Текст книги "Лиловый остров или трое из прошлого (СИ)"

Автор книги: Айрис Канна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

   – Забирай туда же, – Нико сложил все в корзину. Дина спросила: – Еще место есть? – Нико кивнул. – Брось сверху овощи, – Дина показала на вымытые помидоры и баклажаны и вышла.

   Нико послушно все сложил. Он стоял посреди кухни и вспоминал, как несколько раз его и еще человек десять угощали здесь странным чаем. Он имел тонкий запах, Нико тогда подумал, что пахнет начинкой для булочек с маком. Да, тогда пахло запаренным маком и еще какой-то травой. Теперь он понял – травой карнели и забвения. Три дня назад, когда принесли в жертву сестру Таира, его здесь чаем не поили. Значит, этот случай должен был остаться в памяти.

   Нико почувствовал подкатившую к горлу тошноту. Он жалел Дану. Очень жалел, но помочь не мог. На кону стояла его жизнь. Он понимал, что вмешайся в казнь, и развеселая толпа его товарищей привязала бы его вместе с Даной. И никто не позаботился бы дать ему карнели с маком. Эта мысль немного успокаивала зудящую совесть.

   Быстро оглянувшись, Нико достал из кармана небольшую плоскую флягу. Когда-то, лазая по пещерам, он нашел эту древнюю штучку, отмыл и использовал для воды на охоте или рыбалке. Нико быстро набрал во флягу чистой воды, закрыл и спрятал. Он решил, что ни в коем случае этот отвар пить не будет.

   – Нико! – раздалось сверху.

   Он подхватил корзину и, перелетая через две-три ступеньки, выскочил на балкон. Аглая, Дина и Рамон уже вылетели. Нико бросился догонять.

   Огромная тяжелая корзина тянула вниз и страшно мешала. Нико смог догнать Аглаю почти над островом. Он не слышал вопрос, но услышал ответ Дины:

   – Он не пил.

   Нико вспомнил, что прошлый раз деревня показалась ему знакомой, но тогда считал, что на остров летит впервые.

   Его в тот раз не испугало вкопанное в землю бревно бурого цвета. Сейчас Нико даже обошел его стороной, когда подходил к сидящим около бунгало мужчинам. Аглая и Рамон поднялись в хижину. Дина разлила принесенный Нико напиток и подала парням, те с радостью выпили.

   – Разводите мангал, – велела Дина.

   В сторонке под лиловыми пальмами на утрамбованной площадке стояли стол и мангал. Там же лежали сложенные поленницей дрова, а рядом – сухие виноградные лозы. Дина передала одному из мужчин корзину, принесенную Нико, бутыль оставила у себя.

   – Как чувствуешь себя, приближенный? – спросила она Нико, насмешливо прищурившись.

   – Нормально, вроде.

   Аглая провела в хижине минут пять, но оттуда не доносилось ни звука. Вышел Рамон.

   – Дай стакан питья, – приказал Дине.

   Нико не понравился ни тон приказа, ни взгляд, который Рамон кинул на него. Дина подала стакан с еще теплым отваром, Рамон исчез в бунгало.

   – А ты ему не по нраву, – заметила Дина.

   – Да нет. Чем-то другим недоволен.

   Дина покачала головой, задумчиво глядя вслед Рамону. Из бунгало донесся звук шлепка, потом хлопнули о пол крылья, и воцарилась тишина. Нико вопросительно взглянул на Дину, он решил, что Аглае грозит опасность, но через три минуты циновка, закрывающая вход, откинулась, появилась криво улыбающаяся Аглая с кошкой на руках, а следом и Рамон. Нико показалось, что он слышит приглушенный плач.

   – Нико, – позвала хозяйка, – ты сегодня не пьешь напиток радости и счастья. Сейчас останешься здесь. Будешь охранять гостью. В бунгало раньше времени не заходи.

   – Как я узнаю, что пришло время?

   Аглая захохотала в голос, Рамон и Дина тоже засмеялись.

   – Я скажу тебе, не волнуйся.

