Текст книги "Адмирал Ушаков. Том 1, часть 1"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

между служителями оной болезни, что исполняя я наиприлеж-

нейше с неусыпным старанием, к пресечению оной и к

предохранению вверенных мне служителей употреблял следующие

способы.

Напервее, в сходство генерального приказа, всех команд

служители из покоев выведены в степь со всем их экипажем, где

для вверенной мне корабля № 4-го команды служителей, сделав

я из камыша для каждой артели особыя палатки, расположил ла-

герем, как значится в плане1 под литерой А.

А дабы и из оных к лучшему сохранению людей разделить

порознь, около каждой артельной палатки маленькие земляночки

крытыя камышом в плане под литерою В; к развет-

риванию всего служительского платья перед лагерем и по

сторонам оного поставлены деревянные козлы под литерою С;

ко отделению на первый случай больных служителей от

здоровых сделаны маленькие палаточки в стороне лагеря под

литерою D. Для пользования больных перед лагерем же в

довольном от оного расстоянии две большие и несколько маленьких

землянок под литерою Е, а к выдерживанию следующих

в карантине еще гораздо далее в степь расположил таким же

образом особый небольшой лагерь под литерою F, при сих

расположениях наблюдаемо было первое: по сделании

служителям и всему их экипажу подлежащие окурки и очистки, люди

помещены в палатки, а платье их все, кроме что на них во

всегдашнем употреблении, к разветриванию развешено, на

сделанные пред лагерем козлы. И чрез время несколько раз обмыто

в реке. Перед палатками курился беспрестанно огонь для очистки,

и служители над оным каждое утро и вечер окуривали все свое

платье, кое на них в употреблении, а сами после окурки

обмываясь уксусом в палатках потому ж делана подлежащая окурка

и очистка, постели все каждый день из палаток выношены на

ветр. Люди из одной палатки в другую отнюдь не соединялись,

а других команд служители и к лагерю никто допущен не был,

sa покупкой съестных припасов и за водою посыланы с крепким

присмотром при офицере в назначенный от меня по утру час,

с наблюдением, чтоб со сторонними отнюдь никто не

сталкивались, а проходили, сторонясь от каждого с таковою ж

предосторожностью, и в необходимо нужные работы употребляемы были,

и из лагеря никто без особой надобности и присмотра выпущен

не был. О здоровьи служителей наблюдалось всекрайнее

смотрение, и как скоро примечен кто хоть мало нездоровым или сам

скажется больным, оные ту ж минуту отделялись из лагеря в

нарочно сделанные палатки каждый в особую порознь. Артель

же служителей, из коей сказался вновь больной, не должна была

отходить никуда из своей палатки, пока отделенный из оной

человек не осмотрен будет порядочно, в какой оной болезни. По

точном же рассмотрении больные отсыланы в госпиталь или

пользованы при команде, а буде кто из таковых по несчастию

оказался в опасной болезни, оные отсыланы в тяжелый карантин,

