355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » авторов Коллектив » Знание-сила, 1998 № 03 (849) » Текст книги (страница 2)
Знание-сила, 1998 № 03 (849)
  • Текст добавлен: 25 июля 2017, 16:00

Текст книги "Знание-сила, 1998 № 03 (849)"


Автор книги: авторов Коллектив



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

И каждый время от времени проводит личную экспертизу своего архива: что-то оставляет, что-то выбрасывает. Только по личному своему ощущению, нужно – не нужно, есть ли возможность дальше хранить. То же самое проделывают время от времени с любым архивом. А есть люди, зараженные какой-то архивной болезнью, что ли,—они не могут ничего, ни единой бумажки выбросить, рука не поднимается. Я одного такого знал – Бонч-Бруевич, секретарь Ленина, кстати, известный архивист. V него театральные программки, трамвайные билеты, пригласительные билеты – все хранится в его архиве до сих пор. Знаете, когда-то в пакетах к бутылочкам с лекарством, сделанным на заказ, прикрепляли такие бумажные бирочки, ярлычки с рецептом, именем больного, именем врача, номером, чтобы найти легко было. Так у него большой пакет таких бирочек хранится с семнадцатого года нашего века, когда его жена, нарком просвещения, умирала от испанки. А вы сегодня их нигде, между прочим, не найдете. Программки каких-то клубов, о которых мы знаем только понаслышке: клуб «Бим-бом» приглашает на концерт такого-то поэта в такой-то день 1917 года... А есть другие люди, которые не хотят, чтобы после них оставалось что-то «личное» и «лишнее». Даже среди писателей есть такие, кто уничтожает все черновики, все варианты, исправления,– вот как оно опубликовано, так пусть и будет.

Между двумя этими полюсами мы все и находимся, любой обычный нормальный человек. Сначала жалко: что-то свое, несущее отпечаток твоей эмоции; потом проходит время, уходит эмоция, мы меняемся; смотришь на то же самое и думаешь: чего хранить, какое это имеет ко мне отношение? А что-то откладываешь в сторону, и даже трудно сказать, почему, поскольку самооправдания придумываются такие, что в них не веришь даже когда их выдвигаешь: вот будет побольше времени, напишу воспоминания, тогда это пригодится... Тут глубокое подсознание работает. Эта бумажка как– то связана с твоей самоидентификацией, с твоим сегодняшним взглядом на свою собственную историю. История личности и история общества тут схожи, с обществом же происходит то же самое: мы все время заново осмысляем, кто мы такие, и какие у нас есть доказательства, что мы именно такие. А что-то точно так же сознательно-бессознательно уничтожается, изгоняется из памяти, вытесняется из нее. Заботимся мы, чтобы в глазах потомков выглядеть так, а не иначе, и всегда немного не так, как на самом деле.

Но годам к 60—75 вся эта самоцензура начисто уходит, и уже вроде бы все равно, что подумает внучка, прочитав это письмо или увидев эту фотографию. Человек задумывается, что же после него останется в этом мире. Дети? Но дети уже давно – что-то другое, не я. Великую книгу не написал, мост через Ла-Манш не построил, отчужденных от тебя плодов твоего труда, которые будут представлять тебя в обществе и после твоего ухода, вроде бы нет. Остаются вот эти письма, дневники, эти старые бумажки, сохраняющие отпечаток твоей личности. Н куда с этим всем? Много раз объясняется детям, как все это важно, нужно, необходимо сохранить.

А потом человек уходит, остаются коробки со всем этим барахлом. В наших квартирах, где коляску некуда поставить. Но ведь и дети хотели бы последнюю мамину просьбу исполнить, и у них руки не поднимаются просто на помойку выкинуть – хотя рано или поздно этим и кончается. Но прежде они попытаются вручить все это нам.

А мы уже два-три года ничего не принимаем.

Я это к тому, что наш архив без новых поступлений никогда не останется, была бы возможность принимать...

Так что прежде всего у нас личные архивы. Есть осколки старых родов, один идет от XVIII века. А ведь сколько личных архивов было в тридцатые—пятидесятые уничтожено! Боялись хранить, боялись выдать свое социальное происхождение, или тот факт, что какое-то время жил на оккупированной территории, или письма посаженных родственников – все чего-нибудь боялись. Удивляешься, как все-таки много сохранилось... Органы, между прочим, тоже уничтожали, когда арестовывали, непременно вместе с человеком увозили его личный архив, изучали, а потом уничтожали. Что не увозили, то уничтожали сразу на месте. Совместными усилиями и люди, и государство стремились избавиться от памяти.

