Текст книги "Чингисиана. Свод свидетельств современников"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 45 страниц)

Они двигались строем, эскадронами по пятьсот всадников. Один ряд в эскадроне состоял из ста человек, и, соответственно, таких рядов было пять. В первых двух шеренгах скакали воины, носившие доспехи – тяжелые железные пластины с отверстиями, через которые пропущены скрепляющие их между собой завязанные узлами ремни, и шлемы из железа или покрытой лаком грубой кожи, увенчанные гребнем из конского волоса. Лошади также были защищены – их шея, грудь и бока были закрыты кожей.

Однако эти шеренги вооруженных всадников остановились, в то время как самые задние ряды легковооруженных воинов продвинулись между ними вперед. На них была всего лишь дубленая кожа, и вооружены они были дротиками и луками. Они на своих юрких лошадях сновали перед монголами, метая дротики и стрелы и прикрывая выдвижение тяжелой конницы. Воины Тэмужина, вооруженные и экипированные подобным же образом, встретили атакующих стрелами, выпущенными из мощных, укрепленных рогами луков. Перестрелка прекратилась, когда легкая кавалерия тайчудов откатилась назад, под прикрытие конников в доспехах, и ударные отряды перешли в галоп. Тогда Тэмужин выпустил навстречу своих монголов. Но он выстроил свою орду в двойные эскадроны, по тысяче человек по фронту и десять рядов в глубину. И хотя у него было только тринадцать боевых дружин, а у тайчудов шестьдесят отрядов, напор его более глубоко эшелонированных формирований на узком фронте сдерживал продвижение тайчудов, и их первые эскадроны были рассеяны.

Теперь Тэмужин мог бросить свою ударную тяжелую конницу против легких эскадронов неприятеля. Рассредоточившиеся и мчащиеся монголы под своим родовым знаменем из девяти хвостов яка пускали стрелы с каждой руки.

И вспыхнула одна из жесточайших степных битв – орды всадников, яростные крики, наступающие под градом стрел воины, вооруженные короткими саблями, стаскивающие своих врагов с коней арканами и крюками на концах копий. Каждый эскадрон бился самостоятельно, и сражение шло по всей протяженности долины, а ратники рассеивались под натиском противника, перестраивали ряды и вновь шли в бой. Это продолжалось до сумерек. Тэмужин одержал решительную победу. Пали на поле брани 5 или 6 тысяч воинов неприятеля, а семьдесят вождей были доставлены ему с мечами и колчанами на шеях.

Некоторые источники утверждают, что монгольский хан велел всех этих пленников тут же сварить заживо в котле, – эта жестокость выглядит неправдоподобной. Молодой хан не очень-то жалостлив, но видел пользу, которую могли бы принести эти еще полные сил пленники у него на службе» (Лэмб Гарольд. Чингисхан. Властелин мира. М.: Центрполиграф, 2002. С. 43–46).

С. 99. И тогда по велению его заживо были сварены… – Поскольку древние источники разделились в вопросе, на чей счет должны быть записаны эти «подвиги бесполезной жестокости» (выражение Р. Груссе), современные исследователи либо идут за автором той или иной хроники, либо (как, например, монгольский ученый Ж. Тумурцэрэн, китайский исследователь Хух Ундур и другие) выдвигают свои версии, суть которых сводится к тому, что текст главного источника, «Сокровенного сказания монголов», был неверно понят или намеренно искажен китайскими переводчиками и летописцами, которые первыми его изучали, переводили и использовали.