оставите после их экипаж равно и те палатки, в которой лежал

больной отделенным, и артельная, из коей был отделен, сожжены,

а артельщики ево отделены были от лагеря в легкий при команде

карантин, который, как выше значит* расположен палатками

особо; где, разделяя оные сколько можно порознь, делана со

всякою предосторожностью людям и платью подлежащая окурка

и очистка и все потребности. Все ж таковые расположении и

наблюдении исполнялись со всевозможным рачением под

всегдашним моим присмотром, даже ни один больной человек

не только без бытности моей при осмотре

лекарском не отсыланы в госпиталь или в

карантин, но и из одной в другую палатку без

меня переведены не были, особливо, когда приказом главной

команды за умножением в госпитале больных тож и по сомни-

тельству более в оную отсылать не велено, тогда разделения

больных при команде служителей в разные по болезням палатки

и весь за оными присмотр, даже и лекарства лекарем каждому

определяемы были всегда при моем свидетельстве. Причем,

исполняя я с точностью все сии предосторожности, не только не

допустил между вверенными мне служителями усилиться

опасной болезни, в самой скорости пресек оную, но и бывших

больных при команде служителей в таковое опасное в рассуждении

язвы время, не посылая никого более дву месяцев в госпиталь,

сохранил почти без утраты счастливым выпользованием при

команде, а хотя по первом пресечении опасной болезни между

посыланными по генеральным приказам в необходимо нужные

соединенно с прочими командами работы после четырех уже

недель начала было вторично оказываться опасная болезнь, но

к искоренению оной, усугубя я неусыпные старания и

предосторожность, не допустя ни мало к распространению, с помощью

божьей совершенно оную пресек, йот 4 числа ноября

минувшего 1783 года более уже не

оказывалась. Настояла крайняя еще опасность и надобность в том,

чтобы по переводе из лагеря служители для зимнего времени

в казармы, посылая оных с прочими во все подлежащие

адмиралтейские работы, сохранить от других команд и мест, в коих та

опасная болезнь жестоко еще свирепствовала, но о сем, "имея я

попечение, старался предупредить и к содержанию служителей

во всей предосторожности к сбережению их сделать все потреб-

ныя распоряжения. Для сего с самого начала, как служители

выведены были в степь, исполняя оными без упущения все

следуемые по приказам работы, сверх того не пропустил времени

исправить порядочно работами отведенные под команду мою

служителей две казармы, сделав к оным порядочные довольной

пространности дворы, обнес огороткою камышом и на них расположил и

сделал все потребные к предосторожностям строения и

отделенные для карантинов места, как значит в приложенном при сем

плане1, а именно, под л и~т е р о ю а значится казарма первой

роты, служителей при ней на дворе; под литерою в три

маленькие земляночки к отделению сказавшихся вновь больных;

под литерою с три, порядочно сделанные, теплые землянки.

