Текст книги "Я не хотела убивать"

Автор книги: Б. Седов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Часть третья

АНЖЕЛИКА – МАРКИЗА КИЛЛЕРОВ

Глава первая

ПРОЩАЙ, ЗОНА!

Утро над Сестрорецком выдалось пасмурное. Затянутое тучами небо готово было в любую минуту пролиться ливнем. Стилет стоял на балконе своего особняка. Рядом Кувалда тщетно пытался развеселить его пошлыми анекдотами.

– «Но ты, ты же обещал на мне жениться! – Да мало ли что я на тебе обещал», – усердствовал телохранитель.

– Кувалда, – прервал хохмача Стилет, – совсем забыл тебя спросить: тебе Вельзевул вчера изложил расклад по Сочи и Остенбаху?

– Разумеется. Вы ж его сами ко мне с этим отправили.

– Ну, да, да, конечно. И какие твои соображения?

– Да чего тут мудрить. Вельзевул прав. Шерше ля фам.

– Значит, говоришь, прав Вельзевул?

Стилет посмотрел на небо, которое становилось все темнее. В отдалении послышались первые раскаты грома.

– Артем, а пойдемте в дом. Похоже, гроза и до нас докатится.

– Кувалда, скажи, дорогой, а что ты вообще-то о грозе знаешь?

– Ну, что, что. Гроза, это типа грома с молнией. И когда ливень чисто как из ведра.

– Понятно. Уровень твоих познаний оставляет желать лучшего, – усмехнулся авторитет.

– Ну, чего знал, то сказал, – расстроился телохранитель.

– Так вот, Кувалда, гроза – это такое атмосферное явление, при котором между облаками или облаками и земной поверхностью возникают эти самые твои любимые молнии. Причем все это происходит при очень мощном восходящем потоке воздуха, вызванном напором холодного фронта или нагреванием поверхности земли. На высоте водяной пар конденсируется в капли, а еще выше эти капли замерзают, а выделившееся тепло увеличивает вертикальную тягу. Понятно?

Кувалда с недоумением смотрел на Стилета и думал: «Была бы жара, точно бы посчитал, что босс перегрелся».

– Увеличивает вертикальную тягу, – как первоклассник повторил Кувалда последние слова Стилета.

– Облака поднимаются в атмосфере до тропопаузы, – продолжал законник, – где восходящее движение воздуха прекращается и возникает характерная, как у наковальни, форма грозовых облаков.

– Про наковальню – это сильно, – вставил Кувалда.

– Капли и градины, соударяясь, быстро растут, тяжелеют и накапливают электрические заряды. В итоге, Кувалда, бьет молния и идет ливень.

В этот момент раскат грома прогремел совсем близко, и начался ливень.

– А вот теперь можно и в дом, – произнес Стилет и, похлопав по плечу Кувалду, пригласил его присоединиться. – Успокойся, со мной все в порядке. Просто я думал таким вот образом и кое-что прикидывал и взвешивал. А сейчас, будь любезен, вышли за моей сестрой джип. Она мне срочно нужна.

Часа через два баба Галя уже сидела в уютном кресле подле камина рядом с братом.

– Галь, я долго думал и решил с тобой вот о чем посоветоваться, – обратился к сестре Стилет.

– Да, слушаю, – баба Галя вопросительно посмотрела на брата.

– Со дня на день в Сочи начнется медицинский симпозиум. В нем будет принимать участие один немец по фамилии Остенбах. Короче, его надо убрать. Это, поверь, для меня очень важно. Но пикантность ситуации заключается в том, что подобраться к нему может только женщина. Вот я и подумал, может, эта твоя Маркиза сумеет справиться.

– Ну и дельце ты затеял, родное сердце.

– Давай по существу. Мне не до шуток.

– Я тебе уже говорила, что Маркиза непроста. Почему бы не попробовать? Все равно Чое замену искать надо. Но сложность в том, что она-то сейчас на зоне.

– Это для тебя и для нее сложность. Только не для Артема Стилета. От тебя мне нужно лишь подтверждение, что она действительно та, которая нам нужна. Остальное я беру на себя. – Стилет достал из кармана мобильник – Ну, что скажешь, Галь?