Наш архив – это в основном XX век; точнее – с восьмидесятых годов прошлого до девяностых годов нынешнего века. Конечно, по масштабам мы сегодня не тягаемся с архивом государственным, у нас нет ни таких средств, ни таких помещений. Но по масштабу возможной деятельности мы могли бы быть на том же уровне, это точно.

Технически сейчас есть возможность сохранить память о колоссальном числе людей.

В самом начале фонд Сороса оказал нам материальную поддержку, появилась техника – 1988 год, фонд тогда только начал работать в России, и мы получили их помощь одни из первых. Если бы не она, все дело осталось бы такой кустарной самодеятельностью .

Потом, довольно быстро, кончилась финансовая поддержка – и мы поплыли. Начались скандалы с университетом, который уже не был так в нас заинтересован. Я ушел из университета, бросил кафедру. Теперь нас выгоняют из всех наших помещений, которые в свое время, кстати, были выделены именно архиву.

Положение наше материальное сегодня просто катастрофическое, хотя сам факт, что мы десять лет выжили и как-то еще продолжаем жить, великое дело. У нас когда-то работали 60 человек, включая студентов; сегодня работают пять-шесть человек, пришедшие в самом начале из архивной системы, в основном пенсионеры. А ведь объективный интерес общества к нам не упал, люди до сих пор приходят, приносят, просят: возьмите...

Если бы у нас были деньги, мы бы обязательно продолжили собирать устную историю; с нами давно уже сотрудничает один из лучших специалистов в этой области в нашей стране, Горяева Татьяна Михайловна. Причем сосредоточились бы мы именно на тех, кто не может или не хочет документировать свою жизнь.

Многое в нашей жизни никак и никогда не документируется. Вопрос философский, исчезают ли результаты разных наших действий бесследно; я скорее склоняюсь к тому, что не исчезают, что какие-то следы нашей деятельности остаются всегда – в том или ином виде, хоть в почве, но остаются. Но в обычном смысле слова все не сохранишь, в конце концов речь идет о масштабах: есть же люди, после которых не остается вообще ничего, понимаете, ни-че-го, ни одного клочка бумажки. Есть времена, о которых остается совсем мало документов,– ткань истории, ткань жизни социума в таких местах как бы разрывается. Наша задача – сделать такие разрывы как можно меньше.

Как живет инвалид с детства, который физически писать не может? Что он думает, как воспринимает мир? Криминальные структуры. Те, кто уже отсидел. Бомжи. Проститутки.

По ведь это видеокамеры, это магнитофоны, пленки, эти пленки надо расшифровать – кто ж это будет бесплатно делать? Мы-то сами уже давно бесплатно работаем; тех денег, которые время от времени нам платят за использование наших материалов, еле хватает на то, чтобы заплатить за свет или оплатить машину, когда документы перевозим; телефон давно отрублен за неуплату...

Еще раз: сегодня технические возможности реализовать наши идеи практически безграничны. Все упирается в деньги.


РОССИЙСКИЙ КУРЬЕР

«А лечить вас будем по телевизору...»

После такого заголовка вспоминается старый, еще доперестроечный анекдот о том, что продуктовые заказы пригашаются по телефону, а выдаются по телевизору. Так вот, несмотря на сходство, телемедицина – это нечто взаправдашнее, причем очень удобное и выгодное для многих из нас. Телемедицина начинает бурно развиваться у нас в стране, причем мы сейчас присутствуем при самом начале этого взрыва.

Честно говоря, телемедицина становится в России популярной не от хорошей жизни. Известно, что в самой захудалой французской или немецкой деревушке есть магазинчик, где продаются такая же кока-кола, колбаса и «сниккерсы», что и на Елисейских полях в Париже. Не могу сказать наверняка, но думаю, что и с медицинским обслуживанием в тамошних деревнях дело обстоит во много десятков, а то и сотен раз лучше, чем у нас. Можно приводить немало примеров бескорыстных сельских врачей – универсалов и мастеров своего дела, но во все времена болеть в деревнях и маленьких городках было опасно для жизни, поэтому больные рвались з Москву. Так сложилось, что в столице нашей сосредоточены колоссальные лечебные ресурсы страны.

