже больше дочерей, чем у Тангвистл.
В этот момент я решила сделать шаг назад, чтобы еще больше углубиться в историю Уэльса. В тот период жила еще по меньшей мере дюжина Ливелинов, – они были принцами или лордами. Могла ли моя шотландская Эллен быть дочерью одного из них и мог ли ее отец в течение веков превратиться в некоего нарицательного «Ливелина» – стараниями его потомков?
Все же я ставила этот вопрос, полагая, что «главным» Ливелином – принцем Уэльским – был Ливелин Граффид.
Но из большинства исторических книг мы узнаем, что у него был единственный ребенок – несчастная Гвенлиан, умершая в забвении. Впрочем…
В сборнике традиционных уэльских хроник лондонской геральдической палаты, предоставленном мне Питером Гвинн-Джонсом, есть, по крайней мере, две записи регистрации свадьбы Ливелина и Элинор, дочери Симона де Монфора. Также говорится и об их единственной дочери, Кэтрин Лэкленд, которая сначала вышла замуж за Филиппа Айфора, а потом за Малкольма, графа Файфа!
Кэтрин?
Это было потрясение. Такого быть не могло! Ливелин женился на Элинор в 1278 году, через двенадцать лет после смерти Малкольма! Возможно, Кэтрин была внебрачной дочерью Ливелина Граффида, рожденная еще до его женитьбы. (Это могло бы объяснить ее имя – Лэкленд.) Работы, опирающиеся на хроники в государственной библиотеке Уэльса, не упоминают ее имени вообще, они говорят только о Гвенлиан.
Теперь я совсем запуталась. Очевидно, был брак между кем-то из дома Гвинеда и Малкольмом, графом Файф. В шотландских источниках имя женщины обозначено как Эллен/Хелен; в уэльских это внебрачная дочь Ливелина Граффида, Кэтрин.
Пришло время снова обратиться к шотландским источникам, чтобы поискать информацию о Кэтрин. Есть много сведений о семействе Map того времени. Мы знаем, что Дональд довольно поздно получает звание рыцаря (но не знаем почему). Мы знаем, кто были его дети, и знаем все об их браках. Хорошо зафиксированы в документах и их отношения с Брюсами. Мы знаем, что Александр сидел в Тауэре (расходы на пребывание там шотландского дворянства после битвы при Дунбаре составляли 407 фунтов стерлингов по бухгалтерской книге Эдварда I). Об Александре больше с тех пор ничего не известно. К несчастью, мне не удалось узнать ничего нового о жене Дональда и вдове Малкольма, кроме того, что ее звали Хелен и что она была дочерью Ливелина.
Не менее печально было узнать, что большинство хроник дворянских семей Шотландии были вывезены Оливером Кромвелем и утеряны в буре на Форте по пути в Англию. Возможно, эти утерянные навсегда документы и содержали данные об Эллен Файф, ее происхождении и свадьбе с Дональдом Маром.
Казалось, можно было уже опустить руки, но только теперь моя героиня и стала оживать. Не важно, что лежало в основе, факты или легенды, и был ли это один человек или два разных, моя Элейн (или Эллен, или Хелен) начала зарождаться. Я решила: пусть она будет дочерью Ливелина Йорверта и Джоанны; пусть у нее будет четыре мужа, пусть она проживет почти целое столетие и родит по меньшей мере девятерых детей. В 1253 году принадлежащие ей земли в Уэльсе были перераспределены. Но поскольку при этом ничего не говорилось о ее смерти, этот факт стал дополнительным стимулом к написанию романа.
Я никогда не забывала о том, что я не ученый-генеалог, не историк и не биограф. Я – писатель. Поэтому моя героиня, родившаяся из разрозненных фактов, конечно, является вымыслом. Возможно, мы так никогда и не узнаем правды о ней, поэтому все, что мне оставалось, – начать писать.
Роман Элейн с королем Александром был художественным вымыслом, и он не имеет подтверждения в источниках. Но время от времени всплывали факты, косвенным образом подтверждающие мой вымысел. У Александра II действительно было много любовниц, так почему бы одной из них не могла быть Элейн? У него было несколько незаконнорожденных детей, почему их не могло быть у Элейн? Ее героическая судьба, взлеты и падения – все это часть моего замысла. Что же касается пророчеств и предсказаний Майкла Скотта и Томаса Эркилдуна, то это – часть шотландской истории – так была предсказана судьба Александра III. Даже появление призрака на его свадьбе было зафиксировано в хрониках и легло в основу баллады Гектора Боэса.
Вымыслом является и то, что брак Элейн и Роберта был несчастливым. Документы на этот счет говорят лишь о разнице в их положении и о неодобрении отца Элейн, а также о том, что супруги постоянно ссорились с соседями из-за границ владений. Но мне не верится, что эти ссоры затевала именно Элейн.
При написании подобных романов всегда есть противоречие между реальными фактами и художественным вымыслом. Всегда приходится искать компромисс между исторической точностью и радостью творческого поиска. Полагаю, мне удалось создать интересный и достоверный сюжет, но не стоит рассматривать факты жизни Элейн с научной точки зрения.
Описанная в романе Элейн, скорее всего, никогда не существовала. Это художественный образ, воплотивший семейную легенду. Написание имени Элейн взято от имени сестры моей бабушки – она приняла его, ознакомившись с родословной своего деда. Это имя сохранилось в семье Эрскин, происходящей от внучки Элейн; в Викторианскую эпоху ее имя писалось как «Элин». Оно прекрасно подходит моей загадочной и сильной героине.
