Текст книги "Держи ухо востро, дорогой!"

Автор книги: Барбара Данлоп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Ты никогда не думал стать поваром? – Сидя за столиком напротив Дерека, Кэндис откусила еще кусочек жареного омара, и ее губы изогнулись в блаженной улыбке.

Ее восхищение помимо воли вызвало в нем прилив гордости.

– И отказаться от намечающейся карьеры декоратора?

– Не обижайся, – сказала Кэндис, поднимая свой бокал с «шабли», – но тебе, пожалуй, лучше развивать свои сильные стороны.

– Я раздавлен. – Однако он не сдержал улыбки.

Впервые за долгие месяцы у него нашлось время для стряпни. Впервые за многие месяцы ему не нужно было бежать на очередное заседание или конференцию. И мыслительная гимнастика с Кэндис имела свои положительные стороны. Когда он устанет честить на все корки своего брата за этот фокус, то должен будет поблагодарить его.

Она помахала своим высоким бокалом. Огни Сиэтла мерцали вдалеке позади нее, а ниже светящиеся прогулочные яхты возвращались в бухту.

– Эй, даже вы, сверхчеловеки, не можете быть хороши во всем.

Он откинулся на спинку стула, взирая на нее из-под приподнятых бровей.

– От пустого сотрясения воздуха до сверхчеловека, и всего за один вечер.

– Ты по-прежнему пустое сотрясение воздуха, когда дело касается декорирования. Прими поражение с достоинством.

Дерек взял свой бокал с вином и сделал глоток. Одно преимущество в том, что их заперли в ресторане, – не приходится беспокоиться о хлебе насущном.

– И оставить в покое твою работу по реставрации, верно?

Она кивнула.

– Именно. Почему бы тебе не заняться какими-нибудь денежными манипуляциями или еще чем? Предоставь ресторан мне.

– Денежными манипуляциями?

– Ну, я не сильна в экономике.

– Ты предлагаешь, чтобы я отправлялся делать деньги, а ты останешься здесь и будешь их тратить?

– Ты ухватил самую суть, – проворковала она, подавшись вперед. Затем улыбнулась, и ее зеленые глаза засияли в мерцающем свете свечей. Глаза сияли, губы казались мягкими, а щеки покрывал нежный румянец.

В сотый раз за этот вечер он был очарован ее красотой.

– Мы могли бы вступить в симбиозные отношения, – с энтузиазмом предложила она.

Стрела желания пронзила его.

– Ты снова подаешь мне удобную лазейку на серебряном блюде.

– Симбиозный означает взаимовыгодный. – Она самодовольно улыбнулась.

– Я знаю. – Он мог бы придумать очень много взаимовыгодных вещей, которые хотел бы сделать с ней прямо сейчас.

Его пиджак распахнулся, открывая ее фиолетовое платье. Край лифа чуть сполз и, казалось, еле удерживался на груди.

Его мысли то и дело сворачивали в опасном направлении, и он, кажется, был бессилен их остановить. Ему захотелось крепко обнять ее. Он крепче сжал ножку бокала.

– Ковер за потолочную лепнину, – сказал он, чтобы отвлечься. Он знал, что продешевил, но это первое, что пришло ему в голову.

– Правда? – переспросила она, выпрямившись, явно удивленная щедростью предложения. От резкого движения платье натянулось, и он мог бы поклясться, что заметил краешек розового соска.

Дерек сделал большой глоток вина.

– Да.

– Подлинный «сафавид» ручной работы?

– Точно.

Кэндис вздохнула, еще больше натягивая платье.

– Ты не пожалеешь.

Он уже жалел. Большинство его клиентов не отличат «сафавид» от нейлонового «бербера». Лучшее, на что он мог надеяться, это на увеличение числа завсегдатаев за счет «коврофилов». Возможно, они закажут пару лишних стаканчиков, пока будут ползать на коленках и щупать импортное волокно.

Этот раунд остается явно за ней. Но только потому, что она использует свою грудь в качестве орудия торговли – пусть даже неосознанно.

Внезапно у него возникло жгучее желание заключить сделку, которая перетянет весы на его сторону.

– Давай поговорим об осветительных приборах.

– Ты не тронешь мою люстру из бронзы и цветного стекла, – предупредила она, прищурившись.

