Текст книги "Сапфировый туман (СИ)"
Автор книги: Ася Ветрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Глава 23. Сон во сне
– Всё нормально? – спросила охранника, когда поднялась на этаж.
Должна отметить, что четвёртый и пятый этажи пятиугольной башни стояли недостроенными. У них были только наружные толстые стены с оконными проёмами и выход на лестницу, закрывающийся добротной деревянной дверью. Большое помещение продувалось насквозь. И вид отсюда был потрясающий, как и с крыши.
– Да, пока нормально, – ответил мне мужчина. – Тут была попытка подняться, со стороны горы.
Я подошла к проёму, но меня дёрнули назад.
– Не выглядывайте, леди. Стреляют, – предупредил он. – Здесь можно свободно подняться по стене, если ты ловкий. Вот такому ловкачу я и проломил голову. Он лежит внизу, – похвастался он и показал мне несколько камней в углу.
Похоже, что для будущего камина принесли перегородки, которые так и остались валяться, не найдя применения.
– Вы молодец. Просто здорово, – не могла не похвалить воина. Он защищал нас. Хоть мне и было жутко. – Внизу тоже жарко. Одного из наших ранили, но не сильно. А как другие окна? – заставила я себя продолжить разговор.
Мужчина быстро пробежался вокруг на полусогнутых, выглядывая только с боку проёмов и чуть-чуть. И правильно. Одна из стрел едва не лишила его носа.
– Не лезут больше, – ответили мне запоздало. – Только обстреливают.
– Ладно. Я вниз. Приду проведать ещё, – пообещала я.
Вдруг наступившая странная, звенящая тишина, насторожила. Или я не заметила, как бой закончился. Осторожно спустилась вниз.
– Наконец-то. Я думал, что вы сбежали, – подошёл ко мне Брасс.
– Не смешно, если шутишь, – буркнула я, обходя его.
– А если нет? – дерзко спросил он, следуя за мной.
– То ты ещё больший придурок, чем кажешься, – огрызнулась я, но тихо. Не хотелось грубить.
Глазами отыскала раненного. Страх, ужас, волнение – всё отступило, когда вспомнила о том, что кто-то нуждается во мне. Схватила мужчину за здоровый локоть и потащила на кухню – самое освещённое и надёжное место. Притащила бинты из полотняной простыни, нитки и иглы, мазь, что мне вручила Силва перед уходом. Я знала, что у них тут есть знахарка, но она не жила постоянно в деревне. А в крепости появлялась ещё реже. Когда приезжала, то оставляла мази и настойки от всех хворей. Кошмар, короче.
– Садись и не дёргайся, – усадила я мужчину на скамью.
Налив ему полную кружку вина, из которого готовила глинтвейн, заставила выпить.
Рана заняла какое-то время. Я удивлялась стойкости мужчины. Пока я промывала рану, ушивала её, он даже не пикнул. Густо наложив мази, быстро перевязала. Ещё и подвесила руку, приказав не напрягать её. Знакомые манипуляции немного успокоили меня.
Вернулась в зал. Двери были открыты нараспашку. Я сначала испугалась: подумала, что враги прорвались внутрь, но услышала много голосов, и не враждебных. Во дворе стояла толпа. Среди них были и пожилые мужчины и совсем юные подростки. Все вооружённые чем попало. Среди них были Ангус и Кейдан.
Я дёрнулась было, чтобы позвать Кейдана, но не стала. В толпе мог оказаться и осведомитель. У меня ребёнок в деревне, без защиты. Мужчина сам меня нашёл взглядом. Я покачала головой. Он мне незаметно кивнул. Мы друг друга поняли. Не описать моего облегчения. Не важно, где он. Главное, что в безопасности.
Понятно, почему нападающие ушли. Увидели толпу с факелами и смылись.
Я вернулась в дом со смешанными чувствами и мыслями. Меня беспокоила странность поведения нападающих. Почему не смылись сразу, как поняли, что их план провалился? Почему, теряя людей, рвались в неприступную башню? Да ещё и пытались меня убить. Хотя я им и нужна была. Но это ещё можно понять. Ночью все кошки серы. Никто, наверное, и предположить не мог, что леди в мужской одежде будет бегать под обстрелом. Пока я мыла руки, пила горячий отвар с куском ягодного пирога, слушала людей, что толпились в зале, я всё думала над первым вопросом.