Из них одна для пользования при команде больных, а две —

к выдерживанию карантина выписанных из госпиталя и из

главного карантина ж; под литерою е еще три порядочные ж

теплыя землянки, из них одна к содержанию по болезням

в разделении больных, другая – для всегдашней окурки

служительского платья и для очистки на выпуск из карантина

людей; а третья, большая, для отделения от прочих служителей

тех, кои посылаются в работы в разныя мастерства и бывают

всегда соединены с прочими командами служителей. Под

литерою/ надворная кухня, под литерою d нужные места,

отделенные для больных и карантинных от прочих особо. Для

таковых же служителей, кои больше других под сомнительством,

к выдерживанию оных сделан позадь двора особо отделенный

карантин, обнесенный огороткою камышом. В нем сделаны по

пригорку к балке две артельные теплые землянки и шесть

маленьких, и для развешивания платья козлы; для

выветривания ж всего служительского платья сделана между двором и

карантином еще особая огоротка и поставлены деревянные ж

козлы, в оную и поныне ежедневно выносится из казарм все

служительское платье и постели, кроме цветного мундира,

который весь разветриванием выдержан полный карантин и по сдела-

нии юкурками довольной очистки содержится особо под

сохранением. Таковые ж расположении сделаны и на дворе второй роты,

кроме карантинов и покоев, к пользованию больных, кои по

способности места распределены обще при первой роте, по

учреждении всех потребностей, при наступившей глубокой осени

служители, в сходство генерального от 9-го ноября приказа,

переведены в казармы и по сделании оным и всему их экипажу

подлежащие окурки и очистки помещены кому куда следовало в выше-

показанные места, где наблюдается без наималейшего упущения

за оными во всех предосторожностях строгий присмотр, чистота

и опрятность; также и в недопущении к оным никого сторонних

и о прочих потребностях весь тот порядок, как выше сказано,

с большей еще по выгодности места способностью, даже никто из

служителей без моего сведения и со дворов выходить не должен,

а за покупками съестных припасов и во все по приказам работы

посылаются за строгим присмотром при офицерах, кои по

возвращении своем обо всех вверенных им под присмотр

служителях, кто, где и сколько именно при какой работе из оных

находились и о приводе их благополучно, ежедневно подают ко мне

письменной отчет; покупки ж вещей приказом моим в

рассуждении сомнительства во всем запрещены. Кроме буде что

собственно уже мною опробовано необходимо нужным, таковыя вещи

с предосторожностью покупаются при определенных от меня

офицерах в не сомнительных местах и по довольном разветрива-

нии очищаются окурками. Все оное исполняется под всегдашним

рачительным моим присмотром. Причем, вверенные мне

служители под сохранением всевышнего, как выше значит от 4 ноября,

обстоят от опасности благополучно.

За отличные в прекращении свирепствующей опасной болезни

употребляемые мной неусыпно рачительные старания и способы,

с отданного от его превосходительства господина генерал-майора,

кавалера и капитана над портом Александра Петровича

Муромцева 17 декабря прошлого 1783 года с писанною похвалой и

благодарностью генерального приказа при сем прилагаю точную

копию 1.

Флота капитан Федор Ушаков

Вашему сиятельству прежними моими/письмами о здешней

болезни я доносил, что оная хотя имеет слабое действие, однако ж

по временам как в моей команде, так и в прочих частях

оказывалась; ныне же благодаря бога, с 25 числа февраля в морской

части таковых нет, и уповаю на милость божью по учреждению

моему в предохранение от оной попечением во исполнении частных

командиров совсем исчезла.

Особо же вашему сиятельству при сем случае, как до

прибытия моего, так и в мою бытность по справедливости могу

свидетельствовать о господине капитане Ушакове, что он неусыпными

своими трудами и старанием в своей команде прежде всех успел

прекратить, как то изволите, ваше сиятельство, усмотреть из

приложенного при сем поданного ко мне от него плана, каковое он

при тогдашних случаях наблюдал, и ныне наблюдает. Я сии

бумаги вашему сиятельству представляю в рассуждении вашего

милостивого к нему письма и за великое себе удовольствие почту,

ежели он, господин Ушаков, за толь благоразумные учреждении

.

