Текст книги "Знание-сила, 1998 № 03 (849)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Согласно эльфийской традиции (изложенной в манускрипте «Атрабет Финрод Ах Андрет», то есть «Речи Филрода и Андрет»), Единый «требует от Своих Детей двух добродетелей: веры в Него и проистекающей отсюда надежды на Него». Это «надежда без уверенности», которая «не может быть разрушена никакими событиями в мире, поскольку она – порождение не нашего опыта, но нашей природы». Ее приятие, с одной стороны, ведет к осознанию долга и дает возможность найти в себе силы, чтобы его исполнить, а с другой – направляет к смирению и помогает воздержаться от действий, диктуемых гордостью, помогает не нарушить запрет; неприятие же ведет к падению.

Герои Толкина, следующие высшей надежде, не требуют и не могут рассчитывать на подтверждение справедливости своих упований. Но подтверждение все же приходит: быть может, спустя несколько эпох.

Падение Эльфов Ноддор привело их в Белерианд, и война с Нолдор удержала Врага у западных берегов Великих Земель и тем спасла от его злобы и от неминуемого разрушения все восточные земли, в том числе край пробуждения Людей. Те Люди, что пришли в Белерианд впоследствии, встретили Эльдар, Высших Эльфов, и смогли обучиться у них. И более того: два брака, заключенных между Эльфами и Людьми, обогатили человеческий род (мы бы сказали, генофонд) кровью Перворожденных (а также и «божественной» кровью, ибо мать Лутиэн – Мелиан, одна из божественных Высших Сил, что были ешс до Сотворения Арды). Поэтому, даже когда весь народ Эльфов угаснет или уйдет (в мире Толкина известно, что это произойдет неминуемо), память о нем, память крови, останется в мире, «ибо род Лутиэн никогда не прервется».

В Первую Эпоху времена, когда Эльфы покинут мир, казались немыслимыми и далекими; однако они наступили: в результате Падения Нуменора. Толкин пишет М. Валдману: «Падение Нуменора – результат внутренней слабости Людей и следствие их Первого Падения, вообще говоря... Награда на земле более опасна для человека, чем наказание!» Сознание того, что земной рай существует, вместе с сознанием его недостижимости оказывается непосильным испытанием для людской гордости Потому вместе с «наказанием» мир изменяется: Эрссэза и Валинор удалены с досягаемой Земли. Путь к западу открыт, но корабль, следующий этим путем, вернется назад, обогнув Землю: ибо мир стал из плоского круглым, и «круг безысходен – кроме как через смерть». Однако «божественное наказание – это также и божественный дар, если его принять. Ибо тот, кто налагает его,– благословен, и высшее творчество Создателя сделает «наказание» благотворным». «Наказание» Людей для Эльфов означает, что их время в мире прошло. После Падения Нуменора, как пишет Толкин в «Затоплении Анадуне», «мир отдан во владение Людям».

В толкиновском эссе «О волшебных историях» есть такие слова: «Все сказки могут когда-нибудь сбыться». Его герои могли бы сказать так: «Все надежды когда-нибудь сбудутся». Нужно только помнить, что «исцеление приходит лишь через страдание и терпение, не требуя для себя ничего – даже Справедливости. Ибо Справедливость принимает вещи такими, Каковы они есть, и потому... признавая уже совершенное зло, не может исцелить печали... Исцеление же приходит с мыслью о Неоскверненной Арде (вовсе свободной от зла|, которая недостижима и требует терпеливого ожидания. Такова Надежда, которая и есть высшая из добродетелей Детей Единого». («Намна Финве Мириэлло» – «Статут Финве и Мириэль» в книге «Кольцо Моргота».)

(Все цитаты из древнеанглийских текстов даны в переводе В. Тихомирова.)

МИРЫ ПРОФЕССОРА ТОЛКИНА

Дж. Р. Р. Толкин

Описание острова Нуменор

Источником сведений об Острове Нуменор, которые излагаются ниже, послужили планы и описания, долгое время хранившиеся в архивах Королей Гондора. Воистину, это лишь малая часть тех трудов по естественной истории и географии, что когда-то были составлены учеными Нуменора; но почти все, рожденное знанием и искусством Дарованной Земли в годы ее расцвета, погибло при Падении Острова.

