Текст книги "Мальстрем монстров: антология Хэллоуина (сборник) (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Джордж Донелли
Герой

[зомби-хоррор]

Я их герой. Если они проголодаются, я их кормлю. Если им холодно, я их одеваю. Если им угрожают твари, я убиваю тварей.

Они – это Мария и Джош. Моя жена и малыш. Любовь всей моей жизни.

Пальцы твари впиваются в асфальт, на который я её чуть раньше сшиб. Выпрямляюсь и обращаю эти пальцы-единицы в нули.

Монстры ублюдочные. У нас была своя жизнь. Не эта. Прежде.

Зелёные лужайки, детский гомон, ваза с фруктами на столе и летучки перед работой. Тогда я что-то делал – важную работу. Я управлял тысячами людей и ворочал миллионами.

Нужно расчистить путь. Пинком откидываю с дороги сгнившую печень и занимаю пост спиной к ним. Я погибну на этом последнем рубеже. Погибну, но не позволю…

О нет.

Теперь я похож на животное, не так уж сильно отличающееся от этих тварей, созданных корпорацией, которую сам и основал. Из источника всего моего успеха она превратилась в рассадник гниющего дерьма, с когтями-бритвами и вечно клацающими зубами, алчущими сожрать меня и моих близких. И всё потому, что я доверился не тому, кому следовало.

И с севера, и с юга шуршат и скрежещут бестии. Впереди, между нами и озером Мичиган на востоке, скопище проржавевших машин, а центр Чикаго, которым я когда-то любовался с семьдесят шестого этажа, теперь представляет собой котёл с копошащимися вонючими голодными полчищами.

Позади...

О нет.

Из-за угла, между взорванным автобусом и обгоревшим дочерна хэтчбеком, вылезла тварь.

– Да когда вы отвяжетесь! Что ещё хотите у меня отнять? Что вам ещё надо?

Новая волна хлынула на джип и «Теслу», которые я поставил через дорогу в качестве заграждения. Рты скалятся, глаза без век, развеваются лохмотья, вымазанные подтекающей плотью. Вонь удушливых испарений забивает мне нос. Сердце колотится в горле, а рот пересох.

Это началось в тот самый день, когда мы с Марией летели на бизнес-джете «Гольфстрим» в Париж, а я мог думать лишь о ней. В критический момент горло у меня перехватило, а язык одеревенел.

Но она ответила «Да», ещё раньше, чем я сумел выдавить хоть слово. Такова Мария. Понимала, чего я хочу, прежде, чем это выражалось словами. Идеальная команда. Вот чем мы были.

Уйма паршивых ублюдков выворачивает с юга, из-за угла Мичиган-авеню и резво ковыляет прямиком ко мне. К ним приближается маленькая группка с севера.

Надо расчистить путь. Поворачиваюсь. Но...

О нет.

Срываю с пояса детонатор, скручиваю его и готовлюсь воткнуть углеродистую сталь в гнездо зажигания.

Мария и Джош прячутся за моей спиной, скрипя и хрустя пластиковыми штормовками.

– Просто чуть постойте. Просто чуть подождите!

Полчища встречаются и сливаются в единую кусачую и визжащую массу, пялящуюся на меня выпученными глазами, голодную, алчущую, в своих гнусных мыслях уже пожирающую меня.

Первые из них перешли линию. У меня дёрнулась было рука: грязная, ногти нестрижены, почти как у тварей. Стоять, чувак. Стоять, если и бывает время проявить терпение, так прямо сейчас.

За спиной простонала Мария. Я чувствовал их страх, хотя и…

Хлопаю в ладоши один-единственный раз: последние аплодисменты, которыми могу одарить этот мир, не только в благодарность за беззаветную любовь Марии, но ещё и в скупом восхищении той изощрённой бездной безнадёжности, что преследует меня на каждом шагу.

Линия гранат взрывается единым махом, ударная волна взмётывает в воздух куски тел и кровь, словно брызги океанского прибоя, снося всё впереди, очищая и торя путь новой жизни.

