Текст книги "Пятнадцать тысяч монет"

Автор книги: авторов Коллектив

ЧЕСТНЫЙ ПРИКАЗЧИК ЧЖАН

 
О сегодняшних и вчерашних
Можно ль судить делах?
Час расцвета и увядания
Мало значит в моих глазах.
Стали белы усы и брови,
Словно лебеди в облаках,
И румянец, когда-то свежий.
Потускнел у меня на щеках,
Я два раза назад оглянулся,
В сердце вкрались тоска и страх…
Грустен лес, когда на закате
Ветер бушует в ветвях.
 

Эти стихи написал Ван Чу-хоу из уезда Хуаян области Чэнду на западе провинции Сычуань, когда ему было около шестидесяти лет. Впервые увидев в зеркале, что усы и борода у него начинают седеть, он огорчился и написал эти строки. Молодое стремится к расцвету, а то, что достигло расцвета, стареет – вот закон, которому подчиняется все в мире, и избежать его никто не в силах. Обычно все белое становится черным, только усы и борода, наоборот, сначала черны, а потом уж белеют. Когда посланник Лю, который носил цветы в волосах, увидел в зеркале свою поседевшую голову, он написал:

 
Характер нам дан от рожденья. —
Я шел по дороге цветов.
Ценил я любовные встречи
И выпить всегда был готов.
Сейчас хоть и стар я годами,
Но молод, как прежде, душой.
С потертых полей моей шапки
Свисают цветы бахромой.
Мне иней виски покрывает,
Не тает снежок на усах.
И с горькой усмешкой вздыхаю
Я сам над собою подчас.
Одни предлагают покрасить
Мне волосы в прежний цвет.
Выдергивать нити седые
Другие дают совет.
Выдергивать или красить,
По-моему, ни к чему…
Когда-то мне все казалось,
Что я молодым умру.
Теперь пятьдесят за спиною
И мало в кувшине вина —
Пускай же последние годы
Украсит моя седина.
 

Рассказ наш пойдет об одном господине из Кайфына, что в Бяньчжоу.^{91} Ему было за шестьдесят, и усы и борода у него были седыми. Но он не хотел смириться и признать себя стариком, и увлечение женщинами привело его к тому, что он лишился своего состояния и превратился почти в бездомного бродягу. Как же звали его и что он такое сделал? Как говорится в стихах:

 
Скоро ль пыль за повозкой уляжется?
Нить что сердце связала, развяжется.
 

Рассказывают, что в Кайфыне, восточной столице, жил некий господин Чжан Ши-лянь, торговец нитками. В шестьдесят лет у него не было ни сына, ни дочери, и после смерти жены он остался один как перст. Обладая состоянием в сто тысяч связок монет, он содержал лавку с двумя приказчиками. Однажды, ударив себя в грудь и тяжко вздохнув, господин Чжан сказал, обращаясь к своим приказчикам:

– Я уже совсем старик, и нет у меня ни сына, ни дочери. На что мне мое состояние?

– Почему бы вам, господин, не жениться снова? – отвечали приказчики. – Жена вам и родила бы того, кто стал бы после вас приносить жертвы на алтарь ваших предков.

Господин Чжан пришел в восторг и тут же послал за свахами Чжан и Ли. Это были такие свахи, о каких говорится:

 
Лишь рот они откроют – соединят двоих.
Едва промолвят слово – и браком свяжут их,
Луаней одиноких и фениксов найдут,
А если кто покинут, они уж тут как тут!
Нефритовая дева и отрок золотой^{92}
Столкнулись не случайно за трапезой хмельной.
Ткачиха^{93} заболела тоской по их вине,
Они с луны спуститься заставили Хэн-э.
 

Когда свахи пришли, господин сказал им:

– У меня нет сына, а потому я хочу жениться. Не могу ли я затруднить вас просьбой подыскать мне жену?

Сваха Чжан молча принялась размышлять: «Старый дядюшка дожил до такого почтенного возраста и только теперь надумал жениться! Кто же захочет пойти за него? Что тут ответить?» Но сваха Ли легонько толкнула ее и сказала:

– Это нетрудно.

