Текст книги "Гнилые плоды моей любви (СИ)"

Автор книги: Аврора Добрых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Сыр

С каждым днем Сергей становился все более невыносимым. Из-за этого мои нервы начали сдавать. Я ловила себя на мысли, что мне уже страшно что-то сказать или сделать – вдруг это ему не понравится? Из спокойной и счастливой женщины я постепенно превращалась в неуравновешенную истеричку. Наверняка соседи так и думали, ведь из нашей квартиры они могли слышать толькомоикрики, Сережа всегда оставался невозмутимым. Невозмутимо диктовал мне перечень вопросов касаемо моих ошибок, недочетов и провалов. Невозмутимо реагировал на мои истерики. Невозмутимо разрушал нашу семью.

Со стороны могло показаться, что я бешусь с жиру, что мне просто нечем заняться, кроме как устраивать мужу скандалы. Но я точно знала, что все это мнене кажется, и что Сергей намеренно доводит меня до исступления своими бесконечными претензиями. И если раньше он худо-бедно подбирал их таким образом, чтобы мне сложно было доказать свою правоту, то со временем начал действовать внаглую, придираясь там, где придраться было просто не к чему.

Однажды вечером я услышала знакомое сочетание звуков: лифт, шаги, лязг ключей. Еще пару месяцев назад эти звуки вызывали во мне чуть ли не детскую радость. «Вот он, мой любимый муж, вернулся! Ну наконец-то!» Но сейчас его возвращение с работы заставляло весь мой организм реагировать целым букетом психосоматических реакций. У меня начинала дико чесаться лодыжка (я уже умудрилась расчесать ее до крови), слезились глаза, будто кто-то засыпал в них песка, тянуло низ живота, как при месячных.

– Привет, Нин, – зайдя в квартиру, сказал муж. – Ты чего тут в коридоре стоишь?

– А мне уже нельзя стоять в коридоре? Может, сразу напишешь список, где мне нельзя находиться?

– Ну вот опять, началось... Я же просто спросил, почему ты тут.

– Ладно, Сереж, ты прав, – наклонившись, чтобы почесать лодыжку, покаялась я. – Извини меня.

– Какая-то ты в последнее время напряженная. Так что ты тут делала? Обычно, когда я прихожу, ты на кухне или в детской.

– Полы мыла. Глеб вырубился час назад, Влас играет в приставку, – я бросила на мужа многозначительный взгляд, – вот я и решила помыть полы. А то ты ж их знаешь... пока моешь, всю грязь разнесут по квартире. С ними что мыл, что не мыл – одно и то же.

Сережа вдел ноги в тапки, а затем начал с черепашьей скоростью идти вперед по коридору, пристально разглядывая пол. Пару раз он даже присел на корточки и провел указательным пальцем по поверхности. Во мне закипал гнев, но я терпеливо ждала, чем же закончится этот нелепый осмотр. Наконец Сережа произнес:

– Почему тапки так липнут? Думал, может, что-то сладкое разлили... Оказывается, нет, полы вымыты действительно хорошо. Но тапки все равно липнут. – В доказательство он поднял левую ногу, и когда подошва отошла от поверхности пола, раздался характерный звук. – Слышишь, Нин? Липнут.

– Ну хоть что-то тебе сегодня удалось найти, да, Сереж? Хотел на грязные полы попенять, но, как назло, они оказались чистыми. Вот так незадача! Хорошо хоть тапки липнут, а то я бы вообще осталась без ежедневной порции порицаний.

Муж округлил глаза:

– Нинок, да что с тобой не так? Я ведь просто спросил! Мне просто стало интересно, почему тапки липнут к чистому полу!

– Потому что моющее средство еще не успело до конца высохнуть. Оно самое лучшее, гипоаллергенное, полностью безопасно для детей, но ему нужно время, чтобы высохнуть. Обычно минут пять-семь. После этого к полу липнуть ничего не будет.

