Текст книги "Журнал ''ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ''. Сборник фантастики 2007"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ
Сборник фантастики

2007

№ 1

Александр Ильванин
ИЗ ПУНКТА А В ПУНКТ В…

Редактор перестал вертеть в руках карандаш, положил его на стол и посмотрел в окно. Погода не радовала. Серые тучи заволокли небо, с минуты на минуту должен был начаться дождь. Не летний ливень, бурный и непродолжительный, не весенний освежающий дождик, от которого на душе становится светло и чисто, а заунывно моросящий осенний дождь. Без надежды на просветление. Минут через пять, самое большее – десять, зарядит. Придётся под дождём тащиться в сервис за тачкой. Он ещё с утра планировал забрать машину, но как всегда замотался и дотянул поездку до конца рабочего дня. И вот на часах было 17.05, его коллеги разошлись по домам, а он всё ещё сидел за своим рабочим столом. Принимал Последнего Посетителя.

Редактор оценивающее смотрел на человека, сидящего напротив. Он работал в Газете без малого десять лет, сначала – репортером, а последние три года – ведущим популярной рубрики «Alter Ego». За это время перевидал немало посетителей. Многие из них были попросту чокнутые. Таковы законы жанра. Летающие тарелки, зелёные человечки, параллельный мир, чудодейственные лекарства, жизнь после смерти – обо всём этом рассказывала читателям Газета под его рубрикой. Поневоле научишься выявлять психов с первого взгляда. У Редактора даже была своя классификация посетителей. Сидящий напротив мужчина, по всей видимости, относился к категории «стыдливых фантазёров».

Типичный стыдливый фантазёр, человек небогатый, одинокий и немолодой, обычно появлялся в редакции с ка-кой-нибудь историей из своей жизни. В отличие от соседней группы «безумных рассказчиц», преимущественно представленной энергичными особами женского пола, стыдливый фантазёр – мужчина средних лет, стеснительный и скромный, ему ужасно неудобно беспокоить вас своими историями, он прекрасно понимает их абсурдность, но… не может удержаться. В этом он видит свой долг. На самом деле, считал Редактор, стыдливым фантазёром движет не долг, а последняя надежда изменить свою жизнь, оправдать никчёмное существование, избавиться от прилипшего ярлыка бездари и неудачника. Иметь дело с такими посетителями было просто и приятно. Они элементарно отфутболивались и больше никогда не возвращались. Закавыка была в том, что представители этой категории иногда приносили в своих дрожащих лапках, высовывающихся из-под рукавов кургузого пиджачка, действительно интересный материал.

Редактор был профи и прекрасно понимал, что вечер под дождём и без автомобиля – вполне адекватная плата за хорошую историю. Так что оставалось лишь сосредоточиться и в максимально короткое время понять, стоит ли игра свеч. Меж тем мужичонка напротив говорил уже минут пять и, похоже, останавливаться не собирался. О'кей, значит с преамбулой он закончил, и теперь начинается собственно история. Пора включаться. Редактор снова начал теребить в пальцах карандаш: эта выработанная с годами привычка помогала ему сосредоточиться.

– …Вы, наверное, хотите узнать, как я это понял? Впервые последствия перехода я почувствовал в метро. Знаете, я потом обсуждал это с некоторыми знакомыми, и у них ощущения были очень похожие, они просто не задумывались, не отдавали себе отчёта в том, что с ними происходит. А так, уверяю вас, это случается со многими. Может быть, и с вами тоже.

– Я редко езжу в метро, – прервал его редактор, – предпочитаю машину.