Затем летит шрапнель, пронзая гнилую плоть, отскакивая от железобетонного небоскрёба и увязая в плавящемся августовском асфальте.

Вытаскиваю из заднего кармана носовой платок и стираю с себя останки тварей..

Вдалеке, словно гроза, рокочут ещё твари. Скоро они будут здесь, а у меня уже не осталось ничего, кроме пистолета «Глок-23» и полдюжины патронов, которые мы сняли с гниющего копа.

Мир обретает невероятную чёткость. Воздух проясняется и каждый мой вдох тянется целую вечность.

Настало время решать.

«Вам придётся выбирать. Мы можем спасти или мать, или ребёнка. Но не обоих вместе».

Слова доктора полыхали в моём разуме погребальными кострами, что устраивали в городах после вспышки эпидемии. Но даже то решение нельзя сравнить с теперешним. Тогда хотя бы одного из двух мне гарантировали спасти. А сейчас... я поворачиваюсь.

О нет.

Там снова скопились полчища, теперь ещё сильнее изголодавшихся, бегущие к нам, лязгая зубами и вытянув лапы.

Мария и Джош – всё, что у меня есть. Но сейчас по-другому. Теперь дело во мне. Я не могу... не хочу... Не в одиночку. Без...

Меня захлёстывает желание, чтобы наступил конец света. Опять. На сей раз и для меня тоже.

А если осталось что-то ещё? А если я буду нужен? Что, если можно немного оттянуть это?

Оглядываюсь.

Джош двигается, будто при замедленной съёмке, глаза побелели, светло-голубая толстовка с капюшоном пропитано кровью.

Рядом с ним лежит Мария, её утроба прикипела к раскалённому бетону, а запах... Я не должен забыть этот запах. Это всё, что мне остаётся.

Выжигаю в разуме этот образ. Я жажду запомнить цену провала. Единственное, что важно – это цена моего промаха. Я жажду мучений. Боли, которая никогда не угаснет.

Потому что я был их героем. И я подвёл их.

В руке дёргается «Глок». Впускаю к мозгу Джоша безжалостный летний воздух. То же самое делаю и с Марией.

Затем перешагиваю через них и иду дальше.

Джордж Доннелли пишет в жанрах космической оперы, роботоапокалипсиса и антиутопических научно-фантастических сериалов. Бунтарь и неисправимый идеалист, он равно верит и в права человека, и в крепкие обнимашки перед сном. Получайте новый бесплатный рассказ ежемесячно на GeorgeDonnelly.com.

Перевод: Sebastian

Джон Д. Оттини
Монстры на каждом углу

[хоррор]

Я заканчиваю гримироваться и выглядываю из окна спальни на улицу. Это ночь Хэллоуина, а местные упыри и призраки ещё только-только начали выползать из домов.

Слышу тихий стук, дверь моей спальни открывается.

– Привет, пап. Что случилось?

Отец внимательно смотрит на меня и произносит: – А не чересчур ли ты взрослый, чтобы клянчить конфеты?

– Вообще-то я готовлюсь к хэллоуинской вечеринке Джонни Финна. Я же говорил маме на прошлой неделе.

Отцовское лицо выдаёт мне, что это для него новость.

– Ну ладно, мы с твоей мамой собрались провести мини-каникулы в Нью-Йорке и Кеннеди предложили приглядывать за тобой, пока мы отсутствуем.

– Пап, мне пятнадцать лет! Не обязательно, чтобы за мной кто-то приглядывал.

Особенно мистер Кеннеди.

– У нас будет на душе легче, если за тобой присмотрят Кеннеди, а, кроме того, ты не настолько взрослый, как считаешь.

– Да ладно, пап. Ты сам-то в шестнадцать лет пошёл в армию.

– Это другое дело.

– И чем оно другое?

– Тем, что времена были другие, сынок.

– Другие времена?

– Когда мне было столько же лет, как тебе, криминальная обстановка ещё не выросла до нынешнего уровня. Не в каждых вечерних новостях сообщалось об убийцах, насильниках и педофилах. В наше время монстры не подкарауливали на каждом углу.