   Нико сел на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей на террасу бунгало, наблюдая издалека, как Дина разливает напиток, а двое парней пьют, как разгорается огонь в мангале. Рамон с Аглаей ушли к морю. Аглая взлетела и нырнула. Следом Рамон. Нико видел фонтаны брызг, расцвеченные безразличным солнцем от желтого до красно-лилового цветов, переливающиеся и сверкающие, словно бриллианты. Дина была занята приготовлением ножки козочки. Один из парней установил над затухающим костром решетку, пошуровал железным прутом в углях и разложил сверху маринованное мясо. Второй отбивал ритм на тамбурине. Нико сглотнул подкатившуюся слюну, вспомнил, что еще не ел. Прислушался – из бунгало не доносилось ни звука.

   Солнце склонилось к западу. Аглая и Рамон вернулись с пляжа счастливые и мокрые. Загорелая кожа Рамона блестела в заходящих лучах солнца, чуть расставленные в стороны крылья подрагивали, четко выделялись тренированные мышцы. Он казался молодым. Аглая улыбалась, но изуродованное лицо напоминало бледную маску. Нико видел такие в сокровищнице монастыря: половина лица улыбается, половина плачет. У Аглаи половина злобно ухмылялась. Загорелая кожа рук Аглаи прорезывалась глубокими белесыми морщинами.

   Нико перевел взгляд на мангал. Парень как раз переворачивали ногу, жир, капавший в угли, так шипел, что слышно даже около бунгало, вспыхивал яркими всполохами огня и тут же гас, когда парень сбрызгивал его водой. Аромат разносился по всему острову.

   У Нико засосало под ложечкой. Парни начали печь овощи. Они пританцовывали около мангала, подпрыгивали и крутились вокруг собственной оси. Нико понимал, что это веселится выпитое зелье. Тамбурин гремел все громче, ритм убыстрялся, Дина положила на стол блюдо, быстро переложила на него готовые овощи и мясо, опять разлила напиток. Достала бутыль вина, махнула, приглашая Нико.

   Подходя, Нико снова встретился с недовольным, колючим взглядом Рамона. Дина всем налила вина, но двум парням добавила еще и свой напиток в бокалы. Аглая подняла бокал с красным, как кровь, вином.

   – За успех и удачу, – сказала она.

   – За новые победы, – присоединился Рамон.

   – За тебя, Аглая, – вставила Дина.

   Нико почувствовал, что от него тоста не ждут, пригубил вина и взялся за еду. Ели долго и обстоятельно, пили много, Нико старался пропустить, незаметно вылить вино. Он хотел иметь трезвую голову.

   Наконец начало темнеть. Солнце спряталось за горой и стало сумрачно. Облака на небе горели в закатных лучах, а море налилось чернотой, набухло, тяжелые волны лениво катились к берегу и разбивались о волнорезы, вскидывая вверх снопы брызг, видимые с острова.

   – Начали! – Рамон направился к бунгало.

   Как-то само собой выстроились в определенном порядке: Рамон и Аглая, следом Дина и Нико, двое парней с тамбуринами сзади. Процессия поднялась по ступеням, Рамон откинул циновку. Нико увидел на полу спящую девушку. В первую минуту он не узнал ее. Когда же Рамон сделал знак ему и Дине подойти и поднять пленницу, узнал. Нико был рад, что не пил. Он смог сохранить в тайне свое знакомство с Кирой. Но что делать дальше?

   Нико и Дина подняли блаженно улыбающуюся во сне девушку, понесли на руках из бунгало. На террасе Нико взял Киру на руки сам. Оглянулся на Аглаю. Та глазами указала на бревно. Нико поднес ее туда. Рамон приказал:

   – Поставь спиной к бревну и держи так, или забыл?

   Вместе с Диной они быстро привязали Киру к столбу. Нико почувствовал холодок внизу живота, он почти задохнулся. Вокруг бесновались напоенные напитком Дины парни. Они орали, стучали в тамбурины и прыгали, разбрасывая босыми ногами песок. Нико уже продумал, как отстать и спрятаться на острове, чтобы потом освободить жену друга, но подошла Аглая, сказала:

   – В этот раз ты останешься на острове. Если придет кот, поднимешься на любую высоту и проследишь. Если же пантера не появится и чужестранка останется жива, ты дождешься нас. Если кот сделает свое дело, прилетишь во дворец. Я жду тебя.

   Аглая впереди, за ней Дина и Рамон, сзади, хвостом, парни двинулись к морю. Таким своеобразным клином они и взлетели. Нико подождал, пока кавалькада скрылась, отвязал Киру и понес к бунгало. Он легко занес девушку в хижину и услышал утробное рычание. Быстро слетал к мангалу, захватил железный прут и кухонный нож, забытый Диной, вернулся обратно.

