Текст книги "Фиктивная жена для бандита (СИ)"

Автор книги: Ася Любич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава 8.

Мы подъезжаем к огромному стеклянному зданию, высотой, наверное, со строительный кран. Я запрокидываю голову, пытаясь уловить самый край.

– А здесь что?

– Я здесь живу… – выходит он из машины, на этот раз открывает дверь и подает руку.

– А вы быстро учитесь.

– Ты доступно объясняешь. Пошли, – мы идем к центральному входу, где стеклянные двери открываются автоматически. Проходим мимо консьержа, который смотрит нам вслед.

– Здравствуйте! – машу ему рукой, и он удивленно улыбается. – А почему вы с ним не здороваетесь? Это невежливо.

Не даю ему зайти в лифт.

– Аня, я грозный владелец всего здания, мне просто не положено быть вежливым.

– А почему грозный не может быть воспитанным?

– Ты дождешься, что я просто верну тебя туда, откуда взял.

– Просто поздоровайтесь с ним. Это несложно.

Он почти рычит, оборачивается и коротко машет рукой.

– Здрасте.

Это, конечно, не приветствие, а плевок, но хоть что-то.

Давид дергает меня в центр стальной кабины, одна стена которой оказывается прозрачной.

– О, мой бог! – вскрикиваю, почти носом прижимаясь к стеклу и смотря, как стремительно удаляется земля. Мы поднимаемся все выше и выше, оказываясь высоко над домами. Я, кажется, вижу то самое место в лесу, где он меня забрал. А ведь мы ехали так долго. – Как же красиво!

– Ты просто в других странах не была. Вот там красиво.

– Однажды я заработаю на свою квартиру и буду тоже жить высоко, и никакие другие страны мне не нужны.

– Запросы растут с возможностями, – тянет он меня из лифта. Мы попадаем в огромный холл, ухоженный коричневой плиткой. Напротив огромное зеркало, в котором отражается девчонка в безразмерной рубашке и мужик в красном, застегнутом пиджаке на голое тело. Странное сочетание, но оно почему-то волнует кровь.

– А где твое: «О, мой бог, как красиво», – спрашивает он, когда мы проходим в огромную гостиную со смежной кухней. Красиво, но бесчеловечно. Словно на выставке мебели.

– Хорошая квартира. Хотя и безликая.

– Это как?

– Вы тут сами ничего не делали. Наверняка наняли дизайнера.

– У меня времени на это нет.

– Ну, понятно, вы же тратите его, чтобы все вас боялись.

– Душ там, – затыкает он меня. – Полотенца принесу.

– Угу, – иду дальше изучать квартиру, захожу в комнату с огромной незастеленной кроватью. Пожалуй, тут обстановка больше отражает моего фиктивного мужа. Есть и книги и большой телевизор, и даже видео игры. Большой ребенок, который смог отхватить себе жирный кусок. Рассматриваю фотографию на комоде. На ней маленький мальчик в строгом пиджаке и женщина с мужчиной в простой деревенской одежде. Родители Давида.

– Ты хотела в душ. Или не готова смывать с тела мою сперму? – усмехается он, кидая в меня тяжелое полотенце. Еле поймать успеваю. Фыркаю и скрываюсь за дверью.

Кайф. В душевой, наверное, минут тридцать, никак не могу оторваться от теплых струй воды и разных режимов.

На выходе заворачиваюсь в огромный мужской халат, чувствуя запах Давила. Сосна, миндаль и что-то еще… Горьковатое. Гвоздика, кажется. Такой чисто брутальный запах, в который хочется завернуться, если болеешь простудой, зная, что он тебя быстро поднимет на ноги. Выхожу из ванной, слушая тишину, а потом вздрагиваю от голоса за стенкой. Заглядываю в открытую дверь.

– Мне похуй, что он заставил тебя подписать. Мне нужна эта земля. Разруливай, Олежа, иначе я сам решу этот вопрос, а тебя ликвидирую, как мусор.