Перемены последних лет в России привели к тому, что доходы абсолютного большинства населения уменьшились, а стоимость проезда и проживания в Москве – возросла. Как очевидное следствие, в десять раз уменьшилось число приезжающих в столицу на лечение. Страдают и врачи: крупные медицинские московские центры бедствуют из-за того, что нет клиентуры. Аналогичная ситуация в Киеве и Санкт-Петербурге.

Часто необходимо бывает не лечение, а квалифицированная консультация по рентгенограмме или клеточной пробе на рак (на стеклышке) или же регулярный осмотр после нейрохирургической операции. Это – первый, обширный контингент населения, испытывающий потребность в лечении на расстоянии.

Вторая группа людей – это «новые русские». Люди, у которых есть много денег и они хотят получить за них высококлассное медицинское обслуживание, независимо от того места, где им пришлось эти деньги зарабатывать – в Тюмени или Салехарде. Я слышал историю о том, как у одного такого «богатого больного» заболело что-то в боку. Он поехал в Америку на пару недель, толкался по разным медицинским учреждениям, потратил тысяч двадцать—тридцать долларов, но не смог получить вразумительного диагноза, не говоря уже о лечении. Вернувшись в Россию, он случайно наткнулся на представителей фирмы TANA, как раз занимающихся телемедициной, и они помогли ему за чисто символическое вознаграждение. Кстати, предлагаемая вашему вниманию статья возникла как результат многочасового интервью с основателями фирмы TANA Владимиром Ильичом Тарнопольским и Михаилом Яковлевичем Натензоном.

Что же предлагает TANA таким богатым больным? Она публикует в специальном месте компьютерной сети «Интернет» квалифицированное описание симптомов заболевания и просит экспертов со всего мира дать ответ, где подобные болезни диагностируются и лечатся. Через два-три дня они получают ответ с точным указанием лечебного учреждения. Таким образом, реального исцеления, естественно, не происходит, но устанавливается необходимая связь больной – врач, без которой никакое лечение просто не может начаться.

Многие «новые русские» заводят себе карточки медицинской страховки или просто хотят лечиться на Западе. Но перед началом такого лечения необходим предварительный осмотр. Поэтому некоторые западные фирмы открывают в России кабинеты, куда можно обратиться для осмотра, и там посоветуют, что делать дальше. Мало того, при помощи телемедицины они смогут организовать первую встречу через океан с американскими врачами, которые вас осмотрят и проконсультируют.

Третья группа клиентов для телемедицины – это те, кто работают далеко от лечебных учреждений. Нефтяники на удаленных буровых, полярники, оленеводы, проходчики, строители – все они с помощью телемедицины получают доступ к квалифицированной медицинской помощи. Американские солдаты в Боснии таким образом консультировались у докторов в родных штатах.

Четвертая группа потенциальных потребителей телемедицины – эксперты.

К примеру, знания пожилого профессора-рентгенолога, давно удалившегося от дел на свою дачу или виллу, могут быть востребованы: ему на дом при помощи специальной (телемедицинской) аппаратуры будут передаваться рентгенограммы, о которых он сможет высказать свое просвещенное мнение. Кроме того, любой больной сможет получить любую консультацию у любого специалиста, не выходя из телемедицинского кабинета в своей деревне или небольшом городке. Конечно, это пока лишь планы на будущее, но они абсолютно реальны.

В общем, надеюсь, я убедил вас, что телемедицину ждут многие. Теперь поясню, что это такое. Телемедицина – это передача медицинской информации о больном при помощи телекоммуникационных каналов в любую точку. Интересно, что и Тарнопольский, и Натензон до увлечения телемедицинским оборудованием работали в Институте космических исследований и занимались анализом изображений, полученных в экспедициях на другие планеты. Само понятие «телемедицина» появилось вместе с первыми полетами в космос: всю информацию о состоянии здоровья космонавта передавали на Землю по каналам связи. И теперь фирма TANA использует свои космические наработки по передаче и анализу изображении на Земле.

Фирма TANA была организована четыре года назад, но до недавнего времени особого интереса к ее работам никто не проявлял. В последний год рынок телекоммуникаций очень бурно развивается, связисты начинают искать новые формы предоставления услуг и сами выступают инициаторами развития телемедицины.

Компания «Голден Лайн» предоставляет каналы для организации первых каналов телемедицинской связи, кроме того, по ее инициативе представители фирмы TANA отправились на крупную международную выставку «Telecom Interactive 97», проходившую в Женеве с 8 по 14 сентября 1997 года.