Даже те манускрипты, что хранились в Гондоре и Имладрисе (поскольку уцелевшие сокровища Нуменорских Королей Севера были предоставлены заботам Эльроида), пылились в забвении. Ибо, хотя Нуменорцы, избежавшие гибели и основавшие королевства в Срединных Землях, «томились», но их словам, по Акаллабет, Павшей, и спустя долгие годы все еще отчасти считали себя изгнанниками, они знали, что Дарованная Земля отнята и Нуменора больше нет,– и почти все полагали изучение его истории бесцельным занятием, порождающим только тщетные сожаления. Повесть об Ар-Фаразоне и его нечестивой армаде – вот и все, что, как правило, помнилось в последующие века.

Нуменорские ковры (рисунки Толкина, 1960)

Очертания земли Нуменора были подобны пятилучевой звезде, пентаграмме: пять широких мысов прилегали к центральной части, что простиралась с севера на юг и с запада на восток примерно на двести пятьдесят миль. Каждый из этих мысов считался отдельной провинцией, а именовались они Форостар (Северные земли), Андустар (Западные земли), Хйарнустар (Юго-западные земли), Хйарростар (Юго-восточные земли) и Орростар (Восточные земли). Центральная же область, Митталмар, граничила с морем только в окрестностях Роменны, в конце фьорда. Небольшая часть Митталмара, где находились гавань Роменны, Менельтарма и Арменелос, Город Корешей, выделялась особо. Эти места, звавшиеся Арандором, Королевской землей, во все времена были самыми многолюдными в Нуменоре.

Митталмар располагался выше над уровнем моря, чем земли прочих провинций (если не брать в расчет их холмы и горные кряжи); то был безлесный край небольших пригорков и зеленых лугов. Почти в самом центре Митталмара высилась гора Менельтарма, Столп Небес, священное место во славу Эру Илуватара. Трава укрывала отлогие нижние склоны горы, однако чем выше, тем круче вздымались скалы, пока у самой вершины не делались неприступными; но с юга, от подножия Менельтармы, наверх проложили дорогу, вьющуюся по склону, которая огибала гору и выходила к вершине с севера. Ибо великое множество народа могло собираться на вершине горы, что была подобна широкой и неглубокой чаше; однако за всю историю Нуменора ничья рука не изменила там ничего. Никогда не было воздвигнуто на вершине ни здания, ни алтаря, ни простого обелиска из необработанных камней; и никакого иного подобия храма не было у Нуменорцев в их благословенные дни, до пришествия Саурона. Поднимаясь на гору, никто никогда не брал с собой ни оружия, ни орудий своего ремесла; и никто, кроме Короля, не смел произнести там ни единого слова. И лишь трижды в год говорил на вершине Король: вознося молитву о наступающем годе на Эрукйерме, что праздновали в первые дни весны; восславляя Эру Илуватара на Эрулайтапе в середине лета; и возглашая ему благодарение на Эрухантале в конце осени. В эти дни большая процессия в венках и в белых одеждах, храня молчание, направлялась к вершине, и сам Король возглавлял шествие. В другое время всякий мог подниматься туда, когда пожелает, один или со спутниками; но говорят, что такой глубокой была тишина на вершине, что даже попади туда чужестранец, не ведающий ни о Нуменоре, ни об истории этой земли, он не осмелился бы заговорить вслух. Из всех птиц на гору прилетали только орлы: едва кто-нибудь появлялся здесь, как три орла опускались с небес на три камня с западной стороны; во дни же Трех Молитв они, не снижаясь, парили в вышине над толпой. Этих орлов называли Дозорными Манве, веря, что Манве из Амана посылает их нести неустанную стражу над Священной Горой и всей землей Нуменора.

Внизу склоны Менельтармы постепенно сливались с окрестной равниной, но от подножия горы в стороны пяти мысов Нуменора тянулись, подобно корням, пять длинных невысоких хребтов, что звались Тармасундар, Корни Столпа. Дорога, ведущая к вершине, проходила по гребню юго-западной гряды; а между ним и юго-восточным гребнем, в неглубокой долине, именовавшейся Нойринан, Долиной Гробниц, в каменном основании горы были высечены усыпальницы, где покоились Короли и Королевы Нуменора.

