Текст книги "Знание-сила, 1998 № 02 (848)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Пристально заниматься этой книгой Ванновский начал с 1912 года, когда стал работать над шекспировским «Гамлетом». Это совпало со временем широкого интереса к кончине мира в русском образованном обществе. Пророчества Вл. Соловьева и Анны Шмидт, книги Свенцицкого, С. Булгакова, стихи А. Блока волновали публику. Из литературной темы Апокалипсис сделался мировоззрением, особенно после начала первой мировой войны.

В 1915 году выпущены были по-русски толкования Исаака Ньютона на эту книгу и в предисловии к ней писали: «Мы переживаем теперь грозное время... внимание к пророческим свиткам, хранимым церковью, усиливается во сто крат, и всякая попытка приоткрыть завесу уготованного нам «лета Господня» может быть только приветствуема». Особенное влияние на Ванновского оказала двухтомная работа С. Булгакова «Алокалиптика и социализм», вышедшая в 1911 году, трактующая предмет Апокалипсиса как «метаисторию», как «ноуменальную сторону того универсального процесса, который одной из своих сторон открывается для нас, как история».

Это не кратковременная катастрофа, а эпоха сравнительно длительная – «последнее время в истории», После которого будет уже не прежний, а какой-то новый период, «космический». Ванновский особенное значение придает тому, что пророчество Анны Шмидт, предсказавшей «царство красного знамени», высказано в 1902 году, в год II съезда РСДРП и нарождения большевизма.

Подобно тому как незамеченная современниками казнь безвестного плотника из Назарета в царствование Тиберия означала величайший исторический факт, так и появление ничтожной группы в недрах российской социал-демократии может служить хронологической вехой начала гибели нашего мира.

А. А. Ванновский – типичное порождение русского серебряного века, который он унес с собой на чужбину и в котором жил до самой смерти.

В 1965 году он писал мне, что сидит над политическим памфлетом «Тайна Советского Союза» и что он «нашел подлинный сюжет коммунистической драмы и его разоблачает».

Как бы ни относиться к идеям Ванновского, книги его носят на себе печать таланта и оригинальности.

Будем надеяться, что люди, близко к нему стоявшие, не дадут пропасть его литературному наследству. Быть может, они познакомят эмиграцию и с личностью покойного лучше, чем это мог бы сделать я по его письмам-

Биографических сведений в них содержится не больше, чем в Большой и Малой Советских энциклопедиях.

Был он в молодости революционером, «другом Богданова», как пишет профессор Саито в предисловии к «Volkanoes», и был одним из основателей Российской социал-демократической рабочей партии. В 1898 году делегирован на I учредительный съезд РСДРП от московского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». Союз этот, как известно, детище Ленина. С Лениным Ванновский тесно сотрудничал и принимал деятельное участие в революции 1905 года. Но уже в 1912 году вышел из партии большевиков, а в 1917 году выступил решительным противником Ленина и написал два памфлета против коммунизма.

В первой мировой войне участвовал в качестве инженерного офицера и был в 1916 году направлен на Дальний Восток в Хабаровск, откуда попал в Японию, где получил должность лектора русской литературы в университете Waseda, проработав там до начала второй мировой войны.

От атеизма и марксизма обратился к религии, к христианству, и под конец жизни написал книгу «Третий Завет», заключающую «новые данные о личности и учении Спасителя Мира».

До самой смерти не оставляла его мысль: «Если я, бывший социал– демократ и деятельный участник революции 1905 года, друживший с Лениным, прошел через Шекспира от Маркса к Христу, то современные большевики так же при моей помоши могут пережить подобную эволюцию».

С началом второй мировой войны Александр Алексеевич, как все иностранные преподаватели, уволен был из университета. «Начались тяжелые годы,– писал он в одном из писем,– но в конце концов я все– таки выбился и живу теперь сносно».

Писано это было 20 января 1964 года, а в первых числах января 1968 года пришло известие: «В субботу 16 декабря 1967 года после короткой болезни тихо, без всякой муки, скончался Александр Алексеевич Ванновский в больнице имени Божией Матери (Сейбо-Беми) в Токио. Панихида у гроба была отслужена в той же больнице 18 декабря. Прах Александра Алексеевича будет погребен на кладбище «Такао», что находится недалеко от Токио, о чем с глубокой скорбью извещает Вас S. G. Vishlak».

