Текст книги "Сапфировый туман (СИ)"

Автор книги: Ася Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Глава 26. Гости

– Сволочь. Руки бы тебе оторвать, – ругалась я. Зеркала не было, но я была уверена, что тёмные разводы на белоснежной коже уже проступили. – Куда же ты запропастился, Годвин? Знаешь ли ты, что меня нет в замке? Не почувствуешь ли ты облегчение, что отделался от проблемной жены или ты расстроишься? А Тэвиш? Я так скучаю по тебе, мой малыш…

И тут до меня дошла одна важная деталь – грудь мягкая, пустая. Неужели молоко перегорело? Я очень огорчилась этому факту, но с другой стороны и обрадовалась. Как бы я его сцеживала здесь, в таких условиях? Не хватало мне ещё болячек на больную голову.

– Надо поспать, пока есть возможность, – решила я – Мне не удастся что-нибудь выследить или найти лазейку, чтобы сбежать посреди дня. А если и удастся – куда мне идти? Я здесь ничего не знаю. Даже где нахожусь. И догонят меня очень быстро и не факт, что с меня шкуру не спустят.

Прилегла на кровать, натянув на себя тяжёлое одеяло из побитой молью шкуры. Зато согрелась. Жаровня исходила теплом от горячих углей, но не настолько грела комнату, чтобы свободно сидеть. Холодно. Сквозняки гуляют, как у себя дома. Гобелен шуршал и постоянно двигался, как и занавеси от балдахина. Я вспомнила жуткие рассказы про призраков. А потом рассмеялась. Призраки и привидения самая малюсенькая моя проблемка на данный момент. Там внизу монстры пострашнее несчастных неупокоенных душ. Надо продумать всё, проанализировать прежде, чем этот ворон-падальщик вспомнит обо мне.

И так, начнём. Мне интересно, как Гертруда незаметно попала в башню? Когда мы бегали по этажам, готовясь к сражению, то осмотрели всё: окна, двери, решётки в каминах (отметила ещё тогда эту странность – ни шанса пролезть через камин). Мимо нас она не могла пройти. Даже, если допустить, что женщина всё же умудрилась где-то спрятаться, то как она смогла утащить моё тельце? Я не такая и лёгкая, а в бессознательном состоянии весила, небось, тонну. Значит, и её сообщники были рядом. Должен быть тайный ход. Я предполагала это.

Жаль, что тогда не смогла проследить за Аннабель. Шастают в крепости все куда хотят, когда хотят, а Годвин и в ус не дует. Это один вопрос. Другой, не менее важный – куда делась Аннабель, если Гертруда, её личная служанка, здесь? И где сейчас Донна, что устроила сонное царство в крепости? Назревает ещё несколько вопросов: куда запропастился Годвин; что за тип Артур и когда он появится на сцене, ведь ему тоже нужна несчастная Мелинда? Кн. иг.о. ед/нет

– Что за каша? Просто околесица какая-то, – возмутилась я и попыталась сосредоточиться.

Допустим, что Донна и Аннабель заодно. Мортимер им нужен только, чтобы дочь Аннабель забрать. Открыто его кинуть побоятся. Гертруда не является обычной служанкой якобы леди. Она сообщница Мортимера. Но, по уровню её работы и поведению, вполне возможно, что нарисуется третье лицо, а наша Гертруда – это Мата Хари, самоотверженно работающая на правительство и во благо народа. Класс! Куда ещё заведут меня мои размышления?

Ещё один персонаж, Артур, не похож на авантюриста или искателя кладов. Но явился он сюда из-за сокровищ, точно зная, что они находятся в крепости. Только вот незадача – Мелинда (то бишь Маша в сей момент) сказала, что сокровища она видела, и их в крепости нет. Кроме Годвина их мог вывезти только Брюс, отец Мелинды. Но она предположила, что могла не знать – есть ли ещё тайники в крепости.

Жаль, что я не смогла поискать подземные ходы, через них бы можно было узнать о тайных ходах. Может, наткнулась бы на какой-нибудь тайник? Годвин ведь знает о них? Вот чёрт! Ну почему мужчины такие доверчивые? Он мог показать один из ходов Аннабель. Иначе никак. Хотя, она могла проследить за ним, а Гертруда за ней. Супер! И что мне делать такой умной? Надо потянуть время. Если получится, конечно.

