Текст книги "Мой возлюбленный негодяй"
Автор книги: Айрис Джоансен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
Помолчав, Грегор тихо сказал:
– Ты ожидал, что я буду с тобой спорить? Нельзя допустить, чтобы Кассан пал. – Он встал и направился к двери. – Но сегодня не причиняй ей боли. Она три долгих года делала этот Купол цветов, и я убедил Дороти разрешить ей пойти на бал, чтобы она могла насладиться мигом своего торжества. Пусть она сегодня будет счастлива.
Дверь за ним тихо закрылась, но слова его эхом отдались в сердце Джордана.
«Сегодня не причиняй ей боли».
Он вспомнил Марианну такой, какой видел ее в последний раз, четыре месяца тому назад: юной, невинной, полной радости жизни.
Его кулак тяжело опустился на крышку туалетного столика.
Черт подери!
* * *
– Сиди спокойно, – строго приказала Дороти. – Мне надо завязать тебе волосы лентой.
– Зачем трудиться? Никому не захочется смотреть на меня, когда можно будет смотреть на мой купол, – взволнованно рассмеялась Марианна. Буйная радость переполняла ее. Она ощущала необыкновенную легкость во всем теле, казалось, еще секунда – и она полетит. – Никто ни на кого не будет смотреть. Они будут только танцевать, глядя вверх на мои прекрасные витражи.
– Тогда у всех ужасно сведет шею, – усмехнулась Дороти. Она отступила на шаг и критически осмотрела стянутые белой шелковой лентой золотые локоны Марианны. – Выглядит как положено, в греческом стиле. Теперь наденем платье, – Она подошла к гардеробу. – Белое, как и полагается невинной молодой девушке, вступающей в свет.
– Опять белое? – Марианна шутливо поморщилась. – Я уже три года ношу только белое!
– Это – совсем другое белое. – Дороти вытащила из гардероба простого покроя платье с высокой талией и большим круглым вырезом. Сверкающий белый шелк был расшит бисером и казался скорее серебряным, чем белым, в мерцающем свете свечей.
– Оно прекрасно! – восторженно выдохнула Марианна. Протянув руку, она осторожно прикоснулась к ткани, оказавшейся гладкой и прохладной, как оконное стекло зимой. – Но я его никогда раньше не видела!
– Потому что мадам Брэдшоу закончила его только вчера.
Марианна удивленно повернулась к Дороти.
– Так ты заранее знала, что я пойду на бал?
– Конечно, – грубовато отозвалась Дороти. – Мы с Грегором решили, что было бы несправедливо лишить тебя возможности видеть свой триумф. Кроме того, не может же тебе вечно оставаться пятнадцать лет! Пора тебе несколько раз показаться в качестве юной девушки. – Она расстегнула свободное детское платье Марианны, позволив ему упасть на пол. Марианна перешагнула через него без сожаления. – Хотя я опасаюсь, что после сегодняшней ночи нам придется умчать тебя в Лондон или Дорчестер.
– Нет!
Этот невольно вырвавшийся возглас показал, насколько Марианне не хочется покидать Камбарон.
– Мы поговорим об этом завтра. – Дороти осторожно надела на Марианну расшитое бисером платье. – Если бы ты согласилась пользоваться услугами Мэри, мне не пришлось бы исполнять роль твоей камеристки. – Она начала застегивать платье на спине. – Это очень вредит моему достоинству.
– Я сама справлюсь. Вовсе ни к чему… – Марианна замолчала на полуслове, увидев в большом зеркале свое отражение. Глаза ее изумленно раскрылись. – Как странно! Я кажусь…
– Да, безусловно. – Дороти вздохнула. – И мне определенно придется увезти тебя завтра в Дорчестер. Ни один нормальный человек не поверит, что Джордан может жить в одном доме с этой юной красавицей и не обольстить ее.
Обольстить.
За эти годы Марианна настолько свыклась со своим обликом девочки-подростка в свободных платьицах и с длинными косами, что сейчас с трудом узнала себя в зеркале; исчезла детская худоба, грудь, поднимающаяся над по-модному низким вырезом, казалась почти пышной.
