Текст книги "Лаки Старр и большое Солнце Меркурия"
Автор книги: Айзек Азимов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)
Глава пятнадцатая
Суд
На следующий день незадолго до двух часов Лаки вошел в кабинет доктора Певерейла.
Все уже собрались. Доктор Певерейл сидел за своим старым загроможденным столом, он приветливо кивнул, и Лаки серьезно ответил:
– Добрый день, сэр.
Все очень напоминало вечер банкета. Здесь, конечно, был и Кук; как всегда, он выглядел озабоченно и чуть больше обычного осунулся! Сидел он в большом кресле справа от доктора Певерейла, а Верзила почти утонул в таком же кресле слева.
Был здесь и Майндс, его худое лицо мрачно дергалось, он сплетал и расплетал пальцы и изредка начинал стучать ими по коленям. Рядом с ним сидел флегматичный доктор Гардома, он неодобрительно взглянул на вошедшего Лаки. Присутствовали и все старшие астрономы.
В сущности, отсутствовал лишь один человек из тех, что были на банкете. Эртейл.
Доктор Певерейл сразу начал в своей вежливой манере:
– Мы можем начинать. Вначале несколько слов для мистера Старра. Я слышал, что Верзила назвал предстоящую процедуру судом. Пожалуйста, будьте уверены, что это не так, Если суд и состоится – а я надеюсь, этого не будет, – то пройдет он на Земле с участием квалифицированных судей и с соблюдением всех требований закона. Мы просто собираем данные для отчета Совету Науки.
Доктор Певерейл переложил несколько предметов на своем столе и сказал:
– Позвольте объяснить, почему необходим подробный отчет. Во-первых, благодаря смелой вылазке мистера Старра на солнечную сторону саботажник, мешавший осуществлению проекта доктора Майндса, остановлен. Он оказался роботом сирианского производства, теперь он полностью выведен из строя. Мистер Старр…
– Да? – спросил Лаки.
– Вопрос настолько важен, что я взял на себя смелость расспросить вас, когда вас только привезли и вы находились в полубессознательном состоянии.
– Я хорошо помню это, – ответил Лаки.
– Не подтвердите ли некоторые свои ответы для протокола?
– Хорошо.
– Прежде всего, есть ли другие роботы в этом деле?
– Робот об этом ничего не говорил, но я думаю, что других нет.
– Но он не говорил, что действует на Меркурии в одиночку?
– Нет.
– Значит могут быть и другие?
– Не думаю.
– Это только ваше мнение. Робот не говорил, что других нет?
– Не говорил.
– Хорошо. Сколько же сирианцев участвуют в этом?
– Робот не сказал. Ему приказали не говорить об этом.
– Он сказал, где размещается база сирианцев?
– Он не говорил об этом и вообще не упоминал сирианцев.
– Но ведь он сирианского производства?
– Он признал это.
– Ага! – Доктор Певерейл невесело усмехнулся. – В таком случае очевидно, что на Меркурии есть сирианцы и что они действуют против нас. Совет Науки должен быть немедленно извещен об этом. Нужно организовать поиски, и если они окажутся безрезультатными и сирианцы успеют покинуть планету, должны быть приняты дополнительные меры против сирианской опасности.
Кук беспокойно вмешался:
– Есть еще вопрос о туземной меркурианской жизни, доктор Певерейл. Совет должен быть информирован и об этом. – Он обратился ко всем присутствующим. – Вчера мы захватили одно такое существо, и…
Старый астроном раздраженно прервал его.
– Да, доктор Кук, Совет будет проинформирован об этом. Тем не менее самый важный вопрос – опасность со стороны сирианцев. Остальными вопросами придется пожертвовать во имя непосредственной опасности. Например, я считаю, что доктор Майндс должен отказаться от осуществления проекта «Свет», пока Меркурий не станет безопасным для землян.
– Подождите! – сразу воскликнул Майндс. – Сюда вложено столько денег, сил и времени…
– Я сказал, пока Меркурий не будет в безопасности. Я не предлагал навсегда отказаться от проекта «Свет». И поскольку самое важное – вопрос безопасности, нужно, чтобы сенатор Свенсон не ставил нам палки в колеса из-за этого проекта.
Лаки сказал:
– Вы хотите дать сенатору козла отпущения в виде Верзилы, связанного по рукам и ногам. А пока он будет цепляться к Верзиле, можно будет обезопасить Меркурий от сирианцев.
