Текст книги "Это про меня (СИ)"

Автор книги: Ася Оболенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 17. Зелофобия

Информация, услышанная от Эвиты Алексеевны, сильно выбила меня из колеи, поэтому ужин прошел как в тумане. Я отвечала на вопросы, поток которых практически не прекращался, но мыслями была далеко.

Время от времени поглядывала на Никиту, который вел себя, как ни в чем не бывало, и удивлялась все сильней. Как, вообще, у умного и циничного Доронина могли завязаться отношения с Аленой, которая имела проблемы даже с построением сложноподчиненных предложений?

Мне было тяжело представить, как проводят свободное время Нестеров и Алена, но их совместный досуг с Дорониным казался просто нереальным.

Когда Эвита Алексеевна, наконец, выговорилась, а Станислав Аркадьевич в юбилейный десятый раз назвал меня Светочкой, ужин подошел к логическому завершению. Я еле дождалась момента, когда мы с Никитой оказались вдвоем в машине, однако одного взгляда парня хватило, чтобы мой пыл поутих.

– Ну давай, жги, я же вижу, что тебя порвет, если не выскажешься, – улыбнулся Доронин.

– Почему ты не сказал, что встречался с Аленой? – эмоционально спросила я.

– Ты не спрашивала, – равнодушно ответил он и завел двигатель.

Логично.

– Как вы, вообще, могли быть вместе? – наверное, вопрос был не слишком вежливым, но новая информация настолько не укладывалась в мозгу, что правила этикета отходили куда-то на второй план.

– Как и все обычные люди, тебя какой аспект особенно интересует? – тон Никиты едва заметно изменился, и я поняла, что обсуждать эту тему ему было не слишком приятно, и тогда у меня созрела другая идея.

– Ты ведь согласился на эту дурацкую поездку, чтобы задеть Алену?

Конечно, я не была уверена, что Алена, вообще, помнила, что встречалась с Никитой, может, она и не заметила, как он сменился на Яна. Мне вообще не была понятна механика работы мозга этой девушки, но Доронину все же было видней.

Наверное.

Мы остановились на светофоре, и Никита посмотрел на меня, а потом улыбнулся и кивнул, не забыв добавить.

– А ты из-за Яна.

– Я этого не говорила! – ответила и моментально замолчала, сообразив, что реакция вновь получилась чересчур бурной, как и всегда в последнее время, когда речь заходила о Нестерове.

Мой прокол стал очевиден, когда улыбка Доронина стала еще шире.

– А этого и не нужно, помнится, мы уже обсуждали то, как хорошо ты умеешь скрывать эмоции.

Скривилась, даже не найдя сперва, что ответить, лишь спустя несколько минут пробубнила:

– Все вокруг такие умные, что порой пристрелиться хочется, – после чего демонстративно отвернулась к окну, давая понять, что разговор окончен.

Никита, к счастью, возражать не стал.

Уже позже, дома, выдержав очередную пытку переменчивым настроением Луши, оказавшись в одиночестве, удобно устроилась на диване и уставилась на ночное небо, стараясь, наконец, перестать убегать от себя.

Наверное, короткий разговор с Дорониным в машине стал последней каплей, после которой было уже просто глупо спорить с очевидным. Спорить с тем, что давно стало понятно всем, кроме меня.

Мне действительно нравился Ян.

Да, я старательно игнорировала фразы Луши, которая, конечно, все понимала, просто боясь признаться самой себе, что вопросы с подтекстом были отнюдь не напрасны.

Сложно сказать, как за такой срок желание дружить смогло перерасти в нечто большее, но все произошло настолько незаметно и естественно, что я даже не сразу смогла понять.

Точнее, смогла понять слишком поздно.

Эти эмоции абсолютно не были похожи на те, которые я раньше испытывала к Никите, но ведь и Доронин мне на самом деле никогда по-настоящему не нравился. Да, у меня было собственное видение идеала, в который хотелось верить, но оно не имело ничего общего с реальными чувствами.