– Да– Да, понимаю. Но когда у вас не было машины, вам ведь приходилось часто спускаться в подземку? – Последний Посетитель попытался с надеждой заглянуть в глаза Редактору. – Итак, когда я это впервые осознал… По-моему, была весна. Или конец зимы, точно не помню. Да это и не имеет значения. Важно другое. Было мокро, слякотно. Вы же знаете, как наши муниципальные службы работают в межсезонье. Талый снег, всякая дрянь на подошвах, и всё это люди тащат с собой в метро. А на платформе, где они топчутся в ожидании поезда, грязь отлипает и остаётся… Так вот, ехал я, думал о своих проблемах и на пересадке по инерции сел на поезд, идущий в другую сторону. Вы знаете, такое случается. Остановки через две я очнулся, понял, что ошибся, и пересел. Опять доехал до пересадочной станции, вышел… и чувствую: что-то здесь не так. Не могу точно объяснить. Странное ощущение. Вроде, всё вокруг прежнее, а в то же время иное. И станция та же, и переход, и платформа, но что-то изменилось. Главное же, заметить это изменение практически невозможно. Оно ускользает от взгляда. Я так думаю, его фиксирует только наше подсознание. Отсюда это ощущение дискомфорта. Со мной и раньше нечто похожее бывало, только я внимания не обращал, списывал на нервы, на настроение. Говорят, вообще в метро вредно ездить, это для человека неестественно, многие испытывают чувство угнетённости. И решил я во всем этом разобраться. А коль уж простое наблюдение ничего не даёт – поставить эксперимент. Понимаю, звучит странно. К вам, наверное, разные люди ходят, попадаются и… неадекватные, что ли. Уверяю вас, я действовал вполне рационально. Если хотите, это была своего рода терапия. Я так рассуждал: если мне что-то кажется, надо от этого раз и навсегда избавиться. Причём вполне научным способом. Поставлю на себе опыт, и все дела.

«Ну-ну, милый ты мой, именно так настоящие психи и поступают. Кажется, для этого даже специальный термин в психиатрии есть – рационализация», – Редактор глянул на часы. Было уже 17.12. Он опять принялся за карандаш, мысленно отведя «экспериментатору» ещё пять минут.

– Итак, я решил повторить свой прошлый маршрут, но оставить кое-какие отметки. Я прошёлся по платформе и напротив остановки головного вагона заметил обёртку от жвачки. Кто-то принёс её с грязью на обуви, а потом она отлипла от подошвы и застряла в трещинке между плит, так удачно. Дождался поезда, отсчитал ближайшую к моей отметине дверь и на следующем уехал. Опять проехал две станции и вернулся. Обёртки от жвачки не было! Представляете себе? Вы, конечно, скажете, что за это время её просто кто-то смёл или зацепил ботинком. Но всё не так просто. Слушайте, что я сделал дальше.

Я отошел к стене, прямо напротив того места, которое отметил обёрткой от жвачки, и шариковой ручкой поставил на стене крестик. А затем опять проделал свой трюк с пересадкой. Вернулся на ту платформу и… как вы полагаете, что я там обнаружил?

– Наверное, обёртку от жвачки?

– Именно, но даже не это главное! Самое главное, на стене не было крестика! Вы понимаете, что это значит?! Я на этом не остановился, ещё три раза повторил свой опыт, хотя, в принципе, всё уже было понятно. Результат: на каждой нечётной платформе – обёртка от жвачки, на каждой чётной – крестик на стене. И не разу не удалось попасть на такую платформу, где либо было и то и другое, либо не было ничего. Чем не научный результат? Главные критерии научности соблюдены: отличительный признак присутствует и повторяемость опыта налицо. Что вы на это скажете?

– Занятно, занятно… – часы на руке Редактора показывали 17.16. Замерший было карандаш опять заплясал в его пальцах.

– Занятно? Как бы не так! Я продолжил эксперименты. За полгода удалось найти ещё несколько таких мест. Большинство – в метро, хотя встречаются и на поверхности, просто там их труднее обнаружить. Кстати, одна из станций перехода, так я назвал этот феномен, недалеко от вашего офиса. Постепенно у меня в голове стала складываться целостная картина происходящего. Конечно, факты можно интерпретировать по-разному. Возможны и другие объяснения всех этих событий, но моя теория не только объясняет случаи в метро, под неё подпадают и другие странности, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни. Простой пример. Какая-нибудь вещь, про которую вы точно помните, куда вы её положили, вдруг исчезает, и вы не в силах её найти. А потом она вдруг оказывается на своём исконном месте, которое вы до того проверяли несколько раз. Приходилось вам с этим сталкиваться?

