Текст книги "Волк среди воров"

Автор книги: Б. Седов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава вторая

ПОД ПОДОЗРЕНИЕМ

Всю ночь под окном завывала сигнализация.

Автомобильные сигнализации часто голосят, словно мартовские коты, но эта превзошла все рекорды. Давала о себе знать каждые четверть часа. Ладно б по делу! Но никто даже не покушался на «жигуленок», косо поставленный на газоне, под самыми окнами квартиры Артема. Хотелось взять двухпудовую гирю и сбросить ее на белую крышу малолитражки. Наверняка те же чувства испытывали все соседи. Но решительных не нашлось…

Странно, но эти звуки совершенно не действовали на ребенка. Павлик уснул в положенный час, спала и Анюта. А вот Артему сомкнуть глаз никак не удавалось. Устав ворочаться, он тихо вставал, шел на кухню, курил в форточку и с ненавистью поглядывал вниз, на машину, периодически начинающую моргать фарами и орать дурным голосом. Кажется, хозяин живет где-то на последних этажах. Емуто эти звуки не мешают! Надо будет к нему завтра подойти, поговорить вежливо. А то, неровен час, кто-нибудь точно за гирю возьмется…

Ближе к рассвету Артем задремал.

И приснился Киржач. Виктор Анатольевич Киржач, будь он неладен! Он убегал, и Артем все никак не мог дотянуться, чтобы его придушить, чтобы врезать как следует и размазать по стенке. Не хватало считанных миллиметров. Стоило Артему примериться, как Киржач делал рывок и ускользал из захвата. Бежали по темному коридору со множеством ответвлений. Направо, налево, наверх и вниз. Не коридор, а настоящий лабиринт. Лампы на потолке попадались все реже и горели все более тускло. Под ногами стала хлюпать вода, Артем ощутил, как теряются силы. Киржач удалялся. Он бежал, оборачиваясь и ухмыляясь. Зарычав, Артем сократил расстояние. Лицо врага исказилось от страха. Впереди оказалась глухая стена. Возможности спастись у него не было. И он бы не спасся, но в тот момент, когда Артем был готов обрушить кулак на загривок противника, пришлось просыпаться.

Разбудила жена.

Кутаясь в легкий халат, она стояла возле кровати:

– К нам кто-то пришел.

– Что? – первым делом Артем посмотрел на часы. Четверть седьмого. Кого могло в такую рань принести?

– Кто-то пришел, – повторила Анюта и, в подтверждение слов, раздался звонок.

Раньше, до всех неприятностей, обрушившихся на молодую семью, она сама открыла бы дверь. Но Артем, вернувшись из Москвы, установил для всех домочадцев правила безопасности и добивался незыблемого их соблюдения. Одно из основных правил гласило: если его дома нет, дверь никому не открывать. Когда же он дома, то он и только он решает, пускать гостей или нет.

– Сейчас посмотрю, – Артем поднялся, натянул спортивные штаны. Анна с напряженным видом стояла рядом. Он погладил ее по голове: – Все будет нормально! Павлик не проснулся?

Аня покачала головой.

– Ну и отлично! – он затянул на штанах пояс, пригладил волосы и хотел выйти из комнаты, но жена не отпустила:

– Мне страшно!

– Ну ты чего, маленькая?

– В такое время нормальные люди не ходят!

Артем хотел возразить, но не смог подыскать слов. А когда вроде бы подыскал подходящие, Аня сказала:

– Во сне ты кричал.

– Правда?

– Я пришла тебя разбудить, а ты… ты рычишь! И сжал одеяло так, будто душишь кого-то! Артем рассмеялся.

– Тебе что-то приснилось? – Аня прижалась к нему, посмотрела в глаза снизу вверх.

Он кивнул:

– Какая-то галиматья. Уже и не помню, какая!

Судя по следующему вопросу, она не поверила:

– Это как-то связано… Ты ведь мне так и не сказал, где пропадал позавчера!

– Как не сказал? Я был с Лакиным!

Аня грустно покачала головой:

– Макс звонил, тебя спрашивал. А когда понял, что не надо было этого делать, то врал очень неубедительно.

