Текст книги "Всемирная история: в 6 томах. Том 3: Мир в раннее Новое время"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 87 страниц) [доступный отрывок для чтения: 31 страниц]

Краткое правление Матиаса (1611–1619), ставшего в 1612 г. императором, принесло мир; подспудно продолжалась работа по реставрации габсбургской власти и католицизма. Наследник бездетного Матиаса Фердинанд Тирольский зарекомендовал себя ревностным католиком и сторонником сильной власти. Протестантская оппозиция смирилась с его избранием, и Фердинанд II перешел к решительным действиям, которые привели в 1618 г. к чешскому антигабсбургскому восстанию, ставшему началом Тридцатилетней войны.

ВЕНГРИЯ

Для Венгрии XVI столетие стало самым трагическим периодом в истории. Полиэтническое королевство, в котором жили мадьяры, хорваты, словаки и другие народы, после подъема во второй половине XV в., когда политика короля Матьяша Корвина вывела государство в лидеры региона, вступило сначала в полосу ослабления королевской власти, а затем и дезинтеграции как следствия турецкой агрессии. Войны с османами становятся главным фактором не только венгерской, но и европейской истории XVI в., находя отражение в изменении коллективной психологии и в произведениях литературы. В экономике преобладающей оставалась аграрная сфера, горожане составляли 2 % населения, в большинстве своем это были немцы.

В начале XVI в. в Венгерском королевстве насчитывалось около 30 городов, которые распределялись по территории страны неравномерно, наиболее густая их сеть возникла в северных комитатах государства (совр. Словакия). Города так называемой Верхней Венгрии представляли собой центры или перевалочной торговли (район Спиша), или горнорудных разработок. Именно они являлись главным источником доходов венгерской казны. В социальной структуре значительную часть составляли мелкие бедные дворяне, являвшиеся наиболее мобильной общественной силой, за привлечение которой соревновались разные группировки магнатов. Именно они в XVI в. определяли ход венгерской истории, хотя роль среднего дворянства также росла. Обе социальные группы объединяло стремление к ослаблению королевской власти.

Правление Владислава (Уласло) Ягеллона (1490–1516) в Венгрии, как и в Чехии, отличалось политическим спокойствием. Король, по настоянию венгерских сословий сделавший Буду своей столицей, не вмешивался в государственные дела, решение которых перешло к Королевскому совету. Невозможность осуществления идеи единой державы Ягеллонов хорошо показывает война двух братьев – Владислава и Яна Ольбрахта – за венгерский трон. Лишь съезд Ягеллонов в Левоче (совр. Словакия) в 1494 г. прекратил династический кризис. Предвыборные капитуляции (обещания) Владислава сильно ограничивали королевские доходы, а передача нерегулярных денежных сборов на военные нужды в руки местного дворянства отрицательно сказывалась на армии, одновременно усиливая провинциальную знать. Ослабление центральной королевской власти сопровождалось ростом могущества светских и церковных магнатов. На ведущие позиции выдвинулся Тамаш Бакоц – канцлер, затем архиепископ эстергомский, вождь «баронской партии». Идеологом «дворянской партии» выступил Иштван Вербёци – магнат и правовед. Государственное собрание всего королевства в 1498 г. приняло разработанный И. Вербёци декрет, по которому увеличилось представительство дворян в органах государственного управления, резко снижались налоги на дворянство, а бароны и дворяне заявили, что будут выставлять свои войска только в случае военной неудачи войск короля и прелатов. Таким образом, ослабление королевской власти за счет усиления крупных и средних магнатов объективно вело страну к военному и государственному краху. Магнатские группировки враждовали между собой, уже в 1506 г. они раскололись по вопросу о престолонаследии на прогабсбургский и антигабсбургский лагеря. На венгерский престол стал претендовать трансильванский воевода и магнат Янош Запольяи (Ян Запольский), укрепивший свои внешнеполитические позиции браком сестры с польским королем Сигизмундом I. Планы Я. Запольяи были поколеблены рождением в 1506 г. у короля сына Людовика (Лайоша II), однако Владислав по-прежнему нуждался в поддержке Габсбургов и Ягеллонов для закрепления венгерского трона за своими потомками. Поэтому в 1515 г. в Пожони (совр. Братислава) на съезде трех монархов (Максимилиан I, Сигизмунд I, Владислав II) было заключено династическое соглашение, во многом затем облегчившее Габсбургам путь к чешскому и венгерскому престолам.