Редактор припомнил, как пару лет назад искал паспорт. Документ должен был лежать во внутреннем кармане синего твидового пиджака, но его там не было. Не было его и в других, обычных для паспортов, местах. Он сам, жена, даже семилетняя дочь облазили весь дом. Безрезультатно. Спустя неделю Редактор заявил в милицию о пропаже. С утра он решил сфотографироваться, надел твидовый костюм и стал перекладывать бумаги во внутренний карман пиджака. Там, как ему и полагалось, лежал паспорт… А вот любимой зелёной рубашке с коротким рукавом повезло меньше. Лет восемь назад, ещё до рождения дочери, он по дороге в командировку заехал к матери и оставил рубашку там. Больше он её не видел. Родители клялись, что у них его рубашки нет, а он точно помнил, как мама буквально выцарапала у него из рук почти чистую рубашку, и он не стал отнимать у неё эту редкую возможность – вновь почувствовать себя причастной его жизни.

– Ну, и как вы всё это объясняете? – Редактор снова взглянул на часы. Кажется, его планам на вечер сбыться не суждено. От гостя беспокойство хозяина не укрылось.

– Вы, наверное, спешите, я вас задерживаю. Давайте я по дороге всё доскажу. Вам куда ехать?

Редактор хотел было назвать ближайшую к автосервису станцию, но передумал. «Поеду домой, выпью чего-ни-будь, а за машиной – завтра с утра».

– Я живу на севере города, недалеко от Центра искусств.

– Замечательно, тогда ваш маршрут как раз проходит через одну из станций перехода. Если не возражаете, пройдёмся пешком, тут дворами недалеко, я как раз успею вам всё рассказать. Да и погода, похоже, налаживается…

Действительно, тёмную тучу куда-то сдуло, небо было ещё серым, но уже не таким беспросветным, как полчаса назад. Выйдя из здания, где снимала этаж редакция, они направились к метро. Последний Посетитель пристроился слева и продолжил свой рассказ.

– Вижу, моя история задела вас за живое. Ситуация действительно нетривиальная. Просуммируем, что нам известно. Совершенно очевидно, что в нашем мире – назовём так для удобства мир, в котором сейчас находимся, хотя на деле всё не так просто – есть несколько точек перехода, через которые можно попасть в параллельный мир. Этот смежный мир отличается от нашего незначительно – лишь в мельчайших деталях. Именно поэтому сам эффект перехода до сих пор оставался незамеченным. Видимо, большинство людей этих различий не замечает, но некоторые – их немного – такие, как я, ощущают от перехода дискомфорт. И такое положение дел вполне естественно: есть норма, есть отклонения он нормы. Скажем, почти все из нас преспокойно пользуются автотранспортом, но кого-то укачивает в машине уже через пять минут. Специфика организма. Мне просто повезло, что мой организм реагирует на переход, вот и всё. Что нам ещё известно? То, что через точку перехода можно вернуться из параллельного мира в «свой». Этот переход туда и обратно можно совершать сколько угодно раз. Теперь становится понятно, куда таинственно исчезают вещи и почему они снова появляются на своих местах. Просто вы совершаете случайный переход в параллельный мир, а потом столь же случайно возвращаетесь назад.

– Или не возвращаетесь, – меланхолично заметил Редактор и подумал: «А вдруг это не рубашка затерялась в параллельном мире, а я сам?.. Чушь какая-то».

– Но тогда возникает вполне закономерный вопрос, – как бы отвечая на мысли Редактора, продолжил Последний Посетитель. – Если мы можем путешествовать из мира в мир, то почему в одном из миров, скажем, в параллельном, мы не встречаем себя самих? Ведь, рассуждая последовательно, такое обязательно должно произойти. Пусть я нахожусь в нашем мире, обозначим его А. Затем перехожу в параллельный мир В, а потом возвращаюсь назад в мир А. Совершая все эти перемещения, я ничего ровным счётом не замечаю. Это значит, что до моего появления в мире В там должен был существовать «я-второй», и, соответственно, в мире А, пока там меня не было, жил «я-первый». Парадокс, скажете вы?

– Скажу: где же «я-настоящий»? – не удержался Редактор.

– В том-то и дело, что «я-настоящий» не находится нигде! Точнее, он везде. Я сам долго об этом размышлял и пришёл к следующему выводу. «Я-настоящий» – это не моя телесная оболочка, надеюсь, с этим-то вы согласны. Моя личность, сущность – это нечто идеальное. Называть можно по-разному, но зачем придумывать новые термины, когда есть хороший?

