Текст книги "Нат Пинкертон и преступное трио.Сборник"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава IV
Ввиду смерти

Вскоре после того как разбойники, повалив, связали Ната Пинкертона в маленькой задней каюте «Примрозы», туда пришел их предводитель Патрик. Он страшно рассердился, узнав, что первый его пленник убежал. Но несколько успокоился, когда рыжий Билли, очнувшись и приподнявшись, при виде связанного Ната Пинкертона воскликнул громким торжествующим голосом:

– Да кто же это здесь у нас?

Он сразу вскочил на ноги и нагнулся над беспомощным сыщиком, который в этот момент тоже как раз открыл глаза.

– Кто это? – заревел Патрик. – Кто этот негодяй, который освободил нашего пленника, но зато сам попался?

– Нат Пинкертон! – воскликнул Билли хриплым голосом.

– Нат Пинкертон?! – повторили все присутствующие. Бешеная злоба Патрика превратилась в сатанинскую радость.

Толкнув связанного сыщика ногой, он радостно закричал:

– Нат Пинкертон!.. Нат Пинкертон!.. Мы поймали самого знаменитого сыщика на свете. Друзья, такой удачи нам не выпадало еще никогда. Этакого сыщика уже больше не найдется, потопи мы еще хоть сто торговых и полицейских судов. Пинкертон наш. Ну, вот это праздник! Проклятая собака, мы тебе придумаем достойную казнь.

Нат Пинкертон улыбнулся:

– Смотрите, чтобы не вышло наоборот. Не торжествуйте преждевременно.

Патрик опять толкнул его ногой:

– Ты думаешь, твой бежавший помощник спасет тебя? Ого, теперь мы будем более осторожны. Шесть человек останутся здесь сторожить… Дать сигнал лодкам, что надо возобновить поиски первого сыщика. Невероятно, чтобы он достиг берега вплавь. Если мы его не поймаем, так он утонет, конечно.

Пинкертон мысленно соглашался с ним, но тем не менее его все еще не покидала вера в возможность спасения. Ведь Боб знал план, как добраться до города, и великий сыщик почти не сомневался, что его помощник сделает хотя бы попытку овладеть одной из моторных лодок. Ввиду того что прошло уже порядочно времени, а молодого сыщика так и не поймали, Нат Пинкертон окончательно убедился в удаче Боба и в том, что он находится по дороге в Порт-Рован.

Между тем его, как и Боба, привязали к столбу в стоячем положении и оставили под присмотром шести человек.

Джон Патрик решил показать себя на этом сыщике, он втайне всегда боялся, как бы нью-йоркский Нат Пинкертон не появился на озере Эри и не взялся за поимку всей их шайки. Принимая во внимание успехи Пинкертона, о которых он достаточно слышал, Патрик до сих пор считал себя не совсем в безопасности.

Теперь негодяй торжествовал, а с ним вместе и все его сообщники.

– Мистер Браун обрадуется, когда узнает, что мы уничтожили самого опасного сыщика, – говорил Джон в кругу своих товарищей. – Через час надо сняться с якоря, и там, на середине озера, расправимся со шпионом. Я уже придумал, каким способом отправить его на тот свет; он при этом способе долго еще помучится в предсмертном страхе. Небось обычное хладнокровие покинет его, когда, привязанный к жерлу пушки, он увидит перед собою верную смерть в поднимающейся искре фитиля.

Разбойники громким хохотом выразили одобрение злодейской выдумке. Они сейчас же притащили водки, и в каюте Патрика началась дикая попойка – негодяи уже праздновали предстоящую смерть сыщика.

Так прошло больше часа. Наконец, Патрик приказал поднять якорь, на котором стояло судно, и пароход направился на середину озера. В этот момент вдали с одной из моторных лодок, послышался двойной гудок. Это был сигнал об опасности, а также сообщение, что лодка везет важные новости.

Через несколько минут она подплыла к пароходу. Патрик страшно испугался, когда один из приехавших, поднимаясь еще по лестнице, крикнул хриплым от волнения голосом:

– Все пропало! Приближается целая флотилия, чтобы захватить «Примрозу».

Вестнику ответил общий возглас ужаса и злобы. Патрик, вне себя от возбуждения, схватив за горло взошедшего на борт, начал его трясти.

– Это неправда!.. Это ложь! – ревел он в исступлении.

Но это продолжалось недолго, он скоро опомнился, и тогда прибывшие на лодке разбойники подробно рассказали обо всем, что видели и слышали в Порт-Роване.

