Текст книги "Башня Тишины"

Автор книги: Барбара Джоан Хэмбли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

А в самом деле, любила ли она его? Если это любовь, то разве была бы такая механистичность, такая обыденность при переходе от состояния невинной девушки к состоянию женщины, уже кое-что познавшей? Здесь, на работе, Гэри был первым мужчиной, который обратил на нее внимание, стараясь оторвать ее от книжной жизни. Когда она только пришла работать сюда, в Сан-Серано, два года назад, Гэри пригласил ее сначала на завтрак, потом на обед, а потом довез ее до дома.

Гэри всегда хотел, чтобы она жила с ним. Позднее он начал прямо-таки допекать ее с этой идеей – и Джоанна подозревала, что просит он потому, что в возрасте тридцати четырех лет человек просто уже чувствует физическую потребность жить с кем-то. В ожидании ее согласия Гэри даже прикупил домик в удобном месте – десять минут езды до работы – и постоянно напоминал ей об этом. Впрочем, честен этот парень был редко – ведь каждым человеком в той или иной степени движут собственнические инстинкты, вот он и желал заполучить ее в свою собственность.

Вздохнув, девушка постояла, огляделась и зашагала дальше по коридору. Два раза за эту неделю ей чудился один и тот же кошмар: она как бы вновь переживала то самое нападение. И в эти минуты ловила себя на мысли, что начинает задумываться о браке с Гэри – но совсем не из-за любви к нему, а просто потому, что ей не хотелось оставаться одной, не хотелось ходить одной по пустынным коридорам. Тем более, что постоянное общение с таким жизнерадостным человеком заставит ее позабыть все свои страхи и неприятности. Жизнь с Гэри казалась ей чем-то вроде катания на карусели – летишь вместе с кем-то не известно куда, а вокруг тебя мелькают лица, мелькает жизнь…

И тут вдруг она подумала, какова бы сейчас была ее жизнь, если бы она с самого начала поддалась на его уговоры и переехала к нему.

Ну, подумала Джоанна, работала бы она еще точно здесь. А если нет? Если бы ей наскучило жить тут? Значит, Гэри согласился бы переехать с ней в другой город?

Оставил бы свой пруд, свой дом стоимостью в двести тысяч долларов с его гордостью – комнатой, сплошь заставленной видеокассетами, компьютер с шестисотмегабайтным диском? Интересно, как бы у них все сложилось – что бы выбрал Этот Гэри – ее или свой налаженный быт?

Не успела она предположить, что выбрал бы Гэри, как свет в коридоре почему-то погас.

Джоанна остановилась и стала затравленно оглядываться по сторонам, одновременно чувствуя, что в ее жилах буквально стынет кровь. Она посмотрела назад – все пусто, в темноте матовым глянцем отсвечивал не покрытый у стен ковровой дорожкой пол, сбоку через стеклянные стены виднелись огни далекого шоссе, а впереди еще на двадцать метров протянулся коридор. Дальше должен быть свет в главном вестибюле… Наверное, замыкание. Но если замыкание, то только на этом участке, дальше все должно быть нормально, там с освещением наверняка все в порядке.

Вдруг ее охватил ужас – подобно тому, как в распахнутую ненароком дверь врывается холодный ветер. Джоанна едва сдержалась, чтобы не помчаться в панике прочь, не разбирая дороги. Так не пойдет! Это же всего лишь замыкание, повторяла она себе побелевшими губами, а чего бояться замыкания. Скоро будет освещенный вестибюль, там все нормально…

Откуда-то слева, из одного из ответвлений, донеслись шаркающие шаги.

Гэри, подумала она, хотя знала, что у того походка совсем не такая. Она бросилась вперед, а рука инстинктивно рванулась к рукоятке заветного молотка.

Нет, здесь что-то было явно не так, и она постоянно чувствовала это, чувствовала инстинктивно.

Неужели я бегу, судорожно спрашивала она себя, или я просто начинаю сходить с ума? Или это переживания последних двух недель дали о себе знать?

