Текст книги "Гнилые плоды моей любви (СИ)"
Автор книги: Аврора Добрых
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Гнилые плоды моей любви
Пролог
Я мать образцово-показательного семейства. У меня идеальный муж, прекрасные дети и дом – полная чаша. Мне завидуют с тех самых пор, когда я сказала «да» на предложение выйти замуж. Завидуют и по-доброму (родственники, хорошие подруги), и самой что ни на есть чернющей завистью (все остальные). Но я никого не осуждаю. Всех этих людей можно понять, ведь они видят только одну сторону медали. Их пленила красивая картинка, тот выверенный образ, которым годами обрастала моя семья.
Моего мужа зовут Сергей. Мы поженились, когда ему было 25, а мне 19. Он был не только умен и хорош собой, но и умел грамотно все это применять. К моменту нашей свадьбы он уже открыл свой бизнес, который начал приносить доход с самых первых месяцев. По тем временам это было просто немыслимо, но Сереже всегда удавалось играючи претворять планы в жизнь. Он представлял собой идеального мужчину во всех смыслах: заботливый, понимающий, сильный, мастер на все руки, прекрасный отец, искусный любовник. За ним я чувствовала себя, как за каменной стеной.
Мы жили настолько хорошо, что у моих подруг возникали сомнения: а законно ли это – быть настолько счастливой в браке? «Нин, ну он, наверное, нашел на стороне какую-нибудь лярву и теперь вовсю кувыркается с ней, пока ты думаешь, что он на работе, – говорили они. – Ни один мужик не станет довольствоваться женой, когда он так красив и обеспечен, как твой Сережа. Нет-нет, да будет периодически шастать по бабам».
Как ни странно, но подруги ошибались. Мой муж никогда мне не изменял. Ему было плевать на других женщин.
«Может, он пьет или бьет тебя?» – возможно, спросите вы. Тоже нет. За пятнадцать лет брака Сережа ни разу не поднял на меня руку и даже не замахнулся. Кроме того, он никогда не пил, не курил и по сей день не склонен к вредным привычкам. В том числе, и к игровой зависимости. А еще он не страдает импотенцией, психическими или физиологическими отклонениями, он не гей и не извращенец (если вы вдруг об этом подумали). У него вообще нет никаких недостатков.
Что касается моих детей, то с ними тоже полный порядок. Все здоровые, красивые и умненькие. Ни с одним из них никогда не было проблем. Власа, Глеба и маленького Валентина обожают все: соседи, прохожие, воспитатели в детском саду, учителя в школе и тренеры в спортивных секциях. Жаль, что никому из этих людей ни разу не доводилось видеть, что происходит у нас дома. Но что бы ни случалось за эти годы, я всегда продолжала любить своих сыновей всеобъемлющей и чистой материнской любовью.
Что же такого происходило в моей жизни, что заставило меня пенять на судьбу?
Те, кого я любила больше жизни, превратились в монстров. Каждый день они отщипывали от меня по кусочку, разбирали на части, потрошили душу. Я все надеялась, что они остановятся, и этот ужас наконец закончится, но их аппетиты только росли. Я до последнего верила, что моя любовь сможет повернуть вспять ту червоточину, которая с каждым годом все сильнее разрасталась в самом сердце нашей семьи. Но вера в лучшее только усугубляла положение. Мне нужно было бороться, а я сдалась и тем самым окончательно развязала руки своим палачам, которые одновременно являлись для меня самыми дорогими и близкими людьми на всем белом свете. И от того становилось еще больнее.
Они планомерно и методично год за годом уничтожали меня, как личность. Постепенно лишали воли, гордости и чувства собственного достоинства. Как я это допустила, почему вовремя не остановила этот ужас – не знаю. У меня нет ответа. Это было сродни яду, крошечные дозы которого я принимала, сама того не замечая. Со временем моя суточная доза становилась все больше и больше. Она росла до тех пор, пока я окончательно не привыкла и не начала воспринимать яд, как нечто совершенно нормальное и обыденное. Такая жизнь стала для меня вариантом нормы. Я словно постоянно находилась в положении головой вниз, боясь упасть и в то же время мечтая об этом.
