Текст книги "Народ, да!"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 37 страниц)

НАРОД, ДА!
ИЗ АМЕРИКАНСКОГО ФОЛЬКЛОРА

Т. Голенпольский
Предисловие

«…Это рассказы и песни, недоступные осмеянию, пересыпанные заметками, достойными прочтения дважды, это пословицы и анекдоты, порожденные горем и радостью, летящие, словно легкая ария в классическом стиле, врывающиеся в отнюдь не классическую джигу и чечетку, преломленные неритмичными звуками и отголосками бурлящих уличных толп, рабочих бригад, запрудненных тротуаров, – с интерлюдиями синей полночной прохлады и недосягаемых звезд над иллюзорными контурами небоскребов».

Карл Сэндберг, «Народ, да».

В Советском Союзе хорошо знают и любят американскую культуру. У нас в стране переведены и изданы на языках народов СССР сотни книг писателей и поэтов США. В театрах постоянно идут пьесы американских драматургов. В концертных залах исполняются произведения американских композиторов. Знакомясь с духовной культурой других стран, мы не только обогащаем свою многонациональную культуру, но и способствуем росту взаимопонимания, в частности между народами Советского Союза и Соединенных Штатов Америки.

В основе предлагаемого сборника из народного творчества США лежат выпущенная издательством «Молодая гвардия» к 200-летию США книга «Голоса Америки», сборник «Верхом на урагане» («Детская литература»), а также ряд других книг, увидевших свет в самых разных советских издательствах. Вошло в него и немало новых переводов. Готовя его, мы не ставили перед собой академических или исследовательских целей. Имелось в виду другое. Мы хотели, чтобы наш читатель, знакомясь с образцами устного народного творчества Соединенных Штатов, прикоснулся к тому, что поэты называют духом народа, а ученые – психическим складом нации, ибо ни в чем так явственно не проступают, не прослеживаются специфически национальные черты, как в фольклоре. Кроме того, как отмечал видный деятель КП США Уильям Паттерсон: «Фольклор всех народов уходит своими корнями в борьбу за освобождение».

Чтобы уверенно идти в будущее, человек должен знать свое прошлое, свою историю, свое культурное наследие. А подлинная культура не может создаваться в отрыве от народного творчества. Вот почему лучшие образцы американской литературы, поэзии, музыки буквально пронизаны духом национального фольклора. В этом нетрудно убедиться, читая Фенимора Купера, О'Генри, Марка Твена, Джона Стейнбека, Джеймса Болдуина, слушая музыку Стивена Фостера, Джорджа Гершвина, Леонарда Бернстайна.

Американский фольклор четко отражает три основных источника, питающих современную национальную культуру: древнюю культуру коренного населения Америки – индейцев, многообразие культуры иммигрантов из Европы и африканскую культуру черных. Все они представлены в этой книге.

Разбуженные борьбой черных за свои культурные и гражданские права, пришли в движение и другие этнические меньшинства, чье влияние на основной поток американской культуры значительно.

Баллады, легенды, истории, сказки, песни, которые приводятся здесь, даны на фоне сложной и противоречивой истории США. Мы надеемся, что это поможет нашим читателям лучше разглядеть то, о чем мечтал американский народ, чему противился на протяжении этих столетий.

Сборник выходит в сложный период взаимоотношений между Советским Союзом и Соединенными Штатами. СССР с первых дней своего существования постоянно стремился жить в мире со всеми народами нашей планеты и последовательно проводил эту политику в жизнь. Но в США, к сожалению, есть еще силы, и к тому же весьма влиятельные, в чьи интересы не входят добрые, дружественные отношения между нашими странами.

Однако советские люди, воспитанные в духе интернационализма, ясно видят разницу между рискованной политикой некоторых администраций США и миролюбивыми чаяниями народа. У нас в стране всегда относятся с глубоким уважением к талантливому и самобытному американскому народу и высоко ценят его подлинно демократическую культуру.

Для того чтобы сделать возможным мирное сосуществование между нашими народами, важно научиться доверять друг другу. А доверие приходит, в частности, и с пониманием психологии нации, ее традиций, ее культуры. Мы надеемся, что и предпринимаемое более полное издание американского фольклора поможет донести до нашего массового читателя подлинный голос Америки – голос ее народа.

