Текст книги "Волк среди воров"

Автор книги: Б. Седов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава пятая

ЕШЬ АНАНАСЫ, РЯБЧИКОВ ЖУЙ…

Корабль назывался «Инфинити». Название было написано дважды, крупными латинскими буквами и поменьше – в русском прочтении. Белоснежный, длиной метров семьдесят, он был пришвартован у пристани небольшого поселка в часе езды от Санкт-Петербурга. На трапе, перекинутом с берега, стояли двое охранников. Один был в камуфлированной форме и тельнике, второй – в светлых брюках и черном пиджаке с блестящими пуговицами, с бирочкой «SECURITY» на нагрудном кармане. Облокотившись на поручни трапа, они покуривали, поплевывали в воду и лениво трепались. Их смена началась в девять утра, сейчас шел одиннадцатый час работы, и все возможные темы, от футбола и анекдотов до жадности руководства и того, как сосет официантка Марина, они давно обсудили.

На асфальтированной площадке перед причалом стояли всего три машины. Большинство клиентов съезжались позднее, с наступлением сумерек. Не потому, что боялись огласки и старались удовлетворить свои страсти под прикрытием темноты. Просто все были людьми занятыми, обремененными властью и большими деньгами. Отыскать в рабочее время окошечко для расслабухи большинство из них не могло. Вот и приезжали попозже, и редко кто задерживался до утра. Два-три часа отвязанных удовольствий– и быстро к семейному очагу, к понимающей терпеливой супруге, которая проглотит байку о презентации или внеурочном совещании при губернаторе, а утром разбудит, накормит завтраком и соберет на работу, в офис частной компании или в одно из государственных учреждений, регулирующих жизнедеятельность города и Ленобласти. В свое время «Инфинити», или, на клиентском жаргоне, «Финита», была создана несколькими высокопоставленными чиновниками областной администрации. Местечковые бандюки, подвалившие через неделю после того, как теплоход пришвартовался у пристани, дали стрекача без оглядки, как только дежурный администратор им намекнул, какая у заведения крыша.

Все желающие приобщиться к прекрасному проходили самый строгий отбор. Без рекомендации трех членов клуба и вступительного взноса запредельных размеров нечего было и думать подняться на борт. Зато те, кого допустили в круг избранных, могли твердо рассчитывать, что в любой момент получат услуги самого высокого качества, и полет их фантазии не будет ничем ограничен.

Зяма Пургель получил доступ в «Финиту» благодаря Виктору Киржачу, в свое время, когда был при власти, приложившему немало усилий для создания заведения. Собственного говоря, он был одним из авторов идеи – как-то отдыхал в Швеции, и тамошние друзья, выходцы из России, продемонстрировали ему подобный вид отдыха. Вернувшись на родину, Виктор Киржач занялся поиском единомышленников и денежных средств. Ни с тем, ни с другим проблем не возникло, и уже через месяц «Инфинити», прикупленное по дешевке в одном пароходстве на Волге, приняло первых клиентов. Киржачу принадлежало и авторство фишки, о которой потом долго судачили завсегдатаи заведения. Вместо того чтобы традиционно перерезать ленточку, в торжественной обстановке лишили девственности пятнадцать девиц, предоставленных начальником службы безопасности заведения – отставным генералом милиции, в свое время часто мелькавшим на телевизионных экранах и любившим делать эпатажные заявления о борьбе с оргпреступностью – то он их из города выслал, то они к нему в слезах прибежали…

Как профессионал генерал представлял из себя ноль без палочки, даже простую охранную службу он не смог наладить, как надо, но шороху среди персонала умел наводить, и выглядел представительно, когда выходил к трапу приветствовать высоких гостей или вышагивал, заложив руки за спину, по верхней палубе. Его терпели, поскольку эксцессов не происходило – высокий должностной уровень клиентуры сам по себе ограждал от конфликтов с органами правопорядка или местным криминалитетом.

От пристани до ближайшего дома в поселке было метров сто пятьдесят. Единственный подъездной путь – старую грунтовку – расширили и заложили первосортным асфальтом. С точки зрения безопасности следовало бы спилить деревья, вплотную подбиравшиеся не только к дороге, но и к автостоянке, но генерал таких указаний не дал, только велел деревья «облагородить», чтобы выглядело красивее. Двое помощников лишились работы, но третий оказался сметливым и с заданием справился. Оценив буйные заросли, окружающие бетонированную парковку, генерал остался доволен.

