Текст книги "Авиация и Время 2011 05"

Автор книги: Авиация и время Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

1*Имеется в виду самолет «Р».

Концевой аэродинамический гребень

Хвостовые части самолетов Су-7БМ и Су-7БМК

Силовая установка

Силовая установка С-1 была не совсем обычной, поэтому стоит рассмотреть ее подробнее.

Разрабатывая свой новый турбореактивный двигатель АП-7, Архип Михайлович Люлька решил добиться увеличения тяги путем повышения степени сжатия воздуха в компрессоре. Эту задачу можно было решить простым добавлением ступеней, но при этом росли вес и габариты двигателя. А можно было применить так называемый сверхзвуковой компрессор. В нем, благодаря специальному профилю лопаток, воздушный поток между ними движется быстрее скорости звука. Ступеней у него меньше, но напор воздуха больше. Соответственно, меньше вес и больше тяга.

Однако от сверхзвукового компрессора очень трудно добиться устойчивой работы. Кроме этого, лопатки подвергаются сильным нагрузкам, и даже небольшие забоины на поверхности могут привести к их разрушению. Ввиду этих недостатков обычно сверхзвуковыми делают не все ступени, а только несколько, тогда заставить их работать проще. Люлька решил сделать сверхзвуковой только первую ступень. По своей эффективности она заменяла 3–4 дозвуковые.

Для повышения напорности диаметр колеса новой ступени был увеличен, а диаметр старых ступеней остался прежним, из-за этого в воздушном тракте образовался характерный горб. На испытаниях двигатель заработал и показал расчетные характеристики, но вот его горб не давал покоя коллективу конструкторов. Но все их попытки выправить «уродство» так и не увенчались успехом. Ровный компрессор упрямо работать не хотел. В конце концов его оставили в покое, и необычная форма проточной части компрессора АЛ-7 стала его визитной карточкой.

Люлька даже шутил по этому поводу. Однажды его ОКБ посетила американская делегация из General Electric. Ведущий специалист фирмы, увидев компрессор «семерки», удивленно спросил Люльку: «Почему у Вашего двигателя компрессор горбатый?». На что тот шутя ответил: «Он от рождения такой!»

Сверхзвуковая ступень подняла степень сжатия компрессора у АЛ-7 до 9,1. В то время как на предыдущем АП-5 с обычным компрессором она равнялась всего 4,5. Максимальная тяга по сравнению с «пятеркой» увеличилась на 1340 кгс.

Двигатель-конкурент АМ-11 (РИФ– 300), разработанный для самолетов Микояна в ОКБ Микулина, имел полностью сверхзвуковой шестиступенчатый компрессор. А вот General Electric пошла простым путем увеличения числа ступеней. Конструкторы нагородили их в J79 аж 17 штук, но довели при этом степень сжатия до рекордных 12-ти!

Совершенно разными путями пошли конструкторы и в обеспечении устойчивости работы двигателя, и в борьбе с помпажом. Люлька применил перепуск воздуха из проточной части. «Лишний» воздух отводился от четвертой и пятой ступенней, и выбрасывался в атмосферу через отверстия в корпусе двигателя, которые совмещались с двумя вырезами в верхней части фюзеляжа самолета. В нормальном состоянии отверстия на двигателе закрывались стальными лентами. Перепуск являлся самой простой и в то же время самой неэкономичной системой. В момент открытия отверстий в корпусе у ТРД снижалась тяга и увеличивался расход топлива.

У General Electric для устойчивости работы двигателя применялись поворотные направляющие лопатки компрессора. Эта система практически не имела побочных эффектов, но она на порядок сложнее и дороже перепуска. На двигателе Микулина был применен двухкаскадный компрессор, который вообще ничего не требовал, все регулирование обеспечивало вращение роторов низкого и высокого давления с разными скоростями.

Сравнивая двигатели, нужно знать, что более совершенным ТРД считается тот, у которого заданная заказчиком тяга достигается при минимальных массе, габаритах и расходах топлива. Причем каждый лишний килограмм массы двигателя вызывает увеличение массы самолета примерно натри килограмма.