СЫН УТРЕННЕЙ ЗВЕЗДЫ

А. Ващенко
Фольклор североамериканских индейцев и эскимосов

Американские индейцы и эскимосы, первые хозяева континента, были охотниками и воинами, земледельцами и рыболовами. Одни из них селились в степных палатках – типи, другие – в наскальных поселках жаркого юга, третьи – в огороженных палисадами деревнях на лесных полянах, четвертые – в ледяных хижинах севера… Но несмотря на несходство наречий, обычаев и образа жизни, было у коренных обитателей и много общего: почти все гордо именовали себя «первыми людьми», «настоящими людьми» и хорошо знали, какое место они занимают в мире, как появились в нем. Гордый облик индейского вождя не раз напоминал европейским колонистам то римского сенатора, то древнегреческого оратора и внушал невольное почтение.

Добрыми делами встретили аборигены пришельцев: спасли от голодной смерти и зимних стуж, повели в самые дальние уголки континента и познакомили с его богатствами. «Впервые придя сюда когда-то, – скажет позднее ирокезский оратор Сагоевата, – вы жались к нашим коленям и называли нас отцами; мы взяли вас за руку и нарекли братьями. Вы переросли нас, и мы не можем уже достать до вашей руки. Но мы хотим, прижавшись к вашим коленям, назваться вашими детьми».

Теснимые обманом и силой с родовых земель многочисленными завоевателями, вымирая от эпидемий и войн, аборигены пережили долгую и трагическую эпоху, а потом оказались политическими, экономическими, культурными узниками капиталистической Америки. В рабство обратить индейцев не удалось – они предпочитали смерть в бою. Неистовые воины – сиу вновь и вновь бросались в битву с боевым кличем: «Сегодня славно сразиться, сегодня славно умереть!» Борьба индейцев и эскимосов за лучшую жизнь продолжается и сегодня; выжить им помогает богатое наследие народной мудрости.

В дни войны и мира, в счастье и горе образное слово было мощным защитником человека. «Слово обладает силой само по себе; рождаясь из ничего, оно становится звуком и смыслом; оно дает имена всем вещам. Посредством слов способен человек равняться с бесконечностью мира. И потому слово священно», – говорит индейский писатель Н. Скотт Момадэй.

В суровом мире, окружавшем аборигенов США, нелегко было выжить. Поэтому в индейско-эскимосском фольклоре много страшного и чудесного, рассказывается о бедах и превращениях, постигших героя за нарушение запрета, за излишнее любопытство, а то и просто по роковой случайности. Магическое слово призвано было помочь индейцу поразить дичь, одолеть болезнь, отнести беду от народа, обеспечить урожай и долгую жизнь. Оттого-то так ценились у индейского костра истинные сказители, ораторы и певцы: они владели даром мощного слова, могли поддерживать всемирное равновесие сил…

«Народ без истории – что трава на ветру», – говорит пословица индейцев сиу. Сказочная история аборигенов Америки всегда начинается с сотворения мира, срассказа о том, как появились на свет первые люди, какими путями пришли они на свою родину. Индейцы осейджи, например, верили, что их народ когда-то спустился со звезд; а земледельцы хопи, наоборот, полагали, что их предки поднялись в этот мир из другого, подземного мира; оджибвеи думали, что их привела в край Великих Озер священная раковина… Такие предания были гордостью и святыней и переходили от поколения к поколению с помощью избранных хранителей, а иногда записывались особыми рисунками на камне, дереве, бересте или на шкурах бизонов.

Летней порой всем обычно было не до сказок – нужно было запасаться провизией для суровых зим, готовиться к урожаю. Но зимними вечерами у общинного костра наступало время для сказок и легенд: ведь зимой духи спят и не услышат заветных рассказов, не обидятся за то, что дела их станут всем известны. И тогда старейшины заводили длинные – то смешные, то поучительные – истории о животных-хитрецах, покровителях племени; про Великого Зайца Манабозо, легендарного «деда» индейцев оджибвеев; про Глускепа, героя абенаков; о похождениях паучка Вихио или Иктоми рассказывали у своих очагов жители Великих Равнин, а во многих историях чудесные подвиги или проделки выпадали на долю Койота, Ворона, Сойки.

Много существует преданий и о вражде двух первых братьев-близнецов, о соперничестве за улучшение мира и о победе доброго брата над злым; в иных же мифах братья действуют сообща, добывая людям священные талисманы, избавляя землю от злых чудовищ. И, наконец, есть множество коротких сказок и легенд, отвечающих на вопросы «как» и «отчего»: как девушка стала женой грома, отчего ветер дует порывами, и почти бытовые истории – о добром охотнике, о человеке-карибу, о сироте, ставшем шаманом, и т. д.

