Текст книги "Лучшие сказки мира"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 57 страниц)
ГОРОД НАВОБОД Таджикская сказка
Жил один добрый и справедливый человек. Он был искусным садоводом и за свою жизнь возделал большой и прекрасный сад. Когда человек этот состарился и не мог уже сам работать в саду, он поручил его своему сыну Хамдаму, который унаследовал от отца его доброту и справедливость так же, как любовь к цветам и деревьям.
Хамдам был женат, и у него уже было двое красивых сыновей.
Почувствовав приближение смерти, отец Хамдама однажды позвал сына и в присутствии друзей и соседей дал ему такое наставление:
– Дорогой сын Хамдам! Я скоро умру, но ты не бросай начатого мной дела, не туши зажженного светильника… Честно трудись, будь добрым и справедливым. Никогда не присваивай то, что принадлежит другому. Вот тебе мой завет. Насколько я помню, я ни у кого ничего не брал и никому ничего не должен. Но память может изменить человеку: может быть, я и взял что-нибудь у кого-то, да позабыл… Если кто-нибудь попросит тебя уплатить мой долг, не отказывайся, не позорь меня, не тревожь мой прах в могиле.
Сказав это, больной замолк и забылся. Посетители тихо покинули его.
– Эй, Хамдам, запомни, что сказал отец! Особенно его последние слова! – сказал Хамдаму один торговец, останавливаясь в воротах.
Этой же ночью старик умер. Хамдам похоронил отца с большим почетом и долго оплакивал его.
Он старался быть таким, каким завещал ему отец. С утра до ночи он усердно трудился в саду, был гостеприимным и принимал всех, кто нуждался в приюте и помощи.
Однажды вечером в сад к Хамдаму зашел тот торговец, который присутствовал при отцовском завещании:
– Здравствуй, Хамдам! Я пришел к тебе по делу. Покойный отец твой занял у меня деньги. Обещал скоро вернуть, но, видимо, забыл. Много времени прошло уже с тех пор. Я не напоминал тебе об этом, ожидая, что ты сам вернешь мне отцовский долг. Разве твой отец не сказал тебе о своем долге?
– Нет… отец мне ничего не говорил, – сказал удивленный Хамдам. – А сколько он взял у вас денег?
– Пятьсот таньга.
– Подождите здесь немного, – сказал Хамдам торговцу.
Вошел в дом, быстро вернулся с деньгами и отдал их.
– Вот спасибо! Теперь твой отец будет лежать в могиле спокойно – сын не осквернил его память!
Через несколько дней к Хамдаму пришел бай. Он долго мялся, как бы не осмеливаясь начать разговор, наконец начал многозначительно:
– Хамдам, не говорил ли тебе отец перед смертью о своих долгах?
– Нет… А что? – спросил боязливо Хамдам.
– Он одолжил у меня зерно… Сначала он взял на твою свадьбу десять манн пшеницы… Я не напоминал ему о долге, а он так и не отдал его… Потом на праздник по случаю рождения твоих сыновей он одолжил у меня еще двенадцать манн пшеницы и пять манн риса.
– Странно, что отец не сказал мне о таком большом долге, – недоумевал Хамдам.
– Он мог забыть. Память иногда изменяет человеку, – сказал бай.
Хамдаму нечего было возразить. Он помнил предсмертные наставления отца и вынужден был признать долг.
Но чтобы уплатить отцовский "долг", ему пришлось продать часть сада.
После уплаты этих "долгов" к Хамдаму приходили еще другие люди и требовали возвратить отцовские долги. Хамдам уже не работал в саду, а только распродавал имущество, оставшееся от отца, и наконец остался со своей семьей даже без крова. Теперь друзья и приятели отца оставили его.
– Стыдно нам быть нищими в родном городе, – сказала Хамдаму жена. Все друзья отвернулись от тебя и не хотят помочь тебе. Давай возьмем детей и уйдем на чужбину – там нас никто не знает и не осудит, если мы будем жить в бедности.
Совет жены понравился Хамдаму. Через несколько дней он с женой и сыновьями покинул свой город.
Долго шли они по степям и пустыням. Наконец достигли берега моря. На пристани Хамдам упросил хозяина корабля отвезти их бесплатно куда-нибудь подальше.