– Это уже перебор, пап.

– А по-моему, нет, Пит.

– А как насчёт Сары? Почему она не может приглядывать за мной?

– Твоя сестра уехала учиться в колледж. Думаешь, она приедет обратно, только, чтобы за тобой присмотреть? Что случилось у вас с мистером Кеннеди? После того, как ты ушёл из бойскаутов два года назад...

Я поднимаю руки в знак поражения и говорю: – Проехали, пап.

Ты мне всё равно не поверишь.

Он смотрит на меня с озадаченным видом.

– Питер, я не понимаю. Мы с мистером Кеннеди знакомы много лет, вместе служили в армии, он твой крёстный отец и мой лучший друг…

Я резко перебиваю его.

– Знаю, пап. Сто раз уже слыхал эту историю... Я врубился!

– Не надо умничать, юноша.

– О, значит я уже юноша!

Отец награждает меня угрюмым взглядом и качает пальцем перед моим лицом.

– С таким нахальным настроением ты ничего не добьёшься! Я зашёл сообщить, что Кеннеди станут за тобой приглядывать, пока мы будем в отлучке. Тема закрыта. Разговор окончен!

Он уходит, хлопая дверью.

На эту тему мы никогда не разговаривали и она точно не закрыта. По крайней мере, пока ещё нет.

Я в последний раз осматриваю в зеркале свой зомби-наряд, сую руку под футболку и нащупываю на коже холодный металл. «Отец ошибся. Ещё одна Гадость у меня осталась».

Прежде, чем мне удаётся выйти из дому, у самой двери меня перехватывает мама.

– Зачем ты всегда огорчаешь отца? – спрашивает она с непреклонным выражением на лице.

– А зачем ты всегда его поддерживаешь?

– Он мой муж…

– А я, нахрен, твой сын!

Моя яростная вспышка застаёт её врасплох и она едва не проливает свой напиток.

– Придержи-ка язык, молодой человек. Видно же, что ты не в себе.

– Блин, ты такая же гадская, как папаша. Видишь только то, что хочешь увидеть.

– И что это должно значить?

Трясу головой и говорю: – Ничего. Я опоздаю на вечеринку. Мне пора идти.

Не тратя времени впустую, я перехожу прямо через дорогу к дому Кеннеди. Звоню в дверь и выходит мой собственный кошмар, наряженный в скаутскую форму.

Он ухмыляется и произносит: – Привет, Пит. Кажется, мы с тобой проведём вместе немножко свободного времени.

Затем усмехается и хватается за перед своих шорт.

– Твой старый дружок по тебе соскучился. Гадость или сладость?

Больной ублюдок.

– Оо, ты же знаешь, как сильно он любит твои сладости. Что ты ему приготовил на этот вечер?

Говоря это, он теребит перед шортов…

– Гадость, мистер К.

Мгновение я медлю. Затем одним-единственным неуклюжим движением вырываю из-под футболки отцовскую пушку и тычу ей мистеру Кеннеди в лицо. Руки жутко трясутся, но я всё-таки нажимаю на спусковой крючок и попадаю ему прямо в лоб.

Слышу, как вопит перепуганная до смерти миссис Кеннеди, потом бросаю пушку и кидаюсь обратно, к себе домой.

Попавшийся мне на подъездной дорожке отец спрашивает: – Какого чёрта там случилось?

– Видимо, мистер Кеннеди потерял голову. – отзываюсь я с жутким и злорадным смехом.

– Что? Ты, вроде, собирался в гости к Финнам?

– Ты меня переубедил.

Он хватает меня за плечи и принимается трясти.

– Да что за чушь ты несёшь.

– Я застрелил мистера Кеннеди.

Его лицо перечёркнуто недоверием.

– С какого бы перепугу тебе это делать?

По щекам у меня бегут слёзы.

– Одним монстром на улицах меньше, пап.