– Ну вот! Теперь все понятно. Неужели сложно было сразу спокойно объяснить?

– Я мою полы этим средством уже больше трех лет. И ты прекрасно знал об этой особенности.

– Ну, значит, я просто забыл. Нин, неужели я не могу что-то забыть?? Я ведь живой человек в конце концов! Господи, как я устал!

С этими словами он состроил глубоко оскорбленную мину и прошествовал в ванную. Но на сей раз я уже не купилась на этот цирк. Знала, что эти его претензии неслучайны, что он сначала намеренно меня провоцирует, а потом выставляет виноватой. А еще я знала, что все это мне уже порядком надоело.

Я слышала десятки историй, в которых женщины всю жизнь терпят мужей. Ради сохранения семьи заставляют себя смириться с их характером, вредными привычками, оправдывают рукоприкладство, игроманию, лень и тому подобное. А потом, когда становится слишком поздно что-либо менять, корят себя, что спустили свои лучшие годы в трубу. Я не собиралась терпеть подобное отношение. Мне было плевать, что скажут окружающие. Пускай считают меня зажравшейся идиоткой, разрушительницей семьи, плохой матерью, непутевой женой – зато я буду счастливой. Найду работу, детей определю в сад, и все у нас будет хорошо. Я не боялась трудностей, знала, что со всем справлюсь. А Сергей пускай ищет себе другую девочку для битья.

Тщательно взвесив все за и против, я все же решила дать мужу последний шанс. Месяц. В его распоряжении всего лишь месяц, чтобы исправить ситуацию. Если в последующие тридцать дней он продолжит трепать мне нервы, искать поводы для придирок, то я без раздумий подам на развод.

Сережа вышел из ванной и явился на кухню, чтобы я подала ему ужин. Я приготовила его любимые голубцы из смеси трех видов фарша, а также салат с печеной свеклой, рукколой и творожным сыром. Он обожал этот салат с момента нашего возвращения из Грузии, но вместо феты предпочитал творожный сыр. Поэтому я немного видоизменила оригинальный рецепт.

Я резала яблоки и груши на дольки для Власа и краем глаза поглядывала на мужа, пока тот ужинает. Следила за его реакцией. Голубцы и салат были выше всяких похвал, и если Сергей найдет недостатки, то я обведу этот день в красный кружок в своем календаре.

– Нин, – раздался за спиной голос мужа, – а что это за сыр в салате?

– Творожный. Как обычно.

– Ты точно уверена?

– Абсолютно. Могу показать упаковку.

– Будь так добра.

Я вытащила сыр из холодильника и поставила перед Сергеем.

– Ну что? Сыр все тот же? – спросила я.

– Да, это он. Но не кажется ли тебе, что с фетой было бы куда лучше?

– Возможно. – Я еле сдерживалась, чтобы не выдать своего состояния. – Но ведь ты сам просил заменить фету на творожный.

– Я не просил, Нин. Я просто говорил, что фета не очень нравится мне на вкус. Заменить на творожный предложила ты.

– Да, потому что он всегда тебе нравился.

– А еще мне нравятся вареники с вишней, но это не значит, что я готов есть их только с вишней. Понимаешь меня?

– Прекрасно понимаю, Сереж, – ответила я и так же спокойно взяла тарелку с салатом и отправила ее содержимое в мусорное ведро. – Так лучше?

Муж огорченно покачал головой.

– Ну и к чему эта демонстрация? Нина, ты не в себе. С тобой стало просто невозможно разговаривать. – Он поднялся из-за стола. – Спасибо, все очень вкусно, но у меня пропал аппетит. Доброй ночи, Нин.

– И тебе.

Я взяла смартфон, открыла электронный ежедневник и обвела тот день в красный кружок.

