Текст книги "Мой возлюбленный негодяй"

Автор книги: Айрис Джоансен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

14.

Красные палатки, раздуваемые ветром среди голых бордлинских степей, напоминали сияющих бабочек, которые по ошибке приняли пустыню за сад.

Марианна разглядела у палаток множество людей, но они находились пока слишком далеко и никого нельзя было узнать. Любой из них мог бы быть Джорданом.

Или ни один из них.

– А что, если их нет? – прошептала она.

– Они здесь. – Грегор начал спускаться с последнего холма на границе степи. – Ну, поехали. Давай поскорее найдем твоего Алекса.

Она пустила свою лошадь рысью. Сердце у нее отчаянно колотилось, ладони покрылись холодным потом. Нет! Господь не допустит, чтобы Алекс и Джордан погибли, а это чудовище осталось жить.

Но Господь допустил, чтобы умерла мама.

По мере того, как они с Грегором приближались к лагерю, она все отчаяннее высматривала в толпе знакомые лица. Джордана не видно. Алекса не видно. Воран ак видно.

Палатки! Наверное, они в палатках. Пусть она их не видит – это еще не значит, что их нет в лагере. Воины воран не бросили бы их в Пекбрее…

– Марианна!

Алекс!

Он стоял всего в нескольких ярдах от нее, грязный, в оборванной одежде, но с широкой сияющей улыбкой на лице. В руках он держал большую деревянную миску.

Марианна соскользнула с лошади и бросилась сквозь толпу к маленькой фигурке. Он напоминает бездомного цыганенка, с острым чувством жалости подумала она: темные спутавшиеся кудри и огромные темные глаза на испачканном осунувшемся личике.

– Алекс! – она упала на колени и притянула его к себе. – Алекс, ты…

– Отпусти, мне дышать трудно, – грубовато сказал Алекс. Но, несмотря на его слова, он прижимал ее к себе с такой же силой, как и она его. – Перестань реветь, Марианна. Со мной все в порядке.

Она прижалась щекой к его щечке. Она уже успела забыть, каким трогательно хрупким кажется детское тело, когда его обнимаешь.

– Ты меня всего промочила, – нетерпеливо сказал он. С него явно хватило эмоций.

Она отстранилась, но не отпустила его худеньких плеч. Ей хотелось все время прикасаться к нему, чтобы лишний раз убедиться, что он действительно здесь.

– Извини.

Его лицо осветилось улыбкой, а пальцы протянулись к ее залитым слезами щекам:

– Ты и себя всю промочила. Ты нас обоих утопишь, Марианна.

– Ты здоров? Они не делали тебе больно?

На его лицо легла тень, и он отвел глаза, не желая встретиться с ней взглядом:

– Немного. – И он быстро окликнул через ее плечо Грегора: – Привет, Грегор! Вы опоздали на целый день. Мы приехали сюда вчера днем, точно вовремя.

Грегор хохотнул:

– Извиняюсь за опоздание. Мы ехали кружным путем, чтобы не встретиться с теми, у кого ты гостил. Я рад тебя видеть, парень.

– А я рад видеть тебя, Грегор. – Алекс нагнулся поднять миску, которая вылетела у него из рук, когда Марианна порывисто обняла его. – Мне надо отнести это Джордану. Рана…

– Рана! – Марианна тревожно вздрогнула. – Какая рана? Ты ранен?

– Нет, я же говорю тебе. Джордан…

– Джордан ранен? – Она вскочила. – Серьезно? Что…

– Тише, Марианна, – сказал Алекс. – Если бы ты меня слушала, ты бы уже все знала.

Она изумленно посмотрела на брата. Спокойная уверенность, прозвучавшая в его словах, была совершенно нехарактерна для того Алекса, которого она знала. И переменился не только его голос, вдруг поняла она. Лицо у него заострилось, потеряв младенческую пухлость, и темные круги пролегли под глазами. Он с бесстрашной прямотой встретил ее взгляд.

– Джордан тоже не ранен. – Он повернулся и пошел к лагерю, сделав ей знак следовать за ним. – Пуля попала в Ану.

– В Анну! – Грегор в одну секунду слетел с лошади. – Где она?

Алекс указал на большую палатку, разбитую на краю лагеря:

– Это пуля, которая…

Грегор пробормотал что-то себе под нос и побежал к палатке.