– Душа? – догадался Редактор.

– Именно! Человеческая душа. То, что делает меня самим собой. Тело служит лишь оболочкой, одеждой. Как бы человек не переодевался, как бы не менял свой внешний облик, он все равно остается собой. Абсолютно так же обстоит дело и с мирами. Подобно одежде или телу они представляют собой лишь оболочку. Лучше даже сказать – способ существования моего «я». Модус бытия, так сказать. Это только на первый взгляд кажется странным. Смотрите. Когда путешественник переезжает из города в город, он попадает совершенно в другое место. Но сам не меняется! Здесь происходит то же самое. Душа, переходя из мира в мир, остается прежней. Но ведь душа не материальна. Значит, должен существовать какой-то материальный носитель для нее. Это и есть «я-первый», «я-второй» и так далее. Просто мы так живем. Так устроен мир. Я даже больше вам скажу. Мы ведь с вами сейчас, исключительно из тех соображений, чтобы упростить общую картину, упустили одну важную деталь. Почему, скажите мне, миров существует всего два? Почему не три, не пять, не бесконечное множество? Я эту гипотезу тоже проверил. Помните, я вам рассказывал про мои эксперименты в метро? Так вот, я поставил и более сложный опыт. Когда мне удалось обнаружить несколько точек перехода, я сделал следующее. Я совершил несколько переходов в разных точках и везде оставлял маркеры. И что же? Некоторые из этих маркеров не совпадали, так сказать, по параллельному миру! А пару штук я не сумел обнаружить вообще.

Некоторое время они шли молча. Редактор поймал себя на том, что совершенно серьёзно размышляет над новой картиной человеческого бытия. «Куда подевалась моя критичность? В общении с этими фруктами самое главное вовремя трезво посмотреть на ситуацию со стороны. Избежать, так сказать, заражения».

– По-вашему получается, что человек одновременно живет в нескольких мирах, плавно переходя туда – обратно. Таков его способ существования. Но вы же сами говорили: отличия, пусть незначительные, существуют. Не может ли случиться так, что долгое пребывание в одном из миров настолько изменит ход событий, что в другом мире история пойдёт иначе? Пусть незначительно, но все же заметно глазу?

– Хороший вопрос. Я его тоже себе задавал. Если следовать вашей логике, то обязательно возникнут противоречия, но ведь они не возникают! Всё просто. Природа не терпит противоречий. Я даже примерно догадываюсь, как работает механизм регулирования мирового порядка. Вспомните эффект дежавю. Каждый человек переживал ощущение, что происходящее с ним в данный момент – с точностью до деталей уже когда-то случалось.

– Ложная память, – подтвердил Редактор.

– Совершенно верно. Так это принято называть. Только на самом деле память совсем не ложная. Когда события начинают принимать угрожающий для мирового порядка оборот, природа вмешивается и подбрасывает дежавю, псевдо-воспоминание, подсказку, которая, как строка компьютерной программы, задает дальнейшее развитие истории. А форму воспоминания эта подсказка принимает просто потому, что творцом истории, как это ни банально звучит, является сам человек. Иного не дано. Остаётся только шептать в ухо самому себе и делать это, по возможности, так, чтобы вы не догадались, что вами управляют.

– Здорово, – восхитился Редактор. – Но тогда как объяснить ваше появление у меня? Ведь вы сами – ходячий парадокс, самая большая угроза устройству мира! Простите, я не хочу вас пугать, но, согласно вашей же теории, вас либо не должно существовать, либо, коль скоро вы существуете, вы в большой опасности. Мы тут с вами прогуливаемся, а в любой момент какой-нибудь водитель, например, может испытать это ваше дежавю и просто направить на вас машину! Да мало ли других возможностей?

