Текст книги "Генерал Багратион"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

будьте о моем корпусе покойны. У нас урон велик, но не

велик по сему редкому делу, так что грудью в грудь.

Генерал-майор Иловайский получил две раны сабельные в

правое плечо и в правую ногу пулей, но он докончил свое дело.

Генерал-майор и ген[ерал] адъютант императорский Василь-

чиков отлично в моем виде с первыми эскадронами ударил

в лицо неприятеля и во все время удивительно храбро

сражался, о коем как пред богом, так и пред начальством дол-

жен отдать мою справедливость; генерал Краснов

способствовал много победе.

Генерал от кавалерии Платов.

Получив донесение о поражении неприятеля авангардом

вверенной мне армии в 24 и 28 дни июня при местечке

Мире, изъявляю мою наичувствительнейшую

признательность начальнику оного г-ну генералу от кавалерии Платову

и долгом поставляю объявить мою искреннейшую

благодарность г-дам генерал-майорам: Васильчикову, Краснову,

Иловайскому и Кутейникову, полкам: Киевскому драгунскому,

Ахтырскому гусарскому, Донским казачьим и прочим

иррегулярным войскам, в сей победе участвовавшим. Храбрость

их доказывается совершенным истреблением 9-ти

неприятельских полков. Я с нетерпением ожидаю подробного

донесения, дабы довесть до сведения государя императора об

отличном мужестве начальников отрядов и полков и вла-

стию, высочайше мне предоставленною, вознаградить

подвиги отличившихся офицеров и нижних чинов. Обязанность

лестная предводителю войск награждать защитников

отечества и победителей врагов оного. Как мне еще не известно

об отличии участвовавших в сем деле господ штаб-офицеров,

то об оных предписываю немедленно прислать ко мне

именные списки, дабы я мог изъявить и им справедливую мою

благодарность.

Кн[язь] Багратион.

Из всеподданнейшего донесения от 24-го июня вашему

императорскому величеству известны мои предположения,

обещавшие надежды достигнуть Минска, а из донесения от

26-го числа 1 причины, не позволившие ими воспользоваться.

Имея противу себя Даву с 60 тыс. и Вестфальского

короля с армиею в таковой же силе по показаниям пленных,

преследовавшего меня на всех пунктах, с твердым

упованием на храбрость воинства Российского я никогда не

помышлял о числе их, но все меры употреблял, исполняя в

точности начертания вашего императорского величества,

чтобы не дать неприятелю в первых его стремлениях чем-

либо воспользоваться и получить малейшую поверхность над

войсками, мне вверенными; данное же мне направление на

Новогрудек не только отнимало у меня способы к

соединению чрез Минск, но угрожало потерею всех обозов,

лишением способов к продовольствию и совершенным

пресечением даже сношений с 1-ю армиею.

Быв в таком положении, с изнуренными войсками от

десятидневных форсированных маршей1 по песчаным весьма

дорогам, я принял оное за крайность, с которой и ваше

императорское величество позволяете отступление к Бобруйску...

Сберегая вверенных мне защитников отечества, я не

пожалею собственно себя ни в каком случае, чтобы усугубить

славу Российского воинства, благоденствие твоего народа и

с упованием на всемогущего бога потщусь не допустить

врагов распространить дерзость свою на Смоленск.

Из сведений, частно ко мне доходящих и от пленных

получаемых, совершенно известно, что наибольшие силы

Наполеона обращены к уничтожению меня, яко слабейшего; но я

все средства употребляю, чтобы ваши надежды, всеавгустей-

ший монарх, были оправданы во всей мере, и, соображаясь

с движениями неприятельских сил и собственными

возможностями, буду изыскивать средства, поражая неприятеля,

проложить себе путь к соединению с 1-ю армиею. Но быв

отовсюду окружен и стесняем непомерно превосходными

силами, я не смею отвечать за успех в моих намерениях, есть-

ли ваше императорское величество не соизволите повелеть

первой армии сколь возможно скорее атаковать непременно

неприятеля, противу оной находящегося, и по всем

обстоятельствам быть долженствующего в весьма ограниченных

силах.