– Я же отдал тебе ковер.

Она покачала головой.

– Это уже совсем другое соглашение. – Отодвинув стул, она встала.

Дерек тоже вскочил.

– Ты куда? – Он посмотрел на ее босые ноги.

– За бумажными салфетками.

– Оставайся на месте. – Он сделал жест рукой. – Я принесу.

Дерек прошел на кухню и достал стопку белых бумажных салфеток.

– Ручка есть? – крикнула она.

Он посмотрел за стойкой администратора и нашел ручку.

– Что ты собираешься с этим делать? – спросил он, когда вернулся к столику и положил салфетки перед ней.

– Поправки к контракту. – Она взяла ручку из его протянутой руки. – Панели за палитру и лепнина за ковер.

Она начала писать на салфетке.

Дерек сел.

– Подпишись здесь. – Кэндис подтолкнула к нему салфетку.

– Это смешно.

– Дата и обе наши подписи. Это должно пройти в суде.

– Мы не собираемся в суд.

– Я не намерена рисковать своим ковром.

– Я человек слова.

Она сложила руки на груди и улыбнулась.

– Тогда у тебя нет причин не подписывать, верно?

Поскольку скрещенные руки приподняли грудь над вырезом платья и он почти мог видеть чуть выглядывающие розовые соски, то сделал так, как она просила.

– Отлично. – Женщина улыбнулась, сворачивая салфетку. – С этими двумя пунктами мы покончили. – Затем захлопала длинными ресницами. – Есть еще что-нибудь, что ты хотел бы обсудить?

Он тут же решил, что возьмет ее с собой на следующие деловые переговоры. Ему определенно хотелось бы иметь ее в команде, когда дело застопорится.

– Осветительные приборы, – заявил он, решив, что пришло время выиграть один раунд ему. Пришлось сосредоточиться, чтобы не заглядывать то и дело ей в вырез.

– Бронза и цветное стекло – это величие и история, – начала она. – Когда посетители войдут в ресторан, первое, что они увидят, будет люстра. Они будут потрясены ее великолепием и стилем. Она будет выгодно освещать барную стойку…

– Это просто люстра, – сухо заметил он.

– Это не просто люстра. – Она выглядела оскорбленной. – Ну да, хорошо. Конечно же, это люстра.

– Я чуть не упал со стула, когда прочитал цену.

– Но это не простая люстра. Это антикварная вещь.

– Закажи копию. Никто не узнает.

– Ты будешь знать.

Кэндис наклонилась вперед.

Дерек чуть не застонал, увидев, как при этом еще больше обнажилась ложбинка между грудями. Это следовало бы запретить.

Конечно, он мог бы ей сказать, и она, вероятно, прикрылась бы.

– Предполагается, что это должно лишить меня сна? – Нет. Во всяком случае, не так, как мысль о ее груди.

– Ладно. Ресторанные обозреватели узнают. – Она откинулась на спинку стула и улыбнулась, явно довольная собственной находчивостью.

Дерек задумался. Он должен одержать верх хотя бы в одной из этих сделок, чтобы спасти свою гордость, по меньшей мере.

– Я отдам тебе кафель, – сказала она.

– Но мне нравится кафель.

– Ладно. – Она пожала плечами. – Как хочешь. – И начала что-то писать.

– Что ты делаешь? – поинтересовался он.

– Мне светильники, тебе кафель.

– Минуточку…

– Может, принесешь шоколадный мусс? – Она взглянула на него и мило улыбнулась. – Не хотелось бы поранить ноги.

– Ну ты и хитрюга, – проворчал Дерек, когда Кэндис пробовала свою первую ложку шоколадного мусса – густого, сладко тающего на языке. Ему стоило всерьез подумать о поварской карьере.

– Почему? – притворно удивилась она, облизывая ложку.

– Ты извлекла выгоду по двум пунктам последней сделки.

– Это потому, что ты был слишком занят, беседуя с моей грудью. – Она ухватилась за край лифа и подтянула платье немного вверх.

Его ложка застыла в воздухе.

– Так ты знала?

– Ради бога.

Возможно, он великолепный повар, но тонкости в нем ни на грош. Увидел кусочек голой кожи – и готово дело, мозги набекрень.