На сегодняшний день Джон Д. Оттини проживает в Центральной Флориде, вместе с женой и игривой кошечкой по имени Белла. Ищите его книги и добавляйтесь в список рассылок на jdonovels.wordpress.com.

Перевод: Sebastian

Хизер Бидерманн
Гончие

[хоррор]

– Точно в срок, – женщина с серебристыми волосами и сияющими голубыми глазами распахнула тяжёлую деревянную дверь.

Джейк Кинкейд непринуждённо улыбнулся и шагнул внутрь. Огромный каменный дом укрывался в позабытой мрачной чаще. Ближайший сосед находился миль за десять отсюда, а всё поместье окружала высокая каменная ограда. Джейку повезло, что указания были настолько ясными, иначе он ни за что не отыскал бы ворота – заросший плющом вход, будто нарочно сделанный неприметным.

– Рад познакомиться, миссис Рочестер, – сказал Джейк и пожал изящную миниатюрную ручку хозяйки.

– О, пожалуйста, просто Мина, – приветливо отозвалась женщина.

Яркий свет в доме озарял драпировки и развешенные на стенах забавные картинки с играющими детьми. На столах красовались хэллоуинские тыквенные фонарики. Где-то пёкся пирог и у Джейка сразу же появилось чувство, будто он оказался дома. На стене висел удивительный портрет женщины, половина лица которой являла собой синий череп, а половина могла похвастаться прекрасной розовой кожей. Мина заметила, что Джейк разглядывает эту картину и принялась рассказывать, кто на ней изображён.

– Это богиня Хель[24]24
  Хель – в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых (Хельхейма), дочь Локи (бога хитрости, обмана и коварства) и великанши Ангрбоды (Вредоносной). Одна половина её тела чёрно-синяя, другая мертвенно-бледная, по другим версиям, левая половина её лица была красной, а правая – иссиня-чёрной(прим. перев.).


[Закрыть], – пояснила Мина.

– Вроде Ада там, Дьявола?! – уточнил Джейк.

Она вздохнула и покачала головой.

– Нет, вроде Хели из скандинавских сказаний. Х-Е-Л-Ь. Она правит преисподней.

Джейк пожал плечами и постарался изобразить понимание. Честно сказать, ему вообще не сдались ни история, ни затрёпанные древние религии.

– Позвольте вашу куртку? Не хотите выпить? – поинтересовалась Мина.

– О, не стоит предлагать мне выпивку.

Рослая фигура Джейка выскользнула из куртки.

– Я просто жду не дождусь, когда увижу собак. Может, перейдём к этому?

Мина кивнула.

– Гончие. Прежде, чем мы их посмотрим, следует вас кое о чём спросить. Я очень привязана к этим животным и никому их не показываю. Не говоря уж о том, чтобы отдавать щенков в чужой дом.

Джейк, агент Министерства сельского хозяйства США, работающий в Центре защиты животных, наткнулся на это объявление на сайте про экзотов, который иногда использовали преступники для продажи контрабандных животных частным покупателям. Хотя он всё-таки не мог поверить, что вот эта бабуля перед ним – преступница.

– Так, значит, в письме вы сообщили, что разыскиваете особенных животных, с целью позаботиться о них?

Неподалёку раздалось приглушённое завывание.

Джейк кивнул.

– Отлично, отлично, – продолжала Мина, – А теперь скажите, Джейк, вы когда-нибудь держали крупных животных? Я имею в виду, размером с тигра или небольшого медведя?

– Мне довелось работать в образовательном зоопарке в Северной Дакоте и там я периодически присматривал за медведями.

Это было неправдой.

– Великолепно! У вас имеется большое пространство, чтобы там могла резвиться пара крупных животных?

– Я живу на ферме, милях в тридцати отсюда. Там полно места, где могут носиться животные и крепкая изгородь, чтобы удерживать их внутри, – ответил Джейк.

Она кивнула.

– Очень важно – изолировать их от посторонних. Ещё вам потребуется уйма свежего мяса, чтобы их кормить. Это особенно важно. Вы послужите благородному делу. Эти милашки вырастают быстро и весьма опасны для чужаков.