Центральным событием стала крестьянская война 1514 г. под руководством Дьёрдя Дожи. Войско крестоносцев, собранное по инициативе венгерских прелатов и в основном состоявшее из крестьян, повернуло оружие против самих прелатов. Война показала недовольство крестьянства своим социально-экономическим положением и статусом. В ней, как и во многих движениях Средневековья, выразилась глубоко укоренившаяся в сознании низших слоев общества (крестьяне, городской плебс, бедное мелкое дворянство, низший клир) мечта о «царстве Божием на земле». Данный, по сути своей эсхатологический, миф получил конкретные формы «справедливого королевства» во главе с «крестьянским монархом», т. е. политическая модель феодального средневекового государства сохранялась, но существенно изменялось его социальное наполнение. Эта черта, а также христианско-религиозный компонент в идеологии восставших делают крестьянскую войну 1514 г. в Венгрии одним из последних в Европе вооруженных выступлений социальных низов, типологически относящихся к Средневековью. Последствия жестокого подавления крестьянской войны были значимы для всего королевства. И. Вербёци разработал новый законник, «Трипартитум», по которому крепостное право приобретало крайние формы: крестьянин не обладал никакими правами, становился полной собственностью феодала, который считал его почти животным, обязанным лишь выполнять сельскохозяйственные работы. Законник зафиксировал равноправие дворян и магнатов, их совместное участие в государственной власти на основе идеологии «святой венгерской короны». Согласно ей, высшие сословия составляют «политическую нацию», владеющую христиански сакрализованным символом государственности – короной св. Иштвана, которую «нация» передает избранному ею королю. Знать сохраняет ему верность, если монарх не нарушает законов, свобод и обычаев государства. Это идеология сословной монархии с минимальным представительством сословий (города не входили в государственное собрание) при доминировании дворянства в системе государственного управления, причем интересы государства в целом, постулируемые в пышных выражениях, на деле никто не обязывается защищать, ибо не обозначен механизм мобилизации в кризисных ситуациях.

Такая специфика венгерского строя обусловила фактический распад государства после роковой битвы при Мохаче в 1526 г. В начале 20-х годов XVI в. резко обострилась борьба дворянских партий за власть, а доходы королевской казны сократились до минимума. У молодого короля не имелось даже средств на обед, и он вынужден был ходить в гости к баронам. Османскую угрозу венгерское дворянство не воспринимало всерьез, поэтому не оказало королю военной поддержки. Поэтому решительная победа турок при Мохаче стала неожиданностью, а ее катастрофические для христианской Европы последствия на несколько веков определили ход военной и внешней политики европейских стран.

Вскоре после битвы у Мохача победоносные войска османского султана захватили и практически уничтожили столицу венгерского королевства Буду. При этом почти полностью погибла ее ренессансная архитектура, некогда являвшаяся гордостью короля Матьяша Корвина. Затем османское войско с огромной добычей вернулось на Балканы, а в Венгрии началась ожесточенная борьба за трон, еще более истощившая страну. Государственное собрание в Секешфехерваре поддерживало «национального» короля Яноша Заполняй, вдовствующая королева на основе династического договора 1506 г. признала королем Фердинанда I Габсбурга, к тому времени уже получившего чешскую корону. Он и был избран венгерским монархом в конце 1526 г. Так как события 1527 г. в Италии усилили позиции империи и Габсбургов, часть венгерских магнатов перешла на сторону Фердинанда I. Янош Заполняй бежал в Трансильванию, воеводой которой он являлся с 1510 г., а затем в Польшу и стал искать помощи против Габсбургов у султана Сулеймана Кануни. В 1528 г. султан признал Яноша Заполняй законным венгерским королем, и тот принес султану вассальную присягу. До 1541 г. не утихала война в Венгрии между двумя королями, по сути гражданская. На сторону каждого из них перебегали крупные и мелкие дворяне, поэтому границы двух венгерских королевств постоянно менялись. Некоторые группировки магнатов, созывая «бескоролевские парламенты», пытались свергнуть обоих правителей. В 1536 г. турки захватили Славонию, принадлежавшую Яношу Запольяи. Наметилось сближение двух королей, завершившееся миром 1538 г., по которому Фердинанд I объявлялся единственным претендентом на венгерскую корону после смерти Яноша Запольяи, не имевшего на тот момент наследников. Но в 1540 г. у него от брака с Изабеллой (Эльжбетой), дочерью короля Польши Сигизмунда I, родился сын Янош Жигмонд (Сигизмунд). Через месяц Янош Запольяи умер, а епископ Варада Дьёрдь добился в нарушение договора с Габсбургами избрания младенца на трон, что было утверждено в Стамбуле. Фердинанд I в 1541 г. осадил Буду, но османские войска ее вновь взяли и разграбили. Теперь Венгрия была поделена на три части.