Сказать было нечего. То есть много чего можно было сказать, но не сейчас. Не в такой обстановке. В кои-то веки чуть загулял, как на тебе – сразу попался! Если спонтанная ложь не прошла, надо окапываться и занимать оборону. Эх, Макс! Всю жизнь прослужил в органах, а прикрывать товарищей не научился. Зато Анюта – старый конспиратор. Терпеливо внимала артемовым россказням, ничем не показывая, что его алиби давно развалилось.

– Не открывай, – она прижалась сильнее.

Чуть помедлив, Артем ее отстранил. Сказал, выходя в коридор:

– Не открою, если мне что-нибудь не понравится.

Звонок прозвучал в третий раз.

За дверью стояли двое мужчин. Один был в форме капитана милиции, второй – в гражданском костюме, с папкой под мышкой. Вид у них был скучающий и расслабленный, но как только Артем приник к «глазку», тот, что в костюме, громко сказал:

– Открывайте, Артем Александрович! Мы знаем, что вы дома.

– Зато я не знаю, кто вы.

– Управление уголовного розыска, майор Сиваков! – «гражданский» достал из внутреннего кармана какую-то книжечку, раскрыл, показал. Разглядеть, что именно там написано, и кто изображен на фотографии, Артем не сумел. – Ну же, Греков, решайтесь!

– Попозже прийти не могли?

– Не могли! И давайте не будем препираться по этому поводу. Открывайте! Ну что, нам соседей позвать?! Может, вы при них будете посмелее?

Можно было бы потянуть время, права покачать. Но зачем? Без всяких соседей Артему было понятно, что менты эти настоящие, а не ряженые. Раз приехали, то просто так не уйдут. Судя по виду этого Сивакова, он и до вечера простоит, если потребуется. Или придумает, как дверь сломать. Решительный малый… Спрашивать о цели визита бессмысленно, не станут они кричать на всю лестницу, что их привело.

Сиваков надавил кнопку звонка. Задержал руку подольше, так что треть получилась громкая и тревожная. В комнате матери заскрипела кровать. Значит, и она сейчас подключится к диалогу.

– Да не трезвонь ты! – в сердцах крикнул Артем. – Ребенка разбудишь.

– А ты открывай поскорее…

– Потерпи, дай одеться.

Анна замерла в дверях комнаты. Молчала, но взгляд был откровеннее любых слов: «Откуда теперь неприятности? К чему теперь нам готовиться?»

– Все будет нормально, – сказал Артем, хотя уже чувствовал, что нет, нормально не будет…

Он взял телефонную трубку, набрал номер Макса. Мобильник Лакина был выключен. По памяти стал набирать цифры домашнего и остановился перед последней. Тройка или пятерка? Черт, никак не запомнить! Аня, желая помочь, раскрыла блокнот, стала листать. Артем положил руку ей на плечо:

– Не надо.

– Почему?

Он пожал плечами. Объяснять не хотелось. Может быть, все еще обойдется. Ведь могли Сиваков и молчаливый капитан приехать по какому-то пустячному поводу? Зададут пару вопросов и через десять минут уберутся, извинившись за беспокойство. А если не так, если ситуация закрутилась серьезная, то Лакин тем более не поможет по телефону. Еще будет возможность с ним созвониться, когда обстановка станет понятнее. Или не будет?…

Поцеловав Анну, Артем подошел к двери и открыл замки.

– Прошу! – он сделал приглашающий жест.

Вошли не двое, а больше. Первым был Сиваков, а следом за ним, оттеснив капитана, появились еще двое в гражданском. Плотные, коротко стриженные, с тяжелыми взглядами. Они больше напоминали «братков», чем сотрудников МВД, хотя и показали свои удостоверения – теперь Артем смог прочитать и фамилии, и должности со званиями.

– Как вас много!

– Для хорошего человека не жалко! – Сиваков широко улыбнулся и приказал капитану: – Организуй понятых. А вы, Артем Александрович, ознакомьтесь вот с этим…

Из папки он ловко извлек «Постановление о производстве обыска». У Артема дрогнули руки, когда он прочитал строчку: «…рассмотрев материалы уголовного дела, возбужденного… по факту обнаружения трупов Киржача В. А. и неустановленного мужчины с признаками насильственной смерти…»

– Как это? – спросил он, и тут же мысленно обругал себя: вопрос прозвучал глуповато и как-то жалко.