– Я – природная аномалия, – со вздохом произнёс Последний Посетитель. – Патогенная зона. Отклонение от нормы. Урод. Даже не просто урод, а урод, возникший в уродливой среде. Я это прекрасно сознаю. Точнее, осознал. Совсем недавно. Поэтому-то я к вам и пришёл. Как только я всё понял, я страшно испугался. С некоторых пор я практически не езжу в метро. Стараюсь себя обезопасить. Но всё это – до поры до времени. К сожалению, мне удалось обнаружить лишь несколько точек перехода, а их может и должно существовать очень много. И самое плохое, что я могу ощущать только последствия перехода. Пока я нахожусь в этом мире, точку перехода мне почувствовать не дано… Да ладно, – внезапно оборвал себя Последний Посетитель, – не будем о грустном. Вот мы и к метро подошли. Здесь я с вами прощаюсь. Давайте поступим так.

Вы, просто для эксперимента, на следующей станции сделайте пересадку на кольцевую. Вдруг что-нибудь почувствуете или какие отличия заметите. А я к вам завтра зайду. Прямо с утра. Если, конечно, успею…

Редактор не стал смотреть вслед Последнему Посетителю. Вместо этого он поспешно нырнул в метро. Естественно, проездного у него не было, и пришлось пристроиться в конец небольшой очереди у касс. Всё было хорошо, буквально до последнего момента. Теория такая стройная. Факты забавные. Из всего этого что-то могло бы получиться. Но вот когда он заговорил об опасности… Опытному «газетному волку», Редактору, хорошо был знаком характерный блеск в глазах и суетливость, появляющаяся у определенной категории посетителей. Обычно это происходило, когда в разговоре удавалось затронуть какие-то скрытые рычажки в душе собеседника. Человек на глазах менялся. Темп речи, мимика и жестикуляция становились другими. Куда-то исчезала последовательность в изложении событий, убедительность. И это был уже симптом…

«Похоже, у нас клинический случай», – с огорчением подумал Редактор, машинально расплачиваясь за билет. В той же задумчивости он направился к турникетам, провёл перед зелёным глазом автомата картонной карточкой и дождался, пока прозрачные пластиковые двери откроются перед ним. До так называемой точки перехода всего лишь одна остановка. У него есть выбор: сделать пересадку на следующей станции и тем самым проверить на себе теорию Последнего Посетителя – или доехать до пересадки на внешнее кольцо. Оба маршрута примерно одинаковы по продолжительности.

Подошел поезд, мелодично прозвучал сигнал остановки и открывания дверей. Так и не приняв окончательного решения, Редактор шагнул в вагон, но проходить дальше не стал. «Что я себя уговариваю, на самом деле я уже всё решил. Ладно, дам ему последний шанс. Последний шанс для Последнего Посетителя – звучит неплохо», – с этими мыслями Редактор вышел на следующей остановке и решительно пересек платформу.

И ничего не почувствовал. Никаких неприятных ощущений или дискомфорта. И изменений в окружающей реальности он не заметил. Это доставило ему удовольствие и принесло успокоение. «Наплевать и забыть. А если завтра заявится, отправлю его в Общественную приемную Академии наук. Там с такими умниками научились быстро разбираться».

Следующий день выдался хлопотным. С утра Редактор забрал в автосервисе машину. Потом было совещание у Главного, потом встреча с членами городского совета, потом… потом что-то ещё. Приём посетителей начинался в 15.00, но он смог добраться до своего кабинета только в половине четвёртого. Прежде чем пройти к себе, Редактор окинул быстрым взглядом разношёрстную публику, пристроившуюся на стульях в коридоре. Вчерашнего стыдливого фантазёра там не было. «Похоже, я оказался прав», – удовлетворённо подумал Редактор, входя в кабинет.

За окном опять собирались тучи. Дождь, дав отсрочку на день, с маниакальным упорством добивался своего, но сегодня Редактора это не беспокоило. Под окном на привычном месте стояла любимая «Хонда», модель 1997 года. Свежевымытая, только что после тюнинга, машина ждала своего хозяина. «И никакой нам дождь вместе не страшен», – подумал Редактор. Приоткрыв дверь кабинета, он пригласил:

– Кто первый, пожалуйста, входите.

Пройдя к столу и усевшись поудобнее в кресле, Редактор потянулся к коробочке с разноцветными скрепками. Собирать причудливую змейку, крутить и перегибать скрепки, слушая очередную бредовую историю, – такая у него была в этой жизни привычка.