Вместе тем, мне по-прежнему продолжали завидовать. Каждый человек, так или иначе знакомый с нашей семьей, убежденно считал меня самой удачливой и счастливой женщиной из всех. Пятикомнатная квартира в элитном жилом комплексе, коттедж в горах с настоящим камином и великолепным видом из окна, три дорогих автомобиля, поездки за границу на фешенебельные курорты четыре раза в год, лучшая еда, одежда и медицинское обслуживание, лучшее все. Мы никогда не были миллионерами, но денег с лихвой хватало на любые наши потребности.
Но разве деньги и достаток способны превратить чудовищ в нормальных людей? Нет. Все с точностью наоборот. Деньги только усиливают пороки, распаляют, заставляют монстров чувствовать свою вседозволенность.
Настало время начать мою грустную историю, которая все прояснит.
Итак, все началось с утренней порции кофе…
Ложка
Мой муж всегда был человеком привычки и строгого распорядка. Даже, будучи студентом, он разительно отличался от сверстников последовательностью и любовью к расписанию. Эта привычка, без сомнения, помогла ему в создании бизнеса, ведь благодаря ей он всегда был сосредоточен на цели. Я это очень уважала и по-доброму завидовала, потому как сама далеко не всегда была девушкой-с-четким-планом и распорядком дня. Однако Сережа, мой муж, безусловно сыграл свою роль в моем так называемом «преображении».
С рождением первого сына Власа, мне стало понятно, что просто проводить утро в постели уже не получится. Впрочем, еще задолго до этого у меня не было особо ленивого утра. Сережа руководил бизнесом, работал семь дней в неделю. Завтрак он считал основой основ и залогом хорошего настроения. Так что я научилась готовить не толькоправильныйзавтрак, но и подавала его своевременно, строго до минут, как того хотелось мужу.
Каждое утро, когда звонил будильник, я знала, что пока запускать кофемашину, а также, что у меня есть ровно пятнадцать минут на подачу завтрака. Пока глава нашего семейства совершал утренний моцион в душе, кофемашина завершала свою работу, а яйца весело шкварчали на сковороде вместе с беконом и зеленым луком.
Сережа садился за стол и принимался за яичницу, в то время как его младший сын уже сидел в своем стульчике для кормления и ковырял манную кашу. Я наливала мужу кофе и клала в кружку ровно две ложки сахара. Он всегда пил крепкий и сладкий кофе, такое сочетание помогало ему взбодриться. Однако сахар следовало класть строго одной и той же ложкой, ведь это была именнота самая, правильная ложка, которая обеспечивалаправильнуюдозу сахара.
Наверняка кто-то скажет: «Да он же махровый тиран, этот твой Сережа!», но это было не так. Муж никогда не указывал мне, что я должна вставать ровно во столько-то, готовить на завтрак вот это и вон то, и что мне конец, если я перепутаю ложку для добавления сахара в кофе. Нет, все было не так. Сережа сразу признался, что он бывает довольно нудным в каких-то моментах и, если меня начнет это напрягать, я должна сразу же ему признаться.
– Нин, тебе не обязательно все это делать, я могу и сам, – первое время говорил он.
– Я знаю, – отвечала я. – Знаю, Сереж. Но мне не сложно готовить тебе завтрак и класть сахар той ложкой. Тем более, что ты непривередлив в еде, а кофе варит кофемашина. Я люблю тебя и не собираюсь ругаться из-за этих милых особенностей.
– Спасибо, Нин. Я правда очень это ценю. Знаю, как мой характер может утомить, так что твое терпение – это просто дар свыше. Ведь именно мне так повезло, что ты согласилась за меня выйти. Я тебя просто обожаю и сделаю все, чтобы ты и дети никогда ни в чем не нуждались.
После завтрака Сережа нежно целовал мои руки, вдыхал ароматы утра, гладил сына по голове, я стояла рядом и блаженно целовала в макушку то одного, то другого. Я не любила есть по утрам, но иногда муж хватал меня и усаживал к себе на колени, а потом пытался скормить мне кусочек того и этого. Я весело смеялась и мотала головой, а потом мы целовались, пока не звенел второй будильник, который оповещал, что вот сейчас Сереже пора собираться на работу.
