Текст книги "Дедушкин родник"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Семен Самсонов,Геннадий Красильников,Василий Садовников,Игнатий Гаврилов,Николай Васильев,Леонид Емельянов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Григорий Симаков
ЛИСТОК ИЗ ТЕТРАДИ

Когда холодный ветер стал задувать в щели окон, мама сказала:

– Вот и осень пришла. Пора вставлять вторые рамы.

Утром, когда Лена ушла в школу, мама до блеска вымыла стекла, заклеила щели листочками из старых тетрадей и вставила вторые рамы. Между рамами она постелила мох, а на него положила желтые и красные кленовые листья.

Лена вернулась из школы и сразу заметила, что в избе стало тепло и уютно.

– Как красиво! – сказала она, разглядывая пушистый мох и кленовые листья между рамами.

Но вдруг девочка покраснела и заплакала.

– Доченька, что с тобой? – спросила мама. – Кто тебя обидел?

– Ты!

Мама очень удивилась:

– Я? Чем же?

– Зачем ты это наклеила? – всхлипывая, спросила Лена.

– Что я наклеила? Ничего не пойму! Говори толком!

Лена ткнула пальцем в стекло:

– Вот! Сама посмотри.

Щель между рамой и косяком была заклеена исписанным тетрадным листом, на котором красовалась жирная двойка.

– Мама, ну как ты не понимаешь! Теперь каждый, кто к нам придет, увидит эту двойку. Ее даже с улицы видно!

– Что же ты сердишься? Сама получила.

– Так ведь это когда было! Теперь я ее исправила, у меня даже троек нет.

Улыбнулась мама и сказала:

– Придется и мне свою работу исправлять.

Она выставила вторую раму и вместо листка с двойкой наклеила чистый.

1975

Евгений Самсонов
ВЕСЕННИЕ КАНИКУЛЫ

Наступил март. Однажды отец Геры вернулся с работы и сказал маме:

– Механик велел готовить машину в дальний рейс. Через неделю едем в Ижевск получать запчасти к тракторам. – Потом посмотрел на сына и спросил: – Когда у тебя каникулы?

– Учительница еще не говорила. А что?

– Да я подумал: не взять ли тебя с собой? Конечно, если каникулы подоспеют. Кабина просторная, втроем не тесно будет. Ты еще ни разу не бывал в городе, пора тебе посмотреть столицу нашей республики.

Ох и обрадовался Гера! Первым делом он побежал к Сене, сообщить новость.

Сеня живет по соседству. И в классе они с Герой сидят за одной партой. Но большими друзьями их никак не назовешь. Не ладится у них дружба – и все тут! Особенно не по душе Гере, что ему все время – и дома и в школе – ставят Сеню в пример: и ведет он себя хорошо, и отличник… Велика важность! Да если бы Гера захотел, он тоже был бы отличником. Зато Геру ребята называют Космонавтом, а это что-нибудь да значит, это вам не какой-то там обыкновенный отличник!

Прошлой осенью Гера и еще несколько ребят решили готовиться в космонавты.

Всем известно, что первый снаряд, на котором тренируются космонавты, это центрифуга. Но где ее найдешь в деревне? Тогда Гера придумал заменить центрифугу пустой железной бочкой из-под горючего и вызвался ее опробовать.

Он надел отцовскую телогрейку, на голову – ушанку, на ноги – валенки. Железную бочку втащили на высокий речной берег, Гера влез в нее, скомандовал «Пуск!» – и бочку столкнули под гору.

Тут началось такое, что и сейчас, как вспомнишь, голова кружится. Загремело, застучало, начало Геру швырять да подбрасывать, из носа хлынула кровь, а потом словно раскаленным прутом ткнули ему в локоть.

Бочка с космической скоростью перемахнула через обмелевшую речку. Гуси и утки с возмущенным криком шарахнулись в разные стороны. А бочка, сбавив ход, выкатилась на другой берег, прямо под ноги председателю колхоза, который в это время с женой копал картошку на своем огороде.

