Текст книги "Адмирал Ушаков. Том 1, часть 1"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Том 1-й, часть 1

ВВЕДЕНИЕ

Многовековая история развития русского военного искусства

насыщена событиями, свидетельствующими о том, что оно

создавалось и совершенствовалось в победных боях с врагами на

суше и на море. Видную роль в этих победах играл русский

военно-морской флот.

Советский Военно-Морской Флот, воспринявший и

развивший все ценное из боевых традиций русского флота, гордится

славными именами выдающихся русских адмиралов, среди

которых одно из первых мест по праву принадлежит адмиралу

Ф. Ф. Ушакову.

Федор Федорович Ушаков родился в 1744 году.

Шестнадцати лет он был отдан в Морской кадетский корпус

в Петербурге. По окончании корпуса Ушаков, выпущенный

мичманом, участвовал в плавании из Кронштадта в Архангельск

и у берегов Швеции.

Служба Ушакова на флоте протекала в период напряженной

борьбы России за выход в Черное море.

Не имея портов на Черном море, Россия лишена была воз-

можности вывозить все возраставшую продукцию своего

сельского хозяйства и прежде всего хлеб на европейские рынки.

Кроме того, турецкие и татарские опорные пункты в Крыму

и вообще в Причерноморье были постоянной угрозой русским

владениям на юге. И стремление военно-феодальной и

купеческой верхушки России к овладению стратегическими пунктами

на юте имело целью гарантировать эти свои владения от каких

бы то ни было посягательств извне.

Наряду с завоевательными тенденциями русского царизма во

2-й половине XVIII века объективно русско-турецкие войны

вели к возвращению России исконно русских земель

Причерноморья, что способствовало усилению обороноспособности

русского государства.

Обстановка этому благоприятствовала.

«Никогда мировое положение не было более благоприятно

для завоевательных планов царизма, – писал Ф. Энгельс, —

чем в 1762 г... Семилетняя война расколола всю Европу на два

лагеря. Англия сломила мощь французов на море, в Америке,

в Индии, а затем покинула на произвол судьбы своего

континентального союзника, прусского короля Фридриха II. Этот

последний стоял на краю гибели в 1762 г...» х.

Турция, опасавшаяся усиления России на Черном море, уси-

ленно готовилась к войне. Турцию поддерживала Франция,

видевшая в России своего основного соперника. Англия вела

двойственную политику по отношению к России: с одной стороны,

она желала иметь Россию в качестве противовеса Франции, с

которой у Англии были глубокие противоречия; с другой стороны,

.Англия, проводя экспансию в сторону Индии, стремилась

помешать продвижению России к Черному и Средиземному морям.

Назревала война. Она началась военными действиями Турции

в 1768 году.

Ушаков в это время служил на Азовской флотилии под

начальством вице-адмирала А. Н. Сенявина. В 1773 году

флотилия Сенявина несла крейсерскую службу у берегов Крыма.

В качестве командира небольшого корабля Ушаков принимал

непосредственное участие в боевых действиях на Черном море.

В конце 1773 года Ушаков был назначен командиром

16-пушечного корабля «Морея», стоявшего в Балаклаве, а

затем был переведен на такой же корабль «Модон». Весной

,1774 года корабль участвовал в отражении попытки турок выса*

дить десант у Балаклавы.

Служба на кораблях явилась для Ушакова большой

практической школой. Одновременно молодой Ушаков изучал боевой

опыт русской эскадры в Средиземном море, особенно опыт ера-

жения при Чесме (1770 г.), когда полностью был уничтожен

турецкий флот. Тщательно изучал он и блестящие действия

русского Балтийского флота в период Семилетней войны.

В 1774 году в Кучук-Кайнарджи был заключен мирный

договор с Турцией. По этому договору Турция признала

независимость Крыма, согласилась на свободу судоходства в Черном

море и проход через проливы русских торговых судов. Кроме

того, Россия получила Большую и Малую Кабарду, Керчь,

Еникале и Кинбурн.