Простите, августейший монарх, смелости, с каковою

дерзаю предлагать вам сию, спасительную и единственную, по

мнению моему, меру, против наглаго стремления неприятеля,

и уверению, что, напав с твердым предприятием, без

сомнения уничтожены будут его надежды, родившиеся от

отступления.

Первая армия, имея в тылу своем укрепленный лагерь2,

будет иметь возможности и в случае невыгод удержать

неприятеля; а чрез предприятие таковое предподаны бы были

мне хотя малейшие способы к соединению, без чего я

конечно не смею обещать ничего верного.

Истребление трех уланских полков в 27-й день июня, о

чем имел я счастие доносить вашему императорскому

величеству, и вслед за тем разбитие шести таковых же,

составлявших авангард корпуса армии короля Вестфальского, в

28 день при Мире же, бывших под командою известного

генерала Ружицкого и спасшегося Турно, усугубили и дух и

соревнование в войске к победам, а с тем и мои надежды,

всемилостивейший государь!

В деле 28-го числа при Мире, неприятель при бурном

весьма сопротивлении против части моего ариергарда имеет

большую потерю убитыми и ранеными, а в плен взятыми

более ста человек. Урон с нашей стороны очень мал.

В течении 29-го числа бывший неприятель при Мире в

больших силах не смел атаковать моего ариергарда; почему

генерал от кавалерии Платов, вследствие данного ему

повеления, отступил к Несвижу, и по мере следования армии

к Слуцку и далее по обстоятельствам будет иметь свое

направление.

1-го числа июля вверенная мне армия прибудет в Слуцк.

Всемилостивейший государь! Вашего императорского

величества

князь Багратион.

30 июня [12 июля] 1812 года.

Я говорил министру, что вы желаете, чтобы армия,

имеющая честь служить под вашими повелениями, имела

несчастие вас лишиться, что вы хотите сдать команду; это ему не

только не понравилось, но кажется мне, что он испугался,

ибо подобное происшествие трудно было бы ему

растолковать в свою пользу. Нельзя скрыть, что вы не оставили бы

армии, естьли бы не было безтолочи, и конечно каждый вра-

зумится, что частные неудовольствия не могут иметь места.

Я заметил, что сие предложение его даже испугало, ибо

впоследствии может быть надобно будет дать отчет России

в своем поведении. Конечно, мы счастливы, существуя под

кротким правлением государя милосердого; но нынешние

обстоятельства, состояние России, выходящее из порядка

обыкновенных дел, поставляют и нас в обязанности и в

соотношения необыкновенные. Не одному уже государю

давать надобно будет, людям таким, каковы ваше сиятельство

и военный министр – отчет в делах своих, но самому оте-

кеству. Вам, как человеку боготворимому подчиненными,

тому, на коего возложена надежда многих и России, я

обязан говорить истину, вам несовместно принимать частные

неудовольствия к сердцу, когда всех стремление должно

быть к пользе общей, и когда одно сие может быть

спасением отечеству.

Пишите обо всем государю. Если подобных мне не

достигает голос до его престола, ваш не может быть не услышан1.

С глубочайшим высокопочитанием и истинною преданно-

стию и проч.

А. Ермолов,

1-я армия тотчас должна итти и наступать к Вильне,

непременно, чего бояться. Я весь окружен и куда продерусь

заранее сказать не могу, что бог даст, а дремать не стану,

разве здоровье мое мне изменит; уже несколько дней очень

[плохо] чувствую. Я вас прошу непременно наступать, как

приятель, а то худо будет и от неприятеля, а может быть

и дома шутить не должно. И русские не должны бежать.