Конструктивный уровень совершенства двигателя можно определить по его удельной массе – отношению массы к максимальной тяге. Чем она меньше, тем лучше – тем более рационально выбрана его конструктивная схема.

Как видно из анализа таблицы, лучшим из трех ТРД можно по праву назвать двигатель АМ-11 (Р11Ф-300) А.А. Микулина. Но довести свое лучшее изделие он так и не успел. В начале 1955 г. его сняли с поста главного конструктора с издевательской формулировкой в приказе: «Тов. Микулин допускает ошибки … вносит путаницу и затрудняет работу по созданию двигателей». Вот так-то. Причиной такого поворота судьбы стала дружба Александра Александровича с председателем Совмина Маленковым. Он часто ею «пользовался» и нажил себе опасных врагов в лице министра авиапромышленности П.В. Дементьева и главного конструктора B.Я. Климова. Они-то и расправились с Микулиным сразу после того, как Хрущев снял Маленкова. Выбрав момент, когда Микулина не было на работе, Дементьев и Климов приехали в его ОКБ, зачитали приказ и поставили нового начальника C.К. Туманского, друга Дементьева. Так что АМ-11 до серийного производства доводил уже он и сменил обозначение двигателя на Р11, вычеркнув имя своего талантливого предшественника.

Люльковские двигатели АЛ-7 были не лучшими в своем классе, но их тяга не имела равных, и Сухой сделал ставку на нее. Однако разместить весьма габаритный двигатель, его системы и топливо можно было только в достаточно объемном фюзеляже. Соответственно С-1 на фоне конкурентов выглядел очень внушительно.

Самолет	Длина,м	Высота,м	Размах крыла, м
С-1	17.84	5,16	9,31
Е-2	13.23	3.9	8.1 1
XF-104A	16.66	4,08	6,62

Носовая и основная опоры шасси. На основной опоре амортстойка обжата полностью, створка ниши шасси демонтирована

Тип двигателя	Ступеней компрессора	Ступеней турбины	Длина,м	Диаметр,м	Масса, кг	Макс. тяга, кгс	Тяга на форсаже, кгс	Расход воздуха, кг/с	Удельный расход топлива*,кг/кгс.ч	Удельная масса	Степень повышения давления
АЛ-5	7	1	4,31	1.2	1770	4900	-	95	0.97	0.36	4.5
АЛ-7Ф-1	9	2	6.63	1,25	2010	6240	9200	114	0.93/2.04	0.32	9.1
J79-GE-3B	17	3	5.3	0,993	1750	4358	6719	72.6	0.9/1.965	0,40	12
Р11Ф-300	6	2	4.66	0.906	1040	4200	5110	64,5	0.94/1,96	0.25	8.6
* Удельный расход топлива указан при работе на крейсерских/форсированных режимах.

Первые полеты

Эскизный проект С-1 завершили осенью 1953 г. Рабочие чертежи самолета Сухой потребовал закончить к 31 декабря. Коллективу ОКБ пришлось переселиться в конструкторские залы, рядом с кульманами поставили кровати, а еду приносили прямо на рабочие места. В результате работу завершили в срок.

В СССР такой трудовой подвиг не был редкостью. Однако и Джонсон, работая над истребителем Р-80 Shooting Star, заставил жить возле кульманов не только конструкторов, но и бухгалтеров, и технологов, а рабочие спали прямо возле собираемого самолета. Таким образом, он умудрился «с нуля» спроектировать и построить самолет за 143 дня.

В начале 1954 г. Сухому выделили опытный завод для постройки первых экземпляров истребителя. Согласно номеру этого предприятия ОКБ-1 переименовали в ОКБ-51. Теперь Сухой имел все необходимое. Уточнение чертежей и размещение оборудования в самолете производились с использованием деревянного макета, который затем сдали комиссии заказчика. Она утвердила облик машины в феврале 1954 г.