Потом поняла. Это были наёмники. Разбойники с большой дороги, а не профессионалы. Мортимер ведь не дурак. Светиться ему не зачем. Лучше заплатить и ждать в удобном месте посылку. Где же ты сейчас, уродец?
Поднялась на свой этаж. Удар по голове пришелся тяжёлый. У меня от резкой оглушающей боли померкло в глазах. А сознание всё ещё цеплялось за свет, пытаясь отдать команду мозгу, чтобы ни-ни: мне нельзя терять сознание.
– Засыпай, сучка.
Давление на шею – и я благополучно уплыла в темноту.
Солнечный свет струился в окна просторной, стильно обставленной комнаты. Большой диван и низкие кресла, обтянутые чёрной кожей. Всё остальное в светло-кофейной и белой цветовой гамме. Большой низкий стол посередине. Плазма на стене. На полу пушистый ковер. Тяжёлые занавеси и кружевной тюль на окнах, сейчас чуть откинутый в сторону. Ведь, опираясь на подоконник руками, там стояла девушка. Стройная, среднего роста, с каштановыми волосами до лопаток. Она была одета в длинное платье в пол.
– Я ждала тебя, – раздался смутно знакомый голос. – Что стоишь? Задавай вопросы, коль пришла.
Девушка развернулась, и я чуть не заорала. Хотела прикрыть рот рукой, но не смогла. И рук у меня тоже не было. Мне стало плохо.
– Маша, у тебя очень мало времени. Я сочувствую тебе, но помочь ничем не могу. Кроме как ответить на несколько вопросов, пока ты не очнулась.
Маша, а это была я, прошла спокойно и присела в кресло. Я с любопытством смотрела на себя со стороны. Именно со стороны, как чужой человек. Я (моё тело) сильно похудело. Волосы отросли. Но я всё ещё была очень привлекательной. Невольно улыбнулась.
– Кхм, – раздался звук.
– Что ты здесь делаешь? В квартире Павла? – уточнила я.
– Живу, – последовал очень исчерпывающий ответ.
– Я рассталась с ним и не собиралась даже поддерживать дружеские отношения, – возмутилась я.
– Как видишь, жизнь решила, значит, за нас обеих, – меня бесило её спокойствие. – Как тебе мой муж?
– Причём тут он? – разозлилась я. – Речь идёт обо мне.
– Не скажи. Ты заняла моё место. Забрала моего мужа и сына. Так как тебе мой муж?
– Ты больная? Не зря говорили, что ты не дружишь с головой, – дала я ей не тот ответ, который она хотела услышать.
– Я спрашиваю не просто так. Со мной ничего бы такого не случилось, если бы он был внимательным. Я не требовала любви. Всего лишь немного внимания, – с горечью сказала она.
– Он тебя любит, Мелинда. По-своему, – пожалела я девушку.
– Не любит, Маша. Если он и стал испытывать какие-то чувства, то только к тебе. Ты и выглядишь по-другому. Странно, что он тебя ещё не раскусил.
– Как мы с тобой поменялись, расскажешь? – примирительно попросила я.
– Всё дело в этом артефакте, что подарил мне отец. Это очень древний предмет. Говорят, что он принадлежал одному друиду, который тоже получил его от своего отца. Как он достался моему, не могу сказать, но предположения есть.
– Тамплиеры, – сказала я.
– Их храмовниками зовут. Не говори больше этого слова, если не хочешь беды, – предупредила она.
– Король, вроде, привечает их, – не согласилась я.
– Ты серьёзно? У них такие богатства, такая сила даже после гонений, что любой будет рад получить от них помощь. Но до определённого момента.
– А ты умна, – восхитилась я.
– Для своего времени я получила прекрасное образование, – с гордостью подчеркнула девушка.
Я смотрела с жадностью на это лицо, руки. Слушала этот голос и скучала. По себе самой.