– Это мошенничество, – запротестовал он.

– Ты мог бы сказать мне.

Медленная, лукавая улыбка расплылась у него на лице.

– Тогда ты бы прикрылась.

Она тоже улыбнулась, так же лукаво.

– Тогда ты не отдал бы мне люстру за пятьдесят тысяч долларов.

– За пятьдесят тысяч тебе надо было бы всю ночь разгуливать в полуголом виде.

– Этого в контракте нет. – Она похлопала по двум подписанным салфеткам.

– Моя ошибка.

Она усмехнулась.

– Это всего лишь декольте, Дерек. Все женщины на сегодняшнем приеме демонстрировали то же самое.

– Только не моя мать и не тетя Эйлин.

– Все моложе пятидесяти.

– Это не одно и то же.

– Ты пытаешься заигрывать со мной?

Он некоторое время молча смотрел ей в глаза.

– А ты этого хочешь?

Предупреждающий огонек вспыхнул в ее мозгу.

– Я хочу кожаную обивку для стульев.

Она вытащила пару шпилек из волос, пробежав пальцами сквозь спутанные пряди. Может, ей удастся заставить его передумать…

Он молча наблюдал за ней, следуя взглядом за каждым ее движением. Его ноздри раздулись.

– Это не поможет, но попытка неплохая.

– Я распустила волосы вовсе не затем, чтобы подкупить тебя, – солгала она. – Я устала, и кожа головы болит. Уже полночь.

Его брови поползли вверх.

– Еще одна неплохая попытка.

– Когда в последний раз ты ходил на свидание?

– Куда?

– На свидание. Ты чересчур волнуешься.

Она зачерпнула немножко шоколадного мусса указательным пальцем и положила в рот, слизнув языком густую массу, затем медленно вытащила кончик пальца через выпяченные губы. Она беззастенчиво копировала сцену из какого-то фильма, но, должно быть, это подействовало, потому что глаза Дерека потемнели.

– Прекрати, – прорычал он.

Его рука резким движением схватила ее за запястье.

– Ты играешь с огнем.

– Я ем десерт.

Он напряженно уставился ей в глаза.

Жар его руки обжег кожу. Пульс запрыгал.

Что это с ней? Она заперта наедине с ним на неопределенное время и ведет себя как какая-то сирена.

– Извини, – прошептала она. – Я больше не буду.

– Правильное решение. – Он медленно отпустил ее запястье. Откинулся на стуле и устремил взгляд в окно на звездное небо.

– Дерек…

– Да?

– Я прошу прощения.

Он пожал плечами.

– Да ладно.

Пусть они заперты наедине и вместе пьют вино, но он по-прежнему ее клиент, а ее поведение никак не назовешь профессиональным.

Чем скорее все это закончится, тем лучше.

– Хорошо спал? – поинтересовалась Кэндис на следующее утро чуть хрипловатым от сна голосом.

Дерек оторвал взгляд от гриля и увидел ее в дверях кухни. Фиолетовое платье помялось, волосы в беспорядке. Но она все равно казалась ему привлекательной.

Она потянула шею и пошевелила плечами, подтверждая тот факт, что матрас из старого ковра и скатерти вместо одеяла представляли собой не лучшую кровать. Она предлагала ему лечь с ней, но об этом не могло быть и речи. Если б ночью она нечаянно коснулась его хотя бы пальцем, он бы зацеловал ее до умопомрачения.

Напряженные мышцы на твердом полу превратили неспокойную ночь в сущий ад. Но из двух зол это было меньшее.

Он перевернул поджарившийся кусочек французского батона.

– Не особенно. А ты?

Она пожала обнаженными плечами и босиком подошла к нему.

– Ну, не так чтобы совсем уж плохо. А что ты делаешь?

– Тосты. – Он окинул взглядом помещение. Его пиджак должен быть где-то здесь. Чем скорее он найдет его, тем скорее прикроет ее.

Она заглянула ему через плечо.

– Я впечатлена.

– Хочешь впечатлиться еще больше?

– Конечно.

Он выключил гриль и зашагал по коридору.

– Иди за мной.

– Ты нашел выход?

Ну, замечательно. Теперь она будет разочарована. Он вздохнул.

– Нет, не нашел.

