Текст книги "Игры судьбы (СИ)"

Автор книги: Аврельева Алиса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Глава 13

– Она не должна тебя увидеть. – серьёзным тоном произносит Довлатов и, взяв меня за руку, словно маленького ребёнка, ведёт в другую комнату.

– Почему? – пытаюсь считать реакцию мужчины, однако, кроме бесстрастного выражения лица, ничего не вижу.

– Хороший вопрос, на который ты не получишь вразумительного ответа.

Мы заходим в прохладную комнату, и я невольно вздрагиваю. Кожу покрывает табун мурашек из-за разницы температуры.

– А почему вы называете свою маму «Лидия»?

Дмитрий Константинович отпускает мою ладонь и начинает улыбаться краешком губ.

– Роль Почемучки тебе очень идёт, и, вообще, любопытство – хорошее качество, если его использовать в правильном русле. – уклончиво отвечает мужчина. – Прошу тебя, ничего не трогай и сиди тихо, как твой Микки Штраус.

Довлатов прикрывает дверь, и я остаюсь одна. Хмурюсь и обнимаю себя за плечи, пытаясь согреться. Ну и денёк, конечно. В голове кружится рой мыслей и множество вопросов. Лектор прав насчёт любопытства, да вот только применяю я его везде, даже если этого не требуется. И вот сейчас меня гложет противоречивое чувство открыть дверь, одним глазком посмотреть на женщину и послушать её голос.

Быстро рассеиваю эту бредовую идею и, наконец, осматриваю комнату в привычных тёмных тонах. Большая кровать, застеленная шоколадным покрывалом с еле заметными витиеватыми узорами, ничем не примечательный шкаф с зеркалом, стол и огромное окно, распахнутое настеж. И тут назревают несвоевременные предположения: либо обладатель комнаты обожает холод, либо просто решил проветрить помещение и напрочь забыл об этом. Тело пробивает озноб. Я быстро ретируюсь в сторону окна и прикрываю его. Так и заболеть ведь можно. Вообще, вся квартира будто пропитана мрачностью, от чего хочется непременно поёжиться.

Подхожу к шкафу и провожу пальцами по гладкой поверхности. Даже здесь присутствует минимализм: несколько книг по классической литературе и единственная фотография в серебряной рамке. А вот это уже интересно. Пригинаюсь и рассматриваю двух мужчин, стоящих рядом: Довлатова, ухмыляющегося в своей излюбленной манере, и незнакомого парня с обаятельной улыбкой. Черты лица схожи с лектором, от чего могу предположить, что это его родной брат, однако глаза совсем другие: тёмные, жизнерадостные, наполненные искрящейся добротой.

Почему-то хочу прикоснуться к фотографии. Слишком быстро поднимаю руку и задеваю локтем небольшую вазу, которую я не замечала до этого времени. Та с противным звуком падает на пол, разбиваясь на множество осколков.

Резко отскакиваю назад и ударяюсь ногой об кровать. Боже, моей «грациозности» можно только позавидовать. Если б у меня брали интервью по поводу моих навыков, это звучало бы так: «Профессионал по порче вашего имущества. Быстро, качественно, бесплатно».

Присаживаюсь на корточки и принимаюсь аккуратно, насколько это возможно, складывать осколки.

– А вы кто? – доносится взволнованный голос возле двери, и я поднимаю удивлённый взгляд на стройную светловолосую женщину. Серые глаза настороженно изучают мою персону, пробегаясь по короткому платью, вьющимся растрёпанным волосам и растерянному лицу.

– Добрый день, – прочистив горло, начинаю говорить как можно спокойнее и выпрямляюсь во весь рост. – Меня зовут Александра.

– Вы что, воровка? – недоверчиво протягивает собеседница, и я подавляю смешок. В её стальных глазах плещется опасный огонь, а губы сжимаются в единую линию.