Я по кусочкам собирала яркие моменты наших с Яном немногочисленных встреч и безумно скучала. Скучала по всему – будь то желание помочь в любой ситуации или абсолютно дурацкие привычки додумывать свое и не дожидаться ответа.

Самые прекрасные дурацкие привычки на всем свете.

К тому моменту, когда память добралась до болезни, я была уже готова выбежать на улицу без верхней одежды и стоять, обдуваемая ветром до тех пор, пока снова не заболею, лишь бы быть уверенной в том, что Ян приедет и просто ляжет рядом.

От потребности хотя бы в одном прикосновении кончики пальцев кольнуло, но оставалось лишь зажмуриться, а потом, обхватив руками колени, открыть глаза и с тоской посмотреть на звезды.

– О чем задумалась? – спросила Луша, появления которой я не заметила.

– Пытаюсь заставить мозг научиться разонравливать людей, – не видя смысла врать, сказала правду.

Подруга невесело усмехнулась:

– Дай знать, если получится. Полезный навык, – после чего развернулась и вернулась к себе.

Утро субботы выдалось ярким и солнечным. Кардинально противоположным нашему с Лушей настроению.

– Может, бухнем сразу, так легче будет! – выдала подруга гениальную мысль, когда до приезда Никиты оставалось меньше получаса.

– Не-не. Это только поднимет риски, – вспоминая прошлый опыт, поспешила отказаться.

– Тогда, может, валерьяночки наедимся? – не спешила сдаваться Луша.

– Ага, пару пачек, пожалуйста. И пустырником запьем, – попробовала усмехнуться, на самом деле разделяя ее волнение.

– И нафиг мы, вообще, согласились? – подруга картинно вскинула руки, а потом плюхнулась на диван. – Ладно, может, все и нормально будет. Нам однозначно нужно всем пообщаться, а то ведем себя, как дети! А там, глядишь, все и на свои места встанет.

Я кивнула, дабы не печалить Лушу, у которой, наконец, появился боевой настрой, но подумала о том, что на свои места все уже точно не встанет. Для меня так точно.

Теперь я знала, чего хотела на самом деле, но это желание изначально было несбыточным. У Яна была Алена, а я настолько завралась, что обратной дороги теперь уже просто не было. Но вот у Сережи с Лушей были все шансы поговорить и расставить все точки над ё, и я очень надеялась, что они этот шанс не упустят.

Однако запала хорошего настроения у подруги, как это уже завелось, надолго не хватило. На середине пути девушка начала настороженно осматриваться, а потом и вовсе выдала уже вторую блестящую идею за утро.

– Никита Станиславович, а давайте мы вам машину сломаем?

Доронин усмехнулся:

– Луша, не знаю, как тебя по отчеству, давай без официоза, я ж как-никак парень твоей лучшей подруги, так что практически твой лучший друг. А вот машину мы все-таки ломать не будем.

– Ну, может, хотя бы сделаем вид, что сломали, я тебя как практически лучшего друга прошу!

– Я забыл предупредить, что очень вредный практически лучший друг, – разрушил очередные надежды Луши беспощадный Никита, поэтому дальше мы ехали молча.

Луша наверняка искала очередной вариант спасения, я проклинала себя за то, что вообще во все это ввязалась, а Доронин, возможно, размышлял над каким-нибудь планом по захвату мира, или о чем там злые гении обычно думают.

Местом для отдыха Гена выбрал озера, располагавшиеся в нескольких километрах от города. Мы несколько раз бывали там, но ни разу не оставались на ночь, поэтому показать Никите, куда именно ехать, не составило труда. К моменту нашего приезда Гена с Ларой уже ставили палатку, а вот машины Сережи, а я не сомневалась, что Ян и Алена приедут с ним, еще не было, и, если честно, в глубине души надеялась, что они передумали.

Но небеса не были благосклонны, и уже минут через десять автомобиль Сотникова-младшего появился на горизонте.

Нервная улыбка сама натянулась на лицо, и я непроизвольно посмотрела на Лушу, которая замерла примерно с тем же выражением, что не осталось незаметным для Генки.