Господин вице-президент, сенатор и кавалер граф Иван

Григорьевич Чернышев предложил Коллегии письмо, писанное к

нему от командующего Херсонским портом господина

вице-адмирала и кавалера Сухотина, в коем пишет, что там, в морской

части, опасная болезнь с 25 числа февраля по учреждению его в

предохранение от оной попечением во исполнении частных

командиров совсем исчезла, особо же свидетельствует о капитане

Ушакове, что он, как до прибытия его, господина вице-адмирала и

кавалера, так и в его бытность, неусыпными своими трудами и

старанием в своей команде прежде всех успел прекратить ту болезнь,

а какие он тогда к тому употреблял и ныне употребляет способы,

приложил план со описанием, прося притом о оказании к нему,

Ушакову, за толь благоразумные учреждении особливого

благоволения, он, господин вице-адмирал и кавалер, не скажет чтоб и

прочие команды не имели в том попечения, но однако ж де его,

Ушакова, в том превосходящие труды заслужили до его

прибытия от начальника благодарность, приказали: к господину вице-

адмиралу и кавалеру Сухотину послать указ, написав во оном, что

Коллегия, прекращение в морской части опасной болезни относя,

во-первых, особливому его, господина вице-адмирала и кавалера,

так как главноначальствующего над тамошним флотским

департаментом распоряжению, а при том старанию и попечению частных

командиров, каковые они употребили в таковых опасных

обстоятельствах точным и непременным исполнением от него на них

возложенного, приписывает совершенное свое удовольствие, особливо

же капитану Ушакову, отличившемуся неусыпными трудами

попечением и добрым распоряжением, чрез что он по своей части

гораздо скорее успел отвратить опасную болезнь так, что оная от

4 числа ноября больше не показывалась, о чем к нему от

Коллегии послать указ, а прочим предоставить объявить помянутому

По указу ее императорского величества Адмиралтейств-Кол-

легия по предложенному от господина вице-президента и

кавалера графа Ивана Григорьевича Чернышова письму, писанному

к нему от господина вице-адмирала и кавалера Сухотина,

которым донесено, что в Херсоне, в морской части опасная болезнь

от исполнения учреждений его частными командирами совсем

исчезла; и притом свидетельствовано особенно о вас, что вы

своими неусыпными трудами и старанием ту болезнь в своей

команде успели прекратить прежде всех и просил об оказании

вам за толь благоразумные учреждения – особливого

благоволения. Определили: к помянутому господину вице-адмиралу и

кавалеру послать указ, написав во оном, что Коллегия,

прекращение в морской части опасной болезни относя, во-первых,

особливому его, господина вице-адмирала, так как главноначальствую-

щего над тамошним флотским департаментом распоряжению, а

при том старанию и попечению частных командиров, каковые они

употребили в таковых опасных обстоятельствах точным и

непременным исполнением на них возложенного, приписывает

совершенное свое удовольствие, особливо же вам, отличившемуся

неусыпными трудами, попечением и добрым распоряжением, чрез

что вы по своей части гораздо скорее успели отвратить опасную

болезнь, так что оная с 4 ноября больше не показывалась, о чем

к вам посылается сей указ. О прочем предоставлено объявить

помянутому господину вице-адмиралу и кавалеру.

На подлинном подписали

Вилим фон-Дезин

Секретарь Афанасий Комаров

Канцелярист Сергей Золотое

Почтеннейшее письмо вашего сиятельства, милостивого

государя от 12 октября, и при том грамота и орден Святого

Владимира четвертой степени следуем[ые] флота господину капитану

1 ранга Ушакову, я имел честь сего числа получить. А как он,

господин Ушаков, находится в Севастополе, то за долг почел

доставить к нему с нарочным, который и отослан сего числа.

Яков Сухотин

В полученном мною сего дня высочайшем именном ее

императорского величества указе за собственноручным ее величества

подписанием изображено: всемилостивейше пожаловали мы

флота нашего на Черном море капитанов первого ранга Николая

Мордвинова и графа Марка Войновича того же флота нашего в

контр-адмиралы; капитанов первого ранга Панаиотия Алексиано

и Федора Ушакова в капитаны бригадирского чина, капитанов

второго ранга Степана Вельяшева, Гаврила Голенкина и Павла

Пустошкина в капитаны первого ранга, повелевая сих последних

исчислять в настоящем чине с первого генваря нынешнего 1787

года. Корабельного мастера чина подполковничья Семена

Афанасьева в чин полковничий, о чем Черноморскому Адмиралтейскому

Правлению чрез сие предлагая, рекомендую контр-адмиралов,

бригадиров и первого ранга капитанов поместить на состоящие

в Черноморском флоте ваканции; за повышение же чинов и

патенты надлежащее по законам взыскание учинить.

Гр. Потемкин-Таврический

В сходственность повеления вашей светлости, мне данного,

эскадры вторая и третья для обучения и экзерциции на море под

командами флота капитанов бригадирского ранга и кавалеров:

вторая Алексиано, а третья Ушакова – отправлены. Какие

ж от меня даны им предписания и инструкции, честь имею вашей

светлости представить копию !.

Марк Иван[ович] Войнович

Повеление его светлости высокоповелительного господина

генерал-фельдмаршала и разных орденов кавалера князя

Григория Александровича Потемкина-Таврического есть для обучения

и экзерциции служителей эскадры отправить на море, а как

эскадра под командою вашей состоит к мореплаванию в

готовности, предписываю нимало немедля с оной отправиться в море, и

обращение ваше иметь к северу от здешнего порта и не далее

Тарханова-Кута, как-то: сие дано для второй эскадры, а третьей

в той же силе, но плавание иметь к осту к Феодосии.

