Текст книги "Фиктивная жена для бандита (СИ)"

Автор книги: Ася Любич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Глава 20. Аня

Мне приносят какую-то безразмерную футболку и пачку салфеток. Я бросила это все в собаку, которая стояла за дверью и слушала, как меня насилуют. Он просто стоял и слушал, а сейчас делает вид, что переживает.

– Хотите, помогу сесть?

– Иди хозяину лучше своему жопу полижи, – хриплю, бросая взгляд. Стараясь сказать им все, что думаю о его гнилой сущности.

– Ты охуела, шлюха? – хочет он поднять на меня руку, но тут в дверь громко стучат.

– Ничего, ничего, я с тобой ночью разберусь. Секс с Кулагиным покажется тебе раем.

Он плюет рядом со мной и выходит, впуская внезапно тетю Люду. Господи, стыд-то какой! Я тут же пячусь назад, собирая голой задницей все, что осталось на полу. Смотреть на тетю Люду почти больно. Какая она красивая, выглядит совершенно соответствующе тюремной обстановке.

– Девочка моя, – шагает тетя Люда на меня, садится на корточки, но не прижимается. – Как же ты выдержала?

Ее жалость хуже безразличия и угроз. И так всегда, почему-то именно от жалости людей плакать хочется больше. И меня прорывает. Я рвусь к ней, хочу в теплые материнские объятия, просто, в любые объятия, чтобы поделиться своей болью…

– Ой, стой, давай хоть в порядок тебя приведем. Знаешь, женщина может перенести очень многое. Но чтобы с ней ни случилось, она всегда должна выглядеть чистой. Вот тут вытрем. И вот тут. Какой этот Кулагин неаккуратный. За что он так с тобой?

– Я не знааааю, – реву в голос, пока она надевает на меня футболку и вот только тогда вдавливает в свою большую грудь… – Ну, то есть знаю…

–Давай сядем, – помогает она мне подняться. Я сажусь на стул, она встает у стола, опираясь бедром.

– Рассказывай, моя маленькая, рассказывай все… Ничего не утаивай, – поднимает она мое лицо к себе и стирает слезы.

– Я… Я была в приюте. Училась в областной школе. Хотела брата забрать, – я рассказываю все, как на духу, как на исповеди. И про автобус, и про встречу, единственное, чем не делюсь, что получала удовольствие с этим подонком в первые два раза. Не сегодня. Сегодня тело сковала лишь душевная боль, словно он своим членом не тело трахал, а проделывал дырку в душе. – Я не знаю, что мне теперь делать… Не знаю… Я боюсь остаться в тюрьме, да, но и с ним я быть больше не смогу. Я просто не выдержу. Теть Люд…

– Обвинение очень серьезное, Аня. Я поговорила с дежурным. Они даже под залог тебя не отпускают.

– Это все он устроил! Он хочет, чтобы я тут сгнила, потому что не хочу играть по его правилам!

– Так, может, пора установить свои, – говорит тетя Люда спокойно, а я поднимаю заплаканное лицо. Она стирает бесконечные слезы, улыбается спокойно, уверенно, передавая это состояние и мне.

– Я не смогу с ним спать. Только не после этого унижения, что он тут устроил. Это слышали, он растоптал меня!

– Малышка, женщина может и не такое, тем более, если у нее есть мотивация.

– Какая?

– Месть, например.

– Месть? За что мне ему мстить, кроме как за свою поруганную честь? Тем более, я тут, в тюрьме, и выйду нескоро, по вашим же словам.

– Детка, когда ты сказала, что вышла замуж, я не поняла за кого… А сегодня увидела и вспомнила. Он, действительно, подонок, и только у тебя есть шанс его победить… Убить! – наклоняется она, шепчет, шевеля губами очень медленно. – Как он убил твоих родителей.

– Что?! – вспыхиваю. – О чем вы говорите?! Как он может быть к этому причастен?