Джейк ещё немного поднажал: – Сколько вы просите за собак? То есть, не хотелось бы тратить ваше время впустую, если я пролетаю по сумме.

– Не будем говорить о цене, пока не посмотрите на них. Когда вы это сделаете, то поймёте, о чём я говорю. Вам всё ещё интересно?

Он кивнул, но уже немного в замешательстве.

– Но ведь это собаки? То есть, конечно, они питаются мясом, но какое-такое особое обращение им требуется?

Лицо Мины обрело серьёзность.

– Если эти собаки – ваше призвание, они станут смыслом жизни. Собаки – это всё.

Джейку вспомнилось, что Тэмми – его бывшая, просто помешалась на кошках. Она придумывала смешные голоса своим котам и говорила от их имени всякие глупости. Эти маленькие чудовища всегда вырывались от Джейка, как дьяволы и засовывали ему в ботинки безголовых мышей. Никакой секс с чокнутой кошатницей такого не стоил. Он припомнил, как Тэмми тоже всегда твердила, что кошки для неё – это всё. По коже забегали мурашки.

– Несомненно, для меня они – всё. – солгал Джейк и накрыл руку Мины своей. – В конце концов, все мы служим нашим питомцам.

Мина явно услыхала от него то, чего ждала и поднялась.

– Сейчас гончие встретятся с вами, Джейк. Но предупреждаю: они ошеломляют каждого, кто с ними столкнётся. Эти собаки поистине изумительны. Пожалуйста, постарайтесь сохранять спокойствие. Пусть они подойдут. Если вы им понравитесь, то сразу это поймёте. Мы всегда говорим: пусть гончие сами выбирают спутников-людей. Так будет лучше для всех. Не переживайте, если вас не выберут. Такое происходит не с каждым.

По коридору они дошли до массивной металлической двери с целой системой задвижек. Подобное выглядело совершенно неуместно в таком старинном доме. Когда Мина распахнула дверь настежь, Джейк заметил на ней глубокие царапины с подвальной стороны. Они спустились по каменной лестнице и прошли по другому коридору, длинному и ярко освещённому. В его конце обнаружилась ещё одна металлическая дверь, помятая изнутри, словно кто-то раз за разом бился в неё. В этой комнате все стены испещряли скандинавские руны, хотя Джейк понятия не имел, что они означают.

Мина поколдовала над задвижками и дверь отворилась, испустив металлический стон. Здесь оказались довольно тусклые лампочки. Внутрь хлынул свет из коридора и вдруг в самом тёмном углу замигали две пары глаз.

– Сколль! Хати![25]25
  Сколль – в скандинавской мифологии варг, каждый день преследующий Соль (солнце), чтобы съесть его. У Сколля есть брат Хати, который преследует Мани (месяц). Согласно пророчеству, в день Рагнарока они догонят и съедят Соль и Мани. Тогда наступит конец всему живому (прим. перев.).


[Закрыть] – окликнула Мина. Она свистнула и две гончие подошли ближе, клацая когтями по каменному полу. Явившееся из темноты не просто ошеломляло. Оттуда вышли не собаки, а какие-то огромные чудища. Тела их покрывал густой чёрно-пятнистый мех. Каждая зверюга достигала в холке пяти футов и бугрилась от мускулов. Когти на лапах остротой не уступали тигриным. Но сильнее всего вгоняли в ступор громадные жёлтые клыки и пылающие рубиновые глаза, от которых Джейк неподвижно застыл на месте.

Сколль и Хати процокали к Джейку и обнюхали его. У него заколотилось сердце, а на лбу выступила испарина. Он улыбнулся собакам и поднёс руку к их носам.

– Хорошие мальчики. Славные мальчики.

Гигантские гончие обнюхали его руку, волосы и одежду. Фыркнули и немного успокоились. Затем уселись на полу и уставились на него.

– Могу поспорить, они миленькие, как щенки.