Астроном поднял свои седые брови.
– Козел отпущения, мистер Старр? Я только представлю факты.
– Ну, давайте, – сказал Верзила, беспокойно ерзая в кресле. – Вы получите все факты.
– Хорошо, – сказал доктор Певерейл. – Начнем с центральной фигуры, если не возражаете. Будьте добры, расскажите своими словами, что произошло между вами и Эртейлом. Рассказывайте своими словами, но я оценил бы краткость. И помните, это расследование записывается на пленку.
Верзила спросил:
– Хотите, чтобы я поклялся?
Певерейл покачал головой.
– Это не формальный суд.
– Как хотите. – И с поразительной бесстрастностью Верзила рассказал всю историю. Начиная с насмешек Эртейла по поводу его роста, потом происшествие в шахтах и наконец дуэлью. Он не упомянул только об угрозах Эртейла в адрес Лаки и Совета.
Следующим выступил доктор Гардома; он подтвердил, что произошло при первой встрече Эртейла с Верзилой и описал для протокола сцену за банкетным столом. Потом начал описывать меры, которые были применены после возвращения Эртейла из шахт.
Он сказал:
– Эртейл быстро оправился от гипотермии. Я его не спрашивал о подробностях, а сам он ничего не говорил. Однако он спросил, что с Верзилой, а когда я ответил, что все в порядке, по его выражению можно было заключить, что его неприязнь к Верзиле не уменьшилась. Он не действовал так, будто Верзила спас его жизнь. Впрочем, могу по своим наблюдениям сказать, что Эртейлу вообще не свойственна была благодарность.
– Это только ваше мнение, – торопливо прервал доктор Певерейл, – и я рекомендую, чтобы мы не записывали подобные утверждения.
Следующим говорил Кук. Он сосредоточился на дуэли.
Он сказал:
– На дуэли настаивал Верзила. Я считал, что если по просьбе Верзилы в присутствии свидетелей установлю низкую силу тяжести, никакого вреда это не принесет. Мы могли бы вмещаться в случае необходимости. Я опасался, что если я откажусь, они будут драться без свидетелей, а это могло иметь серьезные последствия. Конечно, вряд ли могут быть более серьезные последствия, но этого я не ожидал. Признаю, что мне следовало посоветоваться с вами, доктор Певерейл.
Доктор Певерейл кивнул.
– Несомненно. Но самое главное: на дуэли настаивал Верзила и он же требовал низкой силы тяжести. Так?
– Да.
– И он уверял вас, что убьет Эртейла при таких условиях.
– Да, он выразился в таких словах. Я считал, что это просто фигуральное выражение. Я не думал, что он планирует убийство.
Доктор Певерейл повернулся к Верзиле.
– У вас есть какие-нибудь соображения?
– Да. И поскольку показания ждет доктор Кук, я хочу подвергнуть его перекрестному допросу.
– Мы не на суде, – удивился доктор Певерейл.
– Послушайте, – горячо сказал Верзила. – Смерть Эртейла не случайна. Это убийство, и я могу это доказать.
Тишина, наступившая после этого утверждения, длилась не больше минуты. За ней последовал хор голосов.
Верзила перекричал всех своим высоким голосом.
– Я настаиваю на перекрестном допросе доктора Кука.
Лаки Старр холодно сказал:
– Я предлагаю позволить Верзиле вести дело по-своему доктор Певерейл.
Старый астроном был в смятении.
– Я не думаю… Верзила не может… – он смолк.
Верзила сказал:
– Прежде всего, доктор Кук, откуда Эртейлу стал известен наш с Лаки маршрут в шахтах?
Кук покраснел.
– Я не знал, что ему был известен ваш маршрут.
– Он не пошел непосредственно за нами. Он пошел параллельно, как будто хотел выйти к нам в спину, когда мы будем уверены, что мы одни и никто за нами не следит, Чтобы это сделать, он должен был точно знать наш маршрут. Этот маршрут мы обсуждали с Лаки при вашем участии. Больше никого не было. Лаки Эртейлу не говорил, я тоже. Кто же говорил?
Кук огляделся в поисках помощи.
– Не знаю.
– Разве не ясно, что это вы?
– Нет. Может, он подслушал.