На выставке был показан мобильный телемедицинский консультационный пункт на базе компьютера Silicon Graphics. С его помощью были проведены телеконференции с участием врачей из нескольких больниц и медицинских центров Москвы, Казахстана, Республики Коми. На большом экране было несколько маленьких экранов, на них выводилось изображение всех участников конференции, и каждый из них видел всех остальных на своем экране. Все это было эффектно и впечатляюще, но в процессе телеконференции произошел совсем фантастический случай. Главный врач поликлиники московского завода ЗИЛ рассказывал о новом комплексе оборудования, установленном у них. Рассказом заинтересовались врачи из Сыктывкара, у них таких приборов не было, и они тут же договорились о поставках. Получилась нечаянная, но совершенно блестящая демонстрация возможностей телемедицины.

Сыктывкар связался с Москвой через Женеву (конечно, это еще одна демонстрация того, как у нас все делается «через Женеву», но все же главное – результат). Шоу дало конкретные результаты. Россия была одной из немногих, кто показал действие телемедицины живьем. Участники выставки решили, что первая крупная международная конференция по телемедицине должна состояться в Москве. А единственным министром здравоохранения, кого пригласили выступить на конференции, стал российский министр Татьяна Дмитриева. Правда, она не смогла приехать лично и доклад свой читала по телевизору, который и наблюдали слушатели.

Итак, телемедицина начинается. Параллельно идут слушания в рабочей группе правительства Москвы и организуются коммерческие предприятия по предоставлению телемедицинских услуг. У фирмы TANA – обширные планы. Они собираются создать госпитальные информационные системы, где любая информация о состоянии больного будет вноситься в базу данных, в которых будет содержаться не только текст, но и изображения. Подобные информационные системы будут созданы для всех учреждений, занимающихся туберкулезом и другими конкретными заболева– 1шями. Получается структура, похожая на пирамиду: внизу – широкий слой районных поликлиник и больниц с базами данных о каждом больном, над ним специализированные больницы, исследовательские институты, лечебные цещры, и все это пронизано телекоммуникационными каналами, по которым курсирует информация и на которых действует телемедицина. Нечто вроде всероссийской лечебной сети. Пока это мечты, но они начинают воплощаться в жизнь именно сегодня.

Александр СЕМЕНОВ

Р. S. Публикуется в порядке не-рекламы. •

Тема номера.

Новые фавориты науки выходят на сцену XXI века


Совсем немного времени остается до наступления нового века. Новый век – это всегда изменение основ. Грядут перемены, огромные и по масштабу, и по их значению в истории цивилизации. А что в науке? Авторы публикуемых нами статей считают, что на смену веку анализа, рождения новых наук на стыке разных дисциплин приходит эра синтеза, эра междисциплинарных подходов. Новые фавориты, такие как синергетика, нейронаука, теория сложности, выступают на сцену.


Георгий Малинецкий, Алексей Потапов

Джокеры, русла или поиски третьей парадигмы

Наверное, у тех, кто прочитал не один десяток толстых книг «с формулами», прослушал сотни лекций и докладов на разных конференциях, рано или поздно возникает несколько вопросов. Почему, несмотря на всю сложность мира, в чем-то удается разобраться? Почему подчас довольно простые эксперименты могут давать ответы на глубокие фундаментальные вопросы? Почему в причудливом переплетении десятков разных процессов удается отыскать новый эффект?

О путях развития науки, поисках совершенно новых способов решения задач, перед ней встающих, о синтезе наук на новом уровне – размышления авторов. И адресованы они не только ученым – вот, что самое интересное.

Игры сложности

Способны ли вы вообразить шесть чисел, связанных с каждой точкой пространства? Это слишком трудно. А можете ли вы вообразить хотя бы одно число, связанное с каждой точкой пространства? Я лично не могу!

Р. Фейнман

Действительно, почему, несмотря на все принципиальные и методические трудности, ученые продвигаются вперед?

Можно удовлетвориться ответом, предлагавшимся Галилео Галилеем. Классик полагал, что книга Природы написана языком математики.

Исаак Ньютон связывал успехи в познании Вселенной с глубиной и величием божественного замысла. Позже вопросы познаваемости и грант нашего знания адресовали философам. Большинство из них тогда, как и сейчас, с легкостью решали все проблемы, мучившие незадачливых естественников.