Свахи собрались уходить, но господин Чжан остановил их и добавил:

– У меня есть три условия.

– Что же в мыслях у господина? – спросили свахи.

И вот эти несколько слов, в которых он изложил свои условия, заставившие его

 
Хлебнуть страдания на праведном пути,
И, ставши призраком, могилы не найти.
 

– Я хочу сказать вам о трех условиях. Во-первых, я хочу, чтобы эта женщина была способная и красивая; во-вторых, она должна быть равна мне по происхождению и, в-третьих, раз у меня в доме есть сто тысяч связок монет, то и ей следует принести с собой столько же.

– Их нетрудно выполнить. – ответили свахи, в душе смеясь над ним.

Затем они попрощались с господином Чжаном и ушли.

По дороге они посовещались, и сваха Чжан сказала свахе Ли:

– Если нам удастся его сосватать, нам перепадет не одна сотня связок монет. Вот только трудно найти такую невесту, о которой говорил господин. Да разве та, которая отвечает всем его требованиям, не предпочтет выйти замуж за молодого? Неужели она согласится пойти за этакого старика? Не воображает ли он, что седины его сахарные?

– У меня есть для него подходящая невеста! – воскликнула сваха Ли. – Она красива, да и из семьи подходящей.

– Кто же она? – спросила сваха Чжан.

– Одна наложница. Раньше она жила в доме министра Вана, – ответила сваха Ли. – Министр Ван любил ее до безумия, но она сама одной лишь фразой разрушила свое счастье и потеряла сердце господина. Теперь министр очень хочет избавиться от нее, лишь бы нашелся человек из приличного дома, который согласился бы взять ее. У нее должно быть в приданом по крайней мере несколько десятков тысяч связок монет. Боюсь только, что она слишком молода для нашего старика.

– Ты печалься не о том, что молодая чересчур молода, а о том, что слишком стар старый, – сказала сваха Чжан. – Я думаю, что невеста понравится господину Чжану! Только сама она, конечно, будет не слишком-то счастлива. Поэтому нам надо убавить господину Чжану лет десять-двадцать, и тогда обе стороны будут довольны.

– Завтра счастливый день^{94} для сватовства, – сказала сваха Ли. – Сначала мы сходим к господину Чжану и договоримся о денежном подарке невесте, а потом отправимся к министру Вану улаживать дело.

Порешив на том, они разошлись по домам.

На следующий день обе свахи встретились и, как было условлено, пошли вместе к господину Чжану.

– Мы нашли женщину, отвечающую всем требованиям, о которых вы вчера говорили, – сказали они ему. – Такие совпадения редко случаются. Во-первых, она красива, во-вторых, она из почтенного дома министра Вана и, в-третьих, у нее есть приданое в сто тысяч связок монет. Мы боимся лишь одного – не показалась бы она вам чересчур молодой.

– Сколько же ей лет? – спросил господин Чжан.

– Она моложе вас, господин, на три-четыре десятка, – ответила сваха Чжан.

Господин Чжан засиял от радости.

– Я надеюсь, вы сделаете все, чтобы дело не сорвалось, – сказал он.

Короче говоря, обе стороны пришли к согласию. Как полагается, обменялись подарками,^{95} жених послал невесте гуся, а затем среди украшенных цветами свадебных свеч их поженили.

На следующее утро они посетили домашний храм и принесли жертвы предкам. Господин Чжан надел шелковую одежду пурпурного цвета, новую шапочку, новые носки и туфли. Новобрачная была одета в красное шелковое платье с широкими рукавами, затканное золотыми цветами; золотыми нитками были расшиты ее головной убор и вуаль.

 
Темные тонкие брови
Выгнуты лунным серпом.
Щеки ее, как персик,
Легким покрыты пушком.
Облик ее прекрасен,
Как незнакомый цветок.
Кожа подобна яшме,
Света струит поток.
Чтоб описать ее чары,
Слов подходящих нет.
Прелесть ее обаянья
Не передаст портрет.
С Чуских ли гор облака мы
Будем искать без конца,
Если она спустилась
К нам из святого дворца!
 