Но теперь конец коридора тонул в непроницаемой тьме. Очевидно, замыкание распространялось и на этот отрезок. Но как только она подумала об этом, другая мысль обожгла ее мозг – при обычном замыкании не бывает такой тьмы. Тьма была совершенно непроницаемой, даже близлежащие стены с фотографиями Сан-Серано стали абсолютно неразличимы. Словно она сидела в темном колодце и смотрела на небо, где совершенно не было звезд. Стоять на месте ей не хотелось, но и бежать вперед, в эту густую тьму, у нее тоже не было никакого желания.

Перестань глупить, повторяла она себе, чувствуя, как по вискам струится холодный пот, там ведь ничего нет, охрана сто раз все проверила.

Но там все-таки что-то было. Там явно было какое-то движение. Ноздри девушки уловили какой-то совершенно незнакомый запах, отчего ее рассудок наполнился отупляющим ужасом.

Она развернулась и направилась назад, одновременно вспоминая, каким из примыкающих к главному коридоров можно попасть в главный вестибюль. Как все это глупо, думала она, стараясь в то же время шагать неслышно. Она успокаивала себя, говоря: к чему весь этот кошмар, если она в данный момент даже не спит, а только пытается уйти с работы?

Коридор вел ее в испытательный корпус.

Даже не ощущая, для чего она это делает, девушка как во сне открыла ручку единственной двери в стене рядом, проскользнула в комнату и захлопнула дверь за собой. Комната эта оказалась каморкой для уборщиков, тут воняло аммиаком и мокрыми тряпками. Как только она захлопнула за собой дверь, слабо мерцавшая под потолком шестисвечная лампа, мигнув, погасла. Но даже это не испугало Джоанну.

Уже достаточно уверенно ориентируясь в темноте, девушка щелкнула замком, запирая дверь. Она едва перевела дух…

И поняла, что в коридоре действительно кто-то есть.

Но что это были за звуки, она так и не смогла понять. Хотя обычно, когда человек живет один, он отлично разбирается в звуках. К примеру, у себя она могла ночью и с закрытыми глазами обойти свой дом – она знала: тут стоит холодильник (не удариться бы об острое ребро!), там диван, там журнальный столик.

А этот мягкий, словно крадущийся шум был похож на тот, который издают осторожно ступающие ноги. И еще этот шелест… похожий на шелест того балахона, той ткани, в которой был одет напавший на нее в ту ночь… Она подумала вдруг, не слышит ли идущий по коридору бешенный стук ее сердца.

У девушки вспыхнула отчаянная надежда – а вдруг этот кто-то пройдет мимо? Она слышала эти легкие шаги: шаг, другой, шаг, другой, шаг, другой. Стоп!

Неужели этот кто-то догадался, что она здесь?

В нижней части двери было нечто вроде небольших жалюзи, через которые проникала тонкая струйка свежего воздуха и бледный свет. Теперь этот свет полностью померк – какая-то тень заслонила его. Джоанна держалась за дверную ручку, но та вдруг начала осторожно поворачиваться.

Она так крепко стиснула пальцы на ручке и челюсти от страха, что даже в этот страшный момент почувствовала боль. Крики ужаса застряли у нее в горле – теперь она чувствовала тот самый легкий запах, который так напугал ее в коридоре, – пахло дымом, горящим деревом и шерстяной одеждой. Ручка снова стала поворачиваться, но девушка вцепилась в нее мертвой хваткой – нужно было, чтобы незнакомец подумал, что дверь заперта. Позднее она увидит, что обе ее сжатые руки взмокли от пота, но сейчас она совершенно не ощущала этого – было совсем не до того. Джоанна понимала, что будь у нее хоть капля мужества, ей следовало бы неожиданно распахнуть дверь и встретиться с ночным гостем лицом к лицу. В конце концов, что он сможет сделать ей тут, в таком оживленном месте? Стоит ей только крикнуть, как тут же прибудет помощь. Но какой-то голосок постепенно нашептывал все громче: "Если ты откроешь дверь и выйдешь, тогда ты точно умрешь!" Неужели у нее начались галлюцинации на почве страха? Но голос продолжал звучать в ней столь настойчиво, что девушка решила все-таки не открывать дверь и не высовываться в коридор – возможно, в ней говорил голос рассудка.

