Текст книги "Всемирная история: в 6 томах. Том 3: Мир в раннее Новое время"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 87 страниц) [доступный отрывок для чтения: 31 страниц]
Но (вновь, как и у датского короля) велики были расходы, прежде всего военные. После «графской распри» Густав Васа оставил на службе часть иностранных наемников, завербованных на время войны, создав постоянное профессиональное войско. Король укрепил ряд замков и крепостей, построил еще несколько с применением фортификационных новшеств. Началось строительство флота. Военные расходы росли; покрыть их, помимо налогов, ренты, штрафов и поборов, позволяли добыча серебра, экспорт шведских товаров (который значительно вырос) и торговые пошлины.
Сходство с Данией проявлялось и в том, что вследствие реформ усилился не только монарх, но и его сподвижники. Особенно это касалось «королевских родичей» – родственников и свойственников. Этот круг возник в том же 1536 г., когда Густав Васа (вторым браком) женился на шведской аристократке Маргарете Лейонхувуд. Сподвижниками Густава Васы стали и новые советники из немцев, такие как опытный юрист канцлер Конрад фон Пюхю или образованный померанский дворянин Георг Норман. Вообще период с середины 30-х по начало 40-х годов из-за особенно сильного влияния немцев на Швецию получил название «немецкое время».
«Новые люди» провели реформы управления (схожие с аналогичными датскими): усовершенствовали канцелярию (добавив к ней «немецкую канцелярию» – прообраз министерства иностранных дел), реорганизовали казначейство, которое теперь состояло из двух палат – счетной и доходно-расходной. Преобразованной канцелярией управлял совет из трех человек. Реорганизации подвергся и риксрод: из шведских аристократов и немецких советников был создан Правительственный совет во главе с фон Пюхю.
Возвышение новых соратников сопровождалось опалой старых. Зимой 1539/1540 г. состоялся суд над реформаторами Олаусом Петри и Лаврентиусом Андреэ, обвиненными в государственной измене. Они были приговорены к казни и помилованы на условии штрафов. Обвинение, вероятно, было фиктивным: Густава Васу не устраивала независимая позиция реформаторов первого поколения, отказ от официального ура-патриотизма, критика короля, попытки вмешиваться в политику.
Новый лидер шведской церкви Георг Норман стал суперинтендантом – в данном случае, должностным лицом, получившим назначение от короля и подотчетным ему. Суперинтендант смещал нерадивых священников и назначал новых, надзирал за духовными лицами, следил, чтобы они проповедовали покорность властям. По всему королевству Норман произвел инспекцию церквей, конфисковав в казну огромное количество серебряной утвари.
Политика Густава Васы – опора на иноземцев, реформа церкви, изъятие реликвий и поборы – вызвала новый взрыв недовольства. Вновь очагом борьбы стал юг Швеции. В Смоланде началось крестьянское восстание, возглавленное Нильсом Даке. Многочисленные организованные повстанцы добились внушительных успехов. В ответ король применил испытанные методы: вступил в переговоры, выиграл время, повел контрпропаганду. Заключив перемирие, Густав Васа локализовал восстание, осуществил блокаду мятежного региона, собрал войско из наемников и ополченцев. Возобновив военные действия, король нанес крестьянам несколько поражений. Вождь движения был убит, восстание подавлено. Большинство повстанцев получили помилование, уплатив крупные штрафы. Многие, целыми отрядами, перешли на службу королю. Теперь регулярное войско, созданное Густавом Васой, состояло не только из иностранцев, но и из шведов.
Восстание Нильса Даке повлекло частичный отход властей от реформ «немецкого времени». Были упразднены государственные органы, созданные по немецким образцам, отменена должность суперинтенданта, восстановлен епископат. Риксрод возродился в прежнем виде, вернул свои полномочия. Ьыл реабилитирован Олаус Петри, ставший настоятелем Стокгольмской городской церкви. Конрада фон Пюхю приговорили к пожизненному заключению за растрату и другие проступки. Возможно, на фон Пюхю просто была возложена ответственность за общие злоупотребления и просчеты.