Американский исследователь Джек Уэзерфорд высказал свою точку зрения о последствиях «бессмысленной жестокости» Жамухи: «В последовавшей битве силы Жамухи обратили воинов Тэмужина в бегство. Чтобы отбить у них охоту еще когда-либо выступать против него, Жамуха пошел на самые жестокие меры, какие только знали степные войны. Сначала он отрубил голову одному из пленных предводителей и привязал ее к хвосту своего коня. Пролитие крови и осквернение мертвой головы осквернили душу усопшего, а привязывание головы рядом с нечистым местом коня опозорило всю его семью. Сообщают, что Жамуха приказал сварить заживо семьдесят пленных юношей в котлах. Такая смерть должна была разрушить сами их души и таким образом полностью истребить их. Поскольку у монголов «семь» считается несчастливым числом, вся история про семьдесят котлов может быть просто поэтическим преувеличением зверств Жамухи, но тем не менее «Сокровенное сказание» однозначно указывает на то, что действия упоенного своей победой Жамухи серьезно испортили ему имидж. Такая жестокость с его стороны еще больше усилила антагонизм между старыми аристократическими родами, которые унаследовали власть от предков, и малыми и незначительными семьями, которые могли рассчитывать только на свой талант и личную доблесть. Это происшествие оказалось решающим для Тэмужина, который проиграл битву, но выиграл поддержку и популярность среди монголов…». (Уэзерфорд Джек. Чингисхан и рождение современного мира. ACT, М.: 2005. С. 114–115).

С. 99. …Уругуды под водительством Журчидэя и Мангуды во главе с Хуйлдаром. – Эти роды были в кровном родстве с родом боржигин; приход уругудов и мангудов значительно укрепил дружину Чингисхана.

Отец Мунлиг – это тот самый Мунлиг из племени Хонхотан, которому умирающий Есухэй-батор, отец Чингисхана, завещал позаботиться о своей семье; наши источники не сообщают подробности того, как Мунлиг истолнил завет Есухэй-батора, но, судя по тому, что Чингисхан неоднократно называл его отец Мунлиг, можно сделать вывод о характере отношений между ними.

По мнению монгольского ученого Ш. Гаадамбы, сразу после смерти Есухэй-батора Мунлиг призрел семью сродника, став Тэмужину фактически отчимом. Один из сыновей Мунлига, Хухучу, стал впоследствии верховным шаманом и до определенных событий, о которых речь ниже, имел большое влияние на Чингисхана.

Возрадовавшись радостью великою оттого, что столько народа удалилось от Жамухи и пришло под его покровительство, Чингисхан вместе с матерью своей Огэлун ужин, братом Хасаром_у журхинцами Сача бэхи и Тайчу и всеми прочими сошлись в дубраве на берегу Онона и пировали. – Ученые-монголоведы датируют это событие 1196 годом. В этой связи некоторые исследователи отмечают отсутствие в исторических хрониках упоминаний о Чингисхане на протяжении почти десяти лет. Поэтому некоторые историки назвали этот период его биографии «неизвестным десятилетием», «белым пятном», «пробелом в биографии», выдвигали гипотезы, где он был и что делал в этот период.

На наш взгляд, наиболее взвешенной и объективной является позиция по этому вопросу монгольского ученого Ш. Нацагдоржа, который в написанной им биографии Чингисхана отмечал: «Рашид ад-Дин констатировал, что, поскольку Чингисхан в период 1168–1194 годов «находился в расстроенном состоянии», «обстоятельства его жизни не известны в подробностях и погодно» и «пишутся сокращенно». По мнению немецкого востоковеда П. Рачневского, «было что-то такое, что могло негативно сказаться на репутации Завоевателя вселенной и на что было наложено табу как для современников, так и для более поздних историков». Это и привело к тому, что образовался десятилетний пробел в биографии Чингисхана. П. Рачневский допускает, что в течение десяти лет, когда имя Чингисхана не упоминалось в исторических хрониках, его на родине не было, и «есть основания считать, что он бежал из Монголии, дабы найти прибежище у цзиньцев, или даже, будучи «захваченным ими в плен, обращен в рабство».

Основанием для его гипотезы является свидетельство чиновника Сунской династии Чжао Хуна, которое, в свою очередь, ни на чем не основано и имело целью лишь дискредитацию чести и достоинства Чингисхана, и поэтому не бралось во внимание историками. П. Рачневский же вновь вытаскивает на свет это сообщение, дабы объяснить, почему в течение десяти лет о Чингисхане ничего не было слышно.