Летом началось строительство двух опытных образцов С-1. Первый предназначался для летных испытаний, второй – для статических. Его сделали быстрее и начали нагружать для проверки прочности конструкции. При нагрузке в 85 % от расчетной произошло неожиданное – сломалась задняя стенка крыла. Разрушение случилось в районе соединения с главной балкой, которую иногда именуют подкосом. Слабое место пришлось усиливать стальными накладками и вносить соответствующие изменения в конструкцию летного экземпляра. При следующем нагружении поломка произошла на значении 101 %. Сухой считал этот показатель идеальным для весового совершенства конструкции, и дальнейшее усиление уже не производилось.

Оригинально поступили и с аэродинамическими перегородками на крыле, которые повышали устойчивость, препятствуя перетеканию потока. При нагрузках перегородки трескались, и для придания гибкости их разрезали на несколько отдельных секций. В остальном статиспытания подтвердили расчетные данные, и С-1 с временным двигателем АЛ-7 стали готовить к полетам.

16 июля 1955 г. самолет привезли на аэродром ЛИИ в Жуковском. Испытателем новой машины назначили летчика из ОКБ Лавочкина Андрея Григорьевича Кочеткова, своих пилотов ОКБ Сухого еще не имело. Через 11 дней Кочетков совершил на С-1 первую рулежку. Затем последовали скоростные пробежки. Все шло достаточно ровно, самолет неприятных сюрпризов не преподносил. Сухой и Люлька постоянно контролировали процесс и докладывали о готовности к первому полету. Но вот уже наступило 7 сентября, а разрешения на взлет из министерства все не поступало. На этот день была намечена скоростная пробежка с подлетом, выпуском тормозного парашюта и остановкой в конце полосы.

Последующие события Кочетков в своих воспоминаниях описывает так: «Решили провести подлет вечером, когда аэродром пустеет. Полеты прекратились, я вырулил на старт. Дал полные обороты двигателю, разогнал самолет до скорости отрыва, оторвал самолет от полосы. И вдруг произошло неожиданное. Самолет вместо небольшого отрыва поднялся на высоту не менее 15 метров. Я немедленно убрал обороты, но сразу определил, что полосы для посадки не хватает и самолет будет разбит…Увеличил обороты до максимальных и начал набор высоты». Набрав высоту 50 м, Кочетков совершил стандартный полет по кругу и успешно посадил самолет. Его первые впечатления после полета были положительными. В качестве недостатка пилот отметил лишь небольшую раскачку по тангажу, которая возникла сразу после отрыва из-за малых усилий на ручке управления и исчезла после уборки закрылков и включения в работу загрузочного механизма.

Сухой и Люлька были очень довольны. В ОКБ состоялся торжественный митинг, на котором счастливый Сухой поздравил всех, кто создавал машину. Для него полет С-1 после долгого перерыва в работе стал архиважным событием. Настроение Главного не портило даже то, что конкурентам удалось его опередить – их машины встали на крыло в 1954 г. Первым отличился Микоян – его Е-2 под управлением Е.К. Мосолова взлетел 14 февраля, а через две с половиной недели оторвался от заводской полосы истребитель XF-104А Джонсона.

Если советские машины не преподнесли в первом вылете больших сюрпризов, то американский самолет, напротив, сразу заявил о своем сложном характере. Летчику-испытателю Тони Ле Виеру не удалось убрать шасси. Тем не менее, впереди трудности ждали всех. Ведь конструкторы хотели вывести свои самолеты на неизведанную территорию – за две скорости звука.

Преодоление двух «М»

В мае 1955 г. заказчик в лице Министерства авиапромышленности (МАП) 1*

[Закрыть]изменил свое задание. Разработка фронтового истребителя с треугольным крылом Т-1 и перехватчика С-3 со стреловидным – была закрыта. Основной задачей для ОКБ-51 становился перехватчик Т-3, но и работы по С-1 разрешили продолжить.

До января 1956 г. С-1 совершил 12 полетов. После этого на машину установили штатный двигатель АЛ-7Ф с форсажной камерой. Вместо Кочеткова дальнейшие испытания вел летчик-испытатель Владимир Николаевич Махалин, отличный пилот с опытом воздушных боев в Корее (сбил 1 самолет противника). Свое первое впечатление о машине Сухого он описал так: «… он показался мне слишком большим для истребителя…».