Бледный свет снова заструился сквозь отверстия в двери. То, что стояло у входа, несомненно ушло.

Нет, оно все еще там, думала девушка, оно ждет меня. Оно специально притаилось и поджидает, пока я потеряю осторожность и высунусь.

Что?

Где?

Что?

Она не помнила, сколько времени простояла в тишине, напоенной незнакомым прежде запахом. У нее уже стали затекать ноги, а тело охватила невыразимая слабость.

Тут в голове девушки завертелась мысль – надо пройти пятьдесят метров по коридору, свернуть в боковой коридор, выйти в коридор, параллельный главному, а оттуда можно запросто попасть в главный вестибюль! Но колени у нее тряслись так сильно, что она сомневалась, сможет ли идти, не говоря уже о том, что нужно было не идти, а бежать.

Какая-то часть ее сознания, еще сохранявшая самообладание, говорила ей: "Что ты, куда тебе бежать! Ты и так уже наговорила охране о человеке, который, по ее мнению, тут не был – он не оставил после себя даже отпечатков пальцев! И вообще не было никаких признаков его пребывания здесь – разве что ссадины на твоем горле, но их мог оставить кто угодно. К тому же сотрудники охраны не нашли следов взлома, проникновения в здание. Что ты собираешься сказать им, когда с визгом ворвешься в главный вестибюль? Они, конечно, поищут и снова никого не обнаружат. И что тогда? Что они должны будут о тебе подумать?

 
Вчера, по лестнице спускаясь
Я с незнакомцем повстречалась.
Сегодня же его здесь нет,
А я хочу найти ответ.
 

Чтобы открыть дверь, Джоанне потребовалось мобилизовать все оставшееся у нее мужество. Темный коридор оказался совершенно пустым. В десятке метров от нее находился главный вестибюль – хорошо освещенный, но пустынный, как и все помещения в общественных местах, особенно в такое время.

Затем она буквально заставила себя пойти в направлении вестибюля. Пулей промчавшись через него, кинулась к машине. Все дальнейшие действия она выполняла чисто механически и очнулась только тогда, когда рука ее выключила ночник на столике возле кровати.

Глава 5

Керис оставался с послушниками в Доме Волшебников еще примерно неделю. Утром и днем он ходил вместе с ними на тренировки – отрабатывать приемы владения оружием, изучать новые, закреплять старые навыки. Особенно ему нравилось то, что люди тут были новыми – интересно было черпать знания под руководством нового наставника, изображать учебные бои с новыми соперниками. Каждое лето всем послушникам, независимо от того, кому они принадлежали – магам ли, Церкви ли, или это были воины знатных людей, – полагалось выходить в общий поход на природу, чтобы показать свои знания и умения. Керис тоже всегда принимал участие в таких походах – как и все, он охотился на волков, ходил по топким болотам.

Разбившись на отряды, они воевали друг с другом – наглядное обучение самое лучшее, это всем известно. Однажды в такой шутливой схватке Ле так полоснула его деревянным мечом, что Керису показалось, будто по его телу прошлись стальным клинком. Возвращались послушники с занятий запыленные, в синяках и ссадинах, но довольные.

На той неделе у Кериса случился роман с девушкой, служанкой из таверны. Она была из тех немногих, кто, узнав, кто он, сразу спрашивала, широко раскрыв глаза:

"Так ты служишь у магов? А правда ли, что…" И обычно пересказывала какую-нибудь сплетню о происходящих у магов оргиях или чем-нибудь в этом роде.

Роман их был коротким, зато бурным – когда Керис вдруг неожиданно почувствовал, что его волшебство продолжает иссякать, он сорвал зло на девушке, и они поссорились. Поссорились, в сущности, глупо. Когда Керис уходил из ее комнаты и захлопывал за собой дверь, он слышал ее плач. Но в этом неожиданно бесцветном, скучном мире он не видел необходимости возвращаться назад и успокаивать ее. А потом, устыдившись собственной черствости, он вообще не пошел к девушке, поскольку утешать ее было уже слишком поздно.

