Текст книги "Приручить Цербера (СИ)"
Автор книги: Ава Абель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Настя хотела приготовить ему сюрприз, а вместо этого просидела здесь всю ночь одна, представляя его с другой женщиной. Это не оправдывало ее поступка с родителями, но объясняло, почему она разнесла его гостиную на щепки и выглядела бледной.
Не может быть, чтобы на такой минорной ноте закончилась их игра. Ведь Данила почти добился желаемого, они были так близко к победе. А теперь они, согласно Насте, – два проигравших придурка.
Успокоившись и проанализировав последние события, Данила злился уже больше на себя, чем на Аиду. Его до чертиков пугало осознание того, что девушка закроется в себе, как три года назад, а потом уедет. Но что он мог поделать? Решение Насти будет зависеть исключительно от того, что в ней сильнее – обида или чувства к Даниле. Ломать он Настю не собирался, пускай сама определяется… Главное, побыстрее, ибо его терпение было на исходе.
ГЛАВА 14
Понедельник – день тяжелый. Настя припарковалась у работы и еле волоча ноги выбралась из кабриолета. От звука захлопывающейся двери она поморщилась: будто бензопила в мозгу завелась. Темные очки, в руках утренний кофе в термосе, который подготовила святая Нинушка.
«Остановите планету, я сойду», – подумала Настя и потопала на работу, преодолевая все «не хочу». Ей будто цепь на горло набросили, и та тянула назад к машине.
Субботу она провела в агонии похмелья, воскресенье – в агонии противоречия. Она любила Данилу, но свое поведение в его квартире не могла оправдать. Если так реагировать на обычное подозрение в неверности (хотя он ей ничего не обещал), то что будет дальше? Она еле-еле учится не цапаться впустую с идиотами, но сдерживаться, когда неадекватно ведет себя любимый человек, оказалось гораздо труднее. Если так продолжится, то Аида разрушит все вокруг до основания и зальет лавой. А она этого не хотела делать.
Когда Насте было двенадцать лет, она потеряла маму, и с тех пор любые неприятности ощущались бледным отголоском эмоций по сравнению с той болью и неприятием реальности. Потом в жизни появился Цербер, и она прикипела к нему душой, а он туда плюнул. Ничего, она и это перенесла, выплакалась и отгородилась от него.
Но сейчас она с ужасом вспоминала, что такое для нее – настоящая боль, и понимала, что уже подходит к бассейну слез и страданий, чтобы искупаться. В пятницу ночью она там промочила ножки, и этого хватило, чтобы два дня жить, как амеба, слушая депрессивную музыку для пущего драматизма.
В общем, входя в приемную, Настя готовилась страдать, причем заслуженно. За то, что не смогла отпустить прошлое и Цербера, что позволила себе взрослые игры, в которых оказалась новичком. А главное – что сделала Летову больно, предав его в очень личном, осквернив его дом присутствием ненавистного человека. Да, она совершила преступление в период буйного пьянства, но ведь это отягчающее обстоятельство.
Началось утреннее совещание, обсуждение плана работы на неделю. Данила избегал смотреть на Настю, и она его не винила. Спасибо, что прилюдно не выпорол.
Она сегодня явилась в строгом брючном костюме и легких туфлях на высоком каблуке. Костюм был из тонкого хлопка, совсем не душно, но Насте не хватало кислорода.
Завтра состоится презентация новой технологии для японского подрядчика, даже ББ будет присутствовать. В случае, если стороны останутся всем довольны, NеwТеk подпишет желанный контракт. С планом продвижения брэнда, который Настя по сути переписала за лето с нуля, должен был выступать Артем, но вдруг во время совещания Данила заявил:
– Завтра нас с Анастасией не будет в первой половине дня, мы появимся сразу к презентации, так что уделите повышенное внимание подготовке, чтобы не возникло косяков. И еще, Артем. План представит Анастасия, она сможет более убедительно выступить.
Бабуин вскочил и начал бить себя руками в грудь. Он через одышку долго возмущался, но вежливое выражение лица его босса стало скучающим, и Артему пришлось умолкнуть.