1

Во время вашего плавания содержать себя во всякой

осторожной ко всему готовности и исправности, если же увидите

нечаянное какое на вас нападение, в таком случае поступать по

регламенту, охраняя честь флага российского, употребляя всякие спо*

собы и предосторожности, дабы никакого к тому предосуждения

последовать не могло.

2

Во время вашего плавания, какие встретятся или купно с

вами следовать будут турецкие суда военные или купеческие, оным

никаких обид не чинить, но в потребном случае показывать

вспомоществование и всякую учтивость.

3

За удобный случай наход[и]тся крейсирование ваше к

пополнению карт Черного моря, а потому можете вы велеть сделать

некоторым судам при благополучных ветрах несколько плаваний,

наблюдая с большей точностью и счисление проплываемого пути

в параллель берегов и в виду оного, приближаясь к ему, сколько

безопасность судна дозволять может, привязывая к плаванию

своему пеленгами все знатные по берегу места. Не что так не

может быть легко и удобно, как исследование о склонении

магнитной стрелки в положении ваших судов, ибо как оные будут

находиться около одних мест, то каждой из их столь часто, сколь

ясность неба позволит, делать может обсервацию амплитудов и

азимутов и полуденных высот солнца в разные времена, которые

будучи снесены, сличены и соображены все вместе, неминуемо

довольную точность откроют. Также при удобных случаях

стараться узнать о течении моря. Все сие делать вам, как только

можно будет, не упуская ни малейшего случая, и записывать в

журналы с примечаниями и объяснениями и по возвращении к порту

представить ко мне сверх обыкновенных журналов особые

краткие выписки, а где будут учинены промеры или вновь точнейшая

опись тому – и карты.

4

Во время того плавания стараться к обучению в практике

молодых офицеров и всех служителей, штурманов, подштурманов и

штурманских учеников. То вы не оставите предписать

командирам судов и самому того наблюдать, чтоб во все время плавания и

крейсированйя вашего ничего к тому'упущено не было, то есть до

кого, что надлежит в знании такелажа, в правлении парусами, в

исчислении пути, в положении на карты всякого рода, в

обсервациях, в исправном ведении журналов, в зкзерциции пушками и

ружьями, а наконец и в тактических действиях твердо на вас

полагается, что все сие исполните, как ревностный офицер.

5

Рекомендуется вам, чтоб за штурманами и подштурманами,

а особливо за учениками, сколь возможно, прилежнее наблюдали.

Что командующим в эскадре нашей предписать и по окончании

кампании о успехах и прилежании их к должности и о поведении

командующим, велеть прямо подать ко мне рапорты.

6

Морскую провизию служителям производить по Морскому

уставу, записывая в шнурованные книги.

7

Для сохранения служителям здоровья покупать из

отпущенной вам суммы свежее мясо и зелень, когда случай и время вам

позволит,

8

Предписать командирам вверенной вам эскадры, чтоб на

судах, сколько можно, чаще курить уксусом и порохом и стараться,

дабы служители от болезней предохранены были.

9

Оставшее за употреблением в расход из отпущенной на

эскадру провизии и груз *, приказать по возвращении подать

к порту ведомость.

10.

Крейсирование ваше продолжать до первых чис[е]л будущего

августа месяца и по окончании сего времени для получения

дальнейших наставлений возвратиться к здешнему порту.

11.

Крайнейшую предосторожность иметь, дабы не сообщаться

с судами, идущими из заповетренных мест, и о сем строго

предписать команде вашей.

12

На все, вверенные в команду вашу, суда имеете командирам

в сходственность сей дать от себя инструкции.

13

Какие могут быть с вами случаи, по прибытию к порту

представить ко мне веденные журналы и протоколы, объявя при том,

какие вами сигналы и диспозиции, как для следствия в пути, так

и назначение рандеву, и воинские экзерциции так же и

примечания чинены будут.

14

В прочем поступать вам, усматривая к лучшей ее

императорского величества службе и соблюдение интереса по морскому

уставу, как надлежит и благопристойно есть доброму и верному

ее императорского величества офицеру.