– Невозможно подслушать пометки на карте, доктор Кук… Но оставим это пока. Я дрался с Эртейлом, и если сила тяжести оставалась на уровне Меркурия, он и сейчас был бы жив. Но она такой не осталась. Она неожиданно подскочила до земного уровня и именно в тот момент, когда могла убить Эртейла. Кто это сделал?
– Не знаю.
– Вы первым оказались возле Эртейла. Что вы делали? Хотели удостовериться, что он мертв?
– Я протестую. Доктор Певерейл… – Кук повернул побагровевшее лицо к своему шефу.
Доктор Певерейл возбужденно спросил:
– Вы обвиняете доктора Кука в убийстве Эртейла?
Верзила ответил:
– Послушайте. Неожиданное изменение силы тяжести повалило меня на землю. Когда я встал, все либо тоже вставали, либо еще лежали. Когда тебе на спину без предупреждения обрушатся от 75 до 150 фунтов, вставать не торопишься. Но Кук встал. Он единственный удержался на ногах и успел подойти к Эртейлу и нагнуться к нему.
– И что это доказывает? – спросил Кук.
– Это доказывает, что вы не упали, когда сила тяжести выросла, иначе вы не смогли бы оказаться возле Эртейла. А почему вы не упали, когда возросла сила тяжести? Потому что ожидали, что она возрастет, и подготовились. А почему вы ожидали этого? Потому что именно вы подняли рубильник.
Кук повернулся к доктору Певерейлу.
– Я подвергаюсь преследованию. Это безумие.
Но доктор Певерейл смотрел на своего заместителя, пораженный ужасом.
Верзила сказал:
– Я попробую восстановить происшедшее. Кук действовал совместно с Эртейлом. Только таким способом Эртейл мог узнать о нашем маршруте по шахтам. Возможно, Эртейл шантажировал его. И Кук мог избавиться от него, только убив. Когда я сказал, что мог бы убить этого подонка при низком тяготении, я, должно быть, подал ему идею. И когда мы начали драться, он стоял у рубильника. Вот и все.
– Подождите, – настойчиво, почти задыхаясь, сказал Кук, – это все… это все…
– Не нужно полагаться только на мои слова – продолжал Верзила. – Если я прав, у Эртейла должны быть записи, пленки или фильм, с помощью которых он держал Кука за глотку. В противном случае Кук не пошел бы на убийство. Поэтому нужно осмотреть вещи Эртейла. Найдете доказательства, и все будет решено.
– Я согласен с Верзилой, – сказал Лаки.
Доктор Певерейл в замешательстве сказал:
– Это единственный способ решить дело, но как…
Из Хэнли Кука, казалось, выпустили воздух; он сидел бледный, потрясенный беспомощный.
– Подождите, – тихо сказал он – Я все объясню.
Все лица повернулись к нему. Худые щеки Хэнли Кука покрылись испариной. Руки, которые он поднял в умоляющем жесте, сильно дрожали. Он сказал:
– Эртейл пришел ко мне вскоре после своего прибытия на Меркурий. Он сказал, что расследует деятельность обсерватории. Сказал, что у сенатора Свенсона есть доказательства неэффективности и бесполезных трат. Сказал, что доктор Певерейл должен уйти в отставку; что он старик и не справляется больше с обязанностями. Он сказал, что логичной заменой ему буду я.
Доктор Певерейл, который с изумленным видом слушал его, воскликнул:
– Кук!
– Я с ним согласился, – мрачно продолжал Кук. – Вы действительно старик. Я всем занимаюсь, а вы заняты только своей сирианской манией. – Он снова повернулся к Лаки. – Эртейл сказал, что если я помогу ему в его расследовании, он позаботится, чтобы следующим директором стал я. Я поверил ему: все знают, что сенатор Свенсон влиятельный человек. Я дал ему много информации. Кое-что в письменном виде и с моей подписью. Он сказал, что это ему нужно для законного оформления дела. А потом… а потом он начал шантажировать меня этой информацией. Оказалось, что его интересуют проект «Свет» и Совет Науки. Он хотел, чтобы я использовал свое положение и стал его личным шпионом. Он совершенно ясно дал понять, что в противном случае представит все доказательства того, что я делал, доктору Певерейлу. Это означало бы в лучшем случае конец моей карьеры. Мне пришлось шпионить для него. Пришлось сообщить ему сведения о маршруте Старра и Верзилы в шахтах. Я сообщал ему все, что делает Майндс. И каждый раз, как я передавал ему новую информацию, я все больше попадал в его власть. И понял, что рано или поздно он сломает меня, как бы я ни старался. Я подумал, что единственный способ избавиться от него – это убить. Если бы только знать, как… И тут появляется Верзила со своим планом драки при низкой силе тяжести. Он был уверен, что сможет перебросить Эртейла. И я подумал, что могу… Шансов один на сотню, может, один на тысячу, но что я теряю? Поэтому я остался у контроля псевдогравитации, ожидая возможности. Она настала, и Эртейл умер. Все сработало отлично. Я думал, что сойдет за несчастный случай. Даже если Верзила попадет в беду, Совет вытащит его. Никто не пострадает, кроме Эртейла, а он это заслужил сто раз. Вот и все.
