Текст книги "Русская жизнь. Безумие (март 2008)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

***

В зале ожидания пермского аэропорта – юный вялый англичанин и местная, по всему судя, красотка. Они только что познакомились, и девушка с большим энтузиазмом начинает учить его русскому языку. Грейт кантри. Ай лайк Раша. Ай лайк Урал. Отвлекается на звонок мобильного: «Да. Нет. Как сказать на инглише: на вашем лице написано экзистенциальное страдание? Не знаешь? Ну спроси у ребят. Эк-зи-стенциальное, поняла?»

***

Пермский журнал «Формула красоты» опубликовал рекламу медицинской услуги, называемой в миру «искусственным прерыванием беременности», но не вынес предупреждения о негативных последствиях оной, – за что и был благополучно оштрафован. Собственно же слоган – «бархатный аборт» – нареканий не вызвал. Но есть определенная честность в том, что гинекологические промыслы осваивают новейший революционно-романтический лексикон: характеристика метода уже несет в себе информацию о последствиях.

Евгения Долгинова

Анекдоты
Прокати нас, Петруша, на грейдере

Угон грейдера, использовавшегося в ходе ремонта федеральной автодороги М-53 в Иркутской области, раскрыт сотрудниками милиции Тайшетского района Приангарья. В дежурную часть ОВД по Тайшетскому району поступила информация о том, что с территории вахтового поселка, расположенного на ремонтируемом участке федеральной трассы, пропал автогрейдер ДЗ-38.

В ходе проверки милиционеры выяснили, что машинист автогрейдера после уборки снега оставил технику на территории поселка. Сторож участка рассказал, что ночью к поселку подъехали неизвестные на автомобиле УАЗ и потребовали заправить их машину топливом. Охранник пояснил, что он отказал неизвестным, после чего завязалась драка, в ходе которой ему нанесли удар по голове, после чего он потерял сознание, а придя в себя, обнаружил пропажу грейдера.

Его показания значительно изменились после того, как пропавший грейдер был обнаружен в тайге в нескольких сотнях метров от поселка. На возникшие у оперативников вопросы охранник не смог дать внятных ответов, а затем признал свою вину. В ночь пропажи мужчина, оставшись на участке, решил в одиночестве выпить спиртного. Находясь в состоянии алкогольного опьянения, сторож решил прокатиться на вверенном ему грейдере. Заехав в тайгу, машина застряла в глубоком снегу. После этого охранник бросил технику и вернулся спать в вахтовый поселок. Протрезвев, он придумал версию с похищением грейдера таинственными незнакомцами.

В настоящий момент в отношении сторожа возбуждено дело по статье 166 Уголовного кодекса РФ «Угон». Его поступок может обернуться штрафом в размере 120 тыс. рублей, хотя максимальная санкция по данной статье предусматривает лишение свободы на срок до пяти лет.

Темно, холодно и одиноко. И страшно. Тайга. В тайге бродят дикие звери. Возможно, воют волки. Деревья трещат от мороза.

И скучно. Радио, может, у него не было. И телевизора. Газеты все прочитаны. Книжки Донцовой засалились от пристального изучения. А может, он вообще читать не любит. А ночь длинная. И ни души. Только, опять же, волки. И, возможно, медведи.

В такой ситуации понятно, что надо сделать. В такой ситуации надо, конечно же, выпить. Немного. Чуток. Слегонца. И еще выпить. И еще чуток. И еще маленько.

Вот, теперь совсем другое дело. Теперь уже не холодно и не страшно. Но по-прежнему скучновато и одиноко. Хочется чего-то такого. Хочется как-то развлечься. Хочется общения, но какое может быть общение в ночной тайге, в пустом вахтовом поселке.

Ну, или не общения, а какого-то разнообразия, движения, «движухи», как выражается некоторая часть современной молодежи. Чтобы нестись куда-нибудь, чтобы рев мотора, чтобы свист в ушах, чтобы душа развернулась и опять свернулась.

