Текст книги "Русская жизнь. Попса (май 2008)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

***

Как страшно звучит: «Месячник туберкулеза в Обнинске». Жителей города призывают сделать обследование, сдать анализы и пр., но название акции так устрашает, что можно предположить инфицирование, а не лечение. Собственно, при нынешней системе тубдиспансеров эти понятия не так уж и антонимичны. Когда вполне здоровых деток с раздувшейся пробой Манту посылают в диспансер, заполненный кашляющими и плюющими дядями, трудно удержаться от паники и не убежать с порога с ребенком в охапку. А если уж месячник, массовость, большие скопления людей?

***

Дожили: ООН предлагает возродить в России ЛТП (лечебно-трудовые профилактории). Часть депутатов выступает за («Если хотя бы трети алкоголиков ЛТП помогали – стоит повторить»), а, например, депутат Слиска – против, она считает эти учреждения неэффективными. Но зачем же спрашивать у красавицы Слиски – не лучше ли спросить у жен и детей алкоголиков, намертво приговоренных к мужьям и папашам квартирной безысходностью: нужна ли им передышка хоть на пару месяцев, нужен ли им слабенький и призрачный, но шанс. Нет, не спросят.

***

Возле Савеловского сажусь в маршрутку, растерзанную «Газель», следом заходит важного вида старик. Уже расплатившись, он обнаруживает, что в маршрутке нет телевизора. Путь короткий, минут на десять, но без зрелища ему никуда. После энергической перебранки с водителем («Дед, ты в кино пришел?» – «Ты мне не тычь. Куда украли телевизор?») он требует назад свои двадцать рублей и выходит на остановке.

Из окна мы видим, как он садится в маршрутку, отправляющуюся в противоположную сторону. «Хоть на край света, только с теликом», – сплевывает водитель. А я думаю о великой потребительской правде старика, о его чувстве прекрасного: не может же он платить только за проезд, будто в каком-то автобусе, что за торт без розочки. Непременно должно быть что-то еще.

Евгения Долгинова

Анекдоты
У него был план

Задержан подозреваемый в разбойном нападении на почтовое отделение поселка Пригородный Кемеровского района Кемеровской области. Неделю назад, 22 апреля, неизвестный налетчик в маске ворвался в почтовое отделение, нанес несколько ударов заведующей, попытавшейся оказать сопротивление, и похитил инкассаторскую сумку, которую привезли за несколько минут до нападения. В сумке находилось 145 тысяч рублей, предназначенных для выплаты пенсий.

Прибывшим по сигналу милиционерам потерпевшая рассказала, что по голосу и телосложению узнала в грабителе местного жителя. Когда сыщики отправились по адресу, где тот жил, и поговорили с сожительницей, она призналась, что за несколько дней до разбоя ее муж не раз высказывал намерение получить большую сумму денег. После проведения обыска в квартире оперативники получили подтверждение словам хозяйки: сыщики обнаружили листок, на котором подробно был изображен план почтового отделения со всеми выходами.

В течение недели сотрудники милиции занимались поисками подозреваемого. Спустя неделю его удалось задержать в момент, когда он торопился на встречу с сожительницей. Двумя днями раньше оперативники обнаружили мопед, который налетчик купил на похищенные деньги. Нерастраченная еще сумма – 52 тысячи рублей – лежала в багажнике. На допросе подозреваемый признался, что деньги похитил затем, чтобы отдать накопившиеся долги, но из потраченных за неделю 90 тысяч не отдал ни копейки. Большую часть денег мужчина потратил на наркотики. Другие вещи – сотовые телефоны, золотое кольцо, портмоне – приобщены к уголовному делу. Подозреваемый арестован, ведется следствие.

Вроде бы – обычный, банальный разбой. Но есть в этой истории одна нелепо-трогательная подробность: тщательно нарисованный от руки план почтового отделения. Прямо как в детских книжках про шпионов. «Вы не получите план аэродрома, гражданин Гадюкин!» То есть этот человек специально приходил в отделение, как-то сумел обследовать помещения, узнать, где какая комната, где двери и окна… Зачем? Неужели поселковая почта – такое большое, запутанное здание? Наверняка – просто зал для обслуживания клиентов и пара кабинетов для сотрудников. Зачем он все это тщательно зарисовывал и, главное, хранил потом листок дома?

