Текст книги "Знание-сила, 2005 № 11 (941)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Время перед концом света будет сокращено Господом, по пророчествам старцев – последние 3,5 года пролетят, как один. Сжатие времени началось уже сегодня. Часовая стрелка проходит свой круг быстрее, сутки уменьшаются; человеку не дано осознать изменение в ходе времени. За грехи Господь «убавляет век», но не сокращением количества лет, а ускорением времени.

Б. И. Анисфельд. Эскиз календаря. Аллегория времени. 1906

Время, которое воспринимают люди, – лишь слепок с Божественного времени, времени вечности, так же схожим с истинным временем, как мир, видимый человеком, – с подлинным миром.

Апокалипсис

Церковные люди пребывают в постоянном напряжении, которое связано и с регламентацией поведения, и с почти непрерывными размышлениями о собственной судьбе при скорых гонениях Антихриста на христиан. Напряжение это отчасти объясняет их мистическую экзальтированность и, возможно, является ключом к пониманию менталитета прихрамовой среды.

Тут сосуществуют два воззрения на дальнейшую судьбу мира. Некоторые считают, что конец света наступит в ближайшем будущем; другие – по прошествии многих лет, когда после уничтожительной войны опустеет мир. Обновленная земля заново повторит свой путь, и человечество достигнет современной стадии развития. С позиции логики эти представления исключают друг друга, но церковные люди не замечают здесь противоречия. Они с равным интересом воспринимают любую эсхатологическую информацию, не обращая внимания на то, что не соответствует их представлениям.

Эсхатологическая война, которая положит конец нынешней истории человечества, разразится, по мнению сторонников «военной концепции» конца света, в ближайшем будущем: «Третья мировая война, старцы говорят, в этом году должна начаться, другие говорят, что она отсрочится» (С., около 70 лет, зап. в Почаеве, 1995). Человечество будет полностью истреблено, спасутся лишь те, кто окажется в местах, которые за их святость Господь пощадит (Почаев, Дивеево). По некоторым версиям, война придет с востока и уничтожит в первую очередь те города, которые особенно запятнали себя служением дьяволу (по примеру Содома и Гоморры). По нашим материалам, погибнут в первую очередь Москва, Петербург (эти города традиционно противопоставляются друг другу: одни считают, что погибнет Москва, а Петербург спасется, так как он перестал носить имя предтечи Антихриста Ленина и вернулся к апостольскому; по мнению других, спасется Москва, это город русский и православный) и Симферополь вместе с другими крымскими городами. «Вначале пройдут ангелы и поставят кресты на домах, на дверях домов, где верующие истинно, не то, которые называют себя верующими <...>, а по делам его. <...> И где будут ставить крест, туда уже не зайдут китайцы. Где нет креста, они заходят и ежедневно опустошают дома, двести человек на колья насаживают, на металлические такие колья насаживают через задний проход. Вот какая страсть!»

А. Дюрер. Апокалипсис

«Власть Антихриста». (Октябрьская революция и В.И. Ленин)

И Октябрьская революция, и весь революционный 1917 год окрашены в сознании современных верующих в эсхатологические тона (как и в сознании православных – современников кровавых событий). Современные православные считают революцию этапом антихристианского масонского заговора, причем масонство понимается ими так же, как и в начале XX века. Литература о масонстве, переиздания русской дореволюционной и эмигрантской довоенной антимасонской литературы – источник знаний о нем верующих.

Доказательства дьявольской сущности октябрьских событий, почерпнуты из популярной литературы: «<...> пятиконечная звезда Соломона (Люцифера, Денницы, Сатаны, масонских лож), молот (Знак власти мастера), серп (символ кровавой жатвы), соседствующий со срезанными колосьями» (К.С., 1993). Верующие к этому перечню добавляют пионерский барабан, красный же свет знамени они воспринимают как цвет крови мучеников.

Трепет в каждой православной душе вызывает незахороненный прах «вождя пролетариата» и напоминающий языческое капище мавзолей. Мистически воспринимают церковные люди идеи типа «Ленин всегда живой», «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить». Вспоминают они и про «отрубленную» голову на портретах.