Первый полет с новым двигателем прошел без замечаний, была достигнута скорость 1,5М. Испытатели стали ее постепенно увеличивать, опасаясь помпажных явлений, но неприятность пришла совсем с другой стороны. В одном из полетов Махалин доложил на землю, что он почувствовал удар сзади и самолет резко накренился: «Выключил форсаж, разгон прекратился, крен парировал, иду на посадку, выпустил шасси, потянулся выпускать закрылки, но мне как будто кто-то говорит: «Не трогай закрылок!» Сел, не выпуская закрылков, выруливаю на полосу, отвязываю ремни, вылезаю из кабины. Фельснер стоит у правого крыла и качает головой. Смотрю: так вот почему меня в крен бросило! Обшивка закрылка сорвана, и торчат оголенные нервюры. Если бы при посадке выпустил закрылки, самолет мог бы перевернуться на спину. Все хорошо, что хорошо кончается».

Для экономии веса закрылок имел приклеенную обшивку. В те годы клеи активно внедрялись в производство, но их использование требовало точного соблюдения технологии, что в советских реалиях не всегда выполнялось. Не желая и дальше рисковать, Сухой распорядился заменить склейку на клепку. За океаном клей внедрялся более успешно, например, практически вся обшивка сверхзвукового бомбардировщика В-58 приклеивалась к силовому набору.

В последующих полетах сюрпризы стала преподносить силовая установка. По мере приближения к 2М она начинала подавать признаки помпажа, которые исчезали при торможении. Скоростные полеты пришлось прекратить 9 июня 1956 г. на рубеже в 1,96 «Маха» – 2070 км/ч.

Причиной негативных явлений в воздушном тракте стала неравномерность воздушного потока на входе в двигатель и срывные явления на лопатках сверхзвуковой ступени. Тогда конструкторы изменили форму носового конуса, что позволило Махалину разогнаться до 2,03М (2170 км/ч) и наконец-то взять «второй звук».

Скоростные требования заказчика были перевыполнены, но вот дальность полета оставляла желать лучшего. Большой удельный расход топлива АЛ-7Ф не позволял достигнуть и половины из желаемых 1400 км. Сухой решил увеличивать запас топлива на втором опытном экземпляре С-2.

24 июня самолет С-1 показали на воздушном параде в Тушино. Опытную машину пилотировал Н.И. Коровушкин. Строй самолетов возглавлял микояновский Е-2, ведь его ОКБ по-прежнему считалось «первым истребительным бюро» страны. Хотя на скорость 2М истребители Микояна пока еще не вышли. Самолет Джонсона опередил советских конкурентов и преодолел две скорости звука еще 28 февраля 1956 г.

11 июня 1956 г. вышло совместное постановление ЦК и Совмина о начале серийного производства «С» под обозначением Су-7. Конечно, испытания еще не закончились, вот-вот должен был взлететь второй опытный образец, но преимущество в скорости решило дело в пользу самолета Сухого.

Аналогичным путем шли в США. Там также не дожидались окончания испытаний, и 14 октября 1956 г. заказали 155 истребителей F-104. Такая «спешка» была вызвана отнюдь не гонкой вооружений или стремлением запугать противника, просто в то время в моду вошла концепция «Кука-Крейги», названная в честь генералов Орвела Кука и Лоуренса Крейги (Orval R. Cook, Laurence С. Craigie), разработавших теоретические основы метода быстрого принятия на вооружение военных самолетов. Согласно их теории, если первые самолеты хорошо летают, то серийную постройку можно начинать сразу, а все выявленные недостатки исправлять уже в ходе нее.

1*24 августа 1953 г. МАП отделили от МОП и восстановили в правах.

Кабина пилота

Истребитель Су-7

Под серийное производство Су-7 отдавали 126-й завод в Комсомольске-на– Амуре, который ранее «числился» за ОКБ Микояна. Подготовка завода к переходу на новую технику началась загодя – 6 января 1956 г., когда его директору Ф.А. Березницкому вручили соответствующее распоряжение Дементьева: «Разрешаю приступить к подготовке производства малой серии самолета С-2 с обеспечением выпуска 10 самолетов в первом квартале 1957 года…».