Кузен посмотрел на Настю с неприязнью, поджав губы, и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, вспотев от жары и собственной бурлящей желчи. Настя ответила ему предупреждающим взглядом, мол, помнишь ли ты, примат, что у меня имеется видео с твоими сексуальными домогательствами? Он-то свой козырь в виде клубного танца пьяной Насти уже показал когда-то ББ. Слух об их романе давно пустил. Больше крыть было нечем. Не умственным же превосходством?
Совещание закончилось, и Цербер сказал сухо:
– А вас, Анастасия Николаевна, я попрошу задержаться.
Личная помощница не должна робеть от подобного приказа, но у Насти сердце в желудок бултыхнулось. Ей не терпелось узнать, как прошел разговор с родителями, но она не рискнула бы спросить. Данила, как всегда, выглядел аккуратным и расслабленным, в облегающих брюках и футболке кофейного цвета, которая подчеркивала золото его глаз.
– Завтра с десяти утра до обеда у меня незапланированное мероприятие. В Видо-Экспо проходит конгресс, посвященный инновационным технологиям в сфере хирургии, во вторник – конференция для узкого круга специалистов. Меня пригласили, хочу послушать. NеwТеk не занимается медицинскими технологиями, но мне вдруг пришла мысль, что стоило бы.
Данила говорил отстраненно и без злости, как будто Настя не воткнула ему нож в спину за то, что он ее всего лишь нежно толкнул.
– Совещание с Большим Боссом в два часа, все легко устроить, – согласилась она, удивляясь, что голос лишен эмоций.
– Пойдешь со мной.
Настя кивнула, думая о том, что придется явиться на работу к шести, чтобы подготовить все необходимое для встречи с японцами, раз уж они с Данилой вернутся впритык.
– Свободна, – сказал Данила и уткнулся в монитор ноутбука.
В 11:30 Настя принесла кофе и задержалась на пару мгновений, глядя, как Данила печатает, а затем тянется к чашке, обхватывая рукой, не боясь обжечься. Воспоминания о его пальцах на своей шее вышибли воздух из легких. Она отвернулась и поспешно убралась из кабинета.
В конце дня, вернувшись из маркетингового отдела, Настя занялась наклеиванием стикеров. За полтора месяца уволили одного начальника отдела, взяли трех новых сотрудников, и захотелось оставить стикеры-подсказки для Ольги, которая вернется в конце августа.
Язык технологий был малопонятен Насте, но она разбиралась в работе рынка и видела любой проект не как картинку с продуктом, а как рентгеновский 3D снимок, со всеми скрытыми механизмами и проблемами.
Но сложившуюся ситуацию в их с Данилой отношениях никак не могла рассмотреть, увидеть насквозь. Наверное, потому что была слишком предвзятой и напуганной.
Рабочий день подходил к концу, и последней каплей кислоты на сознание стал приход Дины. Проклятая кукла (кто ее только пропустил? Бабуин, наверное) как ни в чем ни бывало вошла в приемную и оценивающе посмотрела на Настю. Элегантная брюнетка даже виду не подала, что узнала девушку, которая увела у нее из-под носа ухажера. Дина лишь поправила тонкий шелковый платок на шее, повязанный красивым узлом, и прошествовала к двери в церберский кабинет.
– Его нет на месте, он закончил дела на сегодня, – подала голос Настя, завершая регистрацию писем.
– Даня забыл у меня кое-что, – девушка поставила на стол красивый синий подарочный пакет. – Передайте, что… Впрочем, не стоит.
– Хорошо. – Равнодушный ответ.
Дина ушла, а Настя сидела с минуту не двигаясь, собираясь с духом, чтобы заглянуть в пакет. Хм. Галстук, запонки, сладкий аромат куклы.
«Не думать, не думать, – настойчиво твердила себе Настя, чтобы не позволить разгореться огню в котлах души. – Он тебе ничего не должен, вы играли, и он тебя перехитрил, потому что сильнее». Настя успокаивала себя долго, чтобы не сорваться и не устроить погром еще и на работе. Тогда ее точно в лечебницу сдадут.
Короткая встреча с Саней после работы, звонок от Майки, электронное письмо Леросу. Настя боялась, что, увидев Цербера утром, выскажет ему претензии, на которые не имела права. «Он тебе ничего не должен», – как мантру, повторяла она.