После мятежа Даке для Швеции настало время стабилизации, укрепления финансов и мирного строительства. Это было и время кардинальной политической реформы: введения наследственной монархии. На риксдаге 1544 г. делегаты постановили, что престол должны наследовать потомки Густава Васы по прямой мужской линии. Первым наследником стал Эрик (Эрик XIV, 1560–1568), сын Густава Васы от первого брака с немкой Катариной Саксен-Лауэнбургской. Младшим сыновьям (от второго брака) были пожалованы новообразованные герцогства – неотъемлемые автономные части страны.
Как и для Дании, середина XVI в. стала для Швеции временем экономического подъема. В хозяйственной политике Густава Васы присутствовали черты меркантилизма: стимулирование производства и экспорта. Однако в данном случае задачей являлся не только приток денег (обычная цель меркантилистской политики), но и обеспечение страны натуральными продуктами. «Деньги, – говорил король, – я могу чеканить и сам». Густав I стимулировал внутреннюю колонизацию – освоение пустошей, расчистку лесов. Основывались города, в частности возник Хельсингфорс (Хельсинки). В духе времени король стремился, чтобы коммерческая деятельность сосредоточилась в полноправных торговых городах; окончательно запретил незаконную сельскую торговлю вне установленных мест (ландсчёп).
В последние годы Густава Васы (и еще более после его смерти) в Швеции обозначились резкие противоречия между герцогами – сыновьями короля, с одной стороны, и «королевскими родичами» – с другой. Эти «родичи», к которым относился и род Стуре, получили множество ленов. И герцоги, и «королевские родичи» составили после смерти Густава Васы опасную конкуренцию взошедшему на престол Эрику XIV.
Стевен ван дер Мелен. Портрет короля Швеции Эрика XIV. 1561 г. Национальный музей, Стокгольм
Новый король, в свою очередь, стремился противодействовать герцогам, упразднить автономию их владений. В связи с этим он опирался на «королевских родичей», жаловал им титулы графов и баронов. При их поддержке Эрик XIV созвал в 1561 г. риксдаг. Там было принято постановление, ограничившее самостоятельность герцогств, ставившее их под контроль короля. Как следствие, обострились отношения с герцогом Юханом, обособившимся в своем герцогстве Финляндии и вдобавок женившемся на католичке – польской принцессе Катарине Ягеллонке, сестре короля Сигизмунда Августа. В 1563 г. на очередном риксдаге герцог Юхан был обвинен в измене. Опираясь на это постановление, Эрик XIV потребовал от Юхана повиновения королю. В ответ герцог начал военные приготовления. Эрик XIV, опередив его, осадил Або (Турку), где находился Юхан, взял того под стражу, доставил в Швецию и подверг заключению.
Следствие по делу герцога Юхана было поручено Верховной комиссии (Hoga namnden). Это был послушный судебный орган, зависевший от короля и выносивший угодные монарху приговоры. За шесть лет (между 1561 и 1567 гг.) этот суд приговорил к смерти более 300 человек за должностные злоупотребления, измену и хулу на короля.
Кульминация деятельности Верховной комиссии наступила, когда возник конфликт между Эриком XIV и его бывшими союзниками, «королевскими родичами» – аристократами из семейств Стуре, Лейонхувудов, Стенбоков, Банеров. Король считал, что эти аристократы интригуют против него. Весной 1567 г. многие из них были брошены в тюрьму и преданы суду. Чтобы придать приговору видимость общественного постановления, Эрик XIV созвал риксдаг и огласил обвинение. Но ждать ответа монарх не стал. 24 мая 1567 г. он посетил заключенных и повел речь о примирении. Внезапно король вонзил кинжал в руку одного из узников – Нильса Стуре. По этому сигналу стражники убили почти всех обвиняемых дворян. Король спешно покинул темницу, скрылся в лесу и на время лишился рассудка. В течение нескольких месяцев он не мог вести дела, воображал, что свергнут и взят под стражу.