Последовало напряженное молчание. Наконец доктор Певерейл хрипло сказал:
– В данных обстоятельствах, Кук, вы освобождаетесь от своих обязанностей и будете находиться под ар…
– Эй, подождите, подождите! – закричал Верзила. – Это еще не полное признание. Послушайте, Кук, ведь вы во второй раз пытались убить Эртейла?
– Во второй раз? – Кук поднял на него трагический взгляд.
– Ну, поврежденный костюм. Эртейл предупредил, чтобы мы его проверили, значит он знал, что мы обнаружим. Он старался убедить нас, что это дело Майндса, но Эртейл был лживым подонком, и ни одному его слову нельзя верить. Я говорю, что вы таким образом пытались убить его, но он вас поймал и заставил перенести костюм в нашу комнату. Потом предупредил нас, чтобы мы поверили, что он на нашей стороне, и чтобы настроить против Майндса.
– Нет! – закричал Кук. – Я не имею отношения к костюму. Никакого.
– Мы не собираемся верить, – начал Верзила.
Но тут встал Лаки Старр.
– Все в порядке, Верзила. Кук не имеет отношения костюму. Можешь ему поверить. Тот, кто отвечает за повреждение костюма, отвечает и за робота.
Верзила недоверчиво смотрел на своего друга.
– Ты имеешь в виду сирианцев, Лаки?
– Нет, – ответил Лаки. Никаких сирианцев на Меркурии нет. И никогда не было.
Глава шестнадцатая
Результаты суда
В глубоком хриплом голосе доктора Певерейла звучало отчаяние.
– Никаких сирианцев? Вы понимаете, что говорите, Старр?
– Да. – Лаки Старр подошел к столу доктора Певерейла, сел на его угол и осмотрел собравшихся. – Доктор Певерейл поддержит меня в этом я уверен, когда выслушает мои объяснения.
– Я поддержу вас? Этого не бойтесь, уверяю в раздраженно сказал старый астроном, и его лицо приняло крайне неодобрительное выражение. – Я не считаю возможным даже обсуждать… Кстати, нужно поместить Кука под арест. И он привстал.
Лаки мягко усадил его снова.
– Все в порядке, сэр. Верзила проследит, чтобы Кук оставался под контролем.
– Я не причиню никаких неприятностей, – приглушенным голосом заверил Кук. Тем не менее Верзила придвинулся поближе к нему.
– Вспомните, доктор Певерейл, вечер банкета и ваши собственные слова относительно сирианских роботов… – сказал Лаки. – Кстати, доктор Певерейл, вы ведь давно знали, что на планете робот?
– Что вы этим хотите сказать?
– Доктор Майндс рассказывал вам о том, что видел фигуру в металлическом костюме, которая переносит солнечную радиацию лучше человека.
– Да, – вмешался Майндс, – и мне следовало бы догадаться, что я видел робота.
– Вы не так хорошо знакомы с роботами, как доктор Певерейл, – сказал Лаки. Он снова повернулся к старому астроному. – Я уверен, вы заподозрили существование на планете сирианского робота, как только Майндс рассказал, что видел. Его описание полностью им соответствует.
Астроном молча кивнул.
– Сам я, – продолжал Лаки, – думал о роботах не больше, чем Майндс, когда услышал его рассказ. Однако после банкета, когда вы, доктор Певерейл, рассказывали о Сириусе и его роботах, мне пришла в голову мысль, что, возможно, это и есть объяснение. Вы, должно быть, тоже подумали об этом.