Что было дальше, Гера не помнит. Очнулся он в больнице. Рука в гипсе, возле койки сидит мама. Гера испугался, что она станет его ругать, но мама только смотрела на него, тихонько плакала и ничего не говорила.

Через несколько дней Геру отпустили домой, но он еще долго ходил с перевязанной рукой. Рука поболела и прошла, зато теперь его называют Космонавтом.

Когда Гера сказал Сене, что едет на каникулы в Ижевск, тот обрадовался.

Он тоже ехал на каникулы в город. Месяц назад в школе проходил конкурс на лучший скворечник, и Сеня занял первое место, за это колхоз наградил его трехдневной поездкой в Ижевск.

– Вот здорово! – сказал он Гере. – Значит, в Ижевске вместе в цирк сходим, в музей, вдвоем веселее…

– Там видно будет, – важно ответил Гера. – Главное, поскорей бы объявили каникулы, а то отцу через неделю надо ехать.

Дело в том, что в городе – хоть мороз, хоть оттепель – весенние каникулы Всегда начинаются 24 марта. В деревне по-другому: каникулы бывают во время весенней распутицы, когда из окрестных деревень в школу не пройдешь, не проедешь.

Хотя март уже кончался, как нарочно, ударили морозы, дороги держались крепко, и каникулы все не объявляли и не объявляли. Отец с механиком уехали, а Гера остался дома.

А наутро началась оттепель, солнце жарило вовсю, дороги развезло, и школьников распустили на каникулы.

Конечно, досадно, что так получилось, но каникулы – все равно каникулы!

Целыми днями Гера бегал но улице, только поздним вечером маме удавалось загнать его домой.

Все было хорошо, но тут приключилась беда. Людка, младшая сестренка, играла на склоне оврага, поскользнулась и упала в ледяную воду. По счастью, мимо проходил Сеня, он вытащил Людку из воды и отнес домой. К вечеру у нее поднялась температура, она заболела.

Мама как следует отругала Геру: почему не приглядывал за сестренкой, как ему было велено, а убежал с мальчишками на мост, смотреть ледоход.

Зато уж Сеню за то, что он Людку спас, мама расхваливала вовсю. Гере слушать надоело. Ну, спас, что ж тут такого? Просто он мимо проходил. Да если бы Гера проходил мимо, он не спас бы, что ли?

Сегодня утром, уходя на ферму, мама строго-настрого приказала Гере сидеть с Людкой и ни на минуту не отлучаться из дому.

Легко сказать – не отлучаться из дому, когда на дворе весна! Но нельзя так нельзя, тут уж ничего не поделаешь.

Поначалу Гера не особенно скучал: то подушку у Людки поправит, то укроет ее потеплее; напоил чаем с малиной, дал таблетки, смерил температуру.

Но когда все дела были переделаны, а сестренка заснула, Гера сел у окна и тяжело вздохнул.

«Вот тебе и каникулы!» – думал он, глядя на улицу через двойные стекла.

Из окна вся деревня видна как на ладони. На улице полным-полно ребят: и школьников, и разной мелюзги. Все радуются весеннему солнцу, звонким ручьям, бегущим по улице, пению прилетевших птиц.

Несколько мальчишек, вооружившись лопатами, запрудили бурлящий ручей, но вода прорвала снежную плотину и с шумом, унося с собой комья снега, солому и щепки, устремилась к оврагу. Оттуда она побежит к реке, река в Каму, та в Волгу, и так до самого Каспийского моря…

Перед колхозным амбаром – асфальтированная площадка. На ней уже нет снега, солнце даже успело высушить ее, и девочки, намалевав мелом «классы», ловко прыгают на одной ножке.

Растаял снег и на горе за рекой. Там тоже много ребят, некоторые из них пригнали своих овец с ягнятами, чтобы те полакомились первыми зелеными травинками. Из хвороста и прошлогодней соломы ребята разложили костер, пекут, наверное, картошку. Другие затеяли игру в горелки.