Он кидает сотовый телефон на стол, поднимает голову. В его глазах такая лютая ненависть, что колени сводит, а живот крутит от страха. Пожалуй, хорошо, что я услышала этот разговор. Он напомнил мне, что Давид Кулагин не добрый дядечка волшебник, живущий в башне, а дракон, который имеет огненное дыхание. И лучше держаться от него подальше. Думать, что говоришь и делаешь. Вот сейчас, например, нужно просто спрятать голову, что и делаю.

Возвращаюсь в ванную, когда слышу звонок. Судя по всему, кто-то приехал.

– Хватит прятаться, курьер приехал.

– Курьер? – выглядываю из ванной, а Давид кидает на кровать фирменный пакет из известного магазина одежды.

– Да, тут самое необходимое. Джинсы, футболка, кроссовки.

– А откуда вы мой размер знаете?

– Сорок четвертый же?

– Ну, да.

– Ну, что ты там спряталась, – дергает дверь, вытягивая меня в комнату. Я врезаюсь в его полуобнаженное тело, пугаясь воспоминаний, которые обрушиваются. Стоны, хрипы, крик. – Ну, что ты, как уж?

– Не трогайте меня, вы обещали! – хочу вырваться, но он хватает меня за шею и талию, вжимает в свой каменный стояк.

– Я обещал тебя не трахать, я разве трахаю тебя? Это похоже на секс? – втягивает он воздух возле моей головы. Словно нюхает. – Пахнешь мною. Не думал, что это так возбуждает.

– Я заметила. Ваш Змей Горыныч упирается мне в спину.

Он смеется, ведет по плоскому животу ладонью, все ниже и ниже. Дергаюсь, вырываюсь, но словно в стальном капкане.

– Кстати о Горыныче. Как там твоя пещера? Не кровоточит?

– Может, надо было думать об этом, когда вы меня насиловали?

– Тогда я не думал. Давай проверю.

– Что проверите! – уже кричу, тяну себя вперед, пытаясь высвободиться, а в итоге только упираюсь коленями в кровать, оказываюсь над пакетом.

– Нет ли разрывов, – хрипит он, задирая мне халат, накрывая задницу ладонью.

– Ну, хватит! Вы обещали!

– Я просто проверю, Анют, ради твоей безопасности и здоровья, мне же нужно о тебе заботиться, – прижимает он палец к опасной границе, вызывая теплые импульсы в этой области… Какой-то кошмар! Что мне делать!?

– Мне нужен гинеколог.

– Я сам.

– Мне нужен гинеколог! – кричу во весь голос, царапая его локоть, держащий мою шею. – Врач. Профессионал.

– Понял, понял. Не ори, – отпускает меня.

Резко поворачиваюсь, смотрю, как он поправляет свои сильно выпирающие штаны.

– Выйдите, я оденусь.

– Что, не сжалишься над проблемой мужа?

– Фиктивного мужа.

– Застой спермы в яйцах вреден для мужского здоровья.

– Я ваш застой еле с кожи оттерла. Так что не выдумывайте. И вы всегда можете позвонить Стелле.

Он внимательно смотрит на мои пунцовые щеки. Потом ниже, на то, как поправляю огромный халат.

– Одевайся, давай… Поедем к гинекологу

Глава 9.

Современная клиника, в которой у меня сначала берут анализ крови. Потом сдаю мочу. Все довольно стандартно. Да и гинекологов я не боюсь, но, правда, не понимаю, зачем так называемому мужу идти со мной.

– Просто посидите здесь. Вам вон звонят уже третий раз, невежливо игнорировать.

– Я сам решу, когда быть вежливым. Шагай, – почти толкает он меня в кабинет. Врач за столом отрывается от записей на столе. У него темные волосы и маска на лице.

– День добрый.

– Александр Владимирович. Знакомьтесь, моя жена Анна. Медсестры взяли все анализы, нужно осмотреть.

– Понял. Присаживайтесь, Анна, и вы, супруг.

– А ему обязательно тут находиться?

– Нет. Но думаю, этот вопрос вы можете решить между собой?

Поворачиваюсь всем корпусом к Давиду, но он на меня даже не смотрит.

– Врач, между прочим, занятой человек, а ты выебываешься.

– Я не… Ладно, – с ним спорить бесполезно. Да и что особенного он узнает? Главное, не будет видеть, как меня осматривают. – Что вы хотели спросить?

