Текст книги "Искушения наших дней. В защиту церковного единства"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Гипертрофия послушания
Увы, за прошедшие с тех пор годы болезненные явления самозваного лжестарчества не пошли на убыль. За короткое время количество приходов Русской Православной Церкви более чем удвоилось; открылись сотни новых монастырей. По необходимости пришлось за короткое время рукоположить в сан священника более десяти тысяч ставленников, порой не получивших никакого систематического богословского образования, не «наживших» еще сколько–нибудь достаточного духовного опыта. И вот, внезапно оказавшись обладателями ключей Царства Небесного и власти вязать и решить (Мф. 16, 19), некоторые из них немедленно возжаждали учить, а не учиться; повелевать, а не служить; требовать послушания, а не вслушиваться.
Не окончив даже заочной семинарии, не выучив хорошенько и катехизиса, такие батюшки с необычайной смелостью принялись наклеивать ярлыки еретиков, модернистов и отступников едва ли не на всех современных православных богословов. Облюбовав мрачный лозунг «Православие или смерть!» и быстро убедившись, что на привычном в России недоверии к начальству всего успешней можно заработать популярность, взялись обвинять в преступном сговоре с масонами и «экуменистами» каждого второго (если не просто каждого) епископа, включая рукоположивших их самих епархиальных архиереев. Весьма ходовой стала проповедь скорого конца света и явления антихриста, объявляющая бессмыслицей всякую общественную деятельность. Другие отцы, напротив, принялись активно навязывать «духовным детям» собственные политические предпочтения.
Гипертрофию послушания, совершенно затмевающего все прочие христианские добродетели, иные духовные руководители довели до абсурдных размеров. Без «благословения» у батюшки ни шагу ступить, ни слова сказать. Причем только у «своего» батюшки: он–то истинный, он православный, а остальные – как знать, как знать… Мало ли в наше антихристово время тайных предателей!
Духовный изоляционизм
Испуг перед происходящими в обществе бурными изменениями, резко возросшая социальная незащищенность большинства верующих создают питательную среду для развития эскапистских настроений, для роста духовного изоляционизма. В таких условиях все большим спросом у «духовных чад», упорно не желающих взрослеть, стала пользоваться крайне авторитарная модель духовного руководства, освобождающая от необходимости делать трудный выбор, а вместе с тем – и от всякой ответственности за свои поступки. Жениться или не жениться, и если жениться, то на ком; устраиваться на работу или увольняться с нее; учиться или не учиться (как правило, не учиться: для спасения это, в лучшем случае, «лишнее») – все эти вопросы готов решать батюшка. Не согласиться с его решением – тягчайший грех, чуть ли не хула на Духа Святого, которая не простится ни в сем веке, ни в будущем (Мф. 12, 31–32).
Иные монастырские «старцы» (нередко весьма юного возраста) оказались любителями во всех подробностях выпытывать у замужних женщин детали их интимных взаимоотношений с супругами; с ужасом бедные жертвы узнавали, что все это – грех, грех и грех, после чего еще получали свою порцию жесточайших епитимий. Хуже всего приходится тем, кто еще в советские времена вступил в брак без церковного венчания: теперь попробуй затащи под венец неверующего супруга, а без этого жить с ним нельзя: батюшка не велит.
Конечно, священников здравомыслящих, скромных и достаточно критически относящихся к собственной персоне в Русской Церкви куда больше, чем подобных самоуверенных и немилосердных пастырей. Однако сколько зла может принести каждый из последних, сколько исковерканных судеб оставить за собою!
Поэтому я убежден, что большинство наших священнослужителей с удовлетворением и сочувствием восприняло ту резкую критику извращений духовнической практики, с которой на Ежегодном Епархиальном собрании города Москвы 23 декабря 1999 года выступил Святейший Патриарх Алексий . Пожалуй, впервые за многие десятилетия на деликатные вопросы исповеди и духовного руководства было публично обращено столь пристальное внимание на самом высоком иерархическом уровне.
Спасаться в церкви или в одной общине?
