Текст книги "Арсенал-Коллекция 2016 № 03 (45)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Из выше приведённой цитаты, действительности соответствует лишь то, что формально комендант переправы не имел права принять самостоятельное решение о подрыве. Это подтверждается «стандартной» процедурой уничтожения мостов, прописанной в инженерном обеспечении приказа на отход 5-й армии: «Мосты на реке Днепр взрываются по особому распоряжению ВС 5-й А, а в случае внезапного появления противника и при отсутствии связи – распоряжением командиров корпусов и дивизий, которым подчинены коменданты переправ».

К сожалению, в документах Юго-Западного фронта осевших в ЦАМО, следы доклада майора Пеньковского не обнаруживаются. Зато сохранилось донесение военкома 178-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона политрука Лабкина, написанное по горячим следам событий и принятое в штабе Юго-Западного фронта в 01:25 24.08.1941 г.:

Передовой отряд 111-й пд продвигается через населённый пункт к Окуниновскому мосту

Вид на предмостные укрепления из люка БТР. По центру видны ДЗОТ и брошенный грузовик

«Доношу, что сегодня 23.8 около 17 часов с НП нашего артдивизиона, который находился в районе села Страхолесье, было сообщено о том, что в районе НП прорвалась группа танков пр-ка в количестве 10-15. Батареям было приказано подготовиться к отражению танков. Около 18 часов со 2-й батареи, которая располагалась на правой стороне Днепра, было сообщение, что в районе батареи появились танки пр-ка, и батарея открыла огонь по группе танков. Одновременно было сообщено, что батарея обстреливается танками пр-ка и миномётами и несёт большие потери людьми и матер, частью. Примерно в 18:30 о появлении танков пр-ка на середине моста сообщила 1 батарея, которая также открыла огонь по танкам. К 19:00 к левому, т.е. к началу моста прорвались 2 танка пр-ка, которые были подбиты нашей 3-й батареей. Танки всё время обстреливали батареи, одновременно батареи подвергались пулемётным огнём самолётов пр-ка. 19:30, 2-я батарея которая находилась на правом берегу Днепра сообщила о том, что живых осталось шесть человек, все орудия вышли из строя. 3-я батарея сообщила о том, что огня вести не может, т.к. все орудия вышли из строя. 1-я батарея сообщила о выходе из строя одного орудия. Частей Красной Армии, которые вели бы борьбу с танками, кроме наших батарей не было. О прорыве танков было сообщено в г. Остер. К-p дивизиона перед прорывом танков направлялся на 2-ю батарею, по не вполне проверенным данным, убит** не доезжая батареи. 2-я и 3-я оказались небоеспособны, а 1-я батарея самостоятельной задачи выполнить не могла. Был отдан приказ отойти в р-н Остра, забрав с собой оставшиеся боеприпасы, людской состав и матчасть которую только можно перевезти. На этом телефонная связь с батареями была прервана. Имеется большое количество убитых и раненых, точная цифра выясняется. До момента отхода дивизиона из р-на боевого порядка не повреждённые танки противника на левый берег не прорвались. Что касается пехоты, то по докладу НШ, в момент его отхода с КП, он наблюдал передвижение группы пехоты противника около 50 чел. к месту подбитого танка у конца моста. У начала левого берега Днепра концентрируется людской состав. Оставшаяся матчасть, боеприпасы и имущество в Остре. Жду дальнейших указаний. Об обстановке в р-не с. Окуниново сейчас мне неизвестно. В/комиссар Лабкин».

Но всё же, почему не был взорван Окуниновский мост? Неужели только из-за боязни охраны моста превысить свои полномочия? Разгадка кроется в том, что командование считало, что противник ещё далеко, и во избежание случайного, преждевременного подрыва моста (как это произошло во время грозы с мостом в районе Мостище 9.08.1941 г. и при артобстреле моста через р. Здвиж в районе станции Бородянка 20.08.1941 г.), электродетонаторы были вынуты из зарядов и мост не был в готовности к экстренному взрыву.