Большую же часть Митталмара занимали пастбища; основные угодья Пастухов лежали там на юго-западе, в Эмериэ, среди травянистых покатых холмов.

Наименее плодородными были земли скалистого полуострова Форостар. Даже деревья почти не росли здесь; лишь на западных склонах нагорий, поросших вереском, поднимались пихтовые и лиственничные леса. V Северного Мыса Форостара каменными громадами вздымались горы Соронтиль, где гнездилось множество орлов; и грозные утесы отвесными стенами обрывались в море. В свое время Тар-Менсльдур Элентирмо возвел в этих горах высокую башню, чтобы следить оттуда движение звезд.

На севере полуострова Андустар, среди валунов на прибрежных склонах, росли высокие пихты. Нагорья Андустара рассекали три небольших залива, обращенных на запад, где скалы местами отступали от моря, сменяясь пологими побережьями. Самый северный из трех заливов звался Заливом Андуниэ: здесь находились большая гавань Акцуниэ (Закат) и приморский город; и много загородных домов и построек поднималось поодаль по крутым косогорам. На юге Ацдустара земли становились менее каменистыми. Там росли обширные леса: березняк и буковый лес на возвышенностях, вязовые леса и дубравы в низинах.

Между мысами Андустар и Хйарнустар раскинулся широкий залив, именовавшийся Эльданна из-за того, что он был обращен к Эрессэа. Частые теплые дожди проливались над его берегами, омываемыми водами западных морей и прикрытыми от ветров с севера; а в глубине Залива Эльданна была построена прекраснейшая из гаваней Острова, Зеленая Эльдалонде, куда в пору юности Нуменора чаще всего приплывали с Эрессэа быстрые белые корабли Эльдар. Повсюду вокруг гавани, на косогорах над морем, и дальше в глубь побережья, в изобилии росли вечнозеленые благоухающие деревья, которые вели свой род с Запада: и даже сами Эльдар, видевшие зеленое взморье Эльданиы, говорили, что Эльдалонде почти так же прекрасна, как гавань Эрессэа. Эти деревья были величайшей отрадой Нуменора. Позже, утраченные навек, они воспевались в легендах, ибо немного таких деревьев цвело где-либо к востоку от Дарованной Земли: ойолайре и лайрелоссе, йаваннамире с круглыми алыми плодами, несссмельда, вардарианна и таниквелассе. Кора, листья и каждый цветок здесь источали сладостное благоухание, и потому окрестные земли, напоенные ароматом этих садов и рощ, звались Нисималдар, Благоуханные Дерева. Немало подобных деревьев было посажено и в других провинциях Нуменора, но нигде не росли они так густо, как в Нисималдаре.

И только здесь можно было увидеть золотые дерева малинорни: они достигали за пятьсот лет почти такой же высоты, как те, что цвели на Эрессза. Их ветви были раскидисты, как у бука, хотя ствол никогда не раздваивался, но поднимался одной колонной, одетый гладкой и серебристой корой. Листья, похожие на буковые, только болъигие, светло-зеленые сверху и серебристые снизу, сверкали на солнце; к зиме они обращались неярким золотом, но опадали лишь по весне, когда на ветвях появлялись золотые соцветия, подобные кистям вишни. Дерево стояло в цвету все лето; но едва открывались бутоны, листва опадала, и до самой осени под золотистой сенью рощ малинорни у подножии серебристых колонн лежали золотые ковры. Шестой Король Нуменора, Тар-Алдарион, подарил несколько плодов малинорне_% орехов с серебристой скорлупой. Королю Финеллаху Гиль-галаду из Линдона. Они не принялись в той земле; но часть из них Гиль-галад отдала Леди Галадриэль, с которой он был в родстве, и под ее рукой малинорни цвели в хранимом краю Лотлориэна подле Реки Андуйн, до той поры, пока Высшие Эльфы не оставили Срединных Земель. Однако ни высотою, ни мощью стволов они не могли сравниться с величественными деревьями рощ Нуменора.