– О…

– Но зато нашел кое-что другое.

Он театральным жестом щелкнул выключателем.

– Зубные щетки, паста, ванные принадлежности, расчески. – Еще там были презервативы, но он не включил их в список. – Все, что утомленный путешественник может забыть дома и попросить у служащих.

– О… – Она протиснулась вперед, погладив пальцами целлофановые пакеты с явным благоговением. – И мы можем… – Она взглянула на него.

Он понимал, что должен отойти, чтобы не касаться ее, но ноги внезапно приросли к полу.

– Пожалуйста, бери все, что нужно.

– Мне кажется, я умерла и попала в рай. – Она зашевелилась, собирая в руку туалетные принадлежности.

Точно. Она в раю, а он в аду. К нему прижимается полуодетая, теплая со сна женщина, а он даже не может дотронуться до нее.

Он заставил себя говорить будничным тоном:

– Мужская комната не работает, поэтому пойдем по очереди. Ты иди первая.

Перед зеркалом в дамской комнате Кэндис сняла с себя платье, белье и чулки. Возле умывальника стояла корзина с белыми пушистыми полотенцами, поэтому она смочила одно в теплой воде и добавила пахнущего цветами жидкого мыла. Это, конечно, не душ, но все равно прекрасно.

Ей с трудом верилось, что Тайлер оставил их здесь на всю ночь. Дерек убьет его, как только они выйдут отсюда.

Она улыбнулась в зеркало.

Затем ее улыбка сникла.

Она очень надеялась, что Тайлер скоро выпустит их отсюда. Их бесконечные стычки на работе и без того ужасны, не хватало еще втюриться в него. Это будет самоубийство.

Если б можно было переложить вину на выпитое вино. Но, по правде говоря, она откровенно наслаждалась интересом в его глазах.

Обтерев тело и волосы, Кэндис снова натянула платье. У нее не было другого выхода, разве что соорудить саронг из скатерти. Но чулки и белье она не стала надевать.

Она налила в раковину воды и простирнула их. Здесь было с дюжину кабинок, она прошла к самой дальней и повесила там свои постиранные вещи. Сюда Дерек уж точно не пойдет.

Затем бросила использованные полотенца в корзину под стойкой.

Кэндис высушила волосы, а ее кожа светилась.

Она добавила еще одну только что подписанную бумажную салфетку к стопке поправок к контракту.

За последний час они перевалили за миллион долларов. Он со смущением отметил про себя, что уступил почти во всем. Но что, черт побери, делать парню, когда женщина напротив него сидит без нижнего белья?

О, она попыталась спрятать его в последней кабинке, но он со своим ростом увидел поверх перегородок. Ее чулки и трусики сушились в дамской комнате, а это означало, что под платьем на ней ничего нет, и это вносило сумятицу в его обычно четкий ход мыслей.

– Я хочу сломать барную стойку, – заявила она.

– Что-что? – Он чуть не подскочил со стула.

– Она нарушает всю композицию помещения, сказала она, поднимая ладони вверх жестом отчаяния.

Дерек молча смотрел на нее. Он уступил ковер, люстру, скатерти, даже униформу персонала. Но это уж слишком. Скорее бы явился Тайлер.

– Я не могу пойти на это, – покачал он головой.

– Скажи мне, чего ты хочешь, – торопливо возразила она.

Черта с два он это сделает.

– Должно же быть что-то, – не унималась она.

Он уставился в ее кристально-зеленые глаза. Есть одна вещь. Одна услуга, о которой он думал среди ночи. Нет, не та, где она обнаженная на каком-нибудь тропическом острове, хотя он вмиг мог бы это организовать, если б знал, что она согласится.

Он выпрямился, расправил плечи.

– Вот мои условия. – Он осторожно взял стопку подписанных салфеток с деталями их почти суточных переговоров, затем заглянул ей глубоко в глаза. – Мы разрываем это.

– Ни за что. – Она попыталась ухватиться за салфетки, но он отдернул руку.

– В обмен, – продолжал он, – я даю тебе карт-бланш.

– Что ты имеешь в виду?

– Никакого бюджетного лимита. Ты делаешь все, что хочешь, и при этом располагаешь неограниченной суммой.

– Но… как… – Внезапно она поджала губы и подозрительно оглядела его.