Мы не можем согласиться с гипотезой П. Рачневского. И прежде всего отметим, что он путается в датировке и последовательности событий… По Рачневскому, Чингисхан бежал из цзиньского плена и вернулся на родину в 1195 году, и уже буквально через год вместе с Торил-ханом, помогая тем же цзиньцам, он воюет со своими кровными врагами, татарами. Трудно поверить в то, что Чингисхан, о котором в течение десяти лет не было ни слуху ни духу, вдруг, неожиданно снова появляется, как ни в чем не бывало возвращается на престол улуса «Все Монголы» и, более того, собирает дружину и воюет с татарами. Допуская, что Чингисхан целых десять лет был в цзиньском рабстве, П. Рачневский ни словом не обмолвился, что происходило в Монголии в его отсутствие. Сам собой напрашивается вопрос, что делал в это время Жамуха? Почему не занял ханский престол, после того как разгромил побратима и главного соперника в борьбе за власть и тот бежал за пределы Монголии? Ведь тогда занять ханский престол в улусе «Все Монголы» для Жамухи было проще простого. Но этого не произошло. И так же, как и в отношении Чингисхана, остается неразгаданной загадкой, где в это время был Жамуха и что делал. Кроме того, не ясно, что делали в это время и другие соперники Чингисхана – тайчуды, наймана, татары. Все это неоспоримо свидетельствует о том, что Чингисхан в указанный выше период времени никуда не девался, постоянно находился на родине, занимал престол хана улуса «Все Монголы», укрепляя его и наводя свои порядки. (Нацагдорж Ш. Жизнеописание Чингисхана (на монг. яз.). Улан-Батор, 1991. С. 55–57).

С. 99. Засим наполнил чашу молодой жены Сача бэхи – Эбэхэй. Вознегодовали тогда старшие жены его – Хорижин хатан и Хурчин хатан… – Если журхинских женщин, ставших зачинщицами распри, автор «Сокровенного сказания монголов» называет женами Сача бэхи, то у Рашид ад-Дина они – мачехи вождя журхинцев. Но это не меняет глубинной сути этого происшествия, которое положило начало процессу размежевания основной части сил, поддерживавших Чингисхана, и «временных попутчиков» из числа родовой знати.

С. 100. «Не оттого ли я при всех сношу побои, что опочил Есухэй-батор и нету уж Нэхун тайши?!» – Виночерпий Шихигур сетует на неспособность Чингисхана подчинить своей власти зарвавшихся знатных соплеменников, чего, по-видимому, не могло случиться в те времена, когда во главе улуса «Все Монголы» стояли Есухэй-батор и его брат, Нэхун тайши.

От журхинцев распорядителем на пиру был Бури бух – Бури бух был троюродным дядей Чингисхана по отцовской линии; хотя сам Бури бух не происходил из рода журхин, но был их соратником.

Но не внял словам Бэлгудэя Чингисхан… – По мнению китайского монголоведа Сайшала, «главная причина конфликта Чингисхана и журхинцев заключалась в следующем. Журхинцы были потомками Охин бархага, старшего сына Хабул-хана. И, хотя их предводители, Сача бэхи и Тайчу, предпочли Жамухе Чингисхана, они кичились своим старшинством и стремились превратить молодого хана Чингиса лишь в номинальную фигуру. Намерения Чингисхана покончить с раздробленностью монгольских родов и племен противоречили их устремлениям своевольно управлять своими подданными. Иными словами, быть ли монгольским племенам объединенными в единое государство или оставаться по-прежнему раздробленными – вот в чем заключалась суть этого конфликта… который начиная с битвы «тринадцати куреней» и вплоть до 1196 года продолжал еще более углубляться и наконец перерос в военное противостояние» (Сайшал. История Чингисхана (на монг. яз.). Улан-Батор, 2004. Кн. 1. С. 214–216).

С. 100. Кумысные мутовки – специальные палки, которыми монголы пахтали кумыс в больших кожаных бурдюках.