Причины расправы («убийства Стуре») и вообще оценка Эрика XIV являются предметом дискуссий. Их итог таков: Эрик XIV был противоречивым человеком – способным, но неуравновешенным, мнительным. На его душевном состоянии, вероятно, отразилась жестокая политическая борьба. Проводя в целом умную политику, он все же подчас терял чувство меры и реальности. К тому же, увлекаясь астрологией, король нередко основывал действия на предсказаниях звездочетов, а это было чревато роковыми последствиями. Само «убийство Стуре» было вызвано политико-династической борьбой. Король боялся (возможно, не без оснований), что недруги хотят истребить род Густава Васы и упразднить наследственную монархию. Поэтому он сам уничтожил соперников, в частности отпрысков Стуре, которые как наследники средневековых регентов могли претендовать на власть.
После «убийства Стуре», пока у короля был помутнен рассудок, Швецией правил риксрод. Герцог Юхан был освобожден. Ответственность за расправу возложили на королевского советника Йерана Перссона.
Еще не восстановив здоровье, Эрик XIV вступил в брак с любовницей – Карин Монсдоттер, девушкой из простонародья, вскоре родившей сына. Младшие братья, герцоги Юхан и Карл, немедленно подняли восстание, овладели Стокгольмом и казнили Йерана Перссона. Эрик XIV был свергнут и заключен в замок, где и умер (возможно, был убит). Королем стал Юхан.
Новый монарх – Юхан III (1568–1592), опираясь на аристократию, утвердил и расширил ее привилегии. Графы и бароны получили значительные владения. Но все же Юхан III нарушал обязательства в отношении дворян, в частности при введении экстраординарных налогов.
Тем временем достиг совершеннолетия Карл – младший сын Густава Васы, получивший герцогство в Центральной Швеции. Сначала отношения Карла с Юханом III были дружественными. Но затем возникли противоречия – отчасти религиозные: Юхан III был сторонником уступок католицизму, а герцог Карл последовательным лютеранином. Основное противоречие являлось политическим: Карл добивался самостоятельности своего герцогства, опираясь на местных дворян и давая им привилегии.
Вскоре возник вопрос о персональной унии Швеции и Польши: наследник престола Сигизмунд (III), сын Юхана III и Катарины Ягеллонки, был избран и на польский трон. Тогда, после смерти Юхана III, уже герцог Карл сблизился с риксродом. В 1593 г. на соборе в Уппсале Государственный совет, духовенство и дворянство упразднили уступки католицизму, сделанные при Юхане III. Аристократы-интеллектуалы Эрик Спарре и Хогеншильд Бьельке обосновали незыблемость дворянских привилегий – даже в условиях наследственной монархии. В конце концов Сигизмунд утвердил дворянские кондиции, признал решения уппсальского собора 1593 г., обязался блюсти законы. Было решено, что Швецией во время отлучки короля будет править Государственный совет под председательством герцога.
Но полномочия герцога и совета оказались ограниченными: не разрешалось издавать указы, созывать риксдаг. Дворян не устроила и реальная политика Сигизмунда, назначившего на ключевые должности своих приближенных. И вскоре Карл был провозглашен регентом Швеции и созвал риксдаг. Применив испытанное старинное средство – угрозу отречения от власти – Карл добился, что риксрод утвердил его в должности правителя. Затем он повел борьбу против короля, переросшую в военный конфликт, который завершился победой регента, ставшего королем Швеции Карлом IX. В 1604 г. шведская корона была закреплена за его потомками.
ЛИВОНСКИЙ ОРДЕН В XVI ВЕКЕВ XVI веке окончил существование Ливонский орден – духовная и политическая организация (фактически государство) немецких рыцарей в Восточной Прибалтике. За временным подъемом и укреплением (конец XV – начало XVI в.) последовали кризис и распад.