Нет! Слово показалось Марианне неприятным. Это красотки на картинах Тициана бывают пышными, а у нее грудь просто чуть… округлая.
– Вырез не слишком велик?
– Он вполне скромен. – Дороти нахмурилась. – Вернее, я так думала.
Она подала Марианне длинные перчатки:
– Может, они немного помогут.
Натягивая их. Марианна пожаловалась:
– Мне в них душно.
Дороти все еще оценивающе смотрела на ее декольте:
– Может быть, приколоть цветок к корсажу? Это немного скроет… Впрочем, оставим все как есть. – Она отвернулась. – А перчатки – это абсолютная необходимость. Тебе больше не позволено будет показываться за стенами Камбарона без них.
– Тогда я никогда не буду выходить из замка. Да и все равно, мне больше всего нравится работать у себя мастерской. – Марианна стремительно отвернулась от зеркала и стиснула Дороти в объятиях. – Спасибо, – прошептала она. – Вы с Грегором так добры! Вы сделали мне такой чудесный сюрприз!
– Но ты все равно мастерскую предпочитаешь балам.
– He этому балу. Это… совсем другое.
Дороти поцеловала ее в лоб и откашлялась, прежде чем дать последние наставления:
– Этот неприличный новомодный вальс ты танцевать не будешь. Даже на балу в сельской местности это недопустимо без разрешения дам-патронесс высшего общества. Веди себя робко и скромно. Не отходи от меня ни на шаг. Правда, боюсь, моя засушенная добродетель еще больше оттенит твою красоту.
– Засушенная добродетель?
– А ты никогда не задумывалась, кто я? – В голосе Дороти послышалась горечь. – Старая дева без всякой надежды. По крайней мере я слышала, как меня так называли.
В Марианне волной поднялся гнев.
– Если ты и старая дева, то только потому, что сама этого захотела! Ты чудесная и красивая и такая умная, что половина мужчин с тобой не сравнится. Вот они и завидуют. Какое они имеют право…
– Молчи. – Дороти приложила пальцы к губам Марианны. – Я не озлобилась. Я смирилась с тем, что непривлекательна для мужчин. Отчасти я сама в этом виновата. Я могла бы удачно выйти замуж. У меня неплохое приданое, и любой мужчина был бы рад вступить в родственные связи с герцогом Камбаронским. Я выбрала дорогу сильных, а джентльмены предпочитают, чтобы женщины были слабыми и податливыми. Мне такое было бы невыносимо. – Она взяла флакон с духами и капнула немного на шею Марианне. – Розы. Правда, этот запах подходит к твоему Куполу цветов?
– Очень подходит.
– А теперь улыбнись. У тебя сегодня праздник, и я не хочу, чтобы хоть что-то омрачало его. Сейчас ты спустишься вниз и закружишься в вихре беззаботного веселья.
И снова предчувствие счастья охватило Марианну. Долой все сомнения и тревоги! Сегодня все должно быть прекрасно. Она повернулась к двери:
– Я буду ждать тебя на площадке. Мне надо показаться Алексу в своем новом наряде. Он не поверит, что это я! – И, улыбнувшись Дороти, она выскользнула из комнаты.
* * *
Обычно мрачный и величественный, в этот вечер холл камбаронского замка сиял тысячью огней. Из большой залы доносились звуки музыки. Строгая элегантность мужских костюмов подчеркивала изысканную роскошь сверкавших драгоценностями нарядов дам. В холле раздавались смех и возбужденные голоса.
Марианна помедлила. На миг ей показалось, что глаза всех собравшихся внизу гостей устремлены прямо на нее.
– Спокойно, девочка! Все идет хорошо. – Дороти ободряюще сжала ее руку. – Не спеши! Дай им как следует разглядеть тебя.
– Зачем им я? Пусть они любуются моими витражами.
– Нет! – Дороти покачала головой. – Сегодня я хочу, чтобы они смотрели на тебя. Ты – мое произведение, и мне надо, чтобы его оценили по достоинству.