– Если бы я была воровкой, то не называла своего имени. – обыденно произношу, а самой хочется улыбнуться от несуразности сложившейся ситуации. – Понимаю, что выглядит это очень странно, но я, всё же, попытаюсь объяснить. Дело в том, что я здесь неслучайно. Просто мы с Дмитрием Константиновичем… – вдыхаю побольше воздуха, не зная, что говорить дальше.

Сейчас мой мозг словно специально захотел отключиться, предоставляя мне прекрасную возможность мычать и бубнить различные междометия. В мыслях всплывает несуразная идея, и я резко продолжаю:

– Мы, в общем-то… Пишем курсовую вместе.

А вот врать я абсолютно не умею. Господи, какая курсовая?! Стоит лишь посмотреть на мой прикид, и уже становится понятно, что я несу чушь.

– Ну да, для воровки вы очень громкая. Даже девяностолетняя бабушка вас бы поймала. – скептически бросает Лидия.

– Да уж, а я и забыл, что Суворова и тишина – абсолютные антонимы. – в дверях появляется фигура лектора. Он равнодушно пробегается глазами по разбитой вазе, а затем останавливается на мне, и этот взгляд не предвещает ничего хорошего.

– Дмитрий Константинович, я, наверное, пойду. А обсуждать курсовую мы продолжим с вами завтра.

Нагло. Как же нагло и противно я вру, и от этого хочется скривиться ещё больше. Плохой спектакль плохого актёра.

– Курсовую… – по тону Довлатов, скорее, утверждает, чем спрашивает. Тёмные брови ползут вверх, и сейчас мужчина смотрит на меня так, будто видит впервые.

Несколько секунд в комнате царит тишина. В моей голове проносятся плохие мысли, на щеках багровеет стыдливый румянец, ноги подкашиваются. Вот сейчас лектор позорно вышвырнет меня за дверь. Его мать кажется умной женщиной, и вряд ли поверит моим словам.

Однако, мои опасения развеиваются, когда преподаватель бархатным тоном с примесью насмешливости произносит:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Да, продолжим завтра. Мамуль, представляешь, Александра такая любознательная, всегда тянется к знаниям. Даже после праздника, не меняя прикида, она специально приехала ко мне, чтобы показать найденный материал. Разве не умница, а? Напомните-ка, Саша, какая у нас тема курсовой?

Смотрю на самодовольное лицо лектора, и хочется провалиться сквозь землю.

– Мы остановились на Зарубежной литературе двадцатого века. Вы ещё сказали, что хотите увидеть произведения, в которых раскрываются мужская сущность и героические поступки. В современном мире эта тема так актуальна.

Хорошо, что с придумыванием великолепной ерунды у меня никогда не возникало проблем. Не зря же по философии одни пятерки были. Изгибаю губы в непринуждённой улыбке, замечая на себе немигающий взгляд Довлатова. Ещё немного, и он прожжёт дыру в голове.

Один-один, Дмитрий Константинович.

– Чудесная тема.

– Полностью согласна с вами. – вновь сажусь на корточки. – Можно попросить у вас веник и мусорное ведро? Хочу убрать осколки. И не волнуйтесь, я отдам деньги за разбитую вазу или же куплю новую.

– Не нужно. Я сам уберу, а то, зная вас, ещё поранитесь ненароком. И, вообще, вам уже пора домой.

– Нет, так дело не пойдёт. – подаёт голос Лидия после нашего крайне дурацкого разговора, и мы с лектором одновременно поворачиваем головы в её сторону. – Сначала я угощу Александру своим фирменным чаем, а уж потом, Дим, ты проводишь гостью домой.

– Спасибо, конечно, но не стоит заморачиваться. Мне итак неудобно, что я появилась в неподходящее время. – пытаюсь оправдаться, но все попытки выходят какими-то жалкими.

Довлатов продолжает молчать и задумчиво смотрит в одну точку.

– Что вы, мне не сложно. Всё, не хочу ничего слышать, жду вас на кухне. – голосом, не терпящим возражений, отрезает женщина и быстро скрывается в коридоре.