Но утро приближалось, а ярость не хотела утихать. Поэтому, чтобы произвести неизгладимое впечатление на Цербера, Настя надела голубой летний костюмчик с такой короткой юбкой, что почти стыдно. Под жакетом – белая майка с V-образным вырезом, открывавшая взору больше, чем следует согласно рабочему этикету. Густо подведенные глаза, помада вишневого оттенка – то, что нужно для конференции хирургов. Она им даже в качестве «подопытного кролика» согласна выйти на сцену, все равно почти голая.
Да, игра уже закончена, но Настя и не играла. Она просто решила вспомнить былое и ту безбашенную Аиду, которая не умела вовремя остановиться… Что угодно, лишь бы перебить адреналином копившееся отчаяние.
Настя захватила брюки, блузку и косметичку, для менее яркого макияжа. Придется впопыхах переодеваться к послеобеденной презентации.
Ну, поехали.
***
Данила провел вечер в исследовательском центре, чтобы лично получить образцы продукта для завтрашнего совещания. Если ББ останется под впечатлением, если японцы увидят перспективу и возможную прибыль, то возьмутся за дело и в будущем появится новый филиал NеwТеk, созданный благодаря Летову.
Он так и не решил, с какой стороны подойти к Насте и стоит ли, поэтому ночью его мучила бессонница. Рыжий сочувствовал, засыпая и просыпаясь каждые десять минут, будто разделял терзания хозяина.
Данила почти простил Настю за выходку с родителями, но не мог смириться, что Терехова отказалась от их игры, да еще выставила его виноватым. Он спрашивал себя: смогут ли они с Настей доверять друг другу, чтобы однажды из-за недопонимания не разрушить друг друга окончательно?
Психологические приемы контроля эмоций на этот раз не помогали, и Летов не представлял, как избавиться от негатива, чтобы не выплеснуть его на Настю. Он хотел ее, любил ее, но не мог заполучить сию же секунду, и это бесило до темноты в глазах.
В таком противоречивом настроении Данила и явился утром на работу. Настя поливала цветы в приемной: за время практики она развела здесь целые джунгли. Стоило заметить стройную фигуру, как Данила закрыл глаза и зарычал про себя. Некоторые, оказывается, ничему не учатся.
– Я просил в таком виде не приходить на работу. Поезжай домой и переоденься, потом сразу в Видо-Экспо, – строго отчитал Данила и, стараясь не глазеть, быстро спрятался в кабинете. Но не тут-то было.
Настя вошла и поставила перед Данилой подарочный пакет со словами:
– Дина заходила, передавала привет.
– У меня с ней ничего не было, – зло ответил Летов.
– А я и не жду объяснений, смиренные помощницы не задают боссам личных вопросов. – Настя нарочно уронила блокнот, наклонилась, пробуждая в мозгу Данилы озабоченного извращенца, и вышла из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь.
«Дыши, – приказал себе Данила. – Ты облако и летишь по небу».
Упрямая Настя так и не уехала домой переодеться, но времени оставалось в обрез – пришлось, стиснув зубы, отправиться с ней в Видо-Экспо.
Они сидели на заднем сиденье «мерседеса», и Данила подумал, что это хорошая возможность объяснить Насте события той злосчастной ночи. Водитель ведь мог подтвердить оправдательные показания… или сделать хуже, упомянув, что оставил Данилу в Раменках и уехал. Черт. Кроме безусловного доверия ничего не поможет. Однажды сомнения загрызут их обоих.
– Сдвинь ноги, имей совесть, – резко бросил он Насте.
Девушка тут же приняла более приличную позу, но легче не стало. Данила чувствовал, что на него накатывает похожая паническая волна, которая ударила на дороге из Николиной Горы. Но тогда он лишь увидел фотографии обнаженной Насти, а сейчас легко мог представить реальность, каждый изгиб, незабываемый аромат, нежность кожи.
Данила понимал, что Настя не мстит, не играет – она просто, как и он, не знает, как себя теперь вести. Поэтому он дышал глубоко и смотрел в окно, а не на спутницу.