– Вперед! Полным ходом! – скомандовал Патрик с налившимся кровью лицом, когда преступники кончили свой доклад. – Дальше, на середину озера. Придется пожертвовать «Примрозой», но сначала надо казнить Пинкертона. Тащите его к пушкам. Откройте люки и направьте в них жерла. На середину палубы несите динамит со взрывным снарядом. Пускай собаки взлетят на воздух, как только посмеют взойти на «Примрозу».

Все приказания тотчас же были исполнены. Нат Пинкертон слышал каждое слово Патрика. Его отвязали от столба и потащили на носовую часть парохода, вооруженную с каждой стороны тремя пушками.

Находящиеся перед ними люки были устроены так искусно, что в закрытом положении они едва ли могли быть замечены. Теперь их поспешили открыть.

Патрик в диком бешенстве набросился на Пинкертона и нанес ему кулаком сильный удар по лицу.

– Это ты во всем виноват, собака! – хрипел он. – Ведь это ты придумал, чтобы твой помощник овладел нашей моторной лодкой.

Пинкертон хладнокровно кивнул:

– Да, я.

– За это ты поплатишься! – закричал рыжий разбойник. – Вперед! Заряжайте пушку картечью.

Пинкертон видел, как ее зарядили.

Злодеи с злобным смехом привязали его таким образом, что живот пришелся перед самым отверстием жерла.

Когда приготовления были закончены, в запал вложили фитиль, конец которого спускался на палубу. Патрик, зажигая его, с язвительной усмешкой посмотрел Пинкертону в лицо и сказал с дьявольским злорадством:

– Выстрел произойдет через несколько минут. Следи за тем, как искра поднимается все выше и выше. И если тебе теперь удастся освободиться, то я сам брошу все и повешусь на первой осине. Ну, товарищи, идем. В лодки. Зажгите фитиль под динамитом. Чтобы через час все взорвалось. К этому времени подоспеют и наши преследователи.

Преступники, посылая по адресу Пинкертона всякого рода злые насмешки, направились по узкой лестнице к открытому люку. Патрик шел последним. Он втащил за собою лестницу, а затем еще раз все с той же гадкой усмешкой просунул в люк свое противное лицо.

– Отправляйся в пекло, собака сыщик! – крикнул он сверху.

Пинкертон наблюдал между тем за горящей искрой, успевшей уже подняться на половину высоты пушки, заряженной картечью, которая должна разорвать на куски его тело.

Джон Патрик исчез, но еще доносились отдельные возгласы; наконец раздался шум приведенных в действие моторов. Преступники уехали, покинув «Примрозу» на произвол судьбы.

Нат Пинкертон остался один. Великий сыщик был ошеломлен. Но сильной волей он преодолел охватившую было его слабость. Он понимал, что нельзя терять ни секунды; мозг должен был работать лихорадочно, чтобы найти выход из этого, по-видимому безвыходного, положения.

Горькая улыбка показалась на его крепко сжатых губах: средств к спасению не было. Пристально смотрел сыщик на фитиль – огонь достиг уже того места, где шнур касался пушки. Еще четыре минуты – и выстрел разорвет его на части…

С отчаянной силой рванул он связывающие его веревки, стараясь придвинуть к себе ту петлю, которая была натянута на дуло пушки и к которой были прикручены его руки; он почувствовал, что это ему могло бы удаться.

Но слишком медленно!.. В четыре минуты – а оставалось теперь уже только три минуты – он не мог освободиться. Негодяи это знали. Он погиб. Мысли Пинкертона путались, он закрыл глаза… Дрожь пробежала по его телу; холодный пот выступил на лбу…

Он опять открыл глаза. Искра находилась в пяти сантиметрах от запала. Еще две минуты, и все будет кончено. В этот ужасный момент обычное хладнокровие покинуло сыщика: он задрожал в предсмертном ужасе.

Еще минута!.. Он находился в состоянии того страшного нервного возбуждения, которое близко к помешательству, как вдруг одна мысль промелькнула в его голове. Плюнуть. Просто плюнуть и потушить таким образом ужасную искру.

Но во рту у него все высохло – слюны не было. О, если бы нашлась какая-нибудь жидкость!

Он вскрикнул… Он нашел средство и сразу превратился опять в спокойно обдумывающего сыщика. Не обращая внимания на сильную боль, он прокусил язык зубами. Рот его моментально наполнился кровью, а в следующий миг сыщик выплюнул красную темную жидкость на запал. И еще раз, и еще раз…

Искра находилась всего на расстоянии одного сантиметра от заряда. Взрыв произошел бы через несколько секунд. Но вот полилась кровь. Послышалось легкое шипение. На месте искры виднелось только крошечное облачко белого пара.