– Это не секс, – сухо сказал он.

– Я и не думала.

– Разумеется, думала.

Она застенчиво улыбнулась.

– Ладно. Но не больше секунды.

Он улыбнулся в ответ.

– Я хочу, чтобы ты привела меня к себе домой и познакомила с твоим отцом.

Она молча уставилась на него.

– Зачем?

– Договор с «Эноки электроникс».

– Я не могу заставить его заключить с тобой договор.

– Я и не прошу тебя об этом.

– У меня только пять процентов акций компании, Дерек. И всю жизнь я была безмолвным партнером.

– Я хочу поговорить с твоим отцом в неофициальной обстановке. Тебе надо будет только сделать вид, что мы друзья.

– Друзья?

– Я знаю, это преувеличение.

– Я никогда ни за что не подвергну риску свою семью ради личной цели.

– Ты никого не подвергнешь риску. Этот договор выгоден и им тоже.

Выражение ее лица сделалось подозрительным.

– Тогда зачем тебе моя помощь?

– Затем, что я знаю: они не станут меня слушать. Особенно после того, как я заблокировал его зональное заявление в прошлом году.

– Это был ты?

В Дереке затеплилась надежда.

– Он не знает, что это был я?

– Он-то наверняка знает. Но я никогда не вникаю в подобные дела.

Мимолетный оптимизм Дерека растаял как дым.

– Верно. Так что сама видишь, в каком я положении.

Она откинулась на стуле.

– Ну, знаешь, как постелешь…

– Единственное, о чем я прошу, это помочь мне взбить подушки.

– Я твой декоратор, а не экономка.

– Это будет выгодно для нас обоих. В результате «Хэммонд электроникс» получит контракт на поставку комплектующих «Эноки комьюникейшнз» в их триста восточных торговых точек.

– То, что ты мне это рассказываешь, не поможет.

Дерек нахмурился. Это бессмысленно. Понимание сути договора – это главное.

– Я объясняю, как это выгодно для твоей семьи.

Она покачала головой.

– Я не собираюсь помогать тебе провернуть сделку с моим отцом.

– Я не прошу тебе помочь провернуть сделку. Я прошу представить меня. – Дерек помолчал. – Знакомство, обед – и ты получаешь сказочную реконструкцию.

– Продав свою семью.

Дерек вскинул руки.

– Ты никого не продаешь. Ты что, не слышала ни слова из того, что я сказал? Все, что мне нужно, – это знакомство. Дальше я сделаю все сам. Если они скажут «нет», значит «нет».

Кэндис выпрямилась, и расчетливая улыбка заиграла у нее на губах.

– Ладно, я согласна.

Ну, замечательно. Почему же у него такое чувство, будто его опять обвели вокруг пальца?

Только не думать о том, что на ней нет нижнего белья.

Она взялась рукой за живот.

– Я умираю с голоду. Ты готовишь обед, а я знакомлю тебя со своим отцом. – И начала что-то писать на очередной салфетке.

Обед – это просто. Он приготовит сотню обедов.

Минуточку. Что-то слишком просто. Он с подозрением вгляделся в ее самодовольное лицо. Она включила в сделку обед? Что ж, тогда он хочет небольшую компенсацию…

– Хорошо, – сказал он, накрывая ладонью ее руку, которой она писала. – Я ставлю на кон обед и несколько миллионов долларов, если ты скрепишь договор поцелуем вместо салфетки.

– Ты не будешь это записывать?

– Я человек слова.

С минуту она смотрела на его губы, неуверенно моргая.

– Я облегчу тебе задачу, – добавил он, обеспокоенный ее неуверенностью, боясь испортить дело техническими деталями. – Я готовлю обед. Ты оцениваешь его по шкале от 0 до 10. Я получаю по поцелую за каждый балл.

Ее глаза округлились.

– Договорились.

Слишком уж быстро она согласилась. Скептическое выражение ее лица подсказало Дереку, что поцелуев ему не видать.

Но зато он заполучил встречу с ее отцом. А обед пришлось бы готовить в любом случае.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Очень жаль, что придется поставить ноль баллов, потому что это был один из лучших обедов в жизни Кэндис.