Это хуже пруссаков мы стали. Я найду себе пункт

продраться, конечно, и с потерею; но вам стыдно, имевши в

заду укрепленный лагерь, фланги свободные, а против вас

слабые корпуса. Надобно атаковать. Мой хвост всякий день

теперь в драке; а на Минск и на Ёилейку мне не можно

пройти от лесов, болот и мерзских дорог. Я не имею покою,

и не живу для себя, бог свидетель, рад все делать; но

надобно иметь и совесть и справедливость. Вы будете

отходить назад, а я все пробивайся. Ежели для того, что фигуру

мою не терпят, лучше избавь меня от ярма, которое на шее

моей, а пришли другого командовать, но за что войска

мучить без цели и без удовольствия. Советую наступать

тотчас. ..

.. .Зачем предаваться законам неприятельским, тогда

когда мы можем их победить; весьма легко можно сделать

приказать двинуться вперед, сделать сильную

рекогносцировку кавалерией и наступать целой армией. Вот и честь и

слава. Иначе я вас уверяю, вы не удержитесь и в

укрепленном лагере. Он на вас не нападет в лоб, но обойдет К

Наступайте, ради бога. Войско ободрится. Уже несколько

приказов дано, чтобы драться, а мы бежим. Вот вам моя

откровенность и привязанность государю моему и отчеству. Если

не нравится, избавьте меня, и я не хочу быть свидетелем

худых последствий. Хорошо ретироваться 100—500 верст, но

видно есть злодей государю и России, что гибель нам

предлагает. И так прощайте. Я вам все сказал, как русской

русскому; но если ум мой иначе понимает, прошу в том

простить.

[Князь Багратион.]

По отправлении донесения к вашему императорскому

величеству с флигель-адъютантом князем Волконским, сего

числа я прибыл в Слуцк, где получил сведение о сильных

партиях армии маршала Даву, показавшихся по дороге к

Бобруйску, замявших местечко Свислочь, ё сорока верстах

от Бобруйска отстоящее.

Находя себя на каждом шагу в новом и столько же

невыгодном положении, и отовсюду окружаемого, я

принужденным нахожусь переменять также мои намерения; как

между тем встречаю затруднения, со стороны обеспечения

больных 2-й [армии] и от 1-й армии присоединившихся

обозов, подвижных фур и транспортов, разными случаями ко

мне приставших. Но чтобы наконец облегчить мои заботы и

не дать неприятелю воспользоваться чем-либо из

принадлежащего ко 2-й армии, я решился отправить все обозы, равно

как и пленных к Мозырю; больные же большею частию

переправлены уже за Бобруйск.

Между тем, желая быть во всякую минуту в готовности

отразить неприятеля, 7-му корпусу под командою генерал-

лейтенанта Раевского, с приличным числом кавалерии и

казачьих полков, приказал я следовать по дороге на Глузен и

Бобруйск, отражая нападающего неприятеля. Арьергард же

мой, быв преследуем армиею короля Вестфальского, после

двух весьма неудачных для неприятеля атак, идущий вслед

меня спокойно, под командою генерала от кавалерии

Платова , подкрепляемый сводною гренадерскою дивизиею и

8 корпусом под командою генерал-лейтенанта Бороздина,

противупоставлю преследующей меня армии для отпору при

нападении.

В толь невыгодном для меня положении, я еще осмелился

бы надеяться даже успехов оружию российскому, если бы

ваше императорское величество решительно приказали 1-й

армии атаковать неприятеля. Он непременно будет разбит,

и я получил бы подкрепление.

Я охотно бы решился атаковать армию Иеронима, меня

преследующую2, и, разбив ее, разбил бы после и Даву, в

чем совершенно уверен, но не уверен в том, что Иероним

не стал [бы] отходить, и тем отвлекая меня, не дал бы

случаю маршалу Даву отрезать вверенную мне армию на всех

пунктах соединения и даже продовольствия. И сии причины

толь очевидных последствий, останавливая всякое

предприятие, налагают необходимости действовать по случаям.