Контр-адмирал Войнович

ЦГАВМФ, ф. Военно-пох. канц. кн. Г. А.

Ордером ваша светлость повелеть соизволили бригадира

и флота капитана и кавалера Алексиано отправить в Херсон и

явиться к господину контр-адмиралу Мордвинову, но как

господин Алексиано одержим болезнью и ехать не в состоянии, на

место оного отправляю флота капитана бригадирского ранга и

кавалера Ушакова.

[Марк Иванович] Войнович

В отсутствии моем препоручаю эскадру мою вашему

высокородию. Все сведения, получаемые вами о движениях неприятеля,

извольте немедленно меня уведомлять. Как скоро флот турецкий

усмотрится, то берегом и водою, если ветр способствовать будет,

немедленно пришлите ко мне курьеров. Все военные

предосторожности наблюдайте. Старайтесь получать сведения с неприятель*

ского берега. Употребите греков* для получения языка. Если

транспортные суда приходить будут к Очакову, то пересекайте

их и в эскадру прикажите приводить, для того можете отряжать

к Кинбурну барказы греческие. Когда неприятельский флот

приближаться будет к Очакову, то батареи, галеры и барказы

приблизьте к Кинбурну, оставя при себе две галеры и два барказа.

Как скоро галера № 1 возвратится, то опись, учиненную ею,

извольте ко мне прислать. Всякий день, если ветр дозволит,

пушечную и ружейную экзерцицию прикажите делать, матроз

обучайте бегать по снастям и парусами управлять, галерам и барка-

зам эволюции почасту делайте. Для сообщения с берегом имейте

всегда шлюпку у Александровского редута. Когда узнаете, что

турецкий флот ушел в тюрты свои, то можете выслать греков к

Хаджибею и ниже по неприятельскому берегу, где могут учинить

нападения, купецкие суда захватить, хлебные их магазейны

расхитить или сжечь их; снабдите их картами Черного моря.

Имею честь донести вашей светлости, эскадру препоручил

я флота капитану бригадирского ранга Ушакову; бригадир

Алексиано за болезнью не мог прибыть.

«Материалы...», ч. XV, стр, 83, № 159.

13 числа его светлость князь Григорий Александрович

Потемкин-Таврический ордером повелеть изволил все суда

разоружить и ввести их в свое каждого место. Но из галер четыре

на некоторое время оставить, приказав им быть у Кинбурна,

чтоб командовать Лиманом. Вследствие чего вашему высокоро-

дию предписываю из состоящих в эскадре судов фрегаты'

«Скорый», «Николай», бот «Битюг», суда «Пчелу», «Таганрог», «Бо-

ристень», «Херсон», «Григорий Потемкин» и «Александр»

отправить в Збуривский залив и разоружить их, а яхту, транспорты и

батареи отправить в Херсон, корабль «Владимир» и фрегат

«Александр» отвесть на Глубокую и при них оставить барказы

за оставлением четырех галер у Кинбурна, последнюю потому ж

в Херсон отправить. С судов «Скорого», «Таганрога», «Борис-

теня», «Херсона» и «Пчелы», как назначаются в переделку, то

пушки снять, а на других оставить свои орудия. В Збуривске

распределить суда таковым образом, чтобы вооруженные могли

защищать вход залива и, в случае нападения, могли бы они учинить

отпор, боту «Битюгу» извольте предписать баканы из гирл снять

до того времени, как лодки вооруженные придут из Херсона в

Буг. Полугалёрку и барказы греческие извольте содержать в Буге

для пресечения неприятельских наездов на наши берега.

ЦГАВМФ, ф. Черноморское Адмиралтейское

1

Ежели неприятель будет переходить через реку Буг или усмо-

трится, что уже переправился на нашу сторону, в известие об

оном выпалено будет с фрегата «Александр» из 2-х пушек,

одна за другой.