Умер А. А, Ванновский в возрасте девяноста трех лет. •

ДВАДЦАТЬ ПУТЕШЕСТВИЙ XX ВЕКА

Александр Шумилов

Арктика против «Арктики»

На протяжении веков множество экспедиций стремилось достичь Северного полюса. Кто-то шел по дрейфующим льдам, кто-то ехал на собачьих упряжках или оленях. Другие летели на воздушном шаре, дирижабле, самолете.

Поход атомного ледокола «Арктика» к Северному полюсу

В 1937 году Головин на двухмоторном самолете вылетел пятого мая с острова Рудольфа и через пять часов тринадцать минут прошел над Северным полюсом.

В том же году двадцать первого мая Водопьянов совершил посадку в районе Северного полюса.

Вслед за этим начались беспосадочные перелеты Чкалова, Громова, Леваневского. Но последний из них, уже пройдя полюс, пропал, к несчастью, без вести.

В 1945 году англичанин Маккинли достиг Северного полюса на бомбардировщике «Ланкастер». Тогда же серию полетов на Северный полюс совершил американский бомбардировщик «Б-29».

В августе 1958 года атомная подводная лодка «Наутилус» (США) под командованием Андерсона прошла в четырехдневном подводном плавании от берегов Аляски в Гренландское море через Северный полюс. Через несколько дней вторая американская атомная подводная лодка «Скат» под командованием Кальверта повторила подобное же плавание в обратном порядке – из Гренландского моря к берегам Аляски.

А в 1962 году советская атомная подводная лодка «Ленинский комсомол» под командованием Льва Михайловича Жильцова совершила плавание в районе Северного полюса и, пробив льды, поднялась на поверхность.

В начале декабря 1959 года был принят в эксплуатацию первый в мире ледокол на ядерном топливе, получивший название «Ленин». Мощность атомохода достигала 44 тысяч лошадиных сил, то есть более чем в четыре раза превышала мощность ледокола «Ермак» адмирала Макарова.

В следующем году была обычная работа – ледокол проводил караваны судов по трассе Северного морского пути. А еще год спустя был сделан необходимый шаг к покорению полюса – атомоход ушел в Ледовитый океан, за границы полярных морей. Впервые с борта судна, а не с самолетов, высадились на дрейфующие льды зимовщики станции «Северный полюс», десятой по счету «СП».

Только в ноябре – в Арктике уже наступила зима – ледокол вернулся в Мурманск. Именно после этого стало наконец ясно: атомоход может плавать в высоких широтах, может бить льды лаже зимой во тьме полярной ночи.

Еще тогда, в начале шестидесятых годов, капитан атомохода «Ленин» Борис Макарович Соколов, улыбаясь, говорил журналистам. «Понимаете, этот корабль способен пробиться сквозь льды к Северному полюсу через весь Ледовитый океан».

Да, конечно, моряки всегда мечтали о полюсе. И в 1975 году в строй вступил второй советский атомный ледокол – «Арктика».

В детстве капитан атомохода «Арктика» Юрий Сергеевич Кучиев мечтал не о море – о небе. Но сложилось так, что летчиком он не стал. И все-таки судьбу будущего капитана определил летчик – начальник полярной авиации Герой Советского Союза Марк Иванович Шевелев. Перед войной он был депутатом Верховного Совета СССР от избирательного округа, куда входила Северная Осетия, родина Кучиева. Шевелев посоветовал ему: «Поезжай на Диксон матросом. Там найдешь работу, достойную мужчины. Там найдешь надежных друзей. Найдешь себя».

Пятого июня 1941 года Юрий Кучиев был зачислен на буксир «Василий Молоков». Даже простой перечень названий судов, на которых пришлось служить Юрию Сергеевичу, производит впечатление: «Таймыр», «Сибиряков», «Ермак», «Малыгин», «Илья Муромец», «Красин», «Ленин», «Киев», «Мурманск».

Он учился, окончил курсы штурманов малого плавания, потом – Ленинградское высшее инженерно-морское училище имени адмирала Макарова. И служил четвертым помощником, вторым, старшим помощником (старпомом), капитаном-дублером. А теперь он должен был возглавить беспримерный поход атомного ледокола к Северному полюсу.

Корреспондент «Правды» спросил Кучиева: «Юрий Сергеевич, наверное, нелегко было добиться своего признания в Арктике, авторитета?»

Участники полюсного похода рассказывают, что когда в проливе Вильющкого встретились два атомохода – «Ленин» и «Арктика», капитан Кучиев сказал: «Я очень хотел, чтобы «Ленин» тоже шел к полюсу... Я знаю, Борис Соколов искренне рад за меня».

Пожалуй, полной уверенности в успехе не было. Поэтому на борту «Арктики» находилась специальная группа водолазов, были взяты запасные лопасти винта. На случай вынужденного дрейфа на ледокол погрузили запас продовольствия на семь с половиной месяцев, теплую одежду, палатки, газовые горелки. Возможно, даже пришлось бы готовить посадочную полосу, чтобы принимать самолеты. На этот случай на борт взяли бульдозер, волокушу, взрывчатку, песок, цемент, доски, бревна. Было расписано даже, кто в случае необходимости останется на зимовку, а кто улетит на Большую землю.

На рейде Мурманска на борт атомохода поднялся начальник экспедиции министр морского флота СССР Тимофей Борисович Гуженко. И уже девятого августа 1977 года в 20:00 по московскому времени ледокол «Арктика» снялся с якоря: курс на мыс Желания, потом к проливу Вилькицкого, а затем из моря Лаптевых по сто тридцатому меридиану к полюсу.

Никто не думал идти напролом. Предварительно по долгосрочным ледовым прогнозам был определен оптимальный маршрут, «самый легкий». Во время похода оперативный центр, который располагался на Диксоне, постоянно снабжал «Арктику» необходимой ледовой и синоптической информацией. Самолеты ледовой разведки ежесуточно следили за изменением ледовой обстановки по сто тридцатому меридиану в приполюсной области. А кроме того, постоянно велась ближняя разведка льдов. На борту ледокола «по штату» всегда находился вертолет. А на этот раз их было два. Когда из моря Лаптевых вошли в Ледовитый океан, вертолет почти непрерывно висел в воздухе – уходил вперед, возвращался и снова взлетал.

Капитан атомохода Юрии Сергеевич Кучиев

Из дневника участника экспедиции: «...14 августа вечером пересекли 84-ю параллель. В 20 часов 30 минут с палубы ледокола поднялся вертолет с гидрологом Александром Дорофеевым на борту. Пробыв в воздухе без малого два часа, вертолет сел на палубу, и Дорофеев сразу же передал судоводителям подробную карту с рекомендованным маршрутом.

Около часа ночи вертолет снова пошел на ледовую разведку. Методично галс за галсом проходят его трассы впереди атомохода, то слева, то справа от генерального курса. Созданная профессором Финкелылтейном аппаратура «Лед» доказала право на существование. Она умеет определять с воздуха толщину льда и состояние льда на больших площадях, его возраст.

Вечером Моисей Ионович Финкельштейн сообщил, что пока народ веселился, они успели замерить толщину льда на полюсе и по окружностям в радиусах пятисот метров, одного и двух километров. Причем результаты перепроверялись потом с помощью электробура. Аппаратура «Лед» проявила себя с самой лучшей стороны!»

Ночью проводилась подготовка к водолазному осмотру винтов и рулей.

В 12.50 водолаз ушел под воду, в 15.30 вышел из воды. Ледокол лежит в дрейфе. Приварено два стопора на правом винте и один стопор на левом. Водолазные работы закончены.

Из вахтенного журнала: «15 августа. 08.50. Прошли торосистый участок. Местами включения пакового льда. Работая ударами, прошли торосистую гряду. Заклинило. Используя дифферентную систему, вышли из заклинивания.

В 19.50. Застряли в торосе, отходим назад».

Последние мили оказались самыми долгими. Из-за тумана судовой вертолет не мог подняться в воздух. Всех охватило нетерпение: скорей. Человек сорок стояли в ходовой рубке. С таким нарушением корабельного устава Кучиев столкнулся, наверное, впервые. По морскому этикету, чтобы хоть на минуту войти в рубку, нужно получить разрешение капитана. А тут...

На борту «Арктики» было 207 человек, в том числе 36 «посторонних» – ученых, журналистов, кинооператоров.

В половине четвертого остановились, чтобы определить точнейшее местоположение судна по искусственному спутнику Земли. Туман рассеялся. В воздух поднялся вертолет.

Из вахтенного журнала: «17 августа 1977 года. 4.00. Ледокол вышел на географический полюс. Лед двух-трехлетний, паковый, толщиной от двух с половиной до трех с половиной метров. Обширные поля, трещины, местами на стыках полей свежее торошение до четырех – шести метров. Видимость ухудшилась до трех кабельтовых – туман. В воздухе барражирует вертолет.

9-40. По команде руководителя экспедиции, министра морского флота СССР, над Северным географическим полюсом поднялся флаг Союза Советских Социалистических Республик».

Праздник был в самом разгаре, когда над ледоколом появился самолет ледовой разведки. И неожиданно штурман с мостика через мегафон сказал: «Юрий Сергеевич! На борту «ИЛа» – Шевелев!» Так они снова встретились – моряк и авиатор, покорители Северного полюса.

Пятнадцать часов простоял ледокол у вершины планеты. И побил, кажется, кое-какие рекорды книги Гиннесса. Впервые на полюсе стояли одновременно 207 человек и впервые – 36 женщин. Впервые здесь побывала и супружеская чета – начальник администрации Северного морского пути Кирилл Николаевич Чубаков и его жена, режиссер студии «Центрнаучфилъм» Галина Ивановна Чубакова.

Тем временем наступает самый главный момент. Прижавшись друг к другу, чтобы не оказаться за чьей-то спиной, чтобы чего-то не упустить, все увидеть и услышать – такое не повторится! – люди сомкнули круг. Сотни глаз, десятки фото– и кинокамер обращены к флагштоку, на десятиметровую высоту которого медленно поднимается алый стяг. В торжественную тишину внезапно врывается гром салюта. Двадцать один залп в честь большой победы: надводный корабль, созданный и построенный в нашей стране, управляемый советскими моряками, впервые за всю мировую историю в активном плавании пробился к Северному полюсу и провел беспримерные исследования в высоких широтах.

От трибуны к флагштоку неторопливо идет капитан. Он бережно держит в руках эстафету, прошедшую через десятилетия,– древко знамени, под которым отважный русский моряк и исследователь Георгий Седов выступил в поход к полюсу шестьдесят пять лет назад. Он не смог донести знамя, не смог дойти до полюса. Но теперь потомки его покорили вершину планеты.

Много хороших слов было сказано на этом митинге. А когда уже подняли трап, вдруг раздалась команда: «Убрать арбузные корки с полюса!» Вероятно, никогда еще Северный полюс не видел астраханских арбузов.

Из судового журнала: «17 августа. 17.30. Спущены флаги расцвечивания. Начали готовить машины. Поднимаем мощность до 55 процентов. Лед – 10 баллов, многолетний, торосы. Отдельные участки прошли ударами».

До свидания, полюс! Мы идем к родным берегам.

Говорят, обратная дорога к дому всегда легче и быстрее. На атомоходе на это не надеялись и были правы. Путь, хотя и прямой, и более близкий, а лежал по непроторенной ледовой пустыне, где не бывал еще ни один надводный корабль на свете. Уже первые мили показали, что легкой дороги не будет. Полюс не хотел выпускать «Арктику».

Из дневника участника экспедиции: «Держим курс на западную оконечность Земли Александры, но за пять часов до самого исхода суток продвинулись лишь на 17 миль. Мы не видели ни часа темноты, но и света тоже не видели. Солнце, прижавшись к земле за горизонтом, лишь в редкие минуты, словно дразня, выглядывало, чтобы тотчас исчезнуть. И пряталось, уступая место низкой и хмурой завесе облаков.

Справа по борту причудливыми пирамидами выстроились многометровые торосы. «Арктика», как огромный бульдозер, вгрызается в ледяной монолит, потом отступает и снова в бой. Многотонные глыбы льда лениво встают торчком, прижимаются к борту, но и подмятые корпусом корабля не хотят уступать дороги. Наш богатырь, сотрясаясь от ударов, таранит их в который раз».

Из судового журнала: «Ночь. 18 августа. Заклинились. Работаем машинами вперед-назад. Выйти из заклинивания не удалось. Начали раскачивать ледокол, принимая воду и откачивая ее из дифферентных цистерн. Однако ни работа винтами, ни перекачка балластов не принесли избавления».

Из дневника участника экспедиции: «На мостике десятки раз слышались одни и те же команды: лево руль! Право на борт! Прямо руль!»

Очередная льдина, похожая на слоеный пирог, разворачивалась и тут же наваливалась на корпус.

И только утром в судовом журнале появилась чуть-чуть обнадеживающая запись: «В 07.14. вышли из заклинивания. Лед 10 баллов, многолетний. Торосы, сжатия. Отдельные участки форсируем ударами».

Сдвинулись-таки... Но ненадолго.

И снова лед, и снова его жесткие тиски, из которых «Арктика» ие могла вырваться добрых семь часов.

Из дневника участника экспедиции: «Я поднялась на верхний открытый мостик именно в тот момент, когда атомоход с разбега бил в ледовый панцирь. Отсюда, с двадцатиметровой высоты, глянула по сторонам – везде одно и то же. Как будто нас окружили белые горы. Мы уже привыкли к миражам, ведь они появляются не только в пустынях, но и в Арктике – в безграничных ледовых просторах.

Эта безбрежная белизна рисует нам разные земные картинки: домики, радиомачты, пики гор, даже целые поселки... Кто знает, может это опять рисует наше воображение, уже настроенное на земной лад. Но сейчас горы были так очевидны, так близки.

– Вам не кажется, что впереди горы? – спрашиваю я у штурмана.

– Нет, не кажется,– отвечает.– На самом деле. Только что сообщили с вертолета, что мы уткнулись в ледовый остров».

В Арктике, оказывается, нередко можно встретить такие вот дрейфующие острова, площадью до двух с половиной тысяч квадратных километров. Они сползают с берегов Земли Элсмира, постепенно обламываются, а затем начинают долгий дрейф по Ледовитому океану.

Вот с таким «ледовым путешественником» «Арктика» и встретилась на этот раз.

18 августа в 18 часов 36 минут по московскому времени ледокол вышел в обратный путь. Предварительный курс был на этот раз проложен но 50-му меридиану с последующим его уточнением в зависимости от данных ледовой разведки. Тем не менее предполагалось, что при следовании на юг ледокол оставит архипелаг Земля Франца-Иосифа к востоку. Однако «Арктика» встретила здесь обширную зону паковых льдов.

18 и 19 августа, следуя в генеральном направлении по сорок девятому меридиану, ледокол шел среди обширных многолетних полей, используя для продвижения отдельные трещины и разводья, на которые его выводили бортовые вертолеты.

21 августа ледокол вышел из сплоченных льдов. Дальнейшее следование в Мурманск проходило по чистой воде Баренцева моря кратчайшим курсом. А 22 августа 1977 года в 22 часа 21 минуту ледокол встал на якорь в Кольском заливе.

Научно-практический экспериментальный рейс продолжался 312 часов / или 13,1 суток/. За это время ледокол прошел безаварийно 3891 милю, из них во льдах – 1609 миль. В свободном плавании на надводном корабле впервые в мире был достигнут Северный полюс.

А тем временем на Большой земле уже знали об этой победе. Радиограммы с материка, первые поздравления... Час от часу их становилось все больше и больше: личные и неличные, адресованные каждому и всем вместе. Радисты, раньше приглашавшие адресатов к себе в рубку, теперь большущими пачками носят корреспонденцию в специально отведенное место у входа в столовую. На радиограммы тут же налетают, расхватывают вмиг, передают друг другу, читают вслух и про себя. Радуются.

А тем временем радиограммы все идут и идут: с атомохода «Ленин», от моряков-черноморцев, от юных пионеров из Цхинвали и сочинских портовиков, от молодежи Азербайджана и из Северной Осетии, из Пицунды, Краснодара, Коломны, Уфы..

С той поры прошло два десятка лет, но за эти годы Арктика, к сожалению, трагически изменилась. Какое-то время еше работал Арктический и антарктический научно-исследовательский институт, какое-то время еще высаживались Дрейфующие полярные станции, а по Северному морскому пути все еще шли атомоходы.

Однако постепенно, год за годом, люди покидали Арктику. А зачастую – и свою Родину.

Недавно мне удалось побывать в Хатанге, Норильске, на Диксоне и даже на многих островах Земли Франца-Иосифа.

Диксон, как известно, общепризнанная столица Арктики. Когда-то здесь жизнь била, что называется, ключом. А теперь окна домов забиты досками – все, стало быть, уехали на Большую землю.

На острове Рудольфа – самой северной оконечности России – мы познакомились с двумя зимовщиками. Они оба – каждому под шестьдесят – живут впроголодь: -мешок муки и мешок сахара. Вот и все запасы. Мы подарили нашим полярникам десяток банок мясных консервов, а вертолетчики, со своей стороны, подарили десяток рыбин. Хотите верьте, хотите – нет, но зимовщики чуть ли ни целовали наши руки.