Нет радио и телевизора, нет книг и газет или они все прочитаны, но есть зато грейдер, молчаливый железный товарищ по ночному таежному одиночеству. На нем можно ехать. Пусть и не нестись со свистом, но все равно ехать, сквозь тайгу, с гиканьем, с отчаянным молодецким посвистом, под рев мотора, куда глаза глядят. Заводи!

Грейдер, если кто не знает, – это такой пугающе здоровенный механизм, помесь трактора и динозавра, мощный, с огромным железным ножом для сгребания снега или срезания слоев грунта. Страшный, ревущий, неповоротливо-разрушительный.

Непонятно, зачем завели это уголовное дело. Милиционерам, конечно, виднее, но с чисто обывательской точки зрения можно было бы ограничиться административным штрафом и, допустим, лишением премии. Ведь поступок-то вполне понятный и даже отчасти симпатичный. И не лишенный некоторого специфического величия. Все-таки угнать грейдер в тайгу – это вам не магнитолу из «Жигулей» украсть.

Воспитательница на «Лексусе»

У сотрудницы московского детского сада угнали Lexus RХ 330.

Неизвестный злоумышленник воспользовался невнимательностью женщины и похитил ее автомобиль, припаркованный возле дома № 86 по Ленинскому проспекту. Дама работает музыкальным руководителем в одном из столичных детских садов.

По данным правоохранительных органов, ущерб составил 1 млн. 100 тыс. руб. Возбуждено уголовное дело, ведется поиск преступников.

У дамы «Лексус» (был). Который подержанный стоит под пятьдесят тысяч долларов. Сколько новый стоит – страшно представить.

Дама, возможно, живет на Ленинском, 86. Это хороший дом. Очень хороший. Однушка в этом доме стоит полмиллиона долларов. А не особо большую трешку можно снять за пять тысяч в месяц. Большой, красивый дом. Кирпичный, сталинский.

При этом дама работает в детском саду. Наигрывает на фортепьяно незатейливые мелодийки, а дети подпевают. Противными нестройными писклявыми голосами.

Нет, все понятно, дама, наверное, просто любит свою работу, любит возиться с детьми. Такое нередко случается. Но все равно очень загадочный случай. Потому что, если у дамы авто за полсотни тысяч и квартира на Ленинском, 86, она обычно несколько по-другому реализует свою склонность к педагогической деятельности. Например, в качестве хозяйки дорогого частного детского сада. Или элитной детской музыкальной школы. Не из-за денег, а как хобби. Как жены и подруги богатых джентльменов владеют косметическими центрами и спа-салонами. «Дорогой, подари мне бизнес, надоело дома сидеть».

А тут – детсадовским музруководителем дама работает. Остается только произнести сакраментальное «У богатых свои причуды».

Училка довела

Александровский межрайонный следственный отдел следственного управления СКП РФ по Ставропольскому краю возбудил уголовное дело в отношении школьной учительницы математики за доведение до самоубийства ученика 9 класса.

В отношении учителя математики возбуждено уголовное дело по ст. 110 УК РФ.

Со ссылкой на данные проведенной проверки в прокуратуре сообщили, что в течение 2007 года учитель математики средней общеобразовательной школы № 2 села Александровского «предъявляла к одному из учеников 9 класса завышенные требования, систематически публично оскорбляла его, допускала рукоприкладство в отношении подростка».

При этом представитель прокуратуры отметил, что ни классный руководитель, ни администрация учебного заведения своевременно не выявили конфликт между учеником и преподавателем и не приняли мер по защите ребенка.

В результате ущемления прав и законных интересов учащихся в школе сложилась неблагополучная обстановка, связанная с нарушением морально-психологического климата. Потерпевший перестал выполнять задания преподавателя и посещать уроки, а 30 января 2008 года покончил жизнь самоубийством, оставив предсмертную записку с обвинением учителя в своей смерти.