Сведении, недавно весьма полученные мною, 4то генерал

от кавалерии Тормасов едва имеет против себя сорок тысяч,

из коих австрийских войск 15 т[ысяч] отделены на

перемену войск французских, в Данциге бывших, и ныне

следующих к войскам, против 1-й армии находящимся, поставили

меня в обязанность предложить ему о иоспешнейшем

занятии Пинска, некоторою частию войск, дабы тем прикрыть и

сберечь магазейны, по Припяти состоящие, и угрожая во

фланг и тыл неприятелю, меня преследующему, делать

своими движениями хотя некоторую диверсию. Если генерал

Тормасов уважит мое предложение с тою поспешностию,

каковой требует настоящее положение 2-й армии, то легко

могут случится неожиданные выгоды от такового движения

незначительной части войск 3-й армии. Одной дивизии

пехотной и нескольких полков кавалерии достаточно бы было для

сей операции; а с отделением большей части войск можно

бы действовать наступательно.

Всемилостивейший государь! Я беру смелость думать, что

присоединение 2-й армии к 1-й, сколько бы ни было благо-

временно, но оно едва ли могло быть полезно, ибо

неприятельское движение настоящее удостоверяет, что они и в том

случае нашли бы возможности обходить нас отовсюду. По

моему мнению, и теперь всего хорошего – надеяться можно,

если решительно атакован будет неприятель от 1-й армии.

В сем заключаю мое донесение к вашему императорскому

величеству, до того времени, в которое буду иметь щастие

доставить вам приятнейшие о вверенной мне армии сведения.

[Князь Багратион.]

Поспешая отправлением флигель-адъютанта его

императорского величества князя Волконского с донесением моим

к государю императору я не успел ни особенно писать к

вам, ниже доставить копии с упомянутого донесения, како-

вые со всех прежде посылаемых я отправлял й к вашему

высокопревосходительству.

Сие отступление от долгу моего по службе, естьли я

позволил себе вчера, то единственно с надеждою вознаградить

сегодня, что и исполняю сим: из донесений сих ваше

высокопревосходительство усмотреть изволите, что мое

положение не столь выгодно, сколько желательно иметь оное в

настоящее время.

Я уверен, что и дух и любовь к отечеству обязывают вас

также думать, что первая армия должна немедленно

атаковать решительно неприятеля.

Я не смею говорить, что метода войны в своих границах

вообще не выгодна по влияниям на народ, кроме прочих

видимых неудобств, и что наконец, естьли признано было не-

обходимостию не отражать неприятеля при самом его

намерении выступить в границы, но отступить с намерением

соединить армии, то, с другой стороны, позволяю себе думать,

что с отступлением первой армии к Свенцианам, соединение

наше без нападения первой армии на неприятеля соделалось

невозможным; а с удалением оной к Дриссе и невозможным

и даже бесполезным.

Войдите в мое положение и судите, можно ли было мне

достигнуть соединения, имея сильного неприятеля,

преграждающего путь, другого в тылу^1 и не менее сих важного —

голод, потерю больных, обозов и лишение сношения. А

сближаясь к нам можно ли было быть уверенну, что от Дриссы

не сделается отступление далее, подобно как от Свенциан

к Дриссе?

Я уверен, что естьли бы удалось мне пройти Минск и быть

ближе настоящего положения к соединению с правою ар-

миею, тогда бы с большею дерзостию неприятель взял

направление во внутрь России, нежели теперь на сие

осмелился.

Мои чувства ведут меня к тому, что наше положение

было бы очень хорошо, естьли бы первая армия пошла

решительно атаковать неприятеля. Ваше мужество ручается

мне за успех в победе, а с тем мое положение взяло бы

Другой оборот и мы бы раздробили в части неприятельские

силы.

Говоря о сем, должен сказать наконец, что мое

отступление, толь непомерными силами преследуемое, почти 15 дней

продолжающееся, благодаря всевышнему, еще не

обескуражило вверенных мне воинов. Каждый желает подраться как

и я, .и каждый охотно прольет последнюю каплю крови за

государя и любезное отечество.

Генерал от инфантерии князь Багратион.

После того как неприятель успел прежде меня занять

город Минск, я, как вам известно, дал войскам, мне

предводительствуемым, направление от Несвижа к Бобруйску.