…Охранник с блестящими пуговицами бросил в воду хабарик, потом прицелился и накрыл его метким плевком.

– Класс! – одобрил напарник.

Когда они подняли головы, со стороны поселка на дорогу вырулила машина с зажженными фарами.

– К нам? – спросил камуфлированный страж порядка.

– Нет, бля, мимо проскочат! – чернопиджачный присмотрелся внимательнее, машину узнал и, нажимая в кармане кнопку сигнализации, чтобы предупредить администратора о визите гостей, пояснил бестолковому другу: – Это тот банкир из Москвы, ты должен помнить…

– А-а-а! – камуфляжный с немалым трудом, но припомнил невысокого, на вид добродушного дядечку, который со всеми здоровался и всем улыбался, но чаевые давал совершенно копеечные.

Синяя «вольво» описала по бетонированной площадке полукруг и замерла у самого трапа. Водитель вскочил, чтобы открыть дверь пассажиру, но демократичный Пургель успел выбраться с заднего сиденья самостоятельно.

Проходя мимо охраны, Пургель кивнул каждому по отдельности, и сказал:

– Здравствуйте!

– Добро пожаловать! – привычно отозвался чернопиджачный.

Встретить высокого гостя вышли не только администратор, но и сам генерал. Они обменялись рукопожатиями, и администратор с банкиром скрылись за белоснежной дверью надстройки, а генерал спустился по трапу и встал перед вытянувшими в струнку охранниками. Обоим было прекрасно известно, что генерал всегда найдет до чего докопаться, и теперь ждали, на кого из них падет гнев. Сразу двоих руководитель СБ никогда не наказывал. Очевидно, считая, что если выдерет одного подчиненного в присутствии другого, то заставит их этим нести службу лучше, и не только смотреть за окрестностями, но и стучать друг на друга.

Однако большого разноса не произошло. Сегодня генерал был в добром расположении духа. Оценив выправку подчиненных, он сунул кулак под ремень портупеи камуфляжного сторожа, рявкнул:

– А ну, подтянись! Почему пряжка на яйцах? – и тяжело поднялся по трапу, не став контролировать выполнение указания.

Водитель «вольвешника», наблюдавший все это через тонированное стекло, покачал головой, обозвал генерала придурком и отогнал машину в дальний угол стоянки. Так было удобнее: раскрыв свою дверь, он выбрался, отошел за ближайшее дерево и справил нужду. Туалета для челяди, ожидающей на стоянке, пока боссы натрахаются и нажрутся, предусмотрено не было. Проситься в гальюн на корабль ему не хотелось, тем более что могли и не разрешить, а после того, как однажды он помочился, не заходя в лес, и тем оскорбил какую-то даму, присутствовавшую на «Фините» в качестве гостьи, генерал устроил дикий скандал и чуть ли не тыкал проштрафившегося рулилу носом в мочу, словно нашкодившего котенка. Терять прибыльную работенку водителю не хотелось, и он молча стерпел, но с тех пор, приезжая сюда, вел себя осторожнее.

Затягивать портупею охранник не стал. Для вида подергал ремни, да и только. Генерал ушел в свою каюту, и жизнь вошла в привычную колею. Охранники закурили и в сотый раз принялись обсуждать, что Маринка – баба хорошая, красивая и без претензий, не приходится уговаривать долго, да только поднадоело, хочется чего-нибудь новенького попробовать.

– Кстати, я с ней сегодня договорился, – внезапно признался чернопиджачный, – в половине десятого она меня будет ждать. Прикроешь на пятнадцать минут?

– А ты успеешь?

– Я же не жениться собрался!

– Валяй, прикрою, конечно…

В двадцать один двадцать девять чернопиджачный слинял. Марина ждала его в подсобном кухонном помещении размерами метр на полтора. Не развернешься, но тем, может быть, и интереснее. Без лишних слов Марина присела на корточки и расстегнула кавалеру ширинку.

В двадцать один тридцать три оставшегося на трапе охранника по рации вызвал администратор:

– У вас все нормально?

– Ага.

– Поднимись ко мне быстренько!

Камуфляжник подумал, что, может быть, стоит сказать администратору, что его напарник отлучился в сортир. Как только вернется – так сразу он и исполнит распоряжение.