Указав на угрозу разрушения церковного единства, которая исходит от нынешних мнимых «старцев», Патриарх, в частности, сказал о последних: «Как правило, непременным и единственным условием спасения они объявляют полнейшее подчинение себе тех, кто прибегает к их руководству, превращая их в неких роботов) не могущих без благословения такого „старца“ совершить любое дело, каким бы незначительным оно ни было. Человек, таким образом, лишается той благодатной свободы воли, которая ему дарована Богом»… «Подлинный старец, прежде всего благодаря высокой духовности, бережно относится к каждому конкретному человеку»… «Отдельные же современные «старцы» (а вернее их будет называть «младостарцами»), не обладая духовным рассуждением, налагают на воцерковляющихся неудобоносимые бремена (Лк. 11, 46), применяют в своей пастырской деятельности штампы, губительные для духовной жизни, необоснованно применяют к мирянам, по большей части духовно еще не окрепшим, формы духовного руководства, уместные только в монашестве…
Нездоровая зависимость новообращенных от личности младостарца порождает искаженные формы приходской жизни. Люди идут в церковь, чтобы встретиться со «своим батюшкой», а не со Христом, чтобы поговорить со знакомыми, а не для молитвенного общения с полнотой Церкви. Характерная для воцерковляющихся ущербность церковного сознания, в котором не находится места понятию о соборности и вселенскости Церкви, поддерживается такими пастырями, внушающими своим чадам, что спасение возможно лишь в пределах их общины, и для утверждения в этом осуждающими других священнослужителей, тем самым отталкивая людей от них. Это ведет к самоизоляции подобных общин от других приходов, от епископа и, в конечном счете, от Церкви.
Самоизоляция часто имеет следствием недопустимую политизацию таких общин, когда «левая» или «правая» политическая ориентация объявляется единственно соответствующей православному миропониманию…
Именно из–за этого люди, нашедшие «дорогу в Церковь», отворачиваются от нее, несмотря на воссоздание внешнего благолепия храмов и их материального благополучия. И в этом, к сожалению, вина не их, а подобных «старцев» – лжепастырей» (Журнал Московской Патриархии. 1999. № 2. С. 17–19).
Алексий далее напомнил, что к Таинству покаяния изначально прибегали в тех случаях, когда человек совершал смертный грех, отлучающий от Церкви, поэтому не надо смешивать его с исповеданием помыслов, которое исторически сложилось как особая монашеская практика. Причем откровение помыслов принимал старец, не обязательно имеющий священный сан, но непременно– наделенный богатым духовным опытом. Предостерегая от формального, законнического отношения к исповеди, Патриарх Алексий предложил: «Следует объяснить верующему, что исповедь – не отчет перед Богом, а тем более перед духовником о совершенных грехах… Главное на исповеди – не слова, а осознание своей греховности, отпадения от Бога через грех, желание вернуться к Нему и не повторять ошибок прошлого» (Там же. С. 21).
Особенно резко Патриарх осудил распространение некоторыми монашествующими духовниками неправославного взгляда на семейную жизнь, «при котором смысл брака усматривается исключительно в рождении детей. Такой взгляд совершенно не согласуется со святоотеческим пониманием Таинства Брака как школы возрастания в христианской любви, как таинственного единения духа, души и тела супругов. Такое младостарческое толкование брака сужает полноту духовной жизни, возможную в христианской семье, сводит ее до проявления одного человеческого естества. Оно мешает созиданию домашних церквей, в чем, по мысли одного современного апологета, для Русской Церкви и заключается ее будущее» (Там же. С. 18).
Признав особую важность вопроса о духовничестве, члены Священного Синода, заседание которого состоялось через несколько дней после выступления Патриарха, сочли необходимым подкрепить советы Патриарха Синодальным определением.
Болезнь младостарчества оказалась настолько серьезной и не поддающейся быстрому излечению, что на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года Патриарх вернулся к этому вопросу в своем докладе: «К сожалению, мы до сих пор не имеем информации о том, что это определение [о духовнической практике] надлежащим образом исполняется во всех монастырях и приходах. Продолжаются случаи самочинного наложения неоправданных прещений, давления на волю пасомых в тех областях их жизни, где Церковь предполагает внутреннюю свободу. Считаю важным прекращение такой практики и строгий контроль правящих архиереев за детальным исполнением упомянутого Синодального определения». И еще раз Его Святейшество обратился к пастырям с призывом не допускать нарушения свободы духовных чад в декабре 2001 года на Ежегодном Епархиальном собрании Москвы.