27-го числа июня, когда арьергард мой перешел местечко

Мир, то бригада польских улан под командою генерала

Турно, из 3-х полков состоящая, вышед из того местечка,

атаковала казачий отряд, ожидавший за Миром появления

неприятельских сил. Казаки встретили неприятеля с

свойственною им храбростию, и по упорном сопротивлении

неприятельских улан, опрокинув их, преследовали за местечко

Мир верст 20 и довершили победу. В сем сражении генерал

Турно и не более полутора эскадрон улан спаслись бегством,

а прочие погибли 0[г рук победителей или взяты в плен. В

числе пленных взяты подполковники Радзиминский и Сумин-

ский, 12 обер-офицеров и более 200 рядовых. С нашей же

стороны урон состоит в 25 казаках убитыми и ранеными.

28-го числа 6 полков авангарда из армии короля

Вестфальского, перешед Мир, атаковали отряд войск из моего

арьергарда, и после продолжавшегося восемь часов

сражения, более наступательного от нас, разбиты и едва не

истреблены совершенно. Поле, покрытое трупами мертвых

неприятелей, и взятие в плен 150-ти человек рядовых, 13-ти обери

одного штаб-офицера свидетельствуют известную храбрость

наших войск. Генерал Турно, 27-го числа спасшийся

бегством, в сем деле был ранен.

2-го числа июля неприятельский авангард из семи полков

уланов и шассеров, наступая на арьергард вверенной мне

армии между Тимкович и Романова, получил участь, равную

первым, из них первый Шоссерский и Конногренадерский

совсем истреблены, потеряв одними пленными триста человек.

Первоначальные сии подвиги войск вверенной мне армии,

доводя до сведения вашего, прошу покорнейше сделать

оные известными всем, кои приемлют в том участие.

[Князь Багратион.]

С началом вчерашнего дня, при выходе моем из Слуцка,

получил я уведомление генерала от кавалерии Платова, что

неприятель в большом числе кавалерии и пехоты с

артиллерией), под предводительством Вестфальского короля и князя

Юзефа Понятовского приближается стремительно к корпусу

генерала Платова, бывшему при Романове.

Полагая, что отступление моего арьергарда будет новым

поводом неприятелю к дерзостному преследованию нас и

что обозы все, часть больных, пленные, транспорты и

прочие принадлежности армии, отправленные из Слуцка на Мо-

зырь, не успев взять необходимой для их безопасности от

Слуцка дистанции, могут быть преследуемы и взяты

неприятелем, я приказал генералу от кавалерии Платову, наступая

на неприятеля, удержать непременно местечко Романово до

ночи 3-го числа; и чтобы воспользоваться случаем над

армиею Иеронима, если бы он пошел на мой арьергард

решительно, я остановил 8-й корпус с артиллериею и диви-

зиею кирасир при себе в Слуцке, чтобы с оным, подкрепив

арьергард, атаковать и разбить неприятеля, а корпусу 7-му

дал направление к Бобруйску, как имел щастие доносить

уже вашему императорскому величеству.

Пехота неприятельская со всею артиллериею, не доходя

до местечка Романова на расстоянии почти восьми верст,

остановилась, а кавалерия, из семи полков состоящая,

стремительно пошла на отряд арьергарда, который, быв

подкреплен донскими казачьими полками, опрокинул мгновенно

неприятельскую кавалерию и, поражая, преследовал до

места, занимаемого пехотою, с коего артиллерия защищала

остатки бегущих.

Остатки неприятельской кавалерии предприняли вторичное

нападение при самом Романове, но были равно разбиты и

преследуемы до наступавшей ночи.

В деле сем, два полка лучшие из всей кавалерии

неприятельской, Первой Шасерской и Конногренадерской,

истреблены совершенно. Множество убитых, раненых более

семидесяти человек оставленных по безнадежности в Романове

на попечение жителей, при одном такого же состояния

офицере, в плен взятых штаб и обер-офицеров – шестнадцать,

доктор – один, унтер-офицеров, вахмистров и кадет —

тридцать один, рядовых – двести шестьдесят два, и

отступление неприятеля к Тимковичам довершили победу моего

арьергарда.