В 1776 году Ушаков участвовал в плавании из Балтийского

в Средиземное море, сопровождая под военным флагом

торговую экспедицию. А с мая 1781 по июль 1782 года он, уже

в качестве командира линейного корабля «Виктор», охранял

русские торговые суда в Средиземном море.

Эти плавания Ушакова были следствием вооруженного

нейтралитета, объявленного Россией в связи с англо-американской

войной.

Декларация о «вооруженном нейтралитете» объявляла

всякое нейтральное судно находящимся под защитой всех

нейтральных держав, подписавших декларацию. Декларация была в

основном направлена против Англии, которая как раз не подписалась

под этим документом.

По возвращении из Средиземного моря Ушаков был

назначен командиром строившегося в Херсоне линейного корабля

«Святой Павел» и вскоре стал организатором и душой

создававшегося Черноморского флота. Он был первым воспитателем

и руководителем черноморцев, а впоследствии и их боевым

адмиралом, одержавшим ряд блистательных побед над флотом

противника.

Руководить личным составом Черноморского флота Ушакову

приходилось в сложных условиях обострения классовой борьбы

в России, когда только что жестоко было подавлено народное

крестьянское восстание, возглавляемое Емельяном Пугачевым.

Во 2-й половине XVIII века феодально-абсолютистская

монархия в России сделала дальнейшие шаги по закрепощению

крестьянства.

Крепостнические порядки в стране, естественно, имели свое

отражение в армии и флоте, где служба рекрутов проходила

в жестоких условиях палочной дисциплины и произвола

непосредственных начальников солдат и матросов. Ушаков своим

гуманным отношением к матросам, заботой о них, прекрасным

знанием всех сторон военно-морского дела завоевал

непоколебимый авторитет среди подчиненных.

Успеху деятельности Ушакова в немалой степени

способствовало также то, что русские армия и флот, в отличие от

западноевропейских, не были наемными, а комплектовались путем

рекрутского набора и в основном из русских крестьян.

Национально однородный характер русского флота и армии

вместе с благоприятными внешне-политическими факторами

представлял благодатную почву для дальнейшего расцвета

русского национального военно-морского искусства, лучшими

представителями которого во 2-й половине XVIII века являлись

адмиралы Спиридов и Ушаков.

Развитие сельского хозяйства и мануфактурного

производства, овладение новыми приморскими пунктами, а также

активный характер внешней политики России, связанный с

разрешением морских проблем, – все это способствовало бурному росту

судостроения. В короткое время был создан Черноморский

военно-морской флот, а также значительно усилился флот на

Балтике, где в период с 1760 по 1795 год было построено

89 линейных кораблей, 40 больших и 18 малых фрегатов.

Русские судостроители Портнов в Архангельске и

Афанасьев на Черноморском флоте своим высоким мастерством были

известны далеко за пределами своей родины.

Крупных успехов добилась русская артиллерия. Так,

например, в 1757 году Шувалов, стоявший тогда во главе русской

артиллерии, ввел на вооружение армии единороги * (на флоте

были введены с 1761 года), которые явились дальнейшим

усовершенствованием петровской полупудовой конной гаубицы.

Конструкторами единорога были русские офицеры-артиллеристы

Данилов и Мартынов. Единороги обладали дальностью стрельбы

до 5 километров, и, что особенно ценно для флота, из них можно

было стрелять брандскугелями (зажигательными снарядами).

Ф. Ф. Ушаков был горячим поборником новой техники.

В кампанию 1790 года по его настоянию было установлено 6 еди-

норогов на флагманском корабле «Рождество Христово», а

зачтем по 6—8 таких же пушек на других линейных кораблях Черг

номорской эскадры. Ушаков посещал литейные заводы и лично

следил за изготовлением орудий для кораблей. Так, после

посещения завода в Херсоне в 1791 г. Ушаков писал:

«На литейном заводе работы также производятся с успехом;

немалое число пушек уже отлито, три 18-фунтовые высверлены

и вчерашний день при мне пробованы и оказались весьма

хороши, посадка меди в них плотна и надежна» (стр. 460

Сборника).