Господин Чжан оглядел ее с головы до ног и в душе поздравил себя. Когда же новобрачная подняла вуаль и увидела седые усы и брови господина Чжана, она почувствовала себя глубоко несчастной и прокляла свою судьбу. Прошла брачная ночь. Господин Чжан был счастлив, а на душе у молодой жены было безрадостно.

Через месяц в дом явился какой-то человек, поклонился и сказал:

– Сегодня день рождения господина. Я принес его гороскоп.

Надо сказать, что господин Чжан очень заботился о своей судьбе. Поэтому первого и пятнадцатого числа каждого месяца, а также в день своего рождения он обязательно заказывал гороскоп. Как только молодая жена раскрыла гороскоп и заглянула в него, слезы ручьем полились у нее из глаз: она впервые узнала, что ее мужу уже за шестьдесят. «Погубили вы мою жизнь!» – укоряла она в душе обеих свах. Потом посмотрела на мужа и увидела, что за последние несколько дней он совсем одряхлел, как говорится:

 
Слепну. Болит поясница.
Туго я слышу речь.
Плохо ночами спится,
Из носу стало течь.
 

Однажды господин Чжан сказал жене:

– Мне нужно уйти по делам, а ты побудь дома и не беспокойся.

– Постарайся, господин, поскорее вернуться, – скрепя сердце ответила жена.

Но когда муж ушел, она подумала: «С такой внешностью и таким приданым, как у меня, – и выйти замуж за седовласого старца! Какая досада!» Между тем стоявшая рядом служанка предложила:

– Почему бы вам, госпожа, не погулять, чтобы немного рассеяться?

И госпожа со служанкой вышли из своих покоев.

В передней части дома находилась лавка – там торговали нитками и румянами. В лавке с обеих сторон стояли шкафы, а посередине между шкафами висела бамбуковая занавеска с пурпурной шелковой бахромой. Служанка подошла к занавеске и раздвинула ее. Оба приказчика – Ли Цин, которому было за пятьдесят, и Чжан Шэн, которому шел четвертый десяток, – были в лавке.

– Почему ты раздвинула занавеску? – спросили они служанку.

– Госпожа желает зайти сюда полюбоваться на улицу, – отвечала она.

Оба приказчика поклонились молодой хозяйке. В ответ она приоткрыла свои ярко-красные губы, обнажив два ряда блестящих, как яшма, зубов, и произнесла несколько слов. Чжан Шэн был поражен до глубины души.

 
Как синее море, тоска глубока,
Как Шамо – пустыня – бескрайна тоска,
Тяжка словно горные цепи она,
И словно дорога по кручам трудна.
 

Госпожа подозвала к себе Ли Цина и спросила его:

– Давно ли вы служите у господина Чжана?

– Я здесь служу больше тридцати лет.

– Всегда ли господин был к вам благосклонен?

– Я получаю от хозяина все, что мне нужно, – ответил приказчик Ли.

Потом хозяйка задала те же вопросы приказчику Чжану.

– Мой отец работал у господина больше двадцати лет, – ответил Чжан Шэн. – Я приходил служить господину еще когда отец был жив. Вот уже десять лет, как я служу у него.

– Хорошо ли он обращается с вами?

– Благодаря господину вся моя семья сыта и одета.

– Подождите немного, – сказала тогда приказчикам молодая хозяйка, повернулась и ушла во внутренние покои.

Очень скоро она вышла снова и что-то протянула приказчику Ли. Он обернул ладонь рукавом, принял подарок и поклонился в знак благодарности. Затем госпожа подозвала к себе приказчика Чжана и сказала:

– Раз я одарила его, то должна одарить и тебя. Эта вещь не дорога, но она тебе пригодится.

Чжан, как и Ли, принял подарок и поклонился, чтобы выразить ей свою благодарность. Госпожа еще раз взглянула на улицу и удалилась к себе, а приказчики вернулись к прилавку и опять занялись своим делом.

Но я должен сказать вам, что Ли Цин получил десять серебряных монет, а Чжан Шэн – десять золотых. И при этом Чжан Шэн не знал, что Ли получил серебро, а Ли Цин не знал, что Чжану досталось золото.

