Текст книги "Дива Никотина. История о том, как табак соблазнил мир"

Автор книги: Айан Гейтли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Хэрриот коснулся и непростой темы духовных функций табака у дикарей, но вместо того чтобы изобразить их сатанистами∙ которых курение связывало с князем тьмы, он придал особое значение детской наивности индейцев и тому удовольствию, которое они получали от любимого табака:

[К табаку] они испытывали особое уважение, так как думали, что их Боги испытывают от нет непостижимое удовольствие. Поэтому они разводили иногда священный огонь и брали оттуда пепел для жертвоприношений: если на морс был шторм, для усмирения богов они развеивали пепел по воздуху или погружали в воду… если им удавалось избегнуть опасности, они также разбрасывали пепел, но делали все это со странными телодвижениями и топотом, иногда они танцевали и хлопали в ладоши или брались за руки и воздевали их к небу, издавая громкий шум и бормоча непонятные слова.

Хэрриот старался поддержать мысль о естественном возбуждении, которое американцы связывали с табаком. Эта его склонность подтвердилась, когда он признался, что сам пробовал табак: «Мы и сами время от времени посасывали табак но их примеру, как делаем это и после нашего возвращения, и открыли немало редких и замечательных его достоинств… употребление в последнее время табака выдающимися мужчинами и женщинами и известными врачами достаточное тому свидетельство».

Увы, жизнь в Вирджинии далеко не соответствовала описаниям Хэрриота. Свободного времени для перекуров почти не оставалось, и несмотря на свое крепкое здоровье, англичане часто болели или страдали от недостаточного питания. В 1580-е годы они сделали неудачную попытку создать две колонии на Роаноке у Чесапикского залива. Первую из них поддержал сэр Уолтер Рэли как часть миссии по колонизации и пиратству. Сто семь человек высадились на побережье, после чего английская флотилия отправилась в обратное плавание и по пути домой захватила испанский галеон «Санта-Мария». Когда через два года Фрэнсис Дрейк высадился на Роаноке, в живых там осталась горстка колонистов. Увидев корабль, они принялись умолять забрать их в Англию.

Новые друзья

Вторую попытку англичан основать колонию, также на Роаноке, предпринятую в 1587 году, ожидала еще более трагическая судьба. 144 человека (включая женщин и детей) довольно быстро поняли, что без активной помощи Англии им не обойтись. К несчастью, их кораблю с подкреплением пришлось вступить в бой с испанской армадой, и, несмотря на просьбу губернатора колонии Джона Уайта, оставившего в колонии свою жену и дочь Вирджинию (первого человека английской крови, рожденного на американской земле), в плавании туда было отказано. Когда в 1590 году вспомогательную экспедицию наконец-то разрешили, вторая колония на Роаноке пропала без вести. О ее судьбе до сих пор ничего неизвестно.

Несмотря на эти неудачи, Рэли сохранил веру и в необходимость существования колоний, и в силу рекламы. Его сообщение о неудачном плавании в Гайяну (1595) было озаглавлено «Открытие великой, обильной и прекрасной империи Гайяны с описанием золотого города Маноа (который испанцы называют Эльдорадо)». Обогнавший свое время Рэли после смерти королевы Елизаветы в 1603 году впал в немилость и в 1618 году был обезглавлен. Говорят, что последнее, что он при этом сделал, – это выкурил трубку любимого табака.

Футляр от его трубки хранится в лондонском собрании Уоллеса. Надпись на нем свидетельствует о той поддержке, которую табак оказывал первым английским колонистам: «Comes meus fuit illо miserrimo tempo» («Он был моим приятелем в самое грудное время»).

Пока англичане учились курить, моряки Англии и других европейских стран распространяли табак, а заодно и множество разных болезней по всему миру. Они позаимствовали ритуал от одной расы и, не объяснив его, передали многим цивилизациям. На кораблях генуэзцев и венецианцев табак добрался до Леванта и Среднего Востока, а испанцы и португальцы научили курить Африку и Азию. В большинстве этих стран табак пришел как морская привычка. Его курили для удовольствия и не обременяли себя вразумительным объяснением его употребления. Это был осиротевший ребенок, который позволял своим новым поклонникам придумывать оправдания своих желаний покурить, что беспокоило далеко не всех.