Ночью разыгралась на море сильная буря. Корабль бросало из стороны в сторону. Во мраке он налетел на другой корабль, шедший навстречу. Оба корабля разбились, от них остались только щепки. Много людей утонуло, а немногие уцелевшие носились по волнам, вцепившись в обломки кораблей.
Так несколько дней и ночей волны носили по морю Хамдама. От голода и жажды он почти терял сознание, но не выпускал из рук доску, за которую держался.
Буря утихла. Распластавшись на доске, истомленный Хамдам задремал. Его прибило к берегу, и когда доска стукнулась о землю, он очнулся и увидел необъятную голую пустыню. Казалось, ни человек, ни зверь здесь не проходил, ни птица не пролетала.
На берегу он заметил деревце, с трудом добрался до него, но, к его огорчению, на нем не было ни плодов, ни листьев. Дерево засохло. Обессиленный, Хамдам лег под деревом и крепко заснул.
Во сне он увидел свою жену и обоих сыновей. Они плакали и звали его, но страшные морские чудовища напали на него и не пускали его к ним. Вдруг все исчезло, и старик, весь седой, с чалмой на голове, в желтом халате, приблизился к нему и сказал:
– Здравствуй, пришелец! Несчастье тебя забросило в эту пустыню, но ты не горюй, не сиди без дела. Здесь твоя судьба. Эта земля принадлежит тебе. Трудись и сделай эту пустыню цветущей! Иди к морю, опусти руки в воду и достань, что захватишь. Это поможет тебе достигнуть цели.
Старик удалился, а Хамдам проснулся и увидел около себя следы льва. Хамдам пошел к морю, опустил в воду руки, захватил, что попалось ему, и вытащил морскую траву и разноцветные камни. Он стал бросать их на берег, пока не устал. Тогда он пошел отдохнуть под дерево и увидел на нем зеленую ветвь с плодом. Он сорвал плод, утолил голод и уснул.
За несколько дней Хамдам натаскал из моря большую кучу чудесных, сверкающих камней. Ночью эти камни горели так ярко, что в пустыне становилось совсем светло.
Далеко от берега моря по этой пустыне пролегала караванная дорога. Караванщики дивились, видя свет в пустыне, и несколько человек отважились посмотреть: откуда это сияние.
Приблизившись к морскому берегу, они увидели человека, сидящего под деревом, а недалеко – кучу блестящих, красивых камней.
– Кто ты – человек или див? – спросили они Хам дама. – Откуда у тебя эти чудесные камни?
– Я человек. Несчастье забросило меня, одинокого, сюда, на берег пустыни. А эти драгоценные камни добыты моими руками.
– Не продашь ли их нам?
– Продам, но не за деньги. Привезите мне семена хлебов и плодовых деревьев и все, что нужно человеку для жизни.
Караванщики согласились. В обмен на семена и разные товары Хамдам дал им драгоценных камней – по хурджину на каждого верблюда. Караванщики, довольные, продолжали свой путь и всем рассказывали об удачном обмене.
Скоро все караваны стали заезжать к Хамдаму. И все они отдавали ему свои товары за драгоценные камни.
Караваны привозили ему также строительные материалы и искусных мастеров.
Скоро на голой равнине зацвели сады, появились красивые дома, вырос целый город. Посередине города был построен роскошный дворец. Стены его были украшены чудесными драгоценными камнями, которые Хамдам добыл со дна моря. Дворец блистал, как солнце, и был виден далеко в море. Хамдам говорил всем, кто приезжал в город:
– Все вдовы, бедняки, бездомные могут прийти в город Навобод и работать вместе со мной. Здесь они получат все, что им нужно для жизни.
И много народу приходило в Навобод, и каждый получал здесь все – жилище и пропитание, и все работали день и ночь, пока голая, пустынная равнина не превратилась в цветущий рай.
По желанию горожан Хамдам был избран главой города Навобода. А то дерево, под которым впервые отдохнул Хамдам, когда море выбросило его на пустынный берег, стояло теперь посреди большого сада и уже все покрылось листьями и плодами. И часто, глядя на него, Хамдам вспоминал свой прежний сад, и дом, и семью, которую считал погибшей.