Марианна успела заметить Джордана, стоявшего в дверях кабинета по другую сторону холла. Он улыбался леди Карлейль. «Вот уж кого можно назвать пышной, – с привычным раздражением подумала Марианна. – Тициан пришел бы в восторг от ее форм. И Джордан, кажется, тоже». Пышнотелая Кэтрин Карлейль была последней из бесконечной череды женщин проходивших по жизни Джордана. Марианна не смогла бы припомнить, сколько их сменилось в его постели со времени прекрасной графини Ральбон.
Нет, смогла бы. Она ясно помнит каждую из них. Среди них была та рыжеволосая очаровательница Кэролайн Дюмарк, потом Хелен Джекбар, потом – Элизабет…
Джордан закрыл дверь кабинета.
– Перестань хмуриться, – укоризненно прошептала Дороти.
– Это тоже не принято в светском обществе? – Но Дороти права. Какое ей дело, если Джордан захочет удовлетворить свои плотские аппетиты с этой женщиной? Сегодняшний вечер должен быть полон радости, она не позволит себе огорчаться из-за пустяков. – Я не вижу Грегора.
– Он собирался проследить за тем, как будут зажигать факелы.
– Этим должна была заниматься я.
– Только не в этом платье! Карабкаться по крышам в светском обществе не принято – это уж совершенно определенно.
Марианна тревожно нахмурилась:
– На меня смотрят.
– Еще бы! Может быть, даже чересчур внимательно. – Дороти на секунду остановилась на последней ступеньке, а потом взяла Марианну за локоть и легонько подтолкнула в сторону бальной залы. – Идем. Тебе лучше затеряться в толпе. – Она осмотрела собравшихся и обрадованно кивнула: – Вон там – сэр Тимоти Шеридан. Ты, наверное, найдешь с ним общий язык. Он пописывает стихи, как твой отец, и он идеальный партнер для танцев. Не сомневаюсь, что его следующая поэма будет посвящена твоим глазам и кудрям.
Марианна почти не слышала ее слов: она не отрываясь смотрела на витражный купол в центре залы. Пламя факелов, которые под руководством Грегора зажгли вокруг купола, заставило цветы и лозы сиять яркими красками. Лиловая сирень и кремовые гардении оттеняли пылающий оранжевым огнем гибискус. В четырех углах среди цветов величественно выступали павлины с великолепным бирюзовым и сапфировым оперением.
– Получилось, – прошептала она. – У меня хорошо получилось, правда?
– Очень хорошо. Он прекрасен, – мягко ответила Дороти. – А теперь пойдем, – я представлю тебе сэра Тимоти.
Ошеломленная Марианна позволила увести себя на другую сторону залы, к белокурому молодому человеку, стоявшему в углу. Цветы витража отбрасывали причудливые блики на сверкающий пол, по которому в сложных фигурах котильона грациозно двигались танцующие. Зрелище было именно таким, какое надеялась увидеть Марианна.
Она глянула через плечо: дверь кабинета по-прежнему оставалась закрытой. Не все сложилось так, как она мечтала. Неужели даже в такой день он не может забыть о своих женщинах и уделить несколько минут ей. А она так старалась доставить ему радость!
* * *
Идем, Джордан! – Дороти распахнула дверь и решительно вошла в кабинет. Она уничтожающе взглянула на Кэтрин Карлейль, которая поспешно отодвинулась от герцога. – Я уверена, что вы его извините. Сегодня его время очень ограничено.
Джордан ясно видел, что Кэтрин была очень недовольна вторжением Дороги, но не решалась с ней спорить. Вместо этого она сосредоточила свои усилия на Джордане:
– Конечно, я подожду вас. – Она обворожительно улыбнулась. – Вы скоро вернетесь, ваше сиятельство?
Дороти утащила Джордана за собой прежде, чем он успел ответить.
– Ну и в чем я на этот раз провинился? – спросил Джордан, поправляя галстук. – Как всегда, ты явно мной недовольна.
– Потому что ты, как всегда, ведешь себя недопустимо. Скажи на милость, зачем тебе понадобилось полвечера проводить в своем кабинете с этой вульгарной толстухой? – прошипела она с неестественной улыбкой, рассчитанной на то, чтобы ввести в заблуждение тех, кто на них смотрит. – Впрочем, можешь вернуться и продолжать свое отвратительное ухлестывание за этой… дамой полусвета, но только после того, как скажешь Марианне, что тебе нравится ее работа.