Дерек потратил целых полчаса на сервировку стола: застелил скатерть, расставил тарелки, разложил столовое серебро, зажег свечи. Он притушил свет, и небо подыграло ему, подарив восхитительный закат, за которым последовал восход полной луны.

Он выставил Кэндис из кухни, пока готовил.

Затем он представил на ее суд начиненные крабами грибы, жареного лосося под соусом «бернэ», шафрановый рис и спаржу. И явно совершил набег на стеллаж с лучшими запасами вина.

– Не могу поверить, что Тайлер оставил нас здесь так надолго, – сказала она.

– А я могу, – отозвался Дерек.

– Он настолько мстительный?

– Упрямый, не мстительный. Кроме того, вполне возможно, он уже давно забыл про нас.

– Ох уж эти молодожены. – Кэндис с насмешливым неодобрением покачала головой.

– И он таки добился своей цели.

– Как так?

Дерек поднял в тосте свой бокал с вином.

– Мы больше не будем воевать на стройплощадке и расстраивать Дженну.

Он сделал шутливый жест, показывая, что его рот на замке.

Взгляд Кэндис задержался на его губах. Действительно, как обидно, что она должна поставить за обед ноль баллов. А его губы выглядят невозможно соблазнительными.

Она взяла в рот последний кусочек лосося и густого соуса.

Ноль – это вопиюще несправедливая оценка. В конце концов, он так старался. И это – взгляд снова отыскал его губы – скорее всего, ее единственный шанс.

Ну, ладно, один раз она его уже целовала, если можно считать тот мимолетный поцелуй в «Тоннеле Любви». Трудно сказать, кто из них тогда был больше удивлен. Она своим неожиданным порывом или он, внезапно узнавший, что она Хэммонд. Поняв, что он чуть не увлекся дочерью своего врага, Дерек тотчас отскочил как ошпаренный, так что настоящего поцелуя не вышло. Но было, безусловно, интересно.

Возможно, сейчас пришло время завершить дело.

Она сделала еще глоток пряного белого вина, обдумывая свою мысль.

– После сегодняшнего вечера мы, наверное, редко будем видеться, – забросила она пробный шар.

– Но ты все равно должна будешь познакомить меня со своими родителями, – напомнил он ей.

– Да, конечно.

Надо поставить один балл.

Она попробовала шафрановый рис, отметив, что приправа превосходна. Пожалуй, все-таки два. Один балл за лосося и один за рис.

Разумеется, вино тоже заслуживает оценки. Да, задачка не из легких.

– Я не позволю тебе нарушить обещание, – предупредил он.

– Я держу слово.

– Приятно это слышать.

Даже если она намерена сильно занизить оценку его обеда.

Кэндис попробовала спаржу. Она оказалась нежной и слегка хрустящей. Она просто обязана начислить за нее балл.

Получается три. Или четыре?

Четыре поцелуя.

Взор ее затуманился в свете свечей. Четыре поцелуя – самое меньшее, что она должна ему. Ну какой может быть от этого вред? Она же целует его не от страсти или желания. Это просто деловое соглашение.

– Готова к десерту? – спросил он.

Кэндис заморгала, выходя из задумчивости.

– Конечно. Что ты приготовил?

– Крем-брюле. – Он отправился на кухню.

О-ох. У нее возникло ощущение, что еще один поцелуй на подходе.

Выходит пять. Она глотнула вина для храбрости.

Пять поцелуев. Пятьдесят процентов. Звучит как-то неблагодарно. Он так здорово потрудился.

Дерек вернулся из кухни, неся по маленькой чашечке с кремом-брюле. Наклонился и поставил десерт перед ней, послав при этом понимающую улыбку. В его глазах был вызов: мол, хватит ли у тебя нахальства не оценить это по достоинству.

Она слегка подалась назад.

– Спасибо.

– Надеюсь, тебе понравится. – Глаза его весело блеснули.

– Уверена… – Она сжала губы.

Улыбка Дерека стала еще шире.

– Это любимый мамин рецепт.

– Как мило.

– Если тебе не понравится, она не переживет.

– Это нечестно. – Она не удержалась и тоже улыбнулась. Одно очко. Больше за десерт она не даст. И ей нет дела до того, чья там мама будет расстроена.

Он уселся на свой стул и взял ложку.