Из сего удостоверясь, что армия Иеронима не решится

дать мне сражения, прежде нежели Даву мог бы нанести

мне вред с флангу, а между тем полагая, что в переходе

завтрешнего числа обозы армии 2-й сблизятся к Петрикову,

где получат из Мозыря подкрепление, и что самая моя дорога

от Уречья к Глузену и далее, быв лесиста и болотиста,

отнимет у неприятеля способы! меня преследовать быстро, и не

позволит мне искать над ним каких либо поверхностей по

сим уважениям, и более потому, чтобы не допустить оного

от Минска и Борисова делать поиски на Смоленск и далее

во внутрь, я, перейдя Березину у Бобруйска, nocnetaiy так

скоро на преграждение путей неприятелю и соединение,

е!жели оно будет возможно с 1-ю армиею, сколько силы

людей выдержать в состоянии будет и вашему

императорскому величеству всеподданнейше обо всем в свое время

доносить щастие иметь буду.

С особенным чувством прискорбия приемлю смелость

всемилостивейший государь изъявить мое сожаление и таковое

же вверенных мне войск, что по сие время не нахожу

случая удовлетворить их и собственному желанию победить

врага, дерзнувшего нарушить спокойствие вашего

императорского величества. Смело могу ручасться, что нет чина, ни

звания, которые бы не равно чувствовали и не равно бы

желали победить или умереть! Но стесненный невыгодным

положением моим, и имея неприятеля отовсюду, сохраню

навсегда соревнование сие, дабы воспользоваться оным в

минуты первых возможностей.

С решительным наступлением 1-й армии [на] неприятеля,

обстоятельства примут другой и выгоднейший вид, но если

неприятель прорвется к Смоленску, и далее во внутрь

России, тогда слезы любезного отечества не смоют того пятна,

которое останется в веках на первой армии. Сейчас

получил я достоверное известие, что неприятель занял и Пинск.

[Генерал от инфантерии князь Багратион.]

Несмотря на предписания мои о сохранении спокойствия

жителей и о неделании им никаких обид, доходят до меня

жалобы, что многие отрядные команды, приходя в селении,

требуют не только положенного, но отымают все имущество

у поселян. Хотя начальники обязаны, проходя свою землю,

внушать подчиненным, что, делая беспорядки, [они]лишают

армию нужного продовольствия и восстанавливают противу

нас жителей, но повидимому сие не исполняется. Все

злоупотребления делаются от передовых команд и от людей,

находящихся при обозах.

Для отвращения сего от каждого полка нарядить к

полковому обозу по одному надежному офицеру, который

должен иметь список всех находящихся при оном людей и быть

всегда готовым дать в оных отчет тому, кто от меня для

сего будет прислан. Людей из фрунта ни под каким видом

по обозам не отделять. Для избежания же беспорядка от

команд, вперед посылаемых, предписал я господину

генерал-интенданту, чтобы он отправил от себя полевого

генерал-провиантмейстера Дембровского, которому поручено

заготовлять потребности армии и от него уже полки получать

будут провиант, фураж, мясную и винную порцию, для

приему которых отрядить от каждой дивизии по одному

офицеру.

Когда и после сего, перейдя реку Березину, найдены

будут отделенные команды без данного от начальников пись-

менного вида, то таковые, как грабители, будут приведены

в главное армии дежурство и наказаны по всей строгости

военных законов, а шефу того полка, чья команда окажется

виновною, будет отказано от полку.

Для вспомоществования в сборе винной и мясной порции,

полевому генерал-провиантмейстеру Дембровскому нарядить

от всех конных полков вверенной мне армии с каждого

эскадрона по 1-му худоконному рядовому, из полков 4

эскадронных по 1, а 8 эскадронных по 2 унтер-офицера;

всем им состоять в команде одного офицера, которого

назначить должен генерал-майор граф Сивере от

вверенного ему корпуса. Команде собираться по ту сторону реки

Березины в селении Лацове по дороге к Старо-Быхову.