Ливонией поначалу называлась область, населенная ливами, одной из древних народностей на территории Латвии. С XIII в. это название распространилось на всю территорию Эстонии и Латвии, подчиненную немецким завоевателям и освоенную немецкими колонистами. Ливонский орден был образован как особая ветвь Тевтонского ордена в 1237 г., и со временем под его властью оказалась большая часть латвийских и эстонских земель. Другими крупными территориями – союзниками Ордена, а иногда соперниками – являлись церковные владения: архиепископство Рижское и епископство Курляндское (Курземское) на Юге Ливонии, епископства Дерптское (Тартуское) и Эзель-Викское (Сааремаа-Ляанское) на Севере. Немалой территорией обладала Рига.
Орден был разделен на области, возглавляемые начальниками – комтурами и фогтами. Центром комтурства или фогтства являлся замок (бург). В бургах проходили собрания рыцарей – конвенты; в каждом конвенте участвовало по 12–20 рыцарей под председательством комтура или фогта. Конвенты выносили решения по административным, военным и хозяйственным вопросам, вершили суд, ведали обеспечением порядка. Войско ордена подчинялось верховному военачальнику – маршалу. Высшая власть принадлежала магистру, которого пожизненно избирал конвент высших орденских чинов, а утверждал великий магистр (гроссмейстер) Тевтонского ордена. На Ливонский орден распространялась власть нескольких суверенов: тевтонского гроссмейстера, императора Священной Римской империи и римского папы. Важные вопросы внутренней и внешней политики обсуждались на сословных собраниях ордена, состоявших из четырех курий – «сословий» (нем. Stand). В первую курию входили архиепископ и епископы, во вторую магистр и его приближенные, в третью – представители дворянства Ливонии, в четвертую – делегаты от городов.
Полноправные члены Ливонского ордена назывались «братьями»; до XVI в. их численнность достигала 400–500 человек. Все ливонские «братья» происходили из незнатных дворянских родов. Кроме них в орден входили священники и так называемые полубратья – ремесленники и служащие. Из братьев и их вооруженных отрядов состояла тяжелая рыцарская конница – основа войска. Помимо того, у ордена имелись вассалы, получавшие за службу лены. Держателями крупных ленов являлись немецкие рыцари. Контингент мелких ленников был пестрым как по этническому происхождению, так и по социальному составу: в него входили, в частности, бюргеры, мелкие служащие и даже крестьяне. Для ведения крупномасштабных боевых действий рыцарской конницы «братьев» и вассалов-ленников не хватало; с конца XIV в. ордену подчас приходилось пользоваться услугами наемников.
Сельское население латвийских и эстонских земель было организовано в общины, возглавляемые старейшинами, со временем – старостами, которых назначали помещики. Имелись крестьянские суды под председательством орденских фогтов; заседателей судов (из зажиточных крестьян) поначалу избирали общинники; впоследствии их стали назначать помещики.
Ливонский орден и соседние страны на карте Олауса Магнуса. 1555 г.
Крестьянская рента, как правило, была смешанной: барщина, натуральный и денежный оброк. С XIV в. помещики, поставлявшие на рынок хлеб, стремились расширить барщинное хозяйство. Следствием стало прикрепление крестьян к земле и расширение барской запашки – нередко за счет сгона сельских домохозяев с обжитых мест, а также путем присвоения земель крестьян, убитых на войне, погибших от эпидемий, повстанцев и беженцев.
Крупнейшими городами Восточной Прибалтики были Рига, Ревель (Таллин), Дерпт (Тарту) и Нарва. Рига обладала большим флотом и сильным войском, имела обширные торговые связи. Рига, Ревель и Дерпт, являвшиеся с XIII–XIV вв. членами Ганзы, стали важными посредниками в товарообмене между Восточной и Западной Европой. С востока через эти города вывозились меха и воск, лен и пенька, деготь и кожа, рыба и жиры; в обратном направлении – ремесленные изделия и ткани, соль и сельдь, лекарства, пряности и фрукты. Особенно значительные доходы приносила соль; существовала поговорка, что Ревель «выстроен на соли». Через те же города вывозились прибалтийские товары: зерно, рыба, тюлений жир, строительный камень и лен.