Большие работы были проделаны в этот же период русскими

моряками-гидрографами. Кроме атласов и карт, составленных

Нагаевым для Балтийского и Каспийского морей, съемок

берегов и описей, сделанных капитаном Берсеневым на Черном море,

были продолжены исследования, начатые ранее экспедицией

Чирикова – Беринга на Севере и Дальнем Востоке.

Флотоводческое искусство Ушакова имело под собой

солидную теоретическую базу.

Петровские уставы – как Морской, так и Адмиралтейский,

книги Н. Г. Курганова г – «Наука морская – сиречь опыт

теории и практики управления кораблем и флотом», «О науке

военной...», «Морской инженер...», книги С. И. Мордвинова2,

«Полное собрание о навигации в 4-х частях», или «Полное

собрание об эволюции или об экзерциции флота на море»

(рукопись) и другие наглядно свидетельствуют о высоком уровне

русской военно-морской мысли того времени.

В описываемый период в парусных флотах Западной Европы

господствовала линейная тактика. Основные ее принципы были

сформулированы еще в конце XVII века французом Павлом

Гостом и изложены в его книге, изданной в 1697 году. В ряде

флотов, особенно во французском, эти принципы были

возведены в догму, а в Англии, например, даже положены в основу

официальных инструкций и уставов. Флотам предписывалось

атаковать сразу всю линию строя противника, строго соблюдая

равнение в строю, и вести огонь только по противоидущему

кораблю, не обращая внимания на действия остальных кораблей

противника и своих кораблей, сражающихся рядом. В то же

время кораблям категорически запрещалось выходить из строя

баталии. Исходя из этих догматических положений сражение

с противником, имеющим количественное превосходство в

кораблях, считалось невозможным. За нарушение правил и

инструкций командиров кораблей и флагманов предавали суду, который

зачастую приговаривал их к смертной казни. Все это сковывало

инициативу командиров кораблей и командующих эскадрами,

приводило к застою тактической мысли, связывало действия

отдельных кораблей во время сражения. Кроме того, такое

положение предопределяло оборонительную тактику, так как

каждый из противников боялся оказаться в невыгодных условиях.

Решительные сражения исключались. Вследствие всего этого

в середине XVIII века морская тактика флотов

западноевропейских государств переживала кризис.

Иное положение сложилось в русском флоте. С самого

начала развития тактической мысли в русском флоте ей были

чужды шаблон и рутина. Петр I и другие русские флотоводцы

XVIII века внесли много нового, оригинального в тактику

флота. Так, например, Гангутская победа Петра I (1714 г.)

является примером удачного применения военной хитрости и

маневра при встрече русской галерной эскадры с корабельным

флотом шведов. Своеобразными были также и действия русских

галер под командой Голицына, уничтоживших в бою под Грен-

гамом (1720 г.), шведские парусные корабли. Не похожа была на

тактику западноевропейских флотоводцев и тактика выдающегося

русского адмирала Григория Спиридова. В Чесменском сражении

(1770 г.) наряду с применением линий баталии в построении

эскадры (во время первой фазы боя в Хиосском проливе

24 июня) Спиридов мастерским маневром специально

выделенного отряда кораблей (во время второй фазы боя в Чесменской

бухте 26 июня) огнем своей артиллерии обеспечил брандерную

атаку, в результате которой и был уничтожен почти весь

турецкий флот.

Но если при Гангуте и Гренгаме основой тактики был

абордаж (галеры против парусных кораблей), а при Чесме —

атака стоявшего на якоре противника артиллерией и

брандерами, то Ушаков дал новые образцы тактики: применение

маневра в морском сражении. В новизне, в решительном отказе

от устаревших взглядов на бой, в смелости исканий

заключалась творческая сила тактического искусства Ушакова.