В православной литературе деятельность Ленина объясняется его связью с сионистско-масонским антиправославным заговором: «Мать Ленина – еврейка Мария Бланк – приехала в Россию из Германии по заданию сионистов, чтобы воспитать В.И. Ленина в духе ненависти к России и подготовить его к руководству антихристианской революцией. Единственная цель этой страшной революции 1917 года – уничтожение русского православия и русского государства».

Лука Синьорелли

«Эсхатологическое напряжение»

Революция – один из этапов действия «тайны беззакония», которое закончится Страшным Судом. Господь пошалил мир ради крови мучеников; православная Россия выдержала 70 лет безбожия, и сейчас судьба мира зависит исключительно от нее. Покаяние и последующее возрождение России являются условием спасения мира. В понимании мессианской роли России и избранности русского народа современные православные не ушли дальше от теорий панславистов.

Так как на современном русском православном человеке лежит ответственность за весь мир, то он должен особенно тщательно оберегать свою душу от влияния сатанинской силы, которое усиливается с каждым годом. Наибольшая опасность исходит от средств массовой информации, особенно телевидения, разнообразной техники и, в первую очередь, компьютеров, а также современной музыки и литературы. И телевидение, и компьютеры – орудия сатаны для «кодирования» людей, то есть подчинения их сознания чужой, в данном случае сатанинской воле, подобно кодированию против курения или пьянства, которое, кстати, воспринимается точно так же (см. Записка, 1994). Действие телевидения, несмотря на всю его опасность, однако, менее глобальное, нежели действие компьютеров.

По-прежнему действуют масоны, сатана старается завлечь верующих в секты, соблазнить их другими религиями или восточными философскими учениями. Верующий должен жить в постоянном напряжении, каждый неверный шаг может обернуться вечной погибелью.

«Кодирование» происходит через товарный знак на импортных продуктах («в непонятных штрихах зашифровано число 666»—Л., около 25 лет, зап. в Дивеево, 1995), через новые паспорта и штамп о гражданстве, продовольственные карточки («они появятся уже после воцарения Антихриста и заменят собой деньги; отказавшиеся от карточек будут обречены на голод» – Почаев). Все эти документы и продукты прошли через «Зверя» (или любой другой компьютер) и имеют печать Антихриста (возможно, другой знак Антихриста иди сатаны). Человек, который ими пользуется, также получает печать Антихриста, становится его слугой и занимает свое место в «Звере», даже не подозревая об этом.

Чтобы избежать многочисленных возможностей сделаться слугой Антихриста, верующий человек должен максимально оградить свою жизнь от внешнего мира: исключить из нее средства массовой информации, а также светское искусство и произведения массовой культуры, не использовать продукты, на которых стоит товарный знак, с осторожностью пользоваться медицинскими услугами (например, нельзя сдавать кровь в качестве донора или позволить перелить себе чужую, так как кровь содержит частицу души; необходимо избегать прививок, особенно детям, из-за опасности кодирования).

Образ мира, неуклонно движущегося к своему концу, явился силой, перевернувшей души православных верующих в России.

Их мечтой вместо будущего, сулящего гибель, стало прошлое, уже состоявшееся спасение человечества.

Монастырь в миру. Внешность.

«Семьдесят лет безбожия» сформировали прихрамовую среду как обособленную часть общества со своеобразным элитарным мировоззрением, которая основную идею христианства – идею спасения – осмысляет в применении к узкому кругу единомышленников. Помимо «узкой тропы добродетели» и обшей воцерковленности, по убеждению церковных людей, для спасения необходимо соблюдать достаточно жесткие нормативы поведения, ношения одежды, жизненного уклада.

Регламентированы все стороны быта, от одежды и внешнего облика до поведения человека чуть ли не в каждый момент его жизни, причем регламентация усиливается «сверху вниз»: она много слабее в элитарных церковных кругах, среди образованного духовенства и причта и прихрамовой интеллигенции, и значительно сильнее среди простых церковных людей.