– Вам виднее, – Сиваков опять улыбнулся и протянул авторучку. – Вон там, внизу, распишитесь, пожалуйста. Ага, благодарю!

Как только Артем поставил автограф в указанном месте, Сиваков ловко убрал бумагу в папку. К этому времени подошел и капитан с понятыми – мужчиной и женщиной преклонного возраста. Артем их никогда раньше не видел, но, судя по домашней одежде и выражениям лиц, какие могут быть только у людей, выдернутых из постелей для выполнения не самых приятных обязанностей, они были жителями подъезда.

– Здравствуйте, – извиняющимся тоном прошептала Анюта.

Ей никто не ответил.

Начался обыск. Капитан стоял в коридоре, не принимая участия. Сиваков тоже не играл активной роли. Поигрывал своей папкой, прохаживался, многозначительно усмехался. Работали двое его подчиненных. Было заметно, что они набили руку на таких мероприятиях. Предложили добровольно выдать оружие и предметы, запрещенные к гражданскому обороту, и поинтересовавшись, имеются ли в квартире вещи, не принадлежавшие членам семьи, они занялись делом. Процедура заняла два часа. Первый и единственный сюрприз отыскался на десятой минуте. Порывшись в кладовке, один из ментов вытащил полиэтиленовый пакет, ниже ручек перехваченный лентой скотча. Пока Артем пытался вспомнить, что может в этом пакете лежать, оперативник разорвал скотч и вывалил содержимое на пол.

– Артем Александрович, что это? – спросил Сиваков, подходя ближе.

Раньше Артема ответила мама:

– Хозяйственное мыло, наверное… Только кто его сюда положил?

– Ну-ну! – Сиваков усмехнулся.

Коричневые бруски внешним видом действительно напоминали моющее средство, но таковым, конечно же, не являлись. Это поняла даже Анюта, никогда не имевшая ни малейшего отношения ни к оружию, ни к «адским машинам». Поняла и тихонечко ахнула, прикрыв рот узкой ладошкой.

Сиваков сел на корточки и пересчитал бруски, каждого касаясь пальцем:

– …Три, четыре, шесть. Не слабо, Артем Александрович! Половину дома можно на воздух поднять. Ну, и откуда это взялось?

– Понятия не имею!

– Значит, не ваше?

– Не наше.

– Так и запишем… Для тех, кто не разбирается, поясню: эти предметы являются стандартными двухсотграммовыми тротиловыми шашками.

– Слышь, майор, не беги впереди паровоза! – Артем сразу же пожалел о своем тоне, но сказанного не вернуть, и он закончил в той же манере: – Тротил это или нет, только экспертиза докажет. А вот то, что эти штуки подбросили, – факт…

– Мы подбросили? – уточнил Сиваков бесстрастным голосом, глядя перед собой и положив руку на смертоносное «мыло».

Артем на секунду запнулся. То, что менты ничего не подбрасывали, он был уверен. Разные, конечно, встречаются фокусники, но сложно было представить, что один из двух подчиненных майора пронес под расстегнутой курткой пакет со взрывчаткой, а потом сумел его положить, не привлекая внимания. Но в разных книжках часто советовалось, оказавшись в такой ситуации, гнать пургу и вешать на обыскивающих всех собак. Обвинять их не только в том, что они что-то подбросили, но и привлекать внимание понятых криками: «Здесь только что лежала золотая цепочка! Куда она делась? А где мои деньги из кошелька, там было четыреста долларов!» Так что Артем промешкал с ответом, слишком велик был соблазн поступить, как советуют в книгах. Но так дешево врать не хотелось, и он ответил:

– Не знаю, кто это сделал.

– Так и запишем, – повторил Сиваков, поднимаясь и отряхивая коленки. – Игорь, упакуй все как следует… Насчет экспертизы вы, Артем Александрович, конечно же, правы. Последнее слово за ней. Но я в Чечне на этот тротил так насмотрелся, что и без всяких саперов дам точное заключение.