– Когда начались месячные?

– В двенадцать.

– Когда был первый день начала цикла?

– Неделю назад. Седьмого.

Он задавал стандартные вопросы, делая пометки в своем компьютере. Давид внимательно слушает, иногда бросая на меня тяжелые взгляды.

– Когда началась половая жизнь.

– Эм... – смотрю на своего фиктивного мужа. – В восемнадцать.

– Понял. Сейчас проходите за ширму, снимите все ниже пояса и ложитесь на кресло. – Приглашу медсестру и начнем.

– Хорошо, – скрываюсь за ширмой, вздыхая от облегчения, когда дверь хлопает. Ушел, и слава Богу. Он понял, что осмотреть ему меня не светит.

Раздевшись, взбираюсь на кресло, чувствуя, как от позы меня немного штормит. Отворачиваюсь, чтобы не видеть, как меня будут осматривать.

Дверь снова хлопает, неся с собой сквозняк, который хлещет по промежности. Зажмуриваюсь сильнее, когда чувствую чужое присутствие. Щеки горят от стыда и стеснения, когда врач без каких-либо слов проводит пальцами по моим складкам. Я напрягаюсь всем телом, потому что не чувствую латекса перчаток.

– Эм, а вы будете меня без перчаток смотреть? – спрашиваю, поворачивая лицо, смотря на мужчину в маске, который вместо ответа вдруг вставляет пальцы мне в дырочку. Я тут же вскрикиваю, пинаю ублюдка по носу, слыша вой.

Пока он корчится от боли, спрыгиваю со стула, хватаю одежду и бегу к двери. Она открывается, впуская того самого врача и медсестру, что смотрят на меня удивленно.

– Что случилось? – тот самый Александр Владимирович. Его голос. А кто же тогда… – Анна?

Заглядываю за ширму, где, прижав руку к носу, стоит Давид собственной персоной.

– Анна? Что случилось?

– Я просто в туалет захотела, – объясняю свой порыв. – Срочно.

– Понятно. Идите, конечно. Но стоит, наверное, одеться.

Я тут же натягиваю штаны с трусами и выбегаю из кабинета, закрывшись в ближайшем туалете.

– Дверь открой, – почти сразу слышу голос за дверью.

– А насколько вы злы по десятибалльной шкале? Просто, если десять, то я, пожалуй, оставлю дверь закрытой.

– Мне умыться надо.

– В женском туалете?

– Открой, блять, дверь, Аня!

– Вы же не будете бить девушку в ответ? Я не хотела вас бить, это вышло на рефлексах.

– Я тебя хоть пальцем тронул?

– Это помимо изнасилования?

– Погромче скажи, не все еще услышали. Открывай, я тут кровью весь пол залил, – я стою у двери и головой качаю. – Аня, мне очень больно… По-моему ты мне нос сломала… Ладно, позову врачей….

Неужели ему так плохо? Или он просто умело манипулирует? Страх сворачивает внутренности… Я ударила его. Я помню, что парни делали с девочками за сломанные носы.

– А ты совершенно бессердечная.

– Вы же в больнице. Тут даже захоти умереть, не получится.

– Ладно, ладно... Осматривайся, я буду ждать в машине. Поесть закажу. Что ты любишь?

– Люблю что?

– Из еды, Аня. В таком виде я в ресторан не поеду, так что будем есть дома.

– Картошку с котлетой.

– Серьезно? Так банально?

– Я вообще банальная.

– Вот уж неправда, – гундосит Давид и внезапно замолкает. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я выглядываю из туалета. Рядом на скамейке сидит девушка, что зашла в кабинет вместе с врачом.

– Ну, что, пойдемте осматриваться?

– Ага, – оглядываюсь я по сторонам, но Давида нигде нет.

– А что там на самом деле произошло? – спрашивает девушка после осмотра. Поднимает на меня глаза, пока я одеваюсь.

– Ничего, – осторожно отвечаю и вижу разочарованное выражение лица. Она ждала горячей истории? Пусть дофантазирует. – Можно, я пойду?

На самом деле я не особо тороплюсь. Боюсь выходить из клиники, садиться к Давиду в машину. Дорога до нее у меня занимает почти двадцать минут. Да и подойдя к ней, я мнусь возле.