– Да, брат, я чувствую, что Маркиза нам поможет.

Стилет тут же набрал какой-то номер и заговорил:

– Султан, здравствуй, это Темка Стилет. Не забыл еще старых коллег?

– Как можно, Тема. Обижаешь.

– Короче, Султан. Тут дельце одно есть к тебе. Ответь сразу, твои пацаны сумеют одного человечка с вашей женской зоны забрать?

– Для тебя, Тем, и самого кума заберут, – ответил мордовский вор Стилету.

– Ну вот и славно. Остальную информацию моя сестра с тобой по спутниковому перетрет. Харэ?

– Тема, все будет в лучшем виде. Султан за базар всегда отвечает.

– Спасибо, брат. Жди звонка моей Галины.

* * *

В одно пасмурное утро, после завтрака, меня вызвали в досмотровую комнату. Придя туда, я увидела кума и двух надзирательниц, склонившихся над небольшой картонной коробкой.

– Королева, тебе дачка. – С этими словами они вывернули содержимое коробки на стол и, тщательно осмотрев, сложили обратно.

В коробке лежало целое богатство: чай, какие-то дешевые конфеты и пластмассовый пузырек с витаминами, сверху еще палка копченой колбасы и пара пакетиков супа быстрого приготовления. Каким образом все это прошло досмотр и почему не было изъято полуголодными надзирательницами, оставалось загадкой. Возможно, кум, напуганный бунтом, предпочел не обострять отношения. Я возвращалась в барак чрезвычайно довольная своей драгоценной ношей. Как я поняла, дачка была передана через местную братву моей старой знакомой бабой Галей.

Ознакомившись с содержанием коробки, на самом дне я обнаружила совсем необычную вещь, поставившую меня в тупик. Это была пачка дешевых сигарет-бесфильтровок. «Баба Галя же знает, что я не курю. Или может, она решила, что я начала смолить потихоньку?» – подумала я, но отвергла эту мысль. И почти сразу же меня осенило. – «В дачке это была единственная вещь, на которую надзирательницы не позарятся». Раскрыв пачку, я выудила оттуда аккуратно свернутый в трубочку, по размеру сигареты, листочек. Он был плотно испещрен шифрованными значками. Отдав сигареты курящим зэчкам, несказанно обрадовавшимся такому подарку, я села на подоконник и начала разбирать шифры, которым когда-то в СИЗО меня учила баба Галя.

В бумажке был изложен краткий план моего побега с зоны. А план состоял в том, что в назначенный час машина, забирающая готовую продукцию из цехов зоны, подъедет к погрузке, и я должна буду проникнуть в кузов и зарыться в тюках. Запомнив намертво эту назначенную дату, я чиркнула спичкой, и языки пламени за мгновение сожрали крохотный мятый клочок. Избавившись таким образом от улики, я не на шутку задумалась. «Зачем понадобилось бабе Гале вытаскивать меня отсюда? Неспроста все это. Хочет чего-то старая ведьма. Ладно», – подумала я, – «поживем – увидим, а коли свободу предлагают пташке, так почему бы не воспользоваться. Все равно жизнь загублена, зачем же добрую ее половину на зоне чалиться? Хуже ведь, чем есть, уже не будет».

* * *

Из открытого окна старенького «зила», быстро бегущего по ухабам и колдобинам проселочной дороги, неслись веселые звуки попсовой песенки Ирины Салтыковой, то и дело заглушаемые ревом мощного двигателя. Миновав знакомый поворот, водитель резко прибавил газу и понесся в горку по дороге, ведущей через мост к светлому березовому лесу. Он, уставший от постоянных разбитых дорог, утомленный жарким солнечным днем и не привыкший к осторожной езде в этом малонаселенном поселке, не обратил внимания на вынырнувшую неизвестно откуда милицейскую машину, пристроившуюся за несколько сотен метров позади него.

Машина с синим проблесковым маячком и воем сирены обогнала старый громоздкий «Зил» и, подрезав его, свернула к обочине.

– Что за черт? – Водила резко надавил на тормоз. Завизжали колодки. Машина еще несколько метров протащилась по инерции, подняв с дороги клубы пыли. Из задней двери легковушки выскочил человек в милицейской форме и знаком приказал грузовику остановиться.