Фастфуд

Красные кружочки в календаре посыпались, как из рога изобилия. К середине месяца я не отметила красным цветом только четыре дня. Под конец испытательного срока Сергей уже не просто придирался – он начал откровенно чудить. Перестал есть на кухне и носил подносы с едой в гостиную, аргументируя это тем, что там ему удобнее. Но, если первые дни он хотя бы убирал за собой, то потом это стало целиком моей обязанностью. Меня это категорически не устраивало, и я закатывала скандалы, но толку они приносили мало.

Глядя на отца, старший сын тоже захотел есть в комнате, но я запрещала. В итоге у нас дома начались постоянные детские истерики. А самое неприятное, что, когда Сергей был дома, детям разрешалось есть в гостиной вместе с ним. Дальше – больше: он начал приносить домой еду из ресторанов быстрого питания, которую так обожали дети. И, конечно, ни у кого из них не стоял выбор между домашними блюдами и бургерами. В десяти случаях из десяти дети всегда выбирали второе.

Мне хотелось рвать и метать, но я делала вид, что не обращаю внимания на выходки муженька. Оставалось не так много времени – всего две недели – и я объявлю ему о разводе.

До конца срока оставалась неделя. Сергей в очередной раз принес домой бургеры, пиццу, картошку фри с кучей соусов и литры газировки. Дети сразу оживились, и все трое устроили пир на весь мир: разворошили пакеты, раскидали коробки, испачкали пол диван и ковер, а затем принялись играть в приставку. Убирать за собой никто не планировал. И тогда я не выдержала и вышла из себя. Влетела в комнату, как фурия, и заорала:

– Мигом за уборку все трое! Я вам не рабыня Изаура!

На меня едва обратили внимание – на экране телевизора шли ожесточенные бои.

На мой гневный взгляд отреагировал лишь Сережа:

– Нин, я сильно устал за эту неделю. Ты можешь не устраивать скандал хотя бы сегодня, в пятницу? Дай нам с детьми спокойно провести время вместе. Без твоих криков и истерик. Хорошо?

Я вошла в комнату и встала прямо по центру, чтобы меня было хорошо видно и слышно.

– Ты телек загораживаешь! – возмутился Влас.

– Да неужто? – съязвила я. – А теперь-ка все дружно слушаем, что я скажу. Вы прекрасно знаете, что по пятницам я делаю генеральную уборку. Одна. В пятикомнатной квартире. Сегодняшняя пятница не стала исключением. Я вычистила гостиную до блеска. Теперь у меня болит поясница и ломит во всем теле. Я на карачках ползала, чтобы не упустить ни миллиметра. Зачем? Да чтобы вы все дышали свежестью и чистотой, а не пылью. И что я вижу? За полчаса вы испортили четыре часа моего труда. Изгадили ковер, разлили колу на паркет, испачкали диван и пол жирными пальцами, разбросали крошки, намусорили…

Меня перебил муж:

– Нин, успокойся. Чтобы убрать это все, понадобится минут пять от силы. В чем проблема? Хочешь, чтобы мы с детьми убрали? Хорошо, уберем. Только подумай вот о чем: я всю неделю работал от рассвета до заката, Влас замотался в школе и на секции, Глеб со вчера не выспался, а сегодня до вечера репетировал спектакль в саду. Если ты считаешь, что устала за каких-то четыре часа уборки, а я и дети полны сил и энергии, что ж, ладно – мы сделаем за тебя твою работу.

– Влас, не глядя на сына, – проговорила я, – бери брата и идите поиграйте в твоей или его комнате. Нам с папой нужно поговорить.

– Не нужно, – скрестив руки на груди и откинувшись на спинку дивана, – буркнул сын.

– Быстро.

– Не хочу.

Это была последняя капля. По крайней мере, на тот момент мне казалось, что это самое скотское отношение, какое только можно себе вообразить. Я взорвалась, и из груди вырвался… нет, даже не крик – рычание!

– Я. Сказала. Пошли. В свою комнату! – я решительно указала на дверь. – Вон отсюда!!