Их внешний облик, особенно женщин, позволяет наблюдателю безошибочно отличить их от людей светских. Заметно стремление к унифицированности внешности членов церковной среды. Православная женщина будет воспринята как «своя» остальными верующими только в том случае, если она одета в длинную юбку и блузу (рубаху, футболку и т. д.) с закрытым воротом и рукавами, доходящими, как минимум, до локтя, и носит платок. Среда запрещает женщинам использовать косметику, иметь длинные ногти и стричь волосы. Одежде, подчеркивающей скромность ее обладательницы, соответствует манера поведения: опущенные глаза, тихий голос, робкая улыбка. Мужчина будет воспринят в любом виде, исключаются лишь шорты и майки. Однако многие православные мужчины предпочитают длинные волосы и бороды; по-видимому, лишь в прихрамовой среде остался популярным костюм со светлой рубашкой, застегнутой доверху, без галстука.

Поведение

Отличает церковных людей и привычка осенять себя крестным знамением как можно чаше, выражая удивление, испуг, восхищение христианской доблестью, а также при упоминании Бога, святых, чертей.

Многочисленны запреты, касающиеся быта. Грех, например, сидеть нога на ногу, так как, во-первых, так сидели распявшие Христа иудеи (Печеры); во-вторых, так сидит сатана (Печеры, Почаев). Нельзя болтать ногами во время еды или беседы – твоими ногами играет бес. Нельзя класть книги на кровать, выбрасывать обрезанные волосы и ногти (выброшенные придется на «том свете» доставать из огня). Не надо использовать чужую одежду и обувь – через нее может перейти бес или от тебя к хозяину одежды, или наоборот. Женщины должны спать в закрытой одежде и платке, так как смерть может постигнуть в любой момент, а без платка женщина не может быть представлена на Суд Божий.

Все это унифицирует быт, жизнь, поведение, вплоть до элементарных индивидуальных проявлений, например, речи, походки. Церковный человек, постоянно ощущая себя внутри общины, как бы растворяется в ней, для него не существует каких-либо личных потребностей и стремлений, он не чувствует себя в одиночестве даже в самые интимные моменты жизни.

Эль Лисицкий

И Октябрьская революция, и весь революционный 1917 год окрашены в сознании современных верующих в эсхатологические тона (как и в сознании православных – современников кровавых событий). Современные православные считают революцию этапом антихристианского масонского заговора

Монашеский идеал

Среди церковных людей не прижилось христианское положение о том, что пути спасения равны, аскетические пути ставятся ими намного выше, нежели мирские. Приверженность монашескому аскетическому идеалу проявляется во всем – от одежды и манер, призванных демонстрировать духовную нищету, до распространения на мирян основного принципа жизни монаха – послушания.

Послушание – основа православной семьи (жена должна слушаться мужа, дети – родителей), духовной семьи (духовные чада во всем покорны своему духовному отцу); оно обязательно внутри общины (менее опытные в духовной жизни должны слушаться более опытных, миряне должны слушаться духовных лиц и вообще все – воспринимать свою жизнь как послушание).

Православный верующий должен в первую очередь быть послушен своему духовному отцу. Духовный отец – центральная фигура в жизни члена прихрамовой среды, наивысший духовный авторитет; абсолютное послушание духовному отцу – залог спасения, так как именно он понесет ответственность за грехи чада на Страшном Суде. Вокруг многих священников образуются общины из их духовных чад. Члены таких общин связаны любовью к духовному отцу и воспринимают себя как духовную семью, даже если не все они знакомы друг с другом. Если духовный наставник общины – настоятель приходского храма, то храм этот порой имеет настолько ярко выраженное «свое лицо», что оно становится заметно стороннему наблюдателю: большинство прихожан знакомо друг с другом, прихожане и причт примерно одинакового возраста, их внешний облик унифицирован.

Если духовный наставник не является приходским священником, то возрастает количество его духовных чад, не знакомых друг с другом, что не мешает им воспринимать себя как духовную семью. Как нам кажется, в таких общинах почитание духовного отца быстрее приобретает черты культа, а его образ мифологизируется, теряя индивидуальные черты и разрастаясь до огромных размеров, заслоняя в сознании духовных чад все небесные силы.

Образ мира, неуклонно движущегося к своему концу, явился силой, перевернувшей души православных верующих в России. Их мечтой вместо будущего, сулящего гибель, стало прошлое, уже состоявшееся спасение человечества. Человеческая жизнь имеет смысл, только если она движется не вперед – к гибели и царству тьмы, а назад – к спасению и Господу, присутствующему в мире. Прихрамовая среда, объединившая духовные семьи со своими внутренними установлениями и культами и отдельных верующих, представляет собой мир, стремящийся к статичности в настоящем и постоянно воссоздающий модели прошлого в качестве спасительного идеала.