Искра потухла – ужасная опасность миновала.

Нат Пинкертон глубоко вздохнул и почувствовал возвращение своей обычной силы. Нетерпеливо стал он рвать и дергать веревки, пока через несколько минут ему не удалось наконец отодвинуть свое тело от пушечного жерла. Вот уж он свободно висит в опутывавших его веревках, вот он вывернулся из них. Затем ему удалось освободить и руки. Теперь он стал действовать с быстротой молнии, крепко сжав губы, чтобы кровь не вытекала изо рта.

Одним прыжком поднявшись наверх, сыщик пробрался через люк на середину судна, схватил положенный под динамит горящий фитиль и мигом вернулся с ним к заряженной пушке. Он направил ее на плывущие одна возле другой лодки, в которых сидели разбойники, потом поднес горящий фитиль к запалу.

Действие раздавшегося выстрела было ужасно: две лодки оказались разбитыми вдребезги и пошли ко дну, у третьей – так повреждены руль и винт, что она не могла продолжать путь.

Раненые и спасшиеся преступники устремились к ней, но большинство их было убито.

Негодяи оказались безоружны, и когда через полчаса прибыли их преследователи, они сдались без всякого сопротивления.

Нат Пинкертон был найден на «Примрозе» лежащим без чувств около пушки. Потеря крови из перекушенного на половине языка довела его до обморока.

Шестнадцать оставшихся в живых преступников, в том числе и Патрика, отвезли в Эри, где в скором времени они были преданы суду вместе с Соломоном Брауном, богатым судовладельцем, который и был главным основателем этой разбойничьей шайки.

Брауна, Патрика и еще нескольких других приговорили к смертной казни; остальных же разбойников, включая и Тома Рэли, – к долговременному тюремному заключению.

Нат Пинкертон совершенно вылечился от тяжелого ранения, которое нанес себе, чтобы спастись от ужасной смерти. Во всех окрестностях озера Эри его прославляли как героя и освободителя, и много чествований было устроено ему и его помощнику, прежде чем они вернулись в Нью-Йорк, где их ожидали уже новые задачи.

Красная маска

Глава I
Ужасная находка

В холодное, пасмурное февральское утро января 1895 года в главное полицейское управление в Бруклине явился пожилой, изящно одетый господин и велел доложить о себе начальнику полиции, мистеру Брауну.

Господин был страшно расстроен, и это сейчас же заметил шеф, как только тот к нему вошел.

Он был еще раньше знаком с посетителем, богатым пивоваром, владевшим большим промышленным заведением, и потому немедленно поднялся с кресла и пошел ему навстречу.

– Добрый день, мистер Нортон! – обратился он к нему. – Что привело вас ко мне? Вероятно, что-нибудь случилось?

– К сожалению, – в сильнейшей степени возбуждения простонал Карл Нортон, не обращая внимания на предложенный ему стул. – Моя дочь Нелли три дня как исчезла бесследно.

– Три дня уже? – переспросил в изумлении начальник. – И вы приходите только теперь, чтобы сделать заявление об этом происшествии?

– Я не мог этого сделать раньше, – возразил богач. – Позвольте мне все рассказать вам. Восемь дней тому назад я уехал из дому на одну неделю и оставил свою восемнадцатилетнюю дочь одну. Вы, конечно, знаете, что это мое единственное дитя, которое мне оставила после себя моя жена, скончавшаяся шесть лет тому назад.

Вы можете себе представить, что я берег ее как зеницу ока. В Нелли была вся моя гордость, вся моя жизнь. Я любил ее безгранично и поэтому окружал ее бдительным надзором, боясь, чтобы она не попала в дурное общество, где могла увидеть и услышать такие вещи, которые могли бы оскорбить ее целомудренные чувства. Это была моя гордость – сохранить ее чистой и непорочной. Я уже много раз оставлял Нелли дома одну, потому и теперь я уехал также без всякого беспокойства. Я посетил многие западные города и никоим образом не мог точно обозначить, где буду находиться, так что ни моя дочь, ни прислуга не могли мне писать. Сегодня ночью я наконец возвратился, и первое, что мне пришлось услышать, это было то, что Нелли с третьего дня вечера бесследно исчезла. Мне рассказали, что в тот вечер моя девочка, закутавшись в свое длинное театральное манго, с поднятым капюшоном и закрытым лицом оставила дом. Она сказала одному из слуг, чтобы не беспокоились, если она поздно вернется, так как она получила приглашение к своей хорошей подруге. Это было последнее, что о ней слышали. Куда она пошла? Из каких побуждений оставила родительский дом? Все это покрыто загадочным мраком, и никто не может дать мне на это объяснения.