Кэндис погрузила свою в густой крем, поднесла ко рту, попробовала кончиком языка и… потрясенно замерла.

– Боже мой… – Она поднесла пальцы к губам.

– А что я тебе говорил?

Кэндис уставилась на незатейливый десерт.

– Как она…

– Семейный секрет, – самодовольно изрек Дерек. – Наслаждайся.

Кэндис съела еще ложку. Крем-брюле, бесспорно, заслуживает наивысшей оценки. Значит, уже шесть поцелуев. Трепетное волнение стиснуло грудь девушки. Хорошо, что у нее достаточно вина, которое поможет ей пройти через это.

– Мама обычно готовит его на Рождество, – поведал Дерек. – Все соседи в радиусе нескольких миль собираются у нас, чтобы полакомиться этой вкуснятиной.

– Я их понимаю, – пробормотала Кэндис, доедая все до капельки.

Он откинулся на стуле, взяв в руку бокал.

– Итак? Сколько баллов ты ставишь?

– Ты сильно рисковал.

– У меня было секретное оружие.

– Крем-брюле?

Он покачал головой.

– Твоя честность.

– Я вполне могла бы поставить тебе ноль.

– Могла бы.

Но нет. Теперь, приняв решение, она намерена поступить по справедливости. Кроме того, стоит посмотреть, какое у него при этом сделается лицо. Ей захотелось бросить ему вызов.

Кэндис расправила плечи.

– Десять.

– Десять? – Дерек чуть не поперхнулся вином.

Ее брови поднялись.

– Что? Я тебя удивила?

Не то слово. Он просто не мог поверить, что она серьезно.

– Договор есть договор, Дерек.

Дерек медленно поднялся со стула, все еще остерегаясь подвоха.

– Это все изменит между нами, – предупредил он.

В ее зеленых глазах заплясали чертенята.

– Может быть. Зависит от поцелуев.

Наполнив легкие воздухом, Дерек скользнул ладонью по щеке девушки, обхватив ее лицо, сделал шаг вперед и обвил другой рукой тонкую талию.

Потом он склонился к ее рту и коснулся губ своими губами. Первый поцелуй был нежным. По крайней мере начался как нежный. И ему удалось продержаться так целых пять секунд.

Но затем ее губы неожиданно раскрылись, и он вкусил сладость ее рта – короткий взрыв амброзии, который воспламенил его кровь, и жидкое пламя растеклось по чреслам.

Он прижал ее к своим бедрам и зарылся пальцами в волосы.

Он перешел прямо к поцелую номер два, или, может, это все еще был первый? Следует ли считать перерыв на вдох? Их губы почти не расставались.

Он скользнул ладонью под одежду – теплый кокон шелкового платья и подкладки. Как бы ему хотелось заползти следом. Когда его рука легонько прошлась по изгибу ягодиц, он вспомнил об отсутствующих трусиках. Его возбуждение подскочило еще на градус.

Когда же ее руки пробно коснулись его плеч, огни города у него в глазах слились в сплошное лазерное шоу. Тело напряглось и затвердело. Ладонь на пояснице конвульсивно дернулась, прижимая мягкий живот к его твердыне.

Она не сопротивлялась. Она таяла. Ее губы раскрылись еще больше, и он скользнул языком внутрь. Она издала горлом какой-то звук, еще сильнее распаляя его.

В его теле не осталось кислорода. Комната затуманилась и поплыла, и он почувствовал, как какая-то часть его мозга, воспринимающая внешний мир, отключилась. Ничего больше не существовало, кроме вкуса, запаха. Мягкости Кэнди. Он целовал ее все крепче и настойчивее, прогибая спину девушки назад.

Руки на его плечах сжались. Все эти недели, месяцы словесных стычек, нащупывания границ, интеллектуальной прелюдии… Он не представлял, как мог до сих ни разу не поцеловать ее.

Свет свечей задрожал. Запах тающего воска смешался с ароматом ее духов. Звук ударов собственного сердца ревел в ушах. А он все никак не мог насытиться ею. И прижимался все крепче.

Кончики ее пальцев легонько пробежали по его затылку. Она наклонила голову в сторону, глухо простонав его имя.

И тогда он обхватил ее руками и приподнял с пола. Платье задралось, и кончики его пальцев ощутили жар ее обнаженного бедра. Шквал обрушился на него.