Нуменорский изразец (рисунок Толкина, 1960)

Воды реки Нундуйне, впадавшей в море близ Эльдалоцде, на пути своем через Нисималдар разливались небольшим озером, что звалось Нисинен: в таком изобилии душистые кустарники и цветы росли по его берегам.

На западе полуострова Хйарнустар поднимались горы, высокими утесами нависавшие над его южным и западным побережьями; а на востоке, в теплом и плодородном краю, раскинулись обширные виноградники. Нигде в Нуменоре волны не ложились так мягко на пологий берег, как на взморье между мысами Хйарнустар и Хйарростар, расходившимися далеко в стороны. Здесь протекала Сириль, главная река Острова (все прочие реки, поспешавшие вниз по склонам, кроме Нундуйне на западе, были быстрыми и короткими). Сириль, что рождалась в ключах долины Нойринан у подножия Менельтармы, струилась через Митталмар к югу, в нижнем течении неторопливо прокладывая свой путь по извилистому руслу. В обширной, заболоченной и заросшей тростником дельте река разбивалась на множество мелких рукавов, петляющих по прибрежным пескам; вокруг же на мили и мили расстилались белые пляжи или просторное взморье, усыпанное серой галькой. Жили здесь в основном рыбаки: их деревни стояли на больших островах среди заводей и поморских топей. Главное поселение в этих местах именовалось Ниндамос.

Полуостров Хйарростар покрывали роскошные леса. Здесь росло дерево лауринкве, названное так за длинные грозди желтых цветов; им восхищались, хотя, кроме своей красоты, это дерево ничего не дарило людям. Те, кто слышал от Эльдар о Лаурелин, Золотом Древе Валинора, верили, что лауринкви, чьи семена Эльдар привезли в Нуменор,– потомки того великого Древа; но на самом деле это было не так.

Со времен Тар-Аддариона в Хиарростаре начали сажать и выращивать строевой лес: он использовался для нужд корабелов.

В Орростаре было прохладнее, но от холодного северо-восточного ветра его защищали нагорья, вздымавшиеся на краю полуострова; а за ними, во внутренних землях, особенно подле границ Арандора, колосились обширные хлебные поля.

Остров Нуменор высоко возносился над морем, хотя земли его несколько понижались к востоку и еще сильней к югу; и, кроме как на юге, почти везде берега его были обрывисты и круты. Несметное множество морских птиц, пловцов и ныряльщиков, населяло прибрежья Нуменора. Морестранники говорили, что даже слепец догадался бы, что приближается к берегу Нуменора, заслышав оглушительный птичий гвалт. Огромные стаи взмывали в воздух, радуясь кораблю, появившемуся в виду земли, и, приветствуя его, кружились над мачтами; ибо никто в Нуменоре никогда не помышлял убивать или распугивать птиц. Иные из них, бывало, сопровождали корабли Нуменорцев в далеких странствиях, а иногда даже в плаваниях к берегам Срединных Земель. Без счета пернатых жило и на самом Острове: от киринки, крошечных, не больше королька, алых птичек, чью тонкую трель едва мог различить человеческий слух, до громадных орлов, считавшихся священными птицами Манве. Пока не настали недобрые времена, когда ненависть к Валар поселилась в сердцах Нуменорцев, в этой земле почитали орлов, и более двух тысяч лет, со дней Эльроса Тар-Минйатура до Тар-Анкалимона, сына Тар-Атанамира, одно орлиное семейство всегда гнездилось на башне Королевского дворца в Арменелосе, пользуясь щедростью Короля.

По своему Острову Нуменорцы путешествовали на лошадях, ибо все они, равно мужи и девы, находили отраду в верховой езде: скакунов любили и уважали и ходили за ними как нельзя лучше. Их приучали издалека узнавать человеческий голос и откликаться на зов; и, как говорится в старинных легендах, если человек и конь любили друг друга, конь повиновался даже мысленному призыву хозяина. Поэтому в Нуменоре редко мостили дороги, более , заботясь о том, чтобы они были удобны для всадников, ибо поначалу на Острове почти не пользовались повозками, а все тяжелые грузы перевозили морем. Основная – и самая древняя – дорога, пригодная для телег, шла с востока, из главной гавани Нуменора Роменны в столицу королевства Арменелос и далее, в Долину Гробниц, к Менельтарме; и еще в годы первых Королей эту дорогу протянули через Ондосто в Северных землях на запад к Андуниэ. По ней из Аддустара доставляли лес, которым был богат этот край, а из Форостара – превосходный строительный камень.