Эту неделю он видел деда урывками. Но Кериса это не беспокоило – ведь архимаг должен был посещать заседания епископата. Нужны были и многочасовые беседы с епископом, поскольку Герда считалась главным духовным лицом Империи. А в свободное от всех этих церемоний время старик без устали рыскал по окрестным деревням, дотошно выспрашивая у местных жителей обо всем странном, что случилось здесь в последнее время. Кое-что рассказывала и Ле – когда они сидели возле дома, разведя костер и глядя на потрескивающие дрова. Она говорила о каких-то белых силуэтах, мелькавших между березами в роще, о перерезанном ночью стаде овец, причем такие отметины не могли оставить зубы собаки или волка, о трех крестьянах, в полнолуние неожиданно сошедших с ума – причем в одно и то же время.

– А это случайно никак не связано с Цитаделью Сураклина? – спросил Керис, когда они, свободные от службы, шагали среди мрачных кирпичных строений рынка в самом центре города.

Вокруг них была целая какофония звуков и запахов – аромат фиалок и роз смешивался с вонью полутухлого мяса и сыра, лучшие благовония из далеких стран забивали дух гниющей рыбы. Шоколад из города Ангельской Руки, тонкие хлопковые ткани с мануфактур Феллеринхэма и самого Кимила, кинжалы, пряжки для башмаков, дешевая оловянная и фаянсовая посуда, разные притирания и мази, часы с детскую голову величиной, шелк, чай – привезенное на кораблях и караванах со всех концов света, все это можно было найти здесь. Керис и Ле купили по большой теплой ватрушке и теперь ели, оглядывая разноцветье торговых рядов.

Ле пожала плечами и откусила от своей ватрушки порядочный кусок.

– Я вроде не так все это слышала! – отозвалась она.

Короткая стрижка и перебитый нос делали ее похожей на задиру-мальчишку; впечатление усиливала черная куртка, штаны из грубой материи такого же цвета и меч вороненой стали на поясе.

– Крепость была срыта волшебниками и войсками, – пояснила она, – все, что осталось от нее, так это несколько полуразрушенных стен и какая-то дыра в земле.

Это все где-то там, за холмами!

– А ты не хочешь съездить туда вместе со мной? – поинтересовался Керис.

Девушка помедлила в нерешительности – но этого колебания Керис и ожидал, ведь похожим образом колебались все, стоило только завести разговор о том, что имело хоть какое-то отношение к Темному Волшебнику. Затем она кивнула:

– Если только мы вернемся обратно к четырем часам!

Керис кивнул – он знал, что у нее сегодня дежурство, к тому же у Ле тут была подруга.

Сразу за Башней Тишины началась более старая дорога, по обеим ее сторонам высились черные камни-указатели, столь ненавистные жителям Кимила. Временами Керис проверял свое умение ориентироваться и запоминать – он пытался отыскать здесь знаки, которые когда-то оставил его дед, но ничего подходящего обнаружить так и не смог. Да, ему и в самом деле еще многому предстояло научиться! Дорога теперь уже не только вилась между холмами, но и взбиралась на них. С тех, которые были выше остальных, можно было видеть весь открывающийся пейзаж. Кругом холмы, холмы… Только к востоку холмы редели. Где-то там лежала загадочная страна Сикерст, малонаселенная и неизведанная.

Ветер свистел в ушах и трепал волосы людей и конские гривы, по небу двигались мрачные тучи, очертаниями схожими с самыми диковинными существами. Но тишина просто угнетала Кериса!

– Честное слово, это не должно быть слишком далеко! – сказал он, больше желая ободрить себя самого. Глядя на эти бледные холмы, он не мог поверить, что здесь кто-то когда-то жил. И жил ли вообще?

– Надо проехать еще несколько холмов! – невозмутимо отозвалась Ле. – К тому же отсюда мы ничего не увидим, ведь холмы все заслоняют!