И деньги он потратил тоже как-то нелепо и смешно – на наркоту, мопед (детский сад какой-то), мобильники, портмоне. Жалкое, унылое подобие «красивой жизни». 90 тысяч за неделю просадил на какую-то ерунду. Очередной криминальный идиот.

Потерял школьные грамоты

В дежурную часть линейного ОВД на станции Новосибирск-Главный поступило сообщение о случае мошенничества. Для того чтобы достичь цели, злоумышленник воспользовался доверием гражданина, оказавшегося очень легковерным.

37– летний житель Новосибирска обнаружил у себя дома пропажу грамот, полученных им за время учебы в школе. Для розыска школьных раритетов мужчина поступил нетрадиционно -подал объявление в газету с просьбой вернуть грамоты за вознаграждение. Сразу же откликнулся «доброжелатель», попросивший за содействие 1000 рублей. Однако из рук в руки деньги переданы не были. Для этих целей «доброжелатель» попросил рассчитаться с ним путем покупки карт экспресс-оплаты сотовой связи.

Прибыв на вокзал, мужчина приобрел карты на 1050 рублей и продиктовал коды карт по телефону. Зачислив деньги себе на счет, обещавший содействие в розыске грамот абонент оказался недоступным, до него легковерный приобретатель карт так и не смог дозвониться, грамоты возвращены не были. В настоящее время проводится проверка заявления обманутого гражданина.

История одновременно смешная и загадочная. Человеку 37 лет, он зачем-то хранит школьные грамоты. За отличную учебу и примерное поведение в третьем классе. За победу в конкурсе чтецов в четвертом классе. За первое место в соревновании школ района по метанию теннисного мяча. Грамота лучшему политинформатору. Удостоверение о сдаче норм ГТО. И тридцатисемилетний дядька, видимо, так ими дорожит, что, обнаружив пропажу бесценных трофеев, дает какое-то безумное объявление, платит неизвестному целую тысячу рублей… Да пропади они пропадом, эти грамоты, этот старый ненужный хлам. Что в них может быть ценного? Однако что-то в них было чрезвычайно ценное для этого мужика. Какие-то, может быть, особые воспоминания были связаны с этими пожелтевшими листочками. Чужая душа потемки…

И вот еще что интересно. Приходит человек в милицию, говорит: у меня грамоты школьные пропали, за отличную учебу, примерное поведение и метание мяча, я подал объявление, человек позвонил, я ему деньги перевел, а человек пропал, товарищ капитан, прошу возбудить уголовное дело. И товарищ капитан, как законопослушный слуга народа, начинает заниматься этим делом, проводит проверку. Сплошь и рядом милиция отказывается возбуждать уголовные дела по реальным тяжелым преступлениям, а тут такая невероятная готовность прийти на помощь гражданину, потерпевшему, фактически, из-за собственной дури. Странно, очень странно. И довольно-таки смешно.

Утонула в ведре

Прокуратура Пинежского района Архангельской области проводит проверку по факту оставления в опасности ребенка. Проверка проводится в отношении матери, оставившей ребенка с выпившей бабушкой.

По данным прокуратуры, 10 апреля 2008 года мать, злоупотребляющая спиртными напитками, вместе со своим сожителем отправилась в отделение Сберегательного банка села Карпогоры для снятия со счета денег, начисленных по уходу за ребенком. Дочь Ульяну, которой было 1 год и 4 месяца, оставила с бабушкой, находившейся в состоянии алкогольного опьянения. После ухода родителей Ульяна находилась без присмотра, так как бабушка уснула. Девочка играла одна, зашла на кухню, где на полу стояло ведро емкостью 18 литров, наполовину заполненное водой. Ульяна наклонилась над ведром, чтобы достать из него игрушку, перевернулась головой вниз и захлебнулась. Тело девочки спустя продолжительное время обнаружила соседка, которая пришла в гости к бабушке потерпевшей.