Каким-то усилием воли он прервал поцелуй, мягко поставил ее на ноги и отодвинулся. Тяжело дыша, они потрясенно уставились друг на друга.

Кончиком языка она провела по своим припухшим губам.

– Один, – прошептала девушка.

Руки Дерека скользнули вверх и конвульсивно сомкнулись вокруг нее, большие пальцы легли под грудью. Он не мог решить, отодвинуть ее или притянуть к себе. Его голос превратился в хриплый шепот, который, казалось, застревал в горле.

– У нас проблемы.

Она обхватила пальцами его бицепсы и приподнялась на носках. Голосом, ровным и тягучим как крем-брюле, она проворковала:

– Дерек, у нас проблемы с той самой минуты, как мы встретились.

С этим он не мог не согласиться.

Он сделал глубокий вдох, принял совершенно эгоистичное решение и склонился для следующего поцелуя. Этот был жестче и требовательнее, чем первый. Большие пальцы дразнили внешнюю сторону ее грудей, осторожно подбираясь к соскам.

Поцелуи, напомнил он себе. Уговор был только о поцелуях.

У нее был вкус сладкого крема и запах полевых цветов. Губы были мягкими, влажными и зовущими, а гибкое податливое тело так органично, так естественно сливалось с его телом.

Он переключил внимание на ее шею, продвигаясь вдоль шелковистого плеча, исследуя, пробуя, вдыхая.

Платье сползло на дюйм, открывая его взору вершины кремовых грудей. Он выпрямился, на мгновенье залюбовавшись этим восхитительным зрелищем, затем закрыл глаза, спасаясь от сладостной муки, и прижался лбом к ее лбу, делая глубокие, отчаянные вдохи.

Она пошевелилась, и он почувствовал ее губы на своей шее, мягкие, шелковистые, словно крылья бабочки, прикосновения, которые вполне могли обжечь ему душу. Ее язык легонько коснулся чувствительной кожи. И его пальцы неумолимо двинулись вверх по внешним сторонам ее груди.

Она обвила руками его шею, спрятав лицо в изгибе плеча. Нежное, горячее дыхание овевало кожу, и он стиснул зубы, борясь с неистовым желанием сорвать с нее одежду.

Он обхватил ладонью одну грудь, и она снова простонала его имя. Если бы в первый день их знакомства она произнесла звук, хоть отдаленно похожий на этот, эти последние три месяца он был бы ее рабом. Он опустил руку в лиф платья, обведя сосок кончиками пальцев. Тот в ответ затвердел, и Дерек застонал от неподдельной боли.

Он снова поцеловал ее в губы, пытаясь утихомирить бушующую внутри него бурю. Желание уложить ее на импровизированную постель и погрузиться в нее становилось почти непреодолимым.

Еще секунда, и он…

Дерек резко втянул воздух и заставил себя оторваться от ее губ.

– Мы должны остановиться, – прохрипел он.

Ее изумрудные глаза заморгали в замешательстве, лицо казалось мягким и отрешенным в мерцающем свете свечей.

– Что такое? Мы дошли до десяти?

– Это я дошел до точки.

Он отпустил ее и провел пятерней по волосам.

– Либо мы останавливаемся прямо сейчас и расходимся по разным углам, либо мы продолжаем.

Он затаил дыхание, вопреки всему надеясь, что она выберет второе. Это было бы безумно и безответственно, но он хочет ее больше всего на свете.

Она медленно кивнула, сделав шаг назад. Нервно сглотнула.

– Да.

«Что – да?» – чуть не выкрикнул он.

Она поднесла руку ко лбу.

– Не знаю, о чем я думала.

Он уже понял, что это означает, но еще несколько секунд напряженно ждал.

Она покачала головой.

– Мы должны забыть об этом.

Сокрушительное недоумение обрушилось на Дерека, прежде чем он подавил его усилием воли.

– Конечно.

Она прошла к столу и задула свечу.

Дерек продолжал стоять, боясь, что, если пошевелится, его напряженные мышцы полопаются. Она поправила платье.

– Давай спать. Завтра утром мы выберемся отсюда. И все снова придет в норму.

– А наш договор?

– Договор есть договор, – прошептала она.