Глава 24. Продолжение сна во сне
– Хочешь вернуть свою жизнь? – вопрос Мелинды прозвучал неожиданно. – Не получится. Я сама не знаю, как это произошло. Последовательность нажатий на камни что-то изменила, наверное. Я сама не верю до сих пор. Тебе не скажу.
– Где ты спрятала артефакт, Мелинда?
– Зачем он тебе? Я не собираюсь возвращаться, – голос приобрёл металлические оттенки. – Учти, даже если ты его найдёшь, не сможешь им воспользоваться.
– Из-за него меня хотят убить.
– Сожалею, – без капли сочувствия произнесла она.
– Зачем Мортимеру артефакт? – задала я очередной вопрос. А внутри была целая буря эмоций. Ядовитый коктейль, который травил мне душу.
– У зеркала много свойств, и одно из них – власть. Тот, кто владеет им, приобретает огромную власть и могущество.
– Ну да. Потерял артефакт – могущество потерял. Слышала уже, – скептически хмыкнула я.
– Это же правда, – возмутилась похитительница моего тела.
– Я поняла, что артефакт даёт только то, что тебе нужно больше всего. Ты хотела исчезнуть, Мелинда?
– Это было моим заветным желанием. Уехать далеко от окружающих меня людей. Но на самом деле я хотела другого. Теперь это уже не важно. Хоть одно желание исполнилось. По-другому, не так, как я себе представляла и хотела. Тем не менее, я довольна.
– Мелинда, ты ничего не хочешь у меня спросить? – я решила прояснить некоторые моменты, разговорив её ещё больше.
– Нет. Если ты имеешь в виду моего ребёнка, – прищурилась Мелинда, а моё сердце укололо ревностью: я уже считала Тэвиша своим малышом, – то я уверена, что ты будешь лучшей матерью для него. Если про мужа, то он человек жёсткий и берёт то, что ему нужно. Если он полюбит тебя, то повезёт. Нет – так и проживёшь свою жизнь в четырёх стенах, как прозябала я.
– Он не очень общительный человек, но и не злой. Насколько я поняла, – осторожно ответила я.
– Понравился тебе Годвин? Это хорошо. Он красивый мужчина. И страстный. Легче будет примириться, что ты там застрянешь навечно, – эта самодовольная улыбка на знакомом до боли лице раздражала до безумия. Так и хотелось её стереть.
– Я хочу вернуть свою жизнь. Ты не можешь занять моё место и притворяться мной. Я столько училась, трудилась и настрадалась! Я словно в ловушке здесь, – возмутилась я.
– Могу и заняла. Тебе придётся с этим смириться. Мне здесь хорошо и спокойно. И Павлу нравится, что я стала покладистой и домашней. Моя память так некстати потерялась, – мечтательно улыбнулась она. Я возненавидела её вальяжную расслабленность сытой кошки. – И он помогает мне прийти в себя, – продолжила она, насмешливо смотря моими шоколадными глаза. Мне захотелось закричать. – Если же ты про его измены, то это ерунда. Ты взрослая женщина. Должна понимать, что мужчина не ограничивается одной женщиной. Тем более, женой. Роль у жены другая. А любовница для того, чтобы снимать стресс, сбросить напряжение. Надёжнее иметь одну, но постоянную любовницу. Все так живут. Годвин умный человек и бастардов у него нет и не будет. Вот тебе только не повезло с его выбором. Аннабель не любит Годвина. И держаться за него не будет. Так что найди ему другую подстилку. Тебе же легче будет жить. Он любвеобильный. Сбросит пар на стороне и весь твой.
Самоуверенная, циничная, расчётливая сука. Я была поражена до глубины души. Это не та Мелинда, о которой у меня сложилось впечатление как о наивной, забитой и несчастной бедной девушке. Разительное отличие и не в мою пользу. Действительно, очень странная. Фальшивая насквозь. Но при сильном желании её можно было понять, но принять или примерить на себе – нет уж. Всю жизнь притворяться одним человеком, а на самом деле скрывать своё истинное нутро – это отвратительно. Лицемерная дрянь. А зеркало вывернуло её наизнанку.
– Так что с артефактом? – напомнила я, отодвинув все мысли в дальний угол. Не надо забывать о времени.