Необычны исторические предания ирокезов о легендарных вождях Деганавиде и Хайонвате (или Гайавате), объединивших родственные племена в мощный союз – Великую Лигу. Говорят, что это случилось «за три поколения до прихода белых в Америку»… А в 1744 году, задолго до американской конституции, вождь Канассатего даже советовал американским колонистам последовать примеру ирокезов: «Следуя тем же путем, что и наши предки, вы достигнете такой же мощи и власти. А потому, что бы ни случилось с вами, никогда не поднимайтесь друг на друга».

Разнообразен песенный фольклор аборигенов Америки. Священные песни знахарей оджибвеев в две-три строки схватывали зрительный образ мира и волшебство человеческой мечты:

 
Облако нависает
и слов моих тайну
ласково повторяет.
 

А песнопения индейцев навахо длились несколько ночей подряд. В них шла речь о благополучии народа, о целебной силе прекрасного; о том, что каждый должен следовать в своей жизни Тропой Красоты:

 
Днями былого буду идти,
Чувством ожившим буду идти.
Счастливо я пройду.
Счастливо в тучах обильных пройду,
Счастливо в ливнях обильных пройду,
Счастливо полем обильным пройду,
Счастливо Тропой Красоты я пройду!
 

Американские эскимосы верили, что песни рождаются и живут, как люди; и они не возникают случайно. «Песни – это мысли, – сказал как-то эскимосский шаман Орпингалик, – они создаются на одном дыхании, когда людей захватывают великие силы природы. Обычная речь тогда уже не подходит… Люди похожи на льдины, плывущие здесь и там по течению. Мысли их приводятся в движение общим потоком, когда они чувствуют радость, страх, горе. И мысли сами становятся потоком, который захватывает дыхание, заставляя учащенно биться сердце. И тогда, осознав всю свою малость, мы боимся пользоваться словами. Но тут вдруг случается, что нужные нам слова приходят сами. Когда это происходит, рождается новая песня». Суровые воинские песни, полные гордыни и презрения к смерти, насмешливые эскимосские «песни под барабан» (как «Савдалат и Палангит»), песни-талисманы, которые можно было купить за большую цену, песни-молитвы и песни-состязания, колыбельные, гимновые – все это многообразие могло бы заполнить страницы многих антологий…

Хорошо знали индейцы и власть ораторского слова. «Слово оратора должно вырываться, словно пантера из кипящей воды», – утверждал один ирокезский вождь. Торжественные празднества, заключение договоров, официальные встречи и заседания советов племен издавна направлялись речами опытных ораторов. Первые европейцы, пришедшие на континент, были поражены выразительностью индейской риторики. Вся история отношений белых и краснокожих, по существу, оставила потомкам три столетия индейского красноречия. Стараясь раскрыть свою точку зрения на мир, индейские вожди взывали к добрым чувствам пришельцев в давно сложившихся образах:

«Мы любим тишину; мы позволяем беззаботно играть и мыши. Мы не боимся, когда лес наш будоражит ветер; мы тревожимся, когда листву колышет засада; если облако скрывает сияющее солнце, затмевается и наше зрение; но едва лучи возвращаются – они согревают тело и радуют сердце. Коварство заставляет ржаветь цепь дружбы; правда придает ей небывалый блеск. Мы стремимся к одному только миру».

В небольшом разделе книги трудно раскрыть богатство аборигенного фольклора. Здесь представлены тем не менее и подлинные мифологические предания и легенды, и вольные их переработки, отдельные мотивы которых действительно характерны для тех или иных индейских племен. Нужно научиться читать этот удивительный материал, чтобы суметь различить древние полустертые узоры сквозь простенький рисунок поздних напластований.

Традиционные индейские и эскимосские сказки и мифы живы и сегодня, когда они обретают вторую жизнь под пером индейского писателя, ложатся на холст эскимосского художника. Так, индейский писатель из племени чейеннов Хаймийостс Сторм в удивительной книге «Семь Стрел» рассказал об основах народного мировосприятия, об индейских наставниках, бережно пронесших сквозь века золото народной мудрости, и по-своему пересказал древние легенды и истории. В их число входит и «Притча о Прыгающей Мыши». Языком традиционных индейских символов, устами фольклорных персонажей говорится в ней о том, как нелегко, но все же необходимо, и как все же упоительно учиться мудрости у окружающей природы, у всего живого, и что в этом-то и заключается предназначение человека.