– Лар, я не выдержу, неси коньяк!

Почему-то эта фраза и, возможно, искренний смех Доронина, как волшебной палочкой, высосали напряжение. Почему я паникую раньше времени? Почему сама все усложняю?

А может, ничего страшного и не случится?

Может, просто достаточно перестать зацикливаться, свести общение к минимуму, и все пройдет само собой. Это ведь про меня – постоянно себя накручивать. Нужно всего лишь относиться к ситуации проще, и все решится само собой.

Не знаю, может, самовнушение подействовало, или нервная система просто-напросто дала сбой и выключилась, но когда Ян вышел из машины, мир действительно не перевернулся. Солнце не погасло, и земля не ушла из-под ног.

Все было, как и несколько минут назад, даже птицы петь не перестали.

Я посмотрела на Лушу, которая также не рухнула в обморок и даже приобрела нормальный вид.

Да нам же не по четырнадцать лет, в конце концов!

Все будет в порядке, главное, вести себя как обычно.

– Стеша, как твои дела?

– Хорошо, Ян.

Легкотня!

– Стеш, подай, пожалуйста, шампуры.

– Конечно, Ян.

Ну вот, все идет просто отлично.

– Стеша, шампанское будешь?

– Немного, предпочитаю не напиваться в последнее время.

– Это правильно.

– Я знаю.

Замечательно! Держать себя в руках, оказывается, так просто!

Общение между Лушей и Сережей тоже было на уровне, порой, конечно, чересчур вежливым, но, по крайней мере, подруга от Сотникова не шарахалась. У остальных отдых тоже складывался нормально. Доронин, кажется, получал наслаждение от нахождения на природе, Лара загорала на берегу, а Алена старательно обмазывалась уже пятым по счету лосьоном. В какой-то момент я даже хотела предупредить, что таким образом она может заработать аллергию, но в итоге не стала. Для таких целей у нее Нестеров есть, он ее и откачает при случае.

Не слишком довольным жизнью был только Генка, уничтожавший коньяк в промышленных масштабах. Кончились Генка и коньяк примерно одновременно, еще до захода солнца. Тогда Сотников-старший, видимо, по приборам добрался до палатки, успев напоследок кинуть:

– Интересно, кого из вас первым прорвет…

Неразборчиво, конечно, но я поняла. В смысл, правда, не въехала, но зачем искать смысл там, где выпита бутылка коньяка.

Однако Гена зря переживал, если он, конечно, переживал. С его уходом ровно ничего не изменилось. Не изменилось и тогда, когда за ним следом отправилась Лара, разве что теперь уже никто не пил. Практически все были немного молчаливей обычного, но это ведь вполне нормально и обязательно пройдет, скоро все позабудут о неловких моментах, и все станет, как раньше.

Исключением на этом празднике хороших манер был лишь Доронин.

Если честно, то к концу вечера я уже хотела поинтересоваться, какая муха его укусила, и чего он добивался, слишком уж откровенно пытаясь вывести Алену из себя. Побоялась, если честно, уж слишком упоительно Никита выглядел, издеваясь. Кто его знает, каков мой псевдоблаговерный в гневе.

– Ален, может, тебе в палатку пойти, а то комарики покусают?

– Спасибо за заботу, Никита, я кремиком намазалась, – улыбалась в ответ девушка.

Несколько минут спустя.

– А может, шампусика еще подлить, а то ты какая-то совсем не пьяненькая.

– Спасибо, Никита, боюсь, голова разболится, а этого так не хочется! – хихикала Алена.

Но всему действительно рано или поздно приходит конец. Не мог вечно продолжаться и диалог этих двоих, однако такого окончания, пожалуй, не ожидал никто.

– Аленка! Ведь можно я буду называть тебя Аленкой? Давай зефирки пожарим, ты не переживай, я тебе упаковку помогу открыть, – после чего Никита улыбнулся и, подсев ближе, обнял меня, а я моментально и абсолютно непроизвольно посмотрела на Алену.