Слава о чудесном городе Навободе росла, и посмотреть его приезжали люди из разных стран.
Как-то на корабле приплыл посмотреть этот город один купец со своей нареченной сестрой. Вечером купец пошел в гости к Хамдаму, а у дверей комнаты своей сестры попросил поставить караульных.
Два молодца сидели у дверей комнаты друг против друга. Они не были знакомы и сначала не говорили друг с другом.
– Надоест сидеть всю ночь молча, – сказал один. – Давай что-нибудь рассказывать!
– Кажется, ты износил на одну рубашку больше меня. Ты должен знать больше моего, и ты расскажи что-нибудь.
– Ладно, я расскажу о себе самом. У меня был младший брат. Родители наши обеднели и решили всей семьей покинуть свой город. Помню, мы все сели на корабль и куда-то поплыли. Ночью разыгралась буря. В непроглядной тьме столкнулись два корабля и разлетелись вдребезги. Большинство людей утонуло. Та же участь постигла, видно, и моих родителей и моего брата. А я был выброшен на берег. Меня подобрал один добрый человек, я у него работал несколько лет. А как услыхал о чудесном городе Навободе, так и поспешил сюда попытать свое счастье. Правитель города здесь хороший, заботливый, как отец. Да и зовут его Хамдамом, как моего отца.
– А как зовут тебя? – спросил изумленный собеседник.
– Меня зовут Рафи.
– А как звали твоего брата?
– Хафиз.
– Брат Рафи! Я Хафиз, твой младший брат! Твоя судьба – моя судьба.
Так братья узнали друг друга. Они обнялись и стали целоваться.
Разговор двух братьев за дверью слушала нареченная сестра купца и плакала горькими слезами. Но караульщики не услышали ее плача.
Было уже утро, и купец пришел за нареченной сестрой, чтобы повести ее осматривать город. Караульные ушли домой.
– Что с тобой случилось? – спросил купец. – Ты вся в слезах.
– В этом вина моих караульщиков, – отвечала она.
Рассерженный купец пожаловался Хамдаму.
– Клянемся, мы ни словом не обидели эту женщину! Мы говорили только о себе, – сказали караульные.
– Позовите женщину и в ее присутствии повторите все, что вы говорили ночью, – сказал Хамдам караульным.
И Рафи повторил все, что рассказывал ночью.
– Дорогие мои сыновья! Я ваш отец! – воскликнул Хамдам и заключил сыновей в объятья.
Тогда женщина откинула паранджу и открыла свое лицо.
– Дети мои! Муж мой! – воскликнула она.
Хамдам узнал свою жену. Радости всех четырех не было конца.
Так вернулось к Хамдаму счастье в счастливом городе Навободе.
АНАИТ Армянская сказка
В давние времена жил царь с царицей. Был у них один-единственный сын Бачаган. Отец с матерью души в нем не чаяли и ни днем, ни ночью не спускали с него глаз. Слуги толпами ходили за Бачаганом, предупреждая все его желания.
В двадцать лет царевич был чахлый и хрупкий, как цветок, выросший без солнца.
Однажды старый врач Лохман, слава об искусстве которого разнеслась по всему свету, пришел к царю и говорит:
– Царь! Если ты хочешь, чтобы твой сын Бачаган не сошел раньше времени в могилу, – не держи его в четырех стенах. Широки зеленые степи, высоки авганские горы. Много в них диких зверей и птиц. Пусть царевич Бачаган займется охотой. Только не окружайте его пышной свитой. Дайте ему доброго коня и одного верного слугу.
Царь послушал мудрого Лохмана, и царевич, одетый в простое платье, с утра уезжал в горы вместе со своим верным слугой Вагинаком. Царевич так увлекся охотой, что часто ночь заставала его врасплох, и он вынужден был пользоваться гостеприимством радушных крестьян, зачастую деливших с усталыми путниками кусок хлеба и кувшин молока.
Бачаган чутко прислушивался к людским нуждам, и не раз продажный судья попадал в тюрьму. Вдовы и сироты, не поведав царю своих бед, получали деньги из царской казны, и бедные общины неведомо откуда получали помощь.
Однажды разгоряченный охотой Бачаган в сопровождении слуги прискакал в деревню Ацик и остановился у родника.