– Это и есть щенки, Джейк. Их родители сейчас гуляют по участку, – улыбнулась Мина.

У Джейка голова пошла кругом от мысли, какого же размера могут оказаться взрослые собаки.

– Это варгры. Кое-кто зовёт их варгами или адскими гончими, – пояснила Мина. – Адские гончие появляются на свет здесь, на Земле, которую называют ещё и Мидгардом[26]26
  Мидгард – в германо-скандинавской мифологии Срединный мир, мир людей (прим. перев.).


[Закрыть]. Они избирают себе покровителей из числа людей и мы ухаживаем за ними, пока они не примут своё призрачное обличье и не перейдут Радужный мост[27]27
  Радужный мост, он же Биврёст – в германо-скандинавской мифологии радужный мост, соединяющий Асгард с другими мирами (прим. перев.).


[Закрыть]. Там они присоединяются к выводку, обитающему в месте под названием Чертог Гончих, где правят бог Локи и его дочь Хель. В награду за службу, каждому покровителю с выводком после смерти даруется жилище в Чертоге, сроком до самого конца света – Рагнарока[28]28
  Рагнарок – в германо-скандинавской мифологии – гибель богов и всего мира, следующая за последней битвой между богами и хтоническими чудовищами (прим. перев.).


[Закрыть]. Это величайшая честь для тех, кто любит животных так же, как и я.

Что за бредятина! Его глаза заметались по комнате и замерли на кормушке с грудой окровавленных костей. В груде блеснула серебром пара туфель. Из одной торчал окровавленный огрызок ноги. Джейк охнул и отшатнулся назад.

– Что за… Они, что, едят людей?

Мина кивнула.

– Как правило, коров, овец и кур. Но адские гончие могут и вот так.

– Да ладно, – Джейк издал недоверчивый смешок. – На самом деле такого быть не может. А где скрытая камера? Ведь это же шутка, ну точно.

Джейк приблизился к одной из адских гончих и принялся её тыкать, стараясь отыскать какой-нибудь пластический грим или киноаниматронику, что доказали бы надувательство.

От такого обращения адская гончая зарычала, дёрнулась и оттяпала назойливую джейкову руку. Другая гончая опустила голову и отхватила ему ногу. Джейк свалился наземь, в шоке что-то залопотал, пытаясь отползти подальше.

– Ох, Джейк, – проговорила Мина, – я надеялась, что, увидев моих малюток, ты тоже их полюбишь. А вместо этого, как видно, станешь их ужином. Тебе не кажется, что этот мир и вправду катится псу под хвост?

Мина хмыкнула и вышла из комнаты. Со скрипом закрылась дверь и загремели запоры с другой стороны. Последнее, что увидел Джейк, перед тем, как отрубиться – две пары красных пылающих глаз, подавшиеся вперёд, когда в его плоть впились жёлтые клыки.

Хизер Бидерманн – викинг-библиотекарь, пишущая рассказы. Её увлекает всё, что связано с нердами, путешествиями, чтением хороших книг и комфортным кемпингом. Она проживает в Миннесоте и в данное время завершает свой первый роман. Ищите её книги и добавляйтесь в список рассылок на HeatherBiedermann.com.

Перевод: Sebastian

Джордж Донелли
Эфирное эхо

[хоррор]

«Пожалуйста, хватит!»

Снова кожа хлещет по голой плоти и я сжимаюсь в комок.

«Вот теперь хватит».

Звякает о пол металлическая пряжка ремня. Отец хмыкает, мальчик жадно глотает воздух.

«Папа, я не могу дышать».

Пытаюсь угадать, сколько ему лет. Думаю, не больше двенадцати.

«Ты дерьмо. Даже задницу себе подтереть не способен. Ты никогда ничего не добьёшься. Да лучше бы я просто…»

Резкий стук в дверь и ко мне в кабинет заглядывает доктор Герцвайль.

Ставлю аудиодорожку на паузу.

– Джерри? Опять обрыв? Мы все ждём тебя на совещании.