Обязанность сего офицера состоит: исполняя все

приказания полевого генерал-провиантмейстера, по его порученное™

охранять собственность жителей, иметь надзор над

почтовыми станциями, для чего на каждой оставлять

унтер-офицера с рядовым, дабы лошадей без подорожней брать

[никто] не мог, иметь неусыпное попечение, чтобы никто

жителям обид не делал, для чего посылать ему патрули по

сторонам дороги, и естьли где встретит шатающихся без виду, то

таковых брать и отсылать в главное армии дежурство.

После сего вся ответственность за беспорядки возлагается

на дивизионных командиров и шефов полков. Я льщу себя,

что начальники войск прило!жат вместе со мною старание

прекратить оные и внедрить в подчиненных своих должное

повиновение, которое есть душа военной службы.

По прибытии в Бобруйск всем полкам вверенной мне

армии отослать находящихся при полках больных в крепость

для дальнейшего отправления и послать туда же

приемщиков для получения сухарей, которые наложа в фуры,

немедленно все обозы отправлять за реку Березину, где

учредится вагенбург.

Кн[язь] Багратион.

Разбитие неприятельского авангарда при Романове, из

семи полков состоявшего, и совершенное истребление дву*

200

лучших из оных, о чем я имел счастие доносить вашему

императорскому величеству от 3-го июля из местечка

Уречья остановило покушения неприятельские на ариер-

гард вверенной мне армии, и от того времени, преследуя

меня издалека, не имеет дерзости делать нападений более.

Я, между тем, имея направление сколько возможно

поспешное к Бобруйску, с намерением от оного действовать по

соображению с движениями первой армии и того более с

стремлениями неприятельскими на Могилев и естьли бы

оные предприняты были далее во внутрь России, получил

известие, что Пинск занят неприятелем и что партии оного

оттоль следуют к Мозырю, а вместе с сим получили

отношение военного министра о поступлении второго резервного

корпуса при Мозыре под мое начальство. До сего имел я в

виду высочайшее повеление, объявленное военным

министром генералу от кавалерии Тормасову в 9-й день июня,

по коему второй резервный корпус, у Мозыря состоящий,

считал более в принадлежности к третьей армии; но быв еще

в Слуцке, по соображении с обстоятельствами, Я; уже

поставил себя в обязанность озаботиться насчет самого

Мозыря, как пункта для третьей армии весьма важного, и узнав,

что помянутый корпус не имеет ни какой артиллерии,

отрядил к оному шесть легких орудий из армии, мне вверенной,

предписал начальнику помянутого корпуса генерал-майору

Запольскому защищать толь важный пункт сей; снабдил его

наставлением, здесь в копии включаемым, и просил

генерала Тормасова руководствовать его, естьли с удалением

моим от Мозыря на нарочитое пространство, или с

пресечением сообщений, я не найдусь в возможности направлять

действий сего корпуса. И как по предпринимаемому

следованию второй армии сего ожидать должно, то я беру

смелость представить на благоуважение вашего императорского

величества поручение резерва Мозырского, равно и

охранение самого Мозыря, в непосредственное ведение генерала

от кавалерии Тормасова по лучшему удобству взаимных

связей и самой необходимости, чтобы пункт сей, охраняющий

отступление третьей армии к Киеву, зависел от собственного

ее защищения.

Всемилостивейший государь! Долговременное бездействие

первой армии дало повод неприятелю совокупить несколько

свои силы противу оной и усугубило его дерзость до того,

что 4-го числа сего месяца неприятель появился (хотя, Karc

я полагаю, не в больших силах) в местечке Белинчанах и

Толочине, на расстоянии 85-ти верст от Могилева, о чем имею

донесение от могилевского гражданского губернатора.

