Текст книги "Знание-сила, 2005 № 11 (941)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Даже в нынешние дни, когда пловцы стали тренироваться дважды в день и вылезают на сушу, только чтобы поспать дома, сходить в школу и на обратном пути сделать уроки (теперь сильнейшие пловцы очень молоды), подобная нагрузка не покажется маленькой. А мы-то ведь были многоборцами. а не пловцами.

– Так надо, – жестко сказал Серж в ответ на все наши вопросы и вопли. А потом мечтательно добавил:

– Зато через месяц поплывете, как лебеди, – плавно, быстро и легко.

Разделись мы и, сиротливо ежась под вечерним ветерком, пошли к бассейну. Вода, глубокая, темная, почти коричневая, ужасно непривлекательная, с противным, чмокающим звуком ударялась о бортики. Доски бассейна, пропитанные этой водой, были черными, скользкими и такими холодными, что кафельный пол в ванной показался бы в сравнении с ними горячей сковородкой. Уж лучше скорее в воду.

Прыгнул вниз головой– вода прямо-таки резанула по глазам, ушам, обхватила все тело холодным мокрым захватом. Швейка, помнится, обертывали в мокрые простыни, чтобы «разоблачить симулянта». Но простыня в конце концов нагреется, а эта проклятая вола...

Ладно, надо плыть, выполнять программу. Значит, так, сначала будем плыть на спине. Ногами тут надо свободно и грациозно «болтать», сгибая их в коленях и оттягивая по-балетному носочки. У С. Михалкова этот способ описан: «...Борис молчал, Николай ногой качал». Вот именно это «качание» у меня и не получалось. Чтобы продвигаться вперед, приходилось истошно отталкиваться от воды ногами, будто я месил глину или топал ногами от ярости. Только не стоя, а лежа. Прерывать этот «топтательный» процесс нельзя было: ноги сразу же тонули, а голова оказывалась над водой, и я слышал занудливый голос Лютого Сердца, дававшего самые нелестные характеристики мне и моему методу плавания. Я снова начинал «месить» воду ногами. Над водой оставались только нос и глаза, безучастно смотревшие в сумрачное вечернее небо. Отключившись, таким образом, от окружающего меня неласкового мира, я старался думать о разных разностях, по возможности не имевших отношения к плаванию и к воде: о недавней скачке на огромном, неудивительно спокойном и безопасном жеребце по кличке Патруль, о предстоящем солнечном затмении и о картине «Кубанские казаки», после которой очень захотелось записаться в эти казаки.

Долго раздумывать о приятных предметах мне не удавалось, надо было ведь еще и грести руками, взмахивая ими поочередно и покорно глотая воду, стекавшую с них прямо в рот. согласно инструкции широко открытый, по-моему, именно для этой цели. Через каждые двадцать пять метров бассейн кончался, и я вынужден был поворачивать. Сначала я ударялся головой и рукой о скользкую, раскисшую стенку бассейна, потом поджимал коленки к животу и сваливался набок, стараясь повернуться ногами к стенке. Если мне это удавалось, то я торопливо и судорожно, боясь, как бы стенка от меня не ушла, отталкивался от нее и глубоко уходил под воду, что было довольно рискованно: воздух у меня каждый раз кончался задолго до всплытия. Дергая ногами, я всплывал, всхрипывая. Этот мой хрип вначале испугал тренера, он даже подошел поближе и расстегнул пиджак, как будто собирался меня спасать. «Вот утону, – злорадно подумал я, – и придется тебе лезть в эту проклятую воду, а ты и плавать давно разучился. И тоже утонешь. И это хорошо». Но Серж, увидев, что я живой, снова потерял ко мне всякий интерес.

Вот так я и проплыл первые четыреста. И замерз не так уж сильно. Следующие четыреста плыл на груди, вытянув руки вперед и колотя по воде только ногами. Вообще-то при этом полагается в руках держать небольшую плавательную доску из пенопласта или просто из дерева. Удобнее так. На газетных фотографиях часто видишь пловцов, разбросанных по всей длине бассейна, и перед каждым ярко и фотогенично белеет изящная плавательная доска. А сбоку – обязательная фигура тренера, заботливо перекинувшегося с бортика к своим дорогим питомцам с некоторым риском упасть вводу.