– Милая, такой человек причастен почти ко всему криминальному в нашем городе. А твои родители не хотели связываться с криминалом. Но в то время Кулагин как раз подминал под себя этот район. И твои родители оказались слишком строптивыми. Мне стыдно это рассказывать, ведь тогда я сильно испугалась и не стала с ними спорить, отдала сбережения, только чтобы они нас не трогали… А твой отец… Ну, ты помнишь.

– Да… Помню, – сердце колотится как бешеное. Перед глазами сцена той ночи. Шепот отца: «Спрячься тут. Никуда не выходи до самого утра. Закрой брату уши. Будь сильной, Анечка. Всегда будь сильной!»

Я закрыла брату уши, но зато сама все отлично слышала. Крик матери. Ругань отца. Вы

стрелы.

– Кулагин?

– Да, они тогда приходили с подельником. Потом натравили наемников. Не дрожи, слушай. Ты можешь отомстить…

– Но как?!

– Ты должна согласиться на все. Ты должна быть послушной. Ты должна притупить его бдительность своей покорностью.

– Я… Он убил моих родителей, – все повторяю и повторяю я. – Как я посмотрю ему в глаза?

– Твой отец хотел, чтобы ты была сильной. Твой отец хотел бы, чтобы ты защитила свою честь и их честь. Я помогу, я буду рядом, а когда придет время, ты отомстишь. Мы отомстим. Ты за отца и мать, а я за брата.

– Теть Люд, – вжимаюсь в ее тело, надрывно реву, все прокручивая сцены из прошлого, взращивая в себе лютую ненависть к этому мужчине. Мужчине, уже второй раз разрушившему мою жизнь. Я отомщу. Я смогу. Я сыграю роль, в которой он так хотел меня увидеть, а потом нанесу решающих удар.

– Справишься? Уверена?

– Ты же знаешь, что у меня нет выбора. Но не сейчас, сейчас я не могу с ним увидеться. Мне нужно привести себя в порядок. Мне нужно принять душ и….

– Я договорюсь. Завтра ты встретишь его во всеоружие и начнешь свою игру.

***

Глава 21.

Я пытаюсь принять тот факт, что мне придется лечь с мужчиной, которого я ненавижу, и не могу… Как представлю, так становится тошно. От себя. От него. Поднимаюсь резко, когда в замочной скважине звенит ключ. В камеру входит офицер, который вчера угрожал мне. Сегодня же просто молчит. Надеялся, что ему удастся унизить меня больше чем Калугин. Ну простите, уже не получится. Он надевает мне наручники, не забывая подольше поддержать меня лицом к стене.

– Еще пара секунд и я совру, что ты меня домогался. Будет интересно посмотреть, как один ублюдок грызет другого.

– Сука… Ничего, скоро ты Кулагину надоешь и вернешься. Я буду ждать.

Он дергает меня и ведет по коридорам к той же комнате допроса. Страшно. Словно за той дверью ждет огнедышащий дракон. И стоит открыться двери, как его ядовитое пламя. Спалит меня до тла.

Наконец слышится скрип. Я замечаю Давида за тем же столом, в той же позе. Кажется, словно попала во временную петлю, ведь это вчера я уже видела. С одной лишь только разницей, теперь я знаю, что передо мной сидит сам дьявол и единственное, что могу сделать это затаиться до поры до времени. В ожидании того самого шанса на победу. Когда это будет? Уже завтра или через год, самое главное затаиться и напасть в самый удачный момент.

Я вхожу в комнату, вставая ровно на том месте. Офицер расстегивает наручники и оставляет меня наедине с драконом.

Рассматриваю Давида. Нельзя не отметить, что сегодня он выглядит более презентабельно, даже надел вместо своего красного пиджака черный, причесал волосы. И молча меня рассматривает, изучает перед тем как в очередной раз унизить.

– Ну? Я тут, ты хотела мне что – то сказать?

– Да я… – мне небывалых сил стоит просто говорить с ним, а не кинуться и рвать на части. Впиться ногтями в красивое надменное лицо и рвать его в ошметки. Картинка такая яркая, что даже не по себе. – Я хочу выйти отсюда.

– Да? А вчера ты мечтала тут остаться. Что – то изменилось?