А я вновь остаюсь один на один с Довлатовым.

Глава 14

Наступает тишина. Воздух становится пьяняще-давящим, от чего в горле пересыхает, а солнечное сплетение сводит спазмом.

– Будете ругать меня? – сокрушённо выдавливаю из себя и топчусь на месте, наблюдая за Довлатовым, который прищуренно осматривает меня сверху вниз.

– Нет, с чего такие выводы?

– У вас лицо недовольное.

– Наверное, ты сейчас упадёшь в круговорот удивлений, но у меня оно с рождения такое. – хмыкает лектор, медленно подходит и останавливается в шаге от меня.

– Сочувствую вам.

– Спасибо, твоё сочувствие так важно для меня. – он задумчиво трёт костяшками пальцев подбородок. Губы сжимаются в единую линию, зрачки расширяются и практически доходят до краёв радужки. – Думаю, среда подойдёт.

– Кажется, у вас в голове что-то переклинило, и вы не связываете два предложения одним смыслом. – не могу удержаться от ёрничества. Хоть скотчем рот залепи, всё равно найду способ что-то сказать.

– Нет, я абсолютно здоров. – тихим, обманчиво-спокойным голосом отвечает мужчина и придвигается ещё ближе. Атмосфера накаляется, к лицу приливает жар, пульс подскакивает.

– Тогда при чём тут среда?

– При том, что это прекрасный день для того, чтобы ты принесла наброски курсовой работы.

Его слова ошпаривают, словно кипяток. Неверяще поднимаю голову и встречаюсь с хищными глазами лектора. Не врёт. И не шутит.

– Вы таким образом решили проучить меня?

– И для этого тоже. Рад, что ты такая сообразительная. – преподаватель расплывается в триумфальной улыбке. – А ещё, ты зареклась подарить мне нижнее бельё с интересным изображением. Буду с нетерпением ждать.

– Вообще-то, я говорила про носки. – начинаю кусать губы, делаю короткий шаг назад, чтобы разграничить дистанцию между нами, и упираюсь спиной в стену.

– Ну, можешь и носки сверху положить. Пусть будет комплект.

– Может, ещё ленточкой перевязать? – бесстрастно подмечаю, пытаясь сохранять спокойствие и остатки здравого смысла.

– Хорошая идея, одобряю.

– И вы правда будете их носить?

Довлатов вновь сокращает расстояние между нами, неестественно выпрямляется и кладёт ладонь на область сердца:

– От души говорю. Носки ты и так заметишь, а вот чтобы увидеть трусишки, придётся снять штанишки.

Округляю глаза и со всем имеющимся скептицизмом смотрю на лектора. Ладно бы шутил, но нет! Лицо безэмоциональное, тон равнодушный.

– Знаете, если б мы не были знакомы, я бы никогда не подумала, что вы являетесь преподавателем. – протягиваю еле слышно.

– А чего так? Слишком харизматичен и обворожителен?

– Слишком хамоватый, нагловатый и неблагопристойный.

– Ну хорошо хоть не старый. – издаёт смешок лектор и склоняет голову на бок.

– Вообще-то, у вас имеется несколько седых волосков.

– На руках имеешь в виду? Так это они на солнце выгорели. – Довлатов поднимает ладонь и убирает прядь волос с моего лица, невесомо касаясь пальцами кожи щеки.

– Боже…

– Он самый. Но для тебя могу быть просто Дмитрием Константиновичем. А теперь, вернёмся к твоему предложению.

– Я ничего не предлагала. – голос становится хриплым. Неотрывно слежу за движениями мужчины, который, к моему великому счастью, опускает руку.

– Хорошо, пусть будет так: завуалированно изложила свои мечты подарить мне комплект с различными уродцами. Так сойдёт?

– А ещё говорили, что я невыносима.

– Хорошо, что подсознательно ты, всё же, согласна с моими словами. А про себя я и не скрываю, что тяжёлый во всех смыслах. Так что в среду жду идеи по поводу курсовой и, конечно же, свой подарок.