Так и у нас: пловцы бултыхались по всему бассейну, тренер прохаживался сбоку, не наклоняясь к нам только из-за размеров живота и отсутствия фоторепортеров. А вот досок не было. Серж считал, что раз без них плыть труднее, хуже, значит, это для дела лучше. Мы и плыли, вытянув руки вперед и опустив голову между ними. Когда запас воздуха, который я с силой выдыхал в воду, кончился, приходилось поднимать голову за новой порцией кислорода. Неприятный это момент. Руки в конце концов проваливаются в глубину, голова за ними, и вместе с кислородом в тебя попадает его широко известное соединение с водородом. И все-таки это гораздо лучше, чем совсем не дышать!

Так и рождается неистощимый оптимизм. Еще хуже было, что ногами– то я по-прежнему не умел правильно бурлить и почти не продвигался вперед. Посмотришь, вдыхая, вбок, на какой-нибудь ориентир – на чью-то белую майку, брошенную на трибуне, или хотя бы на ноги Лютого сердца, потом колотишь-колотишь ногами по воде, ну, думаешь, уплыл на километр. Глянешь вбок – все та же майка, все те же толстые ноги, разве что чуть-чуть сдвинулись назад. И такое отчаяние берет...

В общем, доплыл я и эти четыреста метров. Тело мое промерзло сантиметра на два в глубину по всей поверхности, как почва в осенней тундре. Тренер кричит: «Руками, руками работай!» Это значит – надо грести руками, а ноги пустить сзади, по воле волн, без дела. Я, правда, немного ими шевелю, а то утонут. Уж такая особенность у отдельных частей моего тела – они сами тонут и остальные за собой тянут. У акулы, читал, сходное положение: воздушного пузыря у нее нет, и, чтобы не утонуть, надо ей все время плавать, а для этого много и часто есть. Сейчас бы большую горячую котлету со сладким чаем! Мне меньше надо еды, чем акуле. Правда, я и плаваю медленнее. Кроме того, ей не надо поворачивать голову вбок, чтобы получить необходимую порцию воздуха. И что это я к акуле привязался?! Рыба как рыба.

Вон навстречу Стасик плывет. Догадался между коленями надувную резиновую подушечку зажать, ноги плывут себе наверху, и думать о них не надо. Он аккуратист, предусмотрительный, но плывется ему тоже нелегко.

Еще четыреста метров проплыл, еще больше замерз. После последних четырехсот, завершающих «разминку», я вполне достиг кондиции свежезамороженной дичи или, скорее, рыбы, судака например. Я механически подплыл к ступенькам, уселся на одну из них, покрытую водой, и одеревенело стал отбывать свой пятиминутный отдых. Выходить на сушу не имело смысла – вечерний воздух был не теплее воды, горячий душ не работал с прошлого года, а большой махровой простыни, в которую можно было бы завернуться и замереть, как это сделал запасливый Стас, у меня не было.

Услышав неритмичные удары моего дрожащего и иззябшего тела о деревянный бортик, подошел тренер. Стал сбоку, понаблюдал за приступами дрожи, потом спокойно (а чего ему беспокоиться?!) изрек: «При таком замерзании не имеет смысла долго отдыхать. Начинай основную программу, может быть, согреешься». Пожалел.

Все уже начали плавать на скорость – проплывали кролем пятьдесят метров в три четверти силы, как требовал тренер. Он объяснил, что у машины четыре скорости и у нас тоже. Надо включить третью из них и на ней проплыть пятьдесят метров. Просто и хорошо. Потом двадцать пять метров проплыть очень легко, отдыхая, примерно первой скоростью, а потом опять переходить на третью, и так двадцать раз. Я понял, что у меня из четырех скоростей была лишь одна первая, она же последняя, так что туг особенно и включать нечего.

Серж пробовал меня подгонять, делая рукой такое движение, будто легонько пошлепывал по попке младенца, но я ничем его порадовать не мог.

Опустились сумерки, легкий туман заколыхался над водой, в парке зажглись фонари и заиграла музыка. Нарядные парочки, явившиеся на танцы, случайно забрели на трибуны нашего бассейна и с недоумением или равнодушным сожалением глядели на мою голову, неприкаянно и одиноко черневшую посреди бассейна, потому что остальные отплавали, переоделись и бегали по парку, слегка заигрывая с «непарными» девушками, которых на танцах и вокруг них всегда больше чем достаточно.