Керис вздрогнул – он внезапно осознал, какое ничтожество человек в сравнении с этими холмами, с тучами, вообще с природой. Непонятно зачем, воин стал оглядываться. Да, на этой земле наверняка все еще лежат заклятья Темного Волшебника. На дальнем холме он углядел еще один вертикально поставленный камень – очевидно, еще один указатель. Антриг сказал деду, что Цитадель выстроили на месте пересечения каких-то линий. Те жалкие остатки волшебства, которые еще не ушли из его души, могли уловить ток волшебной энергии по этой старой дороге.

Нет, эта Цитадель наверняка была выстроена не Сураклином, а людьми куда более сведущими в том, какая энергия матери-земли и в каком направлении течет.

Вообще-то волшебники называли это линиями мест. Мало кто понимал, какой смысл вкладывается в это понятие, и никто не знал, для чего эти линии существуют. Но они все-таки существовали, эти самые линии, – и наверняка по какой-то специальной схеме, подвластной высшему разуму, по этим линиям текла волшебная энергия. Все волшебство и вся жизнь вообще протекала по таким вот линиям – так пояснил ему дед. Дом Волшебников в Кимиле стоял на такой линии. Несомненно, на такой линии находилось аналогичное сооружение и в городе Ангельской Руки. Там, кстати, было еще одно довольно одиозное сооружение, тоже поставленное над током волшебной энергии – та самая цепочка камней, которую называли Чертовой Дорогой.

Подобно прикосновению ветра к коже, молодой человек чувствовал душой, как течет своим путем куда-то волшебство. Ток тут явно был очень сильным – даже его лошадь, и та прядала ушами.

Прославленная Цитадель Сураклина находилась в чашеобразной долине между холмами.

Руины позволяли определить, что в свое время это было грандиозное сооружение, которое трудно было взять штурмом. Впрочем, у него не было оснований не верить архимагу, что без помощи Совета Кудесников имперские войска не смогли бы справиться с крепостью и ее защитниками. И хотя сам Сураклин был вот уже двадцать пять лет мертв, но все-таки наложенное им заклятье продолжало витать над этим местом. Керис не слишком понимал это, но вдруг Ле пронзительно закричала:

– Керис, берегись!

И воин словно очнулся от какого-то дурманящего сновидения. Он находился совсем недалеко от края громадной ямы, которая, видимо, осталась тут еще с прежних времен, поскольку вся заросла сплетшимися между собой кустами ежевики. Повсюду валялись оплетенные побегами ежевики камни различной величины.

– Иногда такое на меня тоже находит! – пришпорив коня, девушка подъехала к Керису, и вместе они осторожно приблизились к краю огромной выемки в земле.

– Осторожно, – предупредила Ле, – не свались, яма старая, край может осыпаться!

Тут она обернулась – наверное, так, на всякий случай, но при этом схватилась за рукоять меча.

Лошади, пробираясь среди опутанных ежевикой руин Цитадели, тоже то и дело нервно прядали ушами. Керис хорошо понимал их беспокойство – ему тоже не нравились эти развалины, этот зловещий свист ветра. Кое-где по остаткам стен можно было угадать то, что тут было раньше – вот башня, это зал, там что-то вроде мастерских. Трава упорно пробивалась среди щелей на бывшем просторном дворе, мощенном камнями. Но во многих местах виднелись громадные ямы – следы ярости Кудесников, которые и помогли снести Цитадель с лица земли.

– Наверное, они тоже боялись его! – мягко сказала Ле. – Посмотри, как они здесь неистовствовали – камня на камне не осталось. Впрочем, это понятно! Ты не жил в этих местах в то время, когда тут еще стояла эта Цитадель! Говорили, будто его шпионы были повсюду, и никогда нельзя было быть уверенным, что твои слова не станут известны Темному Волшебнику. Мой дядя Веллигер был одним из той группы, которая собиралась обратиться к архимагу; там все люди доверяли друг другу. Там были те, кого Темный Волшебник ограбил или погубил кого-то из семьи. Но Веллигер ослеп, еще не доходя до города Ангельской Руки…

Поднявшийся ветер швырнул Керису за ворот пригоршню каменной пыли и вновь стих.