Мортимер торопится и не даст вешать себе лапшу на уши. Тогда остаётся только один вариант, – поехать на то место в лесу, где я очнулась в теле Мелинды. А там, на месте, уже действовать по обстоятельствам. Может и сбежать удастся. Крепость оттуда совсем рядом. Избежать бы монастырь. Я там наследила и меня могут потерять. Жуткие исторические факты о пленниках казематов инквизиции замелькали в голове.

– Совсем рехнулась. До мрачных времён инквизиции ещё далеко. Слава Богу, – с облегчением выдохнула я.

Пока делала вычисления в голове, в которой стала пульсировать боль, не заметила, как заснула. Даже в неудобном положении и в одежде удалось выспаться.

Разбудил меня звук открываемой двери. В комнату вошла Гертруда.

– Время обеда. Лорд вызывает вас.

– Отлично. Я проголодалась.

Быстро плеснув в лицо воды, переплела косу, разгладила насколько могла складки на платье и пошла за женщиной.

– А тебе что за выгода в услужении этому подобию мужчины? – не удержалась я от вопроса.

Гертруда молчала до лестницы, и я думала, что она мне так и не ответит.

– У каждого есть веские причины поступать так или иначе.

– Или есть кого защищать, – добавила я.

За столом сидели трое. Хозяина рядом не наблюдалось. Мортимер и два типа, у которых под бархатными курточками проглядывала кольчуга. Не простые воины.

– Мелинда, вы похорошели, – пошёл мне навстречу один из мужчин. Блондин, высокий, широкоплечий, чуть грубоватый, с голубыми глазами и небольшой бородкой. Небольшой акцент выдавал в нём иностранца. Да и внешность тоже была не типичной для шотландцев.

Я посмотрела на Мортимера. Он хмурился, но даже не сдвинулся с места.

– Я вас знаю?

– Ах-ха-ха-ха! Сделала она тебя, Джордан. Ты прелесть, Мелинда, – стал хлопать в ладоши и смеяться второй мужчина. Он был примерно одного возраста с Джорданом, синеглазый брюнет. В меру смазливый, но безупречность черт лица портил небольшой шрам на левой щеке.

– Заткнись, Эдвард. Ты всегда была дерзкой и слишком умной для примитивного двора Роберта, Мел.

«Какая фамильярность! Кто он тебе, Мелинда?»

Мужчина схватил цепкими пальцами мою лапку и клюнул губами в поцелуе. У меня возникло непреодолимое желание вытереть ладонь о платье, но Джордан не отпустил её, пока не усадил за стол.

– Будьте любезны, сэр Джордан, обращаться ко мне не фамильярно. Я замужняя женщина, – попросила я.

– Браво, леди Мелинда. Он заслужил такое отношение, – вновь взорвался смехом Эдвард.

– Ты нарываешься, брат, – зло процедил сквозь зубы блондин и выругался.

– Что у нас такого есть на обед? Я проголодалась. Приятного аппетита, господа, не подавитесь.

Мортимер поперхнулся вином и закашлялся. Эдуард воздержался от очередного приступа смеха, слишком злым был его брат.

Поесть нормально мне дали, как ни странно. В разговоры мужчин я не встревала, пока среди слов об оружии, лошадях и политики не прозвучало имя Годвина.

– Вы знаете, где мой муж? – спросила я.

– Вас, леди Мелинда, не должна интересовать судьба этого человека. Всё равно к нему не вернётесь, – ухмыляясь, поведал Джордан.

– И кто мне запретит, не вы ли? – зло спросила я.

– Это Мелинда, Мортимер? – удивлённо спросил блондин. – Или так тебя изменила замужняя жизнь? – обратился он уже ко мне.

– Вас, а не тебя. И с чего вы взяли, господин Джордан, что я не всегда такой была?

– Вашу порочную натуру я знаю лучше всех, дорогая. Так, что у нас есть по поводу артефакта, Мортимер?

– Это нам расскажет леди Мелинда, – перевёл на меня стрелки мужчина.

– А я не знаю, где он. Знаю только, где очнулась после побега из монастыря.

– Крошка Мелли в монастыре побывала, и даже сбегала? А где был твой муж? – спросил Эдвард. Лучше бы помалкивал. Не разочаровывал.