Готовность расстаться с богоданной свободой
Задумаемся: почему все же столь благодарный прием со стороны так называемых пасомых встречает стремление некоторых пастырей «господствовать над наследием Божиим»? (Ср.: 1 Пет. 5, 3). Ведь не на аркане же они тянут народ к себе на исповедь– сами едут, порой издалека, и, кажется, охотно готовы расстаться с той самой богоданной свободой, к которой призваны все христиане…
У обсуждаемой нами проблемы духовного руководства есть и еще одно важное измерение – политическое. Неужели те катастрофы, которые наш народ и наша Церковь пережили на протяжении кровавого XX века, недостаточны, чтобы осознать, насколько важно православным священникам в России решительно отказаться от культивирования в своих «духовных чадах» вечного инфантилизма и тяготения к «сильной руке»? Нам необходимо научиться воспитывать в верующих не готовность к бездумному повиновению, но прежде всего чувство ответственности за принимаемые решения. Иначе – не миновать нам новых потрясений.
Итак, я полагаю, что пожизненным чадам, всегда учащимся и никогда не могущим дойти до познания истины (2 Тим. 3, 7), пора бы поскорее становиться взрослыми. А батюшкам – более смиренно оценивать свое место в Церкви и учиться жить в дружеском согласии с выросшими детьми. Иначе наши миряне – за радостными, но, увы, скорее редкими исключениями – никогда не станут настоящими помощниками своих священников и не начнут сознавать, что Церковь – это и все они.
(Альманах «Община XX век». Апрель. 2002)
Священник Виктор ПАНТИН,
клирик храма во имя при. Серафима Саровского
на Серафшювском кладбище г. Санкт—Петербурга
ЛЕНОСТЬ ДУХОВНАЯ
– Св. Иоанн Златоуст сказал: «Найди двери собственного сердца, и ты увидишь, что это дверь в Царство Небесное». Но часто бывает трудно человеку открыть эту дверь, измениться…
– Наша сегодняшняя церковная жизнь имеет такой недостаток. Люди идут в храм, внешним образом изменяют свою жизнь, но не начинают очень трудную работу над своей душой, не изменяют свое сердце. Мы забываем о том, что внешнее воцерковление жизни человека не значит пред очами Божиими ровно ничего. Более того, становится фарисейством, если вместе с приобретением облика человека «праведного», человека «божественного», мы внутренне остаемся такими же жесткими, нетерпимыми к недостаткам других. А иной раз ведем себя как те пресловутые старушки, которые в свое время многих жаждущих Бога изгнали из храма: когда юноша или девушка не так одеты, как они считают нужным, не так свечку ставят.
Это все происходит из–за чувства собственной праведности, основанном на многолетнем стоянии в храме Божием, исполнении обрядовых правил, предписаний.
В Евангелии сказано об этом в полной мере, вспомним, к примеру, притчу о мытаре и фарисее. При проверке человека на прочность христианскую сердечная открытость, умение сопереживать другому человеку являются лакмусовой бумажкой. Святые Отцы учат, что нужно быть очень строгим к себе и милостивым, умеющим прощать других.
– Всем понятно, что такое лень физическая, а что означает лень духовная, как ее преодолеть?
– Лень духовная, когда мы, исповедуясь, причащаясь, венчаясь, приступая к Таинству соборования, считаем, что это нечто, что Господь дает по милосердию Своему, причем так, что само обладание дарами этого Таинства для нас является добродетелью. Но человек просто оттого, что он формально принял некое участие в некоем Таинстве, что называется, «отметился», не приобретает ничего. Единственно верно, что этот человек обязан великой долей ответственности за то, что дает Господь. Нынче же часто мы видим отношение к Таинству, как к некоему снадобью, некоей таблетке. А многие досужие прихожане стремятся внушать своим знакомым, чтобы они как можно скорее приобщились к этому. Здесь тоже есть лукавство и гордость. Если я пришел, да еще привел кого–то, то мы дружно шагаем к спасению – в этом, увы, присутствует дух советского «колхозного» творчества. На самом же деле; если мы идем с чистым сердцем, нужно понимать, с каким трепетом мы должны шаг за шагом совершать путь по ступеням духовного совершенствования, начиная это восхождение от Таинства крещения.