   Зверь появился из леса сразу позади стола. Он обнюхал мангал, врытый в землю столб, нашел кости козы, улегся посреди площадки, растянувшись от стола к бревну, и стал грызть. Нико боялся пошевелиться, чтобы не привлечь внимание кошки. Зверь был огромен. Густая черная шерсть лоснилась в бледных лучах луны. Он довольно урчал, разгрызая сахарные косточки. Вдруг кот напрягся.

   Нико услышал сзади шорох. Кот оторвался от косточки, повернул голову и уставился немигающими глазами на бунгало. Нико показалось, что пантера смотрит сквозь циновку ему в глаза.

   Шорох усилился. Нико отскочил как раз вовремя: Кира бросилась на него, замахиваясь железным прутом. Парень одним движением захватил девушку, отнял прут и прошептал ей в ухо:

   – Смотри, – он подтащил Киру к циновке.

   Кот уже стоял. Облитая лунным светом шкура лоснилась. Он поднял морду вверх и принюхался. Сделал медленно шажок. Остановился. Нико и Кира, как завороженные смотрели на зверя. Кот сделал шаг в сторону бунгало, он двигался напряженно и неторопливо, будто в замедленной съемке. Кира обмякла в руках Нико.

   Он опустил Киру на пол, пошлепал по щекам. Она пришла в себя. Огромные испуганные глаза тут же наполнились слезами.

   – Я умру? – спросила она.

   – Умрем вместе, если будешь падать в обмороки, – ответил Нико, – держи, – он протянул ей нож и прут, подхватил девушку на руки, выскочил из бунгало и заметил, что зверь уже в двух шагах от хижины. Взлетел на крышу.

   – Осторожно, крыша не очень плотная. Старайся не двигаться, чтобы не провалиться, – напутствовал он Киру.

   Нико посмотрел вниз. Зверь подошел так близко, что звук его дыхания доносился до испуганных людей. Кот наклонился и прыгнул вверх. Нико схватил прут. Кот зацепился передними лапами за край крыши, и Нико ударил его в нос. Зверь взревел, упал. Нико понимал, пять минут назад кот еще не решил, что будет делать с этими двумя, то ли есть, то ли играть, теперь он знал – на крыше враги.

   Кот отошел немного, постоял и бросился с разбега. В один прыжок он оказался на крыше. Оскалив зубы и рыча, зверь наступал на людей. Кира лежала, держась за конек крыши, Нико боялся встать, чтобы не провалиться вниз. Под котом крыша прогибалась и трещала. Нико выставил вперед прут, стараясь ударить кота, но тот уворачивался, подходя ближе. Нико перебросил прут в левую руку, в правую схватил нож. Он продолжал дразнить прутом кота, отвлекая его на себя. Зверь медленно, тихо порыкивая, подходил все ближе. Наконец, когда морда пантеры почти нависла над лицом парня, Нико изловчился и полоснул животное ножом по шее. Кровь хлынула из раны. Несколько секунд кот стоял, словно изваяние, потом упал, проломив телом крышу.

   Нико попытался встать, но крыша затрещала под ногой. Почему-то он заговорил шепотом:

   – Не вставай, лежи. Сейчас я тебя подхвачу.

   Кира молчала. Нико взлетел, завис над ней на расправленных крыльях. Девушка не подавала признаков жизни. Нико даже сплюнул от злости – снова обморок! Аккуратно подхватил Киру и перелетел с ней к соседнему бунгало. Но передумал и отправился к столу. Там уложил Киру прямо на притоптанный песок, брызнул в лицо из своей фляжки. Кира открыла глаза, но не могла пошевелить ни руками, ни ногами.

   – Что это со мной? – спросила.

   – Не знаю, может, напиток?

   – Какой?

   – Тебя же чем-то поили?

   – Да.

   В чаще снова раздалось рычание. Нико подскочил на месте. Если это еще одна взрослая кошка, то им не спастись. Девушка слаба, а он может не донести ее до берега. Да и на берегу мало что хорошего ждет.

   – Надо бы сматываться, – сказал Нико, задумчиво глядя на темный, возвышающийся в ночи высоченной стеной лес.

   – Может, костер разведешь? – спросила Кира.

   – Зачем? – Нико удивленно посмотрел на девушку.