Описываемые ниже события (поход Чингисхана на татар) относятся к 1196 году; китайский ученый Сайшал так описывает причины военного конфликта между чжурчжэнями и татарами и участия в нем Чингисхана: «После того, как чжурчжэни уничтожили империю киданей и создали державу Алтан-хана, между ними и татарами с 1127 года установились тесные взаимоотношения; татарские племена стали самым надежным проводником их враждебной государственной политики по отношению к монгольским племенам. Цель чжурчжэней была в том, чтобы «властвовать над инородцами силами самих же инородцев»…

Однако власти чжурчжэньского государства не были заинтересованы и в том, чтобы укреплялись сила и мощь самих татар. Они не только прекрасно знали ситуацию в татарском лагере, но и ждали подходящий момент, чтобы под любым предлогом воздействовать на татар.

Первый поход Чингисхана на татар на самом деле соответствовал указанной выше политике чжурчжэньского Алтан-хана. Татары были кровными врагами нескольких поколений рода хиад, и Чингисхан жаждал отмщения. Но собственных сил у него было недостаточно, поэтому до сих пор попыток отмщения он не предпринимал. Алтан-хан же считал использование раскола среди монголоязычных племен основой своей государственной политики.

В 1194 году монгольские племена хатагин и салжуд вторглись в порубежные районы чжурчжэньской державы. Ее правитель, Чжанцзун-хан… направил против них три тумэна солдат, рекрутированных в приграничных районах, а также приказал татарам помочь военной силой. В следующем, 1195 году чжурчжэньские войска под командованием Иламина и Ваньгинь Аньго двинулись в сторону озера Хулун и захватили четырнадцать куреней племен хатагин и салжуд. На этот раз на подмогу чжурчжэ-ням выступило татарское воинство во главе с Мэгужин султом, которое захватило много добра. Однако действия татар были осуждены находившимся при войсках чжурчжэньским сановником Цзя Гу Цин Чэнем, поскольку добыча самих чжурчжэней оказалась незначительной. На большую же часть добычи посягнули татары. Это и послужило причиной военного конфликта, разгоревшегося между татарами и чжурчжэнями, и обвинений в предательстве, обращенных в адрес татар» (Сайшал. История Чингисхана (на монг. яз.). Улан-Батор, 2004. Кн. 1. С. 210–211).

С. 102. …титул жаут хури означает могущественный ноён; так чжур-чжэни именовали командиров «заградительно-усмирительных» отрядов, формировавшихся из племен, живших вдоль границы их державы и состоявших у них на службе.

Ван (кит.) – князь, воевода.

Жау may – это звание давалось чжурчжэнями командующему «заградительно-усмирительными» отрядами.

И нарекла матушка Огэлун имя ему Шигихэн хутугу (Шихихутуг) и воспитывала его как сына родного. – Шихихутуг отплатил сторицей усыновившей его семье, став верным соратником Чингисхана, который после создания единого Монгольского государства доверил ему всю судебную власть в улусе.

В отсутствие Чингисхана подлые журхинцы напали на остававшихся в его ставке людей: десятерых убили, а десятков пять до нитки обобрали. – Радость победы над татарами была омрачена известием о подлости сородичей-журхинцев, которые во время его отсутствия учинили кровавую бойню в родовом курене Чингисхана. Отметим, что Чингисхан, возвращаясь из похода на татар (в 1197 году), был склонен простить журхинцам все их прошлые грехи ради сохранения единства улуса. «Он захотел, – свидетельствует Рашид ад-Дин, – снискать расположения племени журхин, подарив им что-нибудь из того, что он награбил, и принял решение пойти к ним» (Рашид ад-Дин. Сборник летописей. М.: Ладомир, 2002. Т. 1. Кн. 2. С. 93). Однако вожди журхинцев своими подлыми деяниями переполнили чашу его терпения и тем самым подписали себе смертный приговор. Их бесславный конец на какое-то время заставил примолкнуть прочих высокородных оппонентов Чингисхана. А кроме того, в результате ликвидации журхинских предводителей Чингисхан подчинил себе всех их подданных – «самых смышленых и самых могучих, самых отважных и лучников лучших», как их характеризует автор «Сокровенного сказания монголов».