Подробности потери моста не упоминаются в телеграфных переговорах 24.08.1941 г. командующего Юго-Западным фронтом генерал-полковника М.П. Кирпоноса с генерал– майором П.Д. Артёменко. Почему мост не был взорван – Артёменко не знал, но фамилию майора Володарского, как командира отряда 16-го стрелкового полка, прикрывавшего мост он назвал. «Виновные в том, что противник безнаказанно прошёл через мост подлежат немедленному аресту и суду военного трибунала». Причастных к потере неповреждённого моста долго не искали – в Боевом донесении штаба Юго-Западного фронта от 13:30 24.08.1941 г. был назван майор Володарский, который, «не отразив наступление противника, и оставив мост не взорванным, отошёл в северном направлении».

Возвращаясь к зенитчикам у моста, необходимо отметить, что 23.08.1941 г. 178-й отдельный зенитный дивизион был передан из Остерского бригадного района в оперативное подчинение 37-й армии, но каких-либо указаний от штаба армии не получил. Существует ещё одна версия, почему 2-я батарея 178-го зенитного дивизиона не смогла остановить штурмовые орудия противника, шедшие на мост по насыпи. Накануне, несмотря на протест командира батареи, по приказу коменданта переправы батарея сменила огневую позицию и переместилась к самому мосту. Комендант (капитан-сапёр) решил, что это была более эффективная позиция для ПВО моста против пикирующих бомбардировщиков. Но с новой позиции на берегу Днепра не полностью простреливалась длинная (3 км) и высокая насыпь-дамба, ведущая к мосту. И, конечно же, никакого «огня сквозь доски настила» не было, 76,2-мм батарея на западном берегу отвлекла на себя и задержала «штуги» на насыпи, но не причинила им вреда. Не было и спецназа полка «Бранденбург», была пехота 111-й пехотной дивизии на велосипедах, три StuG.HI из 191-го дивизиона штурмовых орудий с десантом сапёров на броне, и... наша славянская безалаберность.

Лейтенант Бинглер, командир «штуга» 3-й батареи 191-го дивизиона штурмовых орудий

StuG. 111_лейтенанта_Бинглера после тарана грузовиком

StuG.III лейтенанта Ниетерта, взорванный фугасом перед Окуниновским мостом. На левом борту «штуга» хорошо видна эмблема 191-го дивизиона – буйвол в прямоугольнике

«Буйволы» врываются на мост

Увидев впереди Днепр и мост, – командир головного штурмового орудия 3-й батареи лейтенант Бинглер принял решение захватить мост, и, давя по пути конный обоз, устремился вперёд. И вот, наконец, его «штуг» с эмблемой дивизиона – буйвол в прямоугольнике, несётся по мосту: кто-то из красноармейцев охраны прыгал через перила в воду, кто-то в отчаянии стрелял из винтовки по движущейся с десантом на броне машине (один сапёр при этом был ранен). Но даже на невзорванном Окуниновском мосту оставалась реальная возможность переломить ситуацию. Когда Днепр уже был позади, и «штуг» двигался по деревянной части моста над заболоченной поймой, его неожиданно таранил выехавший на встречу советский грузовик. «Полуторка» не смогла остановить 22 тонны металла, но от удара экипаж «штуга» слетел со своих сидений, и только «чудом не получил увечий». Штурмовое орудие по инерции проехало ещё с десяток метров, сломало перила моста и беспомощно зависло правой гусеницей над болотом (вот окажись перила чуть тоньше, и возможно, не было бы и Окуниновского плацдарма). Десант успел спрыгнуть с брони за мгновение до столкновения и теперь жался за разбитым грузовиком, неизвестный водитель которого ценой своей жизни пытался остановить врага. Ни разу, ни в одних пафосных мемуарах, автор не встречал даже упоминания об этом неизвестном Герое... Только в книге Б. Борка «История 191-й бригады штурмовых орудий» (В. Bork «Die Geschichte der Sturmgeschutz-brigade 191») скупо и без комментариев было зафиксировано это происшествие.