Эта новизна тактических приемов Ушакова встречала со

стороны реакционных представителей флота, раболепствовавших

перед заграницей, как открытое, так и скрытое противодействие.

Но результаты сражений, проведенных Ушаковым, были

лучшей защитой его передовых тактических взглядов. В борьбе со

старыми, консервативными взглядами на формы и методы

ведения боя, в борьбе с попытками иностранных морских офицеров,

находившихся на службе в русском флоте, насаждать тактические

приемы западных флотов тактика Ушакова все шире

внедрялась в русском флоте.

Ушаков твердо помнил указание Петра I о том, чтобы при

пользовании уставами не держаться их «яко слепой стены,

ибо там порядки писаны, а времян и случаев нет».

Маневренная тактика Ушакова не исключала линию как один из

элементов боевого порядка, но линия для него не являлась

единственной формой построения, она была всецело подчинена маневру.

Ушаков сочетал линейный порядок с маневрированием и

перестроением в другие боевые порядки и показал образцы

наступательной тактики парусного флота —охват фланга, расчленение

строя противника и т. п.

Каждое сражение, проведенное Ушаковым, содержало новые

тактические приемы, отвечавшие конкретной обстановке и

условиям сражения.

Полностью талант Ушакова раскрылся в период русско-

турецкой войны 1787—1791 гг. Летом 1787 года Турция,

подстрекаемая Англией и Пруссией, предъявила России ультиматум,

требуя полного отказа от условий Кучук-Кайнарджийского

мирного договора, возвращения ей Крыма, вывода русских войск

из Грузии, установления строгого контроля над русскими судами,

переходившими из Черного моря в Средиземное.

Получив решительный отказ, Турция 13 (24 августа)

1787 года объявила России войну.

Союзницей России в этой войне выступила Австрия.

Против Турции Россия выставила две армии – Украинскую

под командованием Румянцева и Екатеринославскую под

командованием Потемкина. Армия Румянцева на первом этапе войны

должна была прикрывать русские границы и обеспечивать не-

прикосновенность польских границ. Главная же роль

возлагалась на южную, Екатеринославскую армию, перед которой была

поставлена задача овладеть крепостями Очаков, Аккерман,

Бендеры и установить русскую границу по Днестру, чтобы

в последующем освободить от турок Бессарабию, Молдавию

и Валахию и создать из них «барьер между Россией и

Турцией». Потемкин, который вскоре был назначен

главнокомандующим всеми вооруженными силами на юге России, в этот

период действовал вяло и нерешительно, а командующий

австрийской армией вовсе уклонялся от активных действий и вел

двойственную политику.

Русские морские силы на Черном море к началу военных

действий состояли из 46 судов, из них в строю находилось

3 линейных корабля и 12* фрегатов. Основная, корабельная

эскадра под командованием Войновича, в которой служил

Ушаков, базировалась на Севастополь. Базой остальных судов

был Херсон.

Турецкий флот в начале кампании пытался запереть русские

корабли, базировавшиеся на Херсон, в Днепро-Бугском лимане

и не дать им соединиться с кораблями Севастопольской эскадры.

Дальнейшей целью турок было разбить русский флот по частям,

а затем высадить десант в Крыму и овладеть Севастополем.

Активные действия флота развернулись лишь в следующем,

1788 году. В это время Украинская армия вела уже наступление

в Бессарабии, а Екатеринославская армия должна была

наступать вдоль Черноморского побережья с целью овладеть всей

береговой полосой от Буга и Днестра до Дуная включительно.

Но на пути наступления русской армий стояла сильная турецкая

крепость Очаков, и взятие ее являлось одной из главных задач

кампании 1788 года.

Чтобы отвлечь турецкую эскадру от Очакова и не допустить

ее к берегам Тавриды, к устьям Дуная была послана

Севастопольская эскадра.