С. 103. Мухали (1170–1223) – после прихода к Чингисхану становится одним из его ближайших соратников; велики заслуги Мухали в деле создания единого Монгольского государства; Чингисхан очень высоко Ценил его бесстрашие воина, мудрость политика и дар предвидения, ведь именно Мухали был одним из тех, кто напророчил Чингисхану великую судьбу Владыки монгольской державы; после провозглашения единого

Монгольского государства Мухали был назначен командующим одним из трех (восточным) туманов монгольского воинства, затем участвовал в походах на державу чжурчжэней; с 1214 года принял единоличное командование военными действиями на территории державы чжурчжэней; в 1217 году (по некоторым источникам, в 1206 году) получил от Чингисхана титул гуй вана – державного князя.

С. 104. Повстречавшись с матушкой Огэлун, Жэбгэ преподнес ей в дар отрока по имени Борохул, подобранного им в Журхинских кочевьях. – Борохул (ок. 1182–1216), воспитанный матушкой Огэлун в духе безграничной преданности Чингисхану и его семье, был титулован Чингисханом одним из четырех его «бесстрашных богатырей»; Чингисхан был признателен своему названому брату Борохулу и его жене за спасение двух его сыновей – Угэдэя и Толуя. Борохул погиб во время военной кампании по усмирению восставших хори тумэдов. После их усмирения Чингисхан в знак признания заслуг Борохула отдал его семье сто хори тумэдских семей.

И поскольку под водительством Хутугту журхи собрались мужи отважные и гордые сердцем, прозвали их за это журхинцами. – Название роду журхин дало монгольское слово зурх (сердце); журхин означает «имеющий сердце», т. е. отважный.

И покорил Чингисхан тех горделивых журхинцев и сделал все их племя подданными своими. – Американский ученый Джек Уэзерфорд подметил важные изменения в действиях Чингисхана на пути к единоличной власти над всеми монголоязычными племенами: «Тэмужин провел вторую радикальную реформу в своем стиле правления, которая отметила следующий шаг к верховной власти. В долгой истории степной войны побежденное племя обычно грабили, часть людей забирали в рабство, а остальных оставляли в покое. Побежденные кланы быстро собирались с силами и наносили ответный удар или бежали и присоединялись к вражеским племенам. Тем не менее после победы над журхинцами Тэмужин повел себя вразрез с обычаями. В этом проявилась его твердая решимость прервать бесконечный цикл нападений и ответных набегов и создания и расторжения эфемерных союзов.

Он собрал курултай своих сторонников и провел над высокими предводителями журхинцев показательный процесс, обвинив их в том, что они нарушили свое слово, отказавшись присоединиться к нему в походе против татар, и повели себя бесчестно, напав в его отсутствие на его стойбище. Когда они были признаны виновными, Тэмужин приказал тут же казнить их в назидание другим и в знак цены верности и предательства. Также это было прозрачное послание ко всем родам «белой кости», которое сообщало им, что на привычные привилегии и особое обращение они больше могут не рассчитывать. После этого Тэмужин совершил еще один беспрецедентный шаг – он захватил земли журхинцев и распределил оставшихся в живых членов этой семьи между семьями своего клана. И хотя многие члены обоих родов решили, что пленных отдают в рабство, как это было принято в степи, «Сокровенное сказание» утверждает, что Тэмужин принял их в свой клан как равноправных членов» (Уэзерфорд Джек. Чингисхан и рождение современного мира. М.: ACT, 2005. С. 118–120).

С. 104. И понудил тогда же Чингисхан бороться Бури буха и Бэлгудэя. – Бури бух был двоюродным братом отца Чингисхана, пользовался большим авторитетом среди журхинцев, поэтому Чингисхан, покарав предателей, журхинских вождей, счел необходимым, дабы окончательно усмирить журхинцев, покончить и с Бури бухом.