Доктор Певерейл снова медленно кивнул. Он сказал:
– Я понял, что сами по себе мы не справимся с сирийским вторжением, и не стал ничего говорить Майндсу.
Майндс при этих словах побледнел и что-то забормотал про себя.
– Но вы не сообщили и Совету Науки, – сказал Лаки.
Доктор Певерейл колебался.
– Я боялся, что мне не поверят и что это только приведет к моему смещению. Откровенно говоря, я не знал, что делать. Было очевидно, что я не могу использовать Эртейла. Его интересовали только собственные планы. Когда вы появились, Старр, – голос его стал глубже, ровнее, – я почувствовал, что наконец-то у меня есть союзник, впервые я могу свободно говорить о сирианцах, об опасности с их стороны, об их роботах.
– Да, – согласился Лаки, – а помните, как вы описывали привязанность сирианцев к своим роботам? Вы использовали слово «любовь». Вы сказали, что сирианцы балуют своих роботов; что они любят их; им для них ничего не жаль. Для них робот ценнее сотни землян.
– Конечно, – подтвердил Певерейл, – и это правда.
– Но если они так любят своих роботов, неужели они пошлют одного из них на Меркурий, не защищенного, не приспособленного к солнечной радиации? Неужели обрекут одного из роботов на медленную мучительную смерть под лучами Солнца?
Певерейл замолчал, его верхняя губа задрожала.
– Я сам не мог решиться выстрелить в робота из бластера, – продолжал Лаки, – хотя он угрожал моей жизни, а я не сирианец. Неужели сирианцы могут быть так жестоки к своим роботам?
– Важность поручения… – начал доктор Певерейл.
– Допустим, – сказал Лаки. – Я не говорю, что сирианцы не могут послать робота на Меркурий с целью саботажа, но, великая Галактика, они бы вначале защитили его мозг. Даже если забыть про их любовь к роботам, это просто разумно. Так робот прослужит дольше.
Все одобрительно закивали и зашумели.
– Но если не сирианцы, – запинаясь, начал доктор Певерейл, – тогда кто же…
– Что ж, сказал Лаки, – давайте посмотрим, какие у нас есть нити. Номер один. Майндс дважды заметил робота, и тот дважды исчезал, когда Майндс пытался приблизиться. Позже робот сообщил мне, что ему было приказано избегать людей. Очевидно, его предупредили, что Майндс ищет саботажника. Очевидно также, что его предупредил кто-то из Купола. Насчет меня его не предупредили, потому что я сказал, что иду в шахты. Нить номер два. Когда робот умирал, я снова спросил его, кто дал ему приказ. Он смог только сказать: «Эр… эр… Потом его радио отключилось, но рот его двинулся так, словно он произносит два слога.
Верзила, светло-рыжие волосы которого взъерошились в возбуждении, закричал:
– Эртейл! Робот пытался сказать «Эртейл»! Этот грязный подонок все время саботировал. Все совпадает!
– Может быть, – заметил Лаки. – Увидим. Но мне пришло в голову, что робот говорит «землянин»[1]1
По-английски фамилия «Эртейл» – Urteil и слово Earthman – «землянин» начинаются с одного и того же звука; оба слова двухсложные. – (Прим. перев.)
[Закрыть].
– А может быть, – сухо сказал Певерейл, – эти звуки умирающего робота вообще не имели смысла.
– Может быть, – согласился Лаки. – А теперь мы подходим к нити номер три, решающей. Вот она. Робот сирианского производства, а какой человек в Куполе мог оказаться обладателем такого робота? Был ли кто-нибудь на планетах Сириуса?
Глаза доктора Певерейла сузились.
– Я был.
– Совершенно верно, – сказал Лаки Старр, – только вы один. Таков ответ.
Последовало всеобщее Смятение, и Лаки потребовал тишины. Голос его звучал властно, лицо стало строгим.
– Как член Совета Науки, – сказал он, – объявляю, что в обсерватории с этого момента распоряжаюсь я. Доктор Певерейл смещен с должности директора. Я связался со Штаб-квартирой Совета на Земле, сюда вылетел корабль. Будут предприняты соответствующие меры.
– Я требую, чтобы меня выслушали, – воскликнул доктор Певерейл.