Все эти маленькие радости были не для меня.

Наконец, все кончилось. Сочувствующий и тоже мелко дрожащий Стасик подал мне холодную руку и помог выйти из воды. Ноги съезжали, колени стукались о края ступеней. Одевался я с трудом, никак не попадая в рукава и тыкаясь головой мимо ворота рубашки. Брюки натягивал сидя – устоять на одной ноге не мог.

Ужин меня совершенно не согрел, потому что повар, стараясь пораньше освободиться, придумал холодное меню: винегрет, сырники со сметаной и стакан холоднющей простокваши. На наши протестующие крики (я кричать не мог, зато яростно стучал на повара зубами) он ответил, что пища греет не температурой, а калориями, и что меню у него утверждено свыше. При этом показал на Лютое Сердце.

Спорить было бесполезно, и мы устремились в спальни (мы готовились к соревнованиям и жили на загородной базе, там ели и спали).

Только укрывшись двумя одеялами я немного согрелся и заснул. Снились мне всякие плавательные кошмары (например, кто-то требовал, чтобы я плыл баттерфляем, но греб одной рукой), снился Лютое Сердце, купающийся в бассейне с холодной простоквашей, и даже Ниагарский водопад, который надо было как-то преодолеть.

Но молодость брала свое. Утром я проснулся бодрым и свежим, побежал седлать лошадь для тренировочной скачки. Достался мне мой любимый гигант Патруль, который, не спеша, вывез меня в солнечный утренний лес, напоенный свежестью и ароматом. Потом конь надежно нес меня на своей широченной спине, с которой нельзя было свалиться даже в лихом галопе. Но каждая минута приближала вечер...

Так начался этот ужасный для меня «месячник» обучения скоростному плаванию. Я мазался толстым слоем вазелина, и по воде от меня расходились масляные радужные круги, как от дырявого танкера. Пробовал вместо послеобеденной дремы бегать перед тренировкой в двух теплых костюмах – до испарины, пил горячий чай из термоса... Но холодной воды было слишком много.

В своих мечтах я рисовал нереальные картины полного высыхания бассейна, болезни Лютого Сердца, создания утепленного гидрокостюма и даже изъятия плавания из пятиборья.

Увы, это были только мечты... Правда, один раз я заболел – чем-то отравился и три дня пролежал дома, в тепле и покое, питаясь сухариками и киселем. К болям в животе и прочим неприятностям я относился с иронией – пусть сильнее болит, тогда дольше не надо будет плавать!

И все-таки, выздоровев, отправился на свою Голгофу. Никто не заставлял, не уговаривал. Еще и волновался, что пропустил три дня тренинга.

Прошло много лет. До сих пор я не люблю купаться после пяти вечера – ни в теплом море, ни в прогретой солнцем мелкой речушке. А первое время я и смотреть на воду не мог если ее было больше, чем в чайном блюдце. Пусть уж она сама по себе, а я сам по себе.

А тогда... Тогда, на соревнованиях, которые проходили в закрытом теплом бассейне, все мы, даже сильные пловцы, показали неважные результаты. Нам было душно, жарко, вода удушающе пахла хлоркой. Так, наверное, чувствует себя в зоопарке белый медведь, купающийся в теплой воде у своей клетки. Противно, но публика смотрит.

Давно ушли в прошлое честолюбивые мечты. Чемпионской скорости я не приобрел. Но и сейчас, поднатужившись, могу проплыть километра полтора, а то и два, не обращая особого внимания на воду, заливающую уши, на прочие мелкие неудобства. Но... незачем мне столько плыть, незачем, да и негде. Но сознание этого «могу» для меня очень важно и гораздо ценнее для моего «я», чем любые способности, дарованные природой просто так.

Календарь ЗС: ноябрь

250 лет назад, 1 ноября 1755 года, в Лиссабоне произошло одно из самых страшных в истории человечества землетрясений, унесшее до 60 тысяч человеческих жизней и, по существу, стершее с лица Земли португальскую столицу.