Гера снова вздохнул и отвернулся от окна: уж лучше не смотреть не расстраиваться понапрасну.

А вообще-то, если разобраться как следует, чем плохо ему дома? Вот сейчас возьмет и почитает книжку про Чука и Гека. Надоест читать – можно спеть что-нибудь. Нет, шуметь нельзя, Людку разбудишь. Лучше порешать задачки по арифметике. После каникул учительница посмотрит его тетрадь и скажет: «Вот, нашелся в нашем классе один-единственный ученик, который во время каникул не бегал по улице безо всякого толку, а сидел и решал задачи, не то что некоторые, так называемые отличники. Молодец, Гера, – скажет она, – ставлю тебе сразу три пятерки!» Пусть тогда Сеня лопнет от зависти! Впрочем, решать задачки не к спеху, можно посмотреть картинки в папином журнале «За рулем», к тому же скоро по телевизору будут показывать мультфильм, а потом вернется с работы мама и отпустит на улицу…

И снова его, как магнитом, тянет к окну. Вон даже гуси гуляют по солнышку, горя не знают. Гусак вытянул свою длинную белую шею и гогочет во всю мочь, небось за сто километров слышно. Вон соседский петух – рыжий задира – взлетел на забор, прокукарекал ни с того ни с сего, а потом спрыгнул на землю и стал скликать кур: идите, мол, сюда, я вам зернышек нашел.

В это время серединой улицы, разбрызгивая по сторонам мокрый снег и воду, проехал голубой председателев «Москвич». В машине сидел только шофер дядя Митя.

«За председателем поехал», – подумал Гера.

Но тут он увидел, что машина затормозила возле Сениной избы. В ту же секунду – видно, только того и ждал – из ворот вышел Сеня с маленьким чемоданчиком в руках, сел рядом с шофером и покатил, как будто какой-нибудь начальник!

Гера сообразил, что Сеня поехал на аэродром, там – на самолет и в Ижевск.

Везет же людям! А что уж такого особенного сделал этот Сеня? Подвиг какой-нибудь совершил? Ничего подобного! Победил в конкурсе на лучший скворечник, только и всего.

Между прочим Сеня предлагал Гере мастерить скворечники вдвоем.

Но Гера был уверен, что именно он выйдет в победители и полетит на самолете в Ижевск.

«Ишь хитрый какой, хочет ко мне примазаться, – подумал он тогда про Сеню. – Охота была делить с ним первое место!»

С того дня из Сениного сарая то и дело слышались то пила, то рубанок, то молоток.

Но и Гера не дремал, ведь соорудить хороший скворечник не так просто, как думают некоторые. Сколько сосновых дощечек перепортил он, прежде чем у него получилось что-то путное! Эти дощечки отец приготовил было для ставней, и он, честно говоря, не очень-то обрадовался, когда увидел, что сын искромсал добрую половину заготовок.

Ну да ничего, Гера терпеливо выслушал упреки отца, зато скворечник получился на славу: большой, вместительный, прочный.

Отец, как взглянул на его работу, засмеялся:

– Это что за собачья будка? Великоват у тебя птичий домик!

– Не беда, больше скворцов поселится, – бодро ответил Гера.

– Ты что ж, брат, решил гостиницу для птиц построить? – Отец покачал головой: – Скворцы парами селятся, а не дюжинами. Ты бы сходил к Сене, поглядел, как он работает. Золотые руки у парня. Я видел: он эти скворечники как блины печет, и все один к одному – маленькие да аккуратные. Сходи поучись.

Но Гера сам знает, как быть, чтобы победить на конкурсе.

Оставшись дома один, Гера распорол подушку и выстелил дно скворечника перьями и пухом. Он думал, что зашьет подушку и мама ничего не заметит. Но не успел зашить, как мама с отцом вернулись с работы. Пух так и летал по избе, будто снег, и сам Гера был в пуху с ног до головы.

Мама рассердилась, но отец заступился за Геру:

– Раз уж решил строить птичью гостиницу, надо, чтобы в ней был полный комфорт, так, что ли, сынок?