Японцы, у которых табак появился после одного кораблекрушения в 1542 году, приняли его с таким же необдуманным удовольствием, как и англичане. Самураи организовывали для курильщиков клубы, их элегантные курительные принадлежности напоминали о елизаветинских «дымящихся кавалерах». Они любили украшенные серебром курительные трубки, которые привязывали на шнурках за спиной или прятали в складках кимоно рядом с легендарными мечами. Табак привел в восторг высшие слои японского общества и даже получил императорское одобрение: семена табака, подаренные сегуну в 1596 году, были засеяны и выращены в саду его дворца в Киото.

Японские курильщики напоминали англичан и в подходе к курению. Описание происхождения курения в Японии, приведенное Сака, врачом из Нагасаки, это почти алгоритм: «В последнее время в моду вошла новая вещь под названием „табак". Это – большие листья, которые нарезают и дым от которых вдыхают». В описании не упоминается даже то свойство табака, о котором обычно говорилось в ранних европейских сообщениях – его способность притуплять голод. Возможно, в стране, где господствует дзен и дух минимализма, средство от обжорства мало кого интересовало. В Японии табак был отделен от ритуалов и причин его употребления и процветал в их отсутствии.

По тихоокеанскому торговому пути между Мексикой и Филиппинами, который испанцы открыли в 1571 году, табак достиг остальных азиатских стран. С Филиппин он попал в Таиланд, Камбоджу, Шри-Ланку и Гоа. Из Гоа быстро распространился по Индийскому полуострову, так что уже через нескольких лет английские послы, побывавшие на приеме у Великого Могола, докладывали: «Табак выращивают на больших площадях и много курят».

В отличие от Колумба, табак достиг Китая через португальский торговый анклав Макао. Сначала китайцы приняли табак за средство защиты от малярии. Чан Ци-бинь, врач из Шаньиня, так описал его появление в Небесной Империи:

Что касается привычки курить табак, то мы выяснили, что ее появление связано с покорением провинции Юнань. Когда наше войско вошло в этот малярийный район, почти все солдаты заболели, за исключением одного батальона. На вопрос, с чем это связано, эти люди ответили, что курят табак. По этой причине табак распространился по всей стране. Все на Юго-Западе, молодые и старые, курят в настоящее время… днем и ночью.

Заимствование китайцами табака привело к его внедрению в третью систему исцеления. Китайская медицина основана на предположении единства творения, воплощенном в группе упорядоченных характеристик. сообразно которым идентифицируются и понимаются все природные объекты. На первом уровне две составляющих: инь и ян, противоборствующие и дополняющие друг друга силы: пассивная, женская и активная, мужская, первая ассоциируется с темнотой и землей, вторая – со светом и небом. Болезнь – это нарушение равновесия между инь и ян, лечение заключается в восстановлении равновесия. Концепция равновесия сил мало чем отличается от западной системы «соков», табак отнесен в ней к инь и признан горячим. Его используют как лекарство для болезней, связанных с холодом и мокротой – сходные диагнозы были поставлены в Европе в соответствии с теорией Галена. Считалось также, что табак улучшает пищеварение, «и потому многие добавляют его в вино и чай, и он никогда им не надоедает, даже если они курят весь день напролет». Табак полюбили китайские поэты, которые курили, сочиняя свои стихи. Яу Лу, поэт XVI века, хотя и признавал, что бездумное применение табака «приводит к опьянению», прославлял его вдохновляющие свойства и называл «золотисто-шелковым дымом».

Первый сильный удар табак нанес по Африке. После кругосветного плавания Васко да Гамы в 1497–1499 годах португальцы взяли под свой контроль арабские торговые города Софалу. Момбасу и Ормуз. Табак, о котором в Коране не упоминалось, был охотно принят мусульманами в качестве дозволенного наркотика и распространялся их кораблями по восточному побережью Африки. Португальцы создали свою систему торговых пунктов на западном побережье континента, где они продавали табак всем племенам, с которыми сталкивались. Те, в свою очередь, передавали табак другим племенам, в результате чего табак достиг сердца черного континента за век до того, как с ним познакомился белый человек. Сначала табак поставляла португальская колония Бразилия, но уже к концу XVI века табак выращивали во всей экваториальной Африке. Его перевозили в каноэ, переносили по лесным тропам, он получал самые разные имена, попадал в разные племена, терял и приобретал разные свойства, в одних местах его использовали как помощника в работе, в других – как афродизиак.