В XVI в. Рига насчитывала примерно 10–15 тыс. человек; в Ревеле и Дерпте в XV в. жило примерно по 4–5 тыс. человек. Население городов росло преимущественно за счет крестьян. Как правило, они становились чернорабочими, прислугой, носильщиками, мелкими торговцами. Оптовой торговлей и наиболее доходными ремеслами (пивоварением, ювелирным делом) ведали полноправные бюргеры – преимущественно немцы. Они же составляли элиту городов. К городским «не немцам» относились латыши, эстонцы, русские, шведы, датчане и финны. Русских (выходцев из Новгорода и Пскова) в Риге, Ревеле и Дерите имелось довольно много; у них были там и свои церкви.
Из наиболее зажиточных бюргеров формировался городской совет (магистрат), пополнявший свои ряды путем кооптации. Магистрат ведал делами управления, вершил суд. При магистрате имелся секретарь, который вел городские книги – таможенные, земельные, долговые, счетные. В Восточной Прибалтике, как и повсеместно в Европе, имелось свое городское право. Вступив в Ганзу, Рига в XIV в. приняла городское право Гамбурга, которое потом не раз перерабатывалось. Образцом для городского права Ревеля и Дерпта, в свою очередь, являлось право Любека – ведущего города Ганзы. Мелкие города в своем политическом устройстве и праве подражали более крупным: латвийские – Риге, эстонские – Ревелю и Дерпту.
Купцы и ремесленники объединялись в гильдии и цехи. В Риге купцы входили в так называемую «Большую» гильдию, а ремесленники в «Малую», состоявшую из цехов (кузнечного, ткацкого и др.). Аналогичной была организация купцов и ремесленников в Ревеле: там тоже имелись Большая и Малая гильдии. Немецкие торговцы-холостяки в Ревеле и Дерпте образовали Братство Черноголовых. В Риге имелись союзы, объединявшие рабочих-латышей, а в 20-е годы XVI в. возник цех русских розничных торговцев.
Во второй половине XV – первой половине XVI в. Ливония переживала экономический подъем. Большую прибыль приносила торговля солью, а также экспорт из России пушнины, леса, воска и льна. Возникла благоприятная конъюнктура для вывоза зерна: в Европе увеличился спрос на хлеб, значительно выросли цены. Как следствие, в Ливонии подорожали поместья, расширилась барская запашка, завершилось закрепощение крестьян. На рубеже XV–XVI вв. крестьяне стали рассматриваться как собственность помещика, они были предметом продажи, обмена, дарения, заклада.
Взаимоотношения в «верхах» общества отличались противоречивостью. Между братьями ордена не было единства. В XIV в. среди них появились сторонники отделения от Тевтонского ордена, которых называли «вестфальцами» (многие из них были выходцами из Вестфалии), а их противников – «рейнцами». После поражения тевтонцев при Грюнвальде (1410) в Ливонском ордене верх взяли «вестфальцы». Со второй половины XV в. Ливонский орден фактически обрел самостоятельность. Но деление на партии сохранилось и способствовало упадку ордена.
Другой узел противоречий составляли отношения орденских верхов, высших духовных лиц Ливонии (главным из которых являлся рижский архиепископ) и городов (особенно Риги). С конца XIII в. между орденом и архиепископами шла борьба за верховенство в Восточной Прибалтике и за власть над Ригой. В свою очередь, Рига, подчиняясь архиепископу в духовных вопросах, отстаивала свою независимость в светских делах. Борьба шла с переменным успехом. В XV в. рижский архиепископ добился, чтобы Рига подчинялась двум сюзеренам – ордену и архиепископу. Затем на некоторое время верх взял орден; наконец, в 1481 г. Рига добилась независимости.