– Он тоже не слушает, – с досадой сказал Алекс. – Она ранена не серьезно. Пуля прошла навылет через плечо. Джордан говорит, что рана чистая. Главное – чтобы она такой и осталась.

Стараясь говорить небрежно, Марианна спросила:

– Значит, с Джорданом все в порядке? Он кивнул, и лицо его вдруг преобразилось, наполнившись ребяческой восторженностью:

– Это было великолепно! Мы поднялись по веревке на стену, и… Ну, Джордан поднялся, а потом втянул меня за собой. В следующий раз я смогу влезть сам.

– Следующего раза не будет, – твердо сказала Марианна.

Его лицо вдруг потемнело, исчез ребяческий энтузиазм – он печально наклонил голову:

– Надеюсь, что нет.

Но он не был в этом уверен. Надежда на счастливое будущее и спокойная безмятежная жизнь, которую он знал в Камбароне, ушли навсегда, и он снова стал тем маленьким мальчиком, для которого теплое одеяло в холодном мире было безмерным сокровищем. В ней поднялся неукротимый гнев.

– Я обещаю, что теперь ты будешь в безопасности. Разве я когда-нибудь тебя обманывала?

– Нет. Но иногда случается такое, что никто не может остановить. Я забыл об этом. – Он расправил свои хрупкие плечики. – Но если очень постараться, то иногда бывает можно все исправить.

Какие ужасные вещи произошли с ним в эти недели, которые он теперь старается исправить?

– Алекс, ты…

– Джордан тревожился, – перебил он ее. – Он говорил, что тебе ничего не угрожает, но прошлым вечером после ужина вдруг уехал на холмы. По-моему, он высматривал вас.

– Вот как? Не знаю почему. Он сказал тебе правду. Мне совершенно ничего не угрожало. У нас с Грегором не было таких приключений, как у тебя.

– Ты бы мне не рассказала; даже если бы они и были, – проницательно заметил он. – Ты побоялась бы меня встревожить.

Еще одно проявление зрелости.

– Ну, мне не терпится услышать про твои приключения.

– Расскажу, когда будет время. – Он нахмурился. – Сейчас я нужен Ане.

Марианна изумленно посмотрела на него:

– Воран?

– Ане, – поправил он ее. – Ты знаешь, она ведь помогла спасти мне жизнь. Теперь я должен помогать ей.

– Я уверена, что здесь много людей, готовых ей помогать.

Он упрямо сжал губы.

– Это должен сделать я. – Он посмотрел в сторону большой палатки. – А вот и Джордан. Джордан, я принес миску! – крикнул он. – Мне налить в нее горячей воды?

Джордан.

Он стоял у входа в палатку и пристально смотрел прямо на нее.

– Джордан? – нетерпеливо окликнул его Алекс.

– AI – он заставил себя отвести взгляд от Марианны. – Да, пожалуйста, налей.

– Пошли, Марианна. – Схватив ее за руку, Алекс поспешно поволок ее следом за собой к чайнику, подвешенному над небольшим костром, который горел у входа в палатку. Почувствовав, что она не двигается с места, он остановился и посмотрел на нее:

– Идем! Что ты застряла?

Марианна не сознавала, что она делает. В это мгновение она не обратила бы внимание даже на падающий с небес огонь. Джордан жив и смотрит на нее так, словно…

Словно что? Она не знала. И это было совершенно не важно. Он жив!

– Все прошло нормально?

Даже она сама услышала, как неуверенно звучит ее голос.

– Нет, но мальчика мы вызволили. Это – самое главное.

– Да. – Ей обязательно надо отвести взгляд. Наверняка в нем можно прочесть все, что она сейчас чувствует. – Спасибо тебе.

– Нет нужды благодарить меня за то, что я вернул потерянное мною же. – Он помолчал. – Как ты?

– Разве Грегор тебе не рассказал? Все прошло точно так, как ты планировал.

– Я не спрашиваю, как удался план, – резко ответил он. – Как ты сама, черт подери?!

Ах, эти глаза цвета молодой травы, которые так быстро меняют свое выражение с циничного на мягко насмешливое, этот суховатый юмор, столь характерный для Джордана Дрейкена! Она столько лет видела рядом с собой его силу, чувственность и ум – и все же сейчас она словно увидела его впервые.