– Не помню. Там каменный круг рядом был. Но это тебе не поможет. Лучше смирись со своей участью, – утомлённо махнула она рукой.
– А сокровища? – спросила отчаянно, стараясь урвать хоть информации побольше. – Ты, говорят, всё время пропадала на развалинах.
– Сокровища есть. Я их сама видела. Только они уже не в крепости. Если я не упустила что-то. Я это точно знаю, – улыбнулась … Маша?
Всё никак не привыкну, что разговариваю с собой.
– Кто твой отец? И кто такой Годвин? – задала очередной вопрос, не надеясь на честный ответ. Эта женщина удивляла меня всё больше.
– Мой отец Роберт Брюс. Я бастард. И обо мне не знает никто, кроме него. Мать умерла в родах. Бабка, что принимала роды, тоже. Меня воспитывали как сироту. А Годвин – сын одного из руководителей храмовников. Имени я не знаю, и тебе это не нужно. Его отец давно погиб. Ни о родственниках, ни о матери сведений нет. После зачистки ордена много семей уничтожили на корню, а кому повезло, тот успел исчезнуть. Годвина вывезли из Европы после того, как всё успокоилось. До этого времени он рос на улице. Никому не доверяет, никого не любит. Предан только делу, которому служит. И единственный авторитет – мой отец.
– Что я скажу, если увижу Брюса?
– Он не будет искать встреч с тобой. Ему сейчас не до этого. Я не представляю для него интереса. Пристроил и ладно. У него есть преданный слуга в лице Годвина, которого он привязал браком с собственной дочерью ещё крепче.
Она вздохнула. Мельком глянула на меня и вновь уставилась перед собой. Знала бы она, как мне неприятно её видеть. Сердце разболелось. Казалось, что я теряю что-то важное для себя. Лучше бы я её не видела.
– Если когда-нибудь получится встретиться, найдёшь, что сказать, – продолжила она. – Отец хотел, чтобы я была счастлива. Хоть и не любил меня. Так я счастлива. Скажи ему, что ты нашла свой белый вереск. Он поймёт.
– Мелинда, я хочу вернуть свою жизнь. Это неправильно, то, что происходит, – предприняла я слабые попытки достучаться.
– Ничего случайного не бывает, Маша. Ведь именно ты обменялась со мной душами. Ты будешь счастлива с Годвином. Я уверена в этом. Не суди меня строго. Я бы умерла, если бы не этот обмен. Так что ты спасла мне жизнь. Подари любовь мужчине, которому её не хватает и воспитай хорошего сына. Прощай, Маша. Нет. Мелинда. Будь счастлива, – она улыбнулась мне. Холодно, отстранённо, безжалостно. Отбирая у меня мою жизнь, мой мир, бросая меня здесь, в этом мрачном безжалостном веке. Ужас и печаль накатили цунами, сердце заныло, а грудь сдавило клещами. Я с криком села и открыла глаза.
– Наконец-то. Господин, она пришла в себя, – раздался женский голос.
– Где я? Что происходит? Почему я снова здесь? – я чувствовала боль в груди, комок с гору в горле. Щёки пощипывало от горячих солёных дорожек.
– А вот плакать не стоит. Мы можем договориться полюбовно. И ничего с тобой не случится. Обещаю.
Мужчина, весь в чёрном, похожий на старого ворона, опустился в кресло рядом с кроватью, на которой я находилась.
– Вы мне отвратительны, – вырвалось у меня.
Глава 25. В плену
– Я понимаю, что ты расстроена, моя дорогая. И напугана. Поэтому пока разговаривать с тобой не имеет смысла. Приведи в себя в порядок и спускайся к завтраку. Нам надо поговорить, – сказал Мортимер и вышел.
Спорить и злиться не имело смысла. Мне срочно нужно было решить свои естественные надобности и хотя бы умыться. Да и покушать не мешало бы. Слегка тошнило и тупая боль отдавалась в затылок.
«Я не твоя дорогая, урод. Сама бы тебя стукнула раз двадцать. Но не могу себе позволить этого. Подождём, узнаем, что ты мне скажешь»
– А ты что тут зависла? Не стыдно быть двуличной дрянью? – спросила я Гертруду. Это была именно она. – Прямо гадюшник какой-то. Гадина на гадине сидит и гадиной погоняет, – зло выдала я.