Представитель прокуратуры подчеркнул, что своими действиями педагог нарушила требования федеральных законов «Об основных гарантиях прав ребенка в РФ», «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» и «Об образовании». По результатам проведенной проверки пять должностных лиц привлечены к дисциплинарной ответственности. Начальнику отдела образования Александровского района объявлено замечание, а директору школы, двум его заместителям и классному руководителю – выговоры. В настоящее время решается вопрос об увольнении учительницы.

Человеческий материал течет, течет мимо. Месяцами, четвертями, полугодиями, годами. Совсем молодой, юный, неоперившийся человеческий материал. Противный, неотесанный, труднообучаемый, не слушающийся. Дерзящий, бестолковый, шумящий, разный. Поток, поток. Лица, затылки, усмешки. Человеческий материал.

И в какой-то момент начинает казаться, что можно себя особо не сдерживать. Можно орать, обзывать, унижать. Наказывать так и этак. Можно и бить, в принципе. А чего. Ничего страшного. Подумаешь. Одному подзатыльник, другого указкой по рукам, третьего говнюком назвать. Ничего с ними, оболтусами, не случится. Жаловаться никто не будет, как-то не принято это в сельской местности, не принято тут особо бороться за права человека. Построже, построже с ними надо. Человеческий материал требует суровой обработки.

В принципе, действительно, ничего обычно и не случается. Обычное дело. А тут вдруг – раз, и паренек повесился. Или отравился. Человеческий материал не выдержал обработки.

Вообще– то, если встряхнуться и еще раз перечитать эту новость, то как-то трудно во все это поверить. В то, что из-за стервозной, хамоватой математички убил себя пятнадцатилетний юноша. Не укладывается в голове. Ну, орет, ну, обзывает -да плевать. Плюнуть и растереть. Подумаешь, проблема. Отвесит оплеуху – пожаловаться родителям. В конце концов, забить на эту школу, перестать ходить – потом как-нибудь наладится (кстати, этот парень так поначалу и сделал). Трудно, трудно поверить в случившееся. Однако приходится. Потому что бывают люди, которые не умеют наплевать, нет у них этого спасительного пофигизма. А еще бывают люди, в том числе вот такие учительницы математики, служительницы абсолютного зла, которые умеют так морально подавить слабого молодого человека, что ему остается только лезть в петлю.

Дмитрий Данилов

* БЫЛОЕ *
Андрей Ильич Огородников, блаженный, симбирский юродивый

Фрагмент жизнеописания

Двадцать восьмого ноября 1901 г. исполнилось ровно шестьдесят лет со дня кончины (последовавшей 28 ноября 1841 года) Андрея Ильича Огородникова, именуемого в народе «блаженным», симбирского гражданина, бывшего большую часть жизни прихожанином Вознесенского собора, в котором он любил молиться, освящал себя благодатными таинствами Покаяния и Причащения, наконец, напутствован был молитвами в загробную жизнь.

Не гражданские подвиги и не воинские доблести прославили Андрея Ильича Огородникова, а принятый им на себя добровольно с самых юных лет подвиг глубокого смирения и нищеты духовной, подвиг отречения от всех благ жизни и умерщвления плоти, подвиг так называемого юродства, которому он остался неизменно верен до последних дней своей жизни.