Эдайн, приплывшие в Нуменор, были сведущи во многих ремеслах, однако их мастера, знатоки традиций своих народов и ученики Эльдар, не смогли привезти на Остров сырье, но взяли с собой лишь заготовки для своего промысла; и долгое время любой металл в Нуменоре ценился на вес золота. Праотцы Нуменорцев сохранили немало драгоценностей – самоцветы, золото и серебро, однако в самом Нуменоре они не нашли ни благородных руд, ни драгоценных камней. Они любили свои сокровища, радуясь их красоте, но позже, когда Тень пала на Остров, эта любовь обернулась алчностью, и люди Нуменора стали обходиться надменно и несправедливо с младшими племенами в Срединных Землях. Во дни дружбы с Эрессэа Нуменорцы иногда получали в подарок от Эльфов самоцветы и драгоценные вещи из золота и серебра, но такие сокровища были редкостью и почитались бесценными в древние годы Острова, до того как власть Королей утвердилась на берегах Востока.

Однако люди нашли в Нуменоре другие руды, и изделия из железа и меди вскоре вошли в обиход, ибо мастерство рудознатцев, плавильщиков и кузнецов Острова непрестанно росло. Среди Эдайн были искусные оружейники, ученики Нолдор, умевшие отковать превосходный клинок, наконечник копья или лезвие топора, и кузнецы Гильдии Оружейников продолжали ковать мечи, дабы не утратить навык, хотя большей частью они мастерили орудия мирных трудов. Король и многие знатные вожди хранили мечи как реликвии, доставшиеся от отцов[* Королевским мечом был Аранруг, меч Элу Тингола из Дориата в Белерианде: Эльрос получил этот меч в наследство от своей матери Эльвин г. Были и другие реликвии: Кольцо Барахира, великий Топор Туора, отца Эарекдиля, и Лук Брегора из Дома Бэора. Только Кольцо Барахира, отца Берена Однорукого, уцелело после Падения Нуменора, ибо Тар-Элсцдиль отдал его своей дочери Сильмариэн, и оно хранилось в Доме Лордов Андуниэ, последним в котором был Элецдиль Верный, достигший Срединных Земель.– Примечание автора.], и иногда знатный лорд по обычаю древних дней мог подарить меч своему сыну. Новый меч, выкованный для Наследника Короля, вручался ему в день провозглашения титула. Но никто не носил меча Нуменоре, и долгие годы мастера этой земли не делали почти никакого воинского оружия. Нуменорцы пользовались топорами, копьями и луками; состязаться в стрельбе из лука пешими или в седле было их любимой забавой. Позднее, во времена войн Людей Моря в Срединных Землях, именно нуменорские луки вселяли во врагов величайший страх. Говорили, что «Люди Моря гонят перед собою огромную тучу: дождь, изливающийся из нее, жалит, подобно змеям, а ее черный град ранит, как сталь», ибо в те дни великие когорты Королевских Лучников, вооруженные луками из полой стали, разили неприятеля стрелами, оперенными черным, длиной в полный эль[• 114 сантиметров.– Примечание переводчика.] от наконечника до хвостовика.

Но долгое время морестранники с высоких кораблей Нуменора являлись безоружными к людям Срединных Земель; и хотя на борту у них были топоры и луки, чтобы рубить лес и охотиться в диких землях, вдали от человеческого жилья, они не брали с собой оружия, если искали встречи с людьми. Нуменорцев воистину опечалило, что, когда Тень прокралась вдоль берегов, старые друзья начали избегать их иди враждовать с ними, обращая железо против тех, у кого научились его обрабатывать.