У родника гурьбою толпились девушки, пришедшие с кувшинами за водой.
– Напоите меня, девушки! – попросил Бачаган.
Одна девушка наполнила кувшин и передала его другой. Та, вместо того чтобы передать кувшин Бачагану, вылила его на землю. Тогда первая девушка снова наполнила кувшин и передала его подруге. Девушка вылила и этот кувшин на землю.
– У меня горло пересохло от жажды, дай же мне воды! – воскликнул Бачаган.
Девушка рассмеялась и снова вылила воду на землю.
Бачаган разгневался, но девушка не обращала на это внимания. Она словно забавлялась – то подставит кувшин под струю, то снова выльет воду. И только на шестой раз она подала кувшин Бачагану.
Утолив жажду, Бачаган спросил у девушки:
– Почему ты не дала мне сразу напиться? Шутила ли ты или хотела меня рассердить?
– У нас нет обычая шутить с незнакомцами, – строго ответила девушка. – Я видела, что вы разгорячены охотой, а вода в роднике холодна, как лед. Даже разгоряченного коня хороший хозяин не поит холодной водой.
Такой ответ поразил Бачагана, но еще больше поразила его красота девушки.
– Как тебя зовут, красавица?
– Анаит.
– Кто твой отец?
– Мой отец – пастух Аран. Но зачем тебе знать наши имена?
– А разве это грех?
– Если это не грех, то назови себя и скажи, откуда ты родом?
– Солгать тебе или сказать правду?
– Делай, как найдешь для себя достойным.
– Достойным для себя я нахожу правду. Но своего имени я не могу тебе открыть.
Анаит взяла свой кувшин и ушла.
С тех пор Бачаган потерял покой. Образ Анаит не покидал его ни днем, ни ночью.
Все чаще и чаще ездил он в деревню Ацик, чтобы хоть мельком увидеть красавицу.
Верный слуга Вагинак доложил об этом царю с царицей.
Царь позвал сына и сказал:
– Сын мой Бачаган! Тебе минуло двадцать лет. Ты – моя единственная надежда, ты – опора моей старости. Настало время тебе жениться.
– Я уже выбрал себе невесту, отец.
– Кто же она? Дочь какого царя? – обрадовался отец.
– Она дочь пастуха из деревни Ацик. Имя ее – Анаит.
– Это невозможно, – замахал руками царь. – Забудь о ней скорее. Помни, что царский сын должен выбирать себе в невесты либо царевну, либо княжну. У грузинского царя три дочери – выбирай любую. У князя гунарского – красавица дочь, единственная наследница всех его несметных богатств. Слыхал я, что прекрасна дочь князя сюникского, женись на ней.
– Нет, – отвечал Бачаган.
– Ну, тогда женись на дочери военачальника Варсеник. Она выросла на наших глазах, красавица, и будет тебе верной женой и нам покорной дочерью.
– Нет, отец! Если ты хочешь, чтобы я женился – знай: нет для меня другой невесты, как Анаит, дочь пастуха.
Долго уговаривал царь сына, но тот твердо стоял на своем.
Тогда царь выбрал богатые подарки, позвал верного Вагинака, и тот в сопровождении двух вельмож поехал в деревню Ацик сватать Анаит, дочь пастуха.
Старый Аран приветливо принял гостей и разостлал для них ковер.
– Какой чудесный ковер! – удивлялись гости. – Это работа твоей хозяйки?
– Нет, я вдовец! – ответил Аран. – Моя жена умерла десять лет тому назад. Это работа моей дочери Анаит.
– Такого ковра нет даже в нашем дворце. Твоя дочь искусная мастерица. Слава о ее красоте дошла до дворца. Царь послал нас для переговоров. Он хочет взять твою дочь Анаит в жены своему сыну.
Вельможа ждал, что Аран не поверит своим ушам или запляшет от радости. Но пастух продолжал молча сидеть на ковре и ничем не проявил своей радости.
– Что с тобою, Аран? Ты не рад такой высокой чести?
– Дорогие гости, – усмехнулся старый пастух. – Я благодарен царю за великую честь взять из дома жалкого пастуха украшение для царских палат. Я могу подарить царю этот прекрасный ковер, но дочь моя сама распоряжается своей судьбой.