Тучи вновь стали наползать на солнце. Заглянув в одну из исполинских ям, Керис увидел несколько слоев земли – песок, камни, глину. Все это было оплетено ежевикой и плющом. На дне ямы лежало несколько белых камней, похожих на выбитые зубы. Это гнев его деда, выразившийся в молнии, ударил в землю и сделал эту яму!

Очень странно было представить себе, что такой хрупкий человек, как его дед, мог так гневаться, что от его недовольства в землю били такие молнии.

Между камнями продолжал свистеть ветер – как далекий отголосок заклятий Сураклина. И только по этому свисту Керис понял, что должно произойти нечто необычное.

Молодой человек осторожно посмотрел вбок – на Ле. Она начала было рассказывать о чем-то еще, слышанном от стариков, но Керис взмахом руки попросил ее замолчать.

Хотя Ле была старше его по званию и по возрасту, она все-таки повиновалась ему.

Спешившись, оба взяли лошадей под уздцы и поспешно повели их в неглубокую яму – видимо, раньше здесь располагался подвал. Теперь это было единственное место, где можно было бы более-менее надежно укрыться. Через некоторое время до них донеслись голоса и звуки – сначала стук копыт по камням, а потом и голоса людей, которые нисколько не заглушал даже пронзительно завывавший здесь ветер.

– Наши люди следили за ним трижды на этой неделе, мой господин! – говорил один из всадников.

– Вот как! – этот голос принадлежал второму, он был более резок и высок.

Керис почувствовал, что Ле посмотрела на него. Неслышно, как кошка, парень подобрался к самому краю ямы. Встав на валявшийся под ногами камень, он осторожно высунул голову и поглядел в ту сторону, откуда доносились голоса пришельцев.

Там между тем разговаривали:

– Конечно, можно задать резонный вопрос – зачем? Но в последнее время во всех областях наблюдаются неприятные явления!

Тут первый участник разговора, одетый в серое, в накинутом на плечи сером плаще, в чем Керис с упавшим сердцем признал знакомую форму Святой Инквизиции, сказал уже несколько другим тоном:

– Эти неприятные явления наблюдаются уже несколько недель, мой господин! Они начались еще до того, как архимаг прибыл в Кимил!

– Он волшебник! – продолжал второй собеседник. Он повернул голову, и Керис сразу узнал аскетичный профиль и седые космы, прикрытые шляпой с широкими полями. Это был Сергий Костолом, главный специалист по поиску ведьм при Святой Инквизиции. И воин почувствовал, как холодок змейкой пополз по его спине.

Костолом продолжал своим резким голосом:

– Говорят, что маги могут вбирать в себя энергию подземных потоков волшебства и потому покрывать расстояния в сотни миль за один только день. Так что расстояния для них – вообще не помеха! – тут Костолом замолчал и стал вглядываться в хмурое небо, как будто надеясь получить от него какой-то ответ. Налетевший порыв ветра принялся яростно трепать его космы и поля шляпы. Конь старика испуганно заржал.

Рука Сергия властно дернула уздечку, принуждая коня стоять спокойно.

– Господин мой! – подал голос напарник Костолома, видимо, тоже специалист по ведьмам. – Но ведь именно благодаря архимагу было разрушено это поганое укрепление, разгромлен Темный Волшебник. Так что можно даже усомниться в том, что…

– Усомниться можно в чем угодно! – резко прервал его старик. – Старые легенды говорят о необычайной и загадочной силе этого места, которая существовала еще до того, как Темный Волшебник возвел здесь свою Цитадель! А теперь к этой силе добавились и различные заклятья! А повсюду множатся разные странные явления! Это должно побудить регента дать нам власть, в которой мы так нуждаемся! Нужно искоренить в империи ересь! Искоренить навечно!