На конференции Данилу встретила мать, одетая в летний костюм от Шанель. Она всегда любила подчеркнуть, что отец щедро платит ей за послушание, как будто это его оправдывало. Мать дрогнула, плеснув пренебрежением из глаз на Настю, но комментировать ее вызывающий вид не стала.
– Я так рада, что ты пришел, – поздоровалась она, протянув Даниле обе руки для пожатия.
– Подумываю инвестировать в медицину.
– Позволь мне представить тебя организаторам, хотя ты со многими знаком, я думаю. Отцу хорошо бы наладить контакты с…
– Ты могла бы хоть притвориться, что у тебя есть не только муж, но и сын, – перебил Данила. – Например, спросила бы, здоров ли я.
Мать смутилась, и явно не из-за стыда, а из-за возмущения, что он посмел размахивать семейным бельем в присутствии посторонней.
– Надеюсь, твоя квартира в порядке и вора задержали, – вежливо сказала она.
Данила сообразил, что Настя солгала родителям, и кивнул, мол, справедливость восторжествовала.
С отцом они не обменялись и словом, как два иностранца, которые могли общаться только при помощи переводчика, в данном случае – матери. Данила хотел перевернуть эту страницу и идти дальше, и если мать клянется, что у ее мужа после инсульта поубавилось злости, то можно попробовать разойтись мирно.
И все было хорошо, пока не пришла пора прощаться. Настя протянула руку светилу хирургии Летову, крепко пожала и сказала:
– Удивительно, что, будучи пластическим хирургом, вы не убрали шрамы с руки.
Отец сузил глаза и бросил беглый взгляд на «нерадивого сына», а Настю уже понесло.
– Выглядит, как шрамирование воина, гордящегося тем, что сжег деревню с детьми и женщинами. Как печать Лжедмитрия.
– Прекрати, – взяв ее под локоть, приказал Данила. – Не смей.
– Мой сын – психически нездоровый человек, социофоб. Он ужасно боится общества, боится не угодить и часто принимает обычные человеческие взаимоотношения за отклонения, потому что мыслит категориями страха. Он не способен строить отношения. Однако я горжусь им и рад, что он нашел в себе силы выйти в люди, – с чувством превосходства сказал отец, и Данила явно услышал бренчанье Настиных нервов. Брынь-брынь.
В том, что она не поверила ни одному слову «Лжедмитрия», он даже не сомневался. Лжедмитрий… Черт, ну и острый у нее язык. Настя набрала воздуха в легкие, чтоб ответить, и Данила почувствовал, что пора уходить. Он наступил ей на ногу, отвлекая, и потащил за собой. Но до того, как уйти, сказал отцу равнодушно:
– Я много читал о психопатах, таких, как ты, и стал лучше понимать тебя. Мне жаль, что твои собственные демоны начали убивать твой мозг… Но на мою жалостливость давить бессмысленно. Я не стану вам помогать, пока мать не запишется к психотерапевту. Всего наилучшего.
Добравшись до парковки, Летов толкнул Настю на заднее сиденье машины и сел рядом.
– Что у тебя за привычка лезть не в свое дело? – закричал он и почувствовал себя лучше. – Я похож на того, кому нужна защита? Мне плевать на то, что этот человек думает обо мне. И я не хочу слышать звука его голоса. А ты заставила его открыть рот.
– Ага, ага. Проще сделать вид, что все хорошо. О да, метод на миллион, – ехидно сказала Аида. – Иногда скрытую ярость можно выпустить только одним способом – хорошенько поорав. Но ты приспособленец, который считает, что открытый конфликт – это удел убогих, вроде меня. Да ну тебя. Может, ты и правда социофоб. Как только отважился вообще что-то сказать этому деспоту.
Она отвернулась, скрестив руки на плохо прикрытой груди, перебросила одну ногу на другую, нервно покачивая носком туфли, и Данила, глядя на голые колени Аиды, почувствовал, как в душе чиркнула спичка, поджигая фитиль; огонек подбирался к взрывоопасной смеси возбуждения и злости.
Он старался сосредоточить мысли на предстоящем совещании и хранил гробовое молчание до самого офиса, пока они спешно ни поднялись в приемную. Оставалось пятнадцать минут до встречи с Большим Боссом и японцами.