Его лицо стало отчужденным.
– Мне нет нужды ей об этом говорить. Все и так осыпают ее похвалами.
– Она имеет право услышать это от тебя. Почему ты ее избегаешь?
– Не приставай ко мне сегодня, Дороти, – негромко проговорил он. – Сегодня это небезопасно.
– Глупости. Я не допущу, чтобы этот вечер хоть в чем-то обманул ожидания Марианны.
– Ну хорошо. Если ты считаешь, что я должен присоединиться к хору похвал, я готов доставить тебе удовольствие. Где она?
Дороти кивком указала на противоположную сторону бальной залы:
– С молодым Шериданом. Он очень ею увлекся.
Джордан посмотрел, куда она указала, но за весело кружащимися парами отыскать Марианну было не так-то легко.
– Шеридан питает пристрастие к младенцам?
– Младенцам? – изумленно переспросила Дороги, непонимающе глядя на него. – А, правильно. Ты ведь ее сегодня еще не видел!
Он тщательно избегал встречи с Марианной. Он не хотел видеть ее и говорить с ней. Ему хотелось забыться и сделать вид, что ее вовсе не существует, но Дороти помешала ему.
«Сегодня не причиняй ей боли».
В груди его что-то болезненно сжалось. Ну что ж – указания Грегора он не выполнит. Он пытался, но, похоже, сама судьба сегодня против него. Бороться с судьбой он бессилен: пусть будет, что будет. Он зашагал через залу.
– Ты желаешь, чтобы я произнес положенные комплименты? – жестко сказал он. – Ну, давай поскорее с этим покончим. Хотя я не понимаю, что ты имела в виду…
Тут он увидел Марианну и резко остановился.
– Младенец? – пробормотала ему на ухо Дороти.
О нет! Женщина, прекрасная и желанная, стояла перед ним, такая, какой она являлась ему в снах и фантазиях. Господи, можно подумать, что последних трех лет вообще не было: он снова стоит в комнате башни, смотрит на нее и хочет ее, желание горячей волной поднялось в нем, тело возбужденно напряглось. Да, именно такая реакция ему и нужна. Похоть жестока, неразумна, безжалостна. Он сумеет подчинить Марианну своей воле, он добьется от нее всего, что желает.
– Джордан! – предупреждающе вскрикнула Дороти, наблюдая за выражением его лица.
– Помолчи, Дороти, – бесшабашно усмехнулся он. – Я только выполняю твое приказание.
– Я не думала… Ты не был…
– Ты хочешь сказать – я был ручным, как старый пони Алекса, и ты уже решила, что меня можно кормить из рук? А может, мне надоело выполнять цирковые номера? – Он перевел взгляд на молодого Шеридана. – Но, судя по тому, как этот нахальный щенок смотрит на Марианну, он готов давать для нее целые представления. – Он плотно сжал губы. – Знаешь, мне не нравится, как он ведет себя с моей подопечной. Придумай предлог, чтобы его увести.
– Ничего подобного я не сделаю!
– Сделаешь. – Его глаза опасно сверкнули. – Или я найду предлог бросить ему вызов.
– Ты шутишь! – ужаснулась Дороти. – С тобой у него не будет шанса! Это все равно что убить безоружного.
– Тогда уведи его. – Этот подонок глазеет на ее груди, словно представляет себе, как высвободит их из платья, приподнимет на ладонях и поднесет к губам. Джордан почти физически ощутил их мягкость, почувствовал, как под его языком набухают соски. Он уже не может отделить желание Шеридана от своего собственного. – Быстро! – сквозь зубы процедил он.
– Я не оставлю тебя с ней наедине. Ты что же, хочешь разрушить все, что я создавала с таким трудом
– Мы будем не наедине. Ты, кажется, говорила, что сегодня здесь будет по крайней мере двести человек гостей.
Марианна увидела его, замолчала на полуслове и неуверенно улыбнулась.
Боже, она поразительно хороша.
– Джордан, ты вызвал меня сюда, чтобы ее защитить, – с отчаянием напомнила ему Дороти.