Подумал – и не сообщил. Ответил, что понял и поднимается, окинул взглядом пустую дорогу к поселку и зашаркал «берцами» по блестящим ступеням.

Водитель «вольвешника», откинув спинку сиденья, дремал…

…На «Фините» было не принято, чтобы дорогие гости встречались друг с другом. Если, конечно, они специально к этому не стремились или не снимали большую кают-компанию для дружеской оргии. Сейчас, как заметил московский банкир через приоткрытые двери, кают-компания пустовала. Но в тесном коридоре Пургель столкнулся с женщиной из числа посетителей. Немолодая дама в шикарном костюме стояла, держась за стенку, и попьяному широко улыбалась. Администратор нахмурился, когда дама погрозила Пургелю пальчиком, на котором даже в полумраке был заметен дорогущий брильянт.

Когда поднабравшаяся клиентка осталась позади и не могла их услышать, администратор принес глубочайшие извинения и пообещал, что этого не повторится.

– Пустяки, – улыбнулся банкир. – С кем не бывает?

Он узнал эту женщину. В администрации одного областного района она занимала заметную должность. Когда-то Киржач их знакомил. Произошло это, разумеется, не на «Фините», а в сугубо деловой обстановке. Пургель помнил, как Виктор вздыхал:

– Если бы у меня на нее встало, столько вопросов можно было бы решить! Ты не представляешь, какие бабки проходят через эту кикимору!

– В чем же проблема?

– Мне столько не выпить!

Значит, она здесь бывает.

– Частая гостья? – между делом поинтересовался банкир, когда администратор открывал дверь предназначенной банкиру каюты.

Чувство вины заставило администратора нарушить правила, согласно которым вся информация о визитах гостей держалась в строгом секрете:

– Приезжает два раза в месяц. С мальчиками поразвлечься. У нас есть один негр и один культурист…

В каюте Пургель отдал указания по организации своего отдыха и отпустил администратора. Запер дверь, разделся и прошел в маленькую душевую. Долго смотрел в настенное зеркало. Конечно, он не культурист, и уж точно не черномазый, но, может быть, и он бы сумел ублажить эту дамочку? Запах денег всегда возбуждал Пургеля сильней любых женских прелестей, и он не сомневался, что сумел бы оприходовать областную чиновницу, если б был точно уверен, что в дальнейшем это принесет хорошие дивиденды. И если б, конечно, она его к себе подпустила. Но, может быть, финансовые перспективы для нее тоже значат побольше, чем бицепсы и непробиваемый брюшной пресс? Тут стоит подумать! Комбинация вырисовывалась интересная, и Пургель испытал сильный душевный подъем, когда наметил некоторые ходы и посчитал их реальными.

Прислуживала банкиру официантка Марина. Наверное, она явилась давно, но терпеливо стояла под дверью, пока он принимал душ. Накрывая на стол, она совершала массу лишних движений, выгодно демонстрируя свою круглую попочку, и наклонялась пониже, чтобы оттопырилась блузка, под которой ничего не было. Пургель относился к Марине с симпатией. Как было известно от Киржача, Марина являлась одной из пятнадцати девственниц, обслуживавших первых гостей. В тот памятный день именно Киржач превратил ее в женщину. И впоследствии неоднократно пользовался услугами. Единственная из пятнадцати, она продержалась на корабле до сих пор. Остальные разлетелись кто куда. Самые удачливые стали любовницами богатых людей или вышли замуж «на стороне» и уже родили первых детей. Те, кто не сумел ухватить шанс, разбрелись по публичным домам разного ранга, от Питера до Анкары и Берлина. Киржач, пока был при власти, оказывал Марине поддержку. Вроде бы. Даже хотел перетащить поближе к себе, в Усть-Озернинск. Нравилась ему девка! Даже в Москве он о ней вспоминал, хотя случившиеся с ним неприятности, кажется, должны были вынудить его стереть случайную бабу из памяти. Первое время после того, как он перестал появляться на корабле, Марина регулярно спрашивала о своем покровителе. Пургель отвечал неопределенно. Потом она спрашивать перестала. Или кто-то, не столь тактичный, как Пургель, ее просветил, или же сама поняла, что жизнь дала трещину и пора строить новые планы. Сколько ей сейчас? Лет семнадцать, наверное. С таким телом она найдет, к кому прицепиться, чтобы не голодать.

– Спасибо! – банкир протянул два доллара чаевых. – Приходи через двадцать минут.