Превыше всего могучие сыны Нуменора любили море: им нравилось плавать, нырять, ходить под парусом или состязаться в гребле. Самыми закаленными людьми были рыбаки; прибрежные воды изобиловали рыбой, которая служила основной пищей на Острове, и все крупные города строились по побережью. Рыбаки стали первыми из морестранников, чье ремесло с течением времени делалось все более почетным и важным.

Залы Манве (рисунок Толкина, 1928)

Говорится, что Эдайн впервые вышли в Великое Море, следуя за Звездой к Нуменору на кораблях Эльфов, каждый из которых направлял по водам кто-то из Эльдар, избранных Кирданом, но впоследствии эльфийские кормчие покинули Нуменор и увели с собой почти все корабли, и прошло много лет, прежде чем Нуменорцы отважились сами пуститься в открытое море. Однако были на Острове корабелы, помнившие наставления Эльдар; и мало-помалу они постигали секреты ремесла и обретали сноровку, а их корабли совершали все более дальние плавания. Спустя шестьсот лет с начала Второй Эпохи Вэангур, Флотоводец Короля Тар-Элендиля, первым из Нуменорцев достиг берегов Срединных Земель. С весенним западным ветром он вошел в Митлонд на своем корабле «Энтулессе» (что значит «Возвращение») и привел корабль обратно в Нуменор осенью следующего года.

Эльфийские имена звезд

В сказаниях Эльфов говорится, что древние звезды были созданы Вардой Тинталле, Возжигательницей, в забытых веках творения. Но к пробуждению Перворожденных она сотворила новые звезды, ярче прежних, из капель росы Тельпериона, Серебряного Древа Валинора, а древние светочи передвинула так, что они заискрились небесными знаками, которые могут постичь Повелители Арды; и потому Эльфы, воспевая труды Варды, зовут ее Королевой Звезд, Элентари.

Некоторые имена звезд и созвездий записаны в эльфийских легендах: Вильварин («Бабочка»), Телумендиль («Друг Небосвода»), Соронуме («Опускающийся Орел»), Анаррима (возможно, «Солнечное Воинство»), Реммират («Звездная Сеть»), Боргиль («Горячая (красная) Звезда»); однако трудно определить, каким звездам или созвездиям, известным нам, соответствуют эти имена. Но некоторые небесные знаки (и их значения) все-таки можно прочесть. Менельмахар («Небесный Меченосец»), провозвестник грядущей Последней Битвы,– это созвездие Орион. Валакирка («Серп Валар»), вызов, брошешгый Врагу, и знак его судьбы,– Ковш Большой Медведицы, который Люди Севера в Древние Дни называли «Пылающий Вереск».

Новые звезды, сотворенные Вардой – Карниль и Луйниль, Ненар и Лумбар, Алкаринкве и Элеммире; быть может, тогда же появился в небесах и Хеллуйн («Голубой Лед»), Сириус. Из остальных шести звезд Карниль, без сомнения,– Марс, а Алкаринкве – Юпитер; можно предположить, следуя черновым наброскам Толкина, что прочие – это планеты Уран, Нептун, Сатурн и Меркурии, хотя трудно поверить, что когда-либо они были достаточно яркими на земном небе. Однако, если мир мог из плоского стать круглым, то и расположение планет в небе при этом могло измениться.

В эльфийских легендах повествуется еще об одной Звезде, имя которой при первом ее восходе было Гиль-Эстель, Звезда Высокой Надежды, Утренняя и Вечерняя Звезда наших небес. Ее зовут также именем морестранника, носителя этой Звезды, бороздящего небесные моря,– Эарендиль: имя, которое было известно людям Северо-Запада Европы в средние века. Это звезда Аурвандиль (вернее, Палец Аурвандиля) средневековых скандинавов, или Эарендел на древнеанглийском языке. Имя «Эарендел» встречается, в частности, в поэме «Христос» англосаксонского поэта IX века Кюневульфа, благодаря чему оно ныне известно и нам.

Наталья ПРОХОРОВА

МОЗАИКА

А почему в противогазе?

Вряд ли кто станет сомневаться в том, что перед ним фотография цветка. Да, это цветок одного из видов многолетних однолистных клубневых трав – Amorphophallus titanum. А всего в роду аморфофаплюс более ста видов. Ареал рода – некоторые районы тропической Азии. У вида, запечатленного на фотографии, вес клубня достигает 50—70 килограммов! Высота листа над поверхностью Земли пять, а соцветия – полтора метра! Встречается это растение-гигант на острове Суматра и является самым крупным из травянистых мировой флоры.