Андрей Ильич родился в г. Симбирске 4 июля 1763 года и назван именем в честь Свят. Андрея, архиепископа Критского. Родители его Илья Иванович и Анна Иосифовна Огородниковы были бедные симбирские мещане, проживавшие в подгорной части г. Симбирска, где Андрей Ильич и родился. По отзывам людей, знавших его родителей, они отличались благочестивою жизнью, и особенно мать его, которую прямо называют женщиною «набожною». До смерти родителей Андрей Ильич жил в их доме, под горою, на берегу реки Волги, а затем поступил на попечениe старшего своего брата Фаддея. С 1813 г., когда скончался и брат, Андрей Ильич имел приют у овдовевшей сестры своей Натальи, которая, как передают, единственно для него вышла из симбирской женской обители, куда поступила было, и служила ему чем могла всю свою жизнь при помощи благодетелей. К числу последних благодарная память относит, между прочим, одну из симбирских помещиц Е. А. Мильгунову, которая выстроила для него с сестрою хижину на дворе у племянницы его по брату Агафьи (на принадлежащем ныне в Панской улице гг. Сахаровым месте) и до самой кончины Андрея Ильича жертвовала ежегодно на его содержание по 60 руб. ассигнациями. До трехлетнего возраста Андрей Ильич был сиднем, пил и ел из чужих рук; потом стал ходить, но ничего не говорил, кроме «мама Анна», или просто «Анна», как звали его мать, и так во всю свою жизнь. До семи лет он носил обычную одежду; с наступлением же этого возраста совершенно перестал надевать и верхнее платье, и обувь, и неизменно зимою, в самые лютые морозы, и летом, не взирая ни на какие перемены погоды, стал бегать по улицам города босиком, в одной длинной рубахе, и с той поры сделался предметом благоговейного почитания и удивления для одних, сомнения и предубеждения для других и для некоторых, к счастью немногих, предметом насмешек и глумления.

Находились люди, которые склонны были считать Андрея Ильича безумным и деятельность его бессознательною. Между тем при внимательном взгляде на его жизнь нельзя не видеть, что все его внешние действия и поступки, особенно те, которые служили выражением его духовной жизни, запечатлены глубокой сознательностью и обнаруживают в нем совершенно естественное состояние ума. На обращаемые к нему вопросы он давал ответы звуками, жестами, движением рук или головы, утвердительные или отрицательные, смотря по смыслу речи, и, несомненно, вполне сознательные. Другие с твердым убеждением принимали его молчание за подвиг, с чем и нужно согласиться, так как не подлежит сомнению, что он не лишен был ни органа слуха, ни других органов для правильного произношения слов.

Андрей Ильич никогда не давал покоя своему телу. Одним из обычных занятий его после быстрых переходов и беготни из одной части города в другую было: стоять на одном месте по целым часам, перекачиваясь с ноги на ногу, подобно маятнику, из стороны в сторону, и твердя ему одному понятные звуки: «Бум, бум, бум», со взором, обращенным на какой-либо предмет. По временам уходил он на сутки и более из дома и скрывался в каком-либо тайном месте. Когда же открывали его убежище, с той поры он туда более не ходил.

Покойно лежащим Андрея Ильича увидали только на смертном одре. Спал он с самых юных лет весьма мало, да и то на голых досках или на земле. Случалось, что ляжет на лавку, а голову держит на вeсy, ни к чему не прикасаясь и ни на что не опираясь. Рубаха для него шилась, обыкновенно, с сумкой на груди, куда многие клали ему, и всегда почти насильно, милостыню, которую он или сам раздавал, или каждый, кто хотел, мог оттуда брать у него беспрепятственно. Впрочем, бывало и так, что насильно положенную милостыню он выбрасывал и, говорят, сразу находил в числе многих положенных в сумку разными лицами монет именно монету того лица, от которого почему-либо не хотел принять милостыню: причем у одного ничтожное подаяние брал, а у другого и ценное откидывал. Пища Андрея Ильича была самая простая; ни вина, ни мяса он не употреблял, а любил, по рассказам знавших его, чай и намазанный медом черный хлеб. По временам любил он кушать и сухие ягоды, которые разваривались для него в особом горшочке. Придет, бывало, домой и стучит по столу, приговаривая: «Мама», – давая этим знать своей сестре или племяннице, чтобы покормили его. От необыкновенного воздержания тело его было сухо, как трава, и очень легко. Кротость его нрава и незлобие были поразительны. Бывало, что являлся он домой избитый, выпачканный в муке или в смоле, потому что иногда, как выше сказано, служил предметом глумленья, наталкиваясь на пьяных или на дерзких людей, которые оскорбляли его своими низкими и пошлыми шутками и даже били. Терпел поношения и от невоспитанных и шаловливых ребят, которые, при встрече с ним, дергали его за рубаху и щипали тело. Несмотря на всевозможные издевательства, Андрей Ильич никогда не выходил из себя и даже не оборонялся, а, обыкновенно, оставаясь невозмутимым, отходил от оскорбителей. Но были случаи, что за издевательства над блаженным, помимо его воли и всякого желания, карал сам Господь. Так, в самый день похорон блаженного один мальчик лет 12-ти, издевавшийся над ним при жизни, подбежал на улице к его гробу и тут же, говорят, упал в страшных конвульсиях. Так дерзкий шалун на глазах всех был наказан за свое кощунство над блаженным и за оскорбления. Передают также, что незадолго до блаженной кончины своей Андрей Ильич забежал в лавку к одному купцу и, по обыкновению, стал мешать ему. Последний был крутого нрава, избил его и выгнал из лавки. Но потом в этот же день, когда стал закрывать одно из окон в верхнем этаже своего дома, потерял равновесие, выпал из него и едва не убился до смерти. Почувствовав свою вину перед блаженным, он тогда же послал к нему просить извинения. Незлобивый и кроткий Андрей Ильич простил обидчика, и последний поправился.