Два других «штуга» 3-й батареи отстали из-за огня зенитной батареи с правой стороны насыпи. Когда с советскими зенитчиками было покончено, штурмовые орудия двинулись к мосту по дамбе. Но короткий отчаянный бой 2-й батареи 178-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона позволил охране моста прийти в себя – управляемым фугасом был подорван (вместе с головным штурмовым орудием лейтенанта Ниетерта (Nietert)), мостик через небольшую протоку Звенец в 2 км перед мостом (в телеграфном докладе коменданта переправы, это прозвучало дословно так: «мост Печки через рукав взорвали, а Большой мост остался целый»), «Штуг» с искорёженной ходовой частью и контуженным экипажем сполз на брюхе в русло протоки. Образовавшуюся «гигантскую воронку» с трудом удалось объехать следовавшему вслед за ним штурмовому орудию лейтенанта Лабуша (Labusch). Наконец, вступила в бой советская 45-мм пушка[* В советских источниках противотанковая артиллерия в охране моста не упоминается] из предмостного ДЗОТа, но несколькими точными выстрелами с места «штуг» лейтенанта Лабуша подавил её и двинулся по мосту к повисшей над болотом машине лейтенанта Бинглера. В это время открыла огонь советская 76,2-мм зенитная батарея на восточном берегу. Экипаж лейтенанта Бинглера выбрался из своего «аварийного» штурмового орудия и присоединился к сапёрам за обломками грузовика. Покидая машину погиб радист, попытавшийся выбраться через верхний люк. Обстреливаемый «штуг» Лабуша приближался к месту инцидента, тем самым навлекая опасность на восьмерых «камрадов» за обломками грузовика. Быстро сориентировавшись в обстановке, лейтенант Бинглер скомандовал: «Пошёл! До конца моста!». «Штуг» Лабуша набрал скорость и через две минуты уже расстреливал советскую зенитную батарею на восточном берегу. Но и тогда мост ещё не был окончательно захвачен. Оказавшись в одиночестве на деревянной части моста, под пулемётным огнём ДЗОТов с восточного берега, лейтенант Лабуш почувствовал себя очень неуютно, да и повод вернуться назад вскоре появился: под фермами моста были замечены шесть красноармейцев, лихорадочно возившихся с подрывными зарядами. Лейтенант Лабуш не мог поразить их, не подвергнув опасности своих «камрадов» на мосту, оказавшихся на линии огня. Не раздумывая, он вернулся к «штугу» лейтенанта Бинглера, и, набрав десант из сапёров, направился в сторону замешкавшихся красноармейцев, которым пришлось прыгать в воду, так и не взорвав мост.

САУ StuG.HI 191-го дивизиона штурмовых орудий

Грузовик 111-й пд на Окуниновском мосту (утро 23.08.1941)

Техника 111-й па лвижется 23.08.1941 по Окуниновскому мосту

Эта суета на мосту была замечена противотанкистами из 111-го дивизиона истребителей танков. Командир дивизиона гауптман Ф. Мускулус (F. Muskulus) так описывает дальнейшие события, правда, несколько выпячивая роль своего подразделения в захвате моста: «Захват длинного главного моста двумя штурмовыми орудиями с ходу не удался. Теперь необходимо было приступить к его планомерному захвату. Противник с противоположного, восточного берега, прикрывал мост артиллерийским и пулемётным огнём из 12 бункеров. С каждой стороны от въезда на мост на западном берегу заняли огневые позиции по 4 орудия 3-й батареи 111-го дивизиона истребителей танков. Фугасными снарядами и пулемётным огнём были подавлены те доты противника на другом берегу реки, огонь из которых удалось засечь. Так вместе со штурмовыми орудиями было обеспечено огневое прикрытие для ударной группы, которая начала атаку моста в 19:00. Снова возглавило атаку штурмовое орудие лейтенанта Бинглера. Непосредственно за ним следовали обер-лейтенант Наке со взводом своей 3-й самокатной роты 50-го пехотного полка, обер-лейтенант Хенниг и лейтенант Крёль с тремя противотанковыми пушками 3-й батареи 111-го дивизиона истребителей танков. Обер-лейтенант Штайнман, вскоре после этого погибший на Десне, со своими сапёрами 3-й роты 111-го сапёрного батальона перерезал кабели, ведущие к подрывным зарядам, и не дал красноармейцам подорвать мост. С небольшими потерями штурмовой отряд добрался до восточного берега, огонь противника был подавлен, доты русских были взяты в ближнем бою. По другим дорогам подходил передовой отряд 11-й танковой дивизии. Шедшая впереди 6-я рота 110-го мотострелкового полка появилась как раз вовремя, чтобы принять участие в захвате моста».