– Вас выслушают, – ответил Лаки, – но сначала прослушайте обвинение. Вы единственный человек, у которого была возможность украсть сирианского робота. Доктор Кук говорил нам, что к вам для личных услуг приставили робота во время вашего пребывания на Сириусе. Верно?
– Да, но…
– Улетая, вы приказали ему пойти на корабль. Каким-то образом сумели обмануть сирианцев. Вероятно, они не думали, что кто-то совершит такое ужасное преступление, с их точки зрения, – украдет робота. Поэтому, вероятно, они не приняли никаких мер предосторожности. Больше того, получает смысл попытка робота сказать в ответ на мой вопрос «землянин». Вы были единственным землянином на Сириусе. Когда робота впервые привели к вам на службу, о вас, вероятно, говорили как о землянине. И он называл вас землянином. Наконец, кто лучше вас мог знать, когда кто-нибудь направлялся на солнечную сторону? Кто лучше мог предупреждать по радио робота, когда безопасно выходить, а когда нужно скрываться?
– Я все отрицаю, – напряженно заявил Певерейл.
– Отрицать нет смысла, – сказал Лаки. – Если вы настаиваете на вашей невиновности, Совет вынужден будет направить запрос на Сириус. Робот сообщил мне свой серийный номер – РЛ-726. Если сирианские власти подтвердят, что этот робот был прикреплен к вам во время вашего пребывания на Сириусе и что он исчез во время вашего отлета, это все докажет. Больше того: ваше преступление – кража робота – совершено на Сириусе; у нас с сирианскими планетами заключен договор о выдаче преступников; мы вынуждены будем отправить вас туда. Советую вам, доктор Певерейл, сознаться и позволить земной юстиции заняться вами; иначе вы предстанете перед правосудием сирианцев, любимого робота которых вы украли и обрекли на мучительную смерть.
Доктор Певерейл, невидящими глазами жалобно смотрел на собравшихся. Медленно – у него слабели сустав за суставом – он упал на пол.
Доктор Гардома подбежал к нему и послушал сердце.
– Он жив, но думаю, лучше уложить его в постель.
Два часа спустя, с доктором Гардомой и Лаки Старром в качестве свидетелей, при субэфирной связи с Советом, доктор Лэнс Певерейл продиктовал свое признание.
* * *
Меркурий быстро уменьшался. Зная, что ситуация в крепких руках представителей Совета, что больше на нем нет никакой ответственности, Лаки Старр все равно испытывал напряжение. Выражение лица у него было задумчивое.
Верзила беспокойно спросил:
– В чем дело, Лаки?
– Мне жаль старого Певерейла, – ответил Лаки. – По-своему, он хотел добра. Сирианцы действительно представляют опасность, хотя и не такую непосредственную как он считал.
– Но Совет не передаст его им?
– Вероятно, нет, но страх перед ними в основном и вынудил его сознаться. Жестокий, но необходимый шаг. Какими бы патриотичными ни были его мотивы, он пытался совершить убийство. Кука тоже вынудили совершить убийство, но все равно это преступление, что бы мы ни думали об Эртейле.
Верзила спросил:
– А что у старика было против проекта «Свет», Лаки?
– Певерейл ясно дал это понять на банкете, – мрачно сказал Лаки. – В тот вечер вообще все было ясно. Помнишь, он жаловался, что Земля ослабляет себя, завися от импортируемой пищи и ресурсов? Он сказал, что проект «Свет» поставит Землю в зависимость от космических станций. Он хотел, чтобы Земля была независима, чтобы успешнее противостоять сирианской опасности. Своим слегка неуравновешенным рассудком он решил, что будет способствовать независимости Земли, саботируя проект «Свет». Возможно, он вначале решил привезти с собой робота, чтобы продемонстрировать мощь сирианцев. Вернувшись, он обнаружил, что проект «Свет» начал осуществляться, и превратил робота в саботажника. Когда появился Эртейл, Певерейл вначале испугался, что тот будет расследовать все связанное с проектом «Свет» и разоблачит его. Поэтому он дал Эртейлу поврежденный костюм, Эртейл это обнаружил. Может быть, Эртейл считал виновным в этом Майндса.
– Конечно, если подумать, – сказал Верзила. – Когда мы впервые встретились со стариком, он даже не захотел говорить об Эртейле, так он на него был сердит.
– Совершенно верно, сказал Лаки, – а ведь у него для этого не было очевидных причин, как, например, у Майндса. Я подумал, что существует причина, о которой я не знаю.