Как на особенность его характера следует указать на то, что он никогда не смеялся. Необычайность жизнеповедения Андрея Ильича приковывала к нему взоры и внимание всех окружающих: и бедных, и богатых, безвестных и знатных, и вообще людей всех сословий, званий и состояний. Уважение к нему, как к мужу праведной жизни и достойному почитания, стало заметно увеличиваться с 1812 года, т. е. с начала отечественной войны. Война эта воспламенила религиозную настроенность и чувство во всех сословиях русского народа. Многие из знатных дворянских фамилий стали посещать замечательные русские св. обители и в том числе Саровскую пустынь. Подвизавшийся здесь затворник Серафим, как выдавали за достоверное некоторые из жителей г. Симбирска, отказывал в благословении приходившим к нему симбирским богомольцам и, отсылая их в отечественный город к Андрею Ильичу, говорил: «Зачем это ко мне, убогому, вы трудитесь приходить, – у вас лучше меня есть, Андрей ваш Ильич».

Особенно же укреплению в народе веры в его праведность, веры, которая пережила много десятков лет, нисколько не умалившись в своей силе, и упрочению памяти о нем в последующих поколениях до нашего времени способствовали проявленные им дарования, например, прозорливость и другие, обнаружением коих служат разные обстоятельства его жизни, сохранившиеся о которых рассказы мы далее и изложим.

Во дни отрочества своего, когда мать его уходила на богомолье, Андрей Ильич пред возвращением ее довольно часто начинал обыкновенно кричать: «Мама-Анна». По этому признаку домашние догадывались о скором возвращении Анны Иосифовны домой, что, по отзывам их, и сбывалось действительно. Все, что подавал он встретившимся с ним, имело, говорят, особенное значение и смысл: кому, например, давались Андреем Ильичем деньги, тот вскоре разживался и богател, а кому предлагал он щепку или землю, тот умирал. Перед переходом дома в чужие руки или перед пожаром приходил он с метлой и начинал мести двор хозяина или выметал сор из дома, и домохозяин непременно лишался своего имущества. Так, г-жа фон Руммель передает в своих записках следующее. «Старинный дом наших родителей, где все мы родились, находился в приходе церкви во имя Святителя Николая (на том месте, где теперь красуется дом городского Общественного Управления); при нем был прекрасный сад. И не думали никогда наши родители его продавать… Но вот прибегает однажды в наш дом Андрей Ильич, никогда в этой местности города раньше не бывавший, и начинает из всех углов выметать сор. Все семейные тут же сказали, что из этого дома нам придется выехать. И что же? Совершенно неожиданно, месяца через два после этого, дедушка И. А. подарил матери нашей прекрасный каменный дом на Большой улице, куда мы и переехали».