– Одним из способов преодоления бездействия, формализма являются наши дела на пользу ближнему. Старцы говорят, что «суть не в том, сколько молитв прочитал, а сколько больных посетил»…
– Несомненно. Даже св. прав. Иоанн Кронштадтский, который призывал к непрестанной молитве, предупреждал о том, как бы дьявол не внушил нам мысль, что наше дело теперь только молиться. И вспомним, сколько практических дел ему удалось совершить во славу Божию, начиная с юности и после, когда он постоянно помогал беднякам найти свой путь в трудовой жизни, устраивал обители по всей России, духовные союзы, братства. Например, «Братство распространения христианской нравственности в духе Православной Церкви» во главе с возлюбленным учеником о. Иоанна – священномучеником протоиереем Философом Орнатским.
– Каждый ли человек способен на такую активную творческую благую деятельность?
– Здесь необходимо иметь настрой к тому, чтобы не пройти мимо страждущего. Нужно молиться, творить благое дело. А ведь молимся мы, когда вступаем на путь духовной жизни, как правило, не о том. Человек должен стать полезным членом общины. Но какая тут бывает иерархия, лестница по ступеням приближенности к центру духовной жизни прихода! «А вот она ближе меня к отцу настоятелю, он на нее больше внимания обращает. У нее уже есть многое, и она может творить добрые дела. Конечно, ведь вся гуманитарная помощь идет через нее. А я что могу?»
И человек стремится в церкви, повинуясь законам, увы, не духовным, любыми способами улучить себе кусочек власти. Достигает чего–то. Тут–то он уже должен творить добрые дела, иной раз напоказ он их и делает, чтобы определенным образом выглядеть в глазах окружающих. До времени… И опять ему мало власти, возникают зависть, ревность… У при. Иоанна Лествичника есть обращение к братии, где он говорит, что многие скорбят, что не имеют еще мантии, или дьяконства, или священства, – «не печальтесь. Это вам дадут со временем. А вот добрых дел никто не даст». И наше заблуждение бывает связано с тем, что мы занимаемся самооправданием своего бездействия: мол, когда мне дадут что–то, я смогу это и это сделать. На самом деле именно в таком положении, которое есть у человека, он должен найти радость и учиться трудиться на благо Господа, Отечества, ближнего своего. Простому человеку бывает доступнее то, что уже недоступно высоко стоящему на иерархической лестнице. Истинные подвижники всегда стремились к простоте.
– У вас в храме перед глазами пример вашего духовного наставника – отца Василия Ермакова…
– Батюшка для нас – и отец, и мать, и учитель, и наставник. Стремясь духовно совершенствоваться, полезно обращаться к опытным пастырям, которые всею жизнью своей показывают пример смирения, терпения и любви к ближнему. К сожалению, оттого что таких наставников немного, люди толпами стремятся и в наш маленький храм, к батюшке.
Увы, есть категория верующих, которые стараются переложить свои духовные проблемы на пастыря, считая, что за них помолятся, – и они получат просимое. Но сам человек должен также предстоять за себя пред Богом. Все умеют просить, но не у всех есть мужество спросить себя – достоин ли он просимого, все ли сделал для Бога?
– Многие разделяют жизнь и молитву, не осознавая, что жизнь каждого – молитвенное предстояние перед Богом…
– Заповедь великого Апостола Любви говорит о том, что нужно непрестанно молиться. Есть много молитв на каждое дело. Даже! на остановке, долго ожидая трамвая, нужно сохранять мирность духа, не тратя времени даром, лучше помолиться. Этот мир не должен колебаться ничем. Как сказал Пушкин, «хвалу и клевету приемли равнодушно»…
– Важно в этой связи уметь принимать все, иметь труд и волю нести свой крест. А это трудно…
– Каждый человек должен понимать, что в нашем духовном! пути бывают моменты, когда все держится только на внутренней воле, собранности. Пример для нас – путь Христа. Надо помнить слова Евангелия: «Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия» (Лк. 9, 62). Человек просит порой – кто хорошую работу, кто удачи в браке. А получая, принимает это как должное. А ведь «.кому много дано, с того много и спросится». Поэтому нужно умножать данные Богом таланты, приносить плоды молитвы. Человек, не сознающий этого, вольно или невольно совершает много ошибок.