– Мне интереснее узнать, где он сейчас. Не скажете? – вопросом на вопрос.

– Выезжаем утром, чтобы успеть засветло. И лучше бы нам найти артефакт, – с угрозой сказал Джордан.

– Хм, – хмыкнула я, хотя внутри забили тревожные колокола.

Глава 27. Спасение

День прошел быстро. В конце осени дни укорачиваются, а сегодня сумерки наступили внезапно. После обеда зарядил мелкий, рассеивающийся пыльцой нудный дождь. Полюбоваться даже им мне не удалось. Тем более, местным видом. На оконной плёнке, кажется, животного происхождения, виднелись прозрачные потёки дождевых слёз и буро-жёлтые пятна увядающей осени. Грустно.

Сейчас было бы здорово прогуляться по асфальтированным дорожкам городского парка под ярким лоскутом зонтика. Пройтись по тротуару, заглядывая в огромные светящиеся жёлтым искусственным светом окна многочисленных кафе, запоминая тёплые улыбки людей, добравшихся до чашечки горячего кофе или чая с друзьями или близкими.

Мне даже почудился шум машин, проносящихся по влажному блестящему шоссе, разбрызгивая лужи. Еле сдержала всхлип от таких родных сердцу картин.

Жаровню в комнате топили исправно (я нужна им здоровой, пока). Но пользы от неё было мало. Сквозняки уносили тепло, да ещё и сырость оседала на лёгких запахом многолетней плесени, смешанным с такой же древней пылью. Представляю, сколько людей может страдать от такой атмосферы. Пневмония, хронические бронхиты, артриты и куча других болезней сырости и промозглого холода. Не говоря уже о чахотке (туберкулёзе). Стало тягостно от этих мыслей.

С болью и тревогой переключилась на Тэвиша. Стараться не думать о нём становилось всё сложнее. Не заболел бы. Ещё и смена питания. Очень жалела, что не согласилась на кормилицу и надеялась, что Силва присмотрит за ним. А ещё переживала за Годвина. Не более двух суток вне дома, а такое чувство, что уже долгое время в плену.

Обидно, что Мелинда пользуется благами цивилизации, а я сижу в старом донжоне, не могу помочь близким людям, к тому же грязная, почти голодная и пытаюсь согреться. Голодная, потому что скушать всё подряд, что тебе здесь подают – это значит подвергнуть свой организм ещё большему стрессу. Если бы это тело было моё, прежнее, я уже давно приобрела бы гастрит, колит и ещё какую-нибудь болячку. Всё равно на одной выпечке и отваре с медовухой долго не продержусь без ущерба для здоровья. Мясо и гарниры пробовать я не рискнула. Ни внешний вид, ни запах меня не прельстили.

Мои унылые мысли прервал звук открываемой двери. Сначала подумала, что это Гертруда. Уже довольно поздно и она могла прийти узнать, на месте ли пленница или просто принести ещё дров. Те, что были, я уже использовала. Осталось два полена. Да мало ли зачем она могла прийти. Насторожила тяжёлая поступь. Это точно мужчина и силуэт, просвечивающийся через ткань, был мужским. Мне стало страшно.

Сделала вид, что сплю, пряча лицо под край одеяла. Может уйдет? Слабая, но надежда. Полог откинули и макушки головы коснулся холодный воздух. Стал подниматься край одеяла. Это уже покушение.

Я задвигалась и открыла глаза.

– Что вы тут забыли? – успела задать я вопрос прежде, чем одеяло откинули полностью, и ко мне прилёг Джордан, закрывая мой рот рукой. От его жёстких мозолистых пальцем несло чем-то кислым вперемешку с табаком. Губы больно придавило к зубам.

– Пустите меня, – пыталась сказать, но со стороны раздалось только мычание.

– Тише, девочка. Я не успел насладиться тобой до того, как эта сволочь тебя забрала, но сейчас не упущу возможности. Тебе понравится, сладкая.

От страха я запаниковала и почувствовала тошноту, подкатившую к горлу. Ещё и этот запах.

Я стала извиваться, пытаясь высвободиться из рук насильника. Сильно прикусила руку, во рту появился привкус крови. Рвотные позывы подступили не вовремя.

– Пусти, гад! Убью, скотина, – пыталась крикнуть я, но только ухудшила своё положение. Горло сжали так сильно, что казалось, глаза вылезут из орбит.