Сроки были жесткие, но заказ очень обрадовал заводчан, которые последнее время сидели на минимальной зарплате без премий и вместо боевых самолетов выпускали черт знает что: автолавки, жатки, планеры и даже мебель. В 1958 г. ВВС ожидали поставки еще 10 °Cу-7. Общий планируемый объем производства составлял около двух сотен машин.

В апреле 1956 г. на заводе началось производство оснастки, деталей и узлов нового истребителя. Приступили и к удлинению полосы заводского аэродрома. Взлетно-посадочные характеристики нового изделия требовали не менее 2500 м ровной бетонки.

К тому времени нарушители чувствовали себя в советском воздухе, как дома. Число пролетов разведчиков в 1956 г. приблизилось к двум сотням. RB-47 спокойно летали над Ленинградом и Киевом, их инверсионные следы появлялись над Кольским полуостровом и Уралом. Доведенные до крайности своей беспомощностью военные изменили свои запросы и потребовали от всех КБ увеличить высотность самолетов. 25 августа Сухому пришла бумага об увеличении потолка Су-7 и Т-3 до 21000 м, что потребовало модернизации силовой установки.

В первых числах сентября в воздух поднялся второй опытный образец истребителя – С-2. Он имел существенные отличия от первого. Для увеличения равномерности потока в воздушном канале носовую часть удлинили на 0,11 м, а для увеличения дальности полета в средней части фюзеляжа установили дополнительный топливный бак, что удлинило самолет еще на 0,4 м. Для компенсации возросшего взлетного веса с левой консоли крыла убрали одну пушку.

Что же касается увеличения потолка, то эту работу только начали. На самолет хотели установить новый двигатель АЛ-7Ф-1 с увеличенной тягой на форсаже, но он имел большие геометрические размеры, что потянуло за собой изменение диаметра хвостовой части. Пока шло проектирование новой модификации, конструкторы решили проверить высотные возможности С-2, который становился эталоном для серийного производства. Истребитель перегнали на аэродром НИИ ВВС Владимировка под Ахтубинском и начали серию высотных полетов. Заданных 18000 м машина достигала легко, но вот подняться выше не могла, чувствовался недостаток тяги. Коровушкин уговорил присутствующего на полетах Люльку разрешить ему увеличить время работы силовой установки на форсаже на 5 мин. При ресурсе двигателя всего 25 ч температурная перегрузка была довольно рискованной, но Люлька согласился и в последующем полете С-2 достиг высоты 19100 м. Подниматься выше на двигателе АЛ-7Ф было уже нельзя.

Самолет С-22-1 – первый прототип истребителя-бомбардировщика Су-7Б

Опытный самолет С-22-2, вооруженный неуправляемыми ракетами С-ЗК

Формально разработка самолета завершилась, и 29 октября 1957 г. С-1 и С-2 передали на испытания заказчику. 23 ноября произошла катастрофа С-1. Самолет упал недалеко от г. Щелково, Московской обл., пилот Игорь Николаевич Соколов погиб. Во время захода на посадку у него случился помпаж двигателя. Вот как описывает эти события летчик-испытатель С.А. Микоян, летевший рядом на МиГ-19: «Игорь сделал по мне несколько атак для проверки радиодальномера, потом сказал, что идет на посадку. Я попросил его выйти вперед, чтобы опробовать по нему свой радиолокатор. «Мне некогда», – ответил Игорь несколько напряженным голосом и перешел на посадочный канал радиосвязи. Немного позже я тоже перешел на этот канал и тут же услышал слова Игоря: «Отказал двигатель, иду на посадку». Он был близко к аэродрому, поэтому отвернул от него и сразу выпустил шасси. Когда он снова развернулся на аэродром, оказалось, что высоты недостаточно – не дотянуть. Находясь в воздухе, я видел его самолет, планирующий над Щелково. Игорь мог катапультироваться, но тогда самолет упал бы на город. Чтобы перелететь дома и железную дорогу, Игорь уменьшал угол планирования, но при этом снижалась скорость. Когда он дотянул до поля, скорость уже была так мала, что самолет не сел, а «плюхнулся» с большой вертикальной скоростью. Видя посадку, я все-таки надеялся, что Игорь жив, но, увы…».