– Господин ждёт, – безэмоционально выдала женщина и тоже вышла.
Я огляделась. Помещение так себе. Обычная комната со старыми потертыми гобеленами, кое-где даже порванными. Широкая кровать с балдахином, занавеси тоже обесцветившиеся и грязные. Представляю, сколько живности здесь водится. Я передёрнула плечами. Постель, слава Богу, относительно чистая. Небольшой сундук под окном, железная жаровня посреди комнаты. Окно было закрыто тусклой плёнкой, но свет она пропускала.
«Значит, уже день на дворе. Сколько же я здесь пролежала?»
Дверь открылась и бледная девушка в сером платье занесла таз с горячей водой, плошку с сероватой жижей и кусок полотна.
Гертруда подождала, пока девушка выйдет.
– Там за перегородкой посуда для естественных надобностей. Я подожду за дверью.
– Вот это мы дожили. В крепости хоть было подобие туалета. А на горшок как я ходила – и не помню. Выбирать не приходится.
Чувство неловкости и неудобства ушли на второй план. В отношении гигиены и отправлении естественных нужд эти люди не заморачивались. У Годвина в этом плане всё было, как положено. И это радовало.
Через полчаса я была готова к труду и обороне. Открыла дверь на выход, но выйти мне не дали.
– Что за ребячество? Вы отсюда не сможете сбежать (а-то я не знала – свернуть себе шею, спрыгнув с этажа так третьего, не входило в мои планы). Да и замёрзнуть недолго, – прошла она к окну.
Возмущаясь, женщина закрыла ставни, по ходу бросая на кровать платье.
– Одевайтесь.
Я не стала с ней спорить или что-то объяснять. Да и смысла не было. Тяжёлое верхнее платье из бархата и нижние два из полотна, шерстяные чулки и подобие бридж из тонкого сукна.
«Интересно. И такое водится? Похоже, что этот товарищ тоже ошивался в крестовых походах. Приобщён к культуре».
– Будешь глазеть? – спросила женщину.
– Вам помочь? – невозмутимо проигнорировала она мой вопрос. Какая прелесть! Умная тварь.
– Нет, спасибо. Обойдусь. Мне просто не понятно, с чего бы ты беспокоилась о моём здоровье или внешнем виде после того, как знатно тюкнула по темечку. А ещё и твои навыки, позволяющие одним нажатием на сосуды шеи вырубать сознание. Не вяжется с твоим положением прислуги, – говорила я, снимая с себя вещи и облачаясь в новые. – Знаю, что не ответишь. Пошли уже к твоему хозяину.
В глазах женщины что-то мелькнуло. Но и только. А я усмехнулась и пошла за ней. Даже настроение немного улучшилось.
«Не та я Мелинда, которую вы знали или думали, что знали. Очень интересно будет понаблюдать за вами. Мне бы вылезти из этой ситуации целой и живой. Годвина где-то носит. Может и про него что узнаю. Главное, чтобы тоже был жив», – пока я размышляла, осматривалась.
Мы прошли коридором, потом спустились по лестнице. Несомненно, этот донжон был просторнее, чем в крепости Аркарт. Но древнее и неухоженней. Серые стены, выстланный свалявшимся камышом пол (я чуть не взвизгнула, подпрыгнув до потолка, когда под ногами шмыгнула мышь), закопчённый огромный камин, в котором огонь пожирал толстое бревно, длинный стол из грубо отёсанных, потемневших от времени досок, и широкие скамьи по бокам, узкие с решетками окна, затянутые промасленной бумагой.
У самого камина за массивными столом, имеющим более приличный вид и накрытый полотном, сидел Мортимер. Рядом с ним находился господин неопределённого возраста с суровым выражением лица. Они о чём-то тихо переговаривались.
– Наконец-то и наша гостья. Я умираю с голода, – жизнерадостно чуть ли не прокричал Мортимер, но не встретил в моём лице благосклонного слушателя. – Присаживайтесь, – подозвал он меня, галантно приподнялся и отодвинул стул.