Девушка отставила ногу так, чтобы боковой разрез на юбке разошелся, и воткнула две банкноты под резинку черного чулка. Улыбнулась и вышла. Когда дверь закрылась, Пургель приступил к еде.

Когда обед не являлся деловым мероприятием, а был, так сказать, простым потреблением пищи, Зяма не любил рассусоливать. В его возрасте и при его положении не было времени, чтобы просто отдавать должное яствам, какой бы специалист их ни приготовил. Команда поваров на «Фините» была первоклассной, но все равно ни три салата, ни паштет из почек косули, ни акульи плавники или медальоны из оленины удивить его не могли. Банкир отпробовал каждое блюдо, но в целом употребил меньше половины заказанного. Промокнул губы душистой салфеткой, закурил сигару и стал ждать появления официантки, одновременно шлифуя мысленно схему сближения с падкой до негров чиновницы.

Хотелось бы, чтобы все произошло как бы случайно…

Марина была точна, как швейцарский хронометр. Постучала, вошла, быстро убрала стол. Чаевых Пургель больше не дал, но запустил руку под юбку девушки, преследуя двойную выгоду. Марине приятно от мыслей, что, может быть, в будущем он уделит ей больше внимания и заменит пропавшего Киржача, ему же не мешает отрешиться от бизнес-планов, направить мысли в новое русло, подготовиться к сексуальной игре, которая сейчас предстоит…

Администратор все устроил, как надо. Пришли «мама» и «дочка». Первой было лет тридцать пять, второй, на вид, в два раза меньше. Интересно, какой год рождения стоит в паспорте? Скорее всего, она давно встретила свою двадцатую весну и как минимум третий сезон работает на панели. Они были похожими, хотя Пургель не сомневался, что эта парочка проституток состоит в такой же родственной связи, как он – с Киржачом. На женщине был красный пиджак и короткая черная юбка, девочка вырядилась в школьную форму старого образца – коричневое платьице до колен, белый фартук, галстук пионерской организации, который они завязали кое-как, совсем не похоже на узел, который учителя требовали от молодого Зямочки Пургеля в его юные годы. На коленях девчонки морщились совдеповские колготки из плотной «хэбэ» мышиного цвета. Бросалась в глаза неумелая штопка размером с яйцо. Такие мелочи Пургель очень ценил. Они прибавляли игре достоверности.

– Здравствуйте, – сказала женщина, хорошо изображая встревоженность. – Вы нас вызывали. Вы нас вызывали, товарищ директор.

– Вызывал, – кивнул Пургель, включаясь в игру и принимая вальяжную позу. – Я обеспокоен успеваемостью вашей дочери. Она совершенно не хочет учиться. Получает двойки по всем основным предметам. – Женщина всплеснула руками:

– Какой ужас!

– Боюсь, что мы будем вынуждены оставить ее на второй год.

– Товарищ директор, не оставляйте, пожалуйста!

– Наши законы строги. Кроме того, это пойдет Алесе на пользу…

В ролевых играх банкир часто употреблял это имя. Так звали девочку из его класса. Он любил ее по-настоящему, и она как будто бы отвечала взаимностью, но перед выпускным вечером променяла слабого толстяка Зяму на красавца-боксера из параллельного класса. Зяма кинулся в драку и был побит. Удары, которые он во множестве получил, были не особо больными и, уж тем более, не калечащими, но унизительными до невозможности. Особенно когда спортсмен сел на спину Зяме, пытающемуся подняться с земли, и надавал подзатыльников, а Алеся стояла и внимательно наблюдала за экзекуцией. Боксер обнял ее и увел, Зяма поднялся, стал отряхиваться, Алеся же, смеясь над какими-то остротами своего хахаля, обернулась и окатила будущего банкира презрительным взглядом.