2

Ежели будет приближаться к Станиславу или к Глубокой

пристане, усмотря оное, или получа о том известие, выпалено бу~

дет из 3-х п у ш е к, одна за другой.

3

А когда усмотрится, что атакует оныя селения или Лиманом

пойдет к судам, тогда выпалено будет из 4-х пушек, одна за

другой обыкновенной пальбой. К обстоятельному донесению куда

следует о выстрелах, дабы определенные верно вслушались,

сколько раз выпалено, всякий таковой сигнал, спустя несколько

времени, например, около четверти часа, будет повторен

столькими ж выстрелами, сколько было палено в первый раз.

4

Буде ж усмотрится, что он Лиманом пойдет на южную

сторону берега или к Збуривскому заливу, тогда для сигнала пальба

продолжаться будет чрез полминуты пушка за пушкой. Сию

пальбу будет репетовать также пушками в Збуривском заливе

фрегат «Скорый».

Сведения о движении неприятеля должно получать с

кордонов или объездов, которые будут около Буга, ежели усмотрят

надобность, для учинения сигнала должны оттоль присылать

нарочных на Глубокую пристань или фрегат «Александр», только

нужно, чтоб они доносили верно без ошибки, дабы не причинить

сигналом излишней понапрасну тревоги.

А ежели почтено будет за нужное в скорости дать знать о

сильном неприятеле, то на берегу в удобных местах должно

учрежден быть особый сигнал и к сведению об оном снабдить

повелением.

5

Ежели на берегу с кордона или объезда сигналом означено

будет о сильном неприятеле, тогда в подтверждение оного

сигнала с фрегата «Александр» выпалено будет из шести пушек,

а после, спустя около четверти часа, столько ж выстрелов будет

повторено.

Из сего заключается:

Что первые писанные в четырех пунктах сигналы не означают

числа сильной или в малом числе людей неприятель, а только

объявляют к сведению, что получено известие или виден

неприятель, а о прочем окажут обстоятельства.

Учиненные мною, в рассуждении военного времени на всякий

случай, если случится покушение неприятеля на наши берега,

сигналы, которые производимы будут пушечными, выстрелами при

Глубокой пристани на фрегате «Александр», при сем представить

честь имею, а таковые ж сходно с приказанием господина контр-

адмирала и Черноморского Адмиралтейского правления старшего

члена, Николая Семеновича Мордвинова, представил я

командующему здесь войсками господину артиллерии генерал-аншефу и

разных орденов кавалеру Ивану Ивановичу Меллеру и просил

ево высокопревосходительство к произведению оных сигналов

повелеть с находящихся близ реки Буга кордонов и объездов,

если увидят какие действия неприятельские, об оных в самой

скорости сведения доставлять на Глубокую пристань,

находящемуся там морской артиллерии господину капитан-лейтенанту

Массу или прямо на фрегат «Александр», о чем сим донеся

представить честь имею; в рассуждении немалого числа находящихся

на Глубокой пристани из эскадры корабельных припасов нужно

истребовать от начальства здешних войск, дабы в случае

учиненного на фрегате «Александр» о движении неприятеля сигнала по-

велено было на Глубокую пристань учинить все возможное

скорое вспоможение о защищении оной.

Федор Ушаков

Флота господин капитан бригадирского ранга Ушаков

командирован был к Лиманской эскадре по особливому моему

повелению. А как дошло к моему сведению, что он отправился в

Севастополь, то и считаю я за нужно вашему превосходительству

предписать к точному наблюдению, чтобы людей, к подобному

начальству именно от меня определенных, без представления ко мне

не отделять,

Кн[язь] Потемкин-Таврический

Флота господин капитан бригадирского ранга Ушаков по

разоружении эскадры находился в Херсоне без должности, и как

он командует кораблем «Св. Павлом» и частью Севастопольского

флота, который должно было исправлять, то и отправлен он был

мною в Севастополь. Повеление вашей светлости прошлого году

было о бригадире Алексиано, и в сходствие оного не упустил я

26 февраля при получении ордера о вооружении судов предписать

контр-адмиралу графу Войновичу о присылке господина

Алексиано к здешней эскадре. Ныне же буду ожидать повеления

вашей светлости, кому изволите приказать командовать Лиманскою

эскадрою.