Африканцы создали свои собственные мифы о появлении табака – приписывая его открытие странникам, или прометеевской кражей у богов. Эти характерные для фольклора приукрашивания оправдывали курение какими-то особыми целями. Так, племя бушон в Конго приписывает появление табака Лузане Лумунбале, бушонскому блудному сыну, после двадцати лет странствий вернувшемуся в свое племя. Он пришел в родную деревню на закате, и его встретило несколько стариков, некогда присутствовавших на церемонии его обрезания. Ни один из них не узнал Лузану Лумунбалу, но когда он назвал свое имя, они подпрыгнули от изумления и стали трогать его, чтобы убедиться, что перед ними не злой дух. Деревня устроила в его честь пир, а потом его спросили, не отыскал ли он что-нибудь интересное и не принес ли им какое-нибудь сокровище. Вместо ответа он достал небольшой пакет с сухими листьями и горсть семян и показал племени. Он сказал, что у него в руке сокровище, способное излечить любую болезнь. «Этот дым для страждущей души – то же самое, что материнская ласка для больного ребенка». После чего он вынул из сумки трубку, набил ее табаком, зажег горящим угольком и принялся курить, причем лицо его сияло от радости. После курения Лузана Лумунбала разъяснил своему племени достоинства табака: «Эта трава, называемая Макайя, – великое человеческое изобретение… О Макайя. Макайя, какие чудеса ты способна творить! Как огонь размягчает железо, так Макайя размягчает сердце». В его восторженных словах звучал и призыв к курению: «Все вы знаете, что Лузана Лумунбала говорит вам правду: всякий раз, когда ваше сердце исполнено гневом или печалью, вдохните дым Макайи, и в вашей душе вновь воцарят мир и счастье».

Лузане Лумунбалу не пришлось рассказывать своим соплеменникам о курительной трубке и процессе курения – у них уже были трубки и своя собственная культура курения, связанная с гашишем. В отличие от европейцев, до появления табака не куривших, у некоторых африканских племен уже давно имелся «растительный друг», чей дым они вдыхали. Гашиш, или дата, как здесь называли эту траву для курения, ценился за его психотропные свойства и за способность доставлять удовольствие. Курильщик дата наслаивался блаженством и счастьем, которых не могут достичь (и даже понять) те, кто никогда не пробовал наркотиков.

Курильщики даги имели отношение к появлению в их арсенале нового оружия – водяной трубки. Исходя из того, что прохладный дым – это хороший дым, они вставили между чашечкой трубки и ее мундштуком водяную камеру, которая понижала температуру дыма и конденсировала некоторые ингредиенты. Этот ароматный остаток выливали йотом на кору или сухую траву и жевали, получая вторую порцию удовольствия.

Ниже, на рисунке изображена трубка для даги горного племени даммара. Ее делали из рога антилопы, в котором сверлили отверстие и вставляли в него черенок трубки. Рог частично наполняли водой, в которой проходил черенок; курильщик вдыхал дым через широкий конец рога. Другие племена использовали в качестве водяной камеры тыкву или побег бамбука, украшая их племенными и личными клеймами. Зачастую трубкой становился изобретательно приспособленный обычный сосуд для воды, используемый для общения с духами, а не для подкрепления физических сил. После того как табак стали всюду продавать, придуманное курильщиками гашиша приспособление появилось на двух других континентах, где оно превратилось в персидский наргил и индийский кальян.

Трубка для даги горного племени даммара

Существовавшая традиция курения облегчила проникновение табака в африканскую культуру. К 1600 году все племена, которые европейцы встречали на континенте, курили табак. Даже бушмены пустыни Калахари, которые не перенимали чужих достижений и знали только свои охотничьи луки да страусиные яйца, в которых они переносили воду, приняли табак, используя для курения землю – они выкапывали ямку, жгли в ней табак и, опустившись ничком или на четвереньки, вдыхали через тростинку дым.

Несмотря на чужеземное происхождение табака, африканские курительные трубки были самодельными и делались из местных материалов. Негры придавали трубке ничуть не меньшую ценность, чем североамериканцы. Такое возвышение трубки отчасти объясняется подобием американского и африканского обществ – обе культуры были племенными и превращали предметы повседневной необходимости в ритуальные. По сравнению с глиняными трубками моряков, которых интересовало только их содержимое, негры создавали множество украшенных орнаментом изделий самой разной формы и размера. Некоторые трубки были очень большими и вмещали несколько фунтов табака, у других было по две-три чашечки.