В ходе проверки было установлено, что мать Ульяны ненадлежащим образом исполняла обязанности по воспитанию малолетней дочери: злоупотребляла спиртными напитками, оставляла девочку одну дома без присмотра взрослых, могла оставить голодной и в сырой одежде. Пинежским следственным отделом следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по Архангельской области и Ненецкому автономному округу по факту смерти Ульяны проведена проверка. Принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления. Копии материалов направлены в ОВД по Пинежскому району по подследственности для решения вопроса о привлечении матери к уголовной ответственности за оставление ребенка в опасности и неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего (ст. 125, 156 УК РФ). Материал находится на контроле у прокурора района.

Какое преступление? Не было никакого преступления. Просто так сложились обстоятельства. Просто мама постоянно находилась в состоянии алкогольного опьянения. Сожитель мамы тоже то и дело находился в этом состоянии. За девочкой присматривать как-то некогда, это такое состояние, когда некогда размениваться на мелочи. И бабушка тоже, вот незадача, склонна была себя привести в состояние опьянения. И не могла подстраховать, подставить свое старческое плечо. А тут ведро случайно стояло на кухне. И девочка случайно туда наклонилась, случайно упала и случайно захлебнулась.

Соседка, пришедшая в гости к сладко спящей бабушке, возможно, тоже была слегка (или сильно) опьянена.

Сейчас проведут проверку. Может быть, маму привлекут даже к уголовной ответственности. Дадут какой-нибудь условный срок или исправительные работы. Потом мама с сожителем родят еще девочку или мальчика. «Младая будет жизнь играть». Может быть, этому ребенку повезет больше, чем девочке, захлебнувшейся в ведре емкостью 18 литров.

Убила вилкой

Прокуратурой Ванинского района Хабаровского края утверждено обвинительное заключение по уголовному делу в отношении 18-летней жительницы п. Ванино Хабаровского края, которая обвиняется в совершении убийства.

По мнению следствия, 30 сентяб?ря 2007 года нетрезвая жительница поселка, поссорившись с мужчиной, нанесла ему не менее восьми ударов вилкой по различным частям тела.

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, смерть потерпевшего наступила не более чем через 1-2 минуты после причинения телесных повреждений. После предъявления окончательного обвинения жительница поселка свою вину признала в полном объеме. Уголовное дело, возбужденное по ч. 1 ст. 105 УК РФ (убийство) направлено в Ванинский районный суд для рассмотрения по существу.

Вообще– то, Ванино -довольно мрачное место. Сейчас это обычный порт, очень крупный, сюда заходят суда со всего мира, все флаги в гости, так сказать. Порт развивается и процветает. А раньше отсюда возили заключенных в Магадан, на Колыму:

 
Я помню тот Ванинский порт
И вид парохода угрюмый,
Как шли мы по трапу на борт
В холодные мрачные трюмы…
 

Место с непростой историей, пропитанное мрачными воспоминаниями. Может быть, какая-то зловещая и необъяснимая закономерность есть в том факте, что в таком месте выросла свирепая девушка, способная вилкой убить взрослого мужчину.

«Не бойся ножа, бойся вилки: один удар – четыре дырки», – вроде бы шутливая присказка, а вот поди ж ты – восемь ударов, тридцать две дырки, и человека нет.

Дмитрий Данилов

* БЫЛОЕ *
Михаил Зенченко
Страшная ночь

Рассказ

Словечко «попса» – прилипчивое, но невнятное. Оно на самом деле не для классификаций. А для того, чтобы пригвоздить к позорному столбу автора, нелюбезного сердцу диванного критика. «Ум незрелый, плод недолгой науки, не побуждай к перу его руки!…» Примерно так.

Но часто ли пошлость несусветная и тупость непроходимая царапали сердце и слух читателя-денди, часто ли он жаждал, чтобы его друзья и соседи не милорда глупого с базара понесли, а кого почище? Борцов с «литературной пошлостью» на самом деле всегда было немного, а любителей легкого чтения, призванного пощекотать нервы или выбить слезу – сколько угодно. Скажем, уездная барышня, приученная гувернанткой к французским романам, вряд ли могла проникнуться суждениями высокого вкуса. Ее нежная натура тянулась к описанию страстных признаний, разбойничьих авантюр или святочных страшилок. Шекспир и Жорж Санд в одном флаконе!