– Это тебя впервые навело на подозрение, Лаки?
– Нет, кое-что другое. Поврежденный костюм в нашей комнате. Лучшие возможности сделать это были у самого Певерейла. У него же была возможность избавиться от костюма, когда человек в нем погибнет. Он знал, какую комнату нам отвели, мог сам отобрать костюм. Меня смущало одно – мотив. Зачем ему захотелось убить меня? Мое имя, очевидно, для него ничего не значило. Когда мы впервые встретились, он спросил меня, не инженер ли я, как Майндс. Майндс узнал меня, и пытался получить мою помощь, Доктор Гардома слышал обо мне в связи пищевыми отравлениями на Марсе. Эртейл, разумеется, все обо мне знал. И вот я подумал: может, и доктор Певерейл обо мне слышал. Например, была Церера, где мы с тобой находились во время нападение пиратов. Там расположена самая большая, в Системе обсерватория. Мог доктор Певерейл тогда находиться там? Я спросил его, и он сказал, что не видел там меня. Он признал, что бывал на Церере, а потом Кук сказал, что старик летал на Цереру часто. Певерейл без всяких моих вопросов объяснил, что был тогда в больнице, и Кук позже подтвердил. Этим Певерейл себя выдал. В тревоге он слишком много говорил.
– Не понимаю.
– Очень просто. Если Певерейл бывал на Церере много раз, зачем ему упоминать о своем алиби именно тогда, когда на Цереру напали пираты? Почему именно этот раз? Очевидно, он знал, что я делал на Церере, но старался это скрыть. Очевидно, он знал также, кто я такой. Но если он меня узнал, то почему попытался убить? И Эртейла тоже? Ты помнишь, у нас обоих оказались разрезанные костюмы. Но мы оба вели расследование. Значит, Певерейл боялся его? Потом он заговорил на банкете о сирианцах и роботах, и все начало становиться на место. Приобрел смысл рассказ Майндса, и я сразу понял, что привезти робота на Меркурий могли либо сирианцы, либо доктор Певерейл. Мне казалось, что ответ – Певерейл, что он говорит о сирианцах для отвлечения. Если робота найдут и саботаж остановят, разговоры о сирианцах послужат дымовой завесой и скроют его участие в этом деле; к тому же это хорошая антисирианская пропаганда. Мне нужно было доказательство. Иначе сенатор Свенсон обвинил бы нас в том, что мы создаем дымовую завесу, чтобы скрыть некомпетентность и напрасные расходы Совета. Хорошее доказательство. А когда за нами шел Эртейл, я не решался говорить об этом ни с кем, даже с тобой, Верзила.
Верзила застонал в отчаянии.
– Когда ты будешь мне доверять, Лаки?
– Когда ты научишься не ввязываться в драки с людьми вдвое тяжелее тебя, – ответил Лаки и улыбнулся, чтобы подсластить пилюлю. – Я решил отправиться на солнечную сторону, найти робота и использовать его как доказательство. Из этого ничего не вышло, и я вынужден был заставить Певерейла признаться.
Лаки покачал головой. Верзила спросил:
– А как же теперь сенатор Свенсон?
– Ничья, я думаю, – ответил Лаки. – Он ничего не может сделать в связи со смертью Эртейла, потому что мы можем использовать доктора Кука как свидетеля грязных трюков Эртейла. Мы ничего не можем сделать с ним, потому что двух высших руководителей обсерватории нам пришлось сместить за уголовные преступления. Ничья.
– Пески Марса! Но он опять сядет нам на шею.
Но Лаки покачал головой.
– Нет, из-за сенатора Свенсона не надо беспокоиться. Он безжалостен и опасен, но именно потому держит Совет постоянно в хорошей форме, мешает нам становиться слабыми. К тому же, – задумчиво добавил он, – Совет Науки нуждается в критике, точно так же, как конгресс и правительство. Если когда-нибудь Совет сочтет себя выше критики, может наступить время, когда он установит диктатуру на Земле, а я не хотел бы, чтобы это случилось.
– Может быть, – сказал не убежденный Верзила, – но мне не нравится Свенсон.
Лаки рассмеялся и потрепал марсианина за волосы.
– Мне тоже, но не будем беспокоиться об этом. Вон там звезды, и кто знает, где мы окажемся на следующей неделе и почему?