Раз забежал блаженный в дом к г-же Быковой, когда она, оправившись уже после родов, шла в баню; прошел в ее спальню, лег на диван и, сложив на груди руки, вытянулся, как мертвец. Г-жа Быкова, шедши из бани, простудилась и в скором времени на этом же самом диване скончалась. Мать инокини, которая передала это последнее событие, мучилась родами несколько дней, но едва взбежал на крыльцо их дома Андрей Ильич, она тотчас же разрешилась от бремени сыном и пожелала, чтобы восприемным отцом последнего был он. Потом после сороковой очистительной молитвы отправилась она с новорожденным к Андрею Ильичу. Завидев гостью, входившую в убогую его хижину, Андрей Ильич бросился к божнице, взял образ Ангела Хранителя с соловецкими чудотворцами и положил его на крестника своего, хотя никто не говорил ему, что при купели поминали его, как отца восприемного.

По окончании курса в Казанском университете крестник Андрея Ильича, приехав домой, пожелал поздороваться с ним и попросить его благословения, но, по брезгливости, не решался поцеловать его руку, потому что обе его руки всегда бывали испачканы. Забежавший на этот раз в дом родителей крестника Андрей Ильич подал знак няне, чтобы она вымыла ему руку, которую затем и подал крестнику поцеловать; потом, обнявши его, дал поцеловать ему и голову свою.

Означенная няня осуждала однажды Андрея Ильича, говоря: «Какой он святой, все чай пьет», а он вскоре, побывав в этом доме, напился помоев из лохани и скрылся.

Одной из благородных девиц, проживавших в доме кн. X., однажды угрожала почти неминуемая опасность от соблазнов. Андрей Ильич, не взирая на то, что никогда не бывал в этом доме, прямо подбежал к двери ее спальни и закричал на весь дом: «Анна, Анна», когда же завидел ее, стал еще больше кричать и, толкая из дверей, так строго и проницательно посмотрел на нее, что та не могла, говорит, забыть его взгляда до тех пор, пока совсем не оставила этого дома. Когда же, решившись на это, пожелала она, в знак благословения Божия на перемену места, встретиться еще раз с Андреем Ильичем, вдруг, говорит, «вижу на конце улицы пыль, а за ней и подбегавшего Андрея Ильича, который подал мне руку и тем успокоил меня совершенно».

Неоднократно случалось, что Андрей Ильич, где бы ни завидел г-на Орж…, стяжавшего в Симбирске незавидную известность своим вольнодумством, бросал в него камнем или кирпичом.

Известный в симбирской епархии покойный пpoтоиерей села Бурундук, Буинского уезда, Алексей Иванович Баратынский рассказывал священнику с. Беденьги Л. М. М-му, ныне протоиерею Симбирского Вознесенского собора, что, в бытность учеником симбирской духовной семинарии сначала о. Баратынский относился к блаженному Андрею Ильичу скептически и далеко не считал его за того, за кого принимал его народ. Но вот однажды шел он толкучим рынком, будучи почему-то в это время очень голоден, денег же на покупку хлеба при себе не имел; вдруг откуда-то появился Андрей Ильич, на бегу вынул из сумки половину булки, сунул ему в руки и продолжал бежать далее. Это обстоятельство заставило о. Баратынского изменить взгляд на Андрея Ильича. По прозорливости Андрей Ильич всегда узнавал, с каким кто усердием приносил ему гостинцы. Один семьянин нес ему большую коврижку, но дорогою подумал: «Зачем это я такую большую коврижку несу ему? Верно, не скушает сам всей; лучше бы детям уделить половину». Андрей Ильич принял коврижку, но отломив себе кусочек. Остальную часть возвратил принесшему ее. Другой нес ему яблоки в платке, и жаль ему стало отдать вместе с яблоками и платок; но Андрей Ильич, выложив яблоки, отдал платок этот назад и, таким образом, дал понять, что не нуждается в невольном подарке.

Раз он неожиданно вбежал в хижину одной почитавшей его бедной мещанки, а у нее в эту пору варились щи. Схватив руками из пылающей печки горшок со щами, Андрей Ильич бросил его на пол и скрылся. Бедная женщина сначала тужила об утрате своих щей. Но при уборке черепков разбитого горшка на дне его нашла огромного паука, который, конечно, мог бы отравить ее чрез употребление щей.