Дизайн африканской курительной трубки отражает все многообразие культур континента. Любители амулетов делали длинные тонкие трубки с чашечками в виде человеческих голов и украшали их перьями; поклонники Матери-Земли лепили трубки, напоминающие беременных женщин. На чашечках или вокруг основания вырезали племенные клейма – трубка становилась неотъемлемой частью культуры. Племя ашанти, напоминающее американские цивилизации, возводившие курганы, придавали чашечкам облик своих тотемных животных. Самыми почитаемыми были грифы, леопарды и крокодилы. Как и у индейцев американских равнин, к чашечке трубки, которую передавали но кругу воинов, была приделана подставка.

Пристрастие негров к табаку удивило даже англичан. которые курили гораздо больше других европейцев. Один англичанин, оказавшийся в Африке в 1607 году, заметил следующее:

Табак для них – это половина жизни. Женщины курят здесь ничуть не меньше, чем мужчины. Они выжимают сок из свежих [табачных] листьев, кладут их в черепок и просушивают над углями, после чего режут для использования. Они знаками дали нам понять, что табак опьянит их, если они будут курить его со всей той силой, что пребывает в его листьях. Чашечки трубок были очень большими и делались из глины, в нижнюю их часть втыкали тростинку длиной в полтора фута, через которую тянули дым. Они не просто держали дым во рту, но втягивали его глубоко внутрь и тем самым использовали в полную силу.

В некоторых африканских племенах табак не только курили, но и нюхали, как, например, скотоводческое племя масаи в Кении, гордящееся своими стройными фигурами и презирающее соседей. Масаи подчеркивали свое отличие от других тем, что они нюхают табак, и вместо того чтобы тратить свои творческие способности на создание курительных трубок, изготавливали красивые коробочки для табака.

Привязанность негров к табаку имела и свои трагические последствия. Главным предметом экспорта европейцев из Африки были рабы. Рудники и плантации Испании в Новом Свете нуждались в рабочей силе, которую индейцы, большей частью уничтоженные, обеспечить не могли. Португальцы начали перевозить негров через Атлантику, причем многих из них они покупали вместе с табаком. Рабы привычки, они стали рабами в реальной жизни.

4. Околдованные

Ярость Калибана. – Король Яков I борется с курением. – Его подданные в Новом Свете выращивают табак и становятся на ноги. _ Борьба с отечественным производителем. – Голландцы начинают курить. – Дебют табака на кораблях. – Преследование табака на Востоке христианами, императорами и тиранами.

«Курение – привычка отвратительная для глаз, неприятная для носа, вредная для мозга, опасная для легких… черный, зловонный дым напоминает мерзкое стигийское зловоние бездны» (Король Яков I).

До сих пор распространение табака по планете происходило довольно плавно. Табак становился составной частью различных культур и был признан полезным врачами Европы, Китая и Индии. Ограниченное сопротивление, которое он встретил, было религиозным. То, что о табаке ни слова не сказали основатели христианства и ислама, беспокоило верующих, вверивших свои жизни Богу или Его пророку и ожидавших от своих духовных лидеров необходимых указании. Отсутствие суждений о табаке в Коране, наряду с имевшимся опытом курения мусульман в восточной Африке, облегчило его принятие в исламском обществе. Если не запрещено, значит разрешено. Католическая церковь заняла по отношению к табаку двойственную позицию, запретив его в доме Господнем, но не ответив на вопрос, является ли табак грехом или благом. Другие христиане реагировали, однако, более жестко. Первым, кто высказался против табака, был Яков 1. король Англии и Шотландии, который унаследовал английский трон в 1603 году от Елизаветы I. После подписания мира с испанцами он начал войну против «греховного зелья…

Как только было заключено перемирие с Испанией, интерес Якова к реальным войнам заметно ослаб – он предпочел им духовную сферу конфликта. Еще будучи королем Шотландии под именем Якова VI, он занялся борьбою с Антихристом, используя для этого печать и преследуя его шотландских пособников. В 1597 году Яков опубликовал трактат по демонологии, в котором выступил за самые суровые наказания сатанистов, которые, как он полагал, мечтают о его гибели.