Он напряженно выпрямился, прищурившись.

– Грегор не сказал мне всей правды. Что-то случилось, я вижу.

Действительно случилось что-то, имевшее огромное значение, но не для него, а для нее. Марианна покачала головой:

– Снова встретиться с Небровым было неприятно, но не так ужасно, как я боялась. – Она замолчала, старательно отводя глаза.

– Марианна, помоги мне. —Просьба Алекса прервала их затянувшееся молчание. – Подержи миску. Она поспешно подошла к костру, чтобы выполнить его просьбу. Пока Алекс черпаком наливал горячую воду в миску, Марианна старалась не смотреть на Джордана. Чайник над огнем протестующе шипел и плевался горячим паром, и она рада была возможности сосредоточить на нем свои усилия.

Джордан стоял теперь у нее за спиной. Она не слышала его шагов, но безошибочный инстинкт подсказал ей, что он рядом.

– У тебя руки дрожат, – тихо сказал он, – ты ошпаришься. – Он обнял ее за плечи. – Я тебе помогу.

Прикосновение Джордана было теплым и сильным. Ей в ноздри ударил знакомый запах его тела. До этой секунды она старалась держаться спокойно, но теперь вдруг ее начала сотрясать дрожь. Именно так его руки обняли ее в ту первую минуту их близости в Дэлвинде, когда она не в силах была больше скрывать свою страсть, – и сейчас на нее нахлынули неудержимые воспоминания. Но в этот раз она не шагнет к нему.

– Мне это не нужно.

– Я знаю. – Его слова звучали так тихо, что она едва их расслышала. – Но мне надо.

Алекс опустил черпак обратно в чайник и забрал у Марианны миску.

– Хватит, Джордан?

– Нет. – Потом он опомнился и посмотрел на миску. – Да. – Он опустил руки и сделал шаг назад. – Отнеси это в палатку.

– Я пойду с тобой, – сказала Марианна. Она чувствовала, что ей нельзя оставаться с Джорданом вдвоем. Она слишком взволнованна, слишком остро осознает, чего лишилась бы, если бы он погиб в Пекб-рее. – Как получилось, что ее ранили?

– Подняли тревогу в замке, пока мы спускались со стены. Я велел ей оставаться на холме, но, как всег-Да, она не пожелала слушать. Она примчалась вниз с нашими лошадьми.

– Она вас спасла?

– Она в этом не сомневается. На самом деле у вас хватило бы времени добраться до холма, и я предпочел бы, чтобы мне не надо было, кроме Алекса, беспокоиться еще о ней. – Он улыбнулся. – Но ее поступок был просто великолепен. По-моему, нам придется просит тебя сделать еще один витраж, посвященный ей. Она казалась в тот момент скорее валькирией, чем рыцарем.

– Кто ее ранил?

– Один из стражников Неброва. Имени его я не знаю: мы несколько спешили покинуть Пекбрей. – Губы его плотно сжались. – Но я позаботился о том, чтобы, каково бы ни было его имя, оно было занесено «а надгробный камень в тот же самый день.

– Но воран поправится?

– Ана, – поправил ее Алекс, направляясь к палатке.

Джордан выразительно поднял брови:

– По какой-то причине ему не нравится, когда мы зовем ее в соответствии с титулом.

– Почему?

– Понятия не имею. – Марианна пошла следом за Алексом, и Джордан зашагал рядом с ней. Он держался так близко от нее, что его рука все время как бы нечаянно задевала ее. – Тебе придется спросить это у него самого.

– Он может мне не ответить, – сказала она встревоженно. – Он изменился.

–Да.

– Что с ним случилось?

– Понятия не имею. Он не желает говорить о происшедшем. – Джордан взглянул на нее. – И на твоем месте я не стал бы его сейчас расспрашивать. Он сам расскажет тебе, когда настанет подходящий момент.

– Но, может быть, это только временное, и он опять станет прежним. Джордан промолчал.

– Ты так не думаешь?

– Не думаю.

– Похоже, тебя это не тревожит. Они сделали с ним что-то ужасное!

– Меня тревожит то, что они с ним сделали, но не перемена в нем. Я знаю, что ты о ней жалеешь, но теперь он стал сильнее и может защитить себя. – Он вдруг расхохотался. – И даже сам атаковать.