Рассказывают и другой подобный случай: проходя мимо лавки, Андрей Ильич разоткнул у бочонка с маслом отверстие, из которого наливалось масло; масло вылилось, чем он навлек на себя гнев хозяина. После же оказалось, что на дне бочонка лежал мертвый гад.

Одной из сестер симбирской Спасской обители П. С. Андрей Ильич предсказал иноческую жизнь, а бывшей при ней в эту пору матери скорую кончину; при виде последней он лег и вытянулся, как мертвец, скрестив руки на груди.

Другая инокиня той же обители Антония рассказывала, что раз игуменья передала ей письмо, только что полученное с почты. «Я, говорит, вышла в другую комнату, а тут Андрей Ильич пьет чай с блюдечка, стоявшего на полу. Едва развернула я это письмо, чтобы прочитать, как старец начал вырывать и бросать его и прятать от меня то под кровать, то за шкаф. Потеряв терпение, я говорю ему с досадою: „Что это, Андрей Ильич, не даешь ты мне прочитать письмо“, а он все одно и то же делает: вырывает письмо и прячет его, а в рот мне сухарь сует. Наконец не без труда отняла я письмо; но едва пробежала его, как узнаю о кончине сестры-благодетельницы. Тогда только поняла я, отчего Андрей Ильич не давал мне читать письмо это».

Еще более замечателен следующий случай. Помещик симбирской губернии П. А., терзаемый ревностью, отправился однажды в дом девицы А…, куда ходила, для духовных бесед с духовным отцом, его супруга, чтобы убить последнюю, как подозреваемую им в нечистой связи. Но при выходе из ворот квартиры встретился с ним неожиданно Андрей Ильич и, загородив ему дорогу, начал кричать на него и толкать назад – домой. Изумленный П. А. волей-неволей должен был уступить блаженному и воротился домой, не исполнив своего намерения. То же самое противодействие со стороны Андрея Ильича встречал он и после раз до двух; но, наконец образумившись, сказал своей супруге, женщине благочестивой: «Благодари Андрея Ильича, что осталась ты жива: не жалея себя, я шел было убить вас, но Андрей Ильич не пустил меня». Это не раз рассказывала сама супруга этого помещика, примерная подвижница А. П., когда проживала в симбирском Спасском женском монастыре.

В 1825 году привезли в Симбирск одного из местных помещиков, П. А. Л., который в припадке умопомешательства ужасно богохульствовал. Неожиданно явился в квартиру помешанного Андрей Ильич и, по обыкновению своему, начал качаться из стороны в сторону; когда же опечаленная мать больного Т. Е. хотела предложить сыну через слугу ломтик арбуза, Андрей Ильич останавливал слугу и, толкая назад от помешанного, проговорил, к изумленно всех, вслух: «Он Бога бранит».

А лет за 10 до этого обстоятельства та же самая Т. Е. чувствовала ужасную тоску. В таком положении вели ее раз из церкви; на паперти встретился с ней блаженный; она поклонилась ему и сказала: «Застрадалась я, помолись ты за меня». Андрей Ильич, сказав ей в ответ: «Будешь здорова», тотчас же скрылся. Госпожа эта действительно от своей болезни вскоре избавилась.

Однажды – это случилось также в 1825 г. – вбежал Андрей Ильич в дом служившего тогда советником А. Ф. С. и, схватив медные деньги, лежавшие на окне, совал их зятю его Павлу А. Л. и супругe его Ф. А.; когда же они клали эти деньги на свое место, он опять подавал их, делая при этом вид, как будто бы считает их. И что же? В непродолжительном времени вышеупомянутый г. Л. получил должность казначея.

Племянница Агафьи Фад., у которой Андрей Ильич жил, тетка рассказавшей настоящее происшествие А. А. П-ховой, сильно заболела. Указывая на больную, Агафья просила Андрея Ильича помолиться о выздоровлении ее, а он показывал жестом, чтобы ее положили в передний угол, как кладут обычно усопших. Спустя немного времени больная скончалась.