Иаков проявил обостренный личный интерес к разоблачению ведьм, наблюдал за их пытками и публиковал их признания. Среди жертв Якова оказался доктор Каннингем, обвиненный в участии в заговоре против короля, пока тот находился в морском плавании. Каннингему вырвали ногти, проткнули раскаленными спицами глаза и подвергли позорной пытке «сапоги», в которые поместили его ноги и били так, «что кровь и костный мозг так и струились из них наружу». В последние годы правления Якова в Шотландии на кострах ежегодно сжигали около 400 ведьм.

Табак стал истинным врагом Якова. Помимо того что он вызывал явные ассоциации с адовым огнем, он был тесно связан с колдовством. Любимые зелья для полетов колдуньи получали из белладонны и белены – пасленовых «сестер» табака, листья которых они толкли в пасту и смазывали ею ручку помела, которую просовывали между ног и прыгали, воображая, что они летают. Табак, как и перуанская белена, стал известным совсем недавно. Как только король Яков взошел на престол в Англии, он ввел в английский свод законов закон против колдовства и открыл еще один фронт борьбы против дьявола, опубликовав памфлет под заглавием «Обвинение табака».

«Обвинение» было гневным, но красноречивым сочинением и начиналось с нелестного описания происхождения табака. По словам короля:

Табак, будучи распространенным растением, которое… растет почти везде, впервые был обнаружен дикими индейцами и применялся ими как противоядие от сифилиса, мерзкой болезни, которой эти варвары (как всем известно) были подвержены из-за жаркого климата и пренебрежения личной гигиеной: от них эта отвратительная болезнь попала в христианский мир, равно как и табак, зловонное и малоприятное снадобье, чей дым они используют против этой болезни, заставляя таким образом одно чудовище пожирать другое.

Отточив свой метод на чужеземцах и сифилисе, Яков переходит в наступление на своего давнего врага, дьявола: «А теперь, любезные соотечественники, умоляю вас поразмыслить, позволяет ли наше доброе имя и благоразумие подражать варварским и животным манерам диких и безбожных индейцев, в частности, этой их гнусной и зловонной привычке?.. Почему бы и нам не начать ходить голыми, как это делают они? Почему бы не навесить на себя стекляшки, перья и прочие безделушки, как это делают они? Почему бы не отринуть Бога и не поклоняться дьяволу, как это делают они?»

Иными словами, курильщики были ничуть не лучше, чем поклоняющиеся дьяволу дикари.

Всеобщая слабость человечества заключается в том, что оно уравнивает силу некого довода с мнением о том, кто его высказал. Будь король Яков популярным правителем, красноречие его слов имело бы успех – англичане выбросили бы свои трубки и опустились бы в раскаянии па колени. Увы. Якова презирали, и он знал это, но вместо того чтобы прекратить свои выступления, продолжал их.

Его «Обвинение» было направлено против такого понятия, как пагубная привычка. Король Яков подбирался к новому явлению через его предшественника – грех. Суть пагубной привычки он определил как потребность ненужного и соответствующим образом упрекнул любителей табака:

Ответив, как я полагаю, на большинство принципиальных аргументов, приводимых в защиту этой скверной привычки, остается только сообщить, какие грехи и преступления вы совершаете, злоупотребляя ею. Во-первых, разве вы не виноваты в греховной и позорной страсти?.. и вот, хотя вы ничем не больны, а наоборот, совершенно здоровы, вы не можете быть ни радостными в обычной жизни, ни сладострастными в борделях, если у вас нет табака для возбуждения желания?..

Яков сравнил курильщиков с алкоголиками, которые начинают пить понемногу, но день за днем втягиваются и попадают в ловушку порока: «Никто из людей не любит крепкого опьяняющего напитка в первый раз… но постепенно входит во вкус… Разве не то же самое происходит с приверженцами табака? Разве не они сами приписывают ему это?» Чувство раздражения сквозит во всем «Обвинении». Монархи не любят, когда на них не обращают внимания, особенно когда они, как Яков, начинают теоретизировать, уповая на Божественное право королей. Резкий тон подорвал силу его аргументов, и памфлет был осмеян обществом. Когда Яков осознал, что его доводы не подействовали, он использовал против табака другое оружие, находившееся в его распоряжении, – налогообложение. Вероятно, идею ввести налог на табак Якову подали английские врачи, которые с 1603 года хотели получить монополию на его поставку и утверждали, что табак – лекарство, которое следует продавать по рецептам. Впрочем, Яков вряд ли нуждался в чьей-либо поддержке. Он ненавидел табак и был активным его ненавистником. Он ненавидел и секс с женщинами, но вряд ли его удалось бы обложить налогом. В том же году, когда было издано «Обвинение», Яков поднял пошлину на табак в 40 раз.