   – Дикие звери реально боятся открытого огня.

   – Откуда знаешь? – Нико уже шерудил в потухшем мангале, подсовывая туда пучки сухой травы.

   Кира не ответила. Трава, к счастью, занялась быстро и через пять минут уже горел костерок, куда Нико, не жалея, бросил толстенное бревно. Кира подняла руки, потом смогла согнуть в коленях ноги, но сесть так и не получалось. Она оглянулась на Нико. Тот мастерил факел из прута и сухой травы. Кира повернулась на бок.

   – Только не тресни там меня чем, а? – сказал тихо Нико. – Зачем кидалась на меня?

   – А почему ты сейчас изменился? – вместо ответа спросила Кира.

   – Как изменился? – Нико сунул в мангал сделанный факел.

   – Спасаешь меня почему? В прошлый раз Дану не спасал.

   Нико застыл на секунду. В груди слева больно повернулся камень. Нико хотел знать, откуда ей это известно. Спасительная мысль о потере памяти пришла сразу. Он подошел к Кире, удивленно глядя на нее.

   – Что? – спросила Кира.

   – Расскажи. Я не помню, – Нико присел на корточки рядом.

   В это время в кустах позади стола мелькнула тень и вылетела на площадку к столбу. Это была пантера. Она оглянулась на людей, ощерила пасть, взревела и пошла по кругу, обходя стол и пылающий огонь.

   Нико выставил перед собой факел. Кошка, тяжело ступая и вздымая пыль, продолжала их обходить, с каждым шагом подходя все ближе, так снова оказалась сзади стола. Через секунду она была уже на столе. Кира не заметила, как села, и отползла в сторону. Нико стоял почти над ней, держа догорающий факел. Кошка взревела и прыгнула на Нико. Тот ткнул огнем в морду разъяренного животного. Кошка передними лапами опустилась на место, где только что лежала Кира, взвыла и метнулась обратно. Она кружилась на столе в диком танце, лапой потирая обожженный нос.

   Факел угасал, до мангала метра два, а у ног Нико, съежившись, вжавшись в землю, замерла Кира. Кошка взревела еще раз и скрылась в кустах. Нико схватил следующий, приготовленный ранее, но не зажженный факел, ткнул в мангал. Кира снова упала на песок.

   Нико не знал, что делать. После того, как улетела Аглая, прошло часа два. Значит, сейчас около полуночи. Надо бежать с острова, а тут обессиленная Кира. В глубине души он уже жалел, что решился спасти Киру. Пугала мысль, что Таир узнает о его деятельности в секте. Тем более, Кира что-то знает. Когда Рамон предложил работать на него, у Нико не было выбора. Он сразу понял: откажется – отец погибнет. Кроме того, обязанности, обрисованные Рамоном, не казались чем-то ужасным. Разносить приготовленные настои было не трудно, а даже интересно. Нико обзавелся новыми знакомыми. Только сейчас он стал догадываться: питье действовало не всегда так, как надо. И не случайно, как утверждал Рамон. Так было задумано лекарем.

   Нико понял, что припадки Киры – результат действия питья, которое ей дали, наверное, добавили корнели. Сейчас он вспоминал себя после тех праздников, которые, как он думал, проходили в трапезной Аглаи. Он тоже шатался и падал каждую минуту. Его ждал отец, а он не мог подняться с постели. Теперь догадывался, что многие бывали на острове, но помнили не все, только избранные. Нико смочил лицо Киры водой, она очнулась и села.

   – Кажется, я придумал, – сказал Нико, – что делать будем. Давай я попробую тебя вынести отсюда.

   – Как?

   – На спине. Понимаешь, если нас не съедят звери, то утром прилетит Аглая со своими людьми. Тогда, я подозреваю, нас живьем поджарят.

   – И куда мы?

   – Как скажешь. Можем – к градоначальнику, можем – в монастырь. Третьего не дано.

   – В монастырь, – согласилась Кира.

   Она взобралась на спину Нико, уселась между крыльями. Он взлетел. Почувствовав вес на спине, решил лететь на юг. Там ближе к берегу. А еще появилась мысль, что можно сбросить Киру в воду над морем. Тогда точно с Таиром объясняться не придется. И до рассвета он успеет отвести отца в горы.