Впоследствии боксер спился, стал промышлять уличными грабежами и погиб в зоне под Новгородом, когда отбывал третий срок. Алеся же вышла замуж за инженера, нарожала детей, стала толстой и некрасивой, перебивалась с хлеба на воду, а в новейшие времена была вынуждена продать квартиру, чтобы хоть как-нибудь поставить на ноги трех сыновей и девчонку. Ее муженек, как только НИИ, в котором он околачивал груши, пошло с молотка, предпочел лежать на диване и хаять капиталистов, которые продали всю Россию, но не ударил и пальцем о палец, чтобы обеспечить семью. Наблюдая за этим со стороны, Зяма был доволен. Он даже испытывал что-то похожее на благодарность к тому красавцу-боксеру. Бесславная драка стала толчком, который заставил его пересмотреть свои взгляды, выбросить из головы романтическую дурь, которой потчевали все годы учебы родители-интеллигенты и, в конечном итоге, стать тем, кем он стал. Одного не хватало для полноты счастья и логического завершения давней истории. Пургель мечтал, чтобы Алеся обратилась к нему за финансовой помощью. Часто он представлял, как она просит у него деньги. Варианты его действий сильно разнились, но одно оставалось незыблемо: Алесе предстояло испить чашу унижений до дна.

За неимением Алеси реальной он называл таким именем проституток, услуги которых использовал.

– … пойдет на пользу.

– Ну пожалуйста, товарищ директор! Мы так бедно живем… Я пропадаю на трех работах, чтобы хоть как-то обеспечить семью. Муж у меня без работы, валяется на диване целыми днями, вот, наверное, из-за него у Алеси и не получается готовить задания.

– К сожалению, все не совсем так. Ваша дочь предпочитает гуляние с мальчиками учебе. Меня не удивит, если она скоро вам скажет, что ожидает ребенка.

– Этого не может быть, товарищ директор! Алеся еще совсем ребенок.

– Увы, увы! Мы располагаем другой информацией. Не хотелось бы вас огорчать, но она давно уже потеряла невинность.

– Это правда? – старшая проститутка с ужасом воззрилась на младшую.

Та достаточно натурально изобразила смущение.

– Какой позор! Но, может быть, это не так, товарищ директор?

– Есть только один способ удостовериться. Алесенька, солнышко, ложись на диванчик и раздвинь ножки…

После того, как гинекологический осмотр был проведен и подтверждение словам «директора школы» было получено, Пургель сурово сказал:

– Боюсь, оставлением на второй год дело не ограничится. Мы будем вынуждены отчислить Алесю. У нас образцовое учебное заведение, и мы не можем позволить, чтобы ваша дочь подавала плохой пример своим одноклассникам.

«Мама» в отчаянии заломила руки:

– Но, может быть, есть какой-нибудь другой выход? Я зарабатываю слишком мало, чтобы…

– Что-о-о? Да что вы себе позволяете, милая? Вы мне, директору советской общеобразовательной школы, предлагаете взятку?

– Вы меня не так поняли, товарищ директор.

– Я вас правильно понял. Я здесь днюю и ночую, отказываю себе в личной жизни ради блага учеников, ради того, чтобы они выросли людьми, приносящими пользу советскому обществу…

– Я… – женщина робко расстегнула верхнюю пуговицу красного пиджака. – Может быть, я смогу как-то вам компенсировать отсутствие личной жизни?

– Даже не знаю! Разве что если вы мне сделаете хороший минет, я смогу закрыть глаза на шалости вашей дочери.

– Я даже у мужа в рот не беру…

– В таком случае я прямо завтра буду вынужден отчислить Алесю. И ни в одну школу ее больше не примут!

– Хорошо, я согласна, товарищ директор. Алесенька, подожди меня в коридоре…

– Нет, пусть она остается и смотрит. Пусть она знает, какой ценой получит свой аттестат. Может быть, это заставит ее более ответственно относится к учебе…

Пургель сидел в мягком кресле, «мама» опустилась перед ним на колени и, изображая смущение и неопытность, принялась за работу. Через какое-то время «дочка» не выдержала и вмешалась. В прошлой игре, когда были задействованы другие участницы, исполнявшая эту роль девушка говорила:

– Я виновата – мне и отвечать. Ну-ка пусти!

Сейчас прозвучало:

– Да кто ж так сосет? Смотри, как это делается в наше время!

В любом случае младшая перехватывала инициативу у старшей и начинала ублажать господина «директора». Фармакологических стимуляторов банкир опасался, а здоровье и годы давно были не те, так что процедура растягивалась надолго. Но и после того, как Пургель получал удовольствие, игра не кончалась. Под жадным взглядом банкира женщины изощренно ласкали друг друга и, бывало, он чувствовал такой прилив сил и желания, что звал их к себе. Сегодня явно был его день. Не потребовалось ни фаллоимитаторов, ни кожаных плеток, ошейников и ремней, которые он иногда выдавал, чтобы разнообразить игру. Возбудился и так. Как только почувствовал, что дело сдвинулось с места, так сразу ухватил «Алесю» за волосы, дернул к себе, опустил на колени. Она с азартом принялась за работу, так громко чмокая и сопя, что это слышала, наверное, и охрана на трапе. Вторая тоже не оставалась без дела. Легла на диван и начала мастурбировать, а потом пристроилась рядом с «дочкой» и, действуя с ней попеременно, привела банкира к финалу.