День подходил к концу.

 
Темнеет. Птицы на ночлег
В лес улетели,
Красавица с свечой в руках
Идет к постели.
На постоялый двор усталый путник
С дороги повернет.
Рыбак сквозь заросли бамбука
Улов домой несет,
Пастух на буйволе верхом,
В деревню гонит скот.
 

Вечером приказчики подвели итог торговле и представили господину Чжану счетную книгу: сегодня продано на столько-то вэней, куплено товаров на столько-то вэней и столько-то вэней отдано в долг – все было записано.

А надо сказать, что по ночам оба приказчика поочередно дежурили в лавке. В эту ночь была очередь Чжана. За лавкой помещалась маленькая комнатка. Приказчик Чжан долго сидел там при лампе и стал устраиваться на ночь. Вдруг он услышал, как кто-то постучал в дверь.

– Кто это? – спросил он.

– Открой скорее, – послышался голос, – и я скажу тебе.

Едва Чжан Шэн открыл дверь, как кто-то прошмыгнул в комнату и укрылся в тени от лампы. Приказчик все же успел заметить, что это была женщина. В испуге он поспешно спросил:

– Госпожа, что привело вас сюда в такую пору?

– Я пришла сюда не по своей воле, – ответила женщина. – Меня послала госпожа, которая одарила тебя.

– Госпожа дала мне десять золотых монет. Верно, она послала вас потребовать их обратно.

– Нет, ты ошибаешься. В тот раз госпожа одарила и Ли Цина – дала ему тоже десять монет, но серебряных. А сегодня она попросила меня отнести тебе еще вот этот подарок.

Женщина сняла со спины узел, развязала его и сказала:

– Она посылает немного одежды тебе и платья – для твоей матери.

Оставив одежду, служанка поклонилась и вышла, но тотчас вернулась и со словами: «Я забыла самое важное», – достала из рукава слиток серебра в пятьдесят лян.^{96} Она положила его перед Чжан Шэном и удалилась.

Чжан Шэн всю ночь не мог сомкнуть глаз. Он ломал себе голову, почему это вдруг ему сразу привалило столько подарков.

Наутро Чжан Шэн как всегда открыл лавку и принялся торговать. Когда Ли Цин пришел сменить его, Чжан Шэн оставил лавку и пошел домой. Он показал платья и серебро своей матери.

– Откуда у тебя все это? – спросила она.

Когда Чжан Шэн рассказал обо всем, что произошло накануне, мать сказала ему:

– Молодая хозяйка дала тебе золото, одежду, слиток серебра. Что все это значит, сын мой? Мне пошел уже седьмой десяток, и, с тех пор как умер твой отец, ты моя единственная опора и надежда. Куда мне, старой, деваться, если с тобой что-нибудь приключится? Лучше не ходи туда завтра.

Чжан Шэн был почтительным сыном и всегда считался с советами матери, и на этот раз он поступил так, как она ему велела, и не пошел в лавку. Видя, что приказчика Чжана нет на месте, хозяин послал к нему человека узнать, почему тот не пришел. Мать Чжан Шэна ответила посланному:

– Мой сын немного простужен. Последние несколько дней ему нездоровится – вот почему он не пошел в лавку. Передайте господину Чжану, что он придет на работу, как только ему станет лучше.

Прошло еще несколько дней, а Чжан Шэн так и не появлялся в лавке. Тогда к нему пришел приказчик Ли.

– Почему приказчик Чжан не приходит на работу? – спросил он. – В лавке я один, и некому мне помогать.

Мать Чжан Шэна снова сослалась на то, что ее сын нездоров, и добавила, что в последние дни его состояние даже ухудшилось. С тем приказчик Ли и ушел. Господин Чжан снова и снова посылал людей за Чжан Шэном, но всякий раз мать приказчика отвечала, что он еще не поправился. Видя, что Чжан Шэн так и не приходит, сколько за ним ни посылают, господин Чжан заподозрил, что его приказчик нашел себе другую работу. Но Чжан Шэн все это время был дома.