Глава одиннадцатая

Очередная неудача

   К вечеру Шевин прилетел к одному из пещерных окон. Спустился вниз и поспешил по знакомым тоннелям к выходу. Когда он вышел из пещеры, уже смеркалось. Было около девяти часов. Пройдя через парк, мимо ржавых, искореженных аттракционов, напоминающих гигантских и неведомых животных, свернул на север.

   Он решил, что лететь на остров сразу не имеет смысла. Надо разведать, где Аглая. В городе Шевин выбирал темные, неосвещенные улицы. Ночь наступила, как обычно, быстро. Шевин подошел к дому Аглаи, прислушался. Тишина. Обойдя вокруг, вышел на набережную. Там парочка влюбленных целовалась возле фонаря под балконом Аглаи. Шевин кашлянул. Девушка отскочила. Парень потянулся к поясу.

   – Ну, что за агрессия, рысья твоя душа? – с усмешкой спросил Шевин.

   – Что ты здесь делаешь? – парень надвигался на Шевина, угрожающе сжав кулаки, Шевин догадался – охранник на посту.

   – Да хотел новости вашей хозяйке рассказать. Гулял тут в лесу сегодня, Таира видел.

   Парень успокоился, расслабил кулаки.

   – Аглая на острове. У нее праздник.

   – А, понятно, приду завтра тогда.

   – Зачем завтра? – возразил парень.– В одиннадцать она обычно дома.

   – Ну, приду в одиннадцать, – ответил Шевин, разворачиваясь.

   – Так здесь подожди.

   – В кафе зайду, к Терезе. Там посижу. Что стоять-то.

   Шевин спокойной походкой направился к кафе. Парень немного постоял, глядя вслед гостю. До возвращения хозяйки минимум два часа. Следи тут за ним. А рядом – любимая. Чувства взяли верх над долгом. Он повернулся к девушке и привлек ее к себе.

   Шевин скрылся в темноте набережной. Прошел мимо кафе и углубился в развалины. Там взлетел и, освещаемый лунным светом, устремился к маяку. Но не к своему жилью, а опустился вниз, на узкую полоску галечного пляжа, где в маленькой лагуне притоплена лодка. Он быстро нашел цепь, потянул. Лодка не поддалась. Пришлось по цепи спускаться в воду, нащупав нос лодки, качнул пару раз из стороны в сторону, дернул с силой за правый борт. Лодка встала на левый борт, показав небольшой киль. Шевин взялся за киль и перевернул лодку, освободив ее от наваленных на дно камней.

   Он стоял по пояс в воде, ощущая легкий ветерок, но с востока надвигались тучи. Перевернув лодку на днище, стал вычерпывать воду ведром, которое отвязал от лавки. Он злился на себя, что потерял не менее получаса, гуляя по набережной и общаясь с охранником Аглаи. Периодически посматривал на Лиловый остров. Доставая весла, увидел вереницу людей, летящих к городу. Он развернул лодку, оттолкнулся и стал грести в сторону острова.

   На душе было очень тревожно. Надо было сразу лететь на остров, а теперь он боялся опоздать. По тому, что успели рассказать Кира и Таир, он представлял, что там может происходить. Загребая все сильней и сильней, достиг берега к двенадцати часам ночи. Вытащив на берег лодку, он увидел, как в небо поднялся человек с какой-то ношей на спине. И тут же опустился назад. Шевин полетел, стараясь не подниматься высоко, чтобы не быть замеченным. Подлетев ближе, он опустился и, приседая и прячась за кустами, подкрался вплотную.

   – Что же делать с тобой, а? – услышал он слова мужчины.

   – Не знаю. Все время кружится голова, и я куда-то проваливаюсь, – Шевин узнал голос Киры.

   – Помощь не нужна? – уже не таясь, спросил он.

   Нико даже подпрыгнул на месте, Кира снова потеряла сознание.

   – Шевин? – спросил Нико.

   Шевин подошел к лежащей на земле Кире.

   – Он самый. Вода есть? Надо накапать. Зара тут дала зелье.

   Луна щедро дарила серебряный свет. Не шелохнулось ни одно дерево. Казалось, воцарился покой. Шевин достал пузырек. Отбрасывая длинную тонкую тень, Нико сбегал к столу, где ополоснул в воде один из стаканов. Он налил в него воды из своей фляжки. Усилился бриз. Волны с тихим шипением накатывали на песок. Шевин накапал в воду вязкую жидкость, приподнял голову Киры и влил в рот немного снадобья. Кира очнулась. Увидев Шевина, подскочила, оглядываясь. Узнала остров и застонала.