– Босс, это опять попалось, – сообщаю я.

Доктор Герцвайль замирает в дверях, сквозь стекло смотрового окошка смутно белеют его пальцы.

– Кажется, я понял. Голосовые записи из наших приложений предназначены исключительно для машинного обучения и анализа. Сейчас ты нарушаешь наш пользовательский договор.

– Они согласились с условиями. Это приложение всё время слушает. Так и работает голосовой поиск.

Доктор Герцвайль воздевает руки.

– Миллиарды терабайт записей, а ты обнаружил только одну, где… что? А? Что…

– Тэд, это насилие над детьми!

Я вскидываюсь из кресла и шагаю к нему, грудь и живот ноют ещё с прошлой недели.

– Там мучают ребёнка. Его избивают кулаками, говорят... его же могут убить! Это корпоративное прослушивание и зачем мы это делаем, как не для того…

– Удали это. Похорони. Выкинь из головы. И иди на совещание. Сейчас же!

Чей-то крик. Гляжу на свои руки. Кровь. Вытаскиваю из костяшек кулака стеклянные осколки и ещё больше их бренчит под ногами. Доктора Герцвайля в комнате нет.

– В Линкольн-парк, прямо по Кеннеди[29]29
  Линкольн-парк – отдельный район в Норт-Сайде, Чикаго (прим. перев.).
  Скоростная автомагистраль Джона Ф. Кеннеди проходит между центральным городским районом Вест-Луп и международным аэропортом О'Хара (прим. перев.).


[Закрыть]. Я из Чикаго, так что знаю, куда надо.

– Ясно, сэр, Линкольн-парк. Сейчас отвезём, без проблем.

Таксист заводит машину и мы мягко, как на облаке, выплываем из О'Хара и вливаемся в полуночный дорожный траффик. Над магистралью стаей железобетонных чудищ маячат небоскрёбы, – я это знаю, но дождь и сумрак мешают мне самому увидеть истину.

В ухе жужжит зуммер. Отвечаю на звонок и тут же об этом жалею.

– Ты ведь в Чикаго, так что лучше будет, если приедешь повидаться со мной, – верещит моя мать.

Нащупываю кнопку выключения. Да как, к чёрту, она догадалась?

– Ты же знаешь, я жду. В духовке греется ужин, а отец ждёт тебя завтра на обед в честь Дня Благодарения!

– Мам, я занят. И скоро обратный рейс в Сан-Франциско, поэтому – нет.

– Почему ты больше не разговариваешь с отцом? – шуршит она в наушнике.

– Просто желания нет…

– Джеральд, ты разбиваешь нам сердце, – её голос обрывается.

Водитель включает музыку – как по бочке забарабанили, и выруливает прямо на выезд из Дайверси[30]30
  Бульвар Дайверси – крупнейшая улица в направлении восток-запад в Норт-Сайде, Чикаго (прим. перев.).


[Закрыть].

– Давай заканчивать с этим!

– Не ори! За что ты нас ненавидишь? Мы кормили тебя, учили. Восемнадцать лет растили тебя с пристойным воспитанием и моралью!

– Шестнадцать. Я рано покинул дом. Помнишь, мам?

– Ты у нас в долгу, мерзкий маленький паршивец. Ты ни черта не добился бы, не утирай мы тебе сопли и не наставляй на путь…

– Давайте по Фуллертону!

Такси сворачивает перед самой разделительной полосой и мы вылетаем с выезда прямо на жёлтый свет.

– Мам, сейчас не время…

– Без нас ты ничего бы не добился. Ты же ничтожество, дерьма кусок. Что, думаешь, ты настолько хорош, верно? Подрабатываешь у этого докторишки? Мы можем отнять у тебя это, когда пожелаем. Так что тащи свою задницу сюда, молодой человек, а иначе мы ещё немножко покалякаем с Тедди Герцвайлем.

Связь обрывается и я начинаю тыкать в телефон.

– Алло?

Голос старика звучит дружелюбно, знакомо и чересчур спокойно.

– Кто это?