– Постель неудобная… – давлю из себя слова, словно застаревшую зубную пасту.

– А, – ядовито улыбается Давид. – Постель. Моя лучше?

– Лучше.

– Какие разительные перемены, Анна. А ведь стоило просто вспомнить кто я такой.

Ублюдок. Убийца. Моральный урод. Да, очень важно не забывать.

– Теперь не забуду.

Он поднимается со стула, одергивает пиджак и направляется ко мне. Первые секунды я отравлена его запахом и мне нужно время, чтобы примириться с собой, принять реальность. Я смогу. Ради родителей. Ради брата. Ради себя. Смогу спокойно стерпеть, как он обходит меня по кругу, словно кобылу перед покупкой.

– Ну ты же понимаешь, что после вчерашнего представления тебе придется очень постараться чтобы я тебя простил.

Просто невероятное самомнение.

– Понимаю…

– И думаю, тебе придется продемонстрировать свою мне покорность… – Давид задирает мое лицо к себе, смотрит в глаза…. Он должен увидеть там пожар ненависти, если не совсем дурак.

– Даже несмотря на то, как сильно тебе может это не понравится.

– Что мне сделать?

– Разденься для начала. Сама.

Я не медлю. Это как пластырь сорвать. Договорится с собственной совестью и стыдливостью не сложно, а вот сломать гордость… Но и она покоряется под давлением мотивации, о которой говорила тетя Люда. Я смогу. Я должна. Да разве есть у меня выбор?

Снимаю футболку, грязью от которой кажется пропахла насквозь. Снимаю лифчик, не пряча взгляд, пока Давид рассматривает меня с жадностью голодного зверя. Снимаю штаны и трусы, скидывая их с лодыжек и откидывая в сторону.

Теперь все. На мне ни нитки. От холода съеживаются соски и скачут по телу мурашки. Неожиданно страшно, что после прикосновения Давида во мне проснется влечение. Но это просто тело… Оно отвечает на опытные ласки. А это даже на руку моей мести. Ведь если бы меня тошнило от вида Давида я бы не смогла исполнить свой дочерний долг. Но сразу избавиться от стыдливости очень сложно. Я на автомате пытаюсь прикрыть грудь руками и тут же слышу шипение.

– Не смей. Я не давал приказала закрываться.

Сжимаю кулаки, стискивая челюсти. Он так и смотрит. Полностью одетый на меня обнаженную. Словно царь на свою рабыню… Совершая ошибку всех королей, которые потом поплатились жизнью. Он забыл, что у рабыни тоже есть чувства. Она тоже человек. Сквозняк дергает нервы. Холодок ползет по телу. Грудь напрягается, а соски твердеют... Хочется сжаться от режущего кожу взгляда. Настолько остро, словно он ведет по мне лезвием ножа.

Но долго Давид не терпит. Тут же протягивает руку накрывая грудь вместе с соском, царапая его ладонью. Сжимает плоть… Сначала почти нежно, потом сильнее. Причиняет боль. Отпускает давая ложное чувство безопасности и тут же накрывает вторую грудь, сразу сминая. Сопротивляться нельзя, нельзя, хотя очень хочется просто ударить по его руке, по его довольному моей покорностью лицу. Выбить зубы, которые он скалит, когда катает между пальцами сосок.

– Я бы продолжил, сладкая… Взял бы тебя прямо здесь… Но надо спешить.

– Куда?

– На свадьбу…

– Чью? – все – таки обнимаю себя, когда он отходит, наклоняется и достает из пакета что – то белое, пышное.

– Нашу конечно. Ты же хотела оформить опекунство над братом. Для этого нам придется расписаться.

Глава 22.