ГЛАВА 15
– Ты куда пропал, шеф? – в приемную влетел Артем. – ББ оставил портфель в твоем кабинете. Настя, принеси, будь добра.
– Мне еще переодеться нужно, – возразила она. – Сам возьми.
У Данилы зазвонил мобильник, но он сбросил вызов.
– Крутая модель, – Артем выхватил телефон из рук Летова. – Здесь сколько миллиметров толщина? Один, что ли?
Данила не стал отвечать, рассеянно глядя сквозь своего заместителя, и направился в кабинет.
– Портфель. Босс ждет, – рявкнул Артем, и Настя, с раздражением бросив на стол сумку с одеждой, последовала за Летовым.
Щелк. Щелк. Пик-пик.
Они даже не сообразили сразу, что произошло, только пялились на закрытую дверь. Настя нахмурилась и подергала за ручку: заперто. Нажала на кнопку вызова охраны: отключена. Замок изнутри открыть не получилось, можно только заблокировать.
– Артем – фантастический идиот, – сказала она. – Позвони секьюрити, пускай откроют, а заодно этого дебила из здания вынесут.
Данила подошел к своему столу и выругался: телефонная линия обрезана, у компа не хватает проводов. У ноутбука – ни батареи, ни зарядки.
– Черт, он что, образцы технологии хочет представить вместо меня японцам?
– А план продвижения – вместо меня, – догадалась Настя. – Вот же отморозок. – Она вспомнила, что оставила смартфон на столе. – Он и твой мобильник забрал, – пробормотала она в волнении.
Настя стала бить в дверь кулаком, зовя на помощь.
– Звукоизоляция, – устало сказал Данила.
Оказалось, что во время их отсутствия Артем подчистил в кабинете любую возможность выйти на связь с внешним миром.
– Можно, как в фильме, пролезть через вентиляционный люк, – предложила Настя. – Неужели нас не станут искать? Хотя… Артем, естественно, вызовется нас позвать и соврет, что никого нет. Не удивлюсь, если он и приемную запер на три замка, чтобы наверняка. Задерживать презентацию не станут и армию на наши поиски не бросят, учитывая, что все готово в конференц-зале.
Данила рассмеялся. Он сбросил пиджак, сел на пол, прислонившись к столу, и запустил руки в волосы.
– Ну я и дурак, Господи-и-и. Если Артем не впечатлит Большого Босса и партнеров, то загубит полгода подготовки продукта для выхода на рынок. Это просто сюрреализм какой-то.
– Это не сюрреализм, а бумеранг тебе – за излишнюю сговорчивость. Я давно предупреждала, что нужно уволить озабоченного придурка, но ты хотел всем угодить. Вот и получай.
Настя злилась, потому что сегодня могла показать отцу, что выполнила его просьбу и стала лучшим в мире сотрудником, рассудительным и спокойным. Практика заканчивалась, и крупных проектов ей больше не дадут.
– Если бы ты не влезла и не пригласила тогда моих родителей на Арбат, то мне бы и в голову не пришло срываться с работы сегодня, – рявкнул Данила. – Ты мне весь мозг ложкой за лето выела, а теперь коне-е-ечно, крайний – это я. Поздравляю, вот тебе медалька за детский сад.
Данила промаршировал к двери и вмазал ногой со всей дури, но та даже не дрогнула. Добротная дверь, в общем. Как в сейфе.
– Я влезла в твои отношения с родителями случайно, потому что выпила с горя. Не помню даже, когда им звонила. Так что не нужно перекладывать на меня свою неспособность вычеркивать людей из жизни. Ты хоть понимаешь, что когда-то наступил на меня, потоптался, но вместо того чтобы оставить в покое, мозолил глаза. Три года.
У Насти нутро клокотало от рвущихся наружу слов, а руки дрожали. Она завелась с полуоборота и не смогла бы уже остановиться, даже если бы увидела перед собою разъяренного быка. Хотя, почему же «если бы»: перед ней стоял ужасно злой Цербер.
– О, вот она, истинная причина твоих поступков. Не смогла пережить, что тебе в чем-то отказали. Принцесса не получила новую игрушку. Настя, прием. Тебе было семнадцать лет. Ты хоть представляешь, скольких усилий мне стоило держать себя в руках, когда ты на меня вешалась? Поблагодарила бы, что не воспользовался, – на последних словах в голосе прозвучала насмешка, как будто он разговаривал с полной дурой.