XX век внес в эту картину существенные коррективы. Оказалось, что на нынешнем уровне развития науки можно создавать междисциплинарные подходы. Они позволяют мыслить многое как единое, оставаясь на твердой почве конкретных задач, методов, уравнений. Первым таким подходом стала кибернетика, созданная трудами Норберта Винера, его коллег и последователей.

Первой междисциплинарной наукой стала в XX веке кибернетика, созданная трудами Норберта Винера, его коллег и последователей.

Георгий Малинецкий

От homo sapiens к homo ludenus


Там, за горизонтом

Я хотел бы, чтобы в этом вопросе у вас была полная ясность. Мы – не люди. Мы – людены. Не впадите в ошибку. Мы – не результат биологической эволюции. Мы появились потому, что человечество достигло определенного уровня социотехнологической организации.

А. Стругацкий, Б. Стругацкий. «Волны гасят ветер»

– Ученые стали думать так, а не иначе. Написали десяток программ и придумали какие-то технологии. Какое отношение это все имеет ко мне, простому человеку? Почему я должен обращать на это внимание и выкладывать какие-то денежки как налогоплательщик?

Примерно на такой вопрос автору в этом году приходилось отвечать примерно раз в две недели. Ответ простой: «Игры, в которые играет «простой человек», существенно меняются. В ближайшем будущем они изменятся еще сильнее. На глобальном, цивилизационном, государственном, региональном и даже на личном  уровне. Ученые, с их концепциями, программами и технологиями, для того и нужны, чтобы разобраться с этими играми и помочь сделать выбор. Ведь, согласитесь, грустно играть в игры, которые не нравятся, и жить не своей жизнью».

В течение последних десятилетни происходят перемены, сравнимые по значению и масштабу с теми, которые имели место в течение всей предшествующей истории человечества. Их можно сопоставить с неолитической революцией, в ходе которой пришлось отказаться от одной траектории развития, связанной с охотой и собирательством, и начать двигаться по другой, возможной при оседлой жизни и развитии сельского хозяйства. Но мнению вице-президента США А. Гора, сейчас происходит крах «цивилизации присваивающей», ее ценностей, морали, алгоритмов развития и рождение нового мира. С этим трудно не согласиться.

Антропологи назвали нынешнего человека homo sapiens, считая, что он достаточно разумен, чтобы обеспечить рост и превосходство своего вида. И действительно, наша численность как биологического вида более чем на пять порядков, то есть в сто тысяч раз превосходит численность сравнимых с нами видов млекопитающих. Сейчас рождается следующий тип человека, homo ludenus – человек играющий, который может выбирать между альтернативными типами виртуальвой реальности, существующей благодаря телевидению, видеорынку, глобальным компьютерным сетям, огромному массиву созданной культуры и, в соответствии с этим, между разными типами существующего и планируемого мира. Человечество выходит на тот уровень, когда многие мечты могут быть осуществлены достаточно быстро. Эти возможности могут стать благом, если мечта была прекрасной или хотя бы разумной. Они, как и свобода, могут стать проклятием, если желавшие ошиблись в себе и своих представлениях о мире.

Масштабы перемен действительно огромны. По данным палеодемографии, скорость роста численности народонаселения Земли в течение многих десятков тысяч лет была пропорциональна квадрату численности населения. В течение ближайших десятков лет, как утверждают демографы, этот закон кардинально изменится. Произойдет глобальный демографический переход и дальнейшая стабилизация численности населения на уровне 12—14 миллиардов человек. Стабилизация будет связана не с нехваткой продовольствия, Земля может прокормить и больше, я с более глубокими системными причинами. Развитие «вширь» заканчивается, Тихий океан становится «последним Средиземноморьем», и скоро придется решать, куда же двигаться дальше.

С другой стороны, и жизнь людей за последние полвека немало изменилась. Социологи утверждают, что средний американец 65 лет провел за телеэкраном более девяти лет. А ведь это трудно себе представить. Призрачному, виртуальному миру принесена громадная жертва – общение с близкими, встречи, размышления, возможности чему-нибудь научиться или просто поспать. Что можно сказать о человеке, который видел тысячи рождении и смертей, браков и измен, фарсов и трагедий? (Пусть пока не очень реалистично, но за этим дело не станет.) Наверное, что он очень старый. Помните гоголевское: «Скучно жить на свете, господа». Думаю, что наши предки очень удивились бы, узнав, как много времени у нас будет занимать разглядывание картинок, пусть даже движущихся.