– Атаковать?

– Увидишь. – Он посторонился и жестом пригласил ее войти в палатку впереди него. – Вероятно, очень скоро, если не прямо сейчас.

Озадаченно нахмурившись, она прошла внутрь.

Грегор стоял на коленях подле овчинной подстилки, на которой лежала воран. Алекс энергично расхаживал по палатке, ставя рядом с нею миску, приготавливая на столике чистые бинты и тряпки.

Грегор поднял голову и улыбнулся Марианне:

– Рана у нее не тяжелая.

– У меня очень тяжелая рана, – недовольно поправила его воран. – Я сильно страдаю, и мне приходится терпеть невыносимые унижения.

– Она всегда злая, когда болеет. – Своей огромной лапой Грегор нежно поправил прядь волос у нее на лбу. – И речь у нее становится дурная, как болотная трясина.

– Какая гадкая картина. И к тому же неверная. – Она бросила на Марианну сердитый взгляд. – Что вы так на меня смотрите? Вам приятно видеть меня слабой и беспомощной?

Лицо у нее немного осунулось, но привычная ее властность и пыл по-прежнему не погасли.

– Я смогу вам ответить, когда вы проявите одно из этих качеств, – заметила Марианна. – Сейчас я вижу только капризы. – Она взглянула на Грегора. – И речь, дурную, как болотная…

– Хватит! Вокруг меня одни враги. – Тут Алекс опустился рядом с ней на колени, и она кинула на него злобный взгляд. – Нет! Убирайся!

Не обращая внимания на ее слова, он обмакнул тряпку в горячую воду.

– Джордан, для чего мне было спасать ваши жизни, если вместо благодарности этот дьяволенок меня терзает?

–Ошибка? – ехидно подсказал Джордан. – Это отучит вас всегда настаивать на своем.

Алекс развязал бинты на плече воран и обнажил покрасневшую и опухшую рану.

– Не смей ко мне прикасаться! – властно приказала она.

Не обращая внимания на ее окрик, Алекс осторожно промакнул край раны.

Ана побледнела и прикусила нижнюю губу, так что на ней выступила капелька крови.

– Осторожнее, – быстро сказал Грегор.

– Он этого слова не знает, – сказала Ана. – Каждые четыре часа он набрасывается на меня и устраивает мне эту пытку.

Алекс упрямо выпятил подбородок:

– Джордан говорит, что рану надо обрабатывать, а то будет нагноение.

– С меня хватит! – она гневно посмотрела на него. – Убирайся из моей палатки!

Он невозмутимо продолжал промокать рану.

– Грегор, возьми его и унеси отсюда! Марианна шагнула вперед, готовая вступиться за брата.

– Нет. – Джордан положил руку ей на плечо и заставил остановиться.

– По-моему, он делает все правильно, – сказал Грегор. – Кто-то же должен заниматься этим. Не думаю, чтобы ты могла ударить ребенка.

– Это не ребенок. Это демон какой-то! – Горячая вода попала прямо на рану, и Ана ахнула. – И его нельзя заставить перестать!

Алекс на секунду прервал свою процедуру и повернулся к Джордану:

– Я думаю, вам всем надо уйти. Она старается не заплакать. Ей будет стыдно, если вы увидите ее слабость.

Марианна смотрела на брата с изумлением.

– Это ты сейчас отсюда уйдешь, – сказала Ана. Алекс повернулся и гневно посмотрел ей в глаза:

– Я остаюсь. Они уходят. Рану надо промывать. Глаза воран изумленно расширились.

– Ана? – спросил Грегор.

– О ладно, – неохотно согласилась она. – Вы все можете идти. Он явно не проявит ко мне милосердия. – Она взглянула на Грегора. – А ты останься. Мне надо, чтобы кто-то меня защищал.

– Я не уверен, что хочу тебя защищать. Пока Алекс не сказал мне, что ты ранена, я сам был готов тебя придушить. Мне вовсе не понравилось, что ты за Моей спиной назначила награду за голову Костейна.

– Его убили? – оживилась она. – Кто?

– Нико.

Ана Дворак удовлетворенно улыбнулась:

– Хорошо!

– Ничего хорошего. Изволь больше в мои дела не вмешиваться.

– Это было и мое дело. Ты – мой подданный, и моя обязанность – тебя защищать.