После этой катастрофы правительственная комиссия распорядилась приостановить испытания до устранения недостатков силовой установки. Все выпущенные в Комсомольске-на-Амуре предсерийные машины возвращались в ОКБ для проведения дополнительных испытаний и доработок. Как оказалось впоследствии, виновником катастрофы был сам Соколов, который по ошибке отключил систему управления перепуском воздуха. Тем не менее, репутация Су-7 была серьезно испорчена. Некоторые летчики стали смотреть на истребитель с опаской.

23 марта 1958 г. первый серийный Су-7 № 0101 поднялся в воздух с полосы заводского аэродрома. В кабине находился летчик-испытатель В.М. Пронякин.

Набрав высоту 500 м, Су-7 ушел в сторону Амура, развернулся, сделал круг над аэродромом и успешно приземлился. Полет продлился 24 мин.

Серийные самолеты постоянно совершенствовались, и на них устранялись недостатки, обнаруженные в ходе эксплуатации. Так, начиная с № 0401 у Су-7 удлинили носовую часть и придали передней кромке воздухозаборника острую – сверхзвуковую форму, что благотворно сказалось на устойчивости работы силовой установки. Но проблемы все же оставались, особенно во время применения оружия, и работу в этом направлении продолжали. На Су-7, начиная с № 0601, по бокам носовой части фюзеляжа установили четыре противопомпажные створки. Далее наступило время замены двигателя АП-7Ф на его новую модификацию АЛ-7Ф-1.

«Ф-1» сильно отличался от предшественника и имел еще один перепуск воздуха. На этот раз «лишний» воздух отводили уже от первой ступени, через кольцевую щель. Для борьбы с возможными срывными процессами на нее поставили еще и поворотные лопатки. Кроме этого, форсажная камера получила разделение потока на два контура и регулируемое двухпозиционное сопло, что компенсировало потерю тяги от дополнительного перепуска.

Соответствующим изменениям подвергся и сам самолет. Хвостовая часть фюзеляжа была расширена, а в носовой части установлена новая электрогидравлическая система управления конусом ЭСУВ-1. Доработанная машина получила индекс С21-1. После летных испытаний все изменения пошли в производство, начиная с Су-7 № 0901.

Выпуск Су-7 продолжался до 1961 г. Всего построили 133 истребителя, из них 10 предсерийных и первые 20 серийных самолетов имели двигатели АП-7Ф.

Учитывая огромную потребность ВВС в подобных истребителях, число построенных Су-7 просто мизерное – они находились на вооружении только двух истребительных авиаполков – 523-го и 821 – го. Обе части базировались в Приморском крае, поближе к заводу-изготовителю. Часть самолетов поступила в Ейское ВВАУЛ, где было развернуто обучение летчиков. Официально на вооружение Су-7 принят не был.

Эксплуатация Су-7 в частях выявила множество недостатков, которые продолжали устранять представители завода. Первыми проявились проблемы с тормозным парашютом. Система его выпуска отказывала, трос парашюта оказался слабым, и парашют мог оторваться на пробеге, а от длительной работы двигателя на форсаже он мог просто «спечься» и выпасть на бетонку сплошной массой.

Самолет так быстро разгонялся после отрыва от полосы, а шасси так медленно убиралось, что от скоростного напора деформировались створки ниш. Кроме этого, у переднего колеса, несмотря на наличие соответствующего демпфера, возникали колебания типа «шимми».

На первых сериях Су-7 были случаи отрыва головок заклепок в воздухозаборнике и их попадание в двигатель. Иногда отмечались случаи заклинивания подшипников осей цельноповоротного стабилизатора, поломка механизмов открытия фонаря кабины и перетирание шлангов его герметизации.