На встрече в Рио-де-Жанейро по проблемам глобального развития не раз звучали предостерегающие голоса: «Человечество, имея современные технологии, не может жить, исходя из средневековых представлений о взаимодействии с соседями»; «Богатство уже не является главной ценностью. Мы должны быть готовы дорого заплатить за устойчивость своей траектории, за то, чтобы у следующих поколений были приличные стартовые условия»; «Деньги – суррогат всего. Только суррогат. Более важно иметь возможность реализовать себя, чем просто иметь». Они не были услышаны. Важно не думать, что выбора не было или нет. Нужно осознать, почему была выбрана та игра, в которую мы сейчас идем, и подумать, не пора ли от нее отказаться.


Изменение игры как ресурс развития

Можно отрицать почти все абстрактные понятия: право, красоту, истину, добро, дух, Бога. Можно отрицать серьезность. Игру – нельзя.

И. Хейзияга

Что дало нам стратегическое, в сравнении с другими видами, преимущество, позволило прожить длинную, полную драматических коллизий историю? Главное – умение вовремя изменить поведенческую стратегию или, коротко говоря, игру. Приведем примеры.

Первый, близкий нашему веку, экономический. Стандартная игра рыночной капиталистической экономики, которая описана в учебниках. Рынок рабочей силы, жесткая конкуренция, короткие контракты при приеме на работу, стимулирующие активность сотрудников, небольшие мобильные фирмы, которые более восприимчивы к инновациям и легче в управлении, чем отжившие свой век мастодонты бизнеса. По что вы скажете о фирме, в которой 400 тысяч сотрудников, включая 42 тысячи менеджеров и 1500 руководителей, которая живет в режиме перманентной реорганизации? В которой «взаимоотношения управляющих и работников (они составляют «семью» в лучшем смысле слова) носят скорее патерналистский характер» и администрация стремится к пожизненному найму работников? Что вы думаете о фирме, в которой поощряется несогласие и «деятельность которой вдохновляется и контролируется этическим кодексом, отражающим чуть ли не религиозные по силе верования»?

Обычно студенты говорят, что это фантастика, что написанное выше полно логических противоречий, что такой динозавр в условиях современного рынка не протянет и месяца. Однако все сказанное относится к корпорации IBM, одной из ведущих фирм но разработке, производству и продаже компьютеров. Одной из самых прибыльных американских корпораций. Цитаты взяты из книги одного из управляющих IBM. Нестандартные решения, смена типа игры по отношению к каноническим правилам оказались высоко оценены экономической системой. К счастью не только для сотрудников фирмы, но и для нас с вами – в стремительном прогрессе компьютерной техники и ее фантастическом удешевлении большая заслуга этой же компании.

Второй пример – исторический, не столь конкретный, но гораздо более грандиозный. Читая выдающихся историков нашего века – А. Тойнби, Ф. Броделя, Л. Гумилева, чувствуешь их искреннее удивление процессами создания этносов, религий, цивилизаций.

Схема кажется странной до неправдоподобия. Появляется человек, который чувствует себя посланником бога, призванным спасти свой народ или открыть новую эру в истории человечества. Он привлекает поначалу немногочисленных сторонников, убеждает, что они совсем не такие, как все вокруг, а что действовать надо немедленно. Новизна предлагаемого и решимость оказываются заразительны. Не беда, что пророк иногда не умеет писать и читать, не представляет культуры, которой себя противопоставляет, и сил противника. И эта эфемерная поначалу «новая игра» оказывается более сильной и могущественной, чем великие империи, отлично подготовленные службы безопасности и огромный пласт предшествующей культуры. Физик бы сказал, что система неустойчива к таким возмущениям. Возможно, эта «ахиллесова пята» связана с необходимостью иногда радикально обновлять историческую арену, пусть даже таким жестоким образом.

Третий пример – психологический. Игры бывают разные. По мнению известного психолога Э. Верна, иногда они связаны со стремлением действовать стереотипно, играть собой и окружающими, как шахматными фигурами в какой-нибудь излюбленной ситуации. Например, игра «загнанная домохозяйка». В ходе работы или в жизни человеку приходится играть много ролей, но «загнанная домохозяйка» стремится играть несколько ролей одновременно, стремясь быть «отличницей в многоборье» или что-то доказать людям, мнение которых сверхценно. Как ни странно, эта нара очень популярна среди ученых, бизнесменов, государственных чиновников, с которыми довелось общаться автору. Есть и более суровые игры: «Бейте меня», «Давайте надуем Джо», «Полицейские и воры».