Давид выходит и почти запихивает меня на переднее сидение. Пока он это делает, я смотрю на покрасневший нос и следы крови, что остались под ним и на белой рубашке.

– А вот если бы вы были в красной рубашке, кровь было бы не видно.

Он поднимает взгляд. Страх пронизывает до кончиков пальцев. Он словно погружает меня в холодную воду, заставляя дрожать.

– Ну, или просто не надо сувать пальцы, куда не стоит.

Господи, Аня, замолчи, замолчи! Кажется, он сейчас меня задушит. Вот прямо сейчас из-за собственного языка я лишусь не только возможности забрать брата, но и жизни.

– Давай сделаем тебе татуировку.

– Ка-ккую? – заикаюсь я. – И где?

– На лобке. Напишем там. «Не влезай, убьет»

– Как на электрощитке?

– Точно. И череп с костями. Как тебе?

– Как оберег от изнасилования. Интересная мысль.

– Я вообще-то шучу, Ань.

Я уже открываю рот, а он вдруг сует мне туда конфету. Карамельную.

– Зачем?

– Люблю водить в тишине. Вкусно?

– Да, моя любимая, клубничная.

Он бросает на меня нечитаемый взгляд, словно раздражаясь моим ответом, и стартует с парковки, до самого его дома не сказав больше не слова.

Глава 10.

В квартире Давид сразу закрывается в кабинете, а я брожу по его кухне в поисках чего-то съестного. Он обещал ужин, но, похоже, обманул. А у меня маковой росинки со вчерашнего вечера не было во рту. В этот момент в дверь звонят, и Давид, шлепая босыми ногами, идет открывать. Выглядываю в прихожую и вижу человека, который стоял внизу, когда мы проходили. Он отдает пакеты, которые Давид несет на кухню. Сначала отдает мне коробку и начинает рыться в пакетах.

– Это что? – спрашиваю, рассматривая коробку в сером плотном пакете.

– Телефон. Доставай, настраивай и начинай поиск салона красоты. У меня в ближайшие пару дней не будет на тебя времени.

Он достает контейнер, ставит в микроволновку.

– Ты готовишь?

– Нет, – у меня было столько всегда тренировок и занятий, что на такую мелочь просто не оставалось времени.

– Фух, я уж думал, ты идеальная, – достает он контейнер, открывает и садится за стол. – Ну, чего встала? Там полно еды. Поешь и займись собой. Сейчас ты вряд ли сойдешь за жену авторитета.

Обычно мне плевать, кто что обо мне говорит. Я включаю броню. Сарказм, злую иронию, порой черный юмор. Ищу слабые места людей и точечно в них бью. Но сейчас все это вдруг теряется. Способность говорить, способность анализировать. А все потому, что мне дико обидно за его оценку. Я никогда не была красавицей. Сильно узкое лицо, сильно большие губы и глаза. В школе меня даже называли инопланетянкой, когда я там появлялась. Я не комплексовала, но вдруг у меня не получится сыграть роль жены Давида? Такому мужчине нужна изысканная дама, а я такой не была никогда.

Я отворачиваюсь от «авторитета», прячу слезы, которые показала ему лишь раз, когда он меня брал силой. Роюсь в пакетах и нахожу все-таки картошку с котлетами. Пока грею, Давид уже все доедает и уходит, оставляя меня одну.

Пока сама ем, разбираю коробку с телефоном. Долго пытаюсь понять, как им пользоваться. Но интуитивно разбираюсь. Внутри уже, оказывается, есть симка и выход в сеть.

– Я ушел, – бросает мне раздраженно Давид, а я даже прощаться не хочу. Ком в горле до сих пор говорить мешает. – Слышала?

– Угу.

– Что угу? Ты резко онемела?

– Ты же ушел! Так почему я слышу твой голос? – рявкаю, пытаясь найти на карте тот самый салон, куда ходила моя мама. Вдруг голову пробивает боль от того, как мои волосы собирает в руку сильная рука. Я вскрикиваю, пытаюсь вырваться. – Давид!

Он не делает больно, но обида клокочет в горле.