Если он сказал последнюю фразу для того, чтобы добавить себе авторитета в глазах окружающих, то результата добился. И понятые, и мама Артема, и даже Анюта посмотрели на него с уважением.

Через полтора часа обыск был завершен. Составив протокол, Сиваков протянул его Артему на подпись. Глядя в окно, под которым завывала сигнализация белого «жигуленка», майор устало сказал:

– Рвать не советую, это ни на что не повлияет. Я просто напишу новый…

– А от подписи я могу отказаться? – уточнил Грек, пробегая глазами заполненные неразборчивым почерком строчки.

– Можете, – согласился майор, – Это тоже ни на что не влияет. Понятые засвидетельствуют этот факт, и всего-то делов. Только странно, Артем Александрович, что вы задаете такие вопросы. Вы же в наших делах опытный человек…

Последняя фраза была произнесена таким тоном, что даже совершенно постороннему человеку становилось понятно: во-первых, не так давно у Артема были с законом серьезные расхождения, а во-вторых, майор об этом отлично осведомлен.

Артем расписался в двух местах, где было указано, и Сиваков протянул Анюте копию протокола:

– Это вам. А вашему мужу придется проехать с нами, ответить на ряд вопросов. В частности, на вопросы о том, где он был и чем занимался позавчера вечером.

Анюта охнула, перевела взгляд с Артема на Сивакова, чуть не выронила протокол. Только слепой не обратил бы внимания на такую реакцию. Сиваков не был слепым, и усмешка, промелькнувшая на лице, засвидетельствовала: он реакцию женщины «снял»; больше того, будничным тоном говоря про «позавчера вечером», он и рассчитывал увидеть нечто подобное.

Греков представил: сейчас его увезут, а на мать и Анюту насядут с допросами. Конечно, беседовать будут вежливо, но сложно ли запутать двух встревоженных женщин, привыкших за последнее время, что Артем регулярно попадает в истории? Тем более, этот злополучный вечер среды! Черт, ну почему этот подонок Киржач нашел свою смерть именно позавчера?! Сколько он лишнего по земле переходил;

мог бы протянуть и еще пару деньков, чтобы у Артема было нормальное алиби.

– Мне нужно позвонить, – сказал он и, поскольку никакой реакции не последовало, агрессивно добавил: – Я имею право на один телефонный звонок?

– Звоните, – неожиданно легко согласился майор. – Конечно, мы не в Америке, но отчего бы не пойти вам навстречу? Вы ведь, Артем Александрович, не адвокату собрались звонить? Связались бы лучше с ним, он вам пригодится…

Артем набрал номер Лакина. После шестого гудка Макс снял трубку:

– Алло! – голос был сонный.

– Макс, это я, – в нескольких словах Греков обрисовал ситуацию. Лакин его выслушал, не перебивая. Потом смачно выругался и заметил:

– Нормальному человеку на три жизни хватило бы тех неприятностей, которые ты огреб за два года. Ну куда тебя вечно заносит? Ладно, езжай с ними, от этого не отвертеться. На вопросы отвечай осторожно и постарайся понять, куда они клонят и что у них есть на тебя. Я подгоню тебе толкового адвоката и прокачаю ситуацию со своей стороны. И прямо сейчас выезжаю к тебе домой. Скажи Ане и матери, чтобы молчали до моего появления… Все, ни пуха тебе!

– К черту!

* * *

За спиной с лязгом захлопнулась дверь. Артем огляделся: в небольшой камере он был один. Забранное «намордником» окошко, две шконки вдоль стен, покрытых ноздреватыми наплывами бетона, небольшой столик, привинченный к полу, параша… Что ж, условия довольно комфортные! Сколько в них куковать? Теперь в изолятор временного содержания определяют на двое суток, потом суд должен определить, есть основания арестовывать или можно отпустить человека. Следователь, когда обрисовывал перспективы, сразу сказал: вряд ли отпустят. Наверное, он всегда и каждому так говорит, но это утешение слабое. Не надо быть великим специалистом, чтобы понять: на этот раз ты вляпался, Грек, основательнее, чем в Москве. Там все было шито белыми нитками, здесь же дело по настоящему крепкое. Адвокат вряд ли поможет, вся надежда на Лакина. Но и он не всесилен. Тем более сейчас, когда ему до пенсии остались считанные дни, и все знают об этом.