– Ты прекрасно справилась со своей задачей, но теперь это уходит в прошлое.
– Что случилось?
– Не вмешивайся в то, чего не понимаешь. Просто усвой одно: положение изменилось.
– Я поняла бы, если бы ты объяснил. Я искренне люблю девочку и…
– Похоже, что она уже больше не девочка.
– Джордан, ты был к ней очень добр. Я даже думала, что… Черт подери, почему ты вдруг так переменился?
Ничего ей не ответив, он прошел последние несколько метров, отделявших его от Марианны, взял ее затянутую в перчатку руку и поднес к губам.
– Триумф, Марианна.
Краска залила ее щеки:
– Он вам понравился?
– Триумф, – с полной искренностью повторил он. – Моей бальной зале будут завидовать во всей Англии. Я горжусь тобой. – Тут он небрежно кивнул Шеридану: – Как поживаете, Шеридан? Кажется, моя кузина хочет попросить вас о какой-то услуге. Если я не ошибаюсь, надо подвезти кого-то из гостей… – Он повернулся к Дороти: – Я уверен, что сэр Тимоти будет счастлив оказать тебе помощь…
Шеридан неуверенно посмотрел на Дороти:
– Конечно, я к вашим услугам, сударыня.
Дороти бросила на Джордана испепеляющий взгляд и обернулась к молодому человеку:
– Вы настоящий джентльмен, сэр.
Она повернулась на каблуках и прошествовала через толпу. Шеридан поспешно шел за ней следом.
Марианна озадаченно проводила их взглядом:
– Она на вас очень рассердилась. Почему?
– Я не оправдал ее ожиданий. Или, может быть, наоборот – оправдал. Все зависит от того, как смотреть на вещи. – Он протянул ей руку: – Я могу иметь честь пригласить тебя на этот танец?
Она было радостно шагнула ему навстречу, но тут же покачала головой:
– Это ведь вальс. Дороти говорит, что я не должна танцевать этот танец.
– Это не разрешается? Разве тебе не надоело подчиняться приказам Грегора и Дороти?
– Да… Нет. – Она посмотрела на него в растерянности. – Вы сами велели мне слушаться их. А теперь… Вы меня сбиваете с толку.
– Я просто приглашаю тебя на танец. – Он снова протянул ей руку. – Разве тебе не хочется кружиться в вальсе под твоим великолепным куполом?
– Да! – Глаза у нее вдруг загорелись, а улыбка стала такой же бесшабашной, как у него. – О да! – Она вложила свою руку в его, и они закружились по зале.
* * *
Марианне казалось, что она летит – парит, рвется вверх, и только рука Джордана, лежащая на ее талии, удерживает ее у земли. Вот то, о чем она мечтала. Кружиться в волшебном сиянии огней, под Куполом цветов, отдаваясь ритмам вальса в объятиях Джордана. Она закинула голову и стала смотреть на витражи у себя над головой.
Пылающие факелы.
Свет на фоне тьмы.
Переливы красок – и красота, плывущая кругами, кружащая голову.
– Прекрати! – потребовал Джордан.
– Что?
– Я сказал: прекрати. Смотри на меня.
Она оторвала взгляд от купола и посмотрела ему в лицо. Шок, испытанный ею, был настолько силен, что она невольно отпрянула. В его сверкающих зеленых глазах, устремленных на нее, не было доброты. Чувственность. Насмешка. Вызов.
Она была так счастлива тем, что он подошел к ней, что почти не заметила его изменившуюся манеру держаться.
Он улыбнулся:
– Смотреть на меня, может, и не так приятно, но я не могу допустить, чтобы мною пренебрегали ради стекла и краски. Я тебе уже говорил, что я не только чудовищно избалован, но и страшно ревнив?
Она покачала головой:
– Это неправда.
Он насмешливо приподнял брови:
– Вот как?
– Вы ничуть не ревнивы. Я видела, как вы ведете себя с…
Она замолчала. Ему совершенно не обязательно знать, насколько пристально она следила за его связями с этими женщинами. Но, встретившись с ним взглядом, она поняла, что ей и не надо в этом признаваться: он догадался сам!