Картина мира современных церковных людей соединяет в себе мир прошлого и настоящего; мир реальный в их сознании сливается с мистическим и заменяется им. Представление о единстве мистического и реального миров, ощущение постоянного присутствия высших сил и потребность подтверждения этого присутствия определяют их психологию.

Ad Memoriam

Григорий Андреевич ЗЕЛЕНКО

Заслуженный деятель культуры, кавалер ордена «Знак Почета» и медали «За трудовое отличие»

Родился 23 февраля 1931 года.

В 1955 году окончил филологический факультет МГУ.

С 1963 года работал в журнале «Знание – сила» заведующим отделом, ответственным секретарем, заместителем главного редактора.

С 1989 года занимал пост главного редактора.

Умер Григорий Андреевич Зеленко, главный редактор нашего журнала.

Он ушел от нас на 75-м году жизни после продолжительной и очень тяжелой болезни.

Журналу «Знание – сила» в январе следующего года исполняется 80 лет, и мы как раз готовили юбилейный номер, когда Григория Андреевича не стало. Он успел оосудить с нами идею этого номера, его приблизительный план, потому что он работал до последнего дня. Уже не мог говорить, только шепотом, но все равно мы ему звонили, и он через близких передавал свои советы.

Григорий Андреевич вместе с Ниной Сергеевной Филипповой и группой блестящих журналистов, которых они же и подобрали, которым они же помогли стать блестящими, – создали в середине 60-х годов современный журнал «Знание – сила». Журнал, ставший делом их жизни, а со временем – и нашей жизни тоже.

Это они решили, что философия науки важнее ее «горячих» фактов, и создали журнал научных идей, современного научного мышления, широких культурных горизонтов, в которых научное знание приобретало общекультурный статус. Журнал, в котором самые выдающиеся ученые нашего времени могли поделиться идеями и размышлениями, не умещавшимися в узкие рамки профессиональной прессы. Они создали журнал, уникальный во всех отношениях – похожего нет ни у нас, ни за рубежом.

Григорий Андреевич был замечательным «научным» журналистом, каких у нас в стране, да и в мире, единицы: он сочетал глубокое знание самых разных, часто весьма далеких друг от друга, областей науки (например, лингвистики, биологии, истории) с даром писать об этом понятно, интересно и, что особенно ценилось в журнале, «проблемно», ярко изображая драму научных идей, их соперничество, их метаморфозы. Его интервью с крупнейшими учеными часто выливались в беседы, оба участника которых говорили на равных, с интересом прислушиваясь к мнению друг друга. Когда Григорий Андреевич стал главным редактором журнала, каждый из нас в полной мере смог оценить его способность мгновенно ухватывать суть дела в любой области научных знаний, предложить новый, неожиданный поворот темы, придать ей глубину и остроту.

Он принял журнал из рук Нины Сергеевны Филипповой в очень тяжелое время не только для нашего журнала, но и для всей российской периодической печати. Ценой огромных усилий ему, как главному редактору, удалось сохранить журнал. У него была такая особенность: до последнего пытаться решить любую проблему самому, не перекладывая ее на плечи соратников. Никогда не жалуясь. Он действительно никоща ничего не просил у сильных мира сего. Никому не рассказывал о своих болезнях. Оберегал сотрудников от забот и хлопот, связанных с выживанием журнала. Останется загадкой, как ему удавалось сочетать бесконечные материальные хлопоты с серьезнейшей работой над содержанием каждого номера, работой с каждым редактором, каждым материалом.

В самые сложные годы он сумел сохранить репутацию журнала, его читателей и авторов. Сохранить лучшее, чем было славно «Знание – сила», в новых условиях можно было, только постоянно выдвигая и прорабатывая долгосрочную стратегию, сочетавшую главные принципы, которым журнал оставался верен, с новыми мотивами, новой тактикой.