Дети никогда не видели меня такой. Взвизгнув от неожиданности, оба мигом ретировались.

– Теперь ты начала орать на детей, – резюмировал Сергей. – Браво, Нина. А что дальше? Будешь их лупить?

– Что дальше – узнаешь где-то через неделю. Сейчас разговор не об этом. Скажи-ка мне, Сережа, с каких таких пор я из любимой женщины превратилась в кухарку, прачку и уборщицу? С чего это ты вдруг решил, что я буду это терпеть? – Муж поднял указательный палец вверх, намекая, что мне пора замолчать и предоставить слово ему. Но этот его жест только сильнее меня разозлил. – Сейчасяговорю! – рявкнула я. – Так вот, дорогой мой, с сегодняшнего дня уборка станет твоей обязанностью, и плевать я хотела, что ты работаешь. Надеюсь, понятно объяснила?

Я ожидала чего угодно, но только не этого: Сережа поднялся с дивана и принялся убирать мусор с пола.

– Как скажешь, Нин, – тихо произнес он. – Я так устал от твоих истерик, что готов на все, лишь бы этого не слышать.

Внезапно меня затошнило. К горлу подступил кашель, не предвещающий ничего хорошего.

– Как здорово, что наши мысли сходятся, – сказала я, пытаясь силой мысли избавиться от тошноты. В тот день в моем желудке была лишь чашка крепкого кофе и бутерброд с сыром. Больше я ничего не ела. От того и такое состояние. – Я тоже устала, милый, так что в понедельник подаю на развод. Наслаждайся!

С этими словами я развернулась и решительно направилась к выходу. Еще не хватало, чтобы меня вырвало прямо в гостиной.

Муж схватил меня за руку и развернул к себе:

– Развод?? Ты в своем уме? Зачем бросаться такими громкими фразами из-за каких-то крошек??

– Это все, что ты понял из нашего разговора? Что я развожусь с тобой из-за крошек? Серьезно? – Жар ударил мне в лицо. Тошнота становилась невыносимой. – Ты прекрасно знаешь, почему я хочу развод. Можешь перестать прикидываться, это на меня не работает.

– Я обеспечиваю семью, делаю все для тебя и детей! И вдруг моя жена говорит мне, что я недостаточно хорош, и она хочет развода. – Сергей удивленно округлил глаза. – Нин, все в порядке? Ты какая-то…

Я почувствовала слабость. Кровь, что била мне в щеки, будто отхлынула, в глазах потемнело, к горлу подступила горькая жижа, я рухнула на колени, и меня начало рвать. Руки тряслись, тело бил озноб, ноги словно одеревенели. Комната крутилась у меня перед глазами. Первая мысль: мой муж меня отравил. Не понятно, как ему это удалось, ведь я почти ничего не ела… И тогда меня осенило. «Черт, – подумала я, – черт возьми!»

– Ниночка, родная моя… – Сергей подхватил меня на руки и перенес на диван. – Я вызову скорую! Все будет хорошо, обещаю тебе!

– Нет, – мотая головой, выдавила я. – Иди в аптеку, мне нужен тест.

Аборт

Я беременна. Эта мысль шрапнелью взрывалась в моей голове. Как такое возможно?? Я регулярно пила контрацептивы и забеременеть просто не могла! За что мне все это? Почему именно женщина должна принимать самые тяжелые решения, а с мужчины всегда взятки гладки? Что мне теперь делать? Я знала, что легко смогу в одиночку поднять двоих детей, смогу работать сутками, если это понадобится, все смогу. Но трое детей, один из которых младенец?? Это все кардинально меняет. Если двоих старших вполне можно устроить в сад, то грудничка никуда не денешь. Да и не захочешь девать – сердце будет болеть за него каждую секунду. Новорожденному ребенку нужна мама, он нуждается в ее заботе и защите. Боже, что же мне делать?? Слезы градом катились по моим щекам.