– Я тоже наблюдал за тобой, – тихо проговорил он.
Она вдруг почувствовала себя странно обнаженной, словно все хрупкие барьеры, разделявшие их, внезапно обрушились. Она поспешно снова подняла взгляд к потолку.
– Вы никого и ничто не любите настолько, чтобы испытывать ревность.
– Тогда почему я велел Дороти увести отсюда молодого Шеридана? Чтобы не всадить пулю в его красивую голову!
Пораженная, она снова посмотрела ему в лицо:
– Вы шутите!
– Дороти не сочла это забавным. Меня это чувство тоже застигло врасплох. – Он прижал ее к себе и закружил еще сильнее. – Но то чувство, которое есть между нами, никогда не подчинялось обычным правилам, так ведь? Как только мы начинаем привыкать к какому-то набору правил, игра снова меняется.
Марианна почему-то не могла отвести от него глаз.
– А она изменилась?
– Да. – Он перевел взгляд на край ее декольте, обнажившего верхнюю часть груди. – И слава Богу. Мне уже начинало казаться, что я превращаюсь в евнуха.
Груди у нее вдруг налились странным огнем, словно его руки погладили их. Она с трудом проглотила вставший в горле ком.
– Дороти сказала бы, что такие слова в высшей степени неуместны. – И вдруг она взорвалась. – И насколько я знаю, евнухам не нужны гаремы вроде тех, что собрали вы!
На мгновение его насмешливое выражение лица изменилось, и ей показалось, что он вот-вот улыбнется своей знакомой ласковой улыбкой. Но намек на мягкость почти мгновенно исчез.
– Я предупреждал тебя, что буду искать утешения. Если бы три года назад ты была готова меня принять, гарем бы не понадобился. – Он улыбнулся. – Приходи ко мне сегодня ночью, и я обещаю избавиться от всех связей.
Марианна судорожно вздохнула: у нее вдруг заныло под ложечкой.
– Это невыносимо! Почему вы так… Дело в этом глупом платье, да? Как мне жаль, что я его надела!
– А мне жаль, что ты не надела его раньше. Теперь ситуация наконец прояснилась. Но мы оба знаем, что дело не в платье. Мы все равно пришли бы к этому – раньше или позже.
– Ничего подобного! Я была здесь счастлива. Я думала… – Она толком не знала, что именно она думала, но уж, конечно, не то, что вдруг окажется брошенной в такой водоворот чувств. – Мне казалось, что я в безопасности.
На его лице промелькнуло какое-то непонятное выражение.
– Я никогда не обещал тебе безопасности. Только при условии, что ты дашь мне то, что мне нужно.
Она напряглась, осознав, что в его последних словах не было чувственности – только суровая решимость, которая напомнила ей о той ночи у костра в Монтавии.
Пресвятая Дева, какой дурой она оказалась! Ведь еще днем, после разговора с Грегором, она почувствовала что-то неладное, но упорно старалась отогнать от себя мрачные мысли. Как глупо было закрывать глаза на опасность в надежде, что все обойдется. И вот кончилось тем, что он застал ее врасплох.
– Джедалар, – прошептала она с горечью. – Это о нем идет речь, да? Вы решили, что теперь я могу дать вам Джедалар.
Он поднял взгляд к многоцветному куполу у них над головой:
– Ты стала выдающимся мастером.
У нее больно сжалось сердце.
– Я же говорила, что не дам вам его. Никогда!
– Мне нужно его получить, Марианна. Я оттягивал этот момент, сколько было возможно. Я уже больше года знаю, что ты достаточно хорошо работаешь, чтобы создать Джедалар. Я надеялся, что мне не понадобится требовать его от тебя.
Слезы обожгли ей глаза, но усилием воли она сдержала их. Он не должен видеть ее слабость!
– Вы думаете, в благодарность за то, что вы заботились об Алексе и обо мне все эти годы, я смягчусь и переменю свое решение? Я вам ничего не должна. Я взяла этот мрачный замок и вернула его вам, наполнив светом и красками!