Сбросив кроссовки, из которых надзиратели забрали шнурки, Артем растянулся на шконке. Хорошие мысли на ум не шли. Но и плохие не особенно досаждали. Какое-то спокойствие появилось. И если б не тревога за Анюту, он был бы готов к любым поворотам во всеоружии.

Интуиция говорила, что этих поворотов будет не меньше, чем прежде. И дай-то Бог выйти из них человеком!

Лежа на спине, Артем задремал. Сон был спокойным, глубоким, кошмары не донимали.

Но когда в половине двенадцатого дверь камеры бесшумно начала открываться, Артем мгновенно проснулся. Не изменяя положения тела, он приоткрыл один глаз.

На пороге камеры стоял человек, фигура которого казалась очень знакомой.

«СИЖУ НА НАРАХ, КАК КОРОЛЬ НА ИМЕНИНАХ…»

– Как отдыхается, гладиатор?

– До твоего появления было прекрасно, – Артем опустил ноги со шконки, нащупал кроссовки, обулся. Провел ладонью по голове, вздыбливая короткий ежик. – Ну и напугал ты меня!

– Честному человеку нечего опасаться. Или ты думал, что это киллер пришел тебя додушить?

За спиной Макса Лакина надзиратель захлопнул тяжелую дверь. А чуть позже свет в тесной камере загорелся поярче, так что Артем смог рассмотреть друга, не напрягаясь. Они встречались несколько дней назад, но сейчас Лакин производил совершенно не знакомое впечатление. Сначала Артем подумал, что дело в его собственном восприятии. Ведь столько событий произошло! За несколько часов из свободного человека он превратился в без пяти минут зэка, подозреваемого в совершении тяжкого преступления. От таких пертурбаций даже сахар покажется горьким…

Но, продолжая разглядывать друга, Грек понял, что дело не в его восприятии. Макс действительно изменился. Во-первых, сбивала с толку одежда. Он привык видеть Лакина или в строгом костюме, или в чем-то другом, например, в джинсах и тенниске, когда выбирались семьями на шашлыки, но это другое все равно сидело, как форменная одежда. Сейчас Макс был одет в красный пуловер и свободные брюки, которые почему-то не вызывали привычных ассоциаций с кителем и лампасами. А вместе с одеждой изменилась и манера Макса держаться. Что-то ушло… Что-то неосязаемое, не поддающееся словесному описанию, но всегда выделявшее его из толпы. Он мог затеряться на Невском или остаться незамеченным в Гостином Дворе, но стоило ему зайти в какой-нибудь офис, не говоря уже о квартирах, как даже без предъявления удостоверения окружающим было ясно, что перед ними представитель серьезной государственной организации.

Теперь этого не было. Теперь Лакин выглядел как простой человек, которого на улицах тормозят постовые, за рулем обдирают гаишники, а охранники супермаркета относятся с уважением только после того, как убедятся в серьезной толщине кошелька.

Пожимая Лакину руку, Артем озвучил догадку:

– Ты уже… все?

Макс давно собирался на пенсию. У него была льготная выслуга, и он мог бы уйти еще в марте или апреле, но тянул, ожидая хорошей должности на гражданке: кто-то из бывших коллег обещал пристроить его в охранно-детективную фирму с громким названием.

– Не совсем, – Макс улыбнулся. – Но фактически – да. Послезавтра будет приказ. Дела я все уже сдал, так что теперь шатаюсь, как неприкаянный, и наслаждаюсь бездельем. Оказывается, это бывает приятно!

– Все хорошо, когда в меру.

– А долго шататься мне никто и не разрешит. На новом месте придется повкалывать.

– Ну, тебе не привыкать.

– Не скажи! Там другая специфика. Хотя, по большому-то счету, везде все то же самое.

– Как же ты сюда-то прошел, полупенсионер? Следователь разрешил?