– Ладно. – цежу сквозь зубы и отодвигаюсь в сторону. Не могу стоять так близко к лектору. Кажется, он оценил данное действие, ибо объяснить его внезапно появившуюся довольную ухмылку просто не получается.

– Группу свою скажи.

– Группу крови? – говорю так быстро, что не успеваю подумать.

– Мы не настолько близки, чтобы ты делилась со мной такой информацией. Имею в виду номер группы, в которой учишься. – осипло смеётся Довлатов, черты лица разглаживаются, а в уголках глаз появляются небольшие морщинки.

– А вам зачем? – слегка прищуриваюсь, заворажённая таким зрелищем.

– Меньше вопросов, больше конкретики, Суворова.

– Одиннадцатая.

– Понял. – кивает лектор, будто до этого что-то тщательно обдумывал. – Всё, иди на кухню. Если что, мою мать зовут Лидия Михайловна.

– А вы? – продолжаю неподвижно стоять на месте.

– А я уберу твой сюрприз в виде разбитой вазы. Всегда оставляешь такие подарки в гостях?

– Я же извинилась. И это вышло случайно.

– Случайности не случайны. Знаешь, откуда эта фраза? – заинтересованно спрашивает преподаватель, достаёт мусорное ведро из-под стола и садится на корточки.

– Знаю.

– А я нет. – он осторожно начинает складывать осколки, а из меня вырывается смешок.

– Я могу вам подсказать.

– Да, как-нибудь обязательно шепнёшь мне на ушко. А теперь, прошу тебя, иди на кухню.

Молча киваю, прекрасно понимая, что предлагать ему свою помощь в уборке будет просто безрезультатно. А злить Довлатова – себе дороже.

Глава 15

– О, вы как раз вовремя! Я уже заварила нам чай. – произносит Лидия Михайловна, когда я появляюсть в дверном проёме. – Специально привозила эти сорта из Лондона… – воодушевлённо продолжает она, но все слова я пропускаю мимо ушей.

С долей неловкости сажусь на диванчик и складываю руки у себя на коленях.

– Вы ведь всё поняли, не так ли? – тихо вымалвливаю, не сразу понимая, к чему относятся эти слова.

Женщина присаживается напротив меня и внимательным взглядом сканирует моё лицо, как бы считывая все мысли.

– Что вы не умеете лгать? Да, это выглядит забавно.

– Прошу прощения, что так вышло. Мне очень стыдно. Представляю, что вы подумали, когда увидели незнакомую девицу в квартире своего сына.

– Соглашусь, фантазия у меня замечательная. – хмыкает Лидия Михайловна. – Попробуйте чай, думаю, вам понравится.

Обхватываю кружку ладонями, чувствуя, как тепло окутывает каждую клеточку кожи, и делаю небольшой глоток. Терпко и непривычно.

– Вкусный. – искренне улыбаюсь. Странная ситуация выходит: сначала пью чай с Довлатовым, теперь – с его матерью. И это всё за одно утро!

Женщина пристально продолжает смотреть на меня, будто оценивает с какой-то своей стороны, и от этого пронизывающего взгляда хочется превратиться в невидимку или микроскопическую молекулу.

– Лидия Михайловна, на самом деле большая часть того, что вы выдели и слышали сегодня утром, является правдивой. – начинаю говорить, и это звучит как оправдание. Не могу просто молчать, хочу внести ясность.

Меня прорывает на поток слов, словно шаткую плотину. Быстро и сбивчиво рассказываю всю ситуацию с самого начала: про день рождения, клуб, встречу с преподавателем и, конечно же, необычное утро. Женщина, слегка прищурившись, молча слушает мою историю и изредка кивает головой. В её глазах теплятся искорки заинтересованности, губы приподнимаются в лёгкой улыбке.

Кажется, проходит целая вечность прежде, чем я заканчиваю свою речь, однако на деле же – не больше пяти минут.