Конечно так! Скворцам не придется разыскивать соломинки и перышки для своего гнезда, они с радостью поселятся на всем готовом, а на Сенины – необорудованные – скворечники и смотреть не станут.

Гера рассчитывал сделать два-три птичьих домика, но так долго провозился с одним, что на остальные у него не хватило времени.

А Сеня как-то умудрился сделать целых восемь штук и завоевал на конкурсе первое место.

И не столько теперь досадно Гере то, что Сеня вместо него улетел в Ижевск, как то, что во всех восьми Сениных скворечниках поселились скворцы. А его собственный скворечник до сих пор висит пустой и как-то уныло смотрит на мир своим единственным глазом. Гера несколько раз видел, как в его скворечник залетали было скворцы, но, словно испугавшись чего-то, стремглав вылетали обратно. Что им, глупым, не нравится? Жили бы себе – не тужили, ни забот ни хлопот.

А вдруг, пока он сидит тут, в скворечнике уже поселились жильцы! Надо бы выйти во двор, взглянуть, как обстоят дела.

Не успел Гера это подумать – ноги сами понесли его к двери. Он сдернул с гвоздя куртку и, оглянувшись на спящую сестренку, осторожно отворил дверь.

На крыльце Гера зажмурился от яркого света, от синевы неба, от ударившего в лицо свежего сыроватого ветра.

Скворечник был по-прежнему пуст.

Гере захотелось поближе рассмотреть поселившихся у Сени птиц.

Он перемахнул через низкий, в сугробах, забор и, проваливаясь в рыхлый снег, стал пробираться к висящим на шестах домикам.

Вдруг до него донесся мамин голос:

– Гера! Гера!

Он хотел откликнуться, но в это время мама спросила у соседки:

– Дуня, не видала моего парня?

– Нет, а что такое?

– Утром оставила его за Людой присматривать. Да, как видно, я за порог, а он – следом. Небось за речку убежал. Вернется – я ему задам! Будет знать, как своевольничать.

Ну не обидно ли? Целый день просидел в избе как привязанный – и на тебе! Гера, притаившись за кустом, решил не откликаться: семь бед – один ответ!

Он смотрел на снующих над садом скворцов и думал о том, какой длинный и трудный путь они проделали, прилетев сюда из теплых краев, как, наверно, скучали по родине и как радуются теперь, что вернулись домой!

Глядя, как оживленно хлопочут птицы, обживая новые домики, Гера понял, что зря на них сердился: видать, не привыкли они жить на всем готовом. А большой скворечник, если правду сказать, и в самом деле похож на собачью будку.

«На будущий год сделаю скворечники такие же, как у Сени, – решил он, – тогда и в нашем саду поселятся скворцы».

1975

Олег Четкарев
СЫН ОГНЯ И СЫН НОЧИ
Легенда

Было это в стародавние времена. Жили два брата. У одного волосы были похожи на пламя костра, и звали его Сын Огня. У другого волосы были как крыло черной утки, поэтому его звали Сыном Ночи.

Отец братьев был кузнецом. Когда сыновья выросли, отец сказал им:

– Сыны мои, я состарился, а вы выросли, настало время выбрать вам свою дорогу в жизни.

– Мы уже выбрали, отец, – ответили братья в один голос, – будем, как и ты, кузнецами.

Сказали одинаковые слова, а про себя подумали по-разному.

Сын Огня подумал:

«Нет на свете ремесла лучше кузнечного! Перестук кузнечных молотов для меня милее звона серебряных колокольчиков».

Сын Ночи подумал:

«Какое-то ремесло все равно надо знать, а кузнечное не хуже других прокормит. Так уж и быть, стану кузнецом».

Выслушал отец сыновей и говорит:

– Ступайте, сыны, к дальней реке, к высоким горам. Там стоит кузница моего старшего брата – самого искусного на свете кузнеца. Он вас обучит нашему ремеслу лучше, чем я.