Я чувствовала себя загнанной мышью, с которой играется сытый кот. Ждёт, пока не переварит предыдущую добычу и сожрёт вместе с костями. Даже представила, как хрустнули тонкие косточки. Воображение у меня что надо.
Я кивнула мрачному типу, тот ответил тем же. Разговаривать у меня не было желания.
Я не вслушивалась в их разговор. Всё равно говорили о доходах, зерне, лошадях и других хозяйственных вопросах.
Я поглощала довольно сносные лепёшки (ни в какое сравнение не шли с выпечкой Гвен), намазывая масло и мёд. Подогретое вино мне не понравилось: слишком кислое на вкус, и я его отодвинула. Мне принесли медовуху. И нутро согрето, и полезно.
Момент исчезновения мужчины я прозевала. Почувствовала себя неуютно под пристальным взглядом.
– Дайте доесть. Подавлюсь ведь и сдохну прежде, чем воспользуетесь моим ущербным мозгом, – буркнула я.
– Ты стала дерзкой и смелой. Не скажу, что мне это не нравится, – довольно хмыкнул мужчина.
Он придвинулся на стуле, я резко отпрянула.
– Мне не нравится, что ты меня боишься. Я просто хочу поговорить, – отодвинулся он. – Просто не хочу, чтобы подслушивали.
– Тогда пересядем к камину. Не думаю, что в нём кто спрятался, – посмотрела я в чёрные, как угли, глаза без выражения.
– Определённо что-то в тебе изменилось. Аннабель была права.
– И где эта доблестная дева? Что-то я её здесь не вижу. Только Гертруду. Отличную шпионку воспитали, – хмыкнула я.
– Приходится выкручиваться, как можешь.
– Да уж. Хочешь нормально жить – умей вертеться.
Мы уселись в деревянные кресла перед камином. Прежде, чем сесть, скинула замусоленную подушечку на пол.
– Сразу видно, что ты воспитанная леди, – заметил мои действия мужчина.
– Я не люблю грязь. И не думаю, что многим леди претит сидеть на грязных подушках.
Смех мужчины оказался неожиданностью. Я смотрела прямо на него без тени улыбки.
– Ладно. Повеселились и хватит. Что вам от меня нужно? – задала я главный вопрос.
– Ты прямолинейна. Я тоже буду честен. Мне нужна моя вещь, которую ты увезла с собой и где-то прячешь.
– Да неужели? Насколько я знаю, это не ваша вещь, она принадлежит королю, магистру Ордена Чертополоха. И он мне её подарил.
– А ты умна. Как я проглядел в тебе…
– Это не важно. И не интересно. Для меня, по крайней мере, – перебила я его. – В любом случае, я не собираюсь спорить о праве собственности на зеркало. Всё равно у меня его нет. И я даже не знаю, где оно. Верните меня обратно! – потребовала я.
– Ты никуда не уйдёшь. И если хочешь быть целой и невредимой, лучше не зли меня.
Мужчина так стремительно навис надо мной, что я даже шарахнуться не успела. Холодные пальцы впились в нежную кожу подбородка. Синяки останутся. Меня вновь затошнило от запахов застарелого пота и немытого тела. Ароматный букет дополнял кисловатый запах то ли одежды, то ли выпитого кислого вина. Меня чуть не вывернуло.
Увидев панику в глазах, Мортимер, как ни странно, понял, что это не от страха перед ним.
– Это от травмы. Гертруда перестаралась. У меня мало времени, у тебя ещё меньше. Подумай и дай мне ответ. А теперь можешь идти.
Я встала, оттолкнув его и пошла на выход, потирая подбородок.
– Где Годвин? – спросила я, остановившись, но не поворачиваясь.
– Мы разминулись. Он уехал в Абердин, я как бы в Эдинбург. Но ни он, ни я не доехали до пунктов назначения.
– Ясно, – прошептала я и стала подниматься по лестнице.
– Глупая. Зачем тебе этот мужлан? Он до мозга костей воин. И в его жизни женщины ничего не значат.
– Он хотя бы мужчина, который знает, что такое честь, – сказала я.
Когда я уже шла по коридору, послушался звон посуды и рычание. Стоит ли мне дразнить зверя?