Время шло быстро. День за днем летели незаметно, как снует ткацкий челнок. Не успел Чжан Шэн оглянуться, как прошло больше месяца. Но ведь известно: когда человек только ест, но не работает, он может проесть целую гору. Чжан Шэну досталось от молодой хозяйки немало вещей и большой слиток серебра, но он не смел разменять этот слиток и не хотел продавать полученную в подарок одежду. Он все сидел дома без дела, а проходили дни, месяцы, и скоро денег у него совсем не осталось. Тогда он спросил свою мать:

– Ты не велела мне ходить к господину Чжану, и я лишился работы. Как же теперь, сидя дома без дела, я смогу покрывать наши расходы, которые растут с каждым днем.

В ответ мать показала на потолок и спросила:

– Ты видишь это?

Чжан Шэн взглянул вверх – на потолочной балке висело что-то, завернутое в бумагу.

– Благодаря этому отец тебя вырастил, – сказала мать, снимая сверток.

Они вместе развернули бумагу, и Чжан Шэн увидел ивовую корзину, которая служила его отцу, когда тот занимался торговлей вразнос.

– Следуй пути, который проложил твой отец, – сказала мать. – Вспомни ремесло, которым он занимался, и носи придавать румяна и нитки.

Между тем подошел праздник фонарей.^{97} «Сегодня у дворцовых ворот будут выставлены фонари», – подумал Чжан Шэн и попросил свою мать:

– Можно мне пойти посмотреть фонари?

– Сын мой! – сказала мать. – Если ты пойдешь к дворцовым воротам, тебе придется пройти мимо дома господина Чжана, где ты давно уже не был. Как бы чего не случилось при этом.

– Но ведь все идут смотреть фонари. Говорят, что в этом году зрелище будет великолепное. А я постараюсь вернуться пораньше и не пойду мимо дома господина Чжана. Уверяю тебя, все обойдется благополучно.

– Если тебе так хочется пойти, то уж ладно. Только один не ходи, возьми с собой кого-нибудь из своих друзей.

– Я пойду вместе со вторым из братьев Ван.

– Если вы пойдете вдвоем, я возражать не стану. Но обещайте мне не пить и вернуться вместе.

На том и порешили, и оба молодых человека отправились к дворцовым воротам смотреть фонари. Они пришли туда как раз к тому моменту, когда начали подносить императорское вино и рассыпать золотые монеты. Здесь была несусветная сумятица и стоял страшный шум.

– Отсюда нам трудно что-нибудь увидеть, – сказал Ван. – Ведь мы с тобой ростом не вышли и силы у нас не так много, чтобы лезть в давку. Да и к тому же нас здесь затолкают и сомнут. Лучше пойти куда-нибудь в другое место, где тоже горят фонари в виде большой морской черепахи, у которой панцирь словно гора.

– А где это? – спросил Чжан Шэн.

– Ты разве не знаешь? У министра Вана есть один такой фонарь, и сегодня вечером его должны выставить перед домом.

Они повернули обратно и направились к дому министра Вана. И должен вам сказать, что там было такое же столпотворение, как у дворцовых ворот. Здесь, перед самым домом министра, Чжан Шэн потерял своего друга в толпе, и его охватило страшное беспокойство. «Как мне теперь возвращаться домой? – думал он. – Ведь когда мы уходили, моя мать так просила, чтобы мы все время держались вместе. Как же это я мог с ним разлучиться? Если я вернусь домой первым, моей матери не придется обо мне беспокоиться, но если дома раньше появится Ван, она места себе не найдет, гадая, что случилось со мной».