– Его хватит кондрашка, если он об этом узнает. А как прошел? Ножками, через закрытые двери. Еще два дня можно пользоваться старыми привилегиями…

Лакин принес с собой «дипломат». Когда он положил его на шконку и открыл, Грек ожидал увидеть бумаги, какие-то фотографии, ноутбук, наконец, но ничего подобного в плоском чемоданчике не было. Там лежала бутылка водки, стаканчики, лимонад и бутерброды в красивой целлофановой упаковке. От удивления Артем не нашел ничего лучшего, как повторить генеральскую фразу из популярного фильма:

– Ну ты, блин, даешь!

Макс, улыбаясь, расстелил несколько салфеток и стал опорожнять «дипломат». При этом пихнул Грека локтем:

– Не стой истуканом, замерзнешь!

– У меня же завтра унюхают перегар…

– Это вряд ли. Во-первых, я тебе дам «Антиполицай» и жвачку. Во-вторых, по моей информации, к тебе придут, самое раннее, после обеда, так что отоспаться успеешь. Да и не наплевать ли тебе, даже если унюхают? Тем более что тут пить?!

– Конечно, всего-то «ноль семь»…

Макс свернул пробку с бутылки и наполнил пластмассовые стаканы. Получилось точьв-точь. Усмехаясь, он поднял свой, посмотрел сквозь него на потолочную лампу:

– Начало стандартное: попали на необитаемый остров француз, англичанин и русский. Привели их к местному королю…

– Откуда король на необитаемом острове?

– Не перебивай, дело не в этом. Короче, ставит король перед ними условие: вот бутылка, вот три стакана, и надо в них налить поровну, вплоть до капли. Кто ошибется – тому ухо отрежут. Первым вызвался француз. Мол, у них вся нация – виночерпии, так что не промахнется. Налил. Измерили, вызвали палача, тот отрубил лягушатнику ухо. После этого настал черед англичанина. Он вооружился линейкой, формулы какие-то на песке начертил, стал лить по капле. Вроде бы, получилось. Но измерили – и опять палача пришлось звать. Наскучило все это королю, он русскому и предлагает: дескать, чего попусту время тянуть, раз у них не получилось, то у тебя и подавно не выйдет; подставляй голову и присоединяйся к друзьям. Наш говорит: я смогу. У него спрашивают, может, приспособления какие-нибудь нужны, инструменты? Русский отказывается, и с одного раза разливает бутылку по трем стаканам. Туземцы меряют и не верят: все ровно. Король спрашивает, как у тебя это могло получиться? А наш пожимает плечами: ничего сложного нет, привычка такая; у вас уши кромсают, а у нас, если при разливе обманешь, сразу башню снесут!

Когда выпили и запили «мириндой», Лакин протянул Греку бутерброд с колбасой:

– Ешь! С утра, наверное, ничего не жевал?

– Анюта успела кое-что передать. Только не могу похвастаться аппетитом.

– Жена твоя молодцом держится. Но меня смущает одно обстоятельство. То ли она что-то недоговаривает, то ли ты сам ее за нос водишь… Где ты пропадал позавчера вечером?

Артем промолчал, делая вид, что занят едой. Лакин внимательно смотрел на него, ждал ответа. Не дождался и со вздохом наполнил стаканы. Налил по пятьдесят граммов, меньше, чем первый раз. И обошелся без длинных речей, просто сказал:

– За удачу! Она нам сильно понадобится… – после чего выпил водку, скривился, продышался, потянулся за лимонадом. – Кажется, не очень качественная. А ведь покупал в том магазине, что и всегда. Так что не ты один во мне «гражданского» приметил… Слышь, Грек! Я ведь анекдот тебе рассказал не для того, чтобы повеселить, а со смыслом. Не обратил внимания?

– В каждом анекдоте есть смысл. Все дело в том, с какой стороны на него посмотреть.

– Смотреть надо с точки зрения сегодняшней ситуации. Сказать прямо, она довольно хреновая. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Тебя реально подставили, но никто, кроме нас, раскручивать эту тему не станет. Ошибемся – сразу башню снесут. Я «на выходе», об этом все знают, и если сегодня я еще мог использовать какие-то рычаги, то уже завтра мне эту возможность обрубят. Врубаешься? Конечно, структура, в которую я перехожу, очень серьезная, но беда в том, что я там никто, и звать меня там никак. Не могу я в первый же день кинуться к руководству: «Братцы, помогите, не дайте посадить хорошего человека!» Так что рассчитывать, я повторяюсь, можем исключительно на себя. На свои ручки, на свои хилые ножки и на свои головенки. Первое, что можно сделать, – проанализировать имеющуюся информацию. А ты чего-то темнишь… Не доверяешь? Или мне не стоило тебе так сильно верить? Я-то исхожу из предпосылки, что ты не виноват!