– Просто напоминаю, что в тебе должна быть хоть капля уважения. Мне ничего не стоит раздеть тебя и отвезти туда, где я тебя подобрал. Поэтому сыграй хорошую женушку и проводи меня до двери. Ты поняла?

– Поняла, – чуть ли не реву. Выдыхаю, когда он отпускает мои волосы. Еще и целует в макушку. Мне хочется его ударить Вцепиться ему в глотку. Но я встаю, мило улыбаюсь и иду провожать так называемого мужа. Он уже надевает ботинки, поднимает на меня глаза. – Хорошо поработать, милый.

Он вдруг протягивает мне карточку золотую с его инициалами.

– Меня не будет два дня. Артем будет тебя везде возить. Постарайся за это время управиться и сделать свой внешний вид приемлемым.

– Конечно, милый. Как скажешь.

Ботинки тебе не почистить? Унитазы не помыть?

Все эти фразы рвутся из меня, и Давид понимает, насколько сильно меня рвет на части от желания открыть рот, но я сдерживаюсь Мило улыбаюсь, пока он скрывается за дверями лифтов.

Я тут же топаю ногами и кричу в потолок, выплескивая эмоции.

Сжимаю пальцы в кулаки и бью воображаемого Давида. Как же хочется ему заехать! Но он прав. Чертовски прав. Мне нужно съездить к брату…. Это меня успокоит. Позволит вспомнить, ради чего это все нужно.

Давид сказал, что некий Артем, скорее всего, тот, кто приносил еду, будет меня возить.

Иду на кухню, хватаю телефон, откусываю от котлеты и тут же обратно. Надеваю кроссовки и на выход. Пока лифт везет меня вниз, смотрю на город с высоты птичьего полета.

Авторитет. Папа всегда боялся, что к нему придут, чтобы дать «крышу». Защиту, а по факту просто забирать то, чт

о он зарабатывает. В итоге отца с мамой убили, а мне удалось ударить убийц, схватить брата и сбежать… Наверное, Давид мог бы помочь выяснить, кто именно тогда к нам приходил. Только что это даст? Смогу ли я посмотреть в глаза своему врагу и нажать на курок? Смогу ли вообще пересилить себя и не бояться?

– Добрый день, – подхожу к тому самому мужчине, Артему. Он бросает на меня короткий взгляд и кивает.

– Добрый. Вам куда?

– А я назову адрес.

– Понял, поехали, – он даже дверь мне открывает. То есть, людей своих Давид выучил, а сам уроки вежливости пропускал.

Я называю водителю адрес и копаюсь в телефоне, пока едем. Нахожу, наконец, на карте свой дом, а рядом ту самую парикмахерскую, которая теперь стала салоном… Интересно, а хозяйка тоже сменилась? Именно рядом с салоном был наш магазинчик цветов и растений. Почти все праздники мы пили друг у друга чай.

Но сначала приют. Он небольшой, двухэтажный. Дети как раз на вечерней прогулке. Я выхожу из машины и прошу подождать. Но Артем идет со мной.

– А это зачем?

– Положено так.

– Понятно, – бурчу и плетусь ко входу со своей личной охраной. Замечаю Данилу сразу же. Он лезет по лестнице на самый верх. Маму всегда до инфаркта этим доводил. Но его постоянно тянет все выше.

– Девушка, вам куда? – подпрыгивает охранник на входе.

– Мне надо к заведующей. Я приехала навестить брата.

– Фамилия?

– Лисовская. Лисовская.

– Я не глухой.

– Но вы пишите не правильно. Ли…

– Так, пошла вон отсюда… – рявкает охранник, а потом вдруг вздрагивает. Я поворачиваю голову вслед за его взглядом и вижу металл пистолета, который мелькнул на куртке моего охранника. У меня самой тут же живот от страха крутит. – Проходите.

Я иду вперед, а Артем этот остается в будке охранника. Но мне уже не до него, потому что навстречу мне бежит Данилка. Буквально запрыгивает на меня, душа в объятиях.

– Анька! Ты когда меня заберешь отсюда!? Ты же обещала!

– Я работаю над этим.