Такая же идиллия царила на кухне тем самым зимним утром, с которого все и началось. На улице еще стояла ночь, и горели фонари, а у нас на кухне было как всегда тепло, уютно и ароматно пахло беконом. Сережа сидел на своем месте, рядом с ним – старший сын Влас, а неподалеку в детском стульчике болтал ножками наш второй сынишка, которого мы назвали Глебом. Я размешала сахар, добавленный в кофе той самой ложкой, затем чмокнула мужа в макушку и тоже села за стол. Сережа похвалил мой омлет, я как обычно ответила улыбкой и воздушным поцелуем. А потом муж отпил свой кофе…
– М… – глава семейства издал звук, который за все годы нашей семейной жизни еще ни разу не издавал за завтраком.
– Что такое, милый?
– Сахар, Нин. Что-то не так. Ты поменяла ложку?
– Нет, конечно. Вон же она лежит на столешнице, – я указала рукой в ту сторону, – все та же ложка.
Муж сделал еще один небольшой глоток и спросил:
– А сколько порций сахара ты положила? Может, перепутала и не доложила немного?
– Я положила две ложки. Сереж, я уже много лет это делаю, схема работает на уровне подкорки. Даже если я сойду с ума, мои руки все равно будут класть в твой кофе ровно двеправильныхложки сахара.
– Если бы ты положила точную порцию, я бы не задавал вопросов. Но в кофе явно не хватает сахара, я это чувствую.
– Хо-ро-шо! – я немного вышла из себя и повысила голос. Затем вытерла лицо Глебу и потянулась за сахарницей. – Давай положу еще. Сколько класть?
– Нет, Нин, спасибо. Я просто доем свой омлет и пойду собираться.
– Сереж, все нормально? Хочешь, я сделаю новый кофе?
– Не надо, все в порядке. Не бери в голову. – Утерев губы салфеткой, муж поднялся и поцеловал меня в макушку, как он обычно это делал. – Пора бежать, сегодня ж совещание.
– Брюки и пиджак на вешалке, – сказала я вслед.
– Спасибо, Нинок! – крикнул Сережа.
Оставшись на кухне с двумя сыновьями, я не удержалась и попробовала кофе из кружки мужа. Напиток оказался ровно таким, каким он был последние пять лет. Я не предала большого значения этому инциденту, но решила в следующий раз размешивать сахар подольше.
Спустя две недели я снова услышала «М…» за завтраком. Издав этот звук, муж отодвинул кружку с кофе в сторону.
– Сережа? – я приподняла брови.
– Я не знаю, что с тобой происходит, но мой кофе опять не такой, как обычно. И нет, не надо добавлять сахара или варить новую порцию.
– Ты белены что ли объелся?? Я не понимаю, что не так! Ложка та же – вон она лежит, сахар тоже самый обычный. Я даже мешаю подольше, чтобы он уж точно растворился.
– Я не знаю, Нин. У меня нет времени проводить расследование. Все что мне нужно – это крепкий кофе с двумя ложками сахара по утрам, а не вот это вот.
– Вот это вот??
– Нин, я ж без претензий, зачем кричишь? Все, мне нужно собираться. Кстати, омлет отличный, спасибо. – Муж вытер губы салфеткой, встал, поцеловал меня в макушку и вышел из кухни.
– Я там погладила брюки и пиджак, они на вешалке! – обескураженно крикнула я вслед.
– Спасибо, любимая!
Мои сыновья смотрели на меня, не моргая, и я вновь отпила кофе моего мужа. Вкус снова был ровно таким же, как раньше.
Тогда я опять не придала всему этому значения, еще не подозревая, что где-то высоко-высоко над моей идеальной семейной жизнью уже вовсю сгущаются тучи, грохочет гром, а смертоносная лавина собирается сойти вниз.
Рубашка
Спустя пару месяцев я окончательно выбросила из головы случай с кофе. Каждый человек может устать и начать вредничать. Даже такой невозмутимый, как Сережа. Что ж я за жена такая, думала я, если не могу позволить своему идеальному мужу изредка побыть брюзгой? Он стойко переносил дикие скачки моих гормонов, когда я вынашивала Власа и Глеба, так что теперь мой черед с хлебом и солью встречать его тараканов.