У коллеги Джонсона дела шли также не очень хорошо. Новую машину в частях встретили настороженно. Оказалось, что F-104A уступает своему предшественнику F-100 в дальности полета, полезной нагрузке и маневренности. Шестиствольная пушка М61 Vulcan, которая должна была наводить ужас на врага, оказалась ненадежной и начала наводить ужас на своих. Сильные вибрации, частые отказы автоматики и теоретическая возможность догнать собственные снаряды при стрельбе на большой скорости привели к тому, что летчики просто боялись нажимать боевую кнопку. 1 ноября 1957 г. командование ВВС США было вынуждено запретить стрельбу из пушки М61 и потребовало от представителей фирмы снять ее со всех самолетов. А кому нужен невооруженный истребитель? Понятное дело, что никому. Поэтому представители Тактического авиационного командования заявили о том, что не будут включать F-104А в состав своих боевых частей. Тем не менее, фирма успела продать военным 153 самолета.

Лучше всех чувствовало себя ОКБ Микояна. В конце 1957 г. там определились с главным направлением и сосредоточились на доведении истребителя с треугольным крылом. Под обозначением МиГ-21 он пошел в серийное производство. Естественно, что проблемы возникали, но число этих самолетов в частях ВВС росло. К 1960 г. заводы построили уже более 200 машин. Концепция легкого фронтового истребителя для воздушного боя побеждала.

Из приведенных таблиц совершенно очевидно, что у Сухого получился большой истребитель. Тем не менее, сравнивая самолеты его и Микояна, видно, что характеристики маневренности Су-7 получились неплохими. Наблюдается значительное преимущество Су-7 в радиусе виража, которое сохраняется с ростом высоты. Но есть небольшое отставание в скороподъемности. Командование ВВС было удовлетворено новой машиной. Однако военные поддерживали и альтернативный проект– МиГ-21, который в качестве фронтового истребителя подходил лучше. Он отличался более простой в эксплуатации силовой установкой, меньшим расходом топлива, был менее заметен в воздухе, обладал лучшими взлетно – посадочными характеристиками, и для принятия его на вооружение не требовалось увеличивать взлетные полосы по всей стране. Джонсон со своим F-104 сильно отклонился от начальных планов и вместо легкого истребителя сотворил пилотируемую ракету для достижения рекордных характеристик. Собственно, все это и определило дальнейшую судьбу проектов. Американцы взяли F-104A на вооружение частей ПВО, МиГ-21 стал «рабочей лошадкой» фронтовой авиации, а Су-7 начали переделывать в бомбардировщик.

Летно-технические характеристики серийных истребителей-конкурентов

	Су-7	F-104A	МиГ-21Ф
Плошадь крыла. м 2	34	18,21	23
Масса пустого, кг	7145	6071	4819
Норм. взлетная масса, кг	9245	8159	6850
Макс. скорость полета, км/ч	2170	2125	2175
Практический потолок, м	18750	19750	19000
Дальность полета норм… км	900	1175	1490
Полезная нагрузка, кг	1850	150	1000

	Су-7БМ	МиГ-21бис
Скороподъемность v земли, м/с	160	170
Минимальный радиус виража (Н=2000 м), м	800	1260
Минимальный радиус виража (Н=7000 м). м	2350	2600
Разгон с 0,5М до 0,9М (Н=1000). с	21	27

Макет ядерной бомбы РН-28

Фугасные авиационные бомбы ФАБ-250-М54 (вверху) и ФАБ-250-62

Пусковые устройства АПУ-14У

Превращение в бомбардировщик.

Су-7Б

Разработка ударного самолета на базе Су-7 началась весной 1956 г. В основу проекта положили новые требования ВВС к сверхзвуковому фронтовому бомбардировщику. Военные хотели получить самолет со скоростью от 2000 до 3000 км/ч, потолком от 20000 до 24000 м, дальностью полета не менее 2500 км и бомбовой нагрузкой 3000 кг. Заданные скоростные и высотные характеристики Су-7 уже почти достиг, осталось только увеличить дальность полета и вес полезной нагрузки. Для этого в крыле решили сделать дополнительные топливные баки общим объемом 1090 л, под фюзеляжем и крылом разместить балочные держатели, основные стойки шасси усилить и удлинить. Для еще большего увеличения дальности полета под фюзеляж можно было подвесить два ПТБ по 600 л каждый. На внешних узлах самолет мог нести обычные бомбы и неуправляемые ракеты общей массой до 2000 кг. Проект получил условное обозначение С-22.