Вельможи переглянулись между собою.
В комнату вошла Анаит, поклонилась приезжим и села за пяльцы.
Ее тонкие пальцы мелькали, как белые бабочки.
– Посмотри, Анаит, какие богатые дары прислал тебе наш царь, – сказал Вагинак, вынимая шелковые платья и драгоценные украшения.
Анаит мельком взглянула на все и спросила:
– За что же мне такая милость?
– Царь хочет тебя в жены своему сыну Бачагану. Ты напоила его водой из родника. И вместе с кувшином он отдал тебе свое сердце.
– Значит, тот прекрасный юноша – сын царя? – удивилась Анаит. – Но знает ли он какое-нибудь ремесло?
– Зачем царскому сыну ремесло? – рассмеялся Вагинак. – Все подданные – его слуги.
– Сегодняшний господин – завтра может стать слугой. Ремеслом должен владеть каждый, будь он царь или слуга.
Вельможи переглянулись между собой.
– Значит, ты отказываешь царевичу только потому, что он не знает ремесла? – переспросили вельможи.
– Скажите царевичу, что он мне мил, но я поклялась выйти замуж только за человека, знающего ремесло, и не могу нарушить клятву.
Послы вернулись во дворец и рассказали обо всем.
Царь с царицей обрадовались, думая, что уж теперь Вачаган откажется от своего намерения.
Но Бачаган сказал:
– Анаит права. И царь – человек. А каждый человек должен быть мастером какого-нибудь дела.
И решил Бачаган научиться ткать парчу.
Из Персии привезли мастера, и за один год Бачаган превзошел своего учителя.
Своими руками он соткал из тончайших золотых ниток подвенечное платье и послал его Анаит. Девушка долго любовалась чудесным узором и дала свое согласие выйти замуж за Бачагана.
Семь дней и семь ночей шел свадебный пир. Царю так понравилась Анаит, что он с радости на три года освободил всех крестьян от налогов, и в стране сложили такую песню: Встало солнце золотое в день свадьбы Анаит, Дождь из золота полился в день венчанья Анаит, Все ноля озолотились, все налоги позабылись, Все пополнились амбары благодатными хлебами. Честь и слава нашей мудрой, златокудрой Анаит!
Вскоре после свадьбы царь послал по делам верного слугу Вагинака в дальний край своего царства, и тот бесследно исчез.
Годы шли, царь с царицей умерли, и на трон взошел Вачаган.
Однажды Анаит сказала мужу:
– Бачаган! Я замечаю, что ты не знаешь, что делается в твоем царстве. Люди, которых ты созываешь на совет, не говорят тебе всей правды. Чтобы успокоить тебя, они говорят, что все хорошо. А так ли это на самом деле? Сбрось на время царские одежды и под видом нищего обойди всю страну. Раздели с рабочим его труд, поживи среди крестьян, побудь среди торговцев, и ты будешь знать все – и хорошее и плохое.
– Ты права, Анаит. Но кто же без меня будет управлять государством?
– Я! И сделаю это так, что никто не будет знать о твоем отсутствии.
– Хорошо, Анаит. Завтра я покину дворец, и если через двадцать дней я не вернусь, значит, со мною случилась беда.
В простой крестьянской одежде Бачаган отправился в дальний путь.
Много он видел, много слышал, но самое необычайное случилось с ним на обратном пути в городе Пероже.
Однажды он сидел на городской площади и увидел толпу народа, следующую за седовласым старцем. Старец медленно ступал, перед ним очищали дорогу и подставляли под ноги по кирпичу.
– Кто этот старец? – спросил Бачаган.
– Это великий жрец, он до того свят, что не ступает ногою на землю из боязни раздавить какое-нибудь насекомое.
В конце площади старец опустился на разостланный ковер и начал проповедь.
Бачаган протиснулся вперед, чтобы разглядеть и послушать старца.
Старец заметил Бачагана и подозвал его к себе.
– Кто ты и откуда?
– Я из далекой, чужой земли. Пришел искать в ваш город работы.
– Пойдем со мной. Я дам тебе работу и щедро заплачу за нее.