Пустились братья в дальний путь. Пришли и видят: стоят высокие горы, одна гора, самая высокая, дымом дымится и искрами сыплет, а в ее склоне – железная кованая дверь с большим кольцом.

Постучали братья в дверь – никто не откликается, потянули за кольцо – дверь не открывается. Принялись они колотить в четыре кулака – дверь распахнулась, и встал перед братьями старик, могучий, как столетний дуб.

– Кто вы такие и зачем пришли? – спросил старик.

Братья ответили:

– Мы сыновья твоего младшего брата. Пришли к тебе учиться кузнечному делу.

– Ладно. Буду учить вас три года, три месяца и три дня. Но знайте: если кузнечное дело вам по сердцу – станете мастерами, а если не по сердцу – проку не будет.

Старик впустил братьев в свою кузницу и стал учить.

Прошло три года, три месяца и три дня.

Вывел старик братьев в чистое поле, свистнул так, что трава полегла. Явились перед ним два коня.

– Теперь посмотрим, чему вы научились, – сказал старик. – Подкуете этих коней на скаку – считайте себя кузнецами.

Снова свистнул старик. Кони сорвались с места и поскакали. Братья – вдогонку.

Как ни старался Сын Ночи – не дался ему конь. Махнул парень рукой, злобно глянул в сторону огнедышащей горы и, не попрощавшись со стариком, пошел к родному дому.

А Сын Огня подвел к старику коня, подкованного на все четыре ноги. Глянул кузнец на работу своего ученика, протянул ему свой молот и сказал:

– Теперь есть кому заменить меня у горна. Отдаю тебе свою кузницу, будь в ней хозяином.

Сын Огня принял молот из рук старика, поклонился низко и сказал:

– Благодарю тебя, но я хочу трудиться в кузнице моего отца.

Он попрощался с дядей, вскинул на плечо молот и зашагал домой.

Пришел домой, а тут ожидала его печальная весть: пока они с братом были в ученье, умер их отец. Видит Сын Огня, что в отцовской кузнице работает брат.

– Я пришел сюда первым, и эта кузница теперь моя! – сказал Сын Ночи.

Сын Огня не стал спорить, вернулся к дяде и стал работать в его кузнице.

Однажды обрушилось на землю великое несчастье: наступило утро, а солнце не взошло. Не взошло оно ни на другой день, ни на третий.

Собрались люди на Большой кенеш.

– Постарело наше солнце, остыло, – говорили люди. – Нет у него сил, чтобы подняться на небо, нет огня, чтобы согреть землю. Что станем делать?

Сказали мудрые старики:

– Нужно выковать новое, никогда не гаснущее солнце. Сделать это под силу только такому кузнецу, который отдает делу весь жар своего сердца.

Вышел вперед Сын Ночи. Выпятив грудь, сказал хвастливо:

– Я сделаю новое солнце! Нет кузнеца, равного мне в мастерстве!

Как видно, три года, три месяца и три дня учения не прошли даром: Сын Ночи сумел выковать из металла большой светлый шар. Да вот беда: был тот шар не горячим, а холодным – не солнце, а луна засветилась в вышине.

Люди смотрели на нее, качали головами, говоря:

– Светит, а не гонит ночную тьму; красива, а не греет.

И снова собрались они на Большой кенеш, долго думали, как быть, но не могли ничего придумать.

Тогда Сын Огня, ни слова не сказав, ушел с кенеша и заперся в своей кузнице.

Много дней и ночей подряд видели люди, как летят в черное небо жаркие искры, слышали, как гудит огонь в горне, как ударяет по наковальне тяжкий молот. Лишь того не слышали, как стучит-бьется любовью к людям сердце мастера.

Наконец Сын Огня вынес из кузницы золотой сверкающий шар, поднялся с ним на самую высокую гору и подбросил его в небо.

Покатился огненный шар по небесному своду – и всю землю залило теплом и светом.

Проснулись люди и закричали в великой радости:

– Солнце! К нам вернулось солнце!

1977

Олег Четкарев
КЛАССНОЕ СОЧИНЕНИЕ

На перемене Слава достал из портфеля тетрадь и учебник.