Тем более что написать хорошее развлекательное чтиво тоже стоило определенного труда. Недаром генералы от литературы любили использовать его ходячие сюжеты – взять хоть происхождение знаменитых белкинских «болдинских побасенок». Или вот популярная в XIX веке «Любовь атамана Прокла Медвежьей Лапы, или Волжские разбойники». Эта вещь напоминает пушкинского «Дубровского». Только герой много брутальнее. И нет трогательных сцен наподобие той, где крестьянину «кошечку жалко». И мироеда Троекурова нет, и отказа от дворянства ради чести. Никакой такой философии, одна лишь страсть и храбрость безрассудства.

Неплохим материалом для классика мог бы послужить и рассказ «Страшная ночь» – о солдате, пришедшем на побывку и прикинувшемся перед родителями чужаком. Убийство, обнаружение родства, безумие стариков. Чем не сюжет для новеллы Эдгара По или раннего Гоголя? Литературный сор – он тоже требует внимания. Хотя бы как почва, на которой произрастают литературные баобабы.

Рассказ печатается по отдельному изданию: Зенченко М. В. Страшная ночь. Военно-Книжный магазин Н. В. Васильева. С.-Петербург, Типо-Литография В. И. Штейн. 1886.

Рядовой Ермило Дегтяренко весело и бодро шел в свою родную деревню Лемяши. Немного ему до нее пути оставалось – верст десять, не более. День склонялся уже к вечеру, и путник прибавил шагу.

– И во сне не снилось батьке и матке, что я в бессрочный домой иду, – думал, самодовольно улыбаясь, Ермило: ничего нарочно не писал. Пусть-ка узнают они теперь меня. Я сразу-то не сознаюсь, что их сын, а просто зайду, будто мимоходом, и попрошусь на ночь. Да трудно и узнать: пошел на службу еще и пуху на лице не было, а теперь во какая бородища!

Путник поравнялся с малым березняком, за которым в лощине стоят и Лемяши. Уже стемнело, и хат нельзя было видеть, только мелькавшие то там, то сям огоньки давали знать о близости деревни. Сердце Ермилы сильно застучало. Многое из прошлого воскресло в его памяти. Вот он вошел на мостик, перекинутый через ручеек, и невольно приостановился.

«Эка! Будто вчера был здесь, никакой перемены, – подумал он. -Журчит ручеек, как и тогда журчал… Пожалуй, и моста за это время не переделали, хоть и короток был; осенью и весной сколько шагов от моста по воде еще нужно было сделать, чтоб до сухого места добраться. Жаль, что темно, не вижу. Но такой же маленький, кажись, какой и был. Эх, – вздохнул он, – будет ли мне так житься сладко, как жилось когда-то? Вон сосна-то, голубушка, и в теми заметна. Не срубил никто ее, спасибо: дорога она мне. Сколько ноченек скоротал я возле нее, поджидая Марусю… пока это она, бывало, тайком улизнет из хаты, когда заснут, а потом, ползучи через огороды, доберется до меня… Зато радости сколько тогда было!… Прижмется ко мне крепко и дрожит, бедная, боясь, чтобы из людей кто не нашел. А мне ничего: целую ее щеки белые, да к сердцу ее прижимаю. Да, было времечко да сплыло, не поймаешь его. А теперь, писали мне, Маруська замужем за Корнилой и детей имеет. А еще ждать меня обещалась! Эх, жалко! А краше девки на деревне не было, что и говорить. Другой такой не найдешь! А жениться мне теперь кстати: 300 рубликов имею. Хозяйство можно завести. Земли батька даст, да и за женой тоже сколько-нибудь дадут».

Размышляя таким образом, Ермило поравнялся с корчмой, стоявшей перед самым входом в деревню, и увидал стоявшего в дверях человека.

– Здорово, земляче! – говорит Ермило.

– Здорово, – слышится ответ. – А кто будешь таков?

– Признай.

– Где – в такую темь признать-то! Голос незнакомый.

– А я тебя сразу по голосу узнал, – сказал Ермило: – ты корчмарь Ицка будешь?

– А вот заверни в корчму, так лучше распознаем друг друга, – ответил жид. – Водка у меня богатая есть, только бы деньги были.