Нужно помнить, что от того, чем мы наполним свой внутренний мир, с чем придем в храм, будет зависеть полнота веры в возрождающемся российском обществе. Зажги лампаду в своем сердце – и мир изменится. Апостолы проповедовали не что иное, как Христа Воскресшего. Не заповеди Десятисловия, не заповеди Блаженства и не иные какие истины были в их свидетельстве миру во главе угла. Но непреходящая духовная радость, пасхальная всепобеждающая благодать, которая подвигала тысячи вокруг них; на подвиги мученичества и исповедничества. Ведь тщетна наша вера и наша проповедь христианства без Христа воистину Воскресшего в наших сердцах, без Того, кто есть Истина и Жизнь.
Вопросы задавала Ольга БАБУРИНА
(Газета «Православный Санкт—Петербург»)
Игумен Евмений (ПЕРИСТЫЙ)
ДУХОВНОСТЬ КАК ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
ЗАРИСОВКИ С НАТУРЫ…
– Батюшка, я потеряла кошелек. Это воля Божия или, может быть, я рассеянная такая…
– Скорее всего, это Вы рассеянная такая.
(Из приходского разговора)
Даже поверхностное знание жизненных реалий современного церковного общества дает основание утверждать, что помимо прочих, столь привычных для слуха грехов, оно серьезно поражено болезнью безответственности.
Сегодняшний день характеризуется всеобщим параличом серьезности, несмотря на то, что можно встретить очень многих людей, которые бродят по жизни с серьезными до смешного лицами. Это касается не только мирской, но и церковной жизни. Сегодня среди церковных людей можно нередко встретить мертвящую безынициативность, паралич деятельного проявления человеческого ума, творчества, открытости на подлинное, живое, настоящее.
Современному священнику нередко приходится сталкиваться с вялыми, инфантильными, нецелеустремленными, крайне апатичными людьми. Многие прихожане храмов (или насельники возрождающихся обителей) частично или полностью лишены чувства ответственности за свою судьбу пред Богом, за отношения с духовником, за жизнь своего храма (или обители), за неизменность выбранного жизненного пути, за крепость супружеских отношений (или за избранный монашеский путь).
Безответственность очень ярко видна в тех словесных формулировках своих грехов, которые люди приносят на исповедь: «Я ничего не могу с собой поделать. Не могу не унывать (не могу оставить свой любимый грех, не могу не огрызаться, не могу смиряться, не могу реагировать спокойно, когда мне делают замечания)… Я не могу!».
«Не могу!» означает, что человек отказывается перед Богом осознавать себя причиной и виновником своих собственных грехопадений…
Некоторые люди буквально уходят от ответственности. Случается, на приходе или в монастыре человеку доверяют какое–то послушание, возлагают на него какие–то определенные надежды, но как только у него изменяется настроение, он просто оставляет все и уходит, даже не передав дела поручившему. Это происходит нередко.
В последнее время издается очень много литературы религиозно–философского направления, в которой можно встретить много рассуждений о свободе и «правах человека», о том, как лучше: «по благословению…» или «по совету…», о том, на что имеет право и на что не имеет права духовник, но очень "мало говорится об ответственности верующего человека.
Безответственность может выражаться по–разному. Приведу свежий пример, наиболее яркий и характерный случай. Одна знакомая матушка утром, придя на послушание, обнаружила, что ее напарница по какой–то причине не вышла. Вечером, возвратившись в келью, она поделилась «радостью» со своей сокелейницей:
– Слава Богу, ее сегодня не было на послушании, иначе я бы непременно сорвалась.
Каким языком объяснить ей, что каждый человек сам ответствен за собственные срывы?..
Нередко можно встретиться с путаницей и смешением понятий личной ответственности и Промысла Божия. Как часто люди любят сваливать ответственность за свои поступки и за свою жизнь на Бога: «Бог попустил», «Бог не благословил». В определенных контекстах использование человеком в качестве оправдания этих прекрасных выражений означает нежелание принять ответственность за свою судьбу и свои действия. Пастырю нужно набраться мужества, для того чтобы научить своих духовных чад говорить о проблемах честно, не спекулируя высокими словами.