– Да, это правда. – Он заглянул ей в глаза и грубовато сказал: – И мне вовсе не нужно, чтобы ты стала мягкой. Я хочу тебя сильную. Я ценю только ту победу, которая досталась в борьбе.
– Отпустите меня! – В ее голосе звенело отчаяние. – Я не хочу дольше здесь оставаться!
– Когда танец закончится. Нам надо поговорить.
– Сейчас! – Больше она не вынесет. Она вырвалась от него и бросилась бежать по зале. За ней следовал шепоток танцующих. Наверное, в их глазах она погубила свою репутацию. Но какое ей до них дело? Она чувствовала на себе обжигающий взгляд Джордана, но, к ее облегчению, он не сделал попытки догнать ее.
Выбегая из залы, в дверях она чуть не налетела на Грегора.
– Марианна!
У него был настолько обеспокоенный вид, что она постаралась улыбнуться:
– Факелы были прекрасны. Все было прекрасно, Грегор.
– Ты говорила с Джорданом! – В его глазах мелькнуло сострадание.
Она молча кивнула.
– Дай ему Джедалар, – тихо проговорил он. – Он не хочет делать тебе больно – но сделает. Он сломит тебя любым способом, и я теперь тебе помочь не смогу.
Марианну охватило отчаяние. Она одинока. Грегор, которого она считала своим другом, тоже предал ее.
Проскользнув мимо него, она бросилась вверх по лестнице.
* * *
Грегор остановился, поджидая Джордана, направлявшегося к нему через бальную залу.
– Она пошла наверх? – спросил Джордан, подойдя достаточно близко.
Грегор кивнул.
– Идти за ней следом бесполезно. Я уверен, что она не откроет двери. Ты ее напугал.
«Да, напугал, – с горечью подумал Джордан, – а сейчас я причиню ей боль гораздо более острую».
– Я хочу, чтобы ты взял Алекса и уехал из замка сегодня ночью, сейчас же. Отправляйся в Саутвик, к «Морской буре», и плывите на ней вдоль берега.
– Куда?
– Никуда. Просто развлеки парнишку.
– Надолго?
Джордан пожал плечами:
– На несколько дней. Потом привези его обратно в Камбарон.
Грегор внимательно посмотрел ему в лицо:
– Но когда мы вернемся, Марианны здесь не будет.
– Нет. Я увезу ее в Дэлвинд.
Грегор печально улыбнулся:
– Несомненно, для того, чтобы найти способ заставить ее дать тебе Джедалар?
Джордан перевел взгляд на лестницу, по которой убежала Марианна:
– Каких слов ты от меня ждешь? Что я по-прежнему буду играть эту нелепую комедию? Она и так слишком затянулась. Твоя голубка уже не ребенок, она женщина. Да, мне нужен Джедалар. Да, мне нужна она сама. Если в Дэлвинде найду способ получить и то и другое – я это сделаю. Но одно могу тебе обещать твердо: я пересплю с ней прежде, чем ты снова ее увидишь. – Он улыбнулся, и от его улыбки Грегору стало не по себе. – И никакие силы неба и ада меня на этот раз не остановят.
– Знаю. Наконец ты нашел предлог добиться того, чего хотел. Это очень печально. Вас двоих ждет немало страданий.
– Что ж, пусть так и будет. Если получишь какие-нибудь вести от Януса, сообщи мне в Дэлвинд.
Грегор мрачно кивнул и направился наверх:
– Я пойду и разбужу мальчика
* * *
Марианна закрыла за собой дверь и дрожащими пальцами стянула с себя длинные перчатки. Сняв расшитое бисером платье, она запихнула его в шкаф. Никогда больше она не наденет его! Этот праздник обещал так много, а закончился так ужасно. Быстро надев свое старое свободное платьице, Марианна схватила шаль и выбежала из комнаты. По длинной винтовой лестнице она со всех ног помчалась в комнату на башне.
И… застыла на пороге.
За ее рабочим столом сидел Джордан, вытянув перед собой ноги.
– Мы не закончили разговор. – Пламя свечи отбрасывало дрожащие тени на его хмурое лицо. – Я так и думал, что ты придешь сюда. Это единственное место, где ты чувствуешь себя в безопасности, правда?