Контр-адмирал Николай Мордвинов

Бригадир Ушаков командирован был на Лиман вместо

бригадира Алексиано. Это правда. Но, когда уже он употреблен там,

где я предполагал господина Алексиано, то ваше

превосходительство не имели права без моего повеления его отпускать, хотя и

имеет он корабль, и сие я столько ж знаю, сколько вы; однако

если уже он отъехал в Севастополь, то ему там и оставаться.

Что касается до слышанных в Севастополе выстрелов со

стороны моря, то графу Войновичу надлежало бы послать легкое

судно для разведания причины сей пальбы, да и всегда бы

надобно отряжать легкия суда для крейсерства, и я надеялся, что

рапортом, который он на другой день отправил, по крайней мере

сказал бы он, что послал для разведания.

Кн[язь] Потемкин-Таврический

Любезный товарищ, бог нам помог сего дня, а то были в

великой опасности.

Если бы ему послужил ветр, как сначала пошло было, он бы

нас отрезал. Весьма близко были, но как ветр сделался, и увидел,

что мы уже можем соединиться, то и отвратил. Мне бы нужно

было поговорить с вами. Пожалствуй 2 приезжай, если будет досуг,

20 линейных кораблей начел. Прости, бачушка 3.

Ваш слуга Войновин

Помета Ф. Ф. Ушакова: Получено, будучи с флотом по

счислению нашему между Тендрою и Аджибея в виду неприятельского флота при

переменном маловетрии.

Любезный друг, Федор Феодорович.

Мы теперич 4 противу Дуная, знаем наше место и, кажется,

хорошо. В 8 часов поворотим чрез контр-марш и пойдем на тот

галс, точно так как вы изволите писать, и продолжать оной хоч б

до наших берегов, что бог даст. Замучил нас проклятый. Я уже,

если сего дня не воспоследует никакое дело, положил другой план,

которой вам сообщу и, кажется, не бесполезен.

Когда -поворотим, держи полнее и не много парусов, чтоб

мелкие суда могли держаться с нами. Весьма сожалею, что вы

нездоровы, я в таких же обстоятельствах, но что делать, принудь,

бачушка, себя, как можешь, авось бог смилуется на нас.

Прости, друг, ваш покорный слуга Войнович

Поздравляю тебя, бачушка, Федор Федорович. Сего

числа поступил весьма храбро: дал ты капитан-паше порядочный

ужин. Мне все видно было. Что нам бог даст вечером? Сей

вечер, как темно сделается, пойдем на курш OSO к нашим берегам.

Сие весьма нужно. Вам скажу после, а наш флотик заслужил

чести и устоял противу этакой силы.

Мы пойдем к Козлову, надобно мне доложить князю кое-

что. Прости, друг сердечный. Будь, душинько, осторожен. Сей

ночи, чтоб нам не разлучиться, я сделаю сигнал о соединении,

тогда и спустимся.

Я думаю, друг мой, чтоб ввечеру нам поворотить чрез

контрмарш к берегу, но на сие согласимся после, авось бог даст ветр

от берегу, [сей] застихает, если бы да взять у его луф 4, то сом-

нения бы не было: тут только три корабля хорошо вооружены

людьми, а прочее – все сволочь.

На абордаж у нас не возьмет: люди хороши и подерутся

шибко, наша храбрость оному не уступит. Сего дня, думаю, он не

пройдет, ибо будет поздно, но завтра рано надобно быть

готовым, да и ночью осторожным. Если подойдет к тебе капитан-

паша, сожги, бачушка, проклятого. Надобно нам поработать те-

перич и отделаться на один конец. Если будет тихо, посылай ко

мне часто свои мнении и что предвидишь. По крайней мере мы