Но мне даже не пришлось быть стойкой и идти на уступки, ведь после тех инцидентов все успокоилось. Сережу снова начал устраивать тот кофе, который я варила по утрам, и в нашей семье опять воцарилась полная идиллия. Все были довольны и счастливы еще около полугода, а потом муж внезапно взялся за старое…
Однажды, вернувшись домой с работы, он зашел в кухню, где я готовила обед, а дети играли на расстеленном на полу развивающем коврике. Зашел и уставился на меня потерянным взглядом.
– Сереж, ты чего замер? – удивилась я, заметив мужа.
– Нин, вот посмотри сюда, – он вытянул вперед руку и указал на манжету рубашки. – Ну ведь ужасно мятая ткань, как будто ее вытащили из стиральной машинки и сразу надели. Я понимаю, что ты устаешь с детьми, но когда мне гладить одежду, если я сутками работаю? Мне уже перед подчиненными своими стыдно... Даже Богданов, у которого жена заливает за воротник, и тот выглядит опрятнее. Его Жанна хоть и прикладывается к бутылке, но вещи ему наглаживает так, что не придерешься.
– Не придерешься, говоришь? – прищурилась я. – Видимо, именно этим ты сейчас и занимаешься – ищешь повод придраться. Так же, как было с кофе, помнишь?
– Все ясно. Критику ты не воспринимаешь ни в каком виде. Дурная черта, Нин, но как знаешь, поучать я тебя не собираюсь. Буду сам гладить свои вещи, раз уж ты неадекватно реагируешь на элементарные просьбы.
Я почувствовала, как закипаю. Медленно, но верно. Сережа ушел переодеваться, а я швырнула кухонную лопатку и понеслась за ним. Помню, в тот момент меня уже было не остановить, настолько я распалилась.
– Я же предупреждала тебя, что эта рубашка будет как из задницы, сколько ее ни гладь! – ворвавшись в комнату, заголосила я. – Раз пошевелишься, и все пропало! Особенно зимой. Ты пока пиджак поверх надеваешь, она уже вся мятая. А после куртки и поездке в машине там вообще пробы ставить негде! Я говорила тебе, что так будет! Что ты мне ответил, помнишь? – Изображаю его тон, нарочно преувеличивая: – Ничего страшного, Нинок, ну помнется и помнется, не трагедия. Помнишь, Сережа??
Муж вздохнул и присел на край кровати. Судя по выражению его лица, я та еще мегера. Но отступать я не собиралась. Только одной мне было известно, сколько труда и времени вложено в ежедневную глажку. Постельное белье, детские вещи и одежда мужа, занавески, кухонные скатерти и полотенца… Все это я наглаживала так, что невозможно было обнаружить ни миллиметра мятой ткани.
– Нин, раньше она так не мялась. Всегда ведь видно, когда вещь гладили, а когда только пытались создать видимость глажки. В последнее время я все чаще замечаю, что большинство моих вещей поглажены тяп-ляп. Заметь, я молчал. Зная твою обидчивость, на конструктивный диалог я и не надеялся... Что, собственно, и требовалось доказать. Ты опять перекрутила ситуацию, когда по сути она не стоила и выеденного яйца. Тебе же сложно признать свою неправоту и не устраивать сцен...
Я окончательно взбесилась и гневно распахнула шкаф, где висели идеально выглаженные брюки и рубашки мужа.
– Тяп-ляп?? Покажи хотя бы одну мятую вещь. Хотя бы одну! Давай, Сереж, я жду. Ну же!!
– Нин, забудь. Я не хочу ругани. Я и так слишком устал…
Муж вздохнул и, не глядя внутрь шкафа, прошествовал мимо, прямиком в ванную. Там он благополучно заперся и сидел битый час, после чего вышел и сел ужинать с похоронным выражением лица. Тогда я впервые почувствовала себя жутко виноватой. Чертова рубашка и вправду была неприлично мятая. Да, Сережа сам виноват, что не послушал меня и все-таки решил ее купить, несмотря на крайне прихотливую ткань. А потом, судя по всему, забыл, как рьяно я отговаривала его от покупки. Но неужели это повод повышать на него голос? Человек вернулся с работы уставший, посетовал на мятые манжеты, а я, вместо того чтобы обнять его и спросить, как прошел день, набросилась на него, как взбесившаяся тигрица. Мой муж несправедливо меня обвинил, но я бы могла проявить мудрость и спустить все на тормозах, пока не представится более благоприятный случай все обсудить. Наверняка мы с Сережей просто вместе бы посмеялись и вместе выкинули рубашку в мусорное ведро.