Замысел этот удался. Эски-Гассан, командовавший

турецкой эскадрой, узнав о выходе русских кораблей из Севастополя,

поспешил от Очакова им навстречу. Встреча произошла

29 июня вблизи острова Тендра, однако турецкая эскадра

попыталась уклониться от боя и уйти. Русская эскадра начала

преследование противника и 3 июля атаковала его у острова Фи*

дониси.

В этом бою русская наступательная тактика нашла свое яркое

проявление. Ушаков, командовавший авангардом, повел свои

корабли против превосходящих сил противника и, сблизившись

на предельно короткую дистанцию, нанес ему

решительный удар и выиграл сражение. При этом особенно пострадал

турецкий флагманский корабль. Окончательно разбить

противника помешала лишь нерешительность Войновича, не

поддержавшего своими кораблями атаку кораблей авангарда.

В итоге кампании 1788 года крепость Очаков, считавшаяся

неприступной, была взята русскими войсками. Значительную

роль в овладении крепостью сыграли удары, нанесенные

турецкому флоту Ушаковым.

Кампания 1789 года на суше ознаменовалась блестящими

успехами Суворова, который действовал теперь в составе

объединенной армии под общим командованием Потемкина.

Суворовские войска 21 июля разбили противника при Фокшанах,

а 11 сентября нанесли туркам жестокое поражение на реке

Рымник. На черноморском побережье была занята турецкая

крепость и селение Гаджибей, где впоследствии был заложен

русский город Одесса. Черноморский флот в кампании 1789 года

крупных столкновений с противником не имел, и его

деятельность в основном ограничивалась крейсерством.

В кампанию следующего года внешнеполитическая

обстановка для России значительно осложнилась. Австрия вышла из

войны. Англия и Пруссия почти открыто помогали Турции.

Необходимо было как можно быстрее закончить войну.

Основной целью кампании 1790 года было овладение турецкими

крепостями на Дунае. В то же время русскому флоту

приходилось нести охрану черноморского побережья, которому

продолжали угрожать турки.

8 июля 1790 года произошло Керченское сражение,

а 28—29 августа 1790 года – сражение под Тендрой.

Керченскому сражению предшествовало крейсерство ушаковской

эскадры у анатолийских берегов, продолжавшееся с 16 мая по

5 июня 1790 года. О нем Ушаков писал: «...Начиная от

Синопа, обошел всю восточную сторону анадольских и

абазинских берегов, господствуя при оных сильною рукою, заставил

две части вышедших из Константинополя нынешней весной

эскадр искать своего спасения, укрываясь под крепостями...

Будучи при Синопе трое суток, город, крепость и суда содержал

в совершенной атаке, имея с ними довольную перепалку,

все время крейсерские суда брали попадающиеся навстречу и

около Синопа выводили почти из-под самых крепостей

купецкие суда... судов взято восемь, из коих два сожжены, выведя

перед городом при Синопе, а шесть приведены в Севастополь,..»

(стр. 172).