– Посылали ли вы с расспросами к тем подругам, которых посещала ваша дочь?

– Без сомнения, я немедленно принял все возможные меры! По всему Бруклину и Нью-Йорку я разослал своих слуг, телеграфировал за границу всем своим знакомым, но отовсюду получил один ответ, что Нелли не видели.

– И вы не имеете ни малейшего предположения о том, куда могла деваться ваша дочь?

– Ни малейшего!

Начальник полиции, после короткого раздумья, медленно заговорил:

– Нельзя ли предположить, что здесь происходит игра за обладание рукой вашей дочери? Может быть, девушка любит какого-нибудь молодого человека, который по своему общественному и материальному положению стоит ниже ее. Она знает, что, вы, мистер Нортон, никогда не дадите вашего согласия на такой брак, и поэтому бежала со своим возлюбленным.

Заводчик энергично и отрицательно покачал головой: – Нет, это не подходит. У меня в этом отношении совсем другие убеждения. Очень часто я говорил своей дочери, что никогда не буду препятствовать, если бы она полюбила какого-нибудь человека и захотела выйти за него замуж, как бы беден и незначителен он ни был. Единственно только, чтобы он обладал честным и благородным характером.

Это знала Нелли, и я уверен, что она немедленно доверилась бы мне, если бы почувствовала к кому-нибудь глубокую симпатию. Нет, и тысячу раз нет, это не так. Для этого я слишком хорошо знаю Нелли. Я абсолютно не могу придумать, что принудило ее покинуть отцовский дом, и я не могу отделаться от мысли и страшного предчувствия, что здесь кроется преступление. Но, Боже мой! Как удалось завлечь мисс Нелли?! Быть может, здесь происходит вымогательство?

О, если бы это было так! Я с радостью заплачу всякую назначенную сумму, только бы получить обратно свое дитя! Я буду безутешен до конца своей жизни, если с моей дочерью приключится какое-нибудь несчастье!

– Само собою разумеется, что со стороны полиции будет немедленно приступлено к самым тщательным поискам! – пояснил Браун. – Было бы более чем удивительно, если бы

не удалось обнаружить какой-нибудь след местопребывания вашей дочери.

– Конечно, сделайте это, мистер Браун. Также и нью-йоркская полиция должна быть осведомлена и получить инструкции.

– Будьте покойны, в самое короткое время сотни служащих будут посвящены в это дело.

– Хорошо! – произнес несчастный отец. – Вы можете не стесняться и тратить сколько нужно, мистер Браун, я за этим не постою. А также надо немедленно сделать объявление о награде в десять тысяч долларов тому, кто возвратит мою дочь или даст хотя бы малейшие указания, которые бы повели к ее розыску.

– Все будет исполнено! Я сам…

Тут начальник прервал свою речь, так как открылась дверь и вошел один из служащих. Это был инспектор Риддер, ближайший помощник Брауна.

Начальник тотчас же заметил по выражению лица своего подчиненного, что тот собирался сделать серьезнейшее сообщение.

– Что случилось, мистер Риддер?

– Экстренное донесение!

Инспектор взглянул в сторону Карла Нортона.

– Вы можете спокойно говорить, мистер Риддер! – заметив это движение, сказал начальник. – Это господин Нортон, который только что мне доставил уведомление о том, что его дочь исчезла три дня тому назад. Вероятно, я вам и поручу заняться расследованием этого происшествия.

Риддер наклонил голову в знак согласия и потом, опустившись по приглашению своего начальника в кресло, начал излагать событие:

– Сегодня утром, около половины седьмого, сделана сенсационная находка трупа в одном старом амбаре в предместье Галлер-стрит!

Браун насторожился, а также и пивовар устремил все свое внимание на рассказчика и не мог оторвать от него глаз.

– Находка трупа! – воскликнул Браун. – Рассказывайте же все подробно и точно!

– Хорошо! Тот старый сарай, о котором идет речь, находится посредине уже давно полуразрушенной усадьбы, расположенной недалеко от Гаванского канала. Он отдается владельцем внаем различным фирмам, чтобы в нем сохранять товары, которые получаются с кораблей или грузятся на них. Этот сарай – старое ветхое здание, входная дверь которого совершенно расшатана и снабжена самым примитивным замком, который всякий желающий посредством простой отмычки может открыть совершенно легко.