Говоря «по другим дорогам», Мускулус немного лукавит – дорога была только одна, а 15-й танковый полк отстал из– за отсутствия опыта взаимодействия с танками у 111-й пехотной дивизии – пехота упрямо не уступала единственную «панцерштрассе» танкистам! Недаром на всех фотоснимках запечатлены движущиеся к мосту и по мосту, грузовики и тягачи 111-й пехотной дивизии. К мосту («за лаврами») всё же сумел протиснуться новый командир 11-й танковой дивизии подполковник Г. Ангерн (G. Angern), командовавший дивизией всего неделю[* Командир 11-й тд с 15.08.1941 г.; с 21.01.1943 г,—генерал-лейтенант, командир 16-й тд; покончил с собой в Сталинградском «котле» 2.02.1943 г. ]. Здесь он был тяжело ранен при советском авианалёте.

Борьба за окуниновский мост (23-24.08.1941 г.)

1. Положение передового отряда 111-й пд в 16:00 23.08.1941 г.

2. Положение передового отряда 111-й пд в 16:20 23.08.1941 г.

3. Позиции мостового гарнизона 56-го полка войск НКВД у с. Грини

4. Положение передового отряда 111-й пд в 17:00 23.08.1941 г.

5. Местоположение передового НП 178-го отд. озад

6. Положение передового отряда 111-й пд в 17:20 23.08.1941 г.

7. Позиции мостового гарнизона 56-го полка войск НКВД у пос. Боровая

8. Прорыв штурмовых орудий на мост в 18:20 23.08.1941 г.

9. Мост через протоку Звенец

10. Место тарана штурмового орудия грузовиком

11. Позиции 111-й пд вечером 23.08.1941 г.

12. Обстрел моста в 06:00 24.08.1941 г.

КЛ «Верный»

13. Обстрел моста в 12:00 24.08.1941 г.

КЛ «Кремль»

14. Обстрел моста 15:00– 18:00 24.08.1941 г.

КЛ «Верный»

15. Атака моста штурмовиками Ил-2 в 15:45 24.08.1941 г.

16. Часть моста сгоревшая 24.08.1941 г. в результате авианалёта 74-го шап

Прорыв передового отряда 111-й пд к Окуниновскому мосту 23.08.1941 г.

Советские описания захвата моста отличаются в деталях, но в главном совпадают. Подведём промежуточный итог:

1) захват моста был произведён немецкими танками внезапно, не ранее 18:00 23.08.1941 г.;

2) пристроившись в хвост отходившей на восточный берег колонны, на мост на большой скорости ворвались 2 (3) «лёгких танка», принятых за свои;

3) охрана моста, осуществлявшаяся постами на правом и левом берегу, сопротивления танкам оказать не смогла, а огонь ДЗОТов с восточного берега был быстро подавлен;

4) зенитная батарея у моста была занята отражением авианалёта и слишком поздно заметила вражеские танки;

5) огонь зенитной батареи по танкам оказался неэффективным;

6) заранее заминированный мост не успели (или не смогли) взорвать.

Г.Ангерн генерал– лейтенант командир 11-й танковой дивизии

Пинская военная флотилия

Утром 23 августа корабли Днепровского отряда речных кораблей проследовали вверх по реке для прикрытия переправ на Днепре у Навозы и Прохорова и для усиления Припятского отряда Пинской военной флотилии у переправ Чернобыль, Довляды и Рожава. Командир Днепровского отряда речных кораблей капитан 1-го ранга И.Л. Кравец находился при штабе 5-й армии. В его изложении до нас дошли слова генерал-майора танковых войск М.И. Потапова, сказанные им 24 августа:

«У меня 4 тяжёлых батареи охраняют переправу[** У Чернобыля на Припяти ]. Зачем вы пришли? Вы мне не нужны». И далее: «Какой-то майор лётчик[*** Делегат связи штаба Юго-Западного фронта] доложил, что немцы смяли охрану Печкинского моста и двигаются в составе полевой дивизии на левый берег. Вот тогда, генерал-майор сказал: «Теперь вы мне нужны».