– Джерри? Это доктор Герцвайль. Я переживаю за тебя, молодой человек.

– Я...

– Возвращайся назад, тебе куда безопаснее будет в нашей маленькой башне из слоновой кости. Извини, что я поговорил с твоими родителями, но ты меня вынудил.

– Док…

– Скоро увидимся.

На линии захрипело.

– Чтобы прослушать это сообщение ещё раз…

Я потёр сложенный розовый стикер в кармане. Наконец-то я его раздобыл. Ну да, пришлось солгать кабельной компании. Сказать им, что я коп. Не имеет значения. Теперь просто небольшая заминка, а потом можно будет возвращаться к работе в Маунтин-Вью[31]31
  Маунтин-Вью – вероятно имеется в виду церковь Маунтин-Вью в Чикаго (прим. перев.).


[Закрыть].

Опять включаю звук в наушниках и поплотнее скрещиваю руки на груди. На свете так много насилия, что временами мне хочется стать кем-нибудь другим, в другом городе, на другой планете, под другим именем.

Леденящий чикагский ветер лижет мои ноги, прорвавшись сквозь штаны. Глупо было не брать куртку, но кто их носит в Калифорнии? Я в Чикаго последний раз. Тут слишком уж многовато плохих воспоминаний.

Протискиваюсь в дверь полицейского участка. Жарко. Сухой воздух опаляет горло.

– Да сэр. – щурится на меня женщина-полицейский.

Я шлёпаю стикер на высокую конторку.

– По этому адресу мучают маленького мальчика. Вам нужно с этим что-нибудь сделать. Родители угрожают его убить. Меня здесь никогда не было.

Делаю шаг назад.

Женщина поднимается, меня останавливает её голос, похожий на бабушкин.

– Одну минуту, сэр.

Стучу по запястью.

– Простите, пора на самолёт! Свою часть работы я выполнил. Теперь вы выполните свою. Маленький мальчик ждёт.

– Сэр!

Поворачиваюсь и врезаюсь лбом в этакую бочку, увенчанную трикотажной шапочкой.

– О, простите.

Шагаю вправо и он туда же. Усмехаюсь, двигаюсь влево и он опять преграждает дорогу.

– Извините!

Рядом возникает женщина, зажимающая между двух радужных ногтей розовую записку.

– Как вы получили эту информацию, сэр? Вы получили её легально?

– Просто забудьте, что я здесь был!

Отталкиваю бочку от себя. Перед глазами появляется дверь выхода.

В шею вцепляются мясистые пальцы и разворачивают меня обратно.

– Я знаю свои права! Вы не можете арестовать меня без очевидного…

Бочка прижимает палец к уху.

– Больничный халат, окровавленная рука, чёрные волосы, голубые глаза? Ну да, ваш шизик здесь, у нас. Вы за ним придёте или как?

По ногам хлещет ветер. Так холодно. Я гляжу вниз. На правой руке – запёкшаяся кровь. Бело-голубой больничный халат хлопает над коленями. Что за чёрт?

Полицейская бабуля суёт стикер мне под нос.

– Норт-Диверси, 2536. Это ведь твой адрес? Там ты живешь вместе с родителями?

Я пялюсь на записку. Диверси, 2536. Там живут мои родители.

– Синяки. Он весь в синяках, – говорит кто-то у меня за спиной.

– А, да, все эти синяки и порезы? Может, даже сломанное ребро?

Бочка вздёргивает бровь.

– Сам проделал это с собой? Хорошо. Несовершеннолетний? Порядок. За ним явится его папаша. Ясно. Тут он и будет.

По спине проносится холодок и колени подгибаются. Мой папаша? Нет!

Джордж Доннелли пишет в жанрах космической оперы, роботоапокалипсиса и антиутопических научно-фантастических сериалов. Бунтарь и неисправимый идеалист, он равно верит и в права человека, и в частые обнимашки перед сном. Получайте каждый месяц новый бесплатный рассказ на GeorgeDonnelly.com.

Перевод: Sebastian