Еще сегодня утром там работало множество людей. Они выносили из сарая различные большие ящики и нагружали их на повозки.

Эти ящики заключали в себе большей частью хлопчатобумажные и шерстяные изделия, которые предназначались для местной фабрики «Эльканс и сын».

Надзиратель склада наблюдал за работами, и погрузка была уже почти закончена, как вдруг ему бросился в глаза ящик, который стоял позади других в темном углу. Невольно он спросил себя, что такое заключалось в этом ящике, который хотя и стоял посреди других, но, однако, к ним не принадлежал.

Он тотчас же приказал рабочим вынести ящик наружу и тут при полном дневном свете убедился, что на нем нет никакой надписи или клейма, по которому бы можно было узнать, кому принадлежит ящик и что он содержит.

Тогда он решил его открыть. Крышка была крепко приколочена и в некоторых местах даже наглухо привинчена.

Наконец, ящик был взломан, и тогда все увидели сверху слой древесной ваты.

Когда же смотритель его удалил, то окружающие с громким криком ужаса отшатнулись назад – перед ними в ящике лежал женский труп!

В этот момент Карл Нортон вне себя от страшного волнения бросился к инспектору и схватил его за руку.

– Ради милосердного Бога! – проговорил он, задыхаясь. – Это же была моя дочь! Как, как выглядела умершая? В каком она была платье?!

– Успокойтесь, успокойтесь, мистер Нортон! – уговаривал взволнованного отца начальник полиции. – Вы, наверно, заблуждаетесь! Как могла ваша дочь попасть в такое место?! Нет, нет, это, наверное, совсем другое лицо!

– Рассказывайте дальше! – умолял пивовар задыхающимся голосом.

– На покойной был пестрый маскарадный костюм гейши, – пояснил инспектор.

Услышав это, Карл Нортон вздохнул с облегчением:

– Маскарадный костюм?! В таком случае это не моя дочь!

– На тонком продолговатом лице ее выделялись большие, широко раскрытые глаза, волосы – каштанового цвета.

– Великий Боже! Продолговатое лицо… каштановые волосы… это могла быть и она! – в ужасе шептал Карл Нортон.

– Незнакомка, – продолжал инспектор, – была задушена, как это видно с первого взгляда, петлей, обмотанной вокруг ее шеи. Удостоверение личности, украшения, драгоценности точно так же, как и деньги, отсутствовали.

– Значит, это убийство с целью грабежа, – после некоторого раздумья произнес Браун. – Не нашли ли в сарае или в ящике какого-нибудь признака, которым бы можно руководствоваться, чтобы найти какой-нибудь след?

– Абсолютно ничего!

– Имела ли покойная бриллиантовые кольца на пальцах? Не было ли на ней шейной золотой цепочки с вправленными в нее бриллиантами? – спросил пивовар.

– Я ведь уже сказал вам, мистер Нортон, что ничего подобного не было, – ответил Риддер.

– О, так идем же! Поспешим туда. Я должен ее видеть, должен окончательно удостовериться, что это не мою бедную дочь нашли при таких ужасных обстоятельствах!

– Ладно! – соглашаясь с ним, подтвердил начальник полиции – Мы немедленно направимся туда, и мистер Нортон будет нас сопровождать. Хотя я не думаю, что та особа, которую нашли в ящике, была бы мисс Нелли, но все же это будет успокоением для бедного отца, когда он убедится в этом собственными глазами.

Все трое, поспешно оставив здание полиции, наняли экипаж, который в короткое время доставил их в юго-западную часть города к Гаванскому каналу, у которого расположен квартал Галлер-стрит.

Усадьба, в которой находился сарай, со стороны улицы представляла собою не более как пустошь, покрытую сорными травами, камнями и всевозможными отбросами, на заднем плане которой возвышался полуразрушенный дом. Окна этого двухэтажного здания были с железными заржавленными решетками, дверь ветха и расшатана.

Ящик был опять внесен внутрь склада, так как на улице собралось уже много любопытных, несколько полисменов стояли у дверей.

Страшный ящик стоял внизу у одного из решетчатых окон, сквозь грязные стекла которого на него едва падал слабый свет.

Инспектор приподнял крышку и удалил слой ваты, который лежал вверху.

Тогда обнаружился труп молоденькой девушки, и перед зрителями обрисовалось бледное лицо с широко раскрытыми стеклянными глазами.

Карл Нортон был сражен, как ударом грома.

Хриплый крик вылетел из его груди.

– Нелли, мое дорогое, милое дитя! – простонал он и без чувств упал на руки чинов полиции.