С. 106. Год Курицы – 1201 год.

Найманы – племя, кочевавшее в районах между Хангайским и Алтайским хребтами; найманы считались наиболее культурными из всех монгольских племен; их знать пользовалась услугами уйгурских писцов. Л. Н. Гумилев считал, что найманы – «осколок державы хархятадов (киданей)».

…обряд возведения Жамухи в Гур-ханы… – После того как Жамухе удалось укрепить свои связи с некоторыми родо-племенными группами, враждовавшими с Чингисханом, их аристократические правители провозгласили его гур-ханом (всеобщим ханом). О значении этого события и дальнейших действиях врагов Чингисхана американский исследователь Джек Уэзерфорд писал: «…Жамуха все еще отказывался признать его (Чингисхана. – А.М.) превосходство и стал центральной фигурой в движении кланов «белой кости», которым пришлись не по нраву те изменения, которые Тэмужин вносил в их традиционный образ жизни.

В 1201 г., году Петуха, Жамуха выдвинул свои претензии на роль правителя всех монголов. Бросив вызов Тэмужину и даже его покровителю Он-хану, Жамуха созвал курултай, который присвоил ему древний и почетный титул Гур-ка или Гур-хана, что означает Вождь над вождями или Хан над ханами. Его люди принесли ему новую клятву верности и, чтобы освятить ее, принесли в жертву коня и кобылу.

Жамуха выбрал этот древний титул не только из-за любви к старым традициям, у него был и еще один довольно зловещий повод сделать это. Последним ханом, который носил титул Гур-хана, был дядя Он-хана, правивший хэрэйдами до того, как Он-хан поднял против него восстание и убил его и всех его братьев. Именно во время этого восстания отец Тэмужина Есухэй стал союзником Он-хана. Избрав этот титул, Жамуха во всеуслышание заявил про свои претензии на власть Он-хана, так же как и его вассала Тэмужина.

Если бы Жамухе удалось выиграть эту войну, он стал бы верховным правителем центральной степи. На его стороне были древние и уважаемые кланы, такие как тайчуды, которым когда-то была подчинена семья Тэмужина и которые держали его в рабстве долгие годы. Борьба между двумя монгольскими политическими группами переросла обычный круговорот набегов и разграблений, она стала войной не на жизнь, а на смерть между Жамухой и Тэмужином. Ставкой в этой войне стала верховная власть над Степью» (Уэзерфорд Джек. Чингисхан и рождение современного мира. ACT, 2005. С. 122–123).

С. 107. «То гнев небесный пал на нас!» – возопили они, и разбежалось воинство Жамухи в разные стороны. – Судя по древним источникам, ни численное превосходство, ни волхвование найманских шаманов не принесли Жамухе и его союзникам успеха в решающем сражении в урочище Хойтэн (1202 год). Действия их были разрозненными по причине отсутствия единого руководства, в то время как войска Чингисхана и Ван-хана, своевременно оповещенные своим сторонником из рода горлос Хоридаем, сделали маневр и, заняв лучшие позиции, сами перешли в наступление. Когда же найманские шаманы попытались, как пишет автор «Сокровенного сказания монголов», «волшебством обрушить ненастье… на головы ратников Чингисхана, разверзлись хляби небесные над ними самими. И скользили их ноги и вязли в непролазной грязи. «То гнев небесный пал на нас!» – возопили они, и разбежалось воинство Жамухи в разные стороны».

Так красноречиво свидетельствовал автор «Сокровенного сказания монголов» о бесславном конце, пожалуй, последнего, упомянутого в древних источниках столь крупного античингисова союза.

Сам Жамуха, пограбив в ханы его возведший народ, поспешил обратно вниз по реке Эргунэ. – Рашид-ад-Дин в «Сборнике летописей» сообщает нам о том, что Жамуха после этого сокрушительного поражения «разграбил жилища тех племен, которые возвели его на царствование, [и] явился к Чингисхану с проявлением рабской покорности» (Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. 1. Кн. 2. С. 122).