– Ладно, зайду, – ответил Ермило. – Деньги найдутся, не голяк какой.

Вошли они в корчму, и видит Ермило, что за прилавком сидит жидовка с чулком в руках, а перед прилавком мужик стоит, узнал Ермило и жидовку и мужика, да не высказал этого.

– Ну что же, признал меня? – спросил Ермило, войдя в освещенную корчму.

– Где там, служивый, признать!

– Ну, давай осьмушку, выпью со всеми вами, а за это время приглядитесь ко мне, так и узнаете.

– А, знаю! – воскликнул жид, – ты будешь сын Очкура, мужика из села Хоробич. Заезжал батька твой вчера ко мне, ехавши из города, говорил, что ждет из полка сына. А ты как тут.

– Узнал, нечего сказать, – засмеялся Ермило.

Жидовка и мужик приглядывались к солдату, но тоже не узнали его.

Водка была подана. Подошел Ермило к прилавку, взял четыре стаканчика, поставил их в ряд и налил в них водки.

– Ну, пейте, братцы, все за мое здоровье, – предложил Ермило.

Жидовка отказалась.

– Нет, этак нельзя. Хайка, должна и ты выпить, – настаивал Ермило.

– А ты откуда меня знаешь, что я Хайка?! – удивилась еврейка.

– Потому что знаю, – улыбался Ермило. – Это у вас у всех такие глаза плохие, что не можете признать меня.

– Ну, скажи, служивый, сам, кто ты такой, – сказал корчмарь, видимо, довольный предложенным угощением солдата.

– Сын Дегтяренко.

Bce так и ахнули.

Начались расспросы. Надолго ли Ермило домой пришел, где служил и тому подобное. Поговорил с земляками Ермило и, вынув деньги, начал за водку расплачиваться. Как увидел жид в руках Ермилы целую пачку ассигнаций, так и задрожал всем телом.

– Ой, вей! – воскликнул он. – Откуда у тебя, Ермило, столько грошей?

– Это мое дело, брат, – ответил холодно Ермило и нарочно перебирал в руках бумажные деньги, точно дразнил жида.

– Вот счастье батьке, вот счастье, – восклицал жид.

– А там увидим, что будет, – ответил Ермило, спрятал деньги в карман, попрощался и ушел.

Подходит Ермило к своей хате, видит огонь. Постучался.

– Кто там? – спросил старый Дегтяренко, повернув голову к окну, откуда послышался стук. Он сидел на лавке и гнул обручи на бочку. Старуха лежала на полатях.

– Солдат, – ответил Ермило.

– А что тебе нужно?

– Пустите на ночь. Иду в село Крапивну, да далеко она отсюда. А темь большая, и ноги пристали.

– У нас негде, служивый, иди к Зезюле-сотскому, он пускает, у него и хата для этого отдельная есть. Он плату берет.

– Где мне по ночи искать сотского? Пусти к себе, добрый человек, – проговорил Ермило, – плату я дам: мне все равно кому ни платить.

– Да пусти уж, – отозвалась с палатей Дегтяриха. – Плату даст, чего же тебе? – А лавка за столом свободная, выспится на ней, к тому же солдата нужно пожалеть, ведь и Ермило наш тоже солдат.

– Добре, пущу, – сказал старый, лениво поднимаясь с лавки. Вышел он из хаты и отворил ворота. Солдат вошел во двор, а там за хозяином и в хату. Сбросил шапку, перекрестился, поздоровался с хозяевами; снял котомку с плеч и уселся.

– Может, и поесть что найдется у вас? – спросил он.

– Яичница разве с салом? – отозвалась хозяйка.

– Давай и яичницы.

Опустилась с палатей Дегтяриха и пошла в амбар за яйцами.

– А чей будешь в Крапивне? – спросил хозяин солдата, принимаясь снова за свои обручи.

– Зарубы мужика.

– Такого не знаю.

– А у тебя, старик, есть сыновья?

– Есть. Один женился и двором теперь живет, а другой в солдатах.

– Весть о себе подает?

– Подает, да редко. Почитай, больше года не писал.

– Что же так?

– Не знаю.

– А урожай этого лета какой у вас был, старик? – помолчав, спросил Ермило.

– А что тебе?