Настя схватила со стола увесистый телефон с обрезанным проводом и швырнула в Данилу.
– Скотина. Я же любила тебя. Но знаешь что? Пошел к черту. Что мне сделать, чтобы ты наконец убрался из моей жизни?? Что? – она огляделась, подошла к полкам с многочисленными фигурками из слоновой кости и смела их рукой на пол.
– Бешеная, отойди от коллекции, – Но Настя дотянулась до следующей полки, и снова последовал звон разбитых ценностей.
Ругаясь, Данила оттащил Настю от стены, обхватив сзади за талию, но она расцарапала ему кожу ногтями и вырвалась, а потом заехала по лицу.
– Ненавижу тебя, – заорала она, сдерживая рыдания.
– О, это у нас взаимно, – поддержал Цербер. – Как вообще с тобой можно разговаривать? Ты же сумасшедшая.
Настя мило растянула губы в искусственной жалостливой улыбке и протянула:
– Ну-у, если верить доктору Летову, то псих в этой комнате – ты. Может, у вас это семейное? Он мать мучал, ты – меня.
– Никогда не сравнивай меня с этим человеком, тем более что сама так не считаешь, – глухо приказал Данила. – Иди сюда, я придушу тебя и наконец смогу жить спокойно.
– Обломаешься, Цербер проклятый, – Настя выставила перед собой руку и показала ему неприличный жест. Данила рванулся в ее сторону, но Настя вскочила на стол и подмигнула противнику. Тот медленно обошел ее и как ни в чем ни бывало опустился в кресло.
– Давай. Станцуй для меня, раз уж неймется. Ты ведь потому мою гостиную и разобрала на запчасти, что я предпочел тебе Дину. Она очень страстная и сговорчивая, не то что ты.
У Насти внутри завязался ледяной узел гнева, и она сузила глаза, чтобы это молча высказать, а Данила продолжал небрежно:
– Ты собиралась соблазнить меня в ту ночь, я знаю. Танцуешь ты шикарно, только слепой не заведется. Давай, начинай.
Ярость душила и прошивала иглами до костей, и Настя медленно сбросила жакет, оставшись в ультракороткой юбке и соблазнительном топе.
– Ну посмотри напоследок на то, что тебе никогда не достанется, – она сжала край юбки двумя руками и подтянула ткань еще выше. – Я буду присылать тебе снимки с многочисленными любовниками, когда уеду в Штаты. Обещаю думать о тебе в чужих объятиях. Я ведь не бессердечная, в конце концов.
Секунда – и Данила сорвался с места. Ему почти удалось схватить Настю за руку, но она ловко спрыгнула на пол и послала Церберу воздушный поцелуй. В глазах обидчика бушевал огонь, волосы растрепались, и Данила выглядел опасным как никогда. Настя схватила папку из шкафа и запустила в ненавистного гада.
– Аида, тебе конец, – предупредил он, надвигаясь, но Настя лишь рассмеялась и рванулась к окну, сбрасывая туфли на ходу.
– Дурак ты, Цербер, конец – это если бы я сделала вот так. – Она подняла жалюзи, уперлась ладонями в подоконник, подтянулась и забралась на него. Открыла крайнюю створку длинного окна и поставила ступню за нижней раму, приняв эротичную позу.
Данила подошел, спокойно положил ладонь на стекло, преградив путь к отступлению, и сказал:
– Выбирай, прыгать вниз или ко мне. Если сиганешь из окна, обещаю приносить цветы тебе на могилку каждый год. Дина пускай букет выбирает, у нее хороший вкус.
– Да что ты врешь, – процедила Настя. – У тебя с ней ничего не было. Стала бы она приходить к тебе на работу, чтобы вручить забытые вещи. Признайся, ты просто дразнишь меня, любишь издеваться над слабыми. Это у тебя в крови.