200 лет назад, 3 ноября 1805 года, «по неосторожности гардеробмейстера» перед самым началом спектакля в Москве сгорел трехэтажный каменный с тесовой крышей Петровский театр на 1500 мест, названный так, поскольку фасадом он выходил на улицу Петровку. Петровский театр, открывшийся в самом начале 1781 года, стал преемником Знаменского театра (на ул. Знаменке), открывшегося в 1778 году и «по неосторожности служителя» тоже сгоревший в марте 1780. Преемником же Петровского театра стал выстроенный к 1825 году Осипом Бове на том же месте огромный новый театр, который стали называть «Большим», так как по размерам он уступал тогда только миланскому оперному театру «Ла Скала». Ко огонь не пощадил и это замечательное сооружение: мартовским морозным утром 1853 года он «по неосторожности ламповщиков» загорелся и на третьи сутки безуспешной борьбы с пламенем превратился, как писали газетчики, в подобие развалин римского Колизея. И все же вновь «возрожденный из пепла» Большой – в том виде, в каком он существует по сей день, – открылся в сентябре 1856 года.

100 лет назад, 4 ноября 1905 года, в Москве прошла монархическая манифестация, сопровождавшаяся избиением рабочих и нападением черносотенцев на университет.

550 лет назад, 6 ноября 1455 года, в Майнце (земля Рейнланд-Пфальц нынешней ФРГ) был оформлен акт, зафиксировавший приоритет Иоганна Гутенберга в изобретении книгопечатания. Этот документ является самым ранним и единственным точно датируемым свидетельством создания Гутенбергом технологии книгопечатания.

525 лет назад, 11 ноября 1480 года, спустя 100 лет после Куликовской битвы Русь наконец освободилась от ига Орды: после месячного «стояния на Угре» (Угра – левый приток Оки, впадающий в нее у Калуги) ордынское войско, пришедшее покарать Москву за отказ платить дань и занявшее позиции на одном берегу Угры, так и не решилось напасть на стоявшие на другом берегу замерзшей реки русские полки и отступило.

400 лет назад 15 ноября 1605 года, в Лондоне был раскрыт заговор, ставивший своей целью убийство короля, министров и членов британского парламента. Заговорщики, фанатичные католики, озлобленные утеснением своей веры королем Яковом I Стюартом, склонившимся на сторону англиканской церкви, запланировали устроить взрыв во время торжественной церемонии открытия монархом очередной парламентской сессии и еще с весны припасли в подвале Вестминстерского дворца, под залом палаты лордов, около 30 бочек с порохом. Однако заговор, вошедший в английскую историю как «пороховой», провалился. За четверо суток до «дня Ч» в подвале дворца был арестован один из заговорщиков го имени Гай Фокс, который и должен был привести в действие «самодельные взрывные устройства». На следующий день он, не выдержав страшных пыток, выдал и всех сообщников, и планы операции и спустя 3 месяца вместе с другими заговорщиками был казнен. Годовщину раскрытия заговора в Англии до сих пор принято весело праздновать ритуальным сожжением чучела Гая Фокса.

100 лет назад, 15 ноября 1905 года, умер Иван Михайлович Сеченов (р.1829), ученый-физиолог – по выражению И.П. Павлова, «отец русской физиологии», член-корреспондент и почетный член Петербургской Академии наук. Важнейшее научное достижение Сеченова – разработка концепции рефлекторной природы сознательной и бессознательной деятельности человека, доказательство физиологической подосновы явлений психики. Его классический труд «Рефлексы головного мозга» с огромным интересом был встречен российской интеллигенцией.

150 лет назад, 18 ноября 1855 года, великий английский путешественник, исследователь Африки и миссионер Дзвид Ливингстон, первым из европейцев увидел грандиозный африканский водопад, в честь британской королевы названный Викторией.

100 лет назад, 20 ноября 1905 года, женатый на дочери богатейшего российского золотопромышленника генерал– майор в отставке Альфонс Леонович Шанявский подписал завещание с предоставлением средств на создание в Москве народного университета, для поступления в который не требовались бы ни аттестат зрелости, ни диплом. Спустя три года во временном помещении открылся первый факультет, а еще через три года, уже после смерти генерала, на Миусской площади было освящено здание Московского народного университета им. Шанявского.

В 1915 в университете, где преподавала лучшая московская профессура, обучались уже более пяти с половиной тысяч студентов. Большевики университет разогнали. Сейчас в этом здании находится Российский государственный гуманитарный университет (РГГУ).