Центр страны с Будой стал турецкой провинцией (вилайетом), управлявшейся назначаемым из Стамбула пашой, турецкие чиновники собирали подати с местного христианского населения, свободно продолжали существовать католическая и протестантская конфессии, шла османизация системы управления, территория вилайета служила той базой турецких войск, откуда они осуществляли набеги на территории других государств, сделав границу военной зоной. В 1543 г. турки захватили религиозную столицу Венгрии резиденцию архиепископа Эстергом, земли в Южном Задунавье и между реками Дунай и Тиса. Трансильвания и комитаты в Затисье остались во владении сына Яноша Запольяи – султан признал Яноша Жигмонда своим вассалом при условии выплаты ежегодной дани. Трансильванское княжество окончательно обособилось от других венгерских земель, но во многих отношениях унаследовало традиции Венгерского королевства.

Интересы Трансильвании (в славянской традиции Семиградья), население которой было полиэтнично (венгерское дворянство, немецкие города, саксонские, секейские и румынские крестьяне, цыгане, еврейские общины), ее правители отстаивали не только от Габсбургов, но часто и от поддерживавших их господарей Молдавии и Валахии, хотя за помощь в войне против Фердинанда I в 1529 г. Янош Запольяи передал господарю Молдавии Петру Рарешу в лен значительную часть земель (ныне входят, как и вся Трансильвания, в состав Румынии). Фердинанду I и его наследникам отошла западная и северная часть Среднего Подунавья, сохранившая название королевства Венгрии. Центры венгерской государственной и церковной жизни переместились в города к северу от Дуная (совр. Словакия) – в Пожонь (Братиславу), которая на три столетия стала столицей габсбургской Венгрии, и в Трнаву, превратившуюся в центр венгерского и словацкого католицизма. Экономическую основу габсбургской Венгрии по-прежнему составляли горнорудные города на территории современной Словакии. Венгрия при Габсбургах сохранила самостоятельные государственные учреждения, державшие дистанцию по отношению к Вене, которая стремилась уважать венгерскую государственную и социальную специфику. Общим для всех габсбургских владений в Центральной Европе являлся созданный в 1556 г. Военный совет в Вене, учреждение которого было продиктовано войнами с османами. Основное управление Венгерским государством сосредоточивалось в Венгерской палате и губерниуме во главе с палатином, который замещал почти постоянно отсутствовавших королей. При Габсбургах магнаты сохранили политический вес в стране и почти неограниченную власть в своих владениях. Крупнейшие магнатские семьи – Батори, Эрдёди, Надашди, Зриньи, Турзо – продолжали практически руководить страной, давая решительный отпор попыткам усиления королевской власти.