– Только забери, – почти хнычет шестилетний мальчишка. Глотаю горечь во рту, держа его крепко, готовая просто с ним удрать, куда глаза глядят. Мне нужно будет как-то приспособиться и довести этот спектакль до конца. Ради брата.

– Теперь куда? – спрашивает водитель, пока я реву после расставания с братом.

– В парикмахерскую на улице Ленина четыре, – пора сделать из себя приемлемую жену для авторитета.

Глава 11.

Я не сразу понимаю, куда мне нужно идти. По памяти ищу простую вывеску Людмила, но вместо этого нахожу салрн «Люси». Выкуплено две квартиры, из которых сделано одно большое помещение. Я удивленно толкаю стеклянную дверь, попадая в сверкающий мир красоты.

Стою мнусь на пороге, не зная, как подойти к красивой девушке за стойкой. Она сама решает эту проблему. Улыбается мне.

– Добрый день, чем могу помочь?

Выдыхаю. Вспоминаю как смотрели на меня у этой Стеллы и внутренне радуюсь.

– Добрый день. Мне бы Людмилу увидеть. Я Аня Лисовская. Она должна вспомнить меня.

– Она на процедуре. Я присаживайтесь, я ей сообщу.

Пока сижу кручу телефон с единственным номером. Он работает? Или поехал к более ухоженной женщине? Ужасно, что меня вообще волнует этот вопрос.

– Аня!? Анечка! – тетя Люда, изрядно поправилась. Но лицо все тоже, улыбка для ушей. Правда теперь белоснежная. – Сколько лет прошло! Какая ты худенькая. Ване бы это не понравилось.

Она сжимает меня в крепких объятиях, хлопает по спине. Осматривает с головы до ног.

– Куда же ты пропала после смерти Вани с Дашей? Вас усыновили? Я искала вас, хотела помочь.

– Нет, не усыновили. Отдали в детский дом, – сглатываю ком. Вот было бы здорово, если бы ей удалось нас забрать. Но она не родственница, мужа нет. Салон тогда был маленький. Дохода почти не приносил. Она постоянно занимала деньги у папы.

– Какой ужас! Как ты выдержала! Так. Пойдем, попьем кофе. Ты мне все расскажешь.

Она заводит меня в свой шикарный кабинет, садится в кожаное кресло, а мне предлагает сесть на диван.

Я делюсь с ней подробностями своей жизни, единственное – не упоминаю фамилию Давида и изнасилование. Не хочу ее волновать.

– Ну и правильно! Чего красивой девке пропадать. Завтра сделаем из тебя красотку, может он и по настоящему замуж тебя возьмет.

– Мне это не нужно…

– Это пока не нужно. Пока ты молодая и симпатичная надо этим пользоваться. А то потом придется как мне, самой устраиваться.

– Но вы хорошо живете…. А как Маша? Она осталась в городе?

– Хорошо живу. Но это же не сразу случилось. Вот замуж недавно вышла. За мужчину моложе себя. Кто бы мог подумать, – рассказывает она такие подробности его физиологии, что только краснеть остается.

– А как Маша? – пытаюсь перевести тему.

– Нормально Маша. Завтра будет тебе прическу делать.

– Она же хотела художником стать.

– Не знаю ничего про это. Она отличный мастер. Будет учиться дальше по этой профессии.

– Ну главное, чтобы ей нравилось. Так значит, вы мне поможете?

– Ну конечно, детка. Конечно. Сегодня, конечно, уже поздно начинать. Мы скоро закрываемся. А завтра приходи. Начнем с волос, потом маникюр, педикюр, депиляцияяяяяя….

– Ног? – у меня там и волос почти нет.

– И ног тоже.

– Спасибо, теть Люд. Вы такая замечательная.

– Вот и помни мою доброту, когда замуж за богача выйдешь. Он же богат?

Вспоминаю машину, квартиру, его наглость и самоуверенность.

– Пожалуй, да.

– Ну вот… Правильно, мужика надо брать тепленьким.

Я покидываю салон, мельком поздоровавшись с дочкой тети Люды. Она меня даже не узнала. Мы не были лучшими подругами. Просто общались по-соседски. Она постоянно торчала у матери в салоне, а я на кружках.