Мы привыкли к тому, что он всегда стоял за нашей спиной, готовый помочь, поддержать, подсказать, подстегнуть притормозившую мысль. Теперь у нас за спиной – пусто.

Теперь нам самим придется сохранять, развивать, беречь наш журнал – ради нас самих, ради вас, наших читателей. И это оудет лучшей памятью Григорию Андреевичу.

Ирина Прусс

Демографические странности России

В России, как водится, демографических странностей больше, чем в других странах, ну просто парадокс на парадоксе. Вот, к примеру, излюбленный нашими громогласными патриотами сюжет о геноциде русского народа: вымираем, братцы! Но и вымираем как-то по особенному.

Рождаемость у нас сокращается, как и в развитых странах Запада: известно, что они, исключая США, не дотягивают и до простого воспроизводства своего населения. Как и у них, рождаемость начала снижаться у нас как бы в ответ на падение смертности: изменился механизм воспроизводства населения, соотношение высокая смертность/высокая рождаемость сменилось на соотношение низкая смертность/низкая рождаемость. Так было в нашей стране примерно до середины прошлого века. Во второй его половине, однако, на Западе падение смертности продолжалось и идет до сих пор. у нас же оно сначала приостановилось, потом, вопреки новой формуле, смертность с рождаемостью пошли в противоположных направлениях: рождаемость продолжала снижаться, смертность начала расти, как и разрыв со странами Запада по продолжительности жизни. То есть рождаемость у нас, как в развитом мире, а смертность – как в развивающемся.

На стандартное восклицание: все от бедности, кто ж рожать будет с нашими-то зарплатами! – обычно следует столь же стандартный и тем не менее справедливый ответ: между доходами и уровнем рождаемости связь обратная, а не прямая, идет ли речь о странах или о группах населения с разными доходами. Чем беднее страна, тем выше там рождаемость. Чем беднее группа населения, тем больше детей в се семьях (правильно и обратное: чем больше детей – тем беднее, как правило, семья).

Не привыкшая ценить жизнь отдельного человека Россия не умеет заботиться и о его здоровье. Но и он сам свое здоровье не ценит.

Тем не менее именно на начало реформ, связанных с резким падением уровня жизни всего населения страны (пусть оно и не было таким резким, как нам казалось тогда, но оно было, это уж несомненно), приходится резкое увеличение смертности россиян. Вот и попробуйте доказать, что две эти вещи не связаны друг с другом! Опять выходит, учебники не для нас писаны и общемировые демографические закономерности нас вообще не касаются...

Один парадокс сменяется другим. Предположим, неизбежная при реформировании не только экономики, но и всего привычного уклада жизни дезорганизация работы важных для людей институтов – здравоохранения, например, вкупе с общей психологической напряженностью привели к росту смертности в начале девяностых годов. Какие группы населения падут прежде всех других жертвами перемен? Разумеется, наиболее уязвимые, наиболее зависимые – то есть старики и дети. Так ничего подобного – смертность и стариков, и детей в эти годы практически не изменилась, а пострадали более всего здоровые мужики в расцвете сил, во всяком случае – в работоспособном возрасте.

Этот последний парадокс более всего обнаруживает привычку ленивого ума связывать между собой на поверхности лежащие события и в случае их последовательности легкомысленно заменять «после того» на «поэтому».

Но давайте по порядку. Парадокс первый: наше странное положение между развитым и развивающимся мирами. Мы давно уже стоим в этой неловкой позе: например, доля валового внутреннего продукта на душу населения в СССР была, как в бедных странах, а обеспеченность этой же души жильем – как в богатых. О том, как такая же ситуация сложилась в демографии, мы уже писали, так что я только напомню. Весьма успешно преодолев первый «эпидемиологический порог», мы сильно застряли на втором. Первый этап борьбы за продление жизни состоял из мероприятий относительно дешевых, но массовых, требующих огромных организационных усилий – в этом советская власть была сильна, и довольно быстро мы покончили с эпидемиями тифа, холеры, вспышками туберкулеза. Чтобы преодолеть второй эпидемиологический порог потребовалась принципиально новая стратегия, значительно более дорогая и, главное, предусматривавшая не массовые мероприятия, а прежде всего борьбу за здоровье каждого отдельного человека и с серьезным личным его участием. России, стране по-прежнему не богатой и совсем не привыкшей ценить не только здоровье, но и жизнь отдельного человека, этот барьер взять не удалось.