Несмотря на заключавшиеся время от времени мирные договоры, военные действия на венгерской территории продолжались. В конце XV в. турки начали захват земель Хорватии и тех сербских земель, которые входили в состав Венгерского королевства. В 1521 г. они взяли Белград. К концу XVI в., когда практически завершился наступательный период османского владычества в Европе, хорватские земли были завоеваны турками. В 1566 г. решительное сопротивление агрессорам оказал замок Сигетвар, гарнизон которого под командованием хорватского бана Миклоша Зриньи (Николы Зринского) мужественно сражался до последнего (оборона Сигетвара стала сюжетом фольклорных песен и преданий). Мир между Габсбургами и турками 1568 г., по которому признавались все последние османские завоевания, а затем договор между Габсбургами и Яношем Запольяи сохраняли положение статус-кво и давали мирную передышку, хотя пограничные стычки не прекращались. Пятнадцатилетняя война (1593–1606) принесла Габсбургам первые победы. Они отражены в символике парадных портретов Рудольфа II – защитника христианства и империи, поскольку у турок был временно отбит Эстергом. В первые годы XVII в. военные действия шли с переменным успехом, что дало основание заключить в 1606 г. мир, восстанавливавший довоенные границы, но освободивший Габсбургов от уплаты дани туркам. В конце войны положение габсбургской армии было существенно ослаблено восстанием трансильванского магната Иштвана Бочкаи, который со своим войском, состоявшим из гайдуков, вооруженных землевладельцев и скотоводов из Потисья, занял почти всю территорию современной Словакии. Если венгерское дворянство его приветствовало, избрав князем Венгрии, то население горнорудных городов отказало ему в поддержке. Восстание Бочкаи было направлено против власти Габсбургов, и его лидер установил союзнические отношения с турками. По Венскому миру с Бочкаи (1606), инициатором которого выступил эрцгерцог Матиас, восстанавливалась независимость Трансильвании и равенство католицизма, лютеранства и кальвинизма в городах Венгрии, что не затрагивало, однако, жителей местечек, сел и деревень. И ноября 1606 г. Матиас подписал мир с турками, что вызвало резкое недовольство Рудольфа II, требовавшего продолжать войну, исход которой представлялся еще неясным. Матиас использовал недовольство Рудольфа II для своих планов завоевания трона. С этой целью он заключил союз с австрийскими и венгерскими сословиями, желавшими мира, а затем и с гайдуками Бочкаи (после его смерти), подтвердив дарованное им дворянство. Именно гайдуки составили основу войска Матиаса, с которым он выступил в 1608 г. на Прагу. После отречения Рудольфа II от венгерской короны государственное собрание Венгрии избрало на трон Матиаса.

Дезинтеграции венгерского общества в XVI в., кроме политики и войны, послужила конфессиональная ситуация. С 30-х годов XVI в. получает распространение лютеранство, затем кальвинизм. Антипротестантские законодательные меры оказываются малоэффективными, даже будучи подкрепленными усилиями иезуитов. С 60-х годов того же века (синод в Дебрецене) лютеранство и кальвинизм окончательно отделяются друг от друга: лютеранами были представители немецкого и словацкого населения городов, кальвинизм исповедовала часть венгерского дворянства, включая некоторых магнатов. Особенно широко кальвинизм распространяется в Трансильвании. Открытые полемические выступления проповедников перед паствой придавали религиозным прениям свободный и демократический характер. В такой обстановке многие люди постоянно меняли религиозную ориентацию, и к 80-м годам XVI в. примерно 80 % населения всех частей Венгрии составляли протестанты, среди которых превалировали кальвинисты. Распространение получили и радикальные секты. Католическая церковь по-прежнему сохраняла свои общегосударственные и экономические позиции. Протестанты платили ей десятину. Религиозные гонения почти не наблюдались. В Трансильвании с 1568 г. устанавливается равноправие католицизма, лютеранства, кальвинизма и антитринитаризма, что превратило это небольшое провинциальное княжество в один из наиболее толерантных субъектов права. Рекатолизация в Венгрии делает первые шаги в 1604 г., когда Рудольф II одобрил некоторые мероприятия по защите католической веры и запретил Государственному собранию принимать решения по конфессиональным вопросам.

Несмотря на это, в 1606 г. был принят закон о религиозном равноправии. В Венгрии XVII в. протестантизм еще долго сохранялся, постепенно и мирно теряя свои позиции. Наступление католицизма было скорее культурноидеологическим, чем административным. Усилению его в большей мере способствовали иезуиты; к Обществу Иисуса принадлежал Петер Пазмань, ставший в 1618 г. эстергомским архиепископом. Иезуиты развивали школьное образование, способствовали становлению венгерского литературного языка. Несмотря на успехи католиков, государственное собрание в 1618 г. подтвердило закон о свободе вероисповедания в рамках признанных конфессий.