Марианна повернулась и шагнула к двери:
– Когда вас здесь нет.
– Завтра утром я увезу тебя из замка.
– Нет! Я не хочу!
– Недалеко отсюда. Мы поедем в мой охотничий домик Дэлвинд. Это всего десять миль к югу.
– Но зачем?
– Здесь слишком много народа. Я предпочитаю увезти тебя туда, где мы будем только вдвоем. – Он оглядел ее мастерскую. – И где ты не будешь чувствовать себя в безопасности.
– Я не поеду с вами. Я решила взять Алекса и ехать с Дороти в Дорчестер.
Он покачал головой:
– Алекс уже отправился в путешествие – без тебя.
Она недоверчиво посмотрела на него:
– Алекс спит у себя в постели.
– Спал. Пока Грегор не разбудил его и не рассказал ему, какое необыкновенное приключение его ждет.
Алекс! При мысли о брате Марианну охватила паника. Резко распахнув дверь, она бросилась вниз, в спальню мальчика.
Исчез!
Она уставилась на сбитое одеяло и смятую подушку. Только недавно она приходила сюда показаться ему в своем новом бальном платье, полная радостных предвкушений. Алексу так понравилась его ставшая взрослой сестра! У Марианны заныло сердце.
– С ним ничего не случится, если ты будешь выполнять мои пожелания, – произнес у нее за спиной Джордан.
Она скрестила руки на груди, чтобы он не увидел, как сильно они дрожат:
– Грегор никогда не причинит Алексу вреда. У него не поднимется рука на ребенка. Но он знает, что множество детей в Кассане погибнет, если мы не найдем способ их защитить. Если ему придется выбирать, он выберет Кассан.
Она снова вспомнила выражение лица Грегора, когда он сказал ей эти безжалостные слова: «Я не смогу тебе помочь. Дай ему Джедалар».
– Он не причинит Алексу вреда, – упрямо повторила она.
– Может, и не причинит. Но он не отдаст тебе твоего брата. Запомни, что я тебе скажу, – в его голосе зазвенел металл, – ты не увидишь Алекса, пока у меня не будет Джедалара. Тебе никогда не будет известно, все ли у него благополучно.
Она пристально всматривалась в его лицо. Оно выражало абсолютную решимость, без капли жалости.
– Вы – ужасный человек, – прошептала она.
Джордан невесело улыбнулся.
– Не ты первая говоришь мне это. – Он повернулся, собираясь уходить. – Будь готова ехать с рассветом. Я уверен, что ты не захочешь без нужды огорчать Дороти бесполезными прощаниями.
Все происходящее напоминало кошмарный сон. Марианне не верилось, что еще так недавно она была полна радости: настолько ужасно перевернулась вся ее жизнь.
– Все не обязательно должно складываться именно так. – Джордан стоял в дверях спальни Алекса, наблюдая за ней. – Может, я немного сумасшедший, но я чувствую, что должен дать тебе еще одну возможность передумать. Обещай дать мне Джедалар, Марианна, – и Алекс будет здесь уже завтра вечером. Все пойдет по-прежнему.
Ничто никогда уже не будет прежним. Все переменилось. И опять ей предстоит сделать выбор. Имеет ли она право рисковать Алексом ради того, чтобы выполнить обещание, данное маме? Никогда в жизни она не простит себе, если с мальчиком что-то случится. Но грозит ли ему опасность? Вряд ли. Она не верит, что Грегор или Джордан способны причинить ему вред. Единственное, что они могут сделать, – это разлучить ее с братом, увезти его так далеко, что она не найдет его.
«Спокойно!» – приказала себе Марианна. Она попробует перехитрить их или хотя бы выиграть время. Не в ее характере сдаваться без боя.
И она холодно ответила Джордану:
– Сожалею, что вынуждена вас огорчить, но такого обещания я не дам.
– О, ты меня вовсе не огорчила. Наоборот, после стольких лет сдержанности я с большим облегчением дам волю своей греховной натуре, которую, как утверждал Грегор, я победил. – Он жестко улыбнулся. – Для меня это тоже была последняя возможность. Не могу передать тебе, как я рад, что ты меня от нее избавила.