   – Я подумала, что мы вас уже догнали.

   – Какая быстрая, прямо – лань горная, – усмехнулся Шевин, – но надо торопиться, – он подхватил Киру на руки. – Быстрее, они могут скоро вернуться. Я там, гиена порченая, засветился у дома Аглаи. Зара советовала сразу на остров, я не поверил.

   Шевин направился к берегу. Нико пошел следом и очень удивился, увидев лодку.

   – Как ты это представляешь? – спросил он у Шевина.

   – Просто. Сейчас нас будут ловить по всему побережью, все входы в пещеры перекроют, мы же к устью Пшады морем, тут часа два грести. Еще не рассветет. А там ущельем пройдем до южных склонов. Надеюсь, там нас не ждут.

   Нико почувствовал в словах Шевина сомнение.

   – Ты сам не веришь в то, что говоришь.

   – Может быть, – уклончиво ответил Шевин, – но лететь с ней на спине ты, рысья душа, уже пытался.

   – Ладно, поплыли. Грести будем по очереди, – Нико подхватил Киру на руки.

   – Может, что еще съестного захватим? – спросил Шевин.

   – Тут, оказывается, самим бы не стать чьим-то ужином, – Нико посадил Киру в лодку, – Кошка все сожрала, что оставалось. Заимка там есть, в ущелье. Найдем, чем перекусить.

   Нико сел на весла, Шевин рядом с Кирой. Он почувствовал, что девушка дрожит.

   – Замерзла? – Шевин удивился, – тепло же.

   – Она такого натерпелась, что диву даюсь, как еще держится, – ответил Нико, выгребая на чистую воду и ставя лодку носом к ветру, на юг.

   Кира прислонилась к плечу Шевина и заснула. Он обнял ее крылом, закрывая от ветра.

   – Рассказывай, – велел он Нико.

   Шевин слушал Нико и поглядывал назад. Он видел, как от города к острову понеслась стайка людей из пяти человек. Когда пришли к устью Пшады, начало штормить. Воздух стал особенно прохладным. В надвигающихся тучах скрылся остров. Шевин так и не понял, вернулись ли с острова в город посланцы Аглаи, да теперь это уже и не важно. Заведя лодку в небольшую лагуну, привязал ее к корням дерева.

   – Думаешь, дождется тебя? – усмехнулся Нико.

   Шевин пожал плечами. Ему не хотелось разговаривать. После всего, что он услышал от Нико, в нем поднимались волны гнева. Хотелось вернуться и спалить и остров, и Аглаю вместе с домом и ее приспешниками. Особенно его возмутила Дина. Не так давно на городском празднике они славно отплясывали вместе. Одно время Шевин хотел даже связать с ней свою жизнь. При этой мысли Шевина затошнило. Поднялся ветер. Это значило, что близок шторм.

   ***

   Вито. Как больно сейчас вспоминать. Аглая опять не могла уснуть. Последнее время слишком часто Вито приходил к ней во сне и в воспоминаниях, когда не спалось. Они были чудесной парой! Так хорошо все начиналось. Деревня на острове. Покой и радость. Девственный лес, лиловые пальмы вокруг деревни, песчаный пляж. Несколько человек, покинувшие город и переехавшие на остров с ними, наладили быт. Вито не знал, что Аглая уродлива. Он знал ее на ощупь. Шрам на лице делал ее просто особенной.

   Рамон. Он появился неожиданно. Приехал просить убежище. Врач, с неплохими задатками и умениями. Но умерла роженица. Это недопустимо. Рамона должны были судить. Аглая спасла его – спрятала в лесу около родника. Помогла построить землянку в чаще.

   Аглая шагала по балкону из угла в угол. Сейчас ей казалось, что напрасно она тогда так поступила. За ним прилетели из города. Искали. Не нашли. А потом Рамон доказал, что в смерти женщины не виноват. Как ему это удалось, знает только Аглая. Это она помогла опоить пионом свидетельницу, повитуху. Ее же потом и казнили. А Рамон оказался должником Аглаи на всю оставшуюся жизнь. Вот так одна ложь влечет за собой реки лжи. Одна беда вызывает лавину бед.