– Куда торопимся?

– Да тут недалече, – ответил водитель, здоровенный белобрысый детина деревенского вида. – На бабскую зону везу продукты и обратно с их… как там его… – сказал он, делая руками движения как при шитье иглой.

– Документы ваши предъявите.

Водила протянул права и потянулся показать, где у него закреплен техталон.

– А почему у вас задний номер отсутствует?

– Как отсутствует? – оторопел детина. – Утром выезжал – все на месте было. – Выпрыгнув из кабины, он пошел смотреть, что случилось с задним номером.

Тяжелый удар по голове свалил его с ног. В глазах потемнело, и последнее, что он увидел, это как на его водительское место садится высокий светловолосый бык, вылезший из ментовской машины. Оставляя позади себя клубы сизого дыма, грузовик с грохотом скрылся за поворотом.

Спустя некоторое время он медленно подъехал к воротам зоны. С КПП помахала признавшая машину женщина в форме. Подошли два молодых солдата-срочника, посмотрели документы и, открыв ворота, пропустили грузовик внутрь.

«Как хорошо, что я похож на того лоха», – думал Гром, сидя за рулем чужой машины и выполняя задание, данное братвой из Питера.

Миновав двор, машина развернулась и подъехала к открытым дверям столовой. Водила со знанием дела распахнул дверцы кузова и позвал принимающую. Пока зэчки таскали продукты на склад, водила успел оглядеться, сосчитал вышки и часовых. Он понял, что если близко подъехать к воротам цеха, то никто даже и не заметит, как нужная ему девушка проскочит внутрь машины. С удовлетворением посмотрев на освобожденный от продуктов кузов, Гром развернул грузовик и медленно стал сдавать задом к огромным дверям барака, служившим и цехом и складом одновременно. Вплотную подъехав к проему в стене, он вышел из машины и стал наблюдать за погрузкой.

Через полчаса машина была загружена почти до краев, а девушки все не было. Гром начал волноваться, не перепутали ли чего. Но Лика прекрасно помнила время своего выхода, просто у нее было еще одно маленькое дельце.

* * *

Выскочив из цеха, я осмотрелась. Со всех сторон по периметру двора стояли вышки с караульными, вооруженными автоматами. «Черт, как же мне добраться до этого жирного уродца?…»

И тут мне в голову пришла гениальная мысль. Забежав в кладовку, я взяла грязную половую тряпку, швабру и ведро с водой и смело направилась через весь двор к штабу. Войдя в коридор, я кинула тряпку в ведро, отжала ее и, натянув на швабру, принялась намывать полы. Прямо по коридору на меня, возившую тряпкой по полу, шла надзирательница. О, если б кто знал, как похолодело у меня внутри. Я готова была вжаться в пол, раствориться в лужах воды, разлитых мною. Но надзирательница прошла мимо, решив, что сегодня я дежурная. Дождавшись, когда ее толстая задница исчезнет за поворотом, я кинулась к двери кабинета, в котором заседал кум. Он обалдело уставился на незваную гостью, а я, подлетев к нему, провела мощный удар ногой в голову. Он без звука отрубился.

Порывшись у него в ящиках стола, я обнаружила то, что искала, – объемный рулон скотча. Оторвав зубами кусок, я заклеила куму рот от уха до уха, затем, крепко связав ему руки, примотала мерзавца скотчем к стулу. Затем расстегнула на нем брюки и, потянув за штанины, стащила их вместе с трусами. «Ха», – подумала я, – «веселенький будет момент, когда его обнаружат женщины-надзирательницы. Будет еще смешнее, когда над ним начнет потешаться вся зона. Жаль, что мне этого уже не застать». Кум начал приходить в себя. Он открыл глаза и ощутил голой задницей холодную поверхность сиденья стула. Кричать он не мог, только нелепо мычал и вращал глазами. Я, злорадно ухмыляясь, повернула колесико дверного замка, чтобы, выходя, захлопнуть дверь. Щелкнул замок, и бедный кум остался наедине с позором и с крошечным, сморщившимся мужским достоинством. И это он, начальник зоны, в таком нелепом виде вскоре будет обнаружен, страшно подумать, женской частью обслуживающего персонала зоны!