Здесь надо отметить то, чего Кравец знать не мог, – инициатива использования флотилии на прикрытии переправ исходила от командующего Юго-Западным фронтом. 21.08.1941 г. генерал-полковник М.П. Кирпонос обратился к командующему Пинской военной флотилии контр– адмиралу Д.Д. Рогачёву с требованием подчинить ему оперативно Припятский отряд речных кораблей для обеспечения переправы 5-й армии через Припять в районе Чернобыля, что и было сделано 22.08.1941 г. приказом наркома ВМФ адмирала Н.Г. Кузнецова. Переправу 87-й стрелковой дивизии у Окуниново необходимо было по плану фронта прикрыть не позднее 26 августа, поэтому командующий ПВФ выделил для прикрытия Окуниновской переправы ещё находившуюся в Киеве в аварийном ремонте канлодку «Верный» и сторожевой катер С-9 из группы кораблей резерва, оба корабля под командованием капитана 3-го ранга К.И. Оляндера.

Вечером 23.08.1941 г. канлодка «Верный» стала у левого берега в трёх километрах ниже Окуниновского моста (военком корабля старший политрук К.И. Трутнев упоминает, что ждали отставший сторожевой корабль, но скорее всего, канлодка первой прибыла к мосту). Дальнейшие события описаны Трутневым в воспоминаниях 1974 г.: «На берег были выставлены посты, канлодку замаскировали под береговую черту. Недоумение командиров корабля вызывало отсутствие на мосту охраны. В бинокль не было видно ни одного человека! Пока шёл разговор, послышался гул моторов, и по шоссе к мосту двинулась колонна из мотоциклистов, транспортёров, танков и крытых фургонов. Все решили, что это наши части уходят на левый берег Днепра и уже направились в кают-компанию на ужин, но обратили внимание на чёрную точку, пловца, переплывавшего Днепр с правого берега... Едва человек вступил на берег, он произнёс: «Товарищи матросы, беда, большое несчастье. Немцы прорвались и захватили наш райцентр [Горностайполь], а сейчас двигаются по мосту на Остер, их множество». Ему не поверили, попросили предъявить документы. Партбилет и другие документы подтвердили, что «пловец» – заведующий орготделом райкома ВКП(б). Его переодели в сухое, и он поспешил в ближайший райсовет, чтобы сообщить по телефону в Черниговский обком о произошедшем». Более прозаичные и правдоподобные воспоминания о происшествии с «гонцом» оставил комендор П.Ф. Танана: «В ночь на 24 августа «Верный» стоял у левого берега ниже моста. На берегу было выставлено боевое охранение... Вскоре дежурный привёл на корабль высокого красноармейца, мокрого и в грязи, но с оружием в руках. Бывший школьный учитель, призванный в начале войны, оказался из охраны Печкинского моста. Он рассказал, что немецкие танки ворвались на мост и почти вся охрана была взята в плен, а орудия и пулемёты захвачены целыми и исправными».

Запоздалая реакция

Кроме военкома 178-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона, в Остер смогли добраться пять регулировщиков из мостового гарнизона, бывших на левом берегу. Из их телефонного доклада начальнику охраны тыла Юго-Западного фронта полковнику В Т. Рогатину стало известно о захвате моста. Но Рогатин также до конца не верил в произошедшее и приказал командиру 56-го железнодорожного полка подполковнику Т.П. Жеребцову лично выяснить обстановку. В 22:00 23.08.1941 г. командир полка и военком 4-й дивизии войск НКВД полковой комиссар П.М. Ефимов на двух грузовиках с двумя с отделениями красноармейцев выехали из Остера к Окуниново. Проехав по шоссе на запад всего 10 км, грузовики лоб в лоб столкнулись с немецким передовым отрядом западнее Карпиловки. В результате скоротечного боя группа потеряла 12 человек убитыми, в том числе командира 56-го железнодорожного полка и военкома[**** Тело военкома было найдено и 30.08.1941 г. похоронено на Соломенском кладбище г. Киева] 4-й дивизии войск НКВД.