Как и все девочки, я любила играть в свадьбу. Мои родители любили друг друга, и я была уверена, что у меня будет так же. Что я выйду замуж в красивом белом платье. Рядом будет мама, папа, брат, подружки. Что мы будем танцевать, улыбаться, есть торт, а после брачной ночи поедем на море… Я мечтала да, я много думала о таком. После смерти родителей реже. Но мне и в страшном сне не могло привидится, что моя свадьба будет столь унизительной. Грязная, в платье на голое тело без клятв и заверений, с человеком, который причастен к смерти моих родителей. Да, я смирилась, поняла, что не делаю ничего плохого, наоборот, защищаю свою семью, но легче от этого не становится. Хочется кричать, рвать на себе волосы, хочеся трясти Кулагига и орать в лиц «За что?! Почему именно мою жизнь ты превратил в коричневое месево?

– Надеюсь это слезы счастья? – интересуется Кулагин, подписывая документы в ЗАГСе.

– Конечно, – сажусь на его место, дрожащей рукой поставив закорючку так же пофигистически, как делала себе прическу прямо в машине. – Ведь о таком мужчине мечтает каждая, да?

Поднимаю глаза на регистратора, а она мне улыбается. От ее улыбки еще хуже. Не замечаю ни красивого интерьера, ни цветов, что мне впихнули.

– Какая вы красивая пара. Загляденье.

Наверное, и правда думает, что мы тут по своей воле. Что мне хочется связать жизнь с убийцей, а Давиду с девушкой, которая его ненавидит.

– Объявляю вас мужем и женой, можете поцеловать невесту.

Я хочу быстро чмокнуть Давида, сама тянусь за этим холодным касанием губ, но Давид сдавливает мою талию, не давая отстранится. Давит на губы, вынуждая из раскрыться, отдаваться во власть. Принять язык, которым он толкается, гладит, заставляя дрожать от ненависти к самой себе за то возбуждение, которым окутывает тело словно отравленным газом. Задыхаюсь. Дрожу. Но выдерживаю напор, почти не шатаясь, когда он меня отпускает.

– Ну как же страсть, – выдыхает регистратор, а мне хочется ударить ее. Рассказать ей каким человеком она на самом деле восхищается. – Поздравляю вас!

– Пошли…

– Скажи спасибо, – не двигаюсь с места. – А то подумает еще, что ты недоволен собственным выбором.

Давил окидывает меня насмешливым взглядом.

– А я все думал, когда ты появишься, училка, – усмехается он и поворачивается с улыбкой к женщине в кудряшках и красном брючном костюме. – Большое спасибо, милая девушка.

Она разве что не растаяла от удовольствия, а мы наконец покидываем это душное помещение. Рядом нас ждет два автомобиля. Давид толкает меня к серому, хотя приехали мы на черном.

– У меня есть для тебя свадебный подарок, дорогая женушка.

Петля и мыло?

– Не могу даже предположить? Наручники или ошейник. А может пробка в задницу с бриллиантом?

Давил скалится, отчего мне хочется только сильнее его ударить. Так сильно, что я вцепляюсь в подол своего платья, смотрю на него со всей возможной ненавистью. Надо, конечно, делать вид, что я влюблена, но мне очень сложно. Не получается сделать взгляд влюбленным, а на лицо приклеить улыбку. Да, и наверное, после всего, что он со мной сделал – это будет фальшь, в которую Кулагин не поверит.

Кулагин… Теперь и я ношу его фамилию. И от этого в душе больно, словно надела на себя тугой ошейник из колючей проволки.

– Мне нравится ход твоих мыслей, но такие подарки я буду дарить по ночам, а сейчас… – он открывает двери машины. Я заглядываю и ахаю, заметив Данилу. Он тут же тянется ко мне, обнимая так крепко, что у меня хрустят кости. Хрустят нервы. И снова слезы на глазах.

– Что ты… Что ты тут делаешь? Ты же должен был уехать… На том автобусе.

– Он сказал, что я могу тебе помочь, я согласился.

Я бросаю ненависти взгляд на Давида, а он уже отворачивается и разговаривает с кем – то по телефону.

– Ты как? – осматриваю брата. – Он тебе ничего не сделал?

– Ты за кого меня принимаешь?

– Я не с тобой разговариваю! Данил…

– Все нормально, только есть хочется.

– Ах да, праздничный семейный ужин. Но сначала поедем оформим документы.