Не имея счастия получить высочайшего вашего

императорского величества повеления, какое направление принять я

должен от Бобруйска, но при взгляде на здешние

местоположения, неудобные к действиям, при внимании к

изъявленному вашим императорским величеством опасению, чтобы

неприятель не сделал вторжение к Смоленску, чтобы не

подпасть и паки окружению со всех сторон несравненных

превосходством неприятельских сил, и чтобы наконец не

отступить от единственной моей цели соединиться с первою

армиею или открыть действия на неприятеля, противу оной

состоящего, по соображению с ее движениями, я решился

следовать к Могилеву и оттоль далее по обстоятельствам,

о коих в свое время буду доносить вашему императорскому

величеству. Направление же мое к оному будет в

следующем порядке:

Корпус генерала от кавалерии Платова, по высочайшему

повелению вашего императорского величества,

объявленному военным министром, выступив завтрашний день, пойдет

форсированными маршами к Могилеву, а от оного, естьли

возможность позволит, ближайшим трактом на Сенно,

местечко Бешенковичи, предместие города Полоцка до Дриссы

или на Витебск. За ним последует с своим полком генерал-

майор Дорохов. Егерские ж,е оба из сего отряда, быв

изнурены совершенно, не в> состоянии будут поспешить за ним

и потому останутся при вверенной мне армии.

7-й корпус под командою генерал-лейтенанта Раевского с

приличною к оному кавалериею выступает из Бобруйска 7-го

числа по тракту к Могилеву, а вслед за ним в ночи на 8-е

число или 8-го числа последую и я с 8-м корпусом.

Прибытие к Могилеву покажет мне новый путь, на

котором равно иметь буду в виду поражение неприятеля,

впадающего во внутрь России, и соединение с первою армиею.

Естьли я принужден буду остаться здесь чрез завтрашний

день, то причины сего не отнесите, всемилостивейший

государь, к моей медленности, но единым необходимостям

устроить себя здесь по новой линии направления, и что

идучи по одной дороге невозможно бы было итти иначе,

дабы не стеснять себя, как имея сутки разности между

седьмым и восьмым корпусами.

Здесь только я получил сведение, что волы, из

Подольской губернии следовавшие в большом числе к первой

армии, скоро прибудут в Мозырь и что подвижный магазейн

с хлебом, винная и мясная порция, пожертвованная для

второй армии, частию уже прибыли, а другие ожидаются

туда же, с дороги к Пружанам и Волковиску, возвращенные

по моему повелению.

Не почитая верным пребывания больных за Березиною, я

распорядил, дабы они спущены были по Днепру к

Чернигову, ибо Киев, как мне прежде известно, не имеет

способов к помещению оных. Прочее же имущество армий, в Мо-

зыре состоящее, как-то: волы и вино на порцию, подвижный

магазейн, волы первой армии, излишний провиант, пленных

и всякого рода казенную принадлежность приказал я

немедленно обратить в Киев до времени, в которое дано будет

от меня приличнейшее направление.

Марши мои были бы гораздо быстрее и я бы ускорил

соединение и в предстоящем пространстве, но лошади

кавалерийские изнуряются, а под артиллериею и обозами того

более, что, останавливая меня, не делает удовлетворения

тому желанию, с которым желал бы повергнуть себя к

стопам вашего императорского величества.

Генерал от инфантерии князь Багратион.

Бобруйская крепость вошла в состав военных действий

второй армии, а посему, чтобы вся ответственность за

успешное приведение оной в оборонительное состояние,

снабжение ее и защишение возлежала на генерал-майоре Игнатьеве,

я принял смелость утвердить его в звание губернатора на

основании 4-го пункта положения о крепостях,

конфирмованного вашим императорским величеством, поручив при том

управление вообще полицейской части в уездах Минской

губернии, свободных от неприятеля х.

[Князь Багратион.]

Адъютант мой штабс-капитан Кромин и фельдъегерь

Березовский донесли мне, что авангард корпуса генерала

Раевского сего числа прибудет в город Могилев; сие движение