– Вы не обязаны мне ничего объяснять, это ваше личное дело. Но спасибо за честность, я ценю это в людях. – Лидия Михайловна вновь наливает себе кипятка и садится за стол. – Хотя, знаете, это немного не похоже на Диму.

– Что именно?

– С тех пор, как он приобрёл эту квартиру, здесь не появлялась ни одна девушка. По-крайней мере, мне так казалось.

– Неужели Дмитрий Константинович – гей? – округляю глаза и прикрываю ладонью рот. Язык мой – враг мой. Это ж надо такое ляпнуть!

– Нет, мой сын не из таких. – женщина тихо смеётся, приподнимая тонкие брови в изумлении, от чего на лбу появляются небольшие морщинки. – Кажется, он сейчас встречается со своей коллегой.

При упоминании девушки лицо собеседницы тут же становится серьёзным, а губы расползаются в кривой ухмылке. Более чем уверена, что так называемая «коллега» – Елена Васильевна.

– И, похоже, она вам не очень нравится. – предполагаю, делая последний глоток ароматной жидкости, на что женщина беззлобно усмехается.

– А вы умеете сопоставлять слова и настроение собеседника.

– Надеюсь, вы уже допили чай. – в дверях появляется фигура Довлатова, зубы плотно сжимаются, а в серых глазах плещутся недовольные чертята. Всеми фибрами души уверена, что ему не нравится данная ситуация.

– Нет, поэтому можешь присоединиться к нам. – Лидия Михайловна кидает мимолетный взгляд на свободный стул.

– Я уже выпил кофе.

– Одно другому не мешает.

– Ошибаешься, мамуль. – хмыкает лектор и неотрывно следит за моими движениями. – Да и Александре уже пора домой.

Женщина растерянно хлопает ресницами, собираясь возразить, однако я первая подаю голос:

– Пожалуй, Дмитрий Константинович прав. – беспрекословно соглашаюсь, вставая с места. Наверное, я и правда засиделась. – Можно попросить ваш телефон, чтобы вызвать такси? А то мой разрядился.

– Я сам тебя отвезу. – небрежно кидает мужчина и быстро скрывается в глубине коридора, не удостоив взглядом.

Перемена в его настроении ощущается даже на большом расстоянии. Неужели он слышал весь разговор? Или ему просто не нравится, что его мать ведёт беседу со студентками вроде меня?

Нелепо машу головой, отгоняя все плохие мысли, прощаюсь с Лидией Михайловной и, забрав сумку, выхожу в подъезд.

Тринадцатый этаж. С одной стороны пугающая цифра, с другой – счастливая. Хотя, какая вообще разница? Вновь думаю не о том, и этому сумбуру в голове никак не исчезнуть.

– Приём, Александра, – раздаётся мужской голос возле моего уха, и по спине проскакивает сотня мелких мурашек. – В лифт тебя насильно заводить, что ли?

Часто моргаю и расфокусированно смотрю перед собой. Чёрт, нужно сосредоточиться.

– Извините, я задумалась. – захожу в кабину и, зажмурившись, масирую пальцами виски.

– Ты слишком часто просишь прощения, от чего у меня складывается странное представление. Не делай так больше.

Створки лифта закрываются, оставляя нас двоих в тесном пространстве. Лектор молча стоит за моей спиной, и от этого волнение только усиливается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Двенадцатый, одиннадцатый, десятый этаж… Как же медленно.

Закрываю глаза и делаю глубокий вздох. Даже объясняться перед друзьями кажется мне не такой страшной перспективой, как стоять рядом с недовольным преподавателем. Резко распахиваю глаза, чувствуя, как затрясся лифт и, спустя мгновение, остановился.

Седьмой этаж.

Перевожу удивлённый взгляд на мужчину. Нет, это не случайная остановка. Довлатов убирает руку от кнопки и делает шаг вперед, сокращая расстояние между нами, от чего я машинально отступаю назад, пока не натыкаюсь на холодную поверхность.