Бачаган последовал за старцем. На краю города старец отпустил провожавшую его толпу. Остались лишь жрецы и носильщики, нагруженные тяжелою кладью. Все они были чужестранцы. Вскоре показался какой-то храм, окруженный со всех сторон высокой стеною.
Великий жрец остановился около железных ворот, отпер их огромным ключом и, впустив всех, снова запер замок.
Бачаган увидел перед собой храм, увенчанный голубым куполом, окруженный маленькими кельями. У этих келий носильщики сложили свою кладь, и великий жрец повел их в храм. В глубине храма, близ алтаря, великий жрец нажал незаметную пружину, и стена раздвинулась надвое. За ней виднелась новая железная дверь. Великий жрец открыл эту дверь и сказал:
– Войдите, люди. Здесь вас накормят и дадут работу.
Никто не успел сказать и полслова, как железная дверь захлопнулась, и все погрузились во тьму. Ошеломленный Вачаган бросился к дверям и изо всех сил застучал:
– Откройте! Откройте!
Но ему отвечало только собственное эхо.
Ошеломленный Бачаган молча поплелся вперед, туда, где виднелась слабая полоска света. Остальные последовали за ним.
Падая и спотыкаясь, они добрались до скудно освещенной пещеры, откуда неслись жалобные крики.
Навстречу им метнулась какая-то тень.
Бачаган выпрямился во весь рост и громко крикнул:
– Кто ты, человек или дьявол? Подойди и скажи, где мы?
Тень приблизилась и, дрожа, как лист в бурную ночь, остановилась перед ним. Это был человек с лицом мертвеца. Его глубоко впавшие глаза сверкали голодным блеском, щеки ввалились, синие губы обнажали беззубый рот. Это был живой скелет, обтянутый кожей.
Заикаясь и плача, этот живой труп сказал:
– Следуйте за мной, и все поймете.
Они пошли по узкому коридору и вышли в другую пещеру, где такие же голые, еле копошащиеся скелеты лежали на холодной земле, прижимаясь друг к другу, и тщетно пытались согреться.
Проводник повел Бачагана дальше, через такую же пещеру, где в чинном порядке стояли огромные котлы и такие же люди-тени копошились вокруг них, мешая длинными палками какое-то варево.
Бачаган заглянул в котел и в страхе отпрянул назад.
В котле варилось человеческое мясо. Бачаган ничего не сказал своим товарищам по несчастью и последовал за проводником.
Тот привел их в огромную, тускло освещенную пещеру, где сотни мертвенно-бледных, измученных людей вышивали, вязали, шили. Тем же путем проводник привел их в первую пещеру и устало опустился на камень.
– Тот же старец так же заманил в эти пещеры и нас. Я потерял счет времени, ибо тут нет ни дня, ни ночи и только бесконечной чередой тянутся кошмарные сумерки. Знаю только, что все, кто попал вместе со мной, погибли. Если человек, попавший сюда, знает ремесло, его заставляют работать, если нет – уводят на бойню, и оттуда он попадает в те ужасные котлы, которые вы только что видели. Старый дьявол не один, все жрецы его помощники.
Бачаган, не отрывая глаз, смотрел на говорящего и… узнал в нем своего исчезнувшего слугу Вагинака.
Вагинак не узнал своего господина, и Бачаган, боясь, чтобы радость встречи не порвала, как меч, тонкую нить жизни Вагинака, не назвал себя.
– Силы совсем оставляют меня, и тогда меня отправят на бойню, грустно сказал Вагинак. – И всех вас ждет та же судьба.
– Нет! – гневно воскликнул Бачаган. – Оставайся с нами, я верю, что мы выберемся живыми из этого ада!
Бачаган расспросил своих спутников об их ремесле. Один оказался портным, другой – ткачом, третий – вышивальщиком, остальные не знали никакого ремесла.
– Будете моими помощниками, – заявил им Бачаган.
Вскоре с шумом распахнулись железные двери, и в пещеру вошел жрец, окруженный со всех сторон стражей.
– Это новоприбывшие? – спросил он.
– Да, мы слуги твоей милости.
– Кто из вас знает какое-нибудь ремесло?
– Мы – искусные мастера. Мы умеем ткать ценную парчу. Она стоит в сто раз больше, чем чистое золото.
– Неужели на свете есть ткань, которая стоит в сто раз больше, чем золото? – удивился жрец.