– Ана!

– Ну хорошо. Какая теперь разница? Он уже все равно убит. – Она с вызовом посмотрела на Алекса. – Тебе следовало бы к этому прислушаться, мальчик. Если ты сделаешь мне больно, я могу назначить награду и за твою голову тоже.

– Не назначишь, – ответил Алекс, снова опуская тряпочку в горячую воду.

Джордан подтолкнул Марианну к выходу из палатки. Она недоверчиво оглянулась через плечо на маленького мальчугана и воран. Как странно они выглядели рядом друг с другом, и тем не менее между ними существовала почти видимая связь.

– Я не уверена, что нам следовало их оставлять, – обеспокоенно сказала Марианна, как только они вышли из палатки.

– Она не причинит ему вреда. Эта битва идет с самого нашего приезда. Алекс потребовал, чтобы именно ему разрешили ухаживать за ней. Он этой ночью даже не ложился, чтобы вовремя промывать ей рану.

– Правда? – У нее в уме возникла забавная картинка: маленький детеныш защищает раненую львицу. – Ты не должен был ему этого разрешать. Ему нужен сон.

– Я бы не смог ему помешать, – сухо ответил Джордан. – К тому же так он был бы при деле. Я не хотел, чтобы он беспокоился о тебе. Достаточно, что беспокоился я.

Его слова наполнили ее глубокой радостью: они так много для нее значили! Но Марианна заставила себя не задумываться над ними.

– Наверное, ему можно сейчас с ней расстаться. Я приду за ним попозже.

– Он может не пойти с тобой. – Увидев страдание на ее лице, он резко добавил: – Ради Бога, не надо так переживать! Ведь это не значит, что он стал меньше любить тебя. Ты его не потеряла.

– Может быть, он винит меня за то, что с ним случилось.

– Он прекрасно понимает, что это не твоя вина.

– А может быть, моя. Ты же говорил, что я сама захотела приехать в Дэлвинд.

– Это была неправда. Разве ты не знаешь, что, когда мужчина соблазняет женщину, он готов сказать что угодно, лишь бы добиться своего?

Мужчина – да. Но не Джордан. Джордан не стал бы лгать.

Он остановился, сжав ее плечи:

– Послушай меня. Он не обвиняет тебя. Если кто-то и виноват, то это я.

Марианна покачала головой:

– Он так изменился!

– Его изменила жизнь, а не ты. И изменила к лучшему. Разве ты сама этого не видишь? Много ли найдется детей его возраста, которые не отступили бы перед воран? Раньше он был просто славным парнишкой, а теперь…

Джордан замолчал.

– А что теперь?

– Теперь он напоминает мне тебя при нашей первой встрече.

– Когда я была грязная, голодная и яростная, как дикий зверек?

– Это все не имело значения. – Его пальцы разжались и снова сомкнулись на ее плечах с какой-то странной жадностью. – Даже во тьме ты служила солнцу.

Марианне хотелось бы отстраниться, но она не могла пошевелиться. Именно так он смотрел на нее когда-то давно в башне Камбарона, когда солнечный свет наполнил ее пьянящей радостью, и ей впервые показалось, что она может заглянуть под маску, которая обычно так тщательно скрывала его мысли и чувства.

– Меня тоже выгнали, – произнес у них за спиной Грегор. Они повернулись и увидели, что он направляется к ним. – Похоже, Алекс решил, что я мешаю. Ане придется самой себя защищать. Марианна была рада, что появление Грегора рассеяло колдовское очарование. Отведя взгляд, она быстро проговорила:

– Мне надо пойти к себе в палатку и смыть с себя всю дорожную пыль. Потом я вернусь за Алексом.

– Сначала отдохни немного, – посоветовал ей Джордан. – Никакой спешки нет. Ты ехала верхом целый день.

– Я не могу отдыхать. Передайте Алексу, что я скоро вернусь.

А не все ли ему равно, вернется она или нет, печально подумала Марианна, удаляясь от палатки воран, Джордан уверяет ее, что она не потеряла брата, но в эту минуту она испытывала острое чувство потери. Глупо, конечно, так себя жалеть. Алекс цел и невредим, и Джордан тоже. Час назад она сказала бы, что ей больше ничего от жизни не нужно. Но, похоже, как только исчезает опасность, вновь просыпаются желания – и она вновь стремится к тому, чего не может иметь.