– Если ты не потрудился, не приложил достаточно усилий, у тебя не получилось, к примеру, сдать экзамен (вовремя расплатиться с долгами или сохранить собственную семью от развала), неужели Бог в этом виноват?
Воля Божия и Промысл Божий, безусловно, действуют в жизни каждого человека, каждого из нас. Но если бы следование воле Божией, Промыслу Божиему было бессмысленным и пассивным плаванием по течению, то в истории Церкви не было бы замечательной христианской государственности, не строились бы монастыри и храмы, не прозвучала бы апостольская проповедь. Христианство бы иссякло и не дошло до нашего времени, если бы предыдущие поколения собственную пассивность и безответственность прикрывали подобным высоким слогом.
НЕКОТОРЫЕ ПРИМЕРЫ УХОДА ОТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
В течение своей жизни, благодаря сотням и тысячам человеческих исповедей, современный пастырь встречается с огромным количеством людей, которые под видом тех или иных выражений очень грамотно (как им кажется, с богословской точки зрения) оправдывают свое избегание ответственности.
Я приведу несколько типичных примеров безответственности, иногда упакованной в правильные, красивые, вполне религиозные формулы и формулировки. «У меня это не получится» — нежелание брать ответственность за порученное дело, «Господь не допустил…» — иногда человек просто не пожелал взять ответственность и завалил дело, обвинив в этом Бога, «Если не получилось, значит, нет на то воли Божией» — верно, как и предыдущее высказывание, если человек потрудился сделать все, от него зависящее. Слова эти сами по себе прекрасны, но будьте внимательны: посмотрите, откуда они исходят. Под ними нередко прячется безответственность.
Одним из наиболее ярких примеров ухода от ответственности является греховное неконтролируемое поведение (называемое на языке психологии «компульсивное»), ставшее для многих людей нормой, привычкой. Психологическая защита, с помощью которой человек оправдывает свой греховный поступок, звучит так:
– Я этого не хотел, это моя страсть, я ничего не могу поделать.
Ложь в такой ситуации состоит в том, что человек утверждает, будто его страсть является чем–то не зависящим от него самого.
Другое характерное самооправдание: «бес попутал». Т.е. я давал обет не курить, не пить, не блудить, не раздражаться, не унывать. На исповеди каялся и священнику обещал исправиться, но вдруг опять меня «бес попутал» и при этом «я ничего не могу с собой поделать». То, за что человек ответствен пред Богом сам, сваливается на бесов, которые с нами не могут делать ничего без нашего ведома и нашей воли. Задача пастыря – показать человеку, что за все им совершаемое, за все проявления своей страстности ответствен исключительно он сам.
Ещё одной формулой ухода от ответственности является перенос ответственности на другого человека. Имея духовника, люди перелагают свою ответственность за свои грехопадения и за свои жизненные ошибки именно на него. Такой своеобразный маневр для ухода от ответственности можно наблюдать в жизни многих и многих людей. Человек, полагая, что он полностью передает себя в послушание духовному отцу (на самом деле ничего подобного здесь не происходит; под послушанием многие подразумевают чувство защищенности, осознание того, что духовник о тебе заботится, предположение, что если ты не помолишься, то духовник 1 это сделает за тебя и т.п.; но стоит духовнику начать указывать на подлинные грехи и недостатки человека, поднимется буря возмущения, обиды и негодования), совершенно отказывается от своей воли, под которой им подразумевается ответственность за свое поведение и поступки.
Пришедший на исповедь уверен в том, что батюшка, который, по его представлениям, «отвечает» за него, примет его, пожалеет, прочитает разрешительную молитву, допустит до причастия и этим как бы подтвердит нормальность, легитимность его греховного поведения.
На исповеди такие буквально сваливают на плечи священника все свои проблемы. Причем о том, как они сами пытаются разрешить, развязать свои жизненные узлы, они не говорят, поскольку чаще всего просто отучились (или вовсе никогда не умели) делать это самостоятельно. Они ждут исповеди, ждут встречи со священником, иногда спрашивают, как бороться с грехами, а на самом деле противостоять греху не хотят. Как только речь заходит о реальной работе по борьбе со страстями, оказывается, что проводить ее они совершенно не собираются. Священник дает им маленькую епитимью – прочитать небольшую книжку или положить несколько поклонов… На следующей исповеди оказывается, что они не могут найти для этого времени! Если какая–то внутренняя работа в них происходит, то только в присутствии духовника.