Прислушаемся же к голосу народного сказителя: «Присядьте рядом со мной, и выкурим трубку Мира и Взаимопонимания. Давайте станем Даром друг для друга. Давайте станем Пищей, насыщающей друг друга, чтобы все мы смогли Расти. Научим друг друга каждому из Путей нашей Земли»…

Индейские легенды, песни, сказки

О сотворении племени пикуни

Блэкфит

Перевод М. Шиманской

Это было в давние-давние времена. Злые духи наслали из Верхнего Света в Нижний Свет большую воду, и залила она землю краснокожих. Все живое ушло под воду. Спасся только старый На-Пи-Ва, сидевший вместе со своей женой На-По-Ос на плоту. Спаслись эти двое да еще проворные земные твари, те, которые успели взобраться на плот.

И вот решил На-Пи-Ва создать из песчинок остров. И создал. Но вода размывала песок, и тогда задумал На-Пи-Ва достать из-под воды комочек земли, чтобы посадить на острове деревья и травы.

Послал он за землей выдру. Нырнула выдра с восходом солнца, а на закате всплыла мертвой. И ни на шерсти ее, ни в лапах, ни на зубах не было ни крупинки земли. Послал тогда На-Пи-Ва бобра. Нырнул бобер в глубину, и не было его два солнца. Всплыл и он потом мертвым, но и на нем не нашел На-Пи-Ва ни пылинки земли. Нырок оставался под водой три солнца, но тоже не принес ни крупинки земли.

Задумался На-Пи-Ва: кого же ему послать? Отправил наконец за землей мускусную крысу. Стремительно ринулась она в воду и пропала на целых четыре солнца. А когда всплыла она мертвой, увидел На-Пи-Ва, что крепко-накрепко сжата ее лапка. На-Пи-Ва разжал коготки и с одного из них снял крупицу земли, той самой, что была так нужна всему живому.

Так и встал в безбрежной пучине вод огромный цветущий остров, и сам создатель его не знал, сколь он велик. Позвал На-Пи-Ва молодую лису, велел обежать эту землю. Стрелой понеслась лиса по острову, но успела состариться и умереть, прежде чем обежала создание своего хозяина. И тогда Человек, гордый делом рук своих, решил обойти землю сам. Он пошел вместе с женой, и долго шли они по прекрасной, освещенной солнцем земле.

Над ними шелестели березы, шумели по приказу Владыки Ветров клены, рассказывая о своем сладком освежающем соке. Над головой Человека парили орлы, а ноги его утопали в зеленой душистой траве.

– Велика и прекрасна наша земля, – сказала На-По-Ос, очарованная красотой острова. – Но чего-то ей не хватает. Посмотри, мы ведь совсем одни, и это так грустно… Сотвори людей, пусть радуются вместе с нами.

– Что ж, ты, наверно, права, – задумчиво кивнул На-Пи-Ва. – Я сотворю людей, но обещай, что ты не будешь мешать мне, обещай, что мое слово будет первым.

– Хорошо, – согласилась На-По-Ос. – А мое – последним.

На-Пи-Ва обвел взором ручьи и деревья, взглянул на птиц, летящих под облаками, полюбовался светом и тенью, подаренными солнцем, и начал:

– Эти новые люди будут из дерева и расти будут, как растут деревья.

– Нет, – тут же возразила На-По-Ос. – Они будут из плоти и крови и станут жить и плодиться как звери.

– Хорошо, – важно кивнул На-Пи-Ва. – А лица у них пусть будут квадратными. На самом верху – один глаз, пониже второй, потом рот, один его конец наверху, другой внизу, и с обеих сторон носа – по уху.

– Нет, нет! – закричала На-По-Ос. – Лица у людей будут круглыми, два глаза – рядом, и рот – один конец к одному уху, другой – ко второму, а уши – по обеим сторонам головы, чтоб слышать, как приближается враг. А то как же они приложат ухо к земле: ведь нос их тогда вонзится в песок!

Задумался На-Пи-Ва. Но что он мог возразить своей мудрой жене?

И На-Пи-Ва опять согласился.

– Мужчины будут есть, пить, жить со своими женами и играть со своими детьми, – сказал он потом, но жена опять его перебила:

– Подумай, На-Пи-Ва, – сказала она. – Хорошо ли это? Женщинам надоест, если мужчины будут все время рядом, а мужчинам надоест ничего не делать. Нет! Рано утром мужчины должны уходить на охоту и возвращаться в типи [1]1
  Типи – индейская переносная палатка из бизоньих шкур.