– Да так.

– Плохой. Засуха была.

– И в Крапивне, значит, не уродился хлеб.

– Должно быть, и там плох, не далече она от нас – верстов пятьдесят.

– Хорошо теперь выходит, что с деньгами домой иду: батьке помогу, – проговорил Ермило.

– А много грошей имеешь?

– Довольно будет. Для целой семьи на весь год хватит, – ответил Ермило и, вынув кошелек с деньгами, развернул пачку ассигнаций и показал их старику.

Забилось сердце у старого Дегтяренко. А Ермило, ради хвастовства, разложил бумажки по столу и начал считать их.

В это время в хату вошла старуха, взглянула на деньги и затряслась. Отроду не видала она так много денег. Потом взяла топор и начала откалывать от дров щепки, чтобы приготовить на них яичницу. А грешная мысль о том, что хорошо было бы завладеть деньгами солдата, не выходит у ней из головы. Старый Дегтяренко продолжает гнуть обручи. И его голову осаждают те же грешные думы.

А Ермило посчитал деньги и спокойно спрятал их в карман.

– Ну, хозяйка, – сказал он, – потом, приготовишь яичницу, скажи мне, а я прилягу на лавку, устал. Усну если – разбуди.

– Ладно, – ответила Дегтяриха и начала медленно возиться около печки.

– Да! – спохватился Ермило. – Нужно ведь и водки выпить. Сходи, старик, в корчму за водкой, заплачу тебе за это и выпьем вместе.

– Можно. Давай деньги.

Ермило дал 30 копеек.

Одел свитку старый, засунул бутылку в карман и вышел.

Дегтяриха не выдержала, выбежала за мужем.

– Ну, что тебе нужно? – спросил Дегтяренко жену, когда она дернула его на дворе за полу.

– У солдата грошей много, – шепнула она.

– Так что же с этого? – отозвался так же тихо старый.

– Убьем его.

– Дурная, как же мы его убьем?

– Топором.

– Страшно.

– Что тут страшного? Убьем, вывезем в поле и бросим в овраг.

– Обожди, вернусь с корчмы, тогда поговорим об этом.

Ермило, оставшись один в хате, прилег на лавку и думает: старики завидуют деньгам беда как, а не знают того, что я их сын. Завтра откроюсь.

Забыл он, что сознался корчмарю, который мог выдать его батьке, и мечтал о том, сколько радости даст он родным, когда признается им, кто он! Закрыв глаза, он притих, боясь говорить с матерью, чтобы не проговориться.

Вошла Дегтяриха в хату, видит: солдат спит. Забила ее лихорадка, скорее захотелось покончить с ним.

Взяла она топор в руки и подкралась к Ермилу сзади. Размахнулась и ударила острием в лоб. Шевельнулся было Ермило, да так и застыл на месте. Залила кровь хату, и мозги из черепа Ермилы брызнули на пол.

Тучи заволокли небо. Поднялся ветер. Старый Дегтяренко спешил в корчму, чтобы скорее взять водки, да домой до дождя поспеть. Думает: а погодка славная становится, упрятать солдата можно будет так, что и концов не останется.

– Здравствуй, Ицка! – сказал Дегтяренко, а в глаза жиду не смотрит, на лице тревога.

– Ой, вей, яким ты барином, Дегтяренко, сразу стал, на нашего брата и глядеть теперь не хочешь! – говорит корчмарь и усмехается.

– Яким таким барином? – спрашивает старый сердито. – Давай-ка водки скорее, Ицка, а языком лишнего не болтай.

– Ничего лишнего не болтаю, а правду говорю. Разбогател, так и загордился.

Раскрыл глаза широко на жида Дегтяренко и диву дается, что он говорит, про какое такое богатство.

– Что глядишь так? – продолжал жид. – Ты думаешь, я ничего не знаю, что у тебя теперь грошей и куры не клюют?

– Про якие гроши говоришь ты, чертов жидюга? – не на шутку рассердился Дегтяренко.

– А про такие, которые Ермило твой принес.

– Чи ты сумасшедший, Ицка, чи правду говоришь? Який Ермило?