И оба всадника направили лошадей дальше через руины. Керис неслышно возвратился обратно к Ле. Девушка держала руку на морде своей лошади и смотрела жестко и отчужденно. Кериса трясло – и от такой беспардонной клеветы на деда, и от спокойного тона Сергия Костолома. Как рядовой послушник Совета Кудесников, он не имел права ничего делать и вообще выказывать своих чувств. И потому он просто сказал:

– Поехали! Нужно рассказать обо всем этом архимагу!

Послушники вывели своих лошадей и, продираясь сквозь колючие кусты ежевики, стали выбираться на дорогу. Керис то и дело оглядывался. Честное слово, он мог поклясться, что два всадника все-таки тоже оглянулись и заметили их, а потом, пришпорив лошадей, скрылись за холмами.

– Мой господин! Моя госпожа! Пожалуйста, остановитесь! Заклинаю вас!

Заслышав крики, Керис натянул поводья лошади, удивленно уставился на группу из трех или четырех мужчин и женщин, которые отчаянно карабкались вверх по крутому скату дороги. При виде незнакомых людей лошадь захрапела, и Керис понял, что животное испугалось. Он автоматически посмотрел на другую сторону дороги, чтобы удостовериться, что это не засада. Конечно, устраивать на них засаду никому не было смысла, но послушник на то и послушник, чтобы знать заранее, что можно ждать от окружающих. Наконец крестьяне подобрались поближе к ним.

– Вы послушники! – выдохнул один из крестьян, мальчик лет шестнадцати, на котором из одежды были только короткие штаны – видимо, крестьяне убирали тут сено, – вы просто обязаны нам помочь! Умоляем вас, пожалуйста! Там, в болоте…

В болоте – эта самая вещь…

– Но мы не можем задерживаться! – холодно сказала Ле. – Ведь мы послушники, мы не можем предпринимать что-то без распоряжения наших господ!

Керис поднял руку вверх и изогнулся в седле.

– Что у вас там такое стряслось?

– Там зло… Там страшное… – одна из женщин, рослая и пышнотелая, в короткой юбке, с вымазанными грязью ногами, схватилась за поводья лошади Кериса. Это очень встревожило молодого человека, хотя он и знал, что засады тут никак не могло быть. – Ах, Господи, там наш Шебна пропадает!

– Керис! – сказала Ле парню, который уже соскочил с седла и схватился за меч. – Керис, перестань, ведь мы здесь совсем ни при чем!

– Я уверен, что мой дед обязательно бы приказал мне помочь тому человеку! – крикнул Керис. – Я это знаю! Ведь от главы Совета…

– Не тебе принимать такие решения! – голос Ле звучал резко и отрывисто. Керис знал, что она, вообще-то, права. А девушка между тем решительно продолжала: – Не тебе решать, когда вытаскивать меч!

– Заклинаю вас! Пожалуйста! – зарыдала одна из женщин.

– Заткнись, бессердечная сука! – столь ласковые слова один из крестьян адресовал Ле.

Керис резко схватил этого крестьянина за костлявое плечо.

– Нет! Ты не прав! Она говорит верно, но я все равно пойду с вами! Ле! А ты известишь кого-нибудь, архимага или Нандихэрроу – безразлично, кого, – тут молодой воин посмотрел в искаженные страхом лица крестьян. Он почувствовал, что его сердце начинает усиленно биться.

– Ле, поезжай! – сказал Керис. Девушка помедлила в нерешительности – боязнь оставить его одного боролась в ней с внутренней дисциплиной, ведь она не должна была тут останавливаться. Тем временем Керис уже вопрошал:

– Показывайте, где это?

Молодому человеку было интересно проверить себя в деле. Его захлестнуло неизведанное ранее волнение, но все-таки голова Кериса соображала отменно.

Крестьяне повели его от дороги через заросли ивы. Под ногами хлюпала вода. Целых пять лет он обучался военному делу и обучался довольно прилежно, но только сейчас ему пришло в голову, что до сих пор он не участвовал ни в одной серьезной схватке, где была бы одна ставка – жизнь одного из участников поединка. Сейчас в Империи царила тишь и гладь, а Керис, как многие послушники, совсем не стремился пробовать свои силы в драках в многочисленных тавернах. Где-то позади него слышалось рыдание и приглушенные слова:

– Это все из-за заклятья Темного Волшебника! Он проклял эту землю! Его черти просто лежат на дне наших озер! Тут нельзя жить!