   Аглая убедила себя, что Вито умер случайно. Хотя подозревала – Рамон его убил. Но спрашивать боялась: она сама для него прикрытие не очень нужное. Но Вито мешал. Мешал ее планам и планам Рамона. Он не хотел уезжать с острова. Не хотел славы, богатства. Она хотела. И что теперь?

   У нее есть все, нет покоя. Вито приходит и стоит или на балконе за ее спиной, или в спальне в изголовье кровати. Зачем она послушалась тогда Рамона? Почему не стала лечить Вито старыми методами? Страшная догадка пронзила ее: Рамон опоил и ее! Когда справится с неприятностями, надо будет убрать Рамона. Она задумалась. Нет, без него никак. Надо попоить его пионом и карнели. Потом посмотрит, что делать.

   Под утро поднялся ветер, море шумело за балконом. Брызги волн, разбивающихся о парапет набережной, долетали до Аглаи и холодили кожу. Ее пробирал озноб. В очередной раз развернувшись, она увидела устремленные на нее слепые глаза Вито, и едва не вскрикнула.

   Нет, так нельзя. Аглая позвонила в колокольчик, тут же появилась заспанная служанка.

   – Принеси вина! – служанка метнулась с балкона. – Нет! Стой! Чачи, принеси мне стакан чачи, – велела Аглая.

   Она села в любимое кресло и наблюдала, как среди туч появляется и прячется луна, как ее неверный свет пробивается сквозь рваные дыры в тучах и освещает белые буруны разбушевавшихся волн. Молнии вырывали из темноты далекий Лиловый остров. Она хотела выпить яду. В такие ночи нельзя оставаться одной. Стаса принесла стакан чачи, поставила на столик.

   – Что-то еще подать? – спросила.

   – Да, сделай чай.

   Стаса так же бесшумно исчезла. Аглая сделала глоток, скривилась. Вито сел напротив. Обычно в этом кресле сидел Рамон. Стаса принесла чай, поставила перед хозяйкой и встала рядом.

   – Уходи, – Аглая махнула рукой, всматриваясь в лицо мужа.

   Арго, потягиваясь, выскочил из спальни и прыгнул к хозяйке на колени. Аглая погладила шелковую черную шерстку.

   – Ты стал тяжелым, – сказала она коту, не отрывая взгляда от лица мужа.

   Раздался очередной грохот грома, молния разрезала темноту, и силуэт в кресле напротив на секунду исчез. Он появился снова вместе с темнотой.

   – Что ты хочешь? – тихо спросила Аглая.

   Вито молчал. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Когда очередная молния высветила балкон, Аглая зажмурилась. Открыв глаза, она увидела, как Вито взобрался на парапет балкона, расправил крылья и улетел. Она знала: он летит на их Лиловый остров. Тот самый, где ее этой ночью постигла очередная неудача.

   ***

   Кира выспалась в лодке и теперь, отдохнувшая и свежая, стояла на берегу, будто ничего ночью с ней не произошло. Сама Кира, вспоминая недавние события, сомневалась в своей памяти. Она никак не могла принять, что возможна такая всепоглощающая жажда крови, как у Аглаи.

   Они начали путь на юго-восток вдоль реки. Пройдя пару километров, Шевин предложил сделать привал. Он ловко поймал форель, в это время Нико развел костер. Ветер принес запах цветущего рододендрона.

   – Здесь недалеко люди? – спросила Кира.

   – Почему? – удивился Нико.

   – Цветы... Слышишь запах?

   – А, так он здесь везде. Нет, людей быть не должно. Очень близко запретная зона.

   – Какая?

   – Запретная. Тут везде повышенная радиация. После катастрофы. Дальше – выжженная земля. Там далеко не пройдешь. Те, кто пытались пройти, погибли.

   – А как же река? Рыба?

   – Да все заражено, но мы живем. Вот и у тебя крылья выросли.

   – Странно, правда, очень странно. Крылья, – Кира развела крылья в стороны, хлопнула над головой.

   Молча поели. Шевин залил огонь водой, поднялся.

   – Надо идти, – сказал он.

   Взбирались по почти отвесным скалам ущелья наверх, шли по пояс в траве, вокруг разносились запахи полевых цветов. К вечеру, уставшие, дошли до заброшенной заимки, где и переночевали. Они уже очень далеко ушли от города. Кира осмелела, морок после напитка Аглаи прошел полностью, но она не помнила, как ее привязывали к столбу. Это рассказал Нико. Смутно вспоминался огромный кот, нависающий над ней и Нико, и попытка улететь с острова.