– Сын твой, солдат, он шел около корчмы и заходил сюда, водку тут пил. А як вынув гроши для расплаты, ой, вей!… Тут в целом уезде ни у одного пана столько денег нет!

Догадался тогда Дегтяренко, в чем дело, схватил скорее бутылку водки и побежал домой.

На дворе гудит ветер, дождь идет и рубит прямо в лицо Дегтяренко; ветром у него с головы шапку сорвало, а старый бежит, не слыша под собой ног. Добежал до своей хаты, стучит в ворота, а сам чуть дышит от усталости.

– Это ты, старый? – спрашивает тихо Дегтяриха со двора.

– Я, пусти скорей.

– Чего стучишь так, что вся деревня слышит? – ворчит Дегтяриха, отворяя ворота.

– Ну, что солдат? – спрашивает старый.

– Припирай ворота, а потом спрашивай; да не кричи, – ворчит снова Дехтяриха.

– Что так?

– Да так; покончила я с ним.

– Убила?!

– А что ж, тебя дожидала.

– Что ты наделала! Это же сын наш Ермило. Он в корчме был, там его распознали.

– О, Боже мой! Окаянная я! – закричала Дегтяриха, – не будет мне покоя ни на этом свете, ни на том!

На дворе сделалось так темно, что хоть глаз выколи. Поднялась страшная буря: закрутились вихри, разъяренным зверем завыл ветер, деревья гнулись, затрещали обветшалые крыши и дождь хлынул, как из ведра.

Деревья с корнем вырываются из земли, срываются крыши и солома носится по улицам, ровно пыль какая.

Никто не пожелал бы и злейшему врагу своему быть в эту ночь на улице, а не только самому выйти. Но вот слышат лемяшевцы, что на улице раздается, вместе с ужасным воем ветра, плач и вой женщины. Замрет ее голос на минуту, потом снова раздается. И навел этот голос на всех, кто слышал его, страх и уныние. «Это ведьма ходит по деревне», – говорят люди промеж себя по хатам, и страх их берет еще больший. «Повесьте, зарежьте меня, люди добрые, я сына убила, окаянная!» – ясно долетает до них.

Некоторые из них хотели уже выйти на улицу, чтобы узнать, не человек ли это кричит, да боятся: А вдруг да ведьма? Схватит тогда она человека, потащит в болото, чтобы утопить его.

Наконец ведьма подбегает то к одной, то к другой хате, стучит кулаками по окнам; бьются стекла и летят со звоном на пол. Дети, пугаясь, с плачем бросаются под лавки, под столы, под печи и прячутся там. Bетер, свистя и шумя, врывается с дождем в разбитые окна. Льются уже целые лужи с подоконников, а никто из жильцов не подходит к разбитым окнам, чтобы закрыть дыры: боятся, как бы ведьма не схватила за руки, да не вытащила в окно.

Но вот явились смельчаки, повыскочили на улицу, бегут за ведьмой и ловят ее. Что за чудо? Ведьма в руках, а не оборачивается ни в свинью, ни в собаку и кричит все свое: «Зарежьте меня, окаянную, я сына убила».

Теперь и трусы все сделались смелыми: ни буря, ни ливень не удерживает их в хатах, каждому хочется посмотреть на ведьму. Тащат они ее к старосте, чтобы у него спросить, что делать с ней. Привели. В хате начали заглядывать ведьму. Страшной она показалась: волоса на голове у ней распущены, всклокочены, частью порваны, руки и лицо в крови; одежа мокрая. «О, Господи, что за страсти такие, – говорят мужики, – ведь это Дегтяриха! Когда же она ведьмой стала?»

Оборвавшимся, охриплым от крика голосом несчастная мать поведала им свое ужасное, страшное дело.

Бросились тогда люди к хате Дегтяренко. Входят к нему и видят: весь пол залит кровью, а на лавке лежит солдат с разрубленным черепом; под полатями висит на веревке сам старый Дегтяренко. Язык у него высунут, глаза открыты, лицо распухшее…

С тех пор прошло много лет. Дегтярихи давно на свете нет. Она сошла с ума в ту же ночь, когда убила сына. Но лемяшевцы и теперь еще с ужасом вспоминают эту страшную ночь, и долго еще будут помнить ее.

Материал подготовил Евгений Клименко