На обратном пути эскадра Ушакова вступила в бой с

турецкими судами, стоявшими в Анапе, и прикрывавшими их

батареями анапской крепости. Об этом бое, происшедшем в ночь

с 1 на 2 июня, Ушаков так доносил Потемкину: «Спустя на воду

все гребные суда... около полуночи притянулись... против

неприятельских судов и начали по оным палить ядрами, бомбами

и брандскугелями, против же нас произвели жестокий огонь со

всех батарей и также, паля ядрами, бросали небольшие бомбы

и карказы, которые, не долетая, рвало на воздухе, а ядра

многие перелетали чрез наши суда... А от нас несколько брандску-

гелей легли и горели на берегу близ батарей, и бомбы

разрывало на оных» (стр. 175). Только отсутствие при эскадре

брандеров помешало тогда Ушакову атаковать и полностью

уничтожить турецкие суда в Анапе. Но этот бой не являлся главной

целью кампании. Ушаков давно стремился нанести по турецкому

флоту такой удар, который мог бы помешать туркам высадить

десант в Крыму. Еще 30 июля 1789 года Ушаков доносил

командовавшему тогда Черноморским флотом контр-адмиралу Войно-

вичу о подготовке турецкого десанта -для высадки в Крыму

и о том, что пунктом сосредоточения своих сил враг наметил

Анапу, откуда предполагает произвести нападение на Еникале

и Керчь. Одновременно он указывал на плохую готовность

турецких кораблей, что, повидимому, препятствовало туркам

провести задуманную высадку ранее и явилось основной причиной

переноса ее на кампанию 1790 года. Выходя в море, Ушаков

стремился предотвратить возможную высадку десанта и активно

искал противника.

Необходимость пополнить судовые запасы и провести не– .

большой текущий ремонт некоторых судов заставила русскую

эскадру на время уйти в Севастополь. К этому времени вместо

бездеятельного и нерешительного Войновича командующим

корабельным флотом был назначен Ушаков, который 2 июля

1790 года снова вышел в море. В составе его эскадры было

10 линейных кораблей, 6 фрегатов, 1 репетичное судно, 15 крей-

серских легких судов и 2 брандера. Перед выходом в море на

все суда был разослан приказ: «Объявите всем до одного во

флоте, что прославленный победами над неприятелем сей флот

делами умножает славу императорского флага, требуйте от

каждого исполнения должности, не щадя жизни» (стр. 202).

Накануне выхода в море Ушаков получил от расположенных

на крымском побережье постов наблюдения сведения о том, что

турецкий флот 28 июня был виден у «Тарханова-Кута» потом

проходил на небольшом расстоянии от Севастополя и Балаклавы,

после чего ушел на восток в направлении к Ялте и Анапе. Было

очевидно, что турецкая эскадра держала курс на Анапу, чтобы

принять там десант и, соединившись со стоявшими у Анапы

другими судами, двинуться к крымскому побережью. Ушаков

принял решение направиться к Керченскому проливу и занять

позицию вблизи мыса Таклы, на пути вероятного движения

турецкого десанта. Одновременно с этим часть легких крейсерских

Судов была направлена им в разведку.

В 10 часов утра 8 июля со стороны Анапы была замечена

турецкая эскадра в составе 10 линейных кораблей, 8 фрегатов

и 36 судов меньшего размера2. Ветер был умеренный,

северовосточный. Эскадра Ушакова, вопреки рутинным правилам,

требовавшим в таких случаях сражаться не под парусами, а на

якоре, снялась с якоря и, следуя под парусами, выстроилась

в линию баталии. Около 12 часов дня турки предприняли атаку

на русский авангард.

Авангард русских отразил атаку и своим огнем привел

неприятеля в замешательство. Ввиду неудачи первой атаки

командующий турецкой эскадрой (капудан-паша) выделил новые суда

для повторной атаки против русского авангарда. Видя это,

Ушаков дал сигнал фрегатам, артиллерийский огонь которых не

достигал кораблей противника, выйти из общей линии строя и

образовать резерв, после чего остальные корабли кордебаталии

(центра) подтянулись к авангарду и стали оказывать ему помощь

в отражении атаки противника. К 2 часам дня направление ветра

изменилось. Воспользовавшись этим, Ушаков сблизился с

противником на дистанцию картечного выстрела и ввел в действие

все свои орудия.

Не выдержав огня русских, турецкие корабли, находившиеся

в непосредственной близости от флагманского корабля русской

эскадры, стали поворачивать и выходить из боя. Два турецких

корабля с поврежденными мачтами вышли при этом за линию

русских кораблей. Чтобы прикрыть свои корабли, капудан-паша

пытался пройти мимо русского строя контркурсом. Это

позволило Ушакову еще раз с близкой дистанции

обрушить огонь своей артиллерии на турецкие корабли и

нанести им новые повреждения. G особенной энергией

Ушаков атаковал турецкого командующего и второго

флагмана, пытавшихся прикрыть свои наиболее пострадавшие

корабли. К 5 часам вечера противник, будучи не в силах

оказывать сопротивление, стал отходить. Стремясь завершить удар,

Ушаков приказал спешно выстроить линию баталии, независимо

от установившегося обычая занимать места в строю в порядке

номеров кораблей. Точно так же, вопреки установившемуся

правилу – командиру быть в центре, Ушаков во время

преследования сам занял место впереди всех своих кораблей, указывая им,

куда итти.