Отдышавшись, Пургель жестом приказал шлюхам убраться. Пока они одевались, залез в карман пиджака, где лежали мелкие деньги. Он мог бы ничего не платить, поскольку регулярно отстегивал членские взносы в кассу «Финиты», и уже оттуда проституткам выдавалась зарплата. Но бросить хоть какие-то чаевые он считал обязательным и всегда имел при себе пачку купюр по одному баксу. Кажется, сегодня он поменял в банке полтинник. Два доллара отдал официантке, еще сколько-то надо отслюнявить охране… Да и администратор кое-что заслужил, тем более, надо его подкормить с прицелом на будущее, может, поспособствует парень знакомству с гулящей чиновницей. Сколько же девкам швырнуть? Ведь отработали чертовки по-настоящему, давненько он не чувствовал себя настолько помолодевшим…

Поражаясь собственной щедрости, Пургель выудил из бумажника сотню долларов:

– Нате, шалавы, держите! Но в следующий раз заставлю пахать по полной программе.

«Школьница», оказавшаяся ближе к зеленой бумажке, выхватила ее, пискнула:

– Спасибо огромное, дяденька! – и шмыгнула в коридор.

Следом за ней степенно вышла «мама». Пургель хмыкнул: и десяти минут не прошло, как стояла враскоряку и пыхтела, стараясь доставить ему удовольствие, а теперь, ишь ты, такую морду состроила, будто ничего страшнее вилки в рот никогда не брала. Королева в изгнании, бля!

Веселясь, Пургель принял душ, оделся и вызвал администратора.

– Мне у вас очень понравилось.

– Ждем вас всегда и всегда рады оказать любую услугу.

– Не беспокойтесь, окажите! Эти две мне понравились. Давно они у вас?

– Нет, только приступили к работе.

– Да ладно, не надо мне баки втирать, хорошо? О ком ни спросишь, вы всегда так отвечаете. А на самом деле, наверное, по ним вся команда прошлась. Включая вашего генерала! Он, кстати, где? Еще здесь?

– Только что уехал.

– Ну-ну…

Перед трапом Пургель протянул администратору руку:

– Как только получится, обязательно к вам загляну. Проконтролируйте, чтобы эти, сегодняшние, были готовы.

– Декорации те же?

– Я предварительно позвоню. Или те же, или «главврач с медсестрой».

– Все будет готово по высшему классу!

Банкир ожидал, что водитель подгонит машину к трапу, но тот, видно, заснул. Машина стояла в самом дальнем углу парковки, и топать до нее было лень. Послать, что ли, одного из охранников? Ладно, иногда можно и прогуляться. Заодно получится нешуточная экономия: за такой прокол водила останется без денежного поощрения.

Дав охранникам половину оставшейся пачки мелочи, Пургель заковылял по площадке. Подумалось, что она очень плохо освещена. Его «вольво» почти полностью в темноте, только в точности зная, что она обязательно здесь стоит, можно разглядеть силуэт…

Задняя дверь была заперта. Пургель дернул ручку передней, и она неожиданно отворилась. Зяма наклонился и заглянул в темный салон, намереваясь пропесочить водителя. Но сказать ничего не успел. Сильная рука сгребла на пузе одежду банкира и рывком втащила на сиденье.

– Э-э-э! – успел сказать Пургель до того, как удар кулаком лишил его чувств.

Синяя «вольво» выехала со стоянки.

– Как-то странно он сел, – чернопиджачный охранник задумчиво потер подбородок. – Поскользнулся, что ли? Так там вроде не скользко…

– Кто сел? – уточнил камуфляжный. – Куда?

– Я, бля! Туда!

…Очнувшись, Пургель первым спросил:

– А где Вова?

– В багажнике, – ответил Артем.

– Куда мы едем?

– Уже не едем. Приехали.

За окном чернел лес.

– Выходи!

– Но я не хочу…

Грек ухмыльнулся.