– Я не лгу, – гордо ответил Бачаган.
– Хорошо, – поверил жрец. – Скажи, какие вам нужны инструменты, какой материал, и идите в общую мастерскую работать.
– Нет, о господин! Чужие глаза не должны видеть нашу работу. Позволь нам остаться здесь и прикажи посылать нам в пищу хлеб и плоды. Мы не едим мясную пищу и, вкусив, сразу умрем, и вы лишитесь огромной выгоды.
– Хорошо, но горе, если вы обманете меня. Я пошлю вас на бойню и прежде чем убить, предам всех страшным пыткам.
В тот же день жрец прислал необходимые инструменты и материал. Бачаган принялся за работу, обучая ей своих товарищей по несчастью.
Каждый день слуги жреца приносили пленникам хлеб и плоды. Каждый старался хоть немного уделить несчастным, томившимся в соседней пещере.
Вагинак постепенно стал приобретать человеческий вид.
Когда основа парчи была готова, Бачаган сказал жрецу:
– Мы не можем дальше работать в полутьме. Прикажи принести нам огня.
Жрец исполнил просьбу Бачагана и принес смоляной факел и несколько светильников.
Увидев Бачагана, освещенного с ног до головы, Вагинак дико вскрикнул и без сознания рухнул на землю.
– Что с ним? – удивился жрец.
– Блеск факела ослепил его, господин. Он придет в себя и спокойно будет работать, – с поклоном сказал Бачаган, и жрец ушел.
Вскоре парча была готова. Она сверкала и переливалась всеми цветами радуги. По краям тонкого узора Бачаган выткал крохотными буквами историю своей неволи.
Увидев чудесную парчу, жрец пришел в восторг.
– Ты действительно мастер, – милостиво бросил он Бачагану.
– Я тебе говорил, что эта парча будет стоить в сто раз дороже золота. Знай же, что она стоит еще дороже! На ней вытканы волшебные талисманы. Жаль, что они не доступны каждому. Прочесть и открыть их тайну может только мудрая царица Анаит.
Жадный жрец не отводил глаз от чудесной парчи. Он решил не показывать ее главному жрецу, с тем, чтобы самому воспользоваться щедрой прибылью.
Тем временем Анаит так мудро правила страной, что народ не знал об отсутствии Бачагана. Прошло условленных двадцать дней – Бачаган не вернулся. Царица встревожилась не на шутку. По ночам она видела страшные сны, Зангин день и ночь выла, кидалась под ноги и, визжа, тащила куда-то Анаит за платье. Конь Бачагана не ел корма и ржал, как жеребенок, потерявший мать. Куры кукарекали, как петухи, а петухи, вместо зари, пели под вечер фазаньими голосами. Храбрая Анаит впала в отчаяние. Она разослала гонцов во все концы своего царства, но Бачаган исчез, как иголка в стоге сена.
Однажды утром ей доложили о приезде иноземного купца с товарами.
– Позовите его, – приказала царица. – Может быть, он встретил на своем пути моего дорогого мужа.
Слуги ввели жреца. Он отвесил царице низкий поклон и на серебряном подносе преподнес золотую парчу.
Анаит мельком взглянула на парчу и спросила:
– Не встретил ли ты на своем пути царя Бачагана?
– Нет, – ответил жрец.
– Сколько стоит твоя парча?
– Она стоит в триста раз больше, чем вес золота. Это цена работы мастеров и материала. А мое усердие оцени сама, о госпожа!
– Это неслыханная цена за парчу.
– Это не простая парча, царица, на ней вытканы волшебные талисманы, исцеляющие грусть и горе. Занги – собака.
– Вот как? – удивилась Анаит и снова развернула парчу.
"Любимая Анаит, я попал в страшный ад. В нем я встретил Вагинака. Доставивший парчу – один из демонов этого ада. Ищи нас к востоку от Перожа под обнесенным стеной храмом. Налево от алтаря стена раздвигается надвое. Торопись, нам грозит смерть. Бачаган".