Но самое поразительное то, что штаб Юго-Западного фронта знал о событиях у моста с самого начала! Первые переговоры штаба фронта и штаба 37-й армии состоялись уже в 18:30. Также сохранилась запись телефонного разговора генерал-майора И.Х. Баграмяна с оперативным дежурным штаба Пинской военной флотилии в 19:30:

«В 18:40 к Окуниновскому мосту с запада подошли танки пр-ка неустановленной численности. Начав обстрел огнем по охране моста, два танка прорвались через мост. 171 приказал 170 немедленно двинуть к Окуниново отряд кораблей с задачей установить положение на мосту, и в случае если мост окажется в руках противника огнем артиллерии уничтожить его и не допустить переправы пр-ка на восточный берег реки».

Ещё через 10 минут, в 19:40 состоялся телефонный разговор генерал-майора Баграмяна со штабом флотилии:

«Тов. 241. Ознакомьтесь с приказанием, и не ожидая возвращения 170 и 177 организуйте немедленное выполнение. Доложите, есть ли кто-либо из состава Вашего соединения на Окуниновской переправе?

Отв.: В указанном Вами пункте никого из наших пока нет. Одна единица на подходе[* Поразительная неосведомлённость штаба флотилии о местоположении канлодки оборудованной несколькими радиостанциями, объясняется спецификой несения радиовахт на кораблях флотилии.]. Будет примерно через 2,5 часа. Выше указанного Вами пункта имеется много единиц, которые находятся по местам, согласно Вашего приказа. Даю немедленно распоряжение кораблям спуститься вниз для выполнения задачи. 170 у Вас.

Тов. 241 северные переправы нельзя оголять, оттуда можно взять только часть кораблей. Все. Приступайте к выполнению. Передал генерал-майор Баграмян. Принял 241».

Как видим, штаб Юго-Западного фронта всё ещё недооценивал факт захвата моста, тем более, что донесения были противоречивые, везде речь шла только о двух-трёх танках, вроде бы уже подбитых на мосту. В 20:15 в Остер пришла телеграмма штаба фронта: «Служебная записка начальнику Остерской переправы. На Окуниновскую переправу в 18:20 прорвалась группа танков. Примите меры. Ни в коем случае переправу не отдавайте противнику. Передал 243 Глебов».

В вечерней оперативной сводке штаба Юго-Западного фронта ситуация всё ещё выглядит неопределённой, но как бы уже контролируемой:

«18:00 отряд танков противника с мотопехотой неустановленной численности вышел к переправе через р. Днепр у Окуниново и открыл огонь из танков по охране моста и огневым позициям ЗА [зенитной артиллерии]. По донесению Коменданта переправы двум немецким танкам удалось пройти через мост. Завязался бой. Данных о его исходе нет. Приняты меры для взрыва моста и недопущению распространения противника на восточный берег реки».

В 23:00 23.08.1941 г. к мосту с сапёрами и группой прикрытия был послан начальник инженерной службы 27– го стрелкового корпуса. Не сумев пробиться к мосту, – к утру он вернулся. В 09:15 24-го августа «начинж», на этот раз с целым стрелковым батальоном 380-го стрелкового полка, был послан к мосту повторно, но результат был прежним.

Немецкая техника движется по восточной части Окуниновского моста утром 24.08.1941. На досках настила видна колея пробитая гусеницами, справа вдали на реке ледорезы

Полугусеничный тягач 111-й пд движется по восточной части Окуниновского моста утром 24.08.1941

Немецкая техника движется по восточной части моста. Утро 24.08.1941

«Щуки» атакуют мост

В ночь на 24 августа штаб Юго-Западного фронта начал срочно собирать хоть какие-то резервы для ликвидации прорыва. Первой, в 01:50 24.08.1941 г. к мосту выехала рота флотского полуэкипажа Пинской военной флотилии под командованием майора В.Н. Добржинского, утром 24.08.1941 г. – 214-я воздушно-десантная бригада на 30 грузовиках. Движение советских отрядов к мосту планировалось по маршруту Киев—Княжичи—Остер—Окуниново с задачей: «Установить наличие противника на восточном берегу и уничтожить его, если это невозможно, уничтожить переправу». В 03:00 24.08.1941 г. штаб Юго-Западного фронта получил телеграмму из штаба флотилии:

«По данным требующим проверки, командир орудий охраны моста Печки сообщил, что в Окуниново около 40 танков и свыше 140 мотоциклистов. Другой командир донёс, что в Староселье (Страхолесье) 8 танков и мотоциклисты».