ПОЛЬША

История Польши XVI в. имеет общие черты с венгерской и чешской, особенно в сфере общественного устройства, но обладает и значительной специфичностью, резко выделяющей ее среди стран Центральной и Восточной Европы. Идеология сарматизма, возводившего корни шляхты к древним кочевникам-сарматам, была разработана в XVI в. и превращала Польшу в бастион западной христианской цивилизации на рубеже «варварского» мира православия и ислама. Осознание исключительности, избранности определяло менталитет польской шляхты – «политического народа» государства, составлявшей около 10 % от общего населения страны. Если соседние страны региона терпели военные поражения, то Польша побеждала своих врагов и соперников. Более того, на основе нового союза с Литвой (Люблинская уния 1569 г.) возникает единое государство, земли которого расстилаются от Гданьска на Балтике до степей Восточной Украины. Географическое, этническое и этнокультурное разнообразие могли бы стать основой превращения Речи Посполитой (название страны с 1564 г., калька с латинского res publica) в среднеевропейскую империю, однако гегемонизм польской католической шляхты, не желавшей учитывать интересы других этносов и конфессий, помешал этому. Именно в XVI в., в период расцвета, складываются предпосылки будущего краха польской государственности, в основном в политико-идеологической сфере. Об э#ом предупреждал в своих проповедях крупнейший деятель польской культуры иезуит Петр Скарга. На примере Речи Посполитой хорошо видно, как формирующаяся новая ментальность «титульной нации» определяет внутреннюю и внешнюю политику государства. Знаменитый «польский гонор», ставший культурным знаком, формируется именно в XVI в. на основе резкого укрепления шляхты. В Польше она официально составляла единое сословие, доминировавшее на сейме, хотя на деле процесс расслоения дворянства зашел очень далеко. Сложилась ситуация, когда масса бедных, почти безземельных шляхтичей становилась зависимой от магнатов, превращалась в их боевую (в политическом и военном смысле) силу, укреплявшую положение магнатской аристократии. В XVI в. резко усиливаются экономические позиции «можновладцев», как и весь объем привилегий, прав и свобод шляхты. К концу столетия во всей Европе не было аналога независимому положению польского дворянства. С 1493 г. польский сейм становится двухпалатным: в сенате заседают высшие сановники и прелаты, а «Посольская изба» (палата депутатов) отдана «послам» с местных сеймиков – представителям шляхты. Города остаются экономически слабыми (за исключением ганзейских на Балтике), их сеть незначительна, население преимущественно немецкое, они не представлены на сейме, горожанам не разрешено занимать государственные должности. Наряду с городами, обладавшими полным объемом привилегий, развиваются панские города и особенно местечки со значительным процентом еврейского населения. Развитие товарно-денежных отношений в Европе и экономическая активность польской шляхты превратили страну в житницу Европы, что сопровождалось усилением крепостной эксплуатации крестьянства. Шляхта была освобождена от налогов, все бремя которых (панских и государственных) несло крестьянство (оно не входило в понятие «natio Polonica», распространявшееся только на шляхту). Появились теории иного этнического происхождения крестьянства, подчеркивалась обоснованность господства шляхты.

Речь Посполитая во второй половине XVI в.

XVI век ознаменовался усилением шляхетской демократии в ущерб центральной королевской власти. Важным этапом на этом пути стала Радомская конституция 1505 г., названная «Nihil novi» («Ничего нового»), поскольку она устанавливала порядок, по которому король не мог проводить никаких инноваций без соизволения сейма. Король Сигизмунд I Старый (1506–1548) при поддержке средней шляхты попытался осуществить целый комплекс мероприятий («экзекуцию»), направленных на укрепление королевской власти: возврат королевских владений, переданных в залог магнатам, отмену устаревших законов, обложение военным налогом церковных земель. Однако более радикальные проекты короля, ущемлявшие интересы шляхты (постоянное налогообложение дворянских имений, содержание регулярного войска, превращение королевской власти из выборной в наследственную), не встретили поддержки и не были осуществлены. На сейме 1536 г. шляхта призвала к преобразованиям, направленным против светской и церковной олигархии, против короля, а также против городов (требование распустить цехи ремесленников в целях свободного сбыта продукции панских ремесленников из местечек). Взбунтовавшиеся шляхтичи в 1537 г. лишили сенат законодательных прав. В Польше сложилась прочная традиция вооруженного сопротивления (мятежи – рокоши и конфедерации) шляхты, недовольной политикой короля или же действиями другой шляхетской группировки. Громкие речи на сейме и буйное поведение шляхтичей неизбежно перерастали в вооруженные, хотя ограниченные, конфликты, пока еще не представлявшие опасности для польской государственности. Однако эта тенденция постоянно росла.