Откуда берутся игры? В каждом человеке, по мысли Э. Берна, можно выделить три ипостаси: Родитель, Взрослый, Ребевок.

Первая связана с образом и запомненными состояниями своих родителей.

Вторая – с готовностью активно и самостоятельно оценивать ситуацию и брать на себя ответственность за свои действия.

Третья – с реакциями, которые характерны для маленького ребенка. Телевидение частенько злоупотребляет эксплуатацией именно этой последней ипостаси.

От некоторых вредных, разрушающих личность игр психологи помогают избавиться, дают возможность человеку осознать себя взрослым. С другой стороны, многие деловые игры, «мозговые штурмы», будучи профессионально подготовленными, дают блестящие результаты, помогают «взлететь выше себя».

Игры, как одна из важнейших компонент бытия, начали осознаваться немногим более полувека назад, во многом благодаря работам нидерландского историка культуры Йохана Хейзинги. Если русла, джокеры, проекции реальности являются способом упростить и понять природу и мир вещей, то различные игры являются примерно темн же упрощенными моделями реальности в мире людей. Ими можно злоупотреблять, искренне полагая, что «глобальное русло» – философия – дает верный методологический ключ ко всем конкретным задачам, или считая, что «все мужчины одинаковы». Но их можно использовать и с большим толком.

Многие великие архитектурные сооружения создавались гениальными архитекторами «на глаз», безо всякой математики и хитроумных расчетов. Но вот в свое время во Флоренции попробовали посчитать и, как говорят, смогли строить храмы вдвое выше и гораздо прочнее. То, что было итогом озарений, многолетнего опыта, стало технологией, ремеслом, рутиной. В сущности, в этом и состоит одна из главных задач науки.

До сих пор игры, созидавшие и разрушавшие державы, фирмы, людей, придумывали и искали интуитивно. В новой реальности, создаваемой на наших глазах, их роль, вероятно, неизмеримо возрастет. Быть может, исследователям пора вспомнить про опыт флорентийцев?


Нет пророка..?

Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут.

М. А. Булгаков. «Мастер и Маргарита»

Автору в свое время доводилось много играть во дворе. Очень популярны были прятки. По вот как-то пришел новый мальчишка и все пошло кувырком. Он играл неправильно, хотя и правил вроде не нарушал. Поэтому всегда выигрывал. Дело в том, что когда ему приходилось «водить», он сначала, как положено, считал, закрыв глаза, а потом... сам прятался и смотрел, кто первый вылезет. Тут его и можно брать «тепленьким» – подбегай и застукивай. В нашем дворе проблема решилась просто – кто-то пошел в соседний двор, где не было «таких умных». А мы решили, что лучше переключиться на «догонялки». Чувства при этом менялись в такой последовательности. Сначала грустно, потому что лишились славной и!ры. Потом ощущение жульничества и абсурда – все как будто и так и не так, а как начнешь придумывать новые правила, то вконец запутаешься. И наконец, становилось смешно – в конечном счете игра для нас, а не мы для игры.

И точно такое же ощущение все чаще возникает при взглядах на происходящее в городах, весях и регионах огромной страны. Кажется, в разных местах уже все перепробовано. От «президентства» и «полной демократии» до «ханства» и откровенного «паханства». И все как-то не так получается. Помнится, Егор Гайдар в свое время жаловался, что директорский корпус отреагировал на прекрасные реформы «неправильно», поэтому из них ничего не получилось. Пару месяцев назад автору довелось услышать сетования гражданина суверенной Латвии на «некорректное, нецивилизованное» поведение «неграждан» этой благословенной республики. Во-первых, они почему-то не уехали в достаточном количестве несмотря на все принятые меры. Во-вторых, подозрительно быстро выучили латвийский язык, сдали экзамен и просочились в государственные учреждения. И, что хуже всего, заняли ключевые позиции в бизнесе и банковском деле. И вроде делают «граждане» все правильно – велят, к примеру, постановлением во всех документах мерзкое русское слово «компьютер» заменить на прекрасный латвийский термин «датор». А «неграждане» смеются и заносят это в качестве анекдота в свои компьютеры, простите, в даторы.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю