Текст книги "Пятнадцать тысяч монет"

Автор книги: авторов Коллектив

 
Он, как вельможа, пышно разодет
И в обхождении приятен.
Она – в расцвете красоты,
И род ее богат и знатен.
Пусть в шайку он разбойничью попал —
В нем сила духа не скудеет.
Она в плену, но нежное лицо,
Подобно яшме, не тускнеет.
Разбойник к гостье подошел —
Красавица его пленила.
С талантом этой ночью вступят в брак
Румяна и белила.
 

Супруги стали жить мирно и почитали друг друга, как почитают дорогого гостя.

Но ничто не вечно. Говорят: глиняный кувшин разбивается у колодца. Фань Жу-вэй совершил столько преступлений, что потряс само небо. Он злоупотреблял тем, что правительство было занято другими делами, и его военная сила ослабла. Тем временем замечательные полководцы Чжан Со, Юэ Фэй, Чжан Цзюнь, У Цзе и У Линь нанесли чжурчжэням немало сокрушительных ударов. Власть государства понемногу окрепла. Гаоцзун провозгласил столицей город Линьань и изменил девиз правления на Шаосин. Зимой этого года Гаоцзун приказал цискому вану Хань Ши-чжуну^{162} взять на себя командование армией в сто тысяч солдат и переловить всех разбойников. Разве мог Фань Жу-вэй открыто противостоять такой силе? Ему оставалось только укрыться за стенами города и обороняться. Полководец Хань обнес город валом и окружил его своими войсками, надеясь взять врага измором. А должен вам сказать, что еще задолго до того в Кайфыне полководец Хань был в дружбе с Фэн Чжун-и. И на этот раз, отправляясь с войском в карательный поход против разбойников, полководец Хань не забыл, что Фэн Чжун-и служит в Фучжоу инспектором по налогам и должен хорошо знать нрав и настроения фуцзяньцев. В те времена полководцы, выходя надолго в поход, всегда брали с собой подписанные, но незаполненные бланки императорского указа, чтобы, встретив на месте подходящего человека, они могли бы по собственному усмотрению назначить его на должность. Так полководец Хань предложил Фэн Чжун-и должность начальника отдела расследований в своей армии, и тот ее принял. Когда армия собралась под Цзяньчжоу, начальники распорядились окружить город и готовиться к атаке.

В городе и днем и ночью слышался плач. Фань Жу-вэй неоднократно пытался прорваться через ворота и выйти из кольца врагов, но всякий раз правительственные войска отбивали вылазки. Положение осажденных стало очень тяжелым.

– Я слышала, что честный министр не станет служить двум государям, а преданная жена не выйдет замуж вторично, – сказала Юй-мэй своему мужу. – Когда меня схватили разбойники, я поклялась умереть; но ваше благородное участие спасло меня от смерти, и я стала вашей женой. Теперь я принадлежу только вам. Нынче к городу подступила огромная армия, она несомненно одержит верх над разбойниками. Поскольку город будет взят, вам, связанному с разбойниками, конечно, не удастся избежать гибели. А потому я хочу умереть раньше вас – я не смогу смотреть на то, как вас казнят.

Она вытащила из-за изголовья кровати острый меч и хотела покончить с собой. Си-чжоу бросился к ней, схватил ее за руку и отнял меч.

– Я попал к разбойникам вовсе не потому, что сочувствовал им, – сказал он. – Тем не менее теперь у меня нет выхода. Яшма погибнет вместе с простыми камнями – кто станет искать добро среди зла, – а потому я препоручил свою жизнь судьбе. Но ты дочь чиновника. Тебя ведь похитили и заставили жить здесь насильно, так какое отношение ты имеешь к разбойникам? Воины полководца Ханя – все северяне, и ты сама северянка, язык у вас общий, так разве они не признают в тебе своего человека? Может быть, ты еще встретишь родных и друзей, и каким-нибудь окольным путем до тебя дойдет весть и об отце, и тогда кровные родственники встретятся снова. Так что ты не отчаивайся. Человеческая жизнь дорога, разве можно жертвовать ею напрасно?

– Даже если бы я родилась снова, – сказала Юй-мэй, – клянусь, я не вышла бы второй раз замуж. И, боюсь, если меня схватят, я предпочту умереть под мечом, но ни за что не нарушу своего супружеского долга.

– Раз ты соизволила пообещать, что будешь хранить верность мне и после моей смерти, глаза мои закроются спокойно, – ответил Си-чжоу. – Но если паче чаяния мне удастся, как рыбе, выскользнуть из сетей и уйти от погибели, то, клянусь, я тоже больше никогда не женюсь, чтобы быть достойным высоких чувств, которые ты мне сегодня открыла.

– В день нашей свадьбы ты преподнес мне в подарок зеркало, – сказала Юй-мэй. – Сегодня мы разделим его на половинки; каждый из нас возьмет по одной из них и будет всегда носить ее при себе. В тот день, когда обе половинки зеркала сомкнутся, как прежде, мы с тобой снова соединимся.

Потом Юй-мэй подошла к мужу и залилась слезами.

Все это произошло зимой, в двенадцатый месяц первого года Шаосин.^{163}

А на второй год Шаосин, весной, в первый месяц, полководец Хань со своей армией ворвался в Цзяньчжоу. Положение Фань Жу-вэя было безвыходным, он бросился в огонь и так покончил с собой. Полководец Хань водрузил над городом желтый флаг, предлагая уцелевшим разбойникам сдаться и вернуться к своим мирным занятиям.

И только род Фань не получил помилования. Половина этого рода погибла в бою, остальные были захвачены в плен и отправлены в Линьань. Юй-мэй понимала всю безвыходность их положения. Она решила, что Си-чжоу непременно погибнет, и тогда, не раздумывая, вбежала в заброшенный дом, сняла с себя платок и повесилась. Она поступила так, как говорится в стихах:

 
Лучше юным умереть,
Верность долгу сохраня,
Чем позорно жизнь влачить,
Долгу чести изменя.
 

Но земная жизнь ее не смогла оборваться. Как раз в это время мимо проходил вместе с солдатами начальник отдела расследований Фэн Чжун-и. Он увидел, что кто-то повесился в разрушенном доме, и тут же приказал одному из солдат вынуть тело из петли. Приблизившись, он увидел, что это его дочь – Юй-мэй. Все произошло очень быстро, и к Юй-мэй вернулась жизнь, но лишь спустя некоторое время она смогла говорить. Отец и дочь снова встретились – они и плакали, и смеялись от радости. Юй-мэй рассказала отцу, как она попала к разбойникам как ее спас Фань Си-чжоу и как он женился на ней. Отец не проронил в ответ ни слова.

Рассказывают далее, что полководец Хань усмирил Цзяньчжоу. И когда установилось спокойствие, он вместе с начальником Фэном отправился в Линьань и лично доложил государю о победе. Государь признал их заслуги и повысил их в чине. Но об этом больше говорить не стоит.

Однажды отец Юй-мэй стал советоваться с женой.

– Дочь молода, – говорил он, – а ведет одинокую жизнь. В конце концов это непонятно.

И родители принялись в два голоса уговаривать Юй-мэй выйти замуж. Юй-мэй рассказала, что они с ее прежним мужем поклялись друг другу в вечной верности и что она намерена сдержать эту клятву.

– Дочь порядочных родителей замужем за разбойником! – возмутился отец. – Понятно, что тогда у тебя не было иного выхода, но, на наше счастье, он умер, и теперь ты свободна. К чему тебе еще думать о нем?

– Он был образованный человек, – сдерживая слезы, сказала Юй-мэй. – Примкнуть к разбойникам его вынудил родственник, и он действительно не мог поступить иначе. Но хотя он и жил среди разбойников, он был всегда справедлив. Он не делал ничего такого, что могло бы противоречить небесному правосудию. Если бы у владыки небес были глаза, такой человек безусловно избежал бы пасти тигра. Мы лепестки на волнах океана, но все же может случиться, придет день, когда мы с ним встретимся. А пока я намерена прислуживать дома родителям, ухаживать за ними и кормить их. Я останусь верна мужу до конца своих дней и, умирая, не буду роптать! Если же вы желаете непременно выдать меня замуж, так лучше позвольте мне покончить с собой, уж тогда-то я наверняка останусь до конца преданной женой!

Видя, что дочь не изменит своего решения, отец не стал больше настаивать.

Время летит словно стрела. Настал незаметно и двенадцатый год Шаосин.^{164} Господин Фэн продвинулся в своей карьере до главнокомандующего и возглавил войско, которое охраняло Фэнчжоу.^{165}

Однажды военный начальник, возглавлявший войска в Гуанчжоу,^{166} послал одного из своих командиров по имени Хэ Чэн-синь, с поручением в Фэнчжоу. Тот принял бумаги и отправился в путь. Прибыв в Фэнчжоу, он явился к главнокомандующему и вручил ему эти бумаги. Господин Фэн пригласил Хэ Чэн-синя в зал и долго беседовал с ним, расспрашивая, как обстоят дела в тех местах, откуда он прибыл. Потом они оба вышли. Все это время Юй-мэй, находившаяся в соседнем зале, украдкой из-за занавески следила за ними. Когда господин Фэн вернулся, Юй-мэй спросила его:

– Кто этот мужчина, который только что доставил тебе бумаги?

– Это посланец командующего из Гуанчжоу – Хэ Чэн-синь, – ответил отец.

– Как странно! – сказала Юй-мэй, – И речь его, и походка очень напоминают мне молодого человека по фамилии Фань, из Цзяньчжоу.

– Цзяньчжоу разрушен, – засмеялся отец, – и ни один человек из рода Фань не остался в живых. В этом роду одни мертвецы, откуда там быть живому? Человек, прибывший из Гуанчжоу, носит фамилию Хэ, к тому же он правительственный чиновник. Какое он может иметь отношение к тому, о ком ты говоришь? Мысли о нем не должны тебя волновать. Это сплошная фантазия! Не смешно ли, когда влюбленной женщине в каждом встречном чудится возлюбленный?

Отец побранил Юй-мэй. Ей стало стыдно, и она больше не смела об этом заговаривать. Вышло так же, как говорится в стихах:

 
Чем крепче чувство любящих супругов,
Тем дочь с отцом все дальше друг от друга.
 

Прошло полгода, Хэ Чэн-синь снова явился в Фэн-чжоу с военными документами и вручил их господину Фэну. И опять Юй-мэй тайком наблюдала за ними из-за занавески. Сомнениям в ее душе не было конца.

– Я ведь отреклась от мира и посвятила себя служению вам, моим родителям, – сказала Юй-мэй отцу. – Так разве могут теперь у меня возникнуть какие-то чувства к чужому мужчине? Но вот уже второй раз я гляжу на этого человека из Гуанчжоу, носящего фамилию Хэ, и он кажется мне очень похожим на молодого Фаня. Почему бы вам не пригласить его к себе во второй зал. Там вы могли бы угостить его вином и закуской и исподволь расспросить. У молодого Фаня было прозвище Вьюн. Когда мы оказались в осажденном городе, мы отчетливо представляли себе, что гибели не миновать. У нас тогда было зеркало, которое называлось «Нежные супруги» и состояло из двух половинок. В эти последние минуты мы разделили зеркало пополам, и каждый из нас взял на память одну половинку. Отец, обратись к нему с прозвищем, которое я назвала, и попроси показать это зеркало – он ни в коем случае тебе не откажет.

Господин Фэн согласился. На следующий день, когда Хэ Чэн-синь пришел за ответом, господин Фэн пригласил его во второй зал, угостил вином и спросил гостя, откуда он родом. Чэн-синь отвечал уклончиво и даже как будто смутился.

– Не вас ли прозвали Вьюном? – прямо спросил тогда господин Фэн. – Я уже все знаю о вас, так что говорите, не бойтесь – я вам ничего худого не сделаю.

Чэн-синь попросил господина Фэна закрыть двери и окна, чтобы никто не подсмотрел и не подслушал, потом опустился перед ним на колени и произнес:

– Я совершил преступление и заслуживаю казни!

– Зачем это вы! – сказал господин Фэн, поднимая его.

Тогда Чэн-синь осмелился раскрыть ему свою душу и рассказал все о себе начистоту.

– Я родом из Цзяньчжоу, а моя истинная фамилия Фань, – сказал он. – В четвертый год Цзяньянь мой родственник Фань Жу-вэй поднял голодный люд на мятеж и овладел городом. Я оказался среди разбойников, но это вышло против моего желания – я был не в силах противостоять им. Впоследствии, когда правительственные войска взяли город, пришлось давать ответ, и весь наш род был истреблен. Но поскольку я никому не причинял зла, меня спасли. Я сменил прежнюю фамилию и имя, стал называть себя Хэ Чэн-синь и обратился к мирным занятиям. В пятый год Шаосин^{167} меня послали в отряд Юэ Шао-бао,^{168} и я вместе с ним отправился против разбойника Ян Яо,^{169} который действовал у озера Дунтинху. Армия Юэ вся состояла из северян, и они не умели воевать на воде; а я южанин, с детства научился чувствовать себя в воде совершенно свободно и могу скрываться под водой трое суток, за что меня и прозвали Вьюном. Сам Юэ Шао-бао включил меня в отборный передовой отряд, и в каждом сражении я был первым. Когда нам, наконец, удалось усмирить злодея Яо, Юэ Шао-бао за мои заслуги представил меня к повышению, и я получил военную должность – меня назначили командиром в армии Гуанчжоу. Десять лет я об этом никому не рассказывал, но сегодня, когда вы соизволили обратиться ко мне, я не посмел таиться от вас.

– А как звали вашу жену? – снова спросил господин Фэн. – Вы остались верны ей или женились вторично?

– Когда я был у разбойников, я встретил там дочь какого-то чиновника и женился на ней, – сказал Чэн-синь. – Через год, когда город был окружен правительственными войсками и нам предстояло спасаться врозь, кто как может, мы с ней порешили, что, если мне или ей удастся как нибудь сохранить жизнь, я больше уже не женюсь, а она не выйдет замуж вторично. Потом я пришел в Синьчжоу^{170} и там нашел свою мать. С тех пор мы живем с ней вдвоем, да еще у нас есть служанка, которая нам стряпает, но я так и не женился.

– Осталось ли у вас что-нибудь на память о вашем уговоре с женой? – продолжал выспрашивать господин Фэн.

– У нас было драгоценное зеркало «Нежные супруги». Оно состояло из двух половинок, которые могли разлетаться. Каждый из нас взял себе по половинке.

– Эта половинка при вас? – спросил господин Фэн.

– Она всегда со мной, – ответил Чэн-синь. – Я никогда не расстаюсь с ней даже ненадолго.

– Нельзя ли мне взглянуть на нее?

Чэн-синь засучил рукав и вытащил из-за парчового кушака, стягивавшего его поясницу, какую-то сумочку. В этой сумочке и было спрятано драгоценное зеркало. Господин Фэн взглянул на него, достал из своего рукава еще одну половинку и соединил их – они составили одно целое. Увидев, что обе половинки так тесно совпали, Чэн-синь горько заплакал. Господина Фэна растрогала такая верность Чэн-синя, и он сам не заметил, как у него на глаза навернулись слезы.

– Женщина, на которой вы были женаты, – моя дочь, – сказал он. – Она сейчас здесь.

С этими словами господин Фэн повел Чэн-синя в средний зал. Чэн-синь встретил свою жену, и они оба расплакались. Господин Фэн стал их успокаивать. Он поздравил их и устроил пир. В эту ночь он оставил Чэн-синя у себя.

Прошло несколько дней. Господин Фэн отправил зятя в Гуанчжоу с ответом и велел дочери ехать за мужем к месту его службы и жить там вместе с ним.

Через год служба Чэн-синя в Гуанчжоу закончилась, и он с женой переехал в Линьань. Вместе с Юй-мэй Чэн-синь отправился в Фэнчжоу проститься с господином Фэном. Господин Фэн дал в приданое дочери тысячу лян и даже послал с ними чиновника, который сопровождал их на обратном пути. Прибыв в Линьань, Чэн-синь задумался о своих прежних делах. «С тех пор прошло уже много лет, – размышлял он, – никто теперь не станет с меня взыскивать. Нельзя же допустить, чтобы род Фань не оставил потомков!» Он направил в ведомство церемоний прошение, чтобы ему вернули прежнюю фамилию, а имя оставили нынешнее, и он стал называться Фань Чэн-синь. В своей карьере он продвинулся до должности наместника Лянхуай.^{171} Супруги вместе дожили до старости. А об их зеркале «Нежные супруги» из поколения в поколение рассказывали как о великой драгоценности.

Потомки говорили, что Фань «Вьюн» хотя и попал в разбойники, но ничем себя не запятнал. Он творил только добро и спас много человеческих жизней. Потому-то ему и удалось избежать смерти, и супруги встретились вновь. Это было ему воздаянием за добрые дела, которые он не выставлял напоказ. Это подтверждают такие стихи:

 
Супруги десять лет в разлуке жили,
В уединении печальном.
Но срок настал, и оба отразились
В стекле зеркальном.
Не думайте, что два листка случайно
В воде друг друга встретят.
Благодеянья, что свершают тайно,
На небесах отметят.