– Ты, маленькая тварь! Так ловко избегала меня. Я просто рвал и метал, когда этот варвар тебя увёз. Думаешь, я прощу это Брюсу? Ну-ну, убивать я тебя не собираюсь, пока, – ослабил он хватку на горле, продолжая другой рукой возиться с платьем. Впервые в жизни я была рада такому количеству тряпья на себе.

– Ну же, расслабься. Как тебе хватка настоящего мужчины, дрянь? Это твоя вина, что я упустил сокровища и веру твоего папаши.

– Ты, сукин сын, Джордан! Подлец и насильник, а не мужчина. Годвин убьёт тебя. Тьфу! – из последних сил плюнула я ему в лицо сукровицей, что накопилась во рту. А сама шарила рукой, пытаясь добраться до ножа. От страха и паники даже забыла, что всегда держала его поблизости.

«Наконец-то», – пришла мысль в голову, схватившись за ножны, но удар пришелся по щеке такой силы, что я чуть не лишилась сознания. А рука непроизвольно отпустила спасительный трофей.

Через звон в голове услышала странные звуки, как бы издалека. Крики, ржание лошадей, звон железа, хлопанье дверей – всё слилось в сплошную жуткую какофонию. Тело своего не чувствовала, плавая в каком-то мареве боли. Тяжесть с меня исчезла. Я так и не поняла, куда делся мужчина. Такая апатия навалилась, что готова была отдаться этой боли и бессилию.

Перед глазами всё плыло. Моя бедная голова подверглась новому испытанию и казалось, что я на грани.

Жуткий крик отвлёк меня от погружения в пучину красной мглы, но ненадолго.

– Мелинда, милая, слышишь? Малышка, посмотри на меня! Всё хорошо! Я рядом. Больше никто тебя не обидит. Маленькая моя, прости, что не успел.

«Годвин», – узнала я это голос.

Я чувствовала, что он гладит мои руки, шею, с осторожностью прикасается к разбитым губам и онемевшей щеке.

– С ней всё в порядке?

Голос Кевина я тоже узнала.

– Он ударил её. Непоправимого ничего не произошло. Иначе я оживил бы его и ещё раз убил, отсекая каждую конечность, пока дышит, намотал бы кишки на кулак и после отрубил его поганую голову.

Годвин выплёвывал слова, как будто это были горькие пилюли.

– Четвертование – страшная казнь. Не пачкай свою душу и руки этим дерьмом, – тихо сказала я.

– Господи, ты пришла в себя! Я посажу тебя? Хочу осмотреть твоё личико.

– Моё лицо распухло, ничего хорошего ты не увидишь. Мне нужен холод. Примочки вряд ли здесь найдешь.

– Найдут! Из-под земли достанут. Кевин?

– Добрый вечер, леди. Быстро вам поправиться.

Я кивнула головой и тут же уткнулась в плечо Годвина. Голова кружилась нещадно.

– Тише. Тебе нельзя делать резких движений. Кевин, немедленно найди того, кто приготовит примочки и отвар от головной боли. Знаешь, чем им пригрозить?

– Знаю.

Я вдыхала запах железа, крови, смешанный с терпким запахом конского пота. Потерлась носом, зарываясь глубже и, наконец, поймала нотки собственного запаха мужчины. И стало так спокойно.

– Ты там хоть дышишь? – проговорил мне в макушку Годвин. От его горячего дыхания и нежных объятий по всему телу расползалось тепло и, если бы не боль, что раскалённым железным обручем охватывала голову, всё было бы идеально. Я не выдержала и застонала, выпустив куртку из рук, схватилась за голову.

– Потерпи, родная. Скоро тебе станет легче, – от беспокойства в голосе мужа хотелось плакать, но и на это не было сил.

– Меня сейчас стошнит, – простонала я.

Меня усадили на колени и подставили посудину.

Вся эта круговерть длилась где-то с часа два. Мне стало легче. Помог и отвар, что для меня приготовили. И примочка тоже.

Еле уговорила Годвина пойти освежиться и поужинать. Очень хотелось знать обо всём, что с ними приключилось. Но этот могло подождать. Мужчина едва стоял на ногах от усталости. Да и меня саму клонило в сон.

Я заснула мгновенно, но и сквозь крепкий сон почувствовала, как меня притянули к горячему телу.