– Считаю до трех. Если не слезешь, я сам тебя вытолкну наружу, сделаю одолжение человечеству. Раз… два…
Настя тяжело вздохнула, кокетливо присела, обняла Цербера за шею и позволила подхватить себя на руки. Как только он отошел от окна, Настя, извернувшись, влепила ему очередную пощечину, да такую звонкую, что сама испугалась.
– Это тебе за выпускной. – Она попыталась вырваться, ударив его кулаком в плечо, но Данила сцепил зубы и донес ее до стола. Сбросил, как мешок, позволив сесть на край столешницы, и сказал:
– Тебе когда-нибудь приходило в голову думать о ком-либо, кроме себя?
– Нет. А тебе?
– Ты настолько упрямая, что хочется завыть на Луну, чтобы пришельцы услышали зов и забрали тебя в другую галактику. – Цербер положил ладони на ее колени и медленно раздвинул, стягивая вверх ткань юбки; обхватил Настю за талию и, резко притянув к себе, прошептал на ухо:
– Ну что ты молчишь? Так сильно хочешь меня, что онемела вдруг?
Он был не так уж далек от истины, и Настя, разозлившись, процедила:
– Мудак.
– Весь мир – сплошные мудаки. Одна ты – принцесса.
– Я хотя бы пытаюсь бороться за себя, а ты сдался такой мрази, как Артем.
– О да, оскорбляй меня еще, это так благотворно влияет на мой характер, – со злым смехом ответил Летов; он обхватил Настин затылок ладонью и сжал волосы в кулак. – Что еще хочешь сказать, ну? Не стесняйся. Когда еще такая возможность появится, – Второй рукой Данила крепче обнял ее за талию, мужские бедра сильнее вжались между раздвинутых ног.
Возбуждение накатывало волнами, покалывая кожу; внутри, ниже живота, нарастала горячая тяжесть.
– Как же я тебя ненавижу…
– Льстишь ты мне, Анастасия, и повторяешься, – сказал он, опаляя дыханием щеку. Прикусил подбородок, поцеловал уголок рта, а затем, отстранившись, оттянул ей нижнюю губу большим пальцем и провел по деснам. – Все, закончились слова? Неужели выговорилась наконец? Аллилуйя.
Настя отбросила его руку и проворковала:
– Помнится, в прошлый раз, когда я так сделала, ты чуть в кювет не влетел.
– Как – так? Ну-ка, ну-ка.
Она отодвинулась немного назад, чтобы дать себе больше пространства, и, ухмыльнувшись, одним движением сняла топ. Заведя руки за спину, расстегнула бюстгальтер.
– Упс, – и отбросила его в сторону. – Теперь ты молчишь. Чудеса нездорового общения. – Настя призывно посмотрела в глаза Церберу, выгнула спину и откинулась назад, упираясь ладонями в стол.
Лицо Данилы потемнело от страсти, в светло-карих глазах появился слишком опасный блеск. Настя видела, что Цербер даже не пытается прийти в себя, поздно.
– Ты хоть понимаешь, что я тебя сейчас возьму? – хрипло спросил он, без былой иронии и улыбки. Не дождавшись возражений, Данила медленно расстегнул пуговицы на рубашке, не отводя горящего взгляда, заставляя задыхаться от предвкушения. Рубашка улетела на пол, а Данила надавил Насте ладонью между грудей, молча приказывая ей лечь на стол, и провел рукой вниз.
– Я неделями бредил о твоем пирсинге.
Настя зачарованно обрисовала пальцем свой пупок, где блестел сапфир. Данила склонил голову к ее животу и, лизнув камешек, уточнил:
– Не об этом.
Он расстегнул короткую молнию на юбке и, приподняв Настю под ягодицы, сдернул ткань с бедер, а следом спустил шелковые трусики. Данила обхватил руками ее щиколотки, заставляя согнуть ноги… Осознание того, что в кабинет могут скоро вернуться, растворилось в предвкушении удовольствия; ничего не осталось в мире, кроме этого желания.
Цербер опустился на колени, и у Насти участился пульс, гулко застучал в горле, заставляя сглатывать мольбу и облизывать резко пересохшие губы. Данила скользнул ладонью под коленом вниз по бедру, удерживая его в захвате, раскрывая Настю еще откровеннее, придвигая ближе к себе.