В результате боя высадка турецкого десанта в Крыму была

сорвана. Многие турецкие корабли получили серьезные

повреждения, а одно посыльное судно с экипажем было потоплено.

Турки потеряли много убитыми и ранеными. На кораблях

русской эскадры потери составляли всего 29 убитыми и 68

ранеными. 12 июля Ушаков с победой возвратился в Севастополь.

В тактическом отношении это сражение характерно ярко

выраженным стремлением Ушакова к сближению на кратчайшую

дистанцию с целью использовать как артиллерию (картечный

выстрел), так и ружейный огонь и тем нанести наибольшее

поражение десанту, находящемуся на кораблях противника. Для этого

сражения характерно также сосредоточение огня по флагманским

турецким кораблям с целью обезглавить эскадру противника.

И, наконец, был применен такой новый тактический прием, как

вывод фрегатов из общего строя, что обеспечило создание

большей плотности линейных сил эскадры и, следовательно,

повышение плотности артиллерийского огня, а также образование резерва

из кораблей, находившихся в распоряжении флагмана.

Произведя после Керченского сражения необходимый ремонт

и пополнив корабельные запасы, Ушаков снова начал готовиться

к встрече с противником, корабли которого опять стали появляться

у крымских берегов. Сведения о кораблях противника он

получал с постов, а иногда и лично выезжал на побережье. Так,

например, 2 августа 1790 года, получив сведения о том, что с поста

у Георгиевского монастыря замечены в море подозрительные

суда, Ушаков выехал на пост, чтобы лично наблюдать за

противником, после чего послал подробное донесение Потемкину. Не

ограничиваясь сведениями, которые можно было получить о

противнике в Крыму, Ушаков получал подробную информацию от

командующего Лиманской флотилией де-Рибаса, находившегося

в Херсоне и доносившего Ушакову о всех замеченных в районе

северо-западного побережья Черного моря турецких судахУКро-

потливо собирая данные о турках, Ушаков тщательно готовился

к возобновлению активных действий против них на море. Так,

6 августа Ушаков писал в Херсон де-Рибасу: «Сего дня поутру

видно было их 29 судов... Весьма нужно узнать их предприятие,

дабы не только воспрепятствовать, но и воспользоваться оным...

Не можно ли, милостивый государь, чрез какие-либо средства от

Дуная узнать, где ныне главный их флот, в котором месте,

соединяются ли они в одном месте или будут эскадрами, дабы по

тому расположить наши действия...» (стр. 258). 11 августа

Ушаков доносил Потемкину о том, что опасается за крымские

берега, и в связи с этим настаивал на продолжении поисков

турецкого флота, «дабы.все предприятия его оными уничтожить».

Очередной выход в море Ушакову был разрешен только

после достройки в Херсонском порту нескольких судов,

которые должны были усилить его эскадру. Получив

сведения о готовности этих судов, он отдал 24 августа приказ о

выходе как своей эскадры, так и Лиманской флотилии. 25 августа

1790 года эскадра Ушакова вышла из Севастополя и

направилась к устью Днепро-Бугского лимана, вблизи которого должно

было произойти соединение с Лиманской флотилией, вышедшей

из Херсона. У Ушакова было 10 линейных кораблей, 6

фрегатов и 20 мелких судов. Турецкая эскадра в составе 14 линейных

кораблей, 8 фрегатов и 14 мелких судов под командой капу дан-

паши Гуссейна в это время крейсировала у северо-западного

побережья Черного моря.