Начавший распространяться в Польше с 20-х годов XVI в. протестантизм (лютеранство, затем кальвинизм) был воспринят шляхтой в соответствии со своими сословными традициями: шляхтичей привлекало не столько религиозное содержание новых доктрин, сколько возможность использовать их в своих целях для укрепления независимости позиции дворянина. Строгая этика кальвинизма осталась чужда шляхте, сохранявшей по-славянски широкий и даже разгульный образ жизни, однако его тираноборческие идеи оказались весьма кстати на пути к шляхетской демократии. Борьба за свободу вероисповедания в Польше приняла характер традиционной борьбы за расширение шляхетских привилегий. Антипротестантские меры Католической церкви и короля не были поддержаны шляхтой и поэтому не имели значительных последствий. В стране установилась религиозная терпимость, зафиксированная государственным актом 1573 г. Определенную роль в этом процессе сыграл важнейший внешнеполитический успех Польши. Ее многовековой враг, Тевтонский орден, стал лютеранским княжеством Пруссией, в 1525 г. принесшим вассальную присягу польской короне.

Конфессиональное расслоение в Польше приобрело классовый характер: крестьянство осталось верным католицизму, рассматривая евангелические конфессии как «ересь панов». Среди части горожан распространялись радикальные ереси (антитринитаризм), особое значение приобрели Польские братья (ариане), которые создали замкнутую общину, придерживавшуюся «евангельских правил жизни». Польские братья вели культурно-образовательную деятельность, уделяя особое внимание созданию христианско-просветительской литературы на национальных языках.

С середины 60-х годов XVI в. Католическая церковь, реформированная Тридентским собором, начинает борьбу с протестантизмом в Польше. Во главе этого процесса, проходившего исключительно в мирных формах, стояли кардинал Станислав Гозий и приглашенные им иезуиты, которые внесли значительный вклад в ренессансную культуру страны. То, что Польша в XVI в., как Чехия и Венгрия, не знала религиозных войн, несмотря на конфронтацию королевской и сословной власти, можно объяснить именно силой дворянских сословий, которые решали религиозные вопросы самостоятельно, считая свободу совести делом каждого и гарантируя ее защиту как одну из сословных привилегий. Польша достигла наивысшего расцвета в правление Сигизмунда II Августа (1548–1572), что выразилось в широком распространении новой ренессансной культуры и усилении международных позиций.

Люблинская уния 1569 г. между Польской короной и Великим княжеством Литовским привела к созданию более тесного, чем раньше, союза – Речи Посполитой. Земли Великого княжества Литовского хотя и сохраняли автономию (администрация, войско), но были инкорпорированы в единую Речь Посполитую, чему также способствовало перераспределение некоторых земель между короной и княжеством (так, Киев отошел к собственно Польше). В создании польско-литовского государства были заинтересованы обе стороны. Литовское дворянство, поняв невозможность своими силами продолжать экспансию на Восток, против Русского государства, хотело заручиться польской поддержкой и одновременно получить все привилегии польской шляхты. Последнее угрожало могуществу литовских и русских магнатских родов Великого княжества Литовского (Радзивиллы, Острожские), но начавшаяся в 1558 г. Ливонская война (спор Вильно и Москвы за ливонские земли) изменила мнение аристократии княжества. Польша же обретала новые земли на Востоке, которые начала осваивать шляхта, и становилась одним из обширнейших государств Европы, страной «от моря до моря», что соответствовало государственной идеологии любой монархии, направленной на расширение границ. Вместе с тем Польша получала новые проблемы: многочисленное православное население, общие границы с врагами, Московской Русью, Крымом и турками, необходимость экономического освоения «новых земель».

Речь Посполитая исходила из доктрины государственного могущества, но не смогла успешно решить внутриполитические проблемы. Литовское католическое и протестантское дворянство стало частью польской шляхты, усвоив ее язык и стиль жизни. Но со сцены оказались оттеснены православное дворянство и Православная церковь Великого княжества Литовского, ранее занимавшие в ней ведущие позиции. Западнорусский (старобелорусский) язык был изъят из государственных документов, польская толерантность не распространялась на православных, считавшихся «схизматиками», поэтому их положение становилось в какой-то мере неопределенным. Сохраняет свою власть и значение род князей Острожских, войско запорожских казаков укрепляет польские силы, но потенциальная нелояльность православного населения, не получившего в Речи Посполитой твердой гарантии своих прав, представляла серьезную проблему, обострившуюся с вступлением земель Польской короны в Ливонскую войну.