– Такое случается, – сказал Сережа, прижимая меня плачущую к груди. – Значит, того хочет сама судьба. Ну что ты плачешь? Это же такое счастье!

«А тебя не смущает, что я собиралась с тобой развестись??» – зло думала я.

Я уже твердо это решила, потому что понимала: дальше будет только хуже. Ведь не бывает таких историй, где муж начал плохо относиться к жене, а потом вдруг снова стал идеальным. В реальности все происходит совсем иначе: если муж оскотинился и начал вести себя, как сволочь, то это уже необратимый процесс. Идеальным он сможет стать только для другой женщины, и то до поры до времени. Мужчины – лучшие в мире лицедеи и самые искусные лжецы, хотя весь мир почему-то считает, что в этом деле их давно переплюнули женщины. Нет. Женщины не умеют стоить из себя влюбленных и преданных, если ничего не чувствуют. Любой мужчина мгновенно поймет, когда женщина притворяется, а когда она совершенно искренна. Просто нередко, даже понимая правду, мужчина делает вид, что верит, потому что ему самому так удобнее. К примеру, возьмем богатого старика и его молодую любовницу. Разве этот старик ей верит? Отнюдь. Просто ему плевать, что она чувствует на самом деле до тех пор, пока получает от нее все что ему нужно.

– Буду делать аборт, – отстраняясь от мужа, сказала я. Я смотрела ему прямо в глаза, выдерживая его дикий взгляд.

– Нин, что ты такое говоришь?? Как у тебя язык повернулся? Это женашребенок!

– Там еще нет ребенка. Даже зародыша нет. Срок всего полторы недели. Тест показал, забыл? Достаточно выпить таблетку, и дело сделано.

Сергей вытаращил глаза, как будто я сказала что-то совершенно неприемлемое. Но я всего лишь обозначила, как планирую распорядиться собственным телом, и имела на это полное право.

Я не считала аборт каким-то страшным грехом. Решение о таких вещах должна принимать только женщина, и что бы она ни решила – это всегда будет правильно. Никто не вправе указывать, сколько детей ей иметь, потому что, родившись, эти дети будут нужны только ей одной, ведь все советчики мгновенно испарятся.

– Почему ты вообще заговорила об аборте? Неужели ты больше не хочешь детей??

– От тебя – не хочу, – продолжая смотреть ему в глаза, сказала я. Все, чего я хочу, это развода.

– Почему?? Нина, чего тебе не хватает? Я же стараюсь обеспечить тебя всем необходимым!

– Это да, – кивнула я. – А особенно щедрым в последнее время ты стал на придирки. Их у меня за месяц накопилось столько, что хоть выставку открывай.

Я села на диван, закинула ногу на ногу и скрестила руки на груди. От мысли, что мне придется вынашивать беременность, терпя беcконечные унижения, меня бил озноб.

Сергей опустился передо мной на колени и обнял мои ноги.

– Нина, Ниночка, любимая моя, моя маленькая... Я очень тебя люблю, очень! Ты мое счастье, мое сокровище, моя королева.

– Я тоже тебя люблю, Сереж. Но этот факт не отменяет моего желания развестись. Я приняла решение, и мне не нужно твое согласие.

Муж поднял голову с моих колен. В глазах его блестели слезы.

– Я очень виноват перед тобой. Знаю, что вел себя, как полный идиот. Я не имел права тыкать тебя носом, ты не провинившийся котенок, ты моя жена и не заслуживала такого скотского отношения. Прости меня, Нин! Прости! Не знаю, что на меня нашло... Может, мне обратиться к психологу? Я сделаю все, что ты скажешь, только дай мне еще один шанс! Нина, я умру, если потеряю тебя, просто умру... Ты самое дорогое, что у меня есть. Я очень тебя люблю. И нашего будущего ребенка, которого ты носишь. Я готов завоевать ради тебя весь этот мир, лишь бы ты снова улыбалась.