Подхватив в коридоре швабру и ведро, я поспешно покинула штаб. Моя месть была осуществлена. Теперь куму, потерявшему авторитет, будет совершенно невозможно управлять зоной.

Пробежав сквозь цех, я забросила швабру и ведро в кладовку и подошла к складу, где меня должна была ждать машина. Грузовик уже стоял, заполненный продукцией, с открытыми дверьми, и я, осторожно прокравшись к выходу из склада, поймала многозначительный взгляд водителя и нырнула в кучу готовых тюков. Зарывшись на самом дне, я затаила дыхание, прислушиваясь к доносившимся звукам. Я слышала, как надзирательницы проверяют машину, как водитель закрывает створки кузова, как машина трогается с места и тормозит. Сердце бешено стучало, стремясь выпрыгнуть из груди. Лай овчарок и крики солдат говорили о том, что мы подъехали к КПП. Потом, по знакомому скрипу ворот, догадалась, что грузовик выехал за территорию зоны. Я долго не решалась выглянуть из своего укрытия, лежала там до тех пор, пока не затекли ноги и руки. В душном пыльном воздухе было тяжело дышать. Я прижимала ладонь ко рту и, задыхаясь, старалась не кашлять. Но вылезти наверх так и не решилась. Грузовик трясло на ухабах и кочках. Он то поворачивал куда-то, то разгонялся, грохоча всеми своими железками. Тюки больно били меня, подпрыгивая в кузове. Казалось, все тело уже покрылось синяками.

Белый свет проник в темную коробку кузова из приоткрытых дверей, и я почувствовала, как сильные руки начали раскидывать надо мной тюки. Я с ужасом представила, что сейчас увижу человека в милицейской форме и, как следствие, получу добавление срока за побег. А уж тогда мне не миновать мести злющего кума. Но, к счастью, это оказался водитель грузовика.

– Гром, – представился он.

– Маркиза, – ответила я.

– Не ошибся… – рассмеялся двухметровый громила. – Надо сменить машинку. Вылезай.

Гром подхватил меня на руки, помогая слезть с высокого кузова грузовика, и подвел к белой «девятке», в которой сидели еще двое парней. Двигатель взвыл, и с пронзительным визгом машина рванула с места, оставляя позади пыльную дорогу. Набрав приличную скорость, «девятка» быстро удалялась от грузовика, оставленного на обочине. Гром достал пакет из большой сумки.

– На, переоденься, – он протянул мне спортивный костюм и кроссовки. – В зоновской робе нельзя на воле разгуливать.

Я попросила их отвернуться, но в ответ услышала лишь громкий бестактный смех.

– Не стесняйся, здесь тебя никто не тронет, тут все свои. А того, кто хоть пальцем посмеет, удавлю на месте. Я за тебя головой отвечаю.

Кое-как извернувшись и прикрываясь зоновской курткой, я переоделась. Открыв окно, Гром вышвырнул мою робу.

– Теперь ксива, – он, оказывается, шепелявил. – Вот тебе пашпорт. Это на случай, ешли остановят менты. В Питере тебе новую корку выпиш-шут.

Гром протянул мне паспорт. Я открыла вторую страницу: Маслова Алеся. «Вот как меня теперь зовут», – подумала я. С фотографии на меня смотрела молоденькая темноволосая девушка, очень похожая на меня, такую, какая я была сейчас.

– Подъеш-жаем, не дергаться, – скомандовал Гром.

«Девятка», снизив скорость, миновала первый пост ГИБДД перед Саранском. Проехав по городским улицам, я впервые почти за полтора года увидела нормальную человеческую жизнь. «Вот они, люди, живут, радуются, спешат куда-то. А я…» – тяжело вздохнув, я откинулась на спинку сиденья. А машина мчалась вперед, унося меня все дальше и дальше от ненавистной зоны, навстречу свободе… К тому далекому Петербургу, к бабе Гале и ожидавшей меня там неизвестности.

* * *

После Саранска мы проехали еще километров сто пятьдесят и остановились.

– Что-нибудь не так, Гром? – спросила я.

– Нет, все идет по плану. Мы остановились в условленном месте. Сейчас подъедет машина, и я передам тебя твоим питерским.