О ЖЕЛАНИИ ПЕРЕЛОЖИТЬ
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ НА ПЛЕЧИ ДУХОВНИКА
Для того чтобы найти оправдание безответственности, собственное нежелание отвечать за свои мысли, действия, поступки, среди церковных людей существует очень интересное оправдание. Человек, не желающий ответственно принимать решение, ответственно жить, находит в замечательном и глубоко духовном принципе послушания оправдание собственной безответственности. В современной церковной среде это вылилось в классическую формулу: «Как благословите…» И здесь важно понять: когда речь идет действительно о послушании, а когда о нежелании принимать ответственность за то или иное решение.
Принятие ответственности за свою жизнь тождественно богатству проживания этой жизни. Духовник может помочь человеку в том, что он, осознав, приняв ответственность за каждую эмоцию, за каждое движение, за каждый свой поступок и перестав возлагать ответственность за себя на других людей, обретает полноту проживания.
…Благословение мы рассматриваем как благое слово духовника, полагаемое на ответственное решение человека. За словами «как благословите» (сами–то слова прекрасны, постановка вопроса прекрасна!) очень часто прячется просто нежелание самому решать, самому думать. Поэтому, если посмотреть на судьбу современных пастырей, то чаще всего целыми днями они занимаются тем, что направо и налево решают вопросы своих пасомых, не имеющие никакого отношения к собственно духовной жизни. Нередко можно увидеть духовных чад, «повисших» на духовниках.
Вопросы их личной жизни, по их убеждению, должны решать пастыри, поскольку под предлогом «жизни в полном послушании» те совершенно разучились брать на себя ответственность.
В современной церковной среде мы нередко видим людей, которые без устали повторяют «как благословите», пряча за этими словами свое нежелание брать ответственность за собственную: жизнь, за собственные действия и поступки.
(Из книги «Духовность как ответственность»,
издательство альманаха «Свет Православия»
Макарьев—Решемской обители. 2000)
Богословие от невежества
«О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один».
(Мф. 24, 36)
«Будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням».
(2 Тим. 4, 3–4)
«Церковь же непорочная, сущи невеста Христова, должна никоковых же баснословных умствований и самовымышленных толкований приимати, но на самом Писании Божественном утверждатися, и толкования истиннаго великих вселенныя учителей, а не простых бающих мужиков слушати»
(Свт. Димитрий Ростовский)
«К сожалению, несмотря на наши предупреждения, в ряде храмов по–прежнему продается литература, носящая неправославный характер, несущая суеверия…»
(Патриарх Московский и всея Руси АЛЕКСИЙ )
«К сожалению, в настоящее время у нас нередко можно встретить священника или монаха, которые настоящую веру и верность Христу подменяют всевозможными страхами. Мы то и дело слышим о патологических случаях, когда вместо того, чтобы просвещать и укреплять своих пасомых светом Христовой Истины, полуграмотные священнослужители запугивают паству. Несведущие в учении Церкви, не знающие ни догматов, ни канонов церковных монахи распространяют нелепые и ложные предсказания, сеют панику среди паломников, среди простого народа, только еще приходящего к Церкви после долгих десятилетий государственного атеизма».
(Из Обращения Святейшего Патриарха АЛЕКСИЯ к участникам Ежегодного Епархиального собрания г. Москвы 25 марта 2003 г.)
Мечта врага рода человеческого – расколоть Церковь изнутри, раз не удалось ее уничтожить в годы гонений. Идея эта не нова – со времен начала христианства истинную веру пытались поколебать разные лжеучения и расколы, но, по слову Господа, не смогли одолеть ее «врата ада». Нынче же для таких попыток нашлась благодатная почва – :1 духовная необразованность церковного народа, за годы гонений утратившего многие православные традиции. Невежество является почвой) для различных сектантских настроений. Сегодня многие из ревнителей: не по разуму с самыми благочестивыми намерениями изобретают свое собственное «богословие» (вроде ереси о «царе–искупителе»). Они и не догадываются, что их «новое благочестие» – лишь отзвук древних,; давно разоблаченных Церковью ересей.