[Закрыть]только с заходом солнца. А женщины должны весь день собирать орехи и ягоды, выкапывать лесные коренья, готовить пищу, выделывать шкуры и шить одежду в ожидании суровой зимы. Да мало ли дел может найти женщина, чтоб быть счастливой? А когда солнце, устав греть и светить, начнет клониться к западу, женщины с радостью будут приветствовать возвращающихся с добычей мужчин.

Вздохнул На-Пи-Ва и согласился:

– Пусть будет так, как ты сказала, жена. И пусть люди будут бессмертны.

Но и тут На-По-Ос не согласилась с мужем:

– Люди должны умирать, иначе им не хватит ни земли, ни пищи.

– Хватит! – возразил На-Пи-Ва. – Мой остров велик, и нет ему ни конца, ни края.

– И все равно он станет мал, если люди будут жить вечно. – не соглашалась На-По-Ос.

Долго спорили муж и жена, наконец На-Пи-Ва не выдержал.

– Вот что, жена, – сказал он. – Давай сделаем так: я брошу в реку этот кусок дерева. Если он не утонет, я умру на четыре дня, а потом снова вернусь к жизни. И так будет со всеми людьми.

– Ну нет, – засмеялась На-По-Ос. – Дай-ка лучше я брошу камень. Если он не утонет, будет по-твоему, если же пойдет ко дну, люди будут умирать навсегда.

Она бросила в воду камень, и он тут же пошел ко дну.

– Видишь? – торжествующе сказала На-По-Ос. – Люди будут смертны и потому будут беречь друг друга.

Вот так и появились на Земле люди. И у На-По-Ос тоже родилась дочь. Она была добрая и красивая, и все ее очень любили. Девочка подросла и уже помогала матери по хозяйству, как вдруг настигла ее жестокая смерть.

Горе матери было безмерно. Как могла она желать смерти людям, смерти навсегда? В великом смятении бросилась она к мужу:

– Давай сделаем по-другому! Нельзя, чтобы люди умирали навечно!

Грустно покачал головой старый На-Пи-Ва и сказал:

– Будет так, как мы решили, На-По-Ос. Люди будут жить и любить друг друга, ходить на охоту и рожать детей, купаться в прозрачных реках и любоваться моим прекрасным островом. Но они будут умирать. Навсегда.

О том, как народ хопи обрёл родину

Хопи

Перевод А. Ващенко

Говорят, что индейцы хопи – древнейшее племя Америки. Раньше, намного раньше других людей появился на свет этот народ и поселился там, где живет по сей день, – на Юго-Западе США. Вот как это случилось.

В незапамятные времена Тайова, отец Вселенной, создал Первый Мир и поселил в нем людей. Им жилось так легко и привольно, что скоро люди забыли о своем благородном призвании. Низкие помыслы овладели ими, и начались раздоры и войны. И, видя несовершенство Первого Мира, Тайова потряс землю и уничтожил ее в огне Потом он создал Второй Мир, но и в нем люди не сумели жить как им следует. И снова Тайова уничтожил землю в огне и создал Третий, а потом Четвертый, последний мир, в котором и живут теперь хопи.

На пороге Четвертого Мира Тайова обратился к людям и сказал:

– Этот мир не так красив и удобен для жизни, как первые. В нем есть высокие горы и болотистые низины, зной и стужа, красота и уродство, скудость и изобилие. Вы сможете выбирать, и от вашего выбора зависит, сумеете ли вы воплотить то, что заложено в вас мною, вашим Отцом.

Не бродите по миру бесцельно в поисках своего пристанища. Пусть каждое племя совершит четыре долгих странствия на все четыре стороны света, а потом пусть племена встретятся у истоков пути. И тогда им откроется смысл этих странствий.

Тайова покинул людей, а люди отправились в далекие странствия: на север, на юг, на восток и на запад. И центр огромного перекрестья их путешествий стал тем краем, где живет сейчас племя хопи.

Много испытаний выпало на долю путешественников, много стойкости и мужества проявили они. Те, которые шли на север, взбираясь на высокую гору, взяли с собой двух кузнечиков Маху. Маху умели создавать тепло и грели людей в их долгом трудном пути. И еще играли им на своих маленьких флейтах. И вот наконец люди дошли до вершины и увидели на вершине Орла. Вышел вперед один из Маху и спросил от имени людей у Орла:

– Давно ты живешь здесь?