Но почему она решила, что все так плохо? Да, Джордан ей недоступен, но у нее есть Алекс: он ее любит, она нужна ему. Просто надо будет напомнить обо всем, что их связывает.

Войдя в палатку, она сразу же сняла жакет и амазонку и омыла прохладной водой лицо и шею. Ей всегда нравилось прикосновение прохладной воды к коже. На одном из витражей, которые приехали с ней сюда на повозке, был изображен водопад, сбегающий по поросшим мхом камням. Ей захотелось вернуть чувство наслаждения, которое она испытала, когда создавала бледно-голубые фрагменты стекла с изображением потока.

Витражи.

Марианна сразу же пожалела, что вспомнила о них. Небров знает о Завкове, а это означает, что теперь Марианне уже нельзя просто хранить молчание о Джадаларе и туннеле. Ей необходимо что-то предпринять, если она собирается сдержать данное матери слово и выполнить долг, к которому ее готовили с самого детства.

И «если» тут неуместно, нетерпеливо напомнила она себе.

Обещание необходимо исполнить. Теперь, когда Алекс в безопасности, у нее нет отговорок. Конечно, ее поступок окончательно разлучит ее с Джорданом, но, наверное, это будет к лучшему. Теперь, когда она поняла, как сильно его любит, она превратилась в изголодавшегося ребенка и хватается за каждое мгновение, проведенное рядом с ним, за каждое новое ощущение.

Та первая секунда, когда она увидела Джордана у палатки воран, была настоящей пыткой: ей бесконечно трудно было сдержать себя и постараться не выдать своего волнения. Больше всего на свете ей хотелось броситься к нему, обнять и уже не выпускать из объятий. И он откликнулся бы на ее зов, она уверена. Но на этом пути ее ждет опасность. Стоит еще хоть раз поддаться его очарованию, и она уже не найдет в себе сил уйти. Нет, ей нужно порвать с ним, чтобы не поддаться соблазну стать снова тем безвольным существом, которым она была в Дэлвинде.

Но сейчас она слишком измучена, чтобы принимать решение. Надо хоть немного отдохнуть.

Спустя еще минуту она уже свернулась на своем матрасе и закрыла глаза. Темнота была желанна, темнота была ее защитой, темнота приносила забытье. Марианна всегда любила свет, но сейчас он был бы для нее невыносим.

Она отдохнет час, а потом пойдет и заберет Алекса из палатки воран

Всего час…

– Черт подери, она отрицает, что Алекс от нее отвернулся. – Джордан сжал кулаки в бессильном гневе.

– Она не может повернуть время вспять, – спокойно произнес Грегор. – Она должна смириться с тем, что мальчик уже никогда не будет прежним.

– Знаю, но она и в этом будет винить меня.

– Ей чужда несправедливость. Просто она еще не смирилась с переменой, которая ее поразила, но эта рана заживет. Ей ли не знать, как тяжело может ранить жизнь?

Джордан содрогнулся. Он тоже нанес ей немало ран.

– Но эта вина действительно лежит на мне. – Он сурово сжал губы. – Я хочу отомстить Неброву.

– И я тоже. Он слишком много мешал нам. – Грегор помолчал. – И он не успокоится. Он не настолько глуп, чтобы преследовать нас в Кассане, но все же он будет пытаться найти способ отыскать туннель.

– Без Джедалара?

– Он упомянул еще кое-что. Завков. Джордан нахмурился:

– А это еще что за дьявольщина?

– Я этого не знаю, но Марианна знала. Он назвал его замком от ключа. Очевидно, Джедалар – это только часть ответа на загадку.

Это звучало убедительно. Хотя в витраже содержалась вся карта туннеля, должно было быть еще что-то, что объясняло бы, как пользоваться этой картой.

– И ты говоришь, что Марианна это знает?

– И пришла в ужас от того, что Неброву об этом известно. Ее это испугало.

– Достаточно ли сильно, чтобы отдать Джедалар нам?

Грегор пожал плечами:

– Возможно. Я решил, что обсудить с ней это лучше тебе.

– Я так и сделаю. – Джордан посмотрел в ту сторону, куда ушла Марианна. – Но не сейчас. У нас все еще есть время.