Укреплению Речи Посполитой должны были содействовать выборы нового короля, поскольку со смертью Сигизмунда II прервался род Ягеллонов, всегда занимавший литовский великокняжеский престол. Чтобы избежать внутренних распрей, было решено пригласить иностранца. В 1573 г. новым королем стал французский принц Генрих Валуа (будущий французский король Генрих III). Для него правление в Речи Посполитой оказалось краткой авантюрой, тогда как шляхта использовала это «свободное избрание» для усиления своих привилегий, что, в свою очередь, еще больше укрепило политическую власть магнатов. В Генриховых артикулах (1573 г.) закреплялся специфический строй Речи Посполитой: выборность короля, ведущая роль сейма в государственных делах (издание законов, созыв ополчения, определение налогов), ограничение прерогатив королевской власти. Созывы сейма становились регулярными (раз в два года, даже без королевского согласия), срок заседаний регламентировался. При короле создавался совет из сенаторов, назначаемых сеймом, без санкции которого король не мог принимать никаких решений. Под нажимом средней шляхты, в основном протестантской, был принят акт о веротерпимости, который, однако, касался только западнохристианских конфессий. Было узаконено право шляхты на вооруженное сопротивление королю в случае нарушения им любого артикула, что открывало путь к шляхетской анархии и фактически к гражданским войнам. Однако последствия Генриховых артикулов скажутся лишь в XVII–XVIII вв. Король в Польше все же не стал безвольной игрушкой в руках магнатско-шляхетских группировок, а был действенным, эффективным субъектом политики. Поэтому можно говорить о равновесии властей в Речи Посполитой, типологически присущем всем государствам Центральной Европы.

С бегством Генриха Валуа в Париж для вступления на французский престол в Речи Посполитой вновь наступило бескоролевье. После стычек группировок, среди которых имелись прогабсбургская и прорусская, на всеобщем элекционном сейме королем был избран воевода Трансильвании католик Иштван Батори (Стефан Баторий, 1576–1586), ярый противник Габсбургов, выдающийся полководец. Он изменил ход Ливонской войны, нанеся ряд поражений Русскому государству. Война измотала обе державы, но Москва, ослабленная к тому же репрессиями Ивана IV, оказалась в менее выгодном положении: по мирному соглашению она потеряла Ливонию и бывшее Полоцкое княжество.

Надгробие короля Польши Стефана Батория. 1595 г. Вавель, Краков

После неожиданной смерти Стефана Батория в 1586 г. вновь начались предвыборные смуты. В противостоянии Габсбургов и представителя шведского дома Ваза победил последний, но с избранием в 1587 г. Сигизмунда III Речь Посполитая оказалась вовлеченной в династические конфликты шведского дома и в проблемы шведско-русских отношений. Начало нового периода ее истории отмечено двумя знаковыми событиями в 1596 г.: столица государства из древнего Кракова была перенесена в маленькую провинциальную Варшаву и учреждена Брестская церковная уния. Новая столица, расположенная между Краковом и Вильно, символизировала единство обеих частей Речи Посполитой и новый курс королевской политики. Церковная уния, инициатором которой выступил не папский Рим, а польская католическая шляхта, преследовала благую для целостности государства цель – перевести православных подданных, сохранив для них традиционную обрядность и церковнославянский язык, в подчинение католическому первоиерарху. Однако вместо консолидации Брестская уния еще больше усугубила конфессиональный раскол общества, так как игнорировала традиционные православные религиозные традиции и ценности, напрямую связанные с главным вопросом эпохи всеобщей религиозности – спасением души. Православие было в Великом княжестве Литовском своего рода этноконфессией, поэтому подчинение Риму в глазах православного населения означало предательство веры предков. По поводу унии развернулась жестокая полемика, часто перераставшая в открытые конфликты. В результате возникла еще одна конфессия – греко-католики (униаты), а борьба вокруг унии активно продолжалась в XVII в. В конечном счете православные в Речи Посполитой независимо от своего социального статуса оказались людьми низшей категории, что создавало еще одну опасность для польской государственности, как показали казацкие восстания 1591–1594 гг.