Ещё через полчаса, в 03:35 24.08.1941 г. последовала очередная телеграмма:

«Противник занял хутор Ошитковский [южнее Окуниново]. Силы противника и время занятия хутора [сообщить] не могу, так как только что донесли щуки»[** Кодовое название кораблей флотилии в переговорах штаба Юго-Западного фронта.].

Только в 06:35 24.08.1941 г. радиограмму с приказом на уничтожение Окуниновского плацдарма получил штаб 22– го механизированного корпуса 5-й армии. Обладая сегодняшним «послезнанием», мы видим, что реакция штаба Юго-Западного фронта, соразмерная нависшей угрозе, последовала только через 12 часов после появления противника у моста.

Пора подвести промежуточный итог дня 23 августа 1941 г.: в 60 км от Киева противник захватил неповреждённым шоссейный мост и создал плацдарм на восточном берегу Днепра, успев перебросить на восточный берег часть 11 – й пехотной дивизии, часть 11-й танковой дивизии и часть 191-го дивизиона штурмовых орудий. Приказ на уничтожение Окуниновского моста и ликвидацию плацдарма получили 22-й механизированный корпус 5-й армии, 27-й стрелковый корпус 37-й армии, авиация Юго-Западного фронта и Пинская военная флотилия.

Обратимся к главе «Окуниновская неудача» в воспоминаниях И.Х. Баграмяна:

«Были сразу же приняты меры для уничтожения Окуниновского моста. Первыми попытались это сделать авиация и моряки Пинской военной флотилии. Ночью корабли устремились к мосту, но были отброшены плотным огнем артиллерии. Моряки пошли на хитрость: стали пускать по течению плавучие мины. Если хотя бы одна из них коснулась опоры моста, он рухнул бы. Но фашисты предусмотрели эту опасность. Они следили за рекой и вовремя вылавливали плывущие мины»[* Только планировалось]

Какой трогательный рассказ о находчивых моряках и коварных фашистах! Мемуары маршала вобрали в себя с точностью до наоборот события 1944 г., когда немецкие плавучие антенные мины угрожали советским переправам (не мостам!) на Днепре. И о какой ночи идёт речь, если приказ на уничтожение Окуниновского моста был отдан утром 24 августа, а разрушен мост к вечеру этого же дня? Далее у Баграмяна ещё «интереснее», но уже о лётчиках.

Горит восточная часть Окуниновского моста. Результат штурмовок самолётами и обстрела 14 речными канонерскими лолками моста 24. VIII. 41 (3.00 после полудня)

Действия авиации

«Еще раньше кораблей к Окуниновскому мосту прорвались наши самолеты, но, ни одна бомба не попала в цель. Тогда была послана пара[** По состоянию на 30.07.1941 г. три исправных Ил-2 под Киевом были только в 74-м штурмовом авиационном полку 16-й смешанной авиадивизии в Хиваловке] штурмовиков Ил-2 (ведущий лейтенант Сергей Колыбин, ведомый младший лейтенант Василий Олейник). Пробившись к мосту, Колыбин с бреющего полёта положил две бомбы точно в мост. Стальные фермы рухнули в реку. Очевидцы рассказывали, что именно в это время «Ил» загорелся. Пылающий самолет, не сворачивая, несся над шоссе, а потом врезался в колонну вражеских машин».

После войны Баграмян узнал – лётчик чудом остался жив. А узнал он это из книги Б.Ф. Шуканова «Траектория подвига», одноимённый очерк в которой посвящён штурману 74-го авиаполка лейтенанту С.И. Колыбину. В очерке, задачу на уничтожение моста командиру звена лейтенанту Колыбину ставит лично командир 16-й авиадивизии генерал-майор В.И. Шевченко. При заходе на цель, у Ил– 2 Колыбина от попадания зенитного снаряда загорелся мотор, но лейтенант смог сбросить бомбы на мост, после чего совершил наземный таран и остался жив!