–Не очень много.

– Я это знаю, – резко ответил он. – Но что, по-твоему, я должен сделать? Она устала, испуганна и страдает.

– Когда все это началось, ты не стал бы тревожиться о ней, если это означало бы безопасность Кассана.

– Не сейчас!

Джордан повернулся и поспешно ушел. Грегор был прав, но от этого выбор не становился легче. Ему не хочется принуждать ее, и, видит Бог, ему не хочется снова заставлять ее страдать. Почему она не понимает, что было бы лучше, чтобы туннель нашел он, а не Не-бров? Кассан воспользуется им только для самозащиты, но если эта карта попадет в руки Наполеону, это – катастрофа.

Она не понимает этого, потому что жизнь научила ее никому не доверять. И ему она сказала только то, что было необходимо для спасения Алекса. Трудно надеяться, что сейчас она будет готова рассказать что-то еще.

Что такое, к дьяволу, этот Завков?

* * *

Марианна проснулась уже далеко за полночь и не сразу сообразила, где она и что происходит.

Алекс… Ей не следовало спать. Она нужна Алексу. Алекса здесь нет! Небров захватил его, и… Она вскочила, и это резкое движение заставило ее окончательно проснуться и моментально прийти в себя. Все в порядке. Этому ужасу пришел конец. Наверное, Алекс по-прежнему с воран, так что ей достаточно просто пойти за ним и привести в свою палатку.

Прежде чем выйти, она ополоснула лицо холодной водой и попыталась пригладить волосы.

В лагере все спали, не считая охраны вокруг палаток. Везде царила глубокая тишина. Где-то здесь, совсем близко, спал Джордан. Она снова остро вспомнила, как его нагое тело лежало рядом с ней в постели, как его рука властно ее обнимала.

Она поскорее оттолкнула от себя это воспоминание. Она не хочет думать о Джордане, а тем более – о тех днях в Дэлвинде. Реакция ее тела стала слишком привычной, чтобы не…

В палатке воран все еще горела лампа.

Может, ей стало хуже? Последние несколько шагов Марианна преодолела почти бегом и поспешно откинула закрывающее вход полотнище.

У самого входа она застыла неподвижно. Алекс свернулся на подстилке рядом с воран, приникнув своей кудрявой головой к ее обнаженному плечу.

При виде этого Марианну пронзила острая боль. Даже когда они спорили, связь между ними была очень заметной, а в эту минуту их можно было бы принять за мать с сыном.

Наверное, у нее вырвался какой-то возглас, потому что воран открыла глаза и взглянула на замершую у порога девушку.

Марианна сделала еще шаг и оказалась внутри палатки.

– Наверное, он вам мешает. Я сейчас его заберу.

– Нет! – воран крепче обхватила Алекса. – Это – здоровое плечо. Он только что заснул. Оставьте его в покое.

– Если вам он не мешает, значит – ему неудобно. Ему надо лечь по-настоящему.

– Разве похоже на то, что ему неудобно? – вызывающе взглянула на нее воран. – Это вам мешает то, что он здесь. – Она кивком головы указала на низенький табурет, стоявший у постели. – Садитесь. Нам надо поговорить.

– У меня нет желания разговаривать. К тому же мы разбудим Алекса.

– Сейчас его мог бы разбудить разве что трубный глас. Он не спал всю прошлую ночь, обрабатывал мне рану. Джордан не мог заставить его лечь. Он и сейчас бы не заснул, если бы совсем не замучился. – Она посмотрела на Алекса, нежно разгладив рукой его спутанные кудри. – Он совсем на вас не похож. Он темный, а вы светлая.

Марианна неохотно подошла и уселась на табурет.

– Он похож на нашу мать.

– Он красивый мальчик. Наверное, она была очень хороша собой.

–Да.

Ана Дворак снова перевела взгляд на Марианну:

– Вы ревнуете. Вам не нравится, что он здесь со мной.

– Я не ревную! Я понимаю, что вы ранены, но он ведь еще ребенок. Ему не следовало обрабатывать… – Марианна оборвала себя и устало кивнула. – Да, вы правы. Кроме него, у меня никого и ничего нет. Я не хочу его потерять.

– Вы его не потеряете. Вы дарили ему любовь и исполняли свой долг в течение всей его жизни. Это привязывает его к вам. – Она невесело улыбнулась. – Поверьте мне. Я эту истину знаю прекрасно.