«Сокровенное сказание монголов» факта прихода Жамухи к Чингисхану не подтверждает, но свидетельствует о том, что Жамуха после распада воинства античингисовой коалиции «поспешил обратно к реке Эр-гунэ (Аргунь. – А.М.)… Ван-хан стал преследовать Жамуху. Чингисхан погнался вслед за Агучу-батором, двинувшимся в пределы тайчудские». Так разошлись, в прямом и переносном смысле, пути-дороги Ван-хана и его многолетнего вассала Чингисхана. Забегая вперед, скажем, что последующие два года станут периодом их открытой конфронтации, который завершится крахом хэрэйдского предводителя.

С. 108. И подошла рать Чингисхана и ввязалась в сражение с тайчудами. – Автор «Сокровенного сказания монголов» сообщает, что после того, как было рассеяно воинство античингисовой коалиции, Чингисхан направил своих ратников вслед за остатками тайчудских войск. Несомненно, Чингисхан решил раз и навсегда покончить с вождями тайчудов, по вине которых 30 лет назад распался улус его отца Есухэй-батора, а он сам перенес столько бед и лишений, преследований и унижений.

Благодаря неизвестному и поныне автору «Сокровенного сказания монголов» мы становимся очевидцами сражения Чингисхановой рати против «лучших мужей тайчудских», сочувствуем страданиям тяжелораненого в этом бою Чингисхана, восторгаемся преданностью и готовностью к самопожертвованию его соратника Зэлмэ, которому Чингисхан воистину «животом обязан».

В этом ярком, эпическом повествовании Чингисхан предстает перед нами человеком, искренне благодарным боевым соратникам и всем простым аратам, протянувшим ему руку помощи в трудную минуту. Он мудр и великодушен в отношении людей честных, даже если они воевали против него, но затем сами пожелали встать под его знамена, как это получилось в историях с Зургадаем и стариком Ширгэтом и его сыновьями. В обоих случаях при принятии решения о приближении к себе этих людей Чингисханом прежде всего учитывались их честность и искреннее желание «в услужение всю силу положить», а также, и это было не менее, если не более значимо для него, их преданность своему прежнему господину.

Зэлмэ, обагряя губы, то и дело отсасывал закупоривавшую артерию кровь Чингисхана. – Зэлмэ – один из первых нукеров, сподвижников Чингисхана; еще в 1178 году был приведен отцом Жарчудаем из племени урианхай и отдан в услужение семье Чингисхана. Зэлмэ принимал непосредственное участие во всех сражениях Чингисхана, был ему беззаветно предан, внес большой личный вклад в дело создания единого Монгольского государства; поскольку использование отравленных стрел было в то время делом обычным, иного способа спасти Чингисхана от заражения крови и смерти у Зэлмэ не было.

С. 108. …дэл, гутулы, малахай… – халат, кожаные сапоги и зимний головной убор монголов.

С. 110. …кто ранил в шейный позвонок коня, что подо мною был? – По-видимому, Чингисхан, намеренно скрывая факт своего ранения, говорит о том, что в бою была якобы ранена его лошадь.

С. 111. …мы наречем тебя Зэв отныне (монг. «наконечник стрелы») – Зэв – один из лучших военачальников Чингисхана, большую часть жизни провел в военных походах в Северном Китае, стране тангудов, Средней Азии, Туркестане, на Руси. Умер в 1224 г., возвращаясь из очередного похода.

С. 112. …в нукеры не возьмет он нас, не верных господину своему холопов; казнить прикажет, ибо на господина мы посягнули своего. – Известный российский монголовед Б. Я. Владимирцов так оценил черту характера Чингисхана, о которой говорит Наяа: «Чингисхан всегда и везде, даже в среде неприятелей, поддерживал аристократические начала: власть феодала по отношению к своему вассалу, власть господина по отношению к своему рабу; он всегда поощрял верных слуг и наказывал смертью изменивших своему господину, хотя бы этот господин был злой враг самому Чингису. Степная аристократия могла гордиться своим новым ханом, он был истинным ее вождем, настоящим выразителем ее чаяний, ее идеалов» (Владимирцов Б. Я. Чингисхан. Указ. соч. С. 165).