– На опекунство? – не верю я своим ушам. Давил спокойно кивает.

– Садитесь в машину. Я заебался сегодня туда-сюда мотаться. Хочу знаешь ли массаж от своей послушной женушки.

– Я не умею.

– А я научу, ты не переживай, я тебя всему научу, – чуть толкает он меня в машину, а сам садится вперед.

Я тут же переключаюсь на Данилу. Обнимаю его, целую в висок. Если Давид сейчас оформит опекунство, это… Это не прощает его прошлые поступки, потому что это лишь повод меня контролировать.

****

Сегодня позвольте порекомендовать вам новинку отличного дуэта Королевой и Царицыной "Любить буду жестко"

– Данте, пожалуйста, если ты…

– Сначала ты мне покоришься, вопросы задашь потом, – ответил бандит, в черных глазах ни капли жалости, только похоть, затягивающая, обжигающая, откровенная.

Он хотел меня унизить, сломать.

Так, просто сделать то, чего он хочет. Но я не могла.

– Понимаю, любишь, когда ломают, любишь жестко, – процедил Данте.

– Да пошел ты! – Попыталась вырваться из захвата.

– Я помогу, если ты станешь моей содержанкой, послушной, покорной. Само собой, помолвку с Радимовым придется разорвать, и я хочу это видеть. Я хочу видеть, как ты бросишь жениха, чтобы стать моей подстилкой.

Глава 23.

Мы довольно быстро подписываем документы об опекунстве над Данилой. Судя по всему, женщина в службе по несовершеннолетним очень хорошо знает Давида. И очень долго и оценивающе рассматривает меня. Но мне плевать. Даже если они трахались. Самое важное, что Данила со мной. И что Давид и не подозревает о моей осведомленности его поступком в прошлом.

После всех подписей и пары магазинов, где мы покупаем одежду Даниле, мы приезжаем домой к Давиду. Туда, откуда я сбежала всего два дня назад.

Практически сутки.

И сколько всего случилось.

Из человека, который просто не сдержал обещание и трахнул меня Давид превратился в монстра. В убийцу. В настоящего насильника. И почему, почему я про это забыла. Как я могла забыть, что он уже который раз использовал мое тело, чтобы удовлетворить свои низменные потребности. И не важно, что мое тело отвечает на истязание опытного самца, который наверняка соблазнил не одну малолетку.

– Какую комнату нам можно занять?

– Очень смешно, родная. Данилу любую можно, а ты идешь со мной.

– Сейчас? – по телу мороз… Что за ненасытное животное. – Может я сначала помогу брату вещи разложить и приготовлю поесть. Ты же наверняка голодный.

Давид усмехается, вручая Данилу его же покупки. Подходит ко мне вплотную, заглядывая в глаза.

– Сколько не бегай от меня, а дорогая у тебя все равно окончится в моей спальне. Но если тебе хочется оттянуть неизбежное, пожалуйста, я пока посплю, наберусь сил.

– Что, возраст берет свое?

– Хорошо, что ты молодая и выносливая, – легким движением проходится он по моим губам. Я дергаю головой, а он смеется, прекрасно понимая, что дергаться, когда на мне будет лежать почти центнер я не смогу.

Он уходит к себе, а мы с братом стоим и молчим. Он заговаривает первым.

– Ты его не любишь… Зачем тогда замуж выходила.

– Данил… – плакать хочется, но я сквозь боль дарю ему улыбку. – Во взрослой жизни все немного сложнее, чем нам с тобой казалось.

Да, мы были уверены, что если женятся, то только по любви. Что есть только черное и белое. Теперь мне кажется, что я в дремучем лесу, а куда идти не знаю. Одно хорошо, братишка рядом. Вместе как – то уже и не так страшно.

– Тогда я не хочу становится взрослым.

– Не говори так, ты станешь чудесным мужчиной. Ты всегда будешь отвечать за свои слова, ты никогда не позволишь себе сделать человеку плохо. Правда?

– А если надо будет тебя защитить?

– Это другое дело.