Запах болота и густые рои комаров напомнили Керису о том, как он и сам в детстве помогал родителям заготавливать сено. Тут была высокая, в человеческий рост, трава, и потому парню приходилось держать меч наготове в левой руке, правой раздвигая траву. Да, если тут и где-то есть опасность, то можно и самому запросто пасть ее жертвой!

– Нет, это же дьявол! – то и дело восклицал тот крестьянин, который сказал нелестные слова Ле. – Тут верно дьявол, нужно было послать за епископом к служителям Святой Инквизиции!

– Прекрати ныть! – раздраженно бросил Керис. – Возможно… – он не договорил и принялся раздвигать ветви ивы.

Его глазам открылось озеро, уже начавшее превращаться в болото, с коричневатой водой, одна сторона его была уже обкошена, и там… стерня, свежескошенное сено, даже листья и ветки ближайшего ивового куста были густо забрызганы кровью. Тут же, на скошенной траве, лежали два человека с разбитыми головами. А по ту сторону озерца чудовище – иначе Это никак нельзя было назвать – держало в своих челюстях и лапах третью жертву – девочку лет тринадцати. Тело чудовища было сплошь забрызгано кровью. Керис чисто механически поднял меч, и блеснувший на солнце клинок привлек внимание страшилища. Тварь подняла рачью голову и, увидев неожиданно появившегося противника, устремилась на него. Керис еще ничего не успел сообразить, но удрать уже никак не мог, – чудище, несмотря на свою кажущуюся неуклюжесть, двигалось чрезвычайно проворно. Тварь с размаху плюхнулась в воду озерка, подняв целую тучу брызг и грязи. Еще мгновение – и страшилище, выпучив глаза, выбралось на берег и устремилось на него. Ум Кериса парализовал холодный ужас, но тело, приученное за пять лет упорных тренировок встречать любую опасность как бы автоматически, действовало независимо от рассудка – как только адское создание выбралось на берег и занесло клешню, чтобы покончить с этим двуногим одним ударом, Керис ловко отпрыгнул в сторону, и клешня просвистела в воздухе. Тут Керис окончательно пришел в себя – подняв меч, он рубанул, целя в шею, или что там это такое было. Но удар пришелся по щупальцу страшного создания. Меч был добрый – щупальце сразу отлетело в сторону, а воина обдало целым фонтаном отвратительной жидкости, похожей на гной. Ответом был жуткий рев и новый рывок, но Керис, извернувшись, подскочил с другой стороны и снова рубанул мечом по некому подобию пасти. Но удар отсек другое щупальце.

Впрочем, и это тоже было очень неплохо.

Керис рванулся было в другую сторону, чтобы нанести удар чудищу, пока оно не опомнилось, но тут его ноги заскользили по грязи. Впрочем, он это предугадал, а вот подумали ли об этом крестьяне? Керис оглянулся, чтобы крикнуть им об опасности, но тех уже и след простыл. Он не винил их за трусость – ведь они были безоружны, и даже будь у них какое-то оружие, они не знали бы, что с ним делать.

Он сам, хоть и считался неплохим рубакой, не мог справиться с этим непонятным хищником. Мало того, что чудовище обладало несколькими парами подвижных щупальцев, оно было еще и поразительно маневренно. К тому же, когда он в очередной раз ударил в более толстый участок щупальца, обнаружилось, что лезвие скользит по кости. Бог мой, и это меч, который запросто может отсечь человеческую ногу, если им хорошенько размахнуться! К тому же от удара у него заныла рука – ощущение было такое, что он ударил по железной решетке! Значит, он отсек от щупальцев только хрящи и мякоть, а кости пока оставались нетронуты! И тут он, отступая, провалился по пояс в озерный ил. Холодеющий ум подсказал ему, что его может засосать это полуозеро-полуболото. Возможно, тут уже тонули люди – ведь подобные слухи доходили до архимага!