Фонари сразу же потеряли для него интерес. Он бесцельно слонялся взад и вперед и вдруг подумал: «Совсем недалеко отсюда дом моего старого хозяина господина Чжана. Каждый год в эту ночь он закрывал лавку пораньше и устраивал фейерверк. Наверно, сегодня у них еще не все кончилось». Он, не торопясь, пошел к дому господина Чжана. Каково же было, однако, его удивление, когда он увидел, что двери дома закрыты и крест-накрест заколочены двумя бамбуковыми палками. Керосиновая лампа, висевшая рядом, освещала приклеенную к двери бумажку. Чжан Шэн был ошеломлен, он не мог представить себе, что случилось. Подойдя поближе, он прочитал объявление. На бумажке было написано: «Отдел расследований города Кайфына установил, что Чжан Ши-лянь виновен…» Только Чжан Шэн прочитал слово «виновен» и не успел даже узнать, в чем вина его прежнего господина, как кто-то закричал рядом:

– Ишь какой смелый! Чего это ты тут околачиваешься?

Приказчик Чжан в испуге бросился прочь. Но человек, который кричал, мигом догнал его и снова спросил:

– Кто ты такой? Ишь какой смелый! Почему ты читал объявление в такой поздний час?

Обескураженный Чжан Шэн поспешил удалиться. Была полночь, светила луна. Чжан Шэн собирался свернуть в переулок и направился к дому, как вдруг кто-то догнал его и сказал:

– Приказчик Чжан! Вас просят зайти!

Чжан Шэн обернулся и увидел продавца из винной лавки. «Наверно, Ван послал за мной, – подумал он. – Это очень кстати. Мы выпьем немного вина, а потом вернемся домой». Следуя за продавцом, он пошел в винную лавку, поднялся по лестнице и подошел к дверям какой-то комнаты.

– Здесь! – сказал продавец.

И когда Чжан Шэн откинул занавеску, он увидел небрежно одетую женщину с растрепанными волосами.

 
Копна растрепанных волос,
Как туча грозовая.
А помнится, сияла красотой
Она когда-то.
Теперь же слезы льются, пудру
С лица смывая…
Она в былые времена
Слыла богатой.
Теперь она – осенняя луна,
Что скрыта облаками.
Или пиона пышного цветок,
Растоптанный ногами.
 

– Приказчик Чжан! – воскликнула женщина. – Это я просила тебя прийти сюда.

Чжан Шэн взглянул на нее. Лицо показалось ему очень знакомым, но он не мог вспомнить, кто это.

– Приказчик Чжан, неужели ты не узнаешь меня? – сказала женщина. – Я жена господина Чжана.

– Как вы попали сюда, госпожа? – спросил Чжан Шэн.

– Разве можно коротко изложить все, что случилось, – отвечала она.

– Почему же вы, госпожа, в таком виде? – спросил снова Чжан Шэн.

– Мне не следовало верить свахам и выходить замуж за господина Чжана. Оказалось, что он занимался недозволенным делом – чеканил фальшивые монеты. Когда это открылось, господина Чжана арестовали и увели; мне до сих пор неизвестно, где он. Все наше богатство конфисковали. Я осталась совсем одна, и мне не к кому обратиться за помощью. Вот я и решила искать прибежища у тебя. Ради наших прежних добрых отношений разреши мне пожить у вас в доме.

– Это невозможно! – ответил Чжан Шэн. – Во-первых, моя мать очень строга, а во-вторых, разве вам неизвестно, что на бахче не следует вытряхивать туфли, а под сливовым деревом – поправлять на голове шляпу?^{98} Вам нельзя жить у меня.

– Ты говоришь по пословице: «Легко накликать змею, но трудно прогнать», – ответила госпожа. – Ты боишься, что я долго задержусь в твоем доме и ты потратишься на меня. Так посмотри!

Госпожа достала что-то из-за пазухи и показала Чжан Шэну.

 
Лишь колокол услыша, узнаю я,
Что на горе буддийский храм.
И чую, что деревня близко,
Когда причалю к берегам.
 

В руках у госпожи было ожерелье из ста восьми жемчужин, чистых и блестящих, крупных, словно бобовые зерна. Чжан Шэн пришел в восхищение.

– Никогда в жизни глаза мои не видали такой красоты! – воскликнул он.

– Все мое богатство, которое я получила в приданое, досталось властям. Это единственное, что мне удалось спасти. Если ты возьмешь меня к себе в дом, мы станем время от времени продавать по жемчужине и проживем на это какое-то время, – сказала госпожа.