Огромный черный джип подкатил минут через десять. Из него вывалились двое улыбающихся, спортивного вида парней в кожаных куртках. Немного помявшись у обочины, они направились в нашу сторону. Гром тоже вылез из машины и издали поприветствовал:

– Здорово, пацаны.

– Ты и есть Гром? – ответил один из приехавших в джипе.

– Ну да.

– А где Маркиза?

– Маркиза со мной.

– Спасибо, Гром. Будем знакомы. Адреналин. А это, – Адреналин указал на того, что пониже, – Беркут.

– Что ж, жабирайте тогда девуш-шку. Отдаю ее, как говорится, в целости и сохранности.

– Все без проблем прошло? – Адреналин вопросительно посмотрел на Грома.

– Обишаешь. Все в лучш-шем виде. И хвоста я никакого не заметил.

Я к тому времени уже вылезла из машины и тоже подошла к своим новым компаньонам.

– Привет, парни. Маркиза, – смело представилась я.

– Наслышаны о твоих подвигах. Давай прощайся с Громом и забирайся в машину. Там места много. Если хочешь, можешь спать хоть до самого Питера.

Я обняла Грома и, поблагодарив его, подошла к огромному черному джипу. «Крутая тачка, – подумала я, – Даже и мечтать не могла, что когда-нибудь удастся покататься на такой». Открыв заднюю дверь, залезла внутрь и мгновенно ушла в сон.

– Ну, Гром, теперь и нам пора, – произнес Адреналин – Да, кстати, Беркут, достань.

Беркут извлек из под куртки объемный сверток и передал Адреналину.

– Здесь для Султана от Стилета. Передай, хорошо?

– Сделаю. – Гром забрал сверток и, попрощавшись с питерскими, вернулся в «девятку». «Жигуленок» завелся и, развернувшись, устремился обратно, в сторону Саранска.

Проводив его внимательным взглядом, Адреналин и Беркут запрыгнули в свой джип. Взревел мощный двигатель, и внедорожник помчался туда, где уже с нетерпением ждали Маркизу, в город, где почти полтора года назад начались ее злоключения. В Санкт-Петербург, который может быть одновременно и безумно любим и люто ненавидим.

* * *

Прошло не меньше часа, а может и двух, с тех пор как захлопнулась дверь кабинета кума за Ликой. Кум по-прежнему сидел в одной и той же позе на стуле и, тщетно пытаясь освободиться, изливал про себя поток грязных ругательств. После многочисленных попыток ему удалось лишь немного сдвинуть скотч, стягивающий распухшие посиневшие руки. Сделав нелепое движение, кум подпрыгнул вместе со стулом, пытаясь придвинуться к столу, и, потеряв равновесие, рухнул на пол, больно стукнувшись головой о край стола. Окончательно потеряв надежду на свободу, он закрыл глаза, и по его щеке скатилась крупная слеза. Беспомощный, как червяк, которого только что перерубили лопатой, он извивался на холодном полу своего кабинета. В довершение ко всему он еще и находился в очень щекотливом положении.

Робкий стук в дверь нарушил тишину и заставил замереть корчившегося на полу кума. Стук повторился с большей настойчивостью, и спустя некоторое время по коридору раздался звук удаляющихся шагов. Кум задергался в очередной попытке высвободить руки.

Так прошло еще несколько часов. Дневной свет из окна сменился туманными сумерками. Кум лежал и пытался определить, сколько же прошло времени, но его часы по-прежнему оставались на руке за спиной. Он уже не чувствовал пальцев, конечности затекли. И, окончательно поняв, что без посторонней помощи ему не освободиться, кум решился позвать на помощь. В очередной раз в дверь тихо постучали, и кум ответил на стук громким мычанием. Еще через минуту надзирательница и двое солдат, сломавших замок на двери, вошли внутрь.

Картина, представшая их взорам, была нелепой. Начальник с заклеенным ртом, лежащий на полу, привязанный накрепко скотчем к стулу, со спущенными штанами. Все трое застыли и, пряча едкие смешки под маской безразличия, поспешили освободить пленника.