– А учебник зачем? – спросил Митя, сосед по парте. – У нас сегодня классное сочинение. Ты что, забыл?

– Эх, совсем из головы вылетело! – Слава хлопнул себя ладонью по лбу.

Митя усмехнулся:

– Где уж тебе про сочинение помнить! Я видел вчера, как ты отцовский трактор, словно лошадь, обхаживал. Когда возле трактора крутишься, ты обо всем на свете забываешь. Хоть тему-то помнишь?

– Тему помню. «Кем я буду, когда вырасту». Так?

– Точно! Ты кем будешь?

– Не знаю. А ты?

– Я буду летчиком! Я все книги про летчиков, какие есть в нашей библиотеке, прочитал. Все самолеты знаю. Вот только не летал еще ни разу.

В это время прозвенел звонок.

Слава озадаченно поскреб в затылке:

– Кем я буду – никогда не думал об этом. Что же мне писать?

– Пиши и ты, что будешь летчиком, – посоветовал Митя.

Вошла учительница, начался урок.

Тихо в классе, только слышно, как шуршит бумага да скрипят перья. Нина Николаевна сидит не за учительским столом, а на «Камчатке», проверяет тетради.

Слава бойко вывел первую фразу: «Когда я вырасту, я буду летчиком. Небо большое, как поле, самолет летит, и за ним остается след, будто борозда…»

Он написал еще несколько строк, но потом прочитал написанное и поморщился.

«Что-то не то у меня получается, – с досадой подумал он. – При чем тут поле и борозда?»

Он вздыхал, грыз ручку, но в голову не приходило ни одной путной мысли.

Скосив глаза в Митину тетрадь, он увидел, что тот дописывает уже вторую страницу.

«Пишет и пишет, – с завистью подумал Слава. – Прямо как писатель».

Он посмотрел в окно.

Серединой улицы, поднимая снежную пыль, шел трактор.

Вдруг Слава вскочил с места и, с грохотом уронив стул, кинулся к двери.

– Слава! Сошников! В чем дело? – донесся до него возмущенный голос учительницы.

Слава нагнал трактор у спуска к мосту.

– Эй! Эй, Семен, стой! Стой!

Трактор, резко дернувшись, остановился.

Из кабины выглянул тракторист, спросил хмуро:

– Чего тебе?

Слава указал на гусеницу:

– «Палец»!

Семен вылез из кабины, посмотрел.

«Палец», соединяющий звенья гусеницы, еле держался на своем месте.

– Вот это да! – испуганно воскликнул Семен, увидев, что еще немного – и гусеница сползла бы с катков. – На скользком спуске не миновать бы мне беды. Ну, Славка, спасибо тебе! Молодец парень!

Тракторист взял молот, несколькими сильными ударами загнал «палец» на место.

– Теперь порядок. – Он повернулся к Славе: – А ты чего это раздетый по морозу гуляешь?

– Я не гуляю, – ответил Слава и оглянулся на школу. – Я, как увидел, из класса выскочил, попадет мне теперь от учительницы…

– Вот оно что… Хм, ну-ка полезай в кабину.

Трактор развернулся и поехал обратно. У школьного крыльца он остановился.

Семен легонько постучался в дверь класса, а когда Нина Николаевна вышла в коридор, смущенно сказал:

– Вы уж извините, я вот парнишку привел… Он меня сейчас, можно сказать, от большой беды спас. – Тракторист рассказал, как было дело, добавив с изумлением: – Другой бы и внимания не обратил, а он с одного взгляда заметил, что непорядок. Парень – прирожденный механизатор. Вы уж его, пожалуйста, не ругайте…

– Не буду, – улыбнулась Нина Николаевна. – Иди, Сошников, дописывай сочинение, скоро звонок.

Семен хлопнул Славу по плечу, попрощался с учительницей и ушел.

Слава сел на место. Он решительно зачеркнул написанное, раскрыл тетрадь на чистой странице и торопливо начал писать…

1977