Ввиду того, что ОКБ Туполева, Ильюшина и Яковлева так и не смогли представить военным в ответ на их требования ничего вразумительного, предложение Сухого, которое хоть и не дотягивало до желаемых характеристик, получило однозначную поддержку заказчика. Летом 1958 г. вышло постановление правительства, в котором ОКБ-51 предписывалось начать разработку самолета Су-7Б («Б» – бомбардировщик). В нем также указывалось, что, кроме обычного вооружения, машина должна нести еще и перспективную тактическую ядерную бомбу.

Прототип самолета решили построить на базе одного из ранних серийных истребителей № 0204. На машину установили двигатель АЛ-7Ф-1.

Первый полет С-22-1 состоялся 24 апреля 1959 г., в кабине находился летчик-испытатель Евгений Степанович Соловьев. До начала декабря было совершено 50 полетов в рамках заводских испытаний. Далее С-22-1 перегнали под Ахтубинск для испытаний системы вооружения. В феврале 1960 г. к нему присоединился второй опытный образец бомбардировщика С-22-2. Одновременно, согласно Куку и Крейги, началось серийное производство новых самолетов. Еще до завершения совместных Госиспытаний и принятия Су-7Б на вооружение 126-й завод успел построить больше сотни машин.

В ходе испытаний обнаружились многочисленные недостатки самолета. Первый и самый главный – отсутствие на борту систем, обеспечивавших прицельное бомбометание с горизонтального полета и с кабрирования. Установленный «истребительный» прицел АСП-5НМ мог помочь только при стрельбе из пушек, неуправляемыми ракетами или при сбросе бомб в пологом пикировании, но и тут слежению за целью мешала штанга ПВД.

Выход на цель по навигационным приборам осуществлялся с большой погрешностью. Боковое отклонение доходило до 4–6 км. Виновниками ошибок были гироскопический индукционный компас ГИК-1 и навигационный индикатор НИ-50.

Эксплуатация Су-7Б с грунтовых аэродромов была невозможна. Длина бетонной полосы должна была составлять не менее 2200 м. Отмечалась высокая чувствительность системы управления самолетом и низкий уровень автоматизации в силовой установке, что требовало от летчика повышенного внимания во время пилотирования. Практические стрельбы из пушек НР-30 показали слабость их крепления, часто отказывала система перезарядки. Номенклатура подвесного вооружения не соответствовала заданной, а на применение неуправляемых ракет пришлось наложить жесткие ограничения из-за опасности помпажа.

За счет высокого основного шасси носовая часть у Су-7Б наклонилась вниз, и воздухозаборник стал сильнее подсасывать с земли пыль и всякие посторонние предметы. Зимой, по свежему снегу или во время дождя это выглядело даже забавно. Сразу после запуска с земли поднималось такое себе мини-торнадо и острым концом уходил под конус воздухозаборника. Однако сила засасывания была столь велика, что, кроме снежинок и капель, в воздухозаборнике оказывались песок и мелкие камни, что приводило к повреждению лопаток компрессора.

Су-7Б из 642-го АПИБ (Одесский ВО) в укрытии на аэродроме Вознесенск

Серийный истребитель-бомбардировщик Су-7Б на пробеге. Аэродром Миллерово, середина 1970-х гг.

Военные предложили конструкторам заменить навигационные приборы, установить автопилот, расширить номенклатуру подвесного вооружения и устранить остальные недостатки.

Официальное решение о принятии машины на вооружение вышло 24 января 1961 г. Серийные самолеты поступали в части недавно созданной истребительно-бомбардировочной авиации. Первым на Су-7Б перевооружился 642-й отдельный авиационный полк истребителей– бомбардировщиков (АПИБ) под Одессой. Переучивание строевых летчиков проходило на базе 4-го ЦБПиПЛС в Воронеже.