Жаль, что я слишком поздно осознала, что моя реакция была вполне естественна, и каждый человек имеет право злиться, если его беспочвенно обвиняют. Однако, в то время я настолько преисполнилась женской «мудрости» (читай, привычки терпеть), что в каждой последующей придирке мужа начала обвинять саму себя. Это было фатальной ошибкой, ведь из-за моего смирения придирок становилось все больше.
Через неделю после ссоры из-за рубашки Сережу будто прорвало, и наружу хлынуло столько недовольства, что я едва в нем не захлебнулась.
Морепродукты
– Нин, почему омлет недосоленный?
– Нин, в доме плохой запах, ты выбросила мусор?
– Нин, у нас грязные полы. Я пару раз прошелся босиком от спальни до кухни и нахватал кучу грязи.
– Нин, а ты давно меняла постельное белье? От этого комплекта такое ощущение, что спишь на половой тряпке.
И такие мелкие придирки теперь происходили в нашем некогда мирном доме каждый день. Ни одно, так другое, ни другое, так третье. Я боролась и сопротивлялась, потому что знала: мой омлет досолен, мусор выброшен, полы вымыты, а постельное белье чистое, мягкое и благоухающее свежестью, как и всегда. Я понятия не имела, что нашло на моего мужа. Кризис среднего возраста? Сережа стареет? А, может быть, я старею?
Его придирки выбивали меня из колеи, я стала нервной и каждый раз, когда он приходил домой, внутри меня все сжималось в ожидании очередной атаки. Я активно защищалась, ведь не могла спокойно реагировать на несправедливые обвинения, а Сергей, напротив, никогда не повышал голоса. Из-за этой его невозмутимости я, после очередной подобной ссоры, неизбежно чувствовала себя истеричкой и мегерой. Мне становилось стыдно, что Сережа приходит с работы уставший, а я не могу сдержать свой характер в узде. Я мысленно жалела мужа, гладила его по волосам, когда он уже засыпал, и шептала, что он не заслужил такой склочной жены, как я.
Однажды муж, сев ужинать, вдруг спросил:
– Нин, а на что ты сегодня потратила восемь тысяч? Я чуть не обалдел, когда мне пришла эсэмэска.
Я вскинула бровь. Сережа никогда,никогдане отличался скупостью и не предъявлял мне претензий по поводу трат. Он знал, что я стараюсь экономить, даже если денег более чем хватает. Так меня учили с детства.
– Ты же сам сказал, что неплохо бы было забить новый морозильник морепродуктами. Я закупила лосося, форели, кальмаров, мидий…
Муж жестом остановил мой поток слов:
– Нин, не продолжай. Почему ты просто не можешь сказать, мол, да, Сереж, так и так, потратилась. Я бы слова не сказал. Это же был просто вопрос.
– Потратилась?? – вытаращила я глаза.
– Пожалуйста, не начинай. Мне не жалко денег.
– Ты САМ попросил меня забить морозильник, а теперь говоришь, что тебе не жалко денег?? Ты понимаешь, как это звучит? Что я такая транжира, трачу деньги налево и направо, а ты, как щедрый муж, просто тихонько вздыхаешь, глядя на СМС из банка.
– Нина, еще раз: мне-не-жалко-денег. Просто я не просил тебя закупить морепродукты, вот и все.
Я начала привставать со стула, возмущенно вращая зрачками.
– У тебя провалы в памяти?? Я сейчас же пойду и выброшу все эти чертовы морепродукты в мусоропровод.
– Прекрати, Нин, прошу. Ты пугаешь детей. Я просто хотел знать, на что уходят деньги. Я же имею на это право?
Я опустилась обратно на стул и уставилась на мужа. Может быть, он прав? Раньше он никогда не спрашивал, на что я трачу деньги, да и сейчас не сказал ничего обидного, а просто поинтересовался. В этом же нет ничего страшного. Или есть?..
Сергей молча доел ужин, тихо поблагодарил меня и ушел в спальню. Дети отправились в игровую. А мне кусок в горло не лез. Было ужасно стыдно за эту сцену, что я устроила.