Новые осложнения возникли в связи с Реформацией, ее идеи стали распространяться в Ливонии с 20-х годов XVI в., особенно в городах. В отношении причин и предпосылок Реформации Прибалтика имела много общего с другими регионами. Немецкие бюргеры ливонских городов с энтузиазмом восприняли идеи Реформации от бюргеров Германии, близких им по языку, культуре, ментальности и интересам. Для городских «не немцев» Реформация, напротив, стала орудием борьбы за права и лучшую долю, против патрициев – консервативных католиков. Для городских властей и бюргеров Реформация была орудием борьбы за независимость от католических олигархов – архиепископа и орденских верхов. Магнаты и вообще землевладельцы были заинтересованы в секуляризации и разделе церковной собственности. Крестьяне надеялись на послабления в отношении церковных поборов, на установление справедливых порядков. Предпосылкой Реформации стало и развитие национального и регионального самосознания, языков и письменности. Реформаторы довели до практического завершения дело, которое начали еще позднесредневековые католики: религиозное просвещение на языках национальной окраины, к которой тогда относилась и Прибалтика.
Реформация распространилась в Ливонии преимущественно в форме лютеранства. Власти городов вскоре поддержали лютеран, стали назначать их на церковные должности. Тем временем в городах появились и анабаптисты. Самым выдающимся из них был странствующий ремесленник Мельхиор Гофман, возглавивший анабаптистское движение в Прибалтике, Скандинавии, а после и в Германии. Следствием его проповедей стали волнения в Риге, Ревеле и Дерпте: горожане громили церкви, уничтожали иконы. Начались и крестьянские восстания.
Вскоре идеи Реформации обрели поддержку светской элиты. Многие рыцари стали принимать лютеранство и записывать в него своих крестьян. Около середины XVI в. большинство жителей Ливонии формально стали лютеранами. В 1554 г. на ландтаге в Вольмаре (Валмиера) была провозглашена свобода вероисповедания во всей Ливонии. Но епископы и высшие чины ордена вплоть до Ливонской войны оставались католиками и выступали против секуляризации церковных земель. Этот консерватизм позволил на какое-то время сохранить орден, его устои и традиции, но, конечно, отнюдь не мог разрешить социальные, политические и религиозные противоречия. Реформация (наряду с военной угрозой, политическими конфликтами, интригами и другими проблемами) способствовала падению ордена.
Ослабление Тевтонского ордена по Торуньскому миру 1466 г. означало для Ливонского ордена потерю союзника и усиление опасного соседа – Польши, стремившейся завладеть и ливонскими землями. Другая угроза исходила от датских королей: в XV в. они возобновили притязания на Северную Эстонию, пытались получить под свой протекторат Эзель-Викское епископство. На северные эстонские территории претендовали и шведы: архиепископ рижский предлагал Швеции эти земли в обмен на военную помощь в борьбе против Ордена. С конца 60-х годов XV в. во владения Ордена стали вторгаться войска московских князей. В 1481 г. русские войска заняли несколько ливонских городов, разрушили Феллин (Вильянди). В 1492 г. Иван III построил крепость Ивангород у границы Ливонии, напротив Нарвы. Она была мощным оборонительным сооружением и одновременно удобным форпостом для наступательных действий.
В связи с этими событиями перед руководством Ордена встали задачи обрести союзников и усилить армию. Новый магистр Вальтер фон Плеттенберг (1494–1535) стремился улучшить вооружение армии, укрепить замки и крепости, вел активную пропаганду, апеллируя к патриотическим чувствам населения Ливонии. Однако на ландтаге 1498 г. выяснилось, что сословия выше всего ставят собственные интересы. Города, на помощь которых рассчитывал Плеттенберг, заявили, что не желают жертвовать ни землями, ни людьми и сами позаботятся о своей обороне. Магистру удалось добиться лишь весьма скромных пожертвований. Во внешней политике дела поначалу тоже складывались неудачно: попытки Плеттенберга найти поддержку у Священной Римской империи, Тевтонского ордена и Польши успеха не имели. Но магистру удалось заключить союз со шведским регентом Стеном Стуре Старшим. В свою очередь, Иван III заключил в 1493 г. союз с Данией – старинным противником Швеции и Ганзы.