Приказчик Чжан почувствовал себя, как говорится в стихотворении:

 
Домой спешишь ты – а солнце низко
   Спустилось к ивам,
Тебе сдается – едва плетется
   Твой конь ленивый.
Красотка, деньги, в цветах беседка
   С хмельною влагой —
Такой найдется ль, что презирает
   Три эти блага?
 

– Если вы действительно вознамерились войти ко мне в дом, – сказал он, – то мне следует прежде всего получить разрешение матери.

– Я пойду вместе с тобой, – ответила госпожа. – Пока ты будешь разговаривать с матерью, я подожду на другой стороне улицы.

Чжан Шэн вернулся домой и подробно рассказал матери обо всем, что с ним произошло. Мать его немало видела в жизни, и у нее было доброе сердце. Услышав, что с молодой женщиной стряслась такая беда, она воскликнула:

– Какая жалость! Какая жалость! Так где же она?

– Она ждет на той стороне улицы, – ответил Чжан Шэн.

– Пригласи ее скорее сюда, – велела мать.

Госпожа вошла в дом и, раскланявшись с матерью Чжана, рассказала ей свою историю, закончив ее словами:

– У меня нет никого из близких, к кому бы я могла обратиться. Вот я и пришла к вам искать пристанища и прошу разрешить мне остаться у вас!

Старуха отвечала:

– Вам ничто не помешает остаться здесь на несколько дней. Только боюсь, что при нашей бедности вам будет у нас недостаточно хорошо и удобно. Но может быть, впоследствии вы найдете, куда перебраться.

Госпожа вынула из-за пазухи жемчуг и передала его матери Чжан Шэна. Старуха поднесла жемчужины к свету лампы, рассмотрела их хорошенько и еще раз повторила госпоже свое предложение.

– Вы можете завтра же отрезать и продать одну из них, – сказала в ответ госпожа. – На вырученные деньги откроете лавку и станете торговать в ней нитками и румянами, а ивовую корзину повесьте над дверью – на счастье.

– За такие драгоценности, если даже придется их продавать не торгуясь, мы всегда получим хорошие деньги, – сказал Чжан Шэн. – А кроме того, у меня сохранился в неприкосновенности еще слиток серебра в пятьдесят лян. Вот на него мы и накупим товаров для лавки.

И Чжан Шэн открыл лавку, став, таким образом, продолжателем дела своего прежнего хозяина – господина Чжана. Поэтому люди прозвали Чжан Шэна младшим господином Чжаном. Между тем его бывшая госпожа постоянно пыталась соблазнить его, но сердце Чжан Шэна было твердым как камень. Он ставил ее настолько выше себя, что чары ее на него нисколько не действовали.

Наступил праздник Цинмин – праздник Весны. Можно ли было не заметить его?

 
В праздник Цинмин отыщи уголок,
Где бы не вился дымок.
Где б на могилах бумажные деньги^{99}
Не шевелил ветерок.
Сидя на мягкой траве, песни заводят люди
Или же слезы льют.
Птицы на ветках японской айвы
Прыгают и поют.
Время цвести абрикосам пришло —
Солнце и ливень.
Пьяный прохожий
Крепко заснул под ивой.
Девушки, перегоняя друг друга,
Спешат к узорным качелям,
Вот уж они на канатах цветных
Вверх словно феи взлетели.
 

Все жители Кайфына вышли к пруду Цзиньмин на прогулку. Младший господин Чжан тоже пошел погулять. Вечером, у ворот Ваньшэн, когда он возвращался домой, кто-то его окликнул:

– Приказчик Чжан!

«Нынче меня все зовут младшим господином Чжаном, – сразу подумал Чжан Шэн. – Кто бы это мог быть, что он зовет меня приказчиком?» Он обернулся и узнал своего старого хозяина, господина Чжана. Чжан Шэн всмотрелся в его лицо и заметил на нем четыре иероглифа, вытатуированные золотом. Господин Чжан был неумыт, непричесан и одет неопрятно. Чжан Шэн пригласил своего хозяина в винную лавку и, когда они там уселись вдвоем, спросил:

– Что с вами случилось, хозяин?