Сказав это, мой красивый муж разрыдался, как ребенок. Я смотрела на него во все глаза. Он сказал все, что я хотела услышать. Признал, что нарочно придирался, что я такого не заслужила, и даже согласился обратиться к специалисту. Такого я не могла представить даже в самом радужном сне. Но могу ли я верить словам? Что, если это все спектакль? Сказать можно что угодно. Мужчины бывают очень сладкоголосы и красноречивы, когда им надо. Сколько женщин во все времена по сто раз наступали на одни и те же грабли, веря лживым, но таким приятным мужским речам? Мне крайне не хотелось встать в один ряд с ними и быть обманутой.

Но эти слезы... Я находилась в сомнениях. Разве слезы могут врать? Не это ли самое искреннее и естественное проявления эмоций? Сергей не Леонардо Ди Каприо, он просто не мог все это разыграть. Раньше я вообще никогда не видела, чтобы он проявлял такую бурю чистых эмоций. Даже на похоронах любимого отца мой муж проронил от силы пару скупых слезинок, хотя был просто убит горем.

У меня не осталось сомнений. Я опустилась рядом с ним на колени, и мы обнялись так крепко, будто все еще боялись друг друга потерять.

В комнату заглянул испуганный Влас.

– Мам, пап, там Глеб проснулся... А почему папа плачет? Пап??

– Сынок, все хорошо, – сказала я, продолжая обнимать мужа и нежно гладя его по волосам, – папа плачет от радости. Скоро у тебя и Глеба родится братик или сестричка.

Валентин

После решения не прерывать беременность я днями напролет уговаривала себя, что еще один ребенок – это счастье, и все у нас с Сережей будет хорошо.

«Мне всего двадцать семь, – думала я, пялясь на фонарь за окном, – скоро у меня будет трое детей, муж, дом, и ничто не помешает мне заниматься своей карьерой. Я отдам среднего сына в сад, старший уже ходит в школу, с ним хлопот не будет. Мне останется только вырастить младшего и тоже отправить его в сад. А потом я начну делать то, что всегда хотела – развиваться, как специалист. Но когда именно начну – большой вопрос...»

По образованию я была лингвистом-переводчиком, свободно владела английским и испанским языками. До рождения второго ребенка переводила технические тексты и неплохо зарабатывала. Но, когда на свет появился Глеб, мне пришлось бросить работу и уделять все время детям, мужу и дому. Но вот Глеб уже подрос, и я уже вовсю планировала вернуться в профессию. Но теперь… что же будет теперь? Вряд ли я смогу выйти на работу в ближайшие три с лишним года.

Будучи двадцатилетней студенткой, я планировала к сорока годам открыть свое бюро переводов и параллельно развернуть деятельность по переводу художественных произведений. Теперь же этот грандиозный план рассыпался в прах у меня на глазах, и все потому, что противозачаточные таблетки почему-то вдруг не сработали. Мне было так паршиво, что я постоянно плакала, не в силах это контролировать. Слезы просто сами катились из глаз.

Однако, несмотря на желание оставить ребенка, я была настроена сделать аборт, если услышу от мужа хотя бы одно порицание в свой адрес. На проверку у меня было не так уж мало времени – почти четыре месяца. Конечно, не хотелось бы дотягивать до хирургического прерывания беременности, но в крайнем случае я была готова и на это. Либо Сережа меняется и становится тем, кем он был в начале отношений, либо я забираю детей и ухожу в другую жизнь без него.

Сомнения сжирали меня, сводили с ума, я не верила, что все изменится, думала, он просто притворяется, а потом вновь начнет изводить меня своими претензиями, но я ошибалась. И он вернулся! Мой муж, тот самый, которому я в свое время сказала «да», вернулся и стал таким же, как в самом начале наших отношении: внимательным, заботливым, добрым, понимающим и вообще самым лучшим. Я не понимала, как такое возможно, почему до третьей беременности Сережа вдруг стал ко всему придираться. Возможно, это было какое-то временное помутнение или кризис среднего возраста. Впрочем, неважно. Я была счастлива, что он наконец поборол это в себе и стал таким, как раньше.