Второй рукой он бережно накрыл лоно, а потом медленно проник пальцем внутрь, осторожно помассировал и добавил второй. Настя напряглась на волне внезапной паники, но Данила не позволил отстраниться; успокаивающе коснулся губами внутреннего бедра, а затем склонился ниже и провел языком снизу-вверх вдоль клитора, до сверхчувствительного бугорка, и чуть выше, к двум металлическим горошинкам украшения. Подул на них и медленно обвел кончиком языка. От ощущений у Насти потемнело в глазах, и она застонала, даже не пытаясь сдерживаться; выгнулась, подаваясь вперед, и провела пяткой по плечу Данилы, умоляя продолжать.
Боже, сколько раз она об этом мечтала. И всегда только с ним, для него. Настя не стыдилась Цербера, потому что казалось, что она в своем обычном сне, и можно расслабиться.
– Ты достаточно сильно меня хочешь, чтобы продолжить? – выбил ее из чувственного водоворота голос Данилы.
– Ты ведь знаешь…
– Что именно? – он сделал несколько ритмичных движений языком и одновременно пальцами, массирую влажную внутреннюю стенку. И снова остановился. У Насти свело челюсти от желания его поцеловать, застонать, попросить.
– Я всегда хотела только тебя… достаточно сильно, чтобы отдаться даже на улице перед зрителями. Но ты ни разу не попросил. – После первого признания дышать стало легче, а Данила подтянулся над ней и поцеловал в живот; Настя приподнялась на локтях и увидела, что он улыбается.
– Не просил, потому что заботился о твоем здоровье. Если бы начал, то уже не смог бы остановиться, вот как сейчас. Потом не жалуйся, что я тебя… замучил.
Настя рассмеялась и окончательно расслабилась. Она сжала ногами его бедра и попросила:
– Так может ты вернешься к тому… чем занимался только что?
Данила обвел языком сосок, втянул в рот и прикусил.
– В другой раз. Хочу, чтобы ты получила первый оргазм, когда я буду в тебе.
– Амбициозно.
– При правильном подходе даже девственница может получить удовольствие. – Он поцеловал вторую грудь, а затем поднялся, увлекая за собой Настю. – Я об этом читал…
– Ах, читал. Ну тогда я тебе, конечно же, верю. – Флирт, признания, прикосновения погрузили Настю в состояние абсолютного счастья, она прильнула к груди Данилы и провела языком вдоль его шеи. – М-м, так бы и съела тебя.
Цербер шумно втянул воздух и опустил ее на большой кожаный диван.
– Если не хочешь, чтобы я набросился и сделал больно, то помолчи, – попросил он.
Настя вытянулась, заложила руки за голову и прогнулась, как кошка, отставив одну ногу на спинку дивана.
– И так тоже не делай, – завелся Данила, отворачиваясь и возвращаясь к столу.
– У тебя никогда не было девственницы? – уточнила Настя.
– Я себя для тебя берег, – сказал он с надрывом доведенного до предельного возбуждения мужчины, которому придется сдерживать себя, ибо партнерша невинна.
– Как трогательно. Выходит, для нас двоих этот раз – первый, хоть и в разных смыслах.
– Ясно, молчать ты не способна, – усмехнулся Данила, возвращаясь с презервативом. – Хочешь попробовать? – он протянул пакетик Насте.
В первое мгновение она растерялась, но потом села на диване, поджав под себя ноги, поразмышляла – и опустилась на колени на пол. Расстегнула пряжку ремня, ширинку… и Данила перехватил ее руку.
– Я не об этом, ты что подумала?
– У-у, какие мы нежные, – прошептала Настя, взволнованная и решительно настроенная сделать Церберу приятно. Ей было немного страшно, когда Данила снял с себя остатки одежды и сказал:
– Это не обязательно.
Вместо ответа она обхватила пальцами его возбужденный член и облизала головку. Терпкий мускусный запах завел еще сильнее, и Настя сделала несколько робких движений головой, насаживаясь ртом глубже. Она не представляла, как заглотить такой толстый член. Пресс Цербера окаменел от напряжения, и Настя провела по нему ладонью. Данила сжал ее голову руками и немного отклонил назад, толкаясь ей в рот осторожно, не спеша, давая время настроить дыхание.