– Но вы решили порвать эту связь с Джорданом.

– Потому что тогда я была юна и эгоистична. Я вышла замуж за слабого человека, который думал, что сможет украсть мою силу и подчинить меня себе. Когда он увидел, что я этого не допущу, он возненавидел меня. Моя жизнь стала невыносимой. Я была чужой и одинокой в этой холодной стране. Мне надо было оттуда вырваться.

– И оставить вашего ребенка.

– Вы что же, думаете, я этого хотела? Я его любила! Он был моим единственным спасением! Но я больше не могла там оставаться. – Она пожала плечами. – Если бы я осталась, он все равно потерял бы меня.

– Я так не считаю.

– Вот как? – Она сверкнула глазами. – Мой муж начал меня избивать. У меня вспыльчивый характер, и я бы долго такого не выдержала. Я бы убила его! – Она сардонически улыбнулась. – Я предпочла побег из Англии перспективе быть повешенной. Не сомневаюсь, что вы бы остались и кротко сносили все оскорбления ради того, чтобы выполнить свой долг.

– Нет, во мне нет кротости, и я, наверное, бежала бы из Камбарона, как и вы. – Она помолчала. – Но я нашла бы способ увезти своего ребенка.

– Как это следовало сделать мне, – прошептала воран. – Я не отрицаю своей вины. Вы думаете, я не раскаиваюсь в том, что сделала? Тогда это казалось невозможным, но мне следовало найти выход. – Она снова взглянула на Алекса. – Но жизнь достаточно меня за это наказала. Поначалу я просто была счастлива, что снова вернулась в Кассан, но потом я начала думать о Джордане. Каждый раз, видя ребенка, я с новой силой осознавала, чего лишилась. – Она нежно провела пальцем по лбу Алекса. – Я не чудовище. Даже если бы это было возможно, я не украла бы у вас такие вот минуты.

Марианна почувствовала, как глаза ей обожгли слезы. Но она не хотела испытывать жалость к этой сильной и властной женщине. Она не хотела втягиваться в жизни Джордана и Аны.

Воран чуть слышно продолжала говорить:

– Может быть, вы позволите мне взять взаймы хоть немного? Я никогда не знала таких минут с Джорданом, а теперь он отказывает мне даже в понимании.

Униженный тон ее мольбы тронул Марианну, но она постаралась не поддаваться слабости.

– Спящие дети всегда кажутся трогательными. Но когда они просыпаются, появляются трудности.

– Я могла бы справиться с трудностями. Если бы вы мне это позволили.

Марианна смотрела на нее, не в силах унять бушевавшие в груди противоречивые чувства. Сейчас Алекс был нужен ей так, как никогда.

Но, возможно, Алексу нужна не она, вдруг осознала девушка. Может быть, в этот период выздоровления ему нужно помочь залечить чужие раны. Может быть, она ведет себя эгоистично не только по отношению к воран, но и по отношению к Алексу. Трудно было понять, что надо делать.

Нет, не понять, а только признаться себе, что надо делать.

– Но я не допущу, чтобы вы на него кричали. Воран почувствовала, что одержала победу, и на ее лице промелькнуло облегчение.

– Вы думаете, его это задевает? Он выносливее, чем вам кажется. Мы понимаем друг друга.

У Марианны снова болезненно сжалось сердце. Ей хотелось бы понимать этого нового Алекса так же хорошо, как это удавалось воран.

– Вы должны заново познакомиться друг с другом. – Воран словно прочла ее мысли. И тут же, поморщившись, добавила: – Но я не советую вам ради этого получить пулевое ранение. Это очень больно.

Марианна слабо улыбнулась, но снова твердо повторила:

– Я не допущу, чтобы вы на него кричали. Воран состроила гримасу:

– А, ладно. Я постараюсь укоротить свой язычок. Хотя это не в моей натуре.

– Я заметила это. – Марианна поднялась на ноги. – Не буду мешать вам спать. Может быть, надо как-нибудь помочь с вашей раной?

Воран покачала головой.

– Вы не станете будить мальчика?

– Нет. Похоже, что он достаточно хорошо устроился на ночь. – Марианна направилась к выходу из палатки. – Передайте ему, что мы увидимся утром.