Но почему стоящий рядом с ним человек в противогазе? Разве можно таким образом почувствовать запах цветка? Все дело в том, что он к этому и не стремится. Совсем наоборот. Ведь его запах напоминает «аромат» тухлого мяса! Человеку, разумеется, он не нравится, а цветку просто необходим, так как привлекает множество опыляющих его мух. К тому же, чем хуже у цветка запах, тем меньше врагов.

И еще одна особенность цветка: не стоит переводить его название с латинского на русский. Уж очень оно неблагозвучно.

Рисунок Е. Силиной

Кто такой Литр?

Что такое литр, знают все, но мало кому известно, откуда взялось у этой меры объема такое название.

В XVII столетии во Франции жил Клод-Эмиль-Жан-Батист Литр. Он занимался производством винных бутылок и немного наукой. Именно он предложил измерять объем, определяя массу жидкостей.

Запоздалая месть

Недавно королева Великобритании попала в довольно странную компанию. Рядом с ней оказались Дракула, Франкенштейн и собака Баскервилей. Дело в том, что почтовое ведомство Англии решило отметить юбилеи Брэма Стокера, Мэри Шелли и Артура Конан Дойла выпуском марок с изображением героев их произведений.

Трудно сказать, с какими чувствами почтовые служащие гасили марки с профилем королевы, но, по-видимому, стук штемпельных молотков в почтовых отделениях отныне станет громче: разве не приятно изо всей силы вмазать чудовищу по физиономии!

Целуй меня крепче!

Сегодня, когда почти любой фильм, отечественный или зарубежный, не обходится без интимных сцен, кажется забавным, что пятьдесят лет назад поцелуй, впервые показанный на киноэкране, вызвал у американцев настоящий шок. Правда, основанием для осуждения стала отнюдь не нравственность, а гигиена. Союз женщин-христианок Нью-Йорка заявил: «Поце– – луй – варварская и нездоровая привычка, с которой . нужно бороться. Когда поцелуя избежать нельзя, перед ним, по крайней мере, необходимо произвести полоскание рта антисептическим раствором».

Но в любые времена находятся и «еретики». Некий доктор Бриджер в интересах науки подверг себя экспериментам, позволившим ему утверждать, что поцелуй не только не вреден для здоровья, но и сопровождается передачей таких микроорганизмов, комбинация которых в большой степени способствует пищеварению.

Сеттер вместо свахи

Как утверждают французские социологи, прогулка с собакой может способствовать встрече с будущей спутницей жизни, правда, только в том случае, если собака породистая, да к тому же еще и не любой породы.

Минимальные шансы познакомиться с представительницей слабого пола имеют владельцы агрессивных псов, таких, например, как пит-бультерьер.

Другое дело сеттер. Женщинам показывали фотографии одного и того же молодого человека, снятого с ротвейлером, сеттером и вообще без собаки. Как заявили три четверти опрошенных, особенно привлекательным он выглядел на снимке с ирландским сеттером: и элегантно, и одновременно по-домашнему.

Мужчина в роли женщины

На сцене, конечно. Вы, разумеется, знаете, что в японском театре «Кабуки» все женские роли исполняют только мужчины. Но, оказывается, так же поступают и в одном из кабаре высшего разряда «Папайя» в Таиланде. На фото актер этого кабаре, исполняющий на эстраде женские роли.

Белоснежка и черное потомство

Грандиозные торжества устроены в зоопарке Барселоны в честь самого известного постояльца – огромной белой гориллы по прозвищу Белоснежка. Ровно 30 лет назад она прибыла из Африки. Администрация зоопарка гордится белой обезьяной, которая доставляет ей лишь одно – единственное огорчение: все ее 24 потомка, как это обычно и бывает у горилл, черного цвета.

На нашей обложке XXI век будет веком синтеза наук. Виртуальная картинка на обложке с равным успехом может быть отнесена как к физическим законам, так и к тем, по которым живет общество.