Я уже видела это выражение лица. В ресторане, когда она узнала, что мы как бы встречаемся. Только вот привычной реакции дальше не последовало. Девушка сперва нахмурилась, а потом, растянув губы в улыбке, которая практически на сто процентов состояла из едкости, ответила:

– Доронин, засунь свой зефир себе в задницу и отвали от меня уже, наконец, – в голосе Алены так же не было ни единой характерной слащавой ноты.

От такого поворота событий все присутствовавшие даже потеряли дар речи. Нарушало тишину лишь потрескивание костра.

Не произнеся больше ни слова, Алена поднялась со своего места и ушла в палатку. Прервал молчание Никита, который почему-то открыто улыбался и смотрел на Яна:

– Да, действительно пора спать. Милая, ты идешь?

Я не понимала, что вытворял Доронин, и обязательно собиралась с ним поговорить чуть позже, но бросить Лушу одну просто не могла:

– Минутку.

Доронин скрылся настолько быстро, что, казалось, я могла и не отвечать.

– Ну, спокойной ночи, – протянула я, намекая подруге, что пора закругляться, однако та отлично понимала все и без намеков, поднявшись на ноги, едва я открыла рот.

– Да, спокойной ночи, – проговорила она, и мы зашагали в сторону нашей палатки.

– Стеш, не обижайся, что брошу тебя наедине с твоим исчадьем ада, но мне надо пройтись, – сказала подруга, едва мы отошли на достаточное расстояние.

– Давай, а я пока попытаюсь не запытать его до смерти.

– Мне тоже интересно, что это сейчас было. Попробуй сперва все же выведать информацию и только потом убивать.

– Буду стараться. Лишь бы он не прикончил меня раньше, – улыбнулась подруге и, поймав ответную улыбку, пошла вперед уже одна.

Однако, дойдя до палатки, поняла, что Доронина внутри нет. Не оказалось его и в машине, но хотя бы сам автомобиль был на месте. Идти в палатку к Яну и Алене я побоялась, поэтому просто стала ждать хотя бы кого-нибудь, чтобы поговорить.

Но ни Луша, ни Никита через пятнадцать минут так и не появились, и тогда я начала злиться, понимая, что мне самой бы не помешало пройтись.

Накинув кофту, выбралась на улицу и, посмотрев на водную гладь, на которой молочным следом переливалась лунная дорожка, пошла в сторону озера. Остановившись практически у самой кромки, почувствовала внезапно накатившую грусть от сегодняшнего дня, признаваясь себе в том, насколько прав все-таки был Генка.

Возможно, он имел в виду исключительно брата и Лушу, но на самом деле в сегодняшней компании недосказанности было в разы больше. Чего стоят только Алена с Никитой…

– Не помешаю? – внезапно раздалось со спины, и я вздрогнула.

То ли от неожиданности, то ли от близости голоса, который хотелось услышать до боли, до помешательства, кончики пальцев вновь кольнуло, как и в тот вечер, когда я разрешила признаться себе в чувствах.

Я не торопилась оборачиваться, боясь испортить момент, разрушить его магию, ведь сейчас мне было хорошо просто оттого, что Ян стоял позади. Я практически ощущала кожей его присутствие.

– Не помешаешь.

И тогда он сделал еще один шаг ко мне. Теперь я знала, что нас разделяли всего несколько сантиметров. Развернуться хотелось до одури, до дрожи в коленях, но я по-прежнему смотрела на воду, понимая, что это просто будет неправильно, да и, если честно, не ручаясь за собственную реакцию.

– Почему не спишь? – спросил Ян, и я вновь едва не вздрогнула.

– Не спится, – попыталась шевельнуться, но ноги словно приросли к земле. – А ты?

– Тебя искал.

Такой простой ответ выбил из меня все остатки воли. Даже зажмурилась от отчаяния.

Неужели он действительно не понимал, как действует на меня?

– Зачем? – голос предательски дрогнул.

– Стеш, нам поговорить нужно. Давно нужно.