Сердце Анаит затрепетало, как пойманная птица. Снова и снова она пробегала страшные слова. Собрав все свои силы, Анаит с улыбкой сказала:
– Да, ты прав! Узоры этой парчи обладают чудесным свойством. Еще вчера я не находила себе места от тоски и горя. А сейчас ты видишь – я улыбаюсь. Этой парче нет цены. Но мертвое творение не может быть выше своего творца, – не так ли?
– Ты говоришь мудро, царица.
– Приведи ко мне мастера, соткавшего эту парчу, – я хочу посмотреть на него.
– Мудрая царица! Я не видал этого мастера. Я купец и приобрел эту парчу в Индии у одного еврея. А тот купил парчу у араба. А у кого купил араб – я не знаю.
– Но ты говорил, что работа и материал стоят в триста раз дороже веса золота. Значит, ты сам отдал ее ткать.
– Мудрая царица, так сказал мне купец, у которого…
– Ты лжешь! – гневно вскричала царица. – Талисманы открыли мне твою мерзкую тайну. В темницу его!
Слуги схватили жреца и увели.
Анаит приказала трубить тревогу. Тревожно перешептывающийся народ запрудил дворцовую площадь, спрашивая друг у друга, что случилось.
На балкон вышла вооруженная с ног до головы Анаит.
– Граждане! – сказала она. – Жизнь нашего царя Бачагана в опасности. Кто любит царя, кому дорога его жизнь – за мной. К полудню мы должны быть в Пероже.
Не прошло и часа, как все, кто мог носить оружие, были) на конях.
Анаит оседлала огненного коня, обскакала свое войско, скомандовала "вперед" и помчалась в Перож, вздымая за собой облако пыли.
Войско Анаит осталось далеко позади, когда она остановила огненного коня посреди площади Перожа.
Жители, приняв Анаит за божество, преклонили перед нею колени.
– Где ваш начальник? – гордо спросила Анаит.
– Я твой слуга, – поднявшись с колен, сказал седобородый старик.
– Что творится в твоем храме?
– Там живет святой человек, которого чтит весь наш народ.
– Святой человек?! Веди меня к нему.
Начальник повел Анаит к храму, а за ним последовала толпа.
Увидав их приближение и приняв их за богомольцев, жрецы открыли первую железную дверь.
Навстречу толпе, с пением молитвы, с высоко поднятыми для благословения руками, вышел главный жрец.
Анаит на коне въехала в храм. Она подскакала к алтарю, нащупала в стене тайную пружину, стена разошлась надвое, и перед изумленной толпой предстали тяжелые железные двери.
– Открой эту дверь, – приказала главному жрецу Анаит.
Вместо ответа главный жрец с вооруженными слугами бросился на Анаит.
– Она осквернила храм! Смерть ей! – бесновался главный жрец, призывая горожан к мести.
Умный конь Анаит затоптал его могучими ногами, а тем временем на подмогу отважной женщине, сражавшейся с окружавшими ее жрецами, подоспело войско и истребило всех врагов до единого.
Народ со страхом и недоумением следил за происходящим.
– Подойдите поближе и посмотрите, что скрыто в подземелье вашего храма! – сказала Анаит.
Когда двери пещеры сорвали с петель, страшное зрелище предстало народу.
Из адского подземелья выползли люди – не люди, а тени. Многие из них были при смерти и не могли стоять на ногах. Другие, ослепну в от света, шатались и ползли, как муравьи. Последними вышли Бачаган и Вагинак с полузакрытыми глазами, чтобы дневной свет не ослепил их.
Воины ворвались в подземелье и вынесли оттуда тела умерших людей, орудия пыток, ремесленные инструменты и котлы с человеческим мясом.
Пристыженные горожане помогли им разбить и очистить храм.
Только покончив с этим, Анаит вошла в наскоро сооруженную палатку, где ждали ее Бачаган и Вагинак. Царь с царицей уселись рядом и не могли наглядеться друг на друга. Вагинак, плача, приник к руке Анаит.
– Мудрая царица! Это ты спасла нас сегодня!
– Нет, Вагинак! Не сегодня спасла вас мудрая Анаит, а тогда, когда спросила: "А знает ли сын вашего царя какое-нибудь ремесло?" Помнишь, как тот смеялся тогда?
Пристыженный Вагинак молча опустил глаза.
С тех пор прошло много лет, но слава о мудрой Анаит жива до сих пор.