Действительно, атаки моста советскими самолётами наблюдались с обеих сторон. Немецкие источники упоминают атаку «IL 2-Maschinen» (Ил-2) и сразу за ними «Boston– Bomber» (СБ). Находившийся на борту канлодки «Верный» старший политрук К.И. Трутнев вспоминает: «Два наших самолёта сбросили на шоссе у самой кромки моста несколько бомб, которые повреждений мосту не причинили. Самолёты повернули назад и скрылись». Также находившийся на канлодке начальник штаба Днепровского отряда речных кораблей капитан 3-го ранга Оляндер вспоминает о «кукурузнике», внезапно появившемся над мостом и зажигательными бомбами зажегшем деревянный настил.

Различные источники[*** И.Гуляс, Г.Чечельницкий, Д. Хазанов] подают участие в уничтожении Окуниновского моста 33-го бомбардировочного авиаполка, 74-го штурмового авиаполка, 227-го бомбардировочного авиаполка, но все единодушно отмечают решающий вклад 43-го истребительного авиаполка из 36-й истребительной авиадивизии, в полку отличились командир эскадрильи старший лейтенант М.С. Бубнов и младший лейтенант И.В. Фадеева. Приводимые при этом ошибочные даты атак, и даже местоположение моста, указывают на первоисточник информации – мемуары.

Наконец, в 2003 г. были опубликованы воспоминания военкома 2-й авиаэскадрильи 43-го истребительного авиаполка старшего политрука Д.П. Панова, в которых подробно описаны штурмовка моста и Окуниновского плацдарма, в ходе которых полк потерял 12 лётчиков. Ситуация вокруг моста, по воспоминаниям Панова, складывалась следующим образом.

Бомбардировка моста четырьмя И-15 (8 бомб ФАБ-50) результата не принесла – в деревянном настиле моста образовывались лишь дыры, которые быстро ликвидировали немецкие сапёры, и движение по мосту возобновлялось. На мост была направлена пара Ил-2 с подвесными зажигательными авиационными приборами в сопровождении нескольких И-15 из 43-го истребительного авиационного полка. Штурмовики подошли к мосту с востока на высоте 25 м с интервалом 600 м и были встречены очень плотным зенитным огнём. Первый Ил-2 вылил смесь прямо над мостом, но ветер снёс горящий шлейф в воду. При выходе из атаки штурмовик получил попадание в мотор, но смог сесть на брюхо на немецком берегу. Пилот второго самолёта учёл поправку на ветер, прошёл сбоку от моста и накрыл горящим шлейфом настил вместе с переправлявшейся техникой. Таким образом, с уверенностью можно назвать пилота поджегшего мост – младший лейтенант Василий Яковлевич Олейник из 74-го штурмового авиаполка. Выше изложенное объясняет часто встречающееся упоминание о шести (или девяти) истребителях поджегших мост. Так, командир БЧ-2 канлодки «Кремль» лейтенант С.С. Юренко наблюдал атаку 10-12 «Чаек», после которой загорелся настил моста. Безусловно, настил наземной части моста был подожжён авиацией, с опорами моста дело обстояло сложнее. Категоричен капитан 2-го ранга Брахтман: «Попытки нашей авиации уничтожить Печкинский мост успеха не имели».

Видимо из-за мощной ПВО, аэрофотосъёмка горящего моста не производилась, хотя по свидетельству Д.П. Панова, самолётом СБ с фотоаппаратурой командование располагало. Штаб Юго-Западного фронта в «Боевом распоряжения № 00305» за подписью генерал-майора И.Х. Баграмяна, отданном в 16:00 24.08.1941 г., прямо указывает: «Мост у Окуниново по докладу командующего флотилией подожжён и горит». Эта фраза спустя 2,5 часа снова повторяется в «Боевом распоряжении № 00308» отданном в 18:50 24.08.1941 г.: «2. По докладу Командующего флотилией, мост у Окуниново подожжен и горит». То есть, только со слов контр-адмирала Рогачёва! Из осторожности не упоминается об упавшем в 17:00 мостовом пролёте. О разрушении моста контр-адмирал Рогачёв подробно напишет в донесении командующему Юго-Западным фронтом от 8.09.1941 г.: «Артиллерийским огнем кораблей подожжён мост и разрушена левая ферма моста, чем была прекращена переправа противника». Отметим, отдельно – «подожжён мост», и отдельно – «разрушена ферма».