С. 113. …пришел к нему хэрэйдский Жаха гамбу… – Жаха гамбу (при рождении нареченный Хэрэйдаем) – третий сын хэрэйдского хана Хурчахус Буйруга; детские и отроческие годы провел в плену у тангудов; за свои недюжинные способности был у них в почете и получил прозвание «Жаха гамбу», т. е. «великий эмир страны». По возвращении на родину стал предводителем одного из родственных хэрэйдских племен. В зависимости от расстановки сил в хэрэйдском сообществе Жаха гамбу то поддерживал Торил-хана, то находился к нему в оппозиции. Жаха гамбу неоднократно переходил на сторону Чингисхана, породнился с ним: одна из дочерей Жаха гамбу стала женой Чингисхана, две другие – женами его детей, Жочи и Тулуя.

И пришли тогда же под водительство владыки тумэн тубэгэнцы и олон донхайдцы и прочие роды хэрэйдские, оставившие свои пределы и разбредшиеся. – В XII–XIII веках хэрэйдское сообщество составляли шесть родственных племен: донхайд, жиргэн (чирхир), сахиад, тумэн тубэгэн, эрихэ, онгужин. Среди предводителей этих племен шла постоянная борьба за верховенство над всем хэрэйдским сообществом, апогеем которой и стали события, которые будут описаны в следующей главе.

По свидетельству «Сокровенного сказания монголов», эти племена (тумэн тубэгэнцы и олон донхайдцы) участвовали в сражении между хэ-рэйдами и дружиной Чингисхана в 1203 году, поэтому приход остатков этих племен к Чингисхану был возможен только после осени 1203 года.

С. 113. Владыка хэрэйдов Ван-хан был некогда крепко дружен с Есухэй-батором, отцом Чингисхана, и стали они побратимами. – Российский монголовед Б. Я. Владимирцов дает такую характеристику племени хэрэйдов и его вождю Торил-хану (Ван-хану): «Хэрэйды были народом кочевым, говорили на монгольском наречии, но в культурном отношении стояли несколько выше монгольских племен, вроде татар, тайчудов и других. Среди них было довольно распространено христианство нес-торианского толка, имели они сношения и с культурным народом тангу – тами – Си-ся, которые в ту пору владели северо-западными окраинами Китая, и с разными народами, населяющими Туркестан и Семиречье.

Ван-хан совершенно незаслуженно сделался знаменитой личностью, в особенности в Европе, куда проникли и нашли себе горячий отклик легендарные сказания о царе-священнике Иоанне, который будто бы блистательно правит христианским народом где-то на отдаленном Востоке; титул «Ван-хан» дал повод отождествить легендарного попа Иоанна с хэрэйдским ханом. На самом же деле Торил-хан хэрэйдский был незначительной личностью; жестокий и коварный, он, несмотря на то что был очень энергичен, не обладал совершенно качеством, необходимым для того, чтобы успешно стоять во главе кочевого государства. Несколько раз поэтому он попадал в тяжелые положения, из которых ему помогал выйти, между прочим, и Есухэй-батор» (Владимирцов Б. Я. Чингисхан. – В кн.: Владимирцов Б. Я. Работы по истории и этнографии монгольских народов. М.: «ИФ «Восточная литература» РАН, 2002. С. 154).

Ван-хан погубил младших братьев отца своего – Хурчахус Буйруг-хана_у чем прогневал дядьку по отцу – Гур-хана. – Рашид ад-Дин обратил внимание читателей на двух разных Гур-ханов: «Гур-ханы, которые были государями в Мавераннахре и Туркестане, [происходят] из народа кара-хитай (киданей. – А.М.). Этот же Гур-хан был сыном Маркуза, царя хэрэйдов. [Это надо заметить], чтобы не ошибиться» (Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. 1. Кн.1. С. 127–130).