ДиксонскиЙ потранотряд, как выяснилось, тоже бедствует. Ловят рыбу, собирают грибы. Конечно, пограничникам периодически все-таки подвозят продукты. А зимовщикам – хоть ложись да помирай. Вот так живут сегодня наши героические полярники – с хлеба на квас перебиваются.

Великий Ломоносов в свое время писал: «Российское могущество будет прирастать Сибирью и Северным океаном».

Так оно и было – прирастало без малого четверть тысячелетия. Открывались новые и новые месторождения полезных ископаемых, строились поселки и города, по трассе морского пути шли уже не просто ледоколы – атомоходы!

Четырнадцать лет назад академик Аганбегян писал: «В долгосрочной перспективе народное хозяйство Арктической зоны будет представлено взаимосвязанной цепочкой территориально-производственных комплексов (ТПК) и промышленных узлов, объединенных прежде всего единой транспортной системой Северного морского пути».

Но теперь, через четырнадцать лет, мы с горечью смотрим на забитые досками окна домов Диксона. Бывшие полярники постарались уехать на Большую землю.

Теперь, оглядываясь назад, трудно понять, что и почему произошло за эти годы в России. Ясно только одно – завоевание Арктики теперь придется начинать заново. •

МОЗАИКА

Что нам стоит дом построить!

Кроме классических строительных материалов – дерева, кирпича, песчаника, известняка,– в некоторых странах при постройке домов применяли и экзотические, необычные материалы. Так, небольшое местечко близ Йеллоустонского национального парка в США состоит из домов, построенных из обсидиана – черного вулканического стекла.

Некогда в португальских владениях в Восточной Африке было поселение Барейра, дома которого были построены из цинка, поскольку все другие металлы в этом климате разрушались. В Кукстауне на Аляске дома строили из необычных кирпичей, хорошо противостоящих выветриванию. Эти кирпичи получали в результате Прессования и обжига смеси соли и морских водорослей.

Пикет бронзовых коров

Скульптор Джо Фейфард со своей помощницей изваял небольшое стадо коров из пяти голов и расположил его... вблизи биржи канадского города Торонто на устланной разрисованными ковриками площадке под открытым небом. Заинтересованным лицам он пояснил, что этой наглядной экспозицией хотел напомнить всем биржевикам и маклерам, торгующим фондами страны, в чем состоит ее истинное и неизбывное богатство. Сельское хозяйство – вот что надо беречь и приумножать. Оно – национальное достояние и начинается с ухоженных пастбищ и тучных буренок.

Жениться лучше за рубежом

Так считают японцы, решившие соединить свои судьбы. В стране стремительно растет число жителей, предпочитающих совершать обряд бракосочетания за рубежом. Как показало исследование, проведенное в 1997 году, 10,6 процента стали молодоженами за пределами страны, что в три раза больше, чем в 1995 году.

В чем же причина? В стремлении избежать обременительных местных обрядов, а главное, пожалуй, в том, что свадьба там обходится дешевле, чем на родине. Наиболее популярные места заключения браков – Гавайи и Океания.

Собака ждать не стала

Это случилось в Нормандии. Однажды житель одного селения отправился вместе со своей собакой в близлежащий город, находящийся в двенадцати километрах от селения. И надо же такому случиться: собака из породы водолазов там и ощенилась. Ее хозяин попросил владельца местной гостиницы оставить собаку до следующего дня, когда он ее заберет. Но... на следующее утро собака со своими шестью щенками была уже дома! За ночь она 11 раз проделала путь по 12 километров, перетаскав свое потомство.

Секрет проклятия

В музее сербского городка Бачевцы хранится старинная религиозная книга «Ирмология». Кожаная обложка книги скреплена позеленевшими от времени медными застежками. На первой странице уже выцветшая надпись на сербском языке гласит: «Тот, кто возьмет эту книгу, будет проклят навеки!» Ниже та же надпись повторяется на арабском и греческом языках.

Раньше эта книга находилась в белградской церкви архангелов Михаила и Г авриила, где прихожане часто уносили с собой церковные книги. Тогда священник решил сделать на «Ирмологии» устрашающую надпись. Но заклятие не помогло: книга пропала. Через некоторое время ее обнаружили у одного из жителей города Бачевцы. А потом книга снова попала в музей и хранится теперь как необычный и забавный экспонат.

Один из немногих сохранившихся автографов Шекспира. О тайне великого драматурга – в статье О. Дмитриевой.

Обложка. Песчинка улетает, не оставив следа.

След человека в потоке истории есть всегда.

Его только нужно найти и сберечь.