Так со второй половины 60-х годов прошлого века и началось наше демографическое неблагополучие. Со второй половины шестидесятых, а не в девяностых, как думают многие, связывая сокращение продолжительности жизни в нашей стране с экономическими реформами. В 90-х этот процесс только явственно себя обнаружил, а начался много раньше. Демографические процессы очень инерционны. Когда уровень рождаемости уже начал снижаться, долгое время абсолютное число являвшихся на свет младенцев не уменьшалось, порой могло даже и расти, поскольку население не успело «постареть» и женщины, способные рожать, составляли значительную его часть, а если в очередном поколении их было больше, чем в предыдущем, то и детей в соответственное время могло появиться больше, чем у предыдущего поколения.

Правда, Евгений Михайлович Андреев, заведующий лабораторией анализа и прогнозирования смертности Центра демографии и экологии человека Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН, говорит о странном сочетании глубокой инерционности и «зыбкой ряби» на поверхности этих процессов: население, особенно наше, утверждает он, благодарно откликается на любое мероприятие правительства, призванное выражать заботу о нем, населении. Утвердили пособия на детей – рождаемость чуть-чуть, но подскочила. Конечно, это увеличение рассосалось бы туг же, но так случилось, что было оно поддержано сначала перестройкой (Евгений Михайлович склонен видеть связь между всплеском рождаемости и принципиально новым генеральным секретарем ЦК КПСС, который, в отличие от предыдущих, даже умел разговаривать и нормально держался на публике). У нас тогда рождаемость была по 2,2 ребенка на каждую женщину, которая может рожать, такого не было с 1960 года! Но потом все это сошло на нет.

А что со смертностью? Тут у нас была антиалкогольная кампания.

Кто только об нее ноги не вытирал, кто только не рассказывал о ней анекдотов и не удивлялся нашему упорному стремлению повторять ошибки других, давно успевших извлечь из них уроки? Я скажу, кто над ней не смеялся – демографы. Хотите верьте – хотите нет, но продолжительность жизни мужчин в результате этой кампании выросла на 6 лет. Причем понятно, за счет кого – не за счет детей, которые обычно и дают главный прирост продолжительности жизни: на их здоровье запрещение алкоголя не повлияло.

А потом начались реформы, антиалкогольную кампанию не просто «прикрыли» – водку стали продавать везде и всюду, 24 часа в сутки, дешевую, без всяких ограничений.

– Помните, был такой питьевой спирт «Рояль» (Royal)? – говорит Евгений Михайлович.

Конечно, я помнила.

И смертность у нас взметнулась вверх. Именно что не постепенно вернулась к прежнему уровню, а взметнулась, да так, что поставила в тупик демографов всего мира.

– Я не хочу сказать, что тогда можно было поступить иначе, – говорит Евгений Михайлович. – Я даже почти уверен, что у Гайдара не было другого выхода. И все же... Не знаю, может, все-таки можно было что-нибудь придумать... От сухого закона в конце концов отказались все страны, пытавшиеся его ввести, но никто не отдавал свои завоевания так стремительно, как мы... Продолжительность жизни уменьшалась чуть ли не на два-три года каждый год...

Некоторое время демографы недоумевали: что ж это мужчины в расцвете сил стали умирать, как мухи ранней зимой? Если бы смертность поднялась до прежнего уровня, какой был перед началом кампании – тогда понятно. Но она поднялась чуть ли не вдвое!

Одно из объяснений выдвинул Анатолий Григорьевич Вишневский, директор Центра демографии и экологии человека уже упомянутого института: на начало 90-х пала так называемая «отложенная смертность»: к тем, кто умер бы в это время в любом случае, кому «срок пришел», прибавились еще и те, кто мог бы умереть в годы антиалкогольной кампании, да благодаря ей не умер. Если бы не отмена всех ограничений на продажу спиртного, их смерти (не стали же они бессмертными) распределились бы, наверное, на больший отрезок времени, а тут уж...

Такая не очень приятная проверка зависимости продолжительности жизни в нашей стране от потребления алкоголя...