– Информации у меня с гулькин хрен. Следак ничего толкового не сказал, из майора этого, Сивакова, тоже много не выжмешь…

– Было бы странно, если бы они оба развязали перед тобой языки. Они, кстати, неплохие ребята. В меру честные, в меру толковые. С Сиваковым я как-то раньше пересекался. Когда надо, он может работать. И неплохо работать!

– Чего-то я этого не заметил. По-моему, ему все по барабану.

– Поставь себя на его место. Стал бы ты рыть носом землю из-за такого подонка, каким был Киржач, чтоб его на том свете сто чертей в задницу выдрали? Вот и Сивому это неинтересно! Что получится – сделает, но по жизни ему глубоко наплевать, кто спровадил Киржача на тот свет. Он может только лишь пожалеть, что с Киржачом не взлетели на воздух еще два десятка таких же уродов.

– Чего ж он тогда ко мне прицепился?

– Были основания – вот и прицепился. Жена Киржача на тебя указала. Ее ведь трепали о мотивах убийства, вот она и припомнила ту историю. Всей подноготной Сиваков не раскопал, но кое-что выяснил, я же уже говорил, что сыскарь из него неплохой. Если бы обыск не дал результатов, то тебя отпустили бы после допроса. Ну, справку бы кинули в дело, как водится: «Проверен такой-то, причастность к преступлению не доказана…» Но тротил все перевернул! Слишком многое складывается не в твою пользу. Слишком многое! Я тебя давно знаю и потому верю в подставу. Но те, кто тебя сегодня впервые увидел, оценивают вещи иначе.

– Слышь, Макс! Дело ведь в Гатчине произошло. Так почему же им занимается Сиваков, а не местный шериф?

– Большой общественный резонанс. По телевизору в новостях показали, в газетах кое-что напечатали. Опять обозвали нас «криминальной столицей», хотя Гатчина имеет к Питеру почти такое же отношение, как к Москве – Тверь. Вот генерал и приказал главку подключиться к расследованию.

– Чего-то я ни одного репортажа не видел по ящику…

– А потому что шлялся не пойми где, вот и не видел! Анюта твоя, между прочим, телевизор смотрела и, как я понял, сразу связала твое отсутствие с гибелью Киржача.

– Час от часу не легче! – Артем низко опустил голову, сцепил руки на затылке в замок. – Ну почему она мне ничего не сказала?

– Кто ж поймет женскую душу?

Пока Артем размышлял над услышанным, Лакин занялся водкой. Отмерил еще меньшую дозу, чем прежде, но с той же ювелирной сноровкой.

– Держи!

Выпили молча, не притрагиваясь к закуске и лимонаду. Макс, вытирая губы ладонью, заметил:

– А эта пошла ничего! Может, не такая уж и бодяга? А то бы я завтра, под занавес, этим барыгам устроил! Они б меня надолго запомнили…

Артем недовольно поморщился, но дождался финала тирады и только после этого предложил:

– Я отвечу на все вопросы, но давай сперва ты расскажешь все, что узнал. Хорошо?

– Что ж хорошего? Плохо! Но лучше уж так, чем мы просто нажремся, а про дело забудем. Еще раз тебя навестить у меня не будет возможности… – Лакин встал, выудил из глубокого брючного кармана пачку «Парламента» – Будешь?

Артем курил мало и давно собирался окончательно завязать, но как бросишь дурную привычку, когда напасти следуют одна за другой? В некоторых случаях сигарета способствует концентрации или может помочь справиться с нервами. Он взял сигарету и прикурил от поднесенной Лакиным зажигалки.