Домой меня Артем довозит уже ближе к девяти вечера. Я доедаю свои холодные котлеты и выбираю место, где буду спать. Мне бы лечь на диване, или в гостевой комнате, но я расстилаю кровать Давида, чувствуя пряный аромат его кожи… Подушка им пропитана. Я бью ее кулаком, представляя наглую рожу, которая считает, что я своей не вышла. Не вышла для такого как он…. Скотина. Сволочь. Я покажу ему…. Этот мудак еще подавится своими словами. Главное поразить его внешним обликом, раз для него он так важен.

На следующий день я в полной боевой готовности появилась на пороге салона в десять утра. Сразу же встретила Машу, с которой мы решили немного освежить цвет моих волос и подрезать секущиеся концы. Результат поразил нас обеих. Мое лицо, бледное обычно стало как будто ярче. А карие глаза стали только глубже.

– Это круто.

– Тебе очень идет, Ань. Теперь иди на брови и ресницы.

– Может ресницы не надо?

– Тебе сделают естественный объем. Просто будет казаться, что они всегда накрашены.

Я уже встаю с кресла, перебирая нежные пряди волос, когда замечаю, что Маша, которая всегда казалась мне самой красивой, совершенно блеклая, даже со своими черными волосами.

– Слушай, а почему ты сама не… Ну….

– А мне зачем? Я почти все время работаю. А когда не работаю, учусь. Знаешь, позови меня на свою настоящую свадьбу, когда она будет, и я обязательно приду красивая.

– Обещаешь?

– Клянусь! – смеется она, тут же преображаясь.

– Маша, – появляется вдруг тетя Люся. – У тебя клиент следующий. Анют, тебя уже ждут на бровях и ресницах.

Мне по себе от того, как общается тетя Люда с Машей. Словно она ей не дочка, а рабыня.

После еще пяти часов в салоле у меня дико болит зад. А еще ноют все депилированные воском места. Домой я возвращаюсь очень красивая и ухоженная, но в таком состоянии, словно по мне кто – то потоптался. И странно, что за сутки Давид даже не позвонил ни разу. Словно забыл о моем существовании.

Посидев дома, перекусив, я вернулась в салон, но с другой целью.

– Привет, – дожидаюсь я, когда выйдет Маша. Она вздрагивает и оглядывается на стеклянную дверь.

– Привет. Ты чего?

– Мне нужно купить себе пару платьев. Поедешь со мной?

– Мне надо на учебу.

– Помнишь, как однажды в седьмом классе ты заставила меня прогулять тренировку? Так что за тобой должок.

– А ты смотрю, злопамятная, – усмехается она, но в машину садится. – Слушай, ты где такого богача отхватила.

– Не поверишь, на трассе.

Мы, конечно, смеёмся, но меня кроет при мысли, насколько я была в тот момент беспомощной. И когда Данилу у меня забирали. И когда неизвестный стрелял в родителей. Вся моя позитивность и ироничная броня ничего не значит перед реальными трудностями.

– Ань, нормально все? Ты плачешь.

– Соринка в глаз попала. Расскажи лучше, как жила эти годы.

– так же как и прошлые.

– И что, тебе так нравится постоянно возиться с волосами?

– Ну посмотри, какую красотку мы из тебя сделали. Да и куда я маму брошу. У нее больше никого нет.

– А ее новый мужчина?

– Они все одинаковые. Сначала клюют на ее состоятельность, яркую внешность, а потом начинают приставать ко мне.

– Ты поэтому так выглядишь и одеваешься?

– Да.

– Почему ты не скажешь маме?

– У нее и так счастья в жизни не было почти, а тут еще я.

– Ну она должна защищать тебя!

– Она и защитит. Только кому лучше от этого станет. Пока могу давать отпор, даю.

– А как? Ну, – понижаю голос. – Как ты даешь отпор. На меня тут напали и я ничего сделать не смогла.

Она смотрит на меня несколько мгновений, почти не мигая.

– Я хочу на курсы самообороны по выходным. Хочешь со мной?

– Хочу. Слушай, давай телефонами обменяемся.

– Давай, – улыбается Маша, заметно расслабляясь, словно мы стали чуть ближе, поделившись нашими демонами.