– Да, – ответил Орел. – Я живу здесь с самого сотворения Четвертого Мира.

– Мы проделали большой путь, – продолжал Маху. – Позволь нам жить вместе с тобой.

– Сначала я должен испытать вас, – сказал Орел, – есть ли в вас сила и мужество. Приблизьтесь!

И оба Маху подошли к Орлу.

– Сейчас я воткну тебе в глаз стрелу, – сказал Орел одному из них. – И если ты не закроешь глаз, те, кто идет за тобой, смогут остаться.

И он внезапно приблизил стрелу к самому глазу Маху, но тот не зажмурился, не моргнул даже. И Орел сказал:

– Вижу, что есть в вас сила и мужество. Но посмотрим, выдержите ли вы второе испытание. Оно потруднее первого.

– Мы готовы, – сказали оба Маху.

Орел достал лук, натянул тетиву и пустил стрелу прямо в одного из них. Но пронзенный стрелой Маху поднял флейту и заиграл тихую, нежную песню.

– В вас больше мужества, чем я думал, – сказал Орел, снова натянул тетиву и выстрелил во второго Маху.

Но и второй Маху поднял флейту и заиграл, и мелодия была так прекрасна, что оба Маху исцелились, и их пронзенные стрелами тела стали такими же, как прежде. И тогда Орел позволил людям занять его землю и сказал им:

– Вы люди большой силы, но вы всего лишь люди. Я же воплощаю величие духа, у меня есть власть над Небом. Я могу донести ваши молитвы к Тайове, отцу Вселенной, и разрешаю вам брать для этого мои перья.

И люди стали делать талисманы из перьев Орла и поклоняться кузнечику Маху. Они назвали его Горбатым Флейтистом: ведь в своем горбе он носит семена цветов и растений, а стрекотание его, так похожее на пение маленькой флейты, дарит тепло и уют. И если у индейцев болен ребенок, они поют над ним песни, зная, что сладкая власть музыки может его исцелить.

В честь обоих Маху хопи назвали два своих рода: род Синей и Серой Флейты, и, где бы ни странствовали хопи, везде на скалах оставляли они изображения духа Кокопели – духа кузнечика Маху.

Не менее тяжким был путь тех, кто пошел на юг. Род Барсука – так назвали себя эти люди в честь своего покровителя, который научил их лечить недуги и показал целебные травы. Всю эту мудрость передал Барсук старейшине рода Салави.

Шло время. Род Барсука быстро рос, вожди стали соперничать между собой, а Салави становился все немощнее. И вот настал час, когда он сказал:

– Мы завершили странствие к четырем пределам земли. Пришло время остановиться и ждать знака Тайовы. Он подскажет нам, что делать дальше.

Люди выбрали красивый каньон с огромной пещерой на склоне и стали строить в ней жилища, хранилища для початков кукурузы и возводить тайные святилища. Но раздоры между людьми все продолжались. И тогда вдруг перестали идти дожди и падать снег, засохли стебли кукурузы и убежали прочь дикие звери. Голод пришел в селение. И снова старый Салави собрал весь свой род.

– Ваши раздоры принесли нам несчастье, – сказал он. – Мы должны уйти отсюда. Идите разными путями, в разные стороны. Сам я слишком слаб, чтобы вести вас. Но выслушайте мою последнюю волю. Возвращайтесь ровно через четыре года, возвращайтесь и ищите мои следы – у ручьев, в домах и святилищах. Если в ссорах ваших была и моя вина, вы не найдете ни меня, ни моих останков, ни памяти обо мне. Если же сердце мое было чистым, вы найдете знак, который подскажет вам, как жить дальше.

Люди покинули свои жилища и разошлись в разные стороны, а через назначенное время вернулись. И что же? У входа в селение снова бежал пересохший четыре года назад ручей, а рядом стояла елочка – ей тоже исполнилось ровно четыре года. Это Салави оставил своему роду знак, ибо сердце его было чистым, а дух великим. В свой смертный час спустился он к ручью и принял облик ели. С тех пор в роду Барсука прекратились раздоры: люди поняли, что им не прожить без поддержки друг друга.

Так странствовали по земле люди. В этих долгих странствиях одни племена забыли наказ Тайовы, другие остановились, не совершив всех четырех странствий, и потеряли былую силу и мужество. Но те, кто упорно шел вперед, поняли наконец великое значение этих странствий: очищение человека от низких помыслов.