Повышение пошлины послужило дополнительным поводом к обеспечению независимых поставок табака посредством основания колоний в Новом Свете. Хотя табак во все возрастающем количестве производился в самой Англии, большая часть поставок принадлежала испанцам, что наносило английской экономике заметный ущерб. Когда Яков подписал мир с Испанией, устранив тем самым угрозу английской колонизации, его подданные решили, что пришло время воспользоваться новыми возможностями. Английский военно-морской флот увеличивался в размерах, пока страна воевала, но сейчас корабли переоборудовали совсем для других целей. Кроме того, тем, кто поддерживал деньгами английские военные корабли, принадлежащие частным владельцам, пришлось искать иные способы вложения денег, чем пиратство. И дело не только в том, что кораблей и денег для колонизации стало больше, а в том, что корабли стали лучше, а экипажи опытней. В 1603 году около 100 английских судов совершали ежегодные трансатлантические плавания для ловли трески неподалеку от Канады. Знания рыбаков об условиях кораблевождения в Атлантике помогали улучшать корабли, а сами моряки, благодаря своему опыту, могли принести колонистам немало пользы. В конце концов общественное мнение в Англии изменилось: Новый Свет стал выглядеть гораздо привлекательнее, чем раньше. О нем писали пьесы и очерки, в которых рассматривались перспективы не только нового мира, но и нового общества.

Как следствие всего этого, в 1606 году была учреждена Вирджинская компания, которая ставила своей целью основания в Америке коммерчески жизнеспособных колоний. Во избежание королевского вмешательства, целями Вирджинской компании в Новом Свете были объявлены производство вин, оливкового масла, шелка и добыча металлов, в том числе драгоценных. Табак в этом списке не значился, хотя он входил в статьи английского импорта. Благодаря Вирджинской компании англичане в 1607 году оказались в Америке в третий раз. Из Англии отплыло 144 человека, 105 из которых добрались до Нового Света и основали поселение в Чесапикском заливе, которое назвали Джеймстауном. Только пятьдесят три человека дожили до его первой годовщины. В 1609 году из Англии было послано подкрепление, состоявшее из 9 кораблей и 500 человек во главе с новым губернатором, сэром Томасом Гейтсом. Корабли Гейтса потерпели крушение у Бермудских островов, но уцелевшие достигли Джеймстауна и высадили на берег 400 человек. Когда полгода спустя Гейтс прибыл в колонию с двумя кораблями, которые он построил на Бермудах, Джеймстаун был в руинах, а его население насчитывало всего шестьдесят человек.

Казалось, новая колония, как и первые две, была обречена на уничтожение. Большинство колонистов умерли в течение года – от болезней, холода, голода и стычек с индейцами, которым надоело кормить их каждую зиму. Неспособность колонистов обеспечить самих себя и даже просто выжить вызвала в Англии раздражение. Колонистов призвали выращивать виноград и заниматься шелководством, а Вирджинская компания, которая финансово поддерживала это предприятие, выпустила постановления против лени. Они включали смертную казнь колонистов, пропустивших церковную службу более трех раз подряд.

Однако в 1612 году произошел прорыв, который в конечном счете привел к превосходству английской культуры, языка и законов в самой могущественной и самой влиятельной стране в мировой истории. В том же году вирджинский колонист по имени Джон Рольф посадил несколько семян Nicotiana tabacum, которые он приобрел на Тринидаде. Два года спустя он женился на молодой индейской принцессе Покахонтас («резвая»), которая привлекла к себе его внимание, кувыркаясь нагишом по улицам Джеймстауна. Табак и любовь преуспели в достижении того, чего не могли добиться проповеди и приказы: жизнеспособности английской колонии в Америке.