70 лет назад, 21 ноября 1935 года, на истребителе И-5 конструкции Н.Н. Поликарпова летчик-испытатель В.К. Коккинаки установил всесоюзный рекорд высоты полета —14575 метров.

50 лет назад, 22 ноября 1955 года, определением Военной коллегии Верховного суда СССР «за отсутствием в действиях осужденных состава преступления» был отменен ее же приговор по делу Еврейского антифашистского комитета (ЕАК), по которому 12 августа 1952 года как «шпионы» и «агенты мирового сионизма» были расстреляны 13 видных деятелей еврейской творческой интеллигенции.

275 лет назад, 24 ноября 1730 года (по другим данным, в 1729), родился великий русский полководец генералиссимус (1799) Александр Васильевич Суворов (ум.1800).

200 лет назад, 24 ноября 1805 года, в Иркутске на базе Главного народного училища открылась первая в Сибири гимназия.

100 Лет назад, 24 ноября 1905 года, в Севастополе вспыхнуло восстание матросов флотской дивизии и солдат 49-го Брестского полка. По предложению матросов командование восстанием принял на себя 38-летний лейтенант крейсера «Очаков» Петр Петрович Шмидт. Спустя четыре дня власти, подтянув к Севастополю 10-тысячное войско и использовав береговую артиллерию, подавили восстание. В марте 1906 года Шмидт и трое матросов из числа самых активных бунтовщиков были расстреляны по приговору военного суда.

Календарь подготовил Борис Явелов.

МОЗАИКА

Кто быстрее

В американском городке Мэнгем, в штате Оклахома, ежегодно проводятся соревнования змей. Участницы разных видов соревнуются в «беге», точнее – в скорости передвижения. В конце выбирается победительница сезона. Праздник заканчивается пиром, где главное угощение – сладости, до которых рептилии большие охотницы.

Бонни и интернет

У жителя Южной Англии Пэта Баннистера пропала любимая собака по кличке Бонни. Потерпевший, яркий представитель современной эпохи, не стал искать собаку при помощи объявлений в газетах или на фонарных столбах. Он ввел в компьютер фотографию пса, записал на магнитофон ее лай, и теперь все, кто пользуется интернетом в любой точке земного шара, знают, как выглядит Бонни и как звучит его голос. Правда, непонятно, зачем нужна эта информация пользователям интернета, скажем, в Японии. Вряд ли Бонни туда доберется.

Собачья радость

Это выражение появилось в конце XIX века среди бойких на слово полунищих мелких ремесленников и мастеровых московского Зарядья, которые не могли позволить себе обед в трактире. Они покупали у разносчика-лотошника вареные печенку, сердце, легкое и прочую требуху. Такая порция стоила одну или две копейки. Более состоятельные покупали обрезки кожи и жира с окороков, что стоило уже пятачок. А богачи, имевшие 10-15 копеек, брали в лавке кость от окорока, с которой можно было нарезать некоторую толику остающейся на ней ветчины, правда, жилистой и заветренной. Вот такая кость и называлась у мастеровых «собачьей радостью».

Виновато любопытство

В Америке, на озере Тревис, пассажиры прогулочного катера в мгновение ока очутились в воде. 60 человек соблазнила живописная картина единственного публичного в Техасе нудистского пляжа, на котором в тот момент проходил праздник открытия купального сезона. Судно просто не выдержало стихийного наплыва публики к одному из его бортов, перевернулось и затонуло на глубине 15 метров. К счастью, никто из любопытных пассажиров не пострадал.

Настоящая любовь

Кто больше всего любит гольф, как не британцы с острова Мэн! Хотя по протяженности остров составляет не более тридцати трех миль, на нем расположено восемь площадок для гольфа. Мэнскому гольфу посвящены специальные книги. В вышедшем недавно в Англии «путеводителе по дыркам» описаны все 135 лунок. Что с таким количеством ямок делают «мэнцы», которых всего-то на острове 75 тысяч, непонятно.

Снежные барсы. Сейчас в отдаленных районах горного Алтая их осталось менее 200.. Основная угроза их выживания – это варварское браконьерство. Всемирный фонд дикой природы (WWF) делает все возможное, чтобы сохранить эту уникальную кошку. Вот уже три года, как активно работают антибраконьерские бригады.

Оказывается помощь заповедникам, в которых обитает снежный барс.