Эти слова стали последней каплей, и я, забыв про весь остальной мир, сделала один крохотный шаг назад, касаясь Яна. И стало уже абсолютно не важно, что я пыталась придумать себе до этого момента. Потому что это была капитуляция. Полное чистосердечное признание в том, что чувствую на самом деле.

Я ощутила, как Ян напрягся, и эти несколько секунд, которые он стоял, не шевелясь, были одними из самых мучительно длинных в моей жизни. Но когда его руки одна за другой скользнули мне на талию, я, кажется, готова была рассыпаться на месте. Эмоции переполняли настолько, что не удалось даже спрятать облегченный выдох, который, конечно, не остался незамеченным. В ответ на него парень хохотнул, немного нервно и рвано, но так близко, что захотелось вжаться еще сильней, стать одним целым, чтобы уже никто и никогда не смог меня оторвать.

– Стеш… – проговорил Ян, практически касаясь губами моих волос, отчего по телу волной пробежала дрожь.

А потом события стали развиваться так быстро, что поначалу я даже не сумела сообразить, что, вообще, происходит. Сперва раздался громкий плеск воды, а потом громкий женский крик:

– Сотников, ты дебил?!

На то, чтобы понять, что голос принадлежал Луше, ушло несколько секунд. Потом еще несколько для того, чтобы сообразить, что она стоит в нескольких десятков метров от нас.

Не сговариваясь, мы с Яном поспешили к подруге практически одновременно.

– Сережа, это нифига не смешно! Вода ледяная! – вновь крикнула Луша, когда мы подбежали. – Вылези, пожалуйста!

Я посмотрела в сторону озера и на мгновение потеряла дар речи. Сотников-младший действительно зашел в воду по самую шею и теперь стоял там.

– Сереж, ты перепил, что ли?! – громко спросила теперь уже я. – Давай на берег!

– Трезв, как стеклышко, Стеш! – уверенно заявил парень. – Но из воды не вылезу, пока Луша не ответит.

– Что ты ответить-то должна?! – спешно поинтересовалась у подруги.

– Да, Луш, что отвечать-то будешь?! – с усмешкой вторил Сотников.

Видимо, на голоса подоспели и остальные ребята. Заспанная Лара, помятый Генка, злющий, как сам черт, Никита и идеально-красивая, удивленно хлопающая глазами Алена.

– Что тут за хрень происходит? – спросил Доронин о сути проблемы. – У него белка, что ли?

– Стрелка! – кинул Серега.

У него в воде слух обострился?

– А тут прохладненько, я и утонуть могу, – продолжал тем временем друг, обращаясь наверняка к Луше, которая выглядела крайне взволнованной.

– Нормальное решение, хоть не будешь своей кислой рожей раздражать, это я тебе как брат говорю! – пробубнил Генка, за что заработал подзатыльник от Лары.

– Так что, Луш?! – не унимался Серега.

– Чего он от тебя хочет хоть? – подал голос Ян.

– Я спрашиваю ее, нравлюсь ей или нет. Такой простой вопрос! Вот она мне нравится! – вместо подруги ответил недоделаный ихтиандр.

– Сереж, ну вылези ты, не устраивай цирк, по-человечески поговорим! – сокрушалась Луша, которая, кажется, была готова подойти к ближайшей сосне и начать биться о нее головой.

– Ни за что! – задорно, но не без дрожи, заявил Серега.

– Давай, Луш, избавься ты уже от него. Скажешь нет, может, он с горя и ко дну пойдет, – подливал масла в огонь Генка.

Луша прикусила от волнения губу и с надеждой посмотрела на меня, я же сделала вид, что ужасно заинтересована шишками под ногами, потому что в этой ситуации она должна была разобраться сама.

– Да, – неуверенно сказала подруга через несколько секунд.

– Чего-чего? – Серега внезапно утратил идеальный слух.

– Да! – уже громче и уверенней повторила она.

– Чего да?! – задал следующий вопрос Сотников, но я отлично понимала, что парень все уже понял, в его голосе безошибочно читалось торжество и веселье.