– Опять ты перегнула, мать… – тихо пробормотала я.
Можно было просто объяснить, что именно я купила и почему. Мягко напомнить, что это именноегоидеей было купить дополнительную морозильную камеру, чтобы в доме всегда были ингредиенты для изысканного ужина. Сережа наверняка бы все вспомнил, если бы только я не повысила на него голос.
Хорошенько поразмыслив, я решила купить успокоительные таблетки. Может быть, если я не буду так яро реагировать на его замечания, он перестанет их делать? Но не тут-то было…
Через неделю после ссоры из-за морепродуктов Сергей вновь принялся за свое. Наш старший сын Влас мечтал об игровой приставке, но мы с мужем еще давно договорились, что не будем потакать любым капризам своих детей. Если сын так хочет приставку, пусть сперва покажет нам, родителям, что готов учиться и помогать в домашних делах. Мы не требовали от него одних пятерок и генеральных уборок по дому – лишь хотели, чтобы он ответственно подходил к школьным занятиям и научился элементарным бытовым вещам. Но Власу пришлись не по нраву эти установки. Он всего пару дней сыграл роль идеального сына (чего мы никогда от него не ждали), а затем вновь потребовал приставку. «Я два раза помыл пол в своей комнате и принес пятерку по чтению! Где приставка?? Вы обещали!»
Услышав это, мы с Сережей единогласно пришли к выводу, что ребенку следует научиться терпению, ведь во взрослой жизни никто не станет подносить ему все на блюдечке, и любую вещь придется добывать своим трудом. Каково же было мое удивление, когда всего пару недель спустя Сергей принес огромную коробку с игровой консолью последней модели!
Вечером того же дня, когда мы остались в кухне одни, я задала мужу один-единственный вопрос: «Какого черта, Сережа?»
Тот пожал плечами и как ни в чем не бывало заявил:
– Просто захотел подарить подарок своему сыну.
– И чему это его научит?
– Тому, что отец его любит и верит в его будущие успехи.
– Нет, Сереж, это научит его тому, что любые блага в жизни будут доставаться ему просто так, и для этого ничего не нужно делать. А потом он вырастет и сядет тебе на шею, потому что не будет понимать, зачем ему учиться и работать. Любящий папа ведь все и так купит, правда?
– Как я уже сказал, я верю в успехи своего сына. В отличие от тебя.
– Хорошо, – всплеснула я руками. – Хорошо, дорогой! Но, когда он перестанет учиться и будет сутками играть в приставку, не предъявляй мне претензии по поводу его успеваемости. Просто продолжай верить в его успешное будущее.
Внутри меня бушевала буря, я знала, как сложно будет оттащить ребенка от этой приставки. Мне только этого не хватало, ведь это именно меня будут вызывать в школу и обвинять во всех грехах, именно мне придется перевоспитывать сына, пока отец потакает любым его капризам. А дальше и младший сын Глеб, подражая брату, начнет устраивать мне скандалы по поводу этой злосчастной приставки.
Я оказалась права: уже на второй день Влас пришел со школы и сразу, не переодеваясь и не обедая, сел играть перед телевизором. Чуть позже к нему присоединился и младший брат, которого я привела из сада. А на выходных компанию сыновьям составил сам Сергей.
– Может быть, вы лучше погулять сходите? – стоя в дверях, спросила я. При детях я никогда не обвиняла мужа и не подрывала его авторитет, поэтому говорила спокойно.
– Я в саду вчера гулял, – ответил Глеб.
– На улице не фиг делать, – буркнул Влас.
Сергей вообще ничего не ответил и продолжил быстро жать на кнопки джойстика.
– Сереж?
– Нин, не начинай. Они будут играть, только когда я дома. А сегодня я дома. Наконец-то у меня полноценный выходной. Я же имею право провести этот день со своими детьми? Думаю, что да.
– Это наши дети.Наши.
– Не начинай, Нин. Я устал.
Мне хотелось выдернуть приставку из розетки и швырнуть ее в экран телевизора, но вместо этого я просто собралась и отправилась на прогулку в парк, захватив с собой двойную дозу успокоительного. В тот момент я все еще была убеждена, что это со мной что-то не так, и что я одна из тех кошмарных жен, которые без конца пилят своих мужей и выедают им мозг десертной ложечкой.