Глава 28. Дорога

Следующие два дня выехать не удавалось. Виной всему было моё состояние. Не сказала бы, что чувствовала себя ужасно, но слабость присутствовала и головой старалась без особой надобности не делать резких движений. Меня сытно кормили и заставляли отлеживаться. Годвин обедал со мной и вновь убегал по важным делам. А ночью аккуратно пристраивался рядом и крепко засыпал. Меня это пока устраивало.

Годвин уверил меня в том, что с Тэвишем всё в порядке, и я расслабилась. Отвары очень помогли. Голова почти не болела. Но муж решил не выезжать раньше третьего дня. Такая забота была очень приятна. Тем более, что почти полдня на лошадях трястись, когда я вообще никогда на них не каталась, – для меня то ещё испытание.

Мне было скучно в течение целого дня, но встречаться с местными не было никакого желания. Лучше отдохнуть, пока есть возможность. Если бы ещё меня посвятили во все события, произошедшие ранее, может мне было бы о чём подумать.

Но, в те редкие минуты, что мы оставались вдвоем, Годвин хмурился и напряжённо думал о чём-то своём. А я не доставала его вопросами, подкладывая сочные кусочки в его тарелку. Думала, что он не замечает, пока не поймала лёгкую улыбку после очередного рейда в сторону чужой посуды. Лёгкий поцелуй в лоб – и опять я одна до глубокого вечера.

Я заснула, когда Годвин ввалился в мою комнату на вторую ночь, слегка пьяный и жутко уставший. Помогла ему умыться, стянуть вещи. Обмыла ноги и, высушив, надела чистые вязаные носки. Мужчина спал и даже не сопротивлялся, когда я его дёргала, разоблачая от верхней одежды. Наконец-то удалось его накрыть одеялом. Сама упала рядом и зарылась под бок, чувствуя себя выжатой, как лимон.

Проснулась от тяжести навалившейся туши. Мне было жарко и душно, хоть и чувствовался холод в комнате, торчащим из-под края одеяла носиком. Сколько я проспала, даже не знала. Может, часа два? На улице ещё было темно. Я не позволила закрыть ставни, чтобы могла ориентироваться в сутках.

– Годвин, слезь с меня. Боже, какой ты тяжёлый. Ну, пожалуйста, – канючила я, извиваясь, как червяк.

– Можешь не шевелиться? Я думал, ты будешь спать до утра, – хриплый голос спугнул целый табун мурашек размером с пони. Каждое микроскопическое нервное окончание на коже почувствовало эти острые копытца.

– Я и спала, пока ты не навалился, как мамонт, – буркнула я.

– Мамонт? Какое странное сравнение, – хмыкнул мужчина, сдвигаясь в сторону, но притягивая меня к своему горячему боку. Я развернулась к нему спиной.

– Не рада мне, девочка? – спросил он, все таким же обалденным сексуальным голосом. Табун решил взять все призы по забегу, уже в обратную сторону.

– С чего ты взял? Я очень рада. Мы так мало видимся. А говорим ещё меньше, – стала я предъявлять претензии. – Ты спас меня, – тихо выдохнула, передёрнувшись от отвращения, вспомнив, как этот ублюдок меня душил.

– Не надо об этом. Я едва не допустил издевательства над любимой женщиной, – горячее дыхание коснулось затылка. Мурашки попадали в обморок. Сладкий холодок пробежался по позвоночнику вниз и слабо ёкнуло в промежности.

– Правда, спасибо тебе. Я бы не пережила такого унижения.

Я хотела отодвинуться, но меня развернули, и мягкий поцелуй едва коснулся болезненной припухлости на нижней губе, синяка на скуле, и глаза, в котором лопнули сосуды. Как он мне челюсть не сломал, даже странно.

– Я так хочу тебя сейчас. Но боюсь навредить ещё больше, – тяжело выдохнул мужчина. Я чувствовала горячую пульсирующую проблему, упирающуюся мне в бедро и постаралась не двигаться.

– Прости…

– Тебе не за что извиняться, – вздохнул Годвин и прижал меня крепче.

– Раз мы проснулись, можешь рассказать свою историю? – попросила я, поднимая голову и заглядывая в тёмные провалы глаз, в которых вспыхивали искорки от неверно падающего света.