В нашей семье наступил мир. Мои мужчины заботились обо мне, а я о них, и это все, что нужно было для счастья. Шли месяцы, живот рос, мое самочувствие оставляло желать лучшего, но, несмотря на это, я радовалась каждому новому дню. Сергей был тоже искренне счастлив. Он как будто помолодел, хотя и до этого не выглядел старым. Просто теперь от него будто исходил свет, которым он озарял все вокруг себя.

На четвертом месяце беременности мы все вместе рванули на Мальдивы. Маленький Глеб впервые плавал в океане, а старший Влас катался с отцом на водном мотоцикле. Я полулежала на мягком шезлонге в беседке, а белоснежный тюль, закрывающий мое уютное лежбище, мягко развевался на свежем и теплом ветру. Мне приносили смузи и кислородные коктейли, и я чувствовала себя абсолютно счастливой.

На шестом месяце мы объявили всем родным и близким о новом пополнении в семействе. Ближе к седьмому месяцу мы решили сделать гендерную вечеринку. Арендовали уютный коттедж за городом, собрали всех самых близких родственников, друзей и коллег. В основном, все они были со стороны Сергея, ведь со своими я практически не общалась. Когда оба шарика были лопнуты, все наконец узнали, что у нас будет мальчик. Еще один мужчина в семье. Муж сразу объявил, что мы назовем сына Валентином, в честь его деда, героя Великой Отечественной войны. Я была не против, хотя впоследствии заметила, что все мои дети названы в честь кого-то из семьи Сергея. Но это уже было потом, когда мои розовые очки разбились стеклами внутрь и залили кровью весь мой счастливый мирок.

Когда я уже была на седьмом месяце, Сергей повез нас всех в Грецию, на остров Корфу. Он знал, что я давно мечтала там побывать. Мы замечательно провели время, хотя на таком сроке мне было довольно сложно много гулять и исследовать окрестности, как я обычно делала, когда не была беременной.

За месяц до родов меня положили на сохранение. Сережа обеспечил мне просто королевские условия, оплатив двухкомнатные хоромы в одной из лучших частных клиник столицы. Увы, это не уберегло меня от осложнений при родах. Врачи приняли решение делать экстренно кесарево сечение. Впрочем, я даже была рада, что все так сложилось. Когда я рожала первых двух детей, то испытала просто адские муки, несмотря на все усилия докторов. Мне не хотелось проходить через все это в третий раз. Втайне я мечтала просто уснуть и проснуться уже с ребенком. Видимо, вселенная услышала мои молитвы, потому что так в итоге и вышло.

Операция прошла успешно, и уже через полчаса мне на груди положили маленький кулечек счастья. Все это время Сергей не отходил от меня ни на шаг, а, увидев сына, и вовсе расплакался. В следующие дни, пока я оставалась под присмотром врачей, он засыпал мою палату цветами и подарками, а еще бесконечно повторял, как счастлив.

Меня выписали относительно быстро. Сын оказался полностью здоровым, девять баллов по шкале Апгар. Мы с мужем были на седьмом небе. Старшие дети тоже искренне радовались братику и каждые полчаса бегали посмотреть, как он спит

Мы жили в нашем маленьком идеальном мире следующие полгода. Обустроили новую детскую, сделали шикарный ремонт. Я была очень капризна в плане выбора цвета и мебели, но Сергей, казалось, наслаждался каждым моим капризом и охотно претворял их в жизнь. Он все время улыбался и называл меня своей королевой. На тот момент я уже и забыла о том его странном поведении и была уверена, что больше такого мы не допустим. Как же сильно я ошибалась…