По рассказу А. Г. Сап-никовой, Андрей Ильич ходил нередко к секретарю Консистории Прозорову. В одно из посещений хозяева, узнав о его приходе, стали искать его в своих комнатах и нашли лежащим на составленных стульях в переднем углу, подобно покойнику. Вскоре после этого в семействе г. Прозорова был случай смерти.

Одна заволжская помещица однажды к празднику прислала Андрею Ильичу воз провизии: масла, яиц, круп, меду и т. п. Тогда было крепостное право, и госпожа эта плохо кормила свою прислугу. Что же? Андрей Ильич не принял ее подарка; все кадочки и мисочки вынес назад из своей хижины, куда их внесли, уложил в телегу и жестами давал знать, чтобы все это везли назад.

Кроме прозорливости, многие замечали в блаженном Андрее и другие необыкновенные действия.

Так, сказывалось, что Андрей Ильич иногда голыми руками вытаскивал из пылающей печи чугунные горшки, нередко целовал кипящий самовар, причем, случалось, весь обливался кипятком, и однако ж это нимало не вредило ему. Нередко по целым ночам простаивал он в снеговых сугробах. В таком положении не раз заставал его перед алтарем Вознесенского собора духовник его, священник этого собора В. Я. Архангельский, когда приходил к утрени. Некоторые видели его также стоявшим в трескучий мороз в воде в озере Маришке.

Одну даму, любимую им, исцелил он коврижкой, и вот каким образом: к этой даме шла знакомая ей бедная женщина для посещения и, встретившись с Андреем Ильичем, умоляла его дать ей что-нибудь на исцеление любимой им Ф. И. Блаженный подал этой женщине коврижку; больная, жестоко страдавшая пред этим бессонницей и признанная врачами безнадежною, отведав этой коврижки, вскоре заснула, а затем оправилась и выздоровела.

Близ хижины, в коей проживал Андрей Ильич с сестрою, жила на дворе одна престарелая нищая, одержимая нечистым духом. В припадке беснования старуха эта кричала, что тяжко ей в присутствии блаженного Андрея и чтобы ушел он куда-либо из дома; а он, говорили, не внимая этому, иногда совал ей, что поднимал с полу, и она успокаивалась.

В постоянном подвиге и всевозможных лишениях прожил Андрей Ильич 78 лет. Перед своею смертью от телесной слабости и изнеможения он слег в постель (21 ноября 1841 г.). Заслышав о его болезни, народ во множестве стекался к нему как бы за благословением и напутствием для жизни, считая за великое счастье поцеловать его руку. Без всякого зова перебывало у него за это время также почти все городское духовенство. 23 ноября он пожелал в последний раз причаститься Св. Тайн. В этот день после ранней литургии духовник его о. В. Я. Архангельский прибыл с Св. Дарами в карете, любезно предоставленной для этого глубокой почитательницей Андрея Ильича Екатериной Алексеевной Столыпиной. После исповеди с редким благоговением причастился Андрей Ильич Св. Тайн. По свидетельству очевидца, в это время на лице его отражалась неземная радость. Во время приобщения одна из присутствовавших, опасаясь, чтобы Андрей Ильич не подтолкнул и не пролил Св. Дары, хотела было держать его руки, которыми он обыкновенно размахивал; но духовник блаженного остановил ее, заметив, что «бояться нечего». Вечером того же 23 ноября над ним совершено было таинство Св. Елеосвящения, во время которого он, находясь на своем ложе, держал свечу сам, а когда духовник подносил ему Евангелие, с необыкновенным чувством брал его обеими руками и крепко прижимал к своим устам. Пред кончиною всю ночь почти духовник провел у постели его и вслух умиравшему читал акафист Успению Богоматери, а потом и отходную, вслед за которой, а именно в 4 часа пополуночи 28 ноября 1841 года Андрей Ильич тихо и безболезненно скончался.