– Значит, ты считаешь меня приверженцем нетрадиционной ориентации? – преподаватель расставляет руки по бокам от моей талии, загоняя в ловушку, и опирается ладонями о стену лифта. Холодные глаза горят любопытством и значительно темнеют, губы слегка приоткрываются, обнажая белоснежные зубы.

А я неверяще стою на месте и не могу вымолвить ни слова.

Глава 16

Смущение. Пожалуй, это слово как нельзя точно характеризует моё состояние в данный момент.

Довлатов ещё ближе склоняет голову к моему лицу, опаляя щёку горячим дыханием, однако всем телом продолжает держать дистанцию, хоть и минимальную. От этого, казалось бы, простого действия в груди начинает щемить, кожу охватывает хаотичный жар в купе с непрошенными мурашками.

Наверное, у меня отключилась логика, иначе почему я просто продолжаю стоять на месте и ничего не делаю? В какой-то момент в голове возникает дурацкая мысль о том, что лектор собирается меня поцеловать. Но нет. Он, прищурившись, выжидающе смотрит в мои глаза и не говорит ни слова.

– Вы что, подслушивали? – разрушаю дурманную тишину. Делаю попытку отодвинуться в сторону, но мужчина тут же перехватывает руками мои запястья и прижимает к стене.

– Конечно, прилипнул к двери и внимал каждому слову, произнесенному тобой и Лидией. – равнодушно подмечает преподаватель.

– Вы шутите.

– Меня пока что не относили к числу клоунов. – он ещё сильнее сжимает кожу, заставляя шумному вздоху вырваться из моих губ. – А если серьёзно, ты чрезмерно громким голосом приписала меня к людям с нетрадиционной ориентации, так что я услышал это даже через стену. Неужели ты и правда считаешь меня таким?

– Прошедшее время.

– В смысле?

– В самом что ни на есть интеллигентном. – поднимаю взгляд и смотрю куда-то в область бровей Довлатова. Пытаюсь выровнять дыхание и придать голосу бесстрастной тон, что выходит, в принципе, плохо. – Вы задали вопрос в настоящем времени, тогда как я утвердила данный факт в прошедшем. Следовательно, я не считаю вас геем.

Лектор слегка отстраняется от меня и, насмешливо изогнув бровь, хмыкает.

– Знаешь, а с тобой опасно везти диалог, запутаешь собеседника так, что он забудет, о чём спрашивал.

– Я не думаю, что это на вас действует.

– Ты права. Я закалённый. – мужчина позволяет себе довольно ухмыльнуться и, к моему великому облегчению, отпускает меня из своей хватки.

По инерции потираю запястья и отхожу в противоположную сторону. Щёки стыдливо багровеют, и я мысленно одёргиваю себя: не хватало ещё, чтобы преподаватель увидел мою взволнованность.

– Весьма самоуверенно.

– Ни без этого. – Довлатов вновь нажимает кнопку, и лифт, тронувшись, продолжает опускаться. – Кстати, хотел спросить, ты со всеми преподавателями так себя ведёшь?

– Нет, только с вами.

– Это потому, что я – особенный? – хоть я и не вижу лица мужчины, но спиной чувствую, что он усмехается во все тридцать два зуба.

– Это потому, что вы провоцируете меня.

– Ну, разве что самую малость.

– То есть, вы даже не отрицаете? – удивлённо разворачиваюсь всем корпусом к лектору и ударяюсь носом об его грудь. И когда только успел подойти?

– Как видишь, нет. – в стальных глазах бушуют озорные чертята и, кажется, во всю веселятся от моей неловкости.

– Похоже, тут даже очки не нужны, чтобы это рассмотреть.

– И то верно.

Лифт останавливается, и створки, словно глоток свежего воздуха, наконец-то, раскрываются. Опустив взгляд, мигом выхожу из кабины. Вернее, выбегаю. Душно, жарко, горячо… Множество эпитетов кружатся в голове от одного только осознания находиться так близко к Довлатову. Не говоря уже о реальности и тесном помещении.