– Нравишься ты мне, идиот! Нравишься! – закричала Луша, вызвав улыбки остальных присутствующих. – Но если ты сейчас же не вылезешь, то в том, что помершь, так и не успев меня поцеловать, будешь виноват исключительно сам!

Сереге дважды повторять не пришлось, он быстро подплыл к берегу, где его уже ждал Ян, каким-то образом успевший сбегать за полотенцами. Взяв одно из них, друг быстро накинул на плечи и поспешил к опешившей Луше, чтобы уже через пару секунд поцеловать под громкий комментарий Генки:

– Охренеть, я-то думал, что до этого дня уже не доживу!

Я улыбалась от уха до уха, смотря на друзей, а потом перевела взгляд на Яна, который внимательно смотрел на меня, и слабо качнула головой, одними губами прошептав:

– Позже.

Он едва заметно кивнул, как и я, отлично понимая, что наше мгновение уже упущено. Но сейчас это ничуть не расстраивало, ведь абсолютно все перекрывало счастье за других близких мне людей. Бросив последний взгляд на Лушу и Сережу, которые так и не смогли оторваться друг от друга, вслед за остальными побрела к палаткам, понимая, что легко дотерплю до утра.

Ведь что, вообще, могут значить жалкие несколько часов, когда их можно провести, глупо улыбаясь, смотря в потолок палатки и вспоминая о прикосновениях, которых было достаточно для того, чтобы вызвать эйфорию.

Пока я шла до палатки, улыбка так и не думала сходить с лица, однако Доронин, сидевший внутри, быстро исправил такое положение дел. Я решила не тянуть кота за хвост и спросила прямо:

– Никит, что это было?

– Это, милая, люди целовались, – равнодушно ответил парень, не поднимая взгляда от экрана мобильного.

– Ты отлично понимаешь, что я не про это, – не стала язвить, потому что чувствовала, что тема Алены Доронину не была особо приятна.

– А вот купаться в холодной воде я бы не советовал, – монотонно продолжил он.

– Никита! – тут уже не выдержала и немного повысила голос. – Ну я же знаю, что ты не идиот, так что не стоит прикидываться.

– А вчера ты так не считала, – ответил очередную глупость, но от телефона все же оторвался. – Стеш, давай не будем играть в психологов. Хочется доктора – сходи к Яну.

Фраза прозвучала настолько двусмысленно, что я в итоге поморщилась, и Никита это заметил.

– Извини.

Ну, не то что бы он раскаивался, но уже хоть что-то, поэтому рискнула продолжить.

– Почему ты с Аленой себя так ведешь?

– Как так?

Поняв, что диалог все-таки не имеет смысла, фыркнула и влезла в спальник, демонстративно отвернувшись к краю.

– Стеш, мне в город нужно вернуться, – продолжил через несколько минут Никита. – У ребят мест в машине куча, они вас с Лушей точно не бросят.

Я не стала спрашивать, действительно ли это ему нужно или просто не хочется больше торчать здесь, понимая, что добиться искренности от статуи куда проще, чем от Доронина, лишь негромко сказала:

– Ладно.

Практически моментально послышалось шуршание молнии, однако, уже выбравшись в тамбур, Никита неожиданно сказал:

– Давай, у тебя одна попытка, угадай с вопросом.

На несколько секунд я растерялась. То ли виной всему была внезапная щедрость Доронина, то ли то, что он опять вывернул все так, как ему было нужно, но в итоге, немного подумав, спросила:

– Алена ведь не та, за кого себя выдает?

Никита в ответ рассмеялся:

– Ильина Алена Максимовна, если паспорту верить. Неправильный вопрос, Стеш.

Такое отношение раздражало настолько, что я даже начала поворачиваться, готовясь нагрубить, но Доронин заговорил раньше.

– Я бы не советовал тебе знакомиться с «той» Аленой.

Я успела лишь на секунду взглянуть на парня, но этого хватило, чтобы с удивлением осознать, что он не улыбался, после чего молния застегнулась, и я осталась в одиночестве.

***

Зелофобия – боязнь ревности.