– Давай, малышка, не сейчас? Я всё обязательно тебе расскажу. А ты мне. Мы задолжали друг другу откровенный разговор.

Моё сердце испуганно замерло. Он ведь ещё не знал, что я не Мелинда. Смогу ли я когда-нибудь признаться ему в этом? Когда я стала привязываться к нему, когда во мне затеплилась любовь, не хотелось бы испугать его и оттолкнуть от себя. Не уверена, что мужчина спокойно воспримет тот факт, что чужая душа, как паразит, заняла тело его жены. Раньше, может, у них и были разногласия, но сейчас он был увлечён мной. Вероятность того, что я останусь в этом времени, очень высока. Что я буду делать, если он возненавидит меня или ещё хуже, буду ему противна?

С такими мыслями я заснула и проснулась, когда в окне забрезжил свет. Годвина уже не было в комнате. Мне принесли свежие лепешки и бульон. Сборы были быстрыми. Под тёплый, подбитый мехом плащ, я надела брючный костюм, выпросив его для себя. Так было и теплее и удобнее путешествовать. А плащ скроет фигуру. Голову я покрыла тёплым шерстяным платком. В такой холод широкий капюшон только от дождя скроет.

Я боялась, что меня посадят на лошадь одну. К счастью, мне такой свободы не предоставили: я умостилась в уютных объятиях мужа. Теперь колеблющаяся под попой ненадёжная опора в виде живой лошади меня не пугала, ведь меня крепко прижимали к широкой груди.

«Господи, я влюблена, как школьница в этого мужчину. Спаси и помоги мне. Моё сердце не выдержит, если он меня отвергнет».

Погода стояла ясная и прохладная. Солнце щедро дарило свои едва тёплые, но яркие лучи. Листва вся опала, и пространство вокруг было видно далеко. Засады можно было не опасаться. По крайней мере, неожиданной.

Мы углубились в лес. Долго ехали по лесной тропе, снова выехали на дорогу. В очередной раз углубились в лес, перешли вброд прозрачную речку. Вокруг было здорово. Воздух чистый, аж голова кружилась. Листва, лежащая под ногами бурым ковром, скрадывала стук копыт. По деревьям скакали белки. Порхали птицы, оставшиеся на зимовку или не успевшие улететь в тёплые края.

Всадники нашего небольшого отряда тихо переговаривались. Далеко вперёд выезжал один из воинов, который был меньше ростом и очень юркий. Пропадал на ненадолго, возвращался, делал знак, и отряд продолжал свой путь спокойно.

В одном месте мы так смогли объехать другой вооружённый отряд, сопровождавший какой-то обоз. Они нас так и не заметили. Широкий овраг скрыл нас полностью вместе с лошадьми. Ехать по краю ручья в глубоком овраге, когда с двух сторон над вами нависают рваные берега, заросшие кустами и пронизанные, как огромными червями, толстыми корнями деревьев, было удивительно. Я и так волшебным образом очутилась в прошлом, так что представить, что мы в новом фэнтези, было не сложно.

Я подняла голову и встретилась с тёмным взглядом мужа. Сердце на миг остановилось и вновь забилось, тяжело качая вмиг загустевшую кровь. В голове зашумело.

«Кислорода много», – промелькнула мысль и испуганно шарахнулась, вычищая полностью мозг. Прохладные упругие губы прижались к моим. Раненную губу дёрнуло, но я не хотела отстраняться и приоткрыла рот, лизнув языком чужие губы. Мне ответили. Горячо, настойчиво, и более чем охотно.

Поцелуй длился всего ничего, но мне хватило на море эмоций. Я уткнулась горящим лицом в крепкую грудь.

– Не устала?

– Нет, – отозвалась я. – Мне удобно.

– Проголодалась?

– Не беспокойся. Всё хорошо. Нам долго ещё ехать? Хотелось бы сына увидеть.

– Мы едем не домой, – ответили мне. И сердце ухнуло в пятки.

– Хочешь меня сдать? – удивительно спокойным голосом спросила я, хотя внутри вся заледенела.

– Ты о чём? – удивился мужчина и приподнял моё лицо за подбородок, заглядывая в глаза.

– Ты серьёзно? В монастырь, конечно, – ответила я.

– Глупый мышонок. Ты от меня не отделаешься. Так что даже не надейся.

«Что бы это значило?»