Потирая руки, кум встал, и почти перейдя на крик, сказал:

– Ну что стали, Королеву ко мне!

Узнав, что Королева сбежала, кум пришел в еще большую ярость. Трясущимися пальцами набрал номер городского отдела милиции, и уже через минуту Лика значилась в розыске как особо опасный преступник.

* * *

– Маркиза, просыпайся! Мы уже почти на месте.

Бодрый голос Адреналина заставил меня открыть глаза. Увидев справа парк Победы, я поняла, что снова в Санкт-Петербурге. «Ну, здравствуй, Питер. Город мечты, которой уже не суждено сбыться. Город больших надежд и потерянных иллюзий», – думала я.

Адреналин вытащил мобильник и набрал номер:

– Баб Галь, мы уже в городе. Встречай гостью, – и, повернувшись ко мне, добавил: – Часа так через пол будем у хозяйки.

Баба Галя жила на Старо-Невском, неподалеку от Лавры, в добротной четырехкомнатной квартире, и совершенно одна. Правда, одной ей приходилось бывать крайне редко. Та жизнь, которой она себя посвятила, или, правильней сказать, жизнь, которая затянула ее, подразумевала постоянные контакты с теми или иными людьми, наличие охраны, да и вообще, женщина она была еще не старая, и не коблиха, а поэтому к мужикам кое-какой интерес у нее имелся.

В этой-то квартире я и оказалась. Впервые за последние полтора года в нормальном, не тюремно-лагерном помещении.

– Рада тебя видеть, Маркиза.

– Здравствуйте, баба Галя, – обрадовалась я встрече с ней.

– Ну, пойдем в гостиную. Поужинаем. Мне есть что тебе сказать. А ты поведаешь мне все, что было с тобой там. Про тебя такие легенды ходят, что страшно становится.

– А я думала, вы еще в изоляторе.

– Сейчас под подпиской. Дело мое разваливается. А новых еще не накопилось.

Она провела меня в гостиную, и я, поразившись тем, насколько со вкусом была обставлена эта комната, не выдержала и поинтересовалась:

– Это вы сами здесь все так придумали, баб Галь?

– Не стану скромничать. Сама.

– Как здорово.

– Как ни крути, я ж когда-то строительный закончила. По специальности архитектор. Какое-то время дизайном интерьеров занималась. А потом на этой почве недвижимостью увлеклась. Аферы там всякие проворачивать стала. И пошло-поехало. – Посадив меня за накрытый стол и налив мне и себе водки, она добавила: – За удачное возвращение! Давай кушай и слушай.

Тут Баба Галя рассказала мне о гибели кореянки Чои, о том, что Артем остался без верного исполнителя-женщины, и о том, что у него есть какое-то для меня серьезное дело. А потом я поведала ей про свое зоновское житье-бытье. Про Марго и Кончатову, про Рысь и кума, про бунт и побег.

Баба Галя внимательно слушала, затем встала, подошла к шкафу и, порывшись в нем, извлекла оттуда роскошный парик.

– На, примерь.

Я подошла к зеркалу и, напялив на себя это рыжеволосое чудо, увидела, как из зеркала на меня смотрит совсем незнакомая мне девушка с длинными кудрявыми огненными волосами.

– Отлично, – сказала баба Галя. – Так Маркизу никто не узнает. А ищут ее сейчас усиленно, не забывай об этом ни на секунду. У питерских ментов на тебя сто процентов уже ориентировка есть.

– Спасибо, баб Галь. Вы всегда так заботитесь обо мне, – произнесла я и с благодарностью посмотрела на свою покровительницу.

– Иди прими ванну. Одежду я тебе дам другую. Эту сверни в тюк. По дороге избавимся, – отдавала она распоряжения. – Как помоешься и приведешь себя в порядок – попьем чаю и поедем к брату. Его особняк в Сестрорецке находится.

Я сделала все, как велела баба Галя, и уже вечером сидела в гостиной стилетовского особняка и вновь рассказывала свою историю.

– Хорошо, Маркиза. Значит, так, – сурово произнес Стилет, когда я закончила свой рассказ. – Жить будешь в моем особняке. Кувалда тебе все покажет. Завтра начнем тренировки. А теперь ступай спать. Утро вечера мудренее.