   Подъем вверх давался все труднее, лес заметно поредел, деревья становились все более низкими, кусты – редкими. Опустился туман, разлегся на лапах елей, повис на березах рваными клочьями, опутал стволы деревьев, извратил звуки, сделав близкое далеким, звонкое – гулким.

   Впереди шел Шевин, опираясь на суковатую палку, подобранную в лесу, за ним Кира, сзади – Нико. Шевин насвистывал какой-то незамысловатый мотивчик. Нико молчал. Кира совершенно не ориентировалась на местности и давно потеряла ощущение реальности. Вспоминая ночь на острове, она споткнулась и едва не упала. Нико успел подхватить ее за локоть. Шевин остановился.

   – Еще немного, и мы выйдем из облака, тогда отдохнем, – сказал он.

   – Это облако? – Кира даже задохнулась.

   – Облако.

   Впереди Кира увидела просвет, сквозь густые клубы тумана пробивались лучи солнца. Кира едва сдерживалась, чтобы не побежать. Хотелось взлететь, посмотреть, как это – облако под ногами. Шевин, будто почувствовал, взял ее за руку и сказал, улыбнувшись:

   – Только не летать! Мы не знаем, где враги, где друзья. И мы уже отошли от запретной зоны.

   Когда они, наконец, вышли из облака, Кира оглянулась и обомлела: молочно-белая, густая пелена простиралась внизу, укрыв собой не только склон горы, но и ущелье. Над ней поднималось вверх яркое солнце, освещая кисею тумана. На склоне почти не было деревьев, ярко-зеленая трава поражала сочностью цвета. То тут, то там мелькали желтые на высоких стеблях цветы. Над поляной витал насыщенный сладковатый аромат. Кира хотела сорвать цветок, но Шевин остановил:

   – Не надо. Это ядовитые цветы. Азалия. Когда-то девушки уходили на эти поляны, ложились рядом с цветущими кустами и больше не поднимались.

   – Они не знали?

   – Знали. Так они сбегали из-под венца. Такие были нравы.

   – А сейчас?

   – Сейчас не знаю. Я о таких случаях не слышал. Это все из книг.

   – Давайте уйдем отсюда, – предложил, подходя, Нико, – у меня уже голова болит.

   – Да, ты прав, – ответил Шевин, – надо уходить.

   Шевин повел спутников подветренной стороной, они обошли опасную поляну и снова устремились вверх по склону, к вершине, на которой уже четко виднелись небольшие домики.

   – Там живут мои друзья. Они разводят овец. Сейчас пастбища рядом, далеко ходить не надо, значит, все дома. Узнаем новости.

   – Откуда у них новости? – спросил Нико.

   – Ну, во-первых, Рой регулярно возит на рынок шерсть и вязаные изделия. Во-вторых, у него есть голуби.

   Домики издалека казались приземистыми. Вокруг росло несколько сосен, а чуть дальше Кира увидела ровные шеренги зеленых кустов.

   – Что это там?

   – Чай. У него еще и чайная плантация, – ответил Шевин.

   Ветер дул в спину, подгоняя усталых путников, хотя по Кире было трудно понять, что она перенесла позапрошлой ночью. Два дня и капли Зары восстановили ее силы. За макушку дерева над крышей домика зацепилось облако и растянулось туманным шлейфом. Из-под ног Киры выпорхнула жирная перепелка, отлетела недалеко, к кустам смородины и спряталась в них. Высоко в небе парил орел.

Глава двенадцатая

Звериной тропой

   Максимыч вел звериной тропой. Они ползли по осыпающемуся крутому склону вверх и вправо, цепляясь руками за ветки деревьев и кустов. Поднимались почти вертикально. Несколько раз Зара поскользнулась на корнях бука, отчего руки стали влажными, пот выступил на лбу и стекал тонкими струйками на глаза. Челка прилипла, закрывая обзор. Глаза щипало. Заре казалось: еще немного, и она сорвется вниз. Когда она встала на тропу, ноги дрожали и подкашивались. Она чувствовала себя так, будто пробежала спринтерским бегом два километра. Скудная пища, постоянный страх и издевки в доме Аглаи ослабили ее.