– Мне не следовало жениться на этой женщине из дома министра Вана, – отвечал старый господин Чжан. – В первый день Нового года она стояла за занавеской и смотрела на улицу. Мимо проходил мальчик-слуга с какой-то коробкой. Она остановила его и спросила: «Что нового в доме министра?» – «Ничего особенного, – ответил мальчик. – Только вот третьего дня министр принялся искать ожерелье в сто восемь жемчужин, но нигде не мог найти. Он обвинил в пропаже всех домашних, и никто не избежал наказания». Когда жена услышала это, она стала меняться в лице – то бледнела, то заливалась краской. Вскоре ко мне в дом явилось человек двадцать. Они унесли все – и мое имущество, и приданое жены, а меня схватили и доставили ко двору, допрашивали и пытали: требовали эти сто восемь жемчужин. Но я их в глаза не видел, ну и отвечал, что их у меня нет. Тогда меня избили отравленными ядом палками и заключили в тюрьму. К счастью, жена в тот же день повесилась у себя в комнате. Суд не мог найти улик, и меня оставили в покое. До сих пор ничего не известно о том, куда девалось ожерелье в сто восемь жемчужин.

«Как же так? – изумился Чжан Шэн. – Ведь его жена живет у меня, и при ней это ожерелье. Да нас еще угораздило отрезать и продать несколько жемчужин». В полном смятении Чжан Шэн расплатился за вино и закуску и расстался со своим бывшим хозяином. Всю дорогу Чжан Шэн размышлял: «До чего же подозрительная история!» Вернувшись домой и увидя госпожу, он остановился в нескольких шагах от нее и взмолился:

– Смилуйся надо мной!

– Что это значит? – спросила она.

Чжан Шэн повторил ей все, что услышал от господина Чжана.

– Ничего тут нет странного! – ответила на это она. – Посмотри на меня! Одежда на мне такая же, как на всех людях, голос мой чист. Ты разве не понимаешь? Он узнал, что я живу у тебя, и нарочно все это выдумал, чтобы ты меня выгнал.

– Может быть, ты и права, – согласился Чжан Шэн.

Прошло несколько дней. Вдруг как-то раз Чжан Шэн услышал, что с улицы кто-то кричит:

– Младший господин Чжан, тебя ищут!

Чжан Шэн вышел и столкнулся со старым господином. «Что ж, – подумал он, – вызову-ка я сюда госпожу. Пусть она встретится с мужем, и тогда станет ясно, человек она или бес». С этой мыслью Чжан Шэн велел служанке попросить госпожу выйти к ним. Но когда служанка вошла во внутренние покои, госпожи там не было – она бесследно исчезла. Тут Чжан Шэн понял, что в ее облике действительно скрывалась бесовка, и обо всем рассказал старому господину Чжану.

– Где же жемчуг? – спросил тогда господин Чжан.

Чжан Шэн пошел в комнату и принес ожерелье. Господин Чжан попросил его пойти вместе с ним к министру Вану и возвратить ожерелье. За те жемчужины, которые были отрезаны и проданы, он заплатил из собственных денег. Министр помиловал господина Чжана и возвратил ему все его имущество, повелев ему опять открыть лавку и по-прежнему торговать в ней нитками и румянами. Господин Чжан пригласил монахов из даосской обители Тянь-цингуань принести жертвы духу его умершей жены, дабы он больше не беспокоил людей. Видно, любовь, которую госпожа при жизни питала к Чжан Шэну, не покинула ее и после смерти – потому-то ее дух и явился к нему. К счастью, Чжан Шэн был человеком добродетельным и не поддался никаким искушениям; это спасло его от беды. Кто в наше время не соблазнится богатством и устоит против женских чар? – А таких, как Чжан Шэн, и одного на тысячу не встретишь. Это о нем сложили стихи:

 
Кто не любит разврата,
И того, что приятно для глаза?
От богатства и власти
Откажется кто и когда?
Но все козни людей
И бесовские злые проказы
Тем, кто сходен с приказчиком Чжаном,
Никогда не приносят вреда.