О самом большом парадоксе современной демографической ситуации в мире мы уже говорили: население Земли растет, нагрузка на планету становится все более для нее неподъемной и человечество в целом заинтересовано в снижении рождаемости там, где она пока еще слишком высока. Но развитые страны, в которых она уже упала ниже низкого, заинтересованы в ее росте хотя бы до уровня простого воспроизводства прежде всего для решения экономических задач, сегодняшних и, особенно, завтрашних.

Для России, уверены российские демографы, это проблема особенно болезненная. Анатолий Вишневский пытается обратить наше внимание на растущее несоответствие между численностью россиян и площадью занимаемой ими территории. Плотность населения у нас в среднем по стране и всегда была не слишком высока, а теперь, с сокращением числа россиян и их упорным стремлением сосредоточиться в центральной и южной частях европейской части страны, запустение земель грозит стать острейшей проблемой – особенно если учесть, в какой скученности живут наши южные и восточные соседи. Имея столь протяженные границы с другими государствами, мы скоро не сможем их охранять: солдат на это не хватит. Есть и другие проблемы, которые никак не решишь, если численность населения сокращается, а само оно стареет.

Поскольку рождаемость у нас не растет и по прогнозам всех экспертов (кроме совсем уж некомпетентных, или безумных, или просто политических спекулянтов и мошенников) расти у «коренного населения» не будет, остается только один известный выход – принимать иммигрантов столько, сколько нужно, чтобы свести демографический баланс с экономическим.

Но парадокс продолжается.

В отличие от всех развитых стран, ситуация наша в этом отношении самая благоприятная: ни одна из них не имеет столь мощную диаспору за рубежом. Конечно, не все из 25 миллионов в одночасье оказавшихся за границей русскоязычных людей бросятся в Россию. Многие из них живут на Украине, в Белоруссии, в Прибалтике; вряд ли они побросают свои дома и квартиры и ринутся к нам навсегда. Пока новоявленные украинцы и белорусы, например, предпочитают приезжать на заработки (это я к тому, что цифра в 25 миллионов наших возможных сограждан, которой так любят размахивать ура-патриоты, слегка искажает реальное положение дел). Но и в других бывших республиках СССР, ныне независимых странах, их достаточно много – как и мы, недавних советских людей, говорящих на одном с нами языке и в прямом, и в переносном смысле.

Вместе с тем нигде, пожалуй, нет такой бестолковой, противоречивой и непоследовательной миграционной политики, как в России. Во всех странах Запада эта политика не отличается особой последовательностью, но мы, кажется, бьем здесь все возможные рекорды. Миграционную политику мы отдали на откуп генералам: именно силовые ведомства ее определяют, как умеют, а умеют они в основном тащить и не пущать. Один из последних номеров журнала «Отечественные записки» был полностью посвящен миграции в России; там опубликованы рассказы самих мигрантов о своих мытарствах, бесправии, прямом обмане должностных лиц, коррупции чиновников и милиционеров, для которых мигранты стали существенной статьей личного дохода, безжалостной эксплуатации работодателей, прямо заинтересованных в даровой, лишенной возможности протестовать рабочей силе.

Ко всему этому необходимо добавить в лучшем случае равнодушие к судьбе мигранта его новых соседей, коллег, всего российского общества; равнодушие легко переходит во враждебность.

Огромные пустые пространства страны могли бы заселить иммигранты. Но россияне их не любят, и они скоро перестанут к нам приезжать.

Специалисты предупреждают, что скоро и русскоязычные бывшие наши сограждане, выталкиваемые из своих домов, со своих рабочих мест в новых независимых государствах, вообще перестанут стремиться в Россию, выбрав себе пусть совсем чужую, но более гостеприимную страну.

Дальновидные демографы предлагают программу действий, с которой сегодня, по их же словам, у нас согласятся только сумасшедшие. Вот что говорит об этом Анатолий Вишневский:

– Главное, на что должна быть направлена иммиграционная политика, это интеграция мигрантов. Такая интеграция – и в как можно больших объемах – должна быть осознана как самостоятельная национальная задача. Но если вы скажете кому-то, что нужно выделять деньги на обучение людей, приезжающих из Африки, а тем более – давать им жилье, на вас посмотрят, как на сумасшедшего.