Резко распахиваю двери подъезда и жадно вдыхаю свежий осенний воздух. Ветер обдувает щёки, заползает за шиворот и щекочет кожу рук, но мне всё равно.

Не нравится, мне абсолютно не нравится моя реакция на лектора, и с этим нужно срочно что-то делать.

– Если хочешь заболеть, делай это в другом месте, а не возле моего дома. – беззлобно произносит мужчина за моей спиной и, не оборачиваясь, следует к гаражу, словно уверенный в том, что я беспрекословно иду за ним.

А ведь я, и правда, делаю это попросту потому, что мне больше ничего не остаётся. Подхожу к машине и дёргаю ручку дверей, но та предательски не поддаётся.

– На переднее сиденье, Суворова. – хмыкает Довлатов, иронично наблюдая за моими манипуляциями.

Чёрт, а счастье было так близко.

– Дмитрий Константинович… – тихо произношу, когда мы отъезжаем от многоэтажек. Пальцами мну ремень безопасности и по привычке закусываю губу в попытках вернуть здравые мысли.

– Похвально, что ты запомнила, как меня зовут. – не отрывая внимательного взгляда от дороги, спокойно говорит лектор.

– Поверьте, это было несложно. Я хочу кое-что сделать.

– Звучит интригующе. – на губах преподавателя на мгновение проскальзывает лукавая улыбка. – Давай-ка, жги.

– Хочу попросить у вас прощения.

– Мм, а что ещё хочешь? – он мельком кидает жгучий взгляд на моё лицо.

– Сказать «спасибо» за всё, что вы сделали.

– Нет, всё равно я не удовлетворён.

– В общем или только моим ответом? – и как только такие глупые фразы вырываются из моих губ – непонятно. Видимо, сидящий напротив Довлатов является пусковым механизмом для выдачи умопомрачительной чуши из моей головы, иначе других объяснений у меня просто нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мужчина тихо смеется, распространяя притягательную вибрацию своего голоса с примесью хрипотцы.

– Простите, я, как всегда, не думаю, о чём говорю. – верчу головой в стороны.

– Ты не должна извиняться передо мной за каждое слово. А то, глядишь, будешь просить прощения за то, что дышишь в моём присутвиии, отнимая такой драгоценный кислород. – вполне серьёзно говорит преподаватель. – И, вообще, я тоже кое-что хочу.

– Что именно?

– Подарок от тебя. Жду не дождусь, когда наступит среда.

Поворачиваю голову к Довлатову и поднимаю брови. Мне точно не послышалось?

– Я надеялась, что про комплект вы просто так сказали.

– И, увы, надежда умерла, да? Я никогда «просто так» ничего не говорю и не делаю, Саша. К тому же, ты обещала. А это значит, что обещания… – он многозначительно кивает в мою сторону.

– Лучше не давать. – заканчиваю предложение, и лектор вновь начинает улыбаться.

– Хотел услышать другой ответ, но тут вспомнил, что нахожусь в машине с уникальной тобой.

– И всё встало на свои места? – предполагаю, с радостью замечая за окном знакомые очертания домов. Значит, скоро приедем.

– Угу, хорошо, когда встаёт, не правда ли?

– Вам виднее.

– Это точно. – довольно подтверждает преподаватель и в знак этого слегка кивает головой. – Кстати, а твой парень не волнуется, что его ненаглядная пропала?

– Нет.

– А чего так? – Довлатов останавливается на светофоре и с заметным интересом поворачивается в мою сторону.

– Звёзды не сошлись, и таким образом сложилась судьба.

– А подробнее?

– У меня нет парня. Достаточно подробно? – встречаюсь взглядом с горящими глазами мужчины и тут же отвожу взгляд.

– В самый раз. – усмехается лектор, и мы, наконец, сворачиваем к общежитию. – Вот и приехали. Что ж, до скорой встречи, Суворова.

– И вам до свидания. – небрежно кидаю на последок и, не смотря на преподавателя, быстро выныриваю из машины.