Потенциал табака как источника дохода был предсказан в проницательном рассуждении Роберта Харкорта, который в «Повести о путешествии в Гвиану» предугадал, какую славу это растение может принести Англии: «Позволю себе заметить… что только этот товар (так долго отыскиваемый и оказавшийся необходимым) принесет такую пользу и доход [колониальным предприятиям], каких испанцы не получили в индейских колониях от самых лучших и самых богатых серебряных рудников». Однако во враждебной атмосфере королевского двора Якова это заявление осталось незамеченным.

Пока другие колонисты умирали или пытались согласно инструкциям Вирджинской компании отыскать золото или посадить оливковые деревья, Рольф улучшает свои методы смешивания и сушения. Табак – непростая культура для выращивания и подготовки к продаже. Рольф потратил два сезона на то, чтобы изучить, как выращивать табак, и свыше двух лет на то, чтобы овладеть процессом сушения, работая порой в условиях голода, когда неудача означала для него смерть.

Кое-что о выращивании и заготовке табака Рольф узнал от своих индейских родственников, остальное – от испанцев. Индейцы понимали, насколько табак нежное растение, и уделяли ему больше внимания, чем любой другой культуре. Листья табака собирали в одно и то же время и заворачивали в длинные крупные листья диких растений для транспортировки. Сушили их поочередно то в душных вигвамах, то на солнце, а осенью раскладывали на рассвете, чтобы листья впитывали росу. Коробочки с семенами одного года связывали в пучки и подвешивали на зиму в жилище, где они чернели от дыма костров, потом снимали, раскрывали и весной высаживали семена в землю. Испанцы использовали более сложную технику выращивания, чем индейцы – наследие, полученное от арабов, искусных мастеров ухода за растениями и орошения. Каждому сеянцу табака выделялась определенная площадь земли и определенное количество навоза.

Рольф взял у обеих культур лучшее. Он был не только провидцем, но и ученым и преуспел в создании особого аромата вирджинского табака, позволившего ему занять высокое положение на английском рынке. Рольф отправил несколько образцов урожая 1613 года в Лондон, и приятный запах табака привлек внимание знатоков. В 1616 году Рольф привез в Лондон прекрасную Покахонтас и первый коммерческий груз вирджинского табака. Оба продукта Нового Света вызвали всеобщее восхищение, однако вскоре индейская принцесса заболела, умерла и была похоронена в Грейвзенде. Рольф вернулся в Америку с деньгами и товарами как раз к первому празднованию вирджинского дня Благодарения и к благополучному сбору урожая 1617 года.

В этом же году мэр Джеймстауна капитан Джон Смит писал, что новый губернатор обнаружил здесь «всего пять-шесть домов, разрушенную церковь, разломанный палисад, провалившийся мост, грязный колодец», а единственным свидетельством успеха было то, что «рынок, улицы и все свободные места были засажены табаком».

Эксперимент Джона Рольфа возвестил о близких переменах в судьбе английского колониального предпринимательства. Англичане поняли значение табака и их не надо было больше убеждать финансировать его выращивание. Лондонский рынок приветствовал увеличение поставок вирджинского табака. Урожай табака 1618 года составил 20 000 фунтов. Четыре года спустя, несмотря на нападение индейцев, которые убили около трети колонистов, колония поставила 60 000 фунтов табака. В 1627 году поставка составила 500 000 фунтов, через два года утроилась. «Открытие того, что табак можно удачно выращивать и выгодно продавать, было самым важным фактом за первые его лет колонии в Чесапикском заливе… Табак гарантировал, что эксперимент с Джеймстауном не провалится».

Успех с табаком принес колонистам новые проблемы. Выращивание табака – чрезвычайно трудоемкий и требовательный процесс, а колонистам не хватало рабочей силы. Быстрый рост иммиграции был вызван, главным образом, короткой средней продолжительностью жизни – всего полгода. В 1620 году население Джеймстауна составляло 900 человек, в 1624 году – 1275 человек, хотя за это время прибыло 3500 иммигрантов. В дневнике одного из колонистов обычная неделя была описана так: «Шестого августа умер от потери крови Джон Асби. Девятого умер от опухоли Джордж Флаур. Десятого от раны, полученной в схватке с дикарями, умер Уильям Брастер». Врагами колонистов были не только естественные обстоятельства. В 1623 году произошла первая связанная с курением трагедия. Празднуя благополучное прибытие корабля из Джеймстауна на Бермуды, моряки закурили трубки в пороховом складе и «небрежно обращаясь с огнем, взорвали корабль».