Ливонская война
Дальнейшие события развивались в связи с конфликтом Литвы с Московской Русью. Литовский князь Александр Казимирович оформил с Ливонским орденом договор о союзе (1501). В соответствии с ним в августе 1501 г. ливонские войска под предводительством Плеттенберга вторглись в русские земли и одержали несколько побед. Но успех оказался временным: русские нанесли ответный удар, устремились в Ливонию, достигли Феллина и Вендена (Цесиса). Плеттенберг сумел собрать средства для продолжения войны и в 1502 г. начал наступление на Псков, но получил отпор: русское войско одержало верх. По мирному договору 1503 г. орден принял требования русских. Дерптский епископ обязался платить дань в пользу Руси. Для защиты русских купцов от иностранных конкурентов было запрещено ввозить в Россию соль. Договор, впоследствии неоднократно пролонгированный, действовал до середины XVI в. – до самого распада Ливонского ордена.
С упадком Ганзы борьбу за господство на Балтике повели Дания, Швеция и Польша. Участником борьбы стала и Россия, стремившаяся присоединить к себе Восточную Прибалтику. Это сулило выход к морю, прямые торговые и иные контакты с Западной Европой, расширение земельных владений.
Поводом к нападению России на орден послужил военный союз последнего с Литвой и недоимки в уплате дани. В 1558 г. русские овладели Нарвой и Дерптом; в начале 1559 г. подступили к Риге. Затем, воспользовавшись перемирием, магнаты ордена во главе с магистром заключили с польским королем Сигизмундом II Августом соглашение, передав орденские земли под его протекторат. В том же году епископ Курляндии и Эзель-Вика продал свои епископства датскому королю, а тот отдал их своему брату Магнусу.
В 1560 г. русские войска вновь перешли границу Ливонии, взяли замок Мариенбург, а затем Феллин – самую мощную крепость ордена; преграждавшее путь к Феллину орденское войско было разбито; главнокомандующий ордена, ландмаршал, и 11 комтуров были взяты в плен. Русские прошли по Ливонии, захватили и разрушили несколько замков. В борьбе с ливонскими магнатами русские умело использовали волнения крестьян.
Ливонский орден, не имевший ресурсов для дальнейшего сопротивления, распался. Город Ревель и дворянство Северной Эстонии признали над собой власть Швеции в обмен на обещание широких привилегий.
В свою очередь, польско-литовские дипломаты заявили представителям ордена, что договор о протекторате потерял силу; если ливонцы хотят, чтобы их защищали, они должны полностью перейти под власть Сигизмунда II Августа. В феврале-марте 1562 г. был подписан договор о подчинении Ливонии Польше. Орден прекратил существование. На его территории возникло вассальное по отношению к польской короне Курляндское герцогство; его герцогом стал последний магистр ордена Готхард Кеттлер. Остальные земли были поделены между Швецией, Литвой и Данией. История Ливонского ордена на этом закончилась, но политические, общественные, военные и культурные традиции региона (многие из которых были связаны с обычаями и привилегиями остзейских немцев) сохранялись в Прибалтике еще очень долго.
Ливонский орден изначально не был анахронистичным и заведомо обреченным политическим образованием. У него имелись значительные экономические ресурсы, достаточно крупные города, мощные замки, неплохое войско, способные руководители. Но Ливония оказалась «зажата» между могущественными соседями, и притом ее разрывали внутренние противоречия: многие дворяне, духовные лица, горожане и крестьяне поддержали не орденских магнатов, а их противников. Все это привело к упадку и краху Ордена.