28 августа русская эскадра неожиданно появилась перед

стоявшей на якоре между Тендрой и Гаджибеем турецкой эскадрой.

Используя внезапность, Ушаков решил немедленно атаковать

противника, не перестраиваясь из походного порядка в боевой.

Застигнутые врасплох турки спешно начали рубить канаты

и в беспорядке бросились уходить под парусами в сторону

Дуная. Ушаков пошел на перехват отставших турецких кораблей.

Это заставило капудан-пашу повернуть на обратный курс, чтобы

прикрыть свои отставшие корабли. Турецкий флот поспешно

выстроился в линию баталии. Продолжая итти на неприятеля,

Ушаков также перестроил эскадру из походного порядка в

боевой и, повернув затем на обратный курс, параллельный курсу

противника, занял наветренное положение. Одновременно трем

фрегатам было приказано выйти из линии баталии, образовать

резерв и находиться на ветре у авангарда для того, чтобы в

случае необходимости отразить попытку противника атаковать

авангард.

Около трех часов дня Ушаков, сблизившись с противником

на дистанцию картечного выстрела, завязал бой всем строем,

особенно сильно атакуя неприятельский центр, где находился

корабль турецкого флагмана. Через полтора часа боя турецкие

корабли не выдержали атаки и стали выходить из линии

баталии. Русские корабли еще более усилили огонь и около 5 часов

вечера привели противника в полное замешательство. Турецкий

флот повернул под ветер, и суда его в беспорядке стали

выходить из боя.

Стремясь полностью разгромить турецкую эскадру, Ушаков

поднял сигнал «гнать неприятеля», а сам устремился на

флагманский корабль турок. Турецкий авангард не выдержал

стремительной атаки русской эскадры и, повернув, начал уходить

к устью Дуная. Погоня продолжалась до наступления темноты.

G рассветом следующего дня турецкий флот снова был

обнаружен. Как доносил позже в своем рапорте Ушаков, турецкие

корабли шли в беспорядке в разные стороны. Ушаков

немедленно возобновил преследование.

Преследуя противника, русская эскадра отрезала два

поврежденных в бою турецких линейных корабля, из которых

один был захвачен, а другой – флагманский, – подожженный

артиллерией русских кораблей, взорвался. При поспешном

бегстве остального флота к Босфору был захвачен еще один сильно

поврежденный турецкий линейный корабль и несколько мелких.

Лиманская флотилия из-за восточного ветра до боя не смогла

соединиться с Ушаковым. После боя ей было дано задание

отвести захваченные корабли в Херсон.

Особенностью тактики Ушакова в этом сражении явилась

внезапная атака из походного порядка. В остальном были

применены такие же приемы, как и в Керченском сражении

(выделение резерва из фрегатов, сближение и бой на дистанции

картечного выстрела, атака на флагманские корабли с целью

вывести их из строя в первую очередь).

Вскоре после победы у Тендры Ушаков, учитывая боевой

опыт последних сражений, стал выделять специальную группу

судов для атаки флагманских кораблей неприятеля. Эта группа

получила название эскадры Кейзер-флага.

Тактические приемы Ушакова нельзя рассматривать вне

связи со всем комплексом приемов, примененных им в каждом

конкретном бою. Так, например, в сражении у Тендры 28—29

августа 1790 года атака Ушаковым турецкой эскадры с хода не

дала бы сама по себе соотвехствующего эффекта без

своевременного построения в линию баталии, выделения резерва и ударов

по флагманским кораблям, преследования противника и т. д.

Насыщенность каждого из данных Ушаковым сражений

новыми приемами, их умелое сочетание с приемами, уже

известными раньше, наглядно подтверждают, с какой исключительной

быстротой он ориентировался в обстановке и умел принять

правильное решение, т. е. в какой высокой степени он обладал

суворовским «глазомером».

Авантюризм был чужд тактике Ушакова, никогда не