– Итак, – Макс глубоко затянулся, пустил дым в потолок и стал говорить, прохаживаясь по камере: семь шагов в одну сторону, семь в другую. – Позавчера вечером, около двадцати трех с минутами, на улице Красной в славном городе Гатчине взорвался джип. Как предполагают эксперты, в него заложили около килограмма тротила с дистанционным взрывателем. Погибли два человека. Шофер до сих пор не установлен, а вот пассажира смогли опознать как Киржача Виктора Анатольевича, бывшего вице-мэра не менее славного города Усть-Озернинска и местечкового олигарха, а ныне – осужденного к условному сроку преступника, не имеющего легальных доходов и места работы. С опознанием Киржача, кстати, пришлось повозиться, можешь представить, много ли от него осталось после такого громкого фейерверка… В городе Гатчине, у своей матери, проживает бывшая жена Кирзача… Виноват, Киржача! Она и поведала, что о последних проблемах мужа ни сном ни духом не ведает, ибо они давно прекратили общаться, но все его неприятности начались из-за некоего повара. Поскольку другой ниточки не было, а начальство требовало результата, Сиваков принялся тебя проверять, и тут выяснилась интригующая подробность. В феврале месяце ты приобрел и зарегистрировал на себя «девяносто девятую» черного цвета, с номерным знаком…

– Шесть восемь девять.

– Вот именно! Запоминающаяся комбинация, настоящие бандиты такие не любят… Так вот, тачку с этим же номерным знаком, той же модели и с особыми приметами в виде черных стекол и антенны через всю крышу, за пять минут до того, как полыхнул джип, видели постовые из местного отдела охраны. Они еще хотели проверить машину, но что-то у них не срослось и проверка не состоялась, однако номер ребята запомнили четко. Старший экипажа даже записал его в своем служебном блокноте.

– Какие свидетели из ментов? Когда надо, они под присягой подтвердят все что угодно!

– Согласен! Но есть два момента. Сиваков, насколько я его знаю, не стал бы мухлевать так низкопробно. Да и запись в служебном блокноте выглядит вполне достоверно, я сам проверял. Допустим, он ребят подговорил, и они дали нужные показания. Но в каком бы он положении оказался, если бы впоследствии выяснилось, что твоя машина в то время стояла, например, на ремонте, и десять слесарей откручивали с нее гайки? Ведь к тому времени, когда эти показания появились, Сиваков был просто физически не в состоянии все досконально проверить… После этого стали ковыряться в твоих взаимоотношениях с Киржачом. И всплыли некоторые подробности как истории с арестом Виктора Анатольевича, так и твоей столичной одиссеи. Не думаю, что Сиваков разузнал слишком многое, но этого было достаточно для того, чтобы твоя фигура вышла на первый план.

– Оперативно сработали, молодцы!

– Да, хотят, когда могут… То есть наоборот! Ну а дальше ты все знаешь сам. Найти тротил никто не рассчитывал, но он тем не менее оказался в твоей кладовой. Вот, по большому счет у, и все.

– Ты уверен, что взрывчатку мне менты не подсунули?

– А ты сам в это веришь?

– Да черт его знает! Понимаешь, мне сначала казалось, что я внимательно наблюдал и ничего такого в их действиях не заметил. Они, кажется, сами слегка охренели, когда это нашли. А теперь думаю, что мог и прозевать.

– Я осторожненько побеседовал с понятыми. Приличные люди, производят самое благоприятное впечатление. В один голос клянутся, что все видели своими глазами. Их, конечно, можно обвести вокруг пальца, но подговорить? Я сомневаюсь. Так же как сомневаюсь и в том, что у Сивакова было где-то заныкано больше килограмма тротила, и он только ждал случая, чтоб тебе его подложить.

– Он был в Чечне…

– Ну и что? Не все, кто там был, привозят с собой арсенал. Я тоже трижды мотался в командировки…

– И ничего не привез?

Будь они меньше знакомы или будь разговор менее напряженным, Артем не заметил бы замешательства, тенью промелькнувшего на лице друга.

– Ничего! – с некоторым даже вызовом ответил Максим, и это послужило для Грека дополнительным доказательством того, что внезапный вопрос попал в цель. – Так вот, я предположил следующее. Взрывчатку тебе подбросили те, кто устранил Киржача, и это сделано было в течение последних трех дней. Скорее всего, непосредственно в день убийства. Объяснить, почему я установил эти сроки?