Я веду его по квартире. Показываю комнату, в которой он будет жить. Туда же мы заносим вещи и раскладываем их в шкафу. Данилу тут нравится. Он прыгает на кровати, бегает по комнате и постоянно смешит меня рожами. Становится легче. Все не зря. Если Даниле хорошо, значит все не зря. Значит я делаю все правильно.

Разложив все вещи, я закрываюсь в его ванной, буквально выдыхая от облегчения. Сдираю с себя ненавистную тряпку и сразу иду в душевую кабину. Долго долго тру свое тело, словно пытаюсь содрать кожу, словно это поможет забыть ужасы последних суток. Заворачиваюсь в халат, мышкой проскальзываю в комнату, где при задернутых шторах действительно спит Давид. В шкафу мои вещи все так же лежат на полках. Я беру домашний комплект ненадолго утыкаясь носом в чистую одежду. Удивительно, как простые вещи становятся по– настоящему ценными и важными. Замираю, когда Давид елозит по кровати, жду, когда он снова замрет и засопит…

Можно было бы убить его прямо сейчас… Я смогу. Во мне достаточно ненависти и ярости в его отношении. Но что дальше? Снова сесть в тюрьму? Снова оказаться в клетке?

Как оказывается легко договорится со своей совестью…

Иду на кухню и заглядываю в холодильник. Те же самые продукты. Ничего не поменялось. Достаю картошку, капусту, курицу. Все режу, бросаю по очереди в сковороду и делаю рагу. Это занимает мысли. А запахи домашней еды быстро перебивают тюремные. Ужасно да, но мне так нравится, что вернулась в эту комфортабельную квартиру, что мне не придется больше спать на деревянных нарах, где кажется, что занозы лезут даже через тонкий матрац. Я не принцесса на горошине. Я спокойно воспринимаю неудобства. В детском доме их было предостаточно. Но я бы не хотела больше и дня провести в тюремной камере, где свет льется из единственного источника, маленького окошка под самым потолком. И запах. В какой – то момент мне показалось, что он просто въелся в мое тело.

Сейчас мне легче. Дышать. Не нужно постоянно задерживать дыхание. Наоборот, теперь легкие могут работать на полную.

– Ааань, а скоро обед?

– Я бы даже сказала, почти ужин, – усмехаюсь, доставая из холодильника кексы на десерт. Надо их только подогреть.

– Ты же говорила, что не умеешь готовить, – заглядывает в кухню Давид в домашних пижамных штанах и свободной футболке.

– Рагу кто угодно может сделать, – пожимаю плечами. По телу скользит озноб от его внимательного взгляда. Вечер наступил слишком быстро. Осталось совсем немного и не придется пойти на еще одну сделку с совестью и исполнить долг… Теперь я даже не фиктивная жена, а настоящая, а судя по жару, что тянется по спине, брак должен стать настоящим.

– Ну давай, попробуем, – разваливается он в кресле за столом, поворачивается к Даниле. – Только сначала брату своему, а то вдруг ты меня отравить хочешь…

– Зачем мне это? – застываю с тарелкой. Как ему в голову такое могла прийти.

– Ну как, брата получила, замуж вышла, почему бы не стать веселой вдовой.

– Не стоит судить всех по себе.

– Точно? Тогда подпишем брачный договор?

– Меня удивляет что ты сразу мне его не подсунул, – пихаю ему рагу под нос. Какой же подонок. Сажусь сама, демонстративно погружая вилку с капустой в рот. – Полагаю условия там будут соответствующие твоему характеру.

– Ого, и какой же у меня характер.

– Бескомпромиссный.

***

Дорогие мои читатели. Книга пишется регулярно, проды выходят через день, стандартным объемом главы в 5к знаков. Если для вас это медленно, то покупайте готовые книги или ждите завершения. И рассказывать мне, что в книге вдруг стало много насилия, тоже не надо, потому что изнасилование было во второй главе... Мне очень хочется написать для вас полноценный, качественный роман, а не слитый огрызок. Имейте